Руины Ада

Прелюдия

Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.

Фридрих Ницше

Окрестности Колодца Душ

За ним наблюдали.

Рифат чувствовал присутствие низшей сущности с самого утра, но ему никак не удавалось определить, чьё именно внимание он привлёк. Здесь, вблизи Колодца Душ, за ним могли присматривать как совсем слабенькие создания, вроде чертей, так и могучие демоны, решившие немного поразвлечься в Верхнем из Адов.

Верхний из Адов… Рифат знал, что демоны предпочитали именовать мир людей таким, выгодным для себя образом, вместо уничижительных Руин Ада. Впрочем, ничего удивительного, кому захочется использовать название, напоминающее о сокрушительном поражении твоих родичей? Ведь руины на пустом месте не возникают. Для возникновения руин нужна катастрофа и последовавшее за ней запустение. И горе тому, кто обитал ранее на том месте.

Тварь снова мелькнула на самой периферии его зрения. Рифат даже не стал поворачиваться, уже знал, что ничего не заметит. Кто бы за ним ни следил, он умел соблюдать осторожность. С одной стороны, это напрягало, но с другой, обнадёживало. По-настоящему могучие демоны скрываются очень редко. Значит, за ним наблюдает создание невысокого ранга. В случае чего — с таким совладать он сумеет.

Рифат не был сильным магом или безупречным жрецом, но знал, как вести себя с демонами, лучше, чем большинство из ныне живущих. Он посвятил изучению демонологии изрядную часть своей сознательной жизни, понимая, что только с помощью низших сил сможет восстановить справедливость. Сумеет отомстить. А возможные последствия для души заботили его в последнюю очередь.

Ведь он и так родился в Аду, хоть тот давным-давно и превратился в руины. Было бы что терять.

— Покажись, чёрт! — крикнул Рифат в сторону песчаных дюн, за которыми прятался загадочный наблюдатель. — Тебе всё равно не удастся застать меня врасплох, ты только вызываешь у меня всё большее раздражение. Покажись, ибо я пришёл не карать зло, но подчинять его своей воле! Не сражаться во имя человечества, но отдать вам на растерзание сотни грешников! Не просить у демонов, но заключить с ними сделку! Окажи мне услугу или не мешайся у меня под ногами! Я знаю, куда я пришёл и зачем. И я получу то, что мне нужно. Невзирая ни на что получу! Ибо такова моя воля.

Рифат продолжил свой путь, более не останавливаясь и не оглядываясь. Он продекламировал свои намерения, а если их не воспримут всерьёз… Что ж, тем хуже для демонов. Только дурак приблизится к Колодцу Душ, не имея козырей в рукаве. А дураком Рифат точно не был. В испытаниях, через которые пришлось пройти Рифату, дураки не выживают.

Его вероблюд — выведенная жрецами порода верблюдов, в чьём названии угадывались слова «вера» и «блюсти», — послушно плёлся за хозяином, аккуратно переступая через разбросанные повсюду кости. Рифат и сам старался не наступать на чужие останки, хотя порой ему очень хотелось пнуть в раздражении кость-другую. Но тогда шёпот и стенания духов станут ещё громче, что лишь усилит в свою очередь его раздражение… Замкнутый круг, который легче избегать, чем пытаться из него выбраться. Пускай себе лежат дальше. Ни пользы, ни особого вреда от истёршихся костей нет.

Как нет большого вреда от стонов сонмища неупокоенных душ. Рифат старался не вслушиваться в их нашёптывания, причитания и подначивания. Лишённое смысла сотрясение воздуха! Как и праздные речи глупых людишек, это был просто звук ради звука. Жалобы ради жалоб. Угрозы от бессилия. Плач от тоски.

Сильные духи не просят, не унижаются. Они просто повелевают, всегда добиваясь того, что им нужно. Может, не сразу, но обязательно получая желаемое. Но сильные души на границе пластов бытия долго, как правило, не задерживаются. Они смело отправляются прямо к Колодцу, чтобы очиститься в горниле адского пламени.

