Розочка для мажора

Глава 1

~~ Роза ~~

Турецкие сериалы когда-нибудь меня погубят: смотришь на нежную любовь рыжего красавчика до трёх часов ночи, а потом сны всякие лезут... Но хотя бы не так, как у них – первый поцелуй в триста пятой серии, а гора-а-а-здо раньше.

Радуюсь тому, что сегодня суббота и можно поваляться в кровати до одиннадцати… однако сон куда-то улетучивается. Утренняя дилемма: попытаться уснуть или залипнуть в телефоне на часок?

В коридоре слышится копошение, и солнечный свет между дверью и полом частично закрывается приближающейся тенью.

Интересно…

Быстро накидываю сброшенное одеяло обратно на попу и, повернувшись так, чтобы вход в комнату отражался в зеркале, распластываюсь по кровати в образе престарелой морской звезды. Моя любимая поза для сна – это отдельный повод для подколок в семье.

Тихонечко скрипит дверь.

Ухмыляюсь в подушку, наблюдая за вошедшим, точнее вошедшей. Олька изображает из себя профессионального шпиона и, держа в руках свои тяжелые шлёпки, босыми ногами ступает по полу.

Давлю рвущийся хохот, когда педантка до мозга костей, наступает на обёртку от шоколадки «Аленка» и бурчит себе под нос: «Свинья-переросток». Фольга противно чиркает по полу, и я специально шевелю свободной от одеяла пяткой, намекая, мол не будите спящих.

Проскакав на одной ноге до туалетного столика, мелкая, кривясь, словно объелась лимонов, отклеивает фантик от ноги и забрасывает его под мою кровать.

Зараза такая!

Ну ничего, будет теперь неделю полы мыть…

На пути чистюли-шопоголика лежит очередной фантик, однако желание залезть в гардероб старшей сестры перебарывает брезгливость. И я даже знаю, что ищет эта засранка — мою новую розовую юбку, которую я запретила ей брать.

Смеюсь в подушку, когда мелкая открывает шкаф и с носом погружается в разноцветную гору. Понятия не имею, как она собирается искать вещи в таком полумраке, но сдерживаться нет сил.

— Стой, стреляю!

От неожиданности и понимания, что ее спалили, Олька путается в вытащенных вещах и вместе с ворохом моих шмоток, плюхается на пушистый коврик.

— Зараза! Ты меня чуть заикой не сделала! — верещит сестра, пытаясь выбраться из-под огромной кучи вещей.

М-да… пожалуй, стоит прошерстить шкаф.

— Доброе утро, пташка. Чего искала? — скалюсь я, блаженно вытягиваясь на кровати.

— Ничего, — дует губы этот ребенок и ловко соскакивает с темы. — Ты поговорила с Алькой? Возьмете меня? — с надеждой в голосе интересуется она.

Мама воспитывает нас одна — свою счастливую троицу. Желание младшей сестры заработать себе на карманные расходы я, конечно же, поощряю и горжусь ею. Но в кафе нет лишних ставок, поэтому я отдам ей свою часть (разумеется, тайно, иначе эта максималистка пойдет листовки раздавать).

— Да вот прям сегодня и выходи. Алька всё покажет, а я на пробежку.

Хорошая у меня подружка, год уже дружим. Помню, увидела скромную девчушку при поступлении: в неприметной футболке, джинсах и кедах, тогда как все были с размалеванными свистками и полном параде. На экзамен – как в ночной клуб и плевать, что здесь не Москва, а Коломна.

На вступительных мы сели рядышком, тут же зацепившись языками, а потом также вместе дрожали в ожидании результатов проходного балла. «Роза Бирюкова и Алька Сахарок зачислены в одну группу» – сообщил список, и наши радостные визги оглушили рядом стоящих абитуриентов и студиков, но нам, как зайцам в песне: «Всё равно».

И, кстати, только в середине первого курса случайно раскрылось, что Алькина мама – наш декан. Но вы не думайте никакого блата нет! Моя падра практически Эйнштейн в юбке, добрый наивняк, обожающий мечтать.

~~ Кирилл ~~

— Пупси-и-ик, тебе какая-то «Антонина дойки» звонит, — сочная второкурсница, сидящая на моем стояке обиженно (как ей кажется) дует губы.

— Для тебя, Настенька, он Антон Дмитриевич Терский, — ухмыляюсь я, ловя изощренный кайф от того, как ее фальшивая ревность мгновенно сменяется глупой улыбкой.

Включила калькулятор? Моего папашу знают все, кто имеет телевизор. А потом шестеренки в пустой голове со скрипом двигаются, и до нее, наконец, доходит, что она не Настя.

— Я Карина, вообще-то! — пискляво вонзается в ушную раковину, что у меня сразу падает «настроение».

Значит, ты своё отработала, рыбка…

— Да, похрен. Свободна, — ссаживаю опешившую мамзель с колен под гогот Данилы и братьев Левитских.

Такие соски вечерами репетируют губки уточкой, чтобы срубить побольше подарков за свои посредственные минеты и найти себе кошель побогаче. Ее дешевый ботокс не катит на второй отсос, поэтому я отсчитываю две пятитысечные и, хлопнув по упругому заду, отправляю ее восвояси. Зад у девки, конечно, аппетитный, но какой резон, если не даёт.

— Кир, ну ты и су-у-упермен! За что ты так с этой малышкой? — давясь кониной, гогочет Макс. Его брат шутливо вмазывает придурку в печень, заявляя, что мелкому уже достаточно пить со взрослыми дядями, раз не соблюдает субординацию и выволакивает его на перекур.

— Кирыч, личинка прав… отец Карины вроде в ментовке работает. Не боишься огрести? — прищуривается мой лучший друган Дан.

— Участковым, — ухмыляюсь. Я слышал об Ивановой и, конечно же, поинтересовался перед тем, как присунуть местной королеве силикона и ее подружке. — А давно ли ты, друг мой, очкуешь трахать прокурорских дочек? Стареешь, Данилушка?

— Может он остепенился или поймал на полшестого, — ржет вернувшийся Олег. Судя по всему, отправил брата домой.

Правильно нечего восемнадцатилетнему сопляку слушать наши разговоры. Мы называем его личинкой, ибо до мужика ещё не дорос. Зачем раньше времени портить ребёнка?

— На хер давно не ходили?

— Тише-тише, бро. Не заводись… имбирь вроде помогает, — подначивает Данилу Левитский. — Десяточка удовлетворенных сосок – хороший старт и воспоминания о бурной молодости.

Глава 2

~~ Кирилл ~~

— М-м-м, — вдавливаю пятерню в пухлые губы Виолы, надутые старательными мастерами маминого салона красоты. Еще не вареники, но пару посещений и всё – привет ослиная жопа вместо рта.

Методично вколачиваюсь между податливо разведенных ног и сжимаю торчащие соски свободной рукой. Хм, натуральные пока что… оттого приятнее тискать, аж член довольно подпрыгивает, пробуривая себе почетное первое место, среди членов, побывавших внутри Виолетты Алексиной.

— Кир, да-да! Еще, малыш! — самозабвенно стонет «скромная» невеста Поплавского, обильно увлажняя мой член, пока кончает уже в третий раз. — Боже какой у тебя, а… Да-да-а-а! Игнат никогда меня так не трахал, — откровенничает невеста делового партнера отца, в то время как на мой телефон приходит сообщение от Даньки: близняшки?

«Скучно, бро. Смотри какая соска», — отбиваю смс и отправляю видео-сообщение, где Виолочка продолжает нахваливать мой «жезл».

Мля, спасибо хоть не нефритовый (ржу про себя).

Стеклянная дверь малой переговорной неожиданно распахивается, являя застывше-охреневшие рожи бати и того, чью невесту я трахаю, не сбиваясь с ритма, и даже не запыхавшись.

— Кирилл, остановись! — хнычет, уже не факт, что будущая Поплавская, и резво спрыгивает со стола. — Хочу тебя в рот. Игнату я такого не позволяю. Цени, мальчик, — воркует любимая невеста, царапая пальчиком мой живот, не подозревая кто взглядом расчленяет ее вспотевшую спину.

Виолетта реально опускается на колени и засасывает меня покруче «Дайсона» без мешка для пыли. А я, почувствовав укол совести (а может просто яйца перед оргазмом покалывает), транслирую глазами мол: «Это не я. Она сама вон сосет, хочешь присоединяйся, Игнат? Я тебе пару уроков покажу».

Впервые в жизни я кончаю на диком адреналине из оргазма, неудобняка, ржача от идиотизма ситуации и, пожалуй, профессионального, чем у матерых эскортниц горлового. Зря она не балует им Игната… и зря отец предпочел переговорную своему кабинету. Я же помню, что совещание через двадцать минут в большой.

Знаю, что я закостенелый мудак и, вероятнее всего, прямо сейчас огребу по роже от Поплавского, но вытащив не до конца опавший стояк изо рта Алексиной, я размазываю по ее лицу свою сперму и, ухватив за наращенные локоны, разворачиваю лицом к вошедшим.

Ну а чего?

Вдруг будущие молодожёны сегодня ещё не виделись? А так хоть поздороваются друг с другом — о погоде и скорой свадьбе перетрут, например.

Глава 3

Роза

— И почему в этом доме никто не может взять телефон? Три девки! — громко ворчит мама, снимая трубку.

Ну, не пойду же я в полотенце кричать в трубу кого там нелегкая принесла.

— Роза Юрьевна Бирюкова – не поверишь, но это тебя, — прищуривается мама и включает городскую трубку на спикерфон.

Черт – вот ведь ежики в нашем сарайчике! Неужели завкафедрой оказалась мегерой и спустила бланки вниз? Оказалась…

— Роза, — скрипучий голос куратора нашей группы забивает гвоздики в крышечку, под которую меня помещает мамин взгляд… — Бирюкова, ты в курсе, что у тебя неуд? Ты ведь понимаешь, что не только лишишься стипендии, но и бюджета. Девочка, хвост по экономической теории нужно срочно пересдать!

— Да, Надежда Марковна… я обязательно пересдам, — какая ж ты блин Надежда? Гитлер в длинной юбке.

— Мам… мамулек, преподша зараза – ждет взятки и валит всех! Можем мы ей дать на лапу? Она сразу же поставит зачёт, а в следующем семестре у меня его не будет!

— Двоечница, — фыркает старшая сестра, «вовремя» вернувшаяся с работы.

— Нет. Ты слишком распоясалась Роза, — от маминого тона по моему позвоночнику прокатывается неприятный холодок. — Выучи и сдавай сама. Не сдашь – значит вылетишь из института.

— Но почему? — обида душит меня, а Юлька добивает своим победным ухмыляющимся взглядом. — Почему она учится на платном?! — обвинительно тычу в сторону сестры пальцем. — Я-то чем хуже?! Рожей не вышла что ли?

— Ты наглеешь, Роза. Закрыли тему… иди и выучи. Тебе скоро исполнится восемнадцать, а ты всё еще витаешь в облаках. Даже Олька нашла подработку…

— За счет моих оплачиваемых дней, — сжимаю переносицу, чтобы не разреветься.

Лучшим решением – будет уйти из дома на речку. Сама решу свои проблемы, впрочем, как всегда…

Иногда мама ведет себя так, словно я какая-то приемная дочь… но это не так – я копия отца, бросившего нас шестнадцать лет назад. Как только родилась Олька, так Юрий Бирюков – наш биологический папаша, исчез, как пихтовый веник.

Ма поднимала нас одна. Конечно, помогали бабушка с дедушкой, от которых мы унаследовали большой дом, где места хватает каждой, но любовь второго родителя они компенсировать не смогли. Поэтому Юлианка бегает по клубам и фитнесам в надежде найти себе «папочку», Олька – чересчур бодрая и деятельная, а я – средненькая – пацанка в юбочке. «Не влезай – убьет» – мое второе имя в универе (подслушала в курилке, когда искала физрука).