Колодец Душ уже отчётливо виднелся на горизонте. Не заметить его было решительно невозможно. Гигантский смерч тянулся от самого неба до бездонных глубин, уводивших в страшные преисподние. Чёрный вихрь из чёрных же, как правило, душ. Вихрь, пронзающий все пласты бытия, ведущий к погибели ради последующего возрождения.

Именно туда Рифат держал путь. Столь долгий путь, полный лишений. Путь, в который души людей устремляются только в посмертии и то не всегда. Путь, который в конечном счёте приведёт его к бесчисленным мукам. Путь зла.

Но что поделать, если зло в мире можно победить лишь с помощью другого зла? Которое задним числом нарекут, конечно, добром, придумав красивую сказку о человеколюбивых героях. Умолчав о реках пролитой крови, об убитых невинных, о разрушениях. Чтобы народ и дальше верил в нелепую высшую справедливость. Терпел страдания, надеясь на чудесное избавление. В то время как сильные мира сего продолжают кровавой резнёй менять реальность под свои нужды. Выплачивая жалкие гонорары воспевающим их мнимые добродетели сказочникам.

Рифат предпочитал иллюзиям горькую правду. Он собирался воплотить воистину отвратительный замысел. Ради праведной мести совершить неправедные поступки. Но таков его путь. Другого шанса покарать обидчиков просто нет.

Вместе со своим вероблюдом он брёл сквозь пустоши, называвшиеся Полями Костей. Ступал по красно-ржавого цвета пескам гигантской пустыни. Искал редкие источники воды, воняющей серой или гноем. Отгонял обезумевших диких животных, часто становившихся на короткое время вместилищем какого-нибудь духа или беса. Прятался от песчаных бурь, обходил многочисленные препятствия, возникавшие на пути.

Глава 1. Мнимый провокатор

Вообще, когда существо свободно? Когда оно соответствует своему бытию.

Готфрид Лейбниц

Ксерсия, Город Золотых Врат

— Ибо истину говорю вам, на месте том, где вы топчитесь, висели распятые грешники! И мучили несчастных тех черти и прочие демоны окаянные! Поджигали людям пятки, сдирали кожу, вырезали их внутренности! И не могли нечестивцы те умереть второй смертью и должно было им мучиться тысячу лет таким образом! Но было их страдание заслужено и вполне справедливо.

Стоявший на помосте проповедник светотеизма дико пучил глаза, обводя руками полупустое пространство на главной городской площади. Солнце клонилось к закату, а потому люди постепенно расходились по домам. Тем не менее около полусотни человек всё ещё слушали проповедь, то ли будучи истово верующими, то ли исходя из куда более прагматичных соображений. Ведь принявшие светотеизм жители Ксерсии освобождались от целого ряда налогов, пошлин и иных поборов властей. Для многих деловых людей этого было более чем достаточно, чтобы отринуть свои прежние убеждения, став приверженцами новой религии.

Вернее, не такой уж и новой, просто раньше светотеизм был распространён в довольно узких кругах высшей знати, которую мало интересовали суеверия плебса. Светопоклонники считали себя выше всех остальных, прося у отпрыска Единого Бога власти и силы, в то время как простой народ клянчил у многочисленных божеств бытовые удобства — при этом всех всё устраивало. То были два разных мира, живущих по своим законам и слабо пересекающихся. Ведь мало какого хозяина волнует, во что верит его собака, покуда та его слушается.

Потребность расширения круга верующих возникла только после окончания войн и объединения Юга под властью единой империи. Вместо жрецов-царей остался один царь жрецов, вместо естественных жертв во время многочисленных битв возникла потребность в ритуальном самопожертвовании. Конечно, самопожертвования во имя спасения души, и вот как раз это проповедники старались объяснить плебсу. С попеременным успехом.

— В те далёкие времена не было Рая, существовал лишь мир смертных и Ад. Короткий век людской, за которым следовало небытие или муки посмертные. Горькая участь или конец существования всякого! Выбор между двух зол, между которых даже самые праведные должны сделать выбор. Ох много, много светлых душ выбрало тогда навсегда исчезнуть из нашей Вселенной. Непоправимая утрата, которая аукается нам до сих пор!