— Факап какой-то! Пошли на речку, Аль? — слезно умоляю свою падру, максимально быстро натягивая лосины и спортивный топ.

Мне срочно нужно на Коломенку, иначе полетит наш домишко на щепки…

— Ты не обижайся на Татьяну Анатольевну, Розик, — миротворчески тянет Алиса, обнимая мои чуть покрасневшие на солнце плечи. — Хочешь, я попрошу маму с ней поговорить? Рассказать, что экономичка реально ведет себя, как мегера… А мама твоя остынет.

Остынет, конечно… только теперь мой черед дуться!

— Ну уж нет. Всю ночь буду учить, а вызубрю, так, что эта зараза офигеет. Все эти чертовы термины! Будет знать, как пытаться доить меня как корову… свинья краснощекая.

— Тише-тише, моя боевая подружка. Универ не разнеси, — улыбается Алька. — Хочешь с тобой пойду?

— Я сама. Но ребята тебе потом в красках перескажут этот неравный бой! Как Олька? Справляется?

— Да, она классная. Кладовку нам добела отмыла, — хихикает падра.

Эта могла… педантка маленькая.

Глава 4

Кирилл

Башка как самовар – медленно закипает и скоро начнет дымить. Что это за мерзкий звук?

Ладонь упирается в голое и упругое тело. Веду по позвонкам и опускаю руку на мясистую попку очередной соски – жизнь немного налаживается. Звук домофона перестает донимать, заменяясь копошением входной двери.

— Трахаешься, ублюдок?! Весело тебе? — отец, каким-то чудом попавший в квартиру, разражается громким воплем.

— Не ори так, а? башка трещит, — я закатываю глаза, продолжая наглаживать голый девичий зад. От моих пальцев, ныряющих между ее крепко сведенных ног, соска просыпается, но, заметив батю, сдавленно пищит, прячась под одеялом.

А ночью-то была тигрицей… аж на три видео наработала.

— Пошла отсюда! — рычит мой «Антонина» и, как есть, – выволакивает студенточку из спальни.

Не помню, где мы начали трахаться, но уж какие-нибудь шмотки она найдет.

— Не по-джентельменски, Антон Дмитриевич. Чего надо в такую рань?

— Час дня, щенок! На контракты и бизнес тебе насрать! Даже не извинился перед Игнатом! — лифчик моего ночного ублажителя брезгливо отпихивается носком отцовского ботинка.

— Могу извиниться перед его Виолеттой, — усмехаюсь в кислую рожу бати.

Что-то он красный какой-то… давление что ли?

Протянув руку к боксерам, я принимаюсь одеваться, понимая, что слегка косякнул и перегнул палку. Бывает, чё.

— Я забрал твои документы из МГИМО. Поедешь в сраную Коломну, к своей тетке, — отстраненным тоном сообщает отец. Так он обычно ведет совещания или сообщает матери, что она может идти куда угодно, но без него. — Ключи от квартиры отдашь Виталику, на сборы тебе тридцать минут.

— Какого хрена, бать? — натянуто улыбаюсь я. Что за детские попытки напугать? Едва сдерживаю ухмылку, которая тут же трансформируется в оскал, едва в комнату входит отцовский «шкаф» с моей дорожной сумкой.

Это что за прикол?

— Вуз обычный – местный. Блата на учебу уже нет, и не будет. Так и быть, на жизнь выделю тебе десятку в месяц. У многих и такого нет, так что пиздуй-ка ты во взрослую жизнь, Кирилл.

— А я еще ма-а-аленький, — ржу, потирая проступающую щетину.

В реальность происходящего верится с натяжкой.

— Яйца у тебя выросли – значит и заработать что-то в состоянии! Раз мы с матерью где-то упустили тебя, может хоть сейчас поплаваешь в дерьме реальной жизни и осознаешь, что к чему. Машины, кстати, у тебя тоже нет. — бросает отец на прощание.

Матери! Вот кто меня никогда не оторвет от своей идеальной силиконовой груди.

— Виталя, кинь че-нить мне в сумку и поехали к маман. Я пока в душ сгоняю, — бросаю взгляд на котлы, отмечая, что она точно в это время чаевничает после массажа.

Мама – стопудово хороший полицай: с пончиками и кофе.

Сука! Сука-сука!

Хочется со всей дури вломить в приборную панель батиной тачки и размозжить всю электронику. А, что, я без тачки, и он тоже перетопчется – справедливая месть, хули… только понимание, что мы едем по трассе и риск аварии высок останавливает меня. Не конченный же я мудак, в конце концов.

«Кирюшик, ну я не могу дать тебе денег и ключи от бабушкиной квартиры – отец узнает. Малыш, подожди месяцок – папа остынет» — до сих пор бешусь от ее отповеди.

Мля, так-то могла поселить меня у кого-нибудь из своих подружек… всё равно я половину из них уже перетрахал. Выгнали, как пса с одной сумкой шмоток и указали на дверь… Просто «Предки года».

Морозов тоже гнида: — «Братан, ко мне нельзя сейчас. Я телочек из Питера выписал на неделю – трахадром-пати. Ты, давай, попозже подруливай».

Вот тебе и друзья, Терский… первый урок из взрослой, мать ее, жизни: «У королей – нет друзей».

— Виталя, смари-ка – Кремль! — ржу я, когда мы проезжаем мимо потрепанного подражателя и какой-то лужи. Коломна, блин… я даже не знал где это вообще.

— Приехали, Кирилл, — безэмоционально тарахтит батин водила-бодигард, бросая мне ключи от хаты и сумку. — Первый этаж, вторая квартира. Тетку твою зовут Ульяна Дмитриевна Шагрина, если ты не знаешь, — напоследок ухмыляется мудак, обдавая меня слоем провинциальной пыли.

Но он прав, я в душе не знаю кто такая эта Шагрина… хоть бы раз батя ее упомянул в разговоре.

Ладно, скину сумку и буду думать дальше. Всё равно не покидает чувство что всё это тупо розыгрыш и вечером приедут предки, спросив усвоил ли я урок.

«Усвоил, конечно. Чужих баб трахать в своей хате, без свидетелей».

Подписывайтесь на мою страничку и добавляйте книгу в библиотеку, а ваши комментарии и сердечки согреют наши с музом ❤ !

Глава 5

Роза

— У меня уже зубы сводит от теории экономики… хоть изокоста, хоть изокванта – всё одно, не видать бюджета, как пить дать.

— Чай себе облепиховый налей и пей, — хихикает Алька.

— Смейся над сирыми и тупыми. Кстати, я нашла парочку новых трафаретов для кофе. Смотри! — разворачиваю телефон в ее сторону и демонстрирую свои находки. Корица никак не слушается моих кривых ручек, поэтому все симпатичные рисуночки я рисую при помощи специальных карточек.

Колокольчик мелодично тренькает и на пороге появляется явно залетный перепел. Его взгляд, окидывающий наше уютное помещение настолько надменный и презрительный, что я машинально встаю в позу защитника.

В его руке зажат навороченный смартфон, на котором мельтешит точно такой же мажорчик:

— Дыра в дыре, бро, — мерзкой гиеной из Маугли гогочет этот шакал: — Кирыч, ну одна зачетная соска тут есть.

Некий Кирыч ухмыльнувшись сбрасывает видеозвонок и бросив быстрый взгляд на витрину с пирожными морщится:

— Рыбка, кофе у тебя здесь есть? Не помоечный.

— Такого в нашем меню нет, — цежу сквозь зубы, бросая короткий взгляд на бледную Альку. Кивком головы указываю на мелованную доску позади себя, где перечислены напитки с ценами.

— А ты чего так недовольно булькаешь, Розочка? Я же твой клиент, — ухмыляется, читая мой бейджик. — Капучино мне сделай. И обслужи как своего лучшего клиента.

В общем-то клиент – всегда прав… но не тогда, когда один зажравшийся позер засовывает свой язык за щеку и изображает пошлятину.

— Конечно, — я улыбаюсь своей самой сахарной улыбкой и отправляю его к Альке – оплатить заказ.

Варю идеальный кофе и даже вывожу трафаретом аккуратную улыбочку на пенке. Пускай уже это «чудо» пьёт кофе и валит отсюда подобру-поздорову.

— Ваш кофе, — поставив дымящуюся чашку на стол, отвечаю безэмоционально.

«Спасибо», конечно же, не жду. Не то воспитание у этого козлика чернявого. И не зря… потому как этот пижон ведет себя хуже, чем бабуин в зоопарке: опускает свою мерзкую лапищу на мою юбку и больно щипает за левую ягодицу. Моя рука сознательно сжимается на ручке фарфоровой чашки и молниеносно выплескивает дымящийся напиток – прямохонько на нижнюю часть тела пижона.

— Сука, ты сдурела?! — ревёт бугай, но вскочить не может. Сидит богатенький, корячится…

— Рози, — охает Алька, мгновенно подлетая к нам.

— Сучки вы у меня сейчас обе вылизывать будете, — шипит мудак.

Мне так хочется съязвить по поводу его вареной сосиски и что ей разве что только лед поможет и то не факт, но тут меня перебивает всегда спокойная и молчаливая падра:

— Таким хамам в моей кофейне не место! Я подтвержу, что вы приставали к Розе, и если вы немедленно не покинете помещение – мы вызовем полицию!

— Ты то куда, поночка? — с усмешкой говорит Митяй, вышедший из подсобки (такой же пижон, недавно пришел к нам работать). Отодвигает Альку в сторону и переходя на русский матерный доходчиво объясняет пижону как он не прав, что нужно бы извиниться перед «его девочками», а после выволакивает сопротивляющуюся тушку на улицу.

— Не прощаюсь, курицы! — плюется чернявый напоследок.

Ну-ну… топай, козлинка борзая.

— А Дима-то какой защитник! — подмигиваю насупившейся Альке и шутливо прихватываю кончик ее косы. — За свою Рапунцель всех порвет.

— Ну, знаешь ли..! — пыхтит моя боевая падра, вламываясь в подсобку за насвистывающим парнем.

А я снова вставляю в уши беспроводные наушники и под задорный музончик начинаю отмывать последствия своей мсти.

Кофе вперемешку с корицей — адская смесь. Липко и за каких-то пару минут успело впитаться в поверхность стола…

Эх, надо было варить Американо… он хотя бы не сладкий.

Глава 6

Кирилл

Белобрысый мудозвон выталкивает меня на улицу. По котлам вижу, что он из наших. Только ведет себя, как сраный каблук или кастрат.

— Еще раз твою кривую рожу здесь увижу, калекой будешь, — брызгая слюной распыляется этот токсик, но слишком часто пялится за стекло, где остались две куколки.

Оу, так он очки себе набивает. Не за мой счет, бро.

— Нахер вали, дружочек. Ты-то кто такой? Неужто на жопастенькую свой болт положил? — ухмыляюсь, нарываясь. Хочу спустить пар… вломить кому-нибудь достойному – этот подойдет.

— Тебя не колышет, — огрызается пацан, и кривится, усмехнувшись: — Обеих не советую трогать, яйца побереги. Лучше к мамочке сходи штаны сменить, а то, как обоссался всё равно.

Напоследок мы всё же хватаем друг друга за грудки, как борцы на ринге, но поняв, что силы равные – расходимся каждый своей дорогой.

Всё равно, зеленоглазую я однозначно пару раз кусну за жопку, уж больно мясистая... А вот вторую нет – через-чур правильный ангелок с косой, что чувствуешь себя, как Емеля. Такую портить даже для меня ту мач – слишком правильная, как сахарок.

Ржу, улыбаясь треснувшей губой.

Тёплый приём в Коломне – ничего не скажешь... но отчего-то хочется дышать полной грудью и быть каким-то другим.