Видневшиеся позади проповедника Золотые Врата, преграждавшие путь в дворец-храм, создавали вокруг читающего проповедь человека золотистый ореол, словно тот был святым. Немногие знали, что эффект был запланирован строителями главной городской площади специально для таких случаев, и именно поэтому на простеньком с виду помосте запрещалось выступать кому-либо, кроме жрецов светотеизма. Для всех остальных имелись куда более богато украшенные, но не столь выгодно расположенные возвышения. Священнослужители, как мало кто в этом мире, знали о важности таких неприметных с первого взгляда вещей.

— И сжалился тогда Создатель, желавший воспитать равные Себе души через столь суровые испытания. Послал в мир людей Свет Свой, дабы развеять безнадёгу существования нашего! И возжелал Свет тот создать Рай для праведных, но поскольку был лишь частицей Создателя, а не самим Величайшим Творцом, то не смог создать Рай над миром. Ибо такое было под силу лишь Богу Единому.

Взъерошенная борода и скромный наряд проповедника придавали его речам оттенок искренности, возможно, даже народности. Как будто седеющий мужчина действительно изо всех сил пытался донести до своей немногочисленной паствы всю глубину и трагизм ситуации.

— Но нашёл выход Свет Божественный, решив превратить мир людей в Рай, а ещё не прошедшие испытания души переселить в иной пласт бытия, демонами занятый. Ибо было зло всегда многолико, и миров у зла было несколько. И разверз тогда Свет небеса Ада красные и сошёл вниз, дабы освободить верхний слой преисподних. Не ради грешников, но ради не успевших ни нагрешить, ни доказать свою святость.

Теперь просвещающий простонародье мужчина крепко сжал правую руку в кулак и погрозил чему-то невидимому позади собравшихся на площади слушателей:

— И выжег Свет в Аду всё нечистое, и пробил душам путь между прежним миром и теми пластами бытия, что с тех пор Нижним Адом зовутся. Заселилось на развалинах верхнего Ада тогда человечество и назвало сей мир Руинами, ибо ничего не оставалось здесь целого. Умерли второй смертью здесь грешники, изгнаны были демоны, чтобы не мешать людям выстроить себе новый дом.

Голос проповедника заметно смягчился, губы расплылись в улыбке, которая могла бы принадлежать доброму дедушке.

— А прежний наш дом опустел, но стал Раем для праведных. И кто будет жить во свете, тот после смерти поднимется, дабы вкусить наслаждение! Не вечное, но достаточно долгое, чтобы душа отдохнула. А кто грешил много при жизни, тот отведает мук адских, и никто больше его уже не спасёт! Ибо Свет Божественный, который с тех пор Светом Небес нами зовётся, присматривает только над нашим нынешним миром и Раем. Даёт шанс человечеству, но не снимает бремя с людей жить во свете. Ибо смысл существования наших душ — стать не марионетками Создателя, но равными Богу! А такое возможно только через постоянный выбор между светом или тьмой. Между добром либо злом, даже если выбор сей далеко не всегда очевиден.

Брови жреца нахмурились, подчёркивая, что сейчас он говорит о чём-то чрезвычайно важном:

Интерлюдия 1. Страж Медных Врат

У большинства людей нет никакого порядка в отношении обид, терзающих их души, — нет ясности в обвинениях, нет списка обвиняемых и перечня их преступлений. Для большинства людей уязвлённая, полная желчи часть их души — это своего рода жилище, в котором обитают мучительные образы, вырвавшиеся из суетного круговорота насилия и произвола и сумевшие каким-то образом пережить отведённую им пору. Большинство людей неграмотны и потому не могут надеяться использовать слова, чтобы приколоть к бумаге тени, мечущиеся в их сердцах. И даже если им это доступно, они, как правило, яростно отвергают точное описание и разбор своих скорбей, ибо любая ясность обыкновенно способна сделать эти обиды спорными и сомнительными.