Ладно, на «Яндексе» с моим нищебродским бюджетом не наездишься, придется работать мордашкой и языком. Склеиваю сердобольную мамашу на потрепанной мазде и всю дорогу выслушиваю, как ей тяжело одной с ребенком и так не хватает сильного мужского плеча. Плечо я свое ей предложить не могу, а вот то, что пониже – пожалуйста. Правда мадам резко забыла, что всю дорогу пялилась на мой пах, и решила включить оскорбленную невинность, высадив меня за квартал до теткиного дома.

Ну-ну… зачешется – сама найдет. Коломенские милфы – аж до слез. Пацаны бы заценили.

Свою тетку я не то, что не помню – попросту не знаю, потому с любопытством разглядываю этот низенький шкафчик с фиолетовыми волосами, месящий какое-то вонючее варево.

— Проходи уже, не стой, — басит моя именитая родственница, работающая на заводе тяжелого станкостроения.

Эту инфу, кстати, мне любезно подкинула маман. Как и то, что это несусветный позор прозябать в колхозной провинции и жить у плебейки, позорящей наш именитый род, и теперь она будет очень старательно обрабатывать отца скорее вернуть меня обратно.

— Бля, ты нарочно, что ли тухлые яйца жаришь? Аж глаза слезятся… — трэш находиться здесь без противогаза.

— Лексикон у тебя, Кирилл, как у пса смердячего. Московский богатей, а слушать противно. Знаешь, я даже рада, что папаша твой наплевал на родственные связи, едва первая прибыль и фарт по бизнесу замаячили.

— Ох-хо… обездоленная жизнью тетеха. Тяжелый случай.

Всё, что я знаю об Ульяне Шагриной – она старшая сестра моего отца. Живет в Коломенской хибарке, в разводе. Сынка отправила учиться в Москву, но вероятнее всего он сам свалил из этой дыры. Судя по габаритам и внешнему виду – баба злая, неудовлетворенная…

— А муженек-то тебя небось за стройный стан бросил? Эротика со шкафом два на два в обхвате не вставляла? — мой ржач длится недолго.

Впервые в жизни получаю по морде мокрым вонючим полотенцем. Охренительный адреналин вливается в вены, а отсыревший смрад, смешанный с запахом тухлых яиц, ввинчивается в ноздри.

— Жаль, что ты стал таким же, как и Антон, — мотает головой она, в тщетной попытке вразумить меня. Не заржать бы, а-то неудобняк. — Не помнишь поди, как приезжал сюда маленьким, на каникулы…

— Я? В этот клоповник?

— Кирилл, не стоит строить из себя крутого перца. Я на сталелитейном работаю, и не таким как ты рога обламывала, — на удивление грамотно чешет она. — Домом, доставшимся от матери, твой папаша меня попрекать вздумал? Так ты ему передай, что свой шантаж он себе в наглую глотку пусть засунет. Завещание написано на Алёшу, — ухмыляется тетка.

Эм… чего? Кто такой Алёшка? Ни хера не понятно…

— Брат твой двоюродный. В Москве учится, — считывая мой немой вопрос, выплевывает она. — И в отличие от тебя, он до последнего вздоха ухаживал за бабушкой, работать пошел в пятнадцать, чтобы помогать с лекарствами. А папаша твой… даже на памятник денег не дал!

Что за дичь она несет? Я вообще не помню никакой бабки. Родаки не заводили разговор о бабушках и дедушках, тем более в Коломне.

— Через Божену к черту послал – самому духу не хватило… — продолжает нести чушь Ульяна. Тухляком что ли своим надышалась? — Ну мы, чай, не гордые – пойдем. И ты пойдешь – работать, как миленький. Я твою наглую задницу содержать не собираюсь.

— Так мне деньжат подкинули, — нагло скалюсь. — Чё, тетушка, зажопила свежих яичек для любимого племянника?

— Живи, что уж, а кормись – сам. В МГИМО тебе на этот год точно дорожка закрыта, завтра топай в академию, может туда возьмут… блата никакого, поблажек тоже не жди. Зная твоего папашу – ты здесь надолго встрял, мальчик. Не орать и не шуметь, я пошла отсыпаться после смены.

— Что же и горох от чечевицы отделять не заставишь, Ульяша?

— Ищи вакансии. Коломна – не деревня, как вечно трындела твоя мать, — в меня летит вонючая газета с таким же запахом сырости и сигарет: — Алексей такой же человек, ничем от тебя не отличается, а сам себя содержит. У тебя же кроме как влезть на очередную давалку ни на что другое мозгов не хватает.

Фиона с сиреневыми волосами исчезает, выключив плиту. Но погремев коробками, зовет меня в гостиную: свернутый матрас (как из комедии про девяностые) шаром для боулинга летит в меня, едва не выбивая страйк на пол.

Хера себе бросок… она там металл руками прессует? Послал, бля, боженька родственничков…

Лучше бы доуломал ту мамашку на тачке и хоть ночевал в тепле, с утренним минетом, а не вот это всё.

— Пиздец, — обзываю клоповник длиною в пять метров, служащий моей обителью на некоторое время.

— Я сказала не материться в моем доме, удод ты плешивый! — голосом Халка басит эта гром баба с завода, и вмазывает в закрытую дверь рукой. Такой удар даже я не держу. Если выйду за дверь, то сто процев, что с той стороны зияет пробоина размером с её кулак.

Глава 7

Роза

— В какой из ипостасей я прогневала Бога экономики, чертовы ежики в нашем сарайчике! — бьюсь головой об учебник по ненавистному предмету, но знаний от этого, увы, не прибавляется.

— Учи, Розалинда моя! В очереди за пельменями точно пригодится, — язвительно хохочет Олька, за что получает от меня щелбан и терапевтическое ведро со шваброй.

— Нечем заняться? Дуй мыть полы, Ольга Юрьевна.

— Жестокая ты, систер. Я всё маме расскажу-у-у и тебя поставят в угол, — ехидничает мелкая срань и уходит выполнять дежурство, оставив меня в блаженной тишине… знания от которой упорно не желают помещаться на нужную полочку.

Да, я до сих пор обижаюсь на маму за концерт и обвинения в разгильдяйстве. Пусть маман и извинилась, признав свою ошибку, и даже предложила дать «этой самке скунса» на лапу, я включила бараний принцип и гордо заявила, что: «Выучу всё сама, без всяких жалких подачек!».

Ну, что с дурочки-то взять? Юбку, разве что…

«Девочки! Пропадаю я! В голове каша из терминов и фарша. Еще и пижон этот Московский… ловелас фигов. Попадется он мне» — клацаю я своим самым лучшим падрам в общий чат.

«Пижона – на фарш, а тебе – лучики солнца и традиционного Лонг Айлендского колорита» — мгновенно реагирует наша зеленоглазая брюнетка София, сбрасывая селфи с теплого пляжа… Эх, лепота-красота!

«А-а-а! Софи, это же Лео!» — мгновенно реагирует Алиска.

«Он самый, сегодня в кафе видела. Розка, закрывай уже свои хвосты и приезжайте ко мне. Голливудские красавчики на любой вкус» — разглядываю оскароносного актера в традиционной кепке на глаза и цветастой футболке.

Это сейчас она в Хэмптоне, а когда мы познакомились – жила в солнечной Калифорнии.

О штате Калифорния я знала только по сериалу «Калифорникейшн» (более известным под названием «Блудливая Калифорния»), но эта пошло-эротическая псевдо-комедия совсем не вяжется с Софией. Она очень серьезная, образованная и красивая девушка.

А история знакомства с ней у нас очень забавная. Софи приезжала в Коломну с группой туристов и отбилась от ребят. Забрела к нам на вывеску с ароматной чашкой кофе и, тыкая телефоном с кривым автопереводчиком, твердила:

— Хотел, хотел! — только с десятого раза до нас с Алькой дошло, что никого она не «хотел», а: — Как есть пойтись в хотэл?

Скромные знания английского и великий гугль транслейтор сделали свое дело: прозябшая туристка была накормлена и напоена, что называется до пуза, вкуснейшим кофе и домашними пирожками с яблоками; нерадивый гид, прошляпивший потерю ценного кадра НИИ, наставлен на путь истинный и отправлен по маршруту в кафе «Добрый кофе»; а София – зачислена в ряды наших падр с созданием совместного чата и клятвенного заверения, что теперь девушка учит русский, а мы «спикаем» инглиш.

— Всё страдаешь? — Олька вплывает в мою комнату с мокрой шваброй и бурча, как бабулька-уборщица собирает фантики с пола… ну стыдно немного, но я тут гранит грызу.

— Страдаю… зацени Лео, жующего бургер.

— Ладно, Розалинда, лови мега-гениальную идею, — тянет маленький шпион. — Нам понадобятся шпоры, чулки и… твоя розовая юбка.

На утро «гениальная» идея мелкой уже не кажется мне таковой… особенно когда резинка чулок намеревается съехать вниз по ноге.

— Так, седьмой билет был у Карпова. Вытаскивай, он у тебя сзади, — комментирует Машка, помогая мне вытаскивать лишнее.

— Если кто-то из преподов надумает посетить туалет – удивится страсть как…, — ржу я, отлепляя, намертво приклеенные шпоры. Где-то кожа вспотела и теперь у меня татухи, как в лучшие школьные годы – синей ручкой.

— Ну, идейка-то годная, согласись. Олька – мозг! Ты первая пойдешь или я? — интересуется однокурсница, обрадовавшаяся такому исписанному соседу, как я.

— Давай, ты первая. Потом я, подсяду к тебе аккуратно…

Довольная Машка скрывается за дверью в аудиторию, оставляя меня в легком мандраже. Главное, чтобы нужный вопрос попался как говориться на бедре… приподнять юбку и списать.

Вдалеке коридора я замечаю мужской силуэт вчерашнего пижона. Ну нет… глюки что ли начались?

Что московский мажор забыл в нашей академии?

— Какие люди. Розо-о-очка, — нагло ухмыляется этот Кир, вторгаясь в мое личное пространство.

— Что уже зажило? — буркаю я, опуская недвусмысленный взгляд на его пах. Терпеть не могу, когда кто-то пытается давить авторитетом. А этот еще и ведет себя как король.

— Хочешь проверить?

Фу, пошляк мерзкий. Не услышала бы я свое имя из аудитории, точно проткнула бы что-нибудь козлу!

— Живи пока, пижончик, — тыкаю в грудную мышцу, надежно скрытую под брендовой футболкой и огибаю его.

— Ни пуха ни пера, Дикая Роза, — пижон стреляет в меня какой-то умалишенной улыбкой.

А когда я, тряхнув гривой, дергаю за ручку двери, и практически вхожу на эшафот к грымзе, Кирилл, как последняя гнида, исподтишка, просовывает свою лапищу под мою юбку и оттягивает резинку чулок на себя.

Козел остается вне зоны видимости, а я ойкаю, пораженно наблюдая, как под ногами рассыпается веер из шпаргалок.

Глава 8

Роза

— Ты еще не наняла частного детектива, чтобы найти его и устроить расправу? — хихикает Алиска, придерживая новый трафарет, на котором я безуспешно пытаюсь выровнять смявшиеся края. Бесполезно… от злости и негодования до сих пор покалывает ладони.

Я словно наяву опять переживаю эту трагедию: ворох шпаргалок и ехидный оскал пижона. Вскрик преподши «Какая наглость! Вон отсюда» и смех однокурсников, добивающих слабого как бродячая стая гиен. Даже Машка гогочет вместе со всеми никак не поддерживая меня.

— Ну обошлось же в итоге? Поверить не могу что преподша так нагло берет взятки. Я рассказала маме, чтобы ее поймали на горячем.