Ричард Скотт Бэккер

Медные Врата

Рифат неспешно приближался к легендарным вратам, преграждающим созданиям из плоти вход в нижние преисподние. По сравнению с исполинским Колодцем Душ, Медные Врата не поражали воображение своей монументальностью или изысканным барельефом. Ворота как ворота. Ещё и стоявшие прямо посреди пустоши без какого-либо намёка на стены по обеим сторонам от створок. Казалось бы, обходи не хочу.

Вот только Рифат знал, что обойти Медные Врата таким простым образом не получится. Как ни иди, они всё равно окажутся прямо перед тобой, преграждая путь в Нижний Ад — собирательное название для всех миров ниже Руин. И дело здесь было даже не в магии, а в совершенно иных законах, по которым работали пространство и время на стыке пластов бытия. Граница между материей и духом в этом месте была размыта, истончена до предела.

Даже Буер наконец-то умолк, косясь то на Медные Врата, то на Рифата. Это была серьёзная преграда как для людей, так и для демонов. Причём на вторых она работала в обе стороны: тварям из нижних пластов бытия было трудно прорваться в Верхний из Адов изнутри Врат, не меньше проблем было связано с возвращением демонов в родную стихию. Медные Врата никак не препятствовали движению чистого духа к Колодцу Душ, все остальные попытки пересечения границы между мирами не поощрялись. Это если говорить очень мягко…

Однако Рифату было необходимо подойти к Колодцу Душ на максимально близкое расстояние, чтобы его спускающийся в бездны дух не утратил связь с телом. Если между двумя составляющими его естества будут Медные Врата, он будет слаб и никогда не сможет вернуться из путешествия. Вернее, когда-нибудь сможет, но только пройдя через полный цикл перерождения. К тому времени мстить уже станет некому, да и того, кто помнил бы о мести, существовать больше не будет. Вместо него на Руинах Ада родится совсем другой человек… Такой расклад никуда не годится.

Медные Врата тускло поблёскивали в лучах красноватого солнца. Стенания, исходившие от гигантского вихря впереди, с каждым шагом всё нарастали. Стоны, преследовавшие Рифата большую часть его пути по пустошам, напротив, затихли. Вопреки ожиданию, путник почти не чувствовал ветра — чёрные души крутились в водовороте согласно совсем иным законам природы. Никаких живых существ, ни враждебных, ни дружелюбных или нейтральных, здесь не было.

Спокойное место. Располагающее к тому, чтобы телесная оболочка обрела здесь покой. Даже валявшиеся повсюду кости вблизи Колодца Душ казались сохранившимися намного лучше, чем в остальной части пустошей. Если Рифату суждено здесь погибнуть, его тело может пролежать в целости и сохранности сотни лет… Слабое утешение, но лучше, чем никакое. В его ситуации приходится ценить даже подобные мелочи.

— А что, если нам разделиться? — предложил Рифат своему восьминогому спутнику. — Я пойду налево, ты пойдёшь направо. Разделятся ли Врата, чтобы преградить путь нам обоим?

Буер прекратил крутиться и радостно запрыгал на двух козлиных ногах:

— Нет, конечно же! Точнее, да! Я имею в виду, что Медные Врата разделяться не будут, но всё равно перегородят каждому из нас путь. Они существуют субъективно в сознании незваных гостей, поэтому появляются именно там и когда это требуется. Можно окружить Колодец Душ целой армией, но просто так никто за невидимую черту не пройдёт! Всякий упрётся в ворота. И каждый будет видеть собственную версию Медных Врат.

Рифат почесал заросший густой щетиной подбородок:

— К чему такие сложности? Неужели нельзя было просто возвести вокруг Колодца Душ высокую стену?