— Правильно. Молодец, моя дражайшая падра. Экономичка вконец оборзела… но если бы не этот козлиный пижон, то маме не пришлось бы выдирать из кубышки на взятку, — буркаю я, отбрасывая трафарет. Пустое сотрясание воздуха. — Ненавижу таких зажравшихся королей жизни! Всё из-за него.

Дверь резко распахивается, вынуждая нас умолкнуть. За двумя большими коробками, распространяющими клубничный аромат, появляется новенький Димка:

— Красотки, я затарился клубникой! Налетай, — парень плюхает две ящика ягод на стол, пачкая его красным соком и самодовольно улыбается, как будто приволок мамонта – не меньше.

— Вообще-то отец сказал отнести их к нам домой, — супится Алиска и воротит свой прекрасный носик.

— Понял, мышонок. Уже несу, — скалится Митяй и, выгребая две горсти спелых ягод, по-хозяйски кладет их на блюдце. — Подсластись, Сахарок. Не скучайте, девочки.

— Пижон, — резюмирую я, наблюдая за его павлиньими метаниями. — Был бы хвост и его бы распушил. А вообще, пацанчик старается, что совсем не нравится? — легонько тыкаю Альку в бок.

— Роза!

— Что Алиса? Не нужно фыркать. Я о тебе забочусь. Вон, как волчок, всё крутится возле тебя, и нормальный вроде, симпатичный, высокий… — в отличие от уродца Кирилла (не внешностью, к сожалению).

— Вовсе он не хороший, — еле слышно тянет падра и отворачивается к мелованной доске, принимаясь вытирать невидимые пятна с идеальной поверхности. — Мы давно знакомы… в десять лет я в него влюбилась, как дурочка. Наивная малышка, верящая в сказки, встретившая, как мне тогда казалось, своего принца и защитника, а он посмеялся и унизил. Прилюдно…

В шоке, я подаюсь вперед и обнимаю хрупкие плечи Алиски, сжимаю в дружеской поддержке.

— Зачем только вернулся? — она не плачет, но я интуитивно чувствую, как сильно ее ранил поступок Димы, и, что хуже, повлиял на поведение с парнями сейчас. Да и с остальными людьми в целом…

Из-за очередного пижона самая добрая и открытая девочка до сих пор не верит в искренние чувства и боится сближаться с людьми. Оттого и наша дружба для меня ценнее. Что мы стали родными половинками одного целого. Зажмуриваюсь, и отчаянно загадываю, чтобы мы не растеряли это чувство с годами. Никогда…

— Почему ты позволила Дмитрию Ивановичу взять этого козла на работу?! Ну я ему…

— Тише-тише, моя Донна Роза, — хохочет Алька, успокаиваясь. — Не бурчи. Прорвемся.

«А-то как же!» — я не Алиса, отомщу… хоть одному мажорчику-пижончику, но отомщу. Вот только пусть сунется к моей падре – напою своим фирменным кофе… с пургеном!

❤❤❤

Подписаться на автора - https://litnet.com/shrt/9SoO

Глава 9

Кирилл

— Приехали, — гундосит усатый дядька, мерзко чавкая жвачкой.

Мда… Коломенский клуб больше напоминает обшарпанный ДК где-нибудь на окраине Новой Москвы. Мэр гордо называет их округом, закрывая глаза на то, что там нет метро и пасутся коровы. Прямо, как и здесь… только у этих вымя упаковано в топике с местного рынка.

Ладно. На безрыбье, главное выбрать здоровую телку, с упругими дойками и без «гэканья», а то мой член – натура нежная, может и не встать. А нам прям надо… пар выпустить.

Перед глазами до сих пор сияет розовой упругостью круглый зад дикой Розочки. А как она призывно нагнулась, собирая разлетевшиеся шпоры – просто сказка. В этот прекрасный момент меня даже слегонца тряхнуло уколом стыда, что так мудово поставил девчонку. Но я же не знал, что эта соска окажется мастер-шефом в распихивании шпор. Розовая юбка, женственные бедра, перетянутые кружевной резинкой, два охерительных полупопия и красные, сука, стринги, манящие меня, как быка на случку.

Блд, с этой плащ-палаткой, мешающей ходить, нужно что-то делать прямо сейчас. Близняшек бы сейчас, но откуда тут взяться развратным сестричкам? И пока я не трахнул сладкую Розочку Бирюкову, пройдусь по аперитивам из сахарозаменителя.

«Вопрос пары дней, братан» — успокаиваю свое либидо, оценивая местное пастбище. На глаза попадается очень даже зачетная соска. Выбивается от местных столичной «ебабельностью»: блондинистые волосы (хорошо наматывать на кулак, и не как Розы), надутые губы, размалеванные яркой помадой (самое то, для орального интервью), буфера третьего размера, плотно упакованные в блестящую тряпку не самого отстойного качества. Сиськи класс – натуральные, отмечаю про себя, поймав ее хищный взгляд и приглашающий взгляд (но к шипастой жопастой прям идеально ложатся в ладошку… скоро проверю).

И, какого спрашивается, хера я постоянно думаю об этой сучке, тогда как мой сегодняшний трах, не дождавшись захватнических действий, самостоятельно плывет к моему дивану, призывно виляя бедрами.

«Скучно. Неинтересно» — мудит член в штанах, успокаиваясь. Приказываю ему заткнуться и не отсвечивать пока не позову.

— Привет, крошка. Молодец, сама подошла. Что будешь пить? — сходу устанавливаю мировое господство.

— Ты занял мое место, — ласкает уши ее приятный голос, показывая мне белоснежные зубки. Зубки охотницы, корыстно выбирающей себе жертву. Я бы обиделся, но сам здесь для того, чтобы слить накопившееся из яиц.

— Мои коленки к твоим услугам. Кир.

— Юлиана, — прохладная ладошка, задевая кожу ноготками, пожимает мою протянутую ладонь. Резко тяну девчонку на себя, и она не подводит – камушком летит в мою грудь, вжимаясь буферами и усаживает плосковатый зад на проснувшегося младшенького. — Для друзей – Джулс.

Соска моргает намалеванными ресницами и приоткрывает рот буковкой «О». Она ерзает на моих бедрах и, удостоверившись, на чем сидит шепчет, что она будет «Секс на пляже». Идеально я зашел.

— Детка, спрыгни пока с меня, еще наскачешься, — ухмыляюсь я, игнорируя ее показательно обиженный взгляд и лошадиное фырканье. — Какие люди! — отвечаю на звонок от Дани, мгновенно забывая о существовании соски.

— Здорова, моя коломенская нищета. Знаешь, чем Данечка хочет порадовать экс-короля?

— Завались, токсик. Местные клубы не так плохи, — отбриваю Морозова, бросая на свою размалеванную соску похотливый взгляд.

— Бля-я-я… ору. Он тут всего один, — ржет он, и одной фразой разгоняет мой пульс до сотки: — Ягушку тебе везу, Кирюша. Прикинь, нашел на паркинге твою лимонку, а в коридоре валялись ключи. Совсем обнищаешь – продашь, — гогочет ублюдок и сообщив, что будет через десять минут отбивает звонок.

Охуеть! Моя малышка мчит к папочке изо всех лошадиных сил.

— Знаешь, что с ягуаром минет гораздо фееричнее? — включаю я мудака, проверяя Юльку на вшивость… Джулс, е-мае… если скажет, что «Ягу» пьют, то пойдет искать другой свободный член. Настолько разбрасываться своим прибором я не готов.

— А у тебя светлый салон? — выдыхает соска, очерчивая мое колено наманикюренным когтем. А у дикой Розы – лак прозрачный. Да, бля?!

Глава 10

Дорогие читатели!

Визуалы наших героев)

Роза Юрьевна Бирюкова
Любит: очень сладкий кофе, шоколадки, короткие юбки, распущенные волосы



Кирилл Антонович Терский
Мажор, прожигающий жизнь. Пьяница и блядун (Исправим? Исправим!)



Данечка Морозов
Пижон-ловелас, с внешностью сладкого пупсика



Ну, и наши сестрички Олька и Юлиана!



Как они вам?

Глава 11

Роза

Как же хорошо бездельничать. Вытягиваюсь на коврике для йоги и, со всем усердием, на которое только способна, гнусь, как подсказывает тренерша с экрана телефона. Когда в пояснице что-то громко хрустит и попа начинает ныть до меня доходит, что только последние лохушки покупают онлайн-курсы тренировок.

«Привет, я Роза, и я дура, купившая курсы по СММ-продвижению, домашнему мороженому и… йоге» — таков был бы мой спич в клубе отбитых курсоголиков, но, чтобы до него дойти – нужно, как минимум разогнуться, а как максимум – потребовать свои деньги назад.

— Вот ведь ежики в нашем сарайчике… есть кто дома?!

Черт, ну и кому я ору, если Юлька, зараза такая опять не ночевала дома, мама на работе, а Олька в кафешке на смене…

Паника не успевает распространиться по телу как до моего слуха доносятся твердые шаги. Надеюсь, что это не галлюцинации от перекрытого кислородом мозга.

— Эм… ну здравствуй, о Великая Каракатица. Моя головоногая систер с мозгами моллюсков, — голос Ольки сквозит фальшивым сочувствием и неприкрытым ржачем. — Для истории! Буду демонстрировать это твоим детям, чтобы они учились лучше и слушали тетю Олю, — гогочет мелкая овца и щелкает затвором камеры над моей головой.

Ну раскручусь до состояния нормального человека и получит у меня по заднице…

— Кстати, у нашей Юлианки завелся такой принц упакованный! А какой симпапуська, — мечтательно тянет сестра, картинно прикладывая ладошки к розовеющим щекам. — У него такая машина дорогая – ягуар, представляешь! В нашей Коломне и ягуар!

— Ты так говоришь, будто бы мы какие-то Доярки из Хацапетовки. Что за пренебрежительное отношение к Коломне, систер? И я что-то не припоминаю, чтобы тебя так сильно заботили чужие материальные блага. Главное, что вот тут и тут, — я сжимаю худощавую ладошку и поочередно прикладываю ко лбу и сердцу.

Ольга моложе меня всего лишь на год, но всегда была рассудительной девочкой. Надеюсь, что это всего лишь восхищение красотой элитного авто, а не переделка системы ценностей. Будет весьма обидно получить вторую копию Юлианы – расчетливую и выбирающую людей, исключительно по меркантильным меркам.

— Короче, я так поняла, что они полночи протусовали в клубе, а потом поехали к нему домой, — играет бровями мелкая. — Ну уж не математику учить, ясное дело. Ой, забыла! Она же обещалась его в гости привести! Блин, срочно переодеваться!

Младшенькую, после этой пламенной речи, выдувает из моей комнаты, только ветер свистел и по коридору слышится мамонтячий топот.

— Что это сейчас было? — вопрошаю я в закрытую дверь. Может у меня-таки галлюцинации?

— Делаем глубокий вдох. Выдох… И наша тренировка на сегодня завершена! Ставьте звездочки и лайки в комментариях под нашим видео, чтобы как можно больше красоток (дур, как я) стало красивее и гибче! — вещает мой телефон и гаснет, разрядившись.

Это определенно знак. Знак, написать честный отзыв об онлайн-йоге.

— Розалинда! Они пришли, — ураган «Ольга Юрьевна Бирюкова» едва не сносит меня с ног, задевая по касательной.

Торпеда блин. Вроде и умная девка, а дура дурой…

— Ну Ольку ты уже знаешь, — слышу голос сестры и вхожу в гостиную. — А это Роза, моя средняя сестра.

Я разглядываю широкие плечи, обтянутые футболкой, темный затылок и жду, что рано или поздно пассия сестрицы соизволит повернуться ко мне передом.

Пальцы ног резко втыкаются в пол и поджимаются, когда мы впиваемся друг в друга глазами:

— А я Кирилл, оче-е-ень приятно.