Демон хихикнул:

— Проще. Но и преодолеть такую преграду труда не составило бы. Приставляй к стене лестницы, делай подкопы, облетай, в конце концов, с помощью какой-нибудь левитации. А так ты упираешься в ворота, что бы ни делал. Если только не догадаешься обмануть своё субъективное восприятие…

Буер хитро подмигнул Рифату, но не стал продолжать. Видимо, ожидал, что путник начнёт просить рассказать ему о подробностях. Однако Рифат молча двигался дальше. У демонов нельзя ничего выпрашивать, их бесполезно о чём-нибудь умолять. Твари понимают лишь язык силы, их можно либо к чему-то принудить, либо заключить с ними сделку. На заранее оговорённых чётких условиях. Которые низшие сущности всё равно попробуют нарушить при первой возможности.

Рифат просто знал, что обойти Медные Врата, будучи скованным физическим телом, принципиально возможно. И раньше или позже он найдёт способ пройти, куда ему требуется. С помощью Буера или же без неё.

Несмотря на первое впечатление, вблизи Медные Врата казались куда крупнее любых ворот, построенных человечеством. Даже Золотые Врата, несмотря на всю их изысканность, были заметно скромнее по части массивности и размеров. Оно и понятно, ворота дворца-храма, помимо основной, выполняли ещё и декоративную функцию, а Медные Врата одним своим видом намекали на тщетность попыток снести их тараном или каким иным грубым способом.

Глава 2. Настоящая провокация

Комфорт, привычка и привлекательность (в противоположность доказательствам и разумным обоснованиям) — вот главное, что заставляет большинство людей верить во что-то.

Ричард Скотт Бэккер

Ксерсия, Город Золотых Врат

Не успела кровь перестать литься из шеи, как на место отрубленной головы человек, представившийся Тафиром, водрузил нечто шарообразное с торчащими по кругу козлиными ножками. Стоявшее на коленях тело задёргалось в судорогах, а шарик с ножками сразу начал преобразовываться в нечто, напоминавшее обычную человеческую голову.

Копыта, а затем и остальная часть ног стали втягиваться в уплотняющийся с каждой секундой череп. Вскоре от восьми козлиных ног осталась лишь густая шерсть, оформившаяся в седеющие волосы и длинную бороду. Подвижная рожица на шаре оформилась в хитрое личико мужчины сорока — пятидесяти лет от роду. Место соединения тела с новой головой портил только едва заметный тоненький шрам. По сути, лишь окровавленная одежда выдавала произошедшую буквально за несколько минут чудесную трансформацию.

Или, вернее было бы сказать, не чудесную, а чудовищную. Ибо чудо объяснялось не небесной, а демонической сущностью.

Буер показал Рифату язык:

— Тафир? Ничего оригинальнее придумать не мог, человечек? Просто поменять порядок букв — слишком палевно! Давай выберем тебе менее очевидное имечко. Например, Андромалиус, Мархосиас, Хаагенти…

Аккуратно прячущий раздвоенный меч обратно в тайник человек покачал головой:

— От подобных имён издалека несёт владыками демонов. Нет уж, лучше останусь невзрачным Тафиром. Тебе бы, кстати, тоже не помешало придумать некую предысторию. Предыдущий хозяин этого тела, — Рифат указал пальцем в грудь Буера, — выдавал себя за торговца по имени Саид. Твоя рожа на его лицо никак не похожа, так что стоит выдумать новую личность.

Освоившийся с управлением нового тела Буер подобрал отсечённую мечом голову. Подняв её на вытянутой руке на уровень лица, уставился глаза в глаза трупу. Некоторое время он молчал, не моргая смотря на прежнего хозяина тела, словно пытался переиграть остекленевшие глаза мертвеца в гляделки.

— Убить или не убить, вот в чём вопрос, — риторически спросил у отрубленной головы Буер, после чего грубо отшвырнул её в сторону. — Ладно, назовусь Вачаганом, раз уж мне предстоит потешить публику своими остроумными замечаниями. Вачаган ведь значит оратор, ага?

Подобрав отброшенную Буером голову, Рифат спокойно отрезал у той уши, нос, щёки и иные мясные кусочки. Бросил их непонятно откуда взявшемуся в помещении полутораметровому удаву.

— Довольно редкое имя, но хотя бы человеческое, так что пойдёт. Помни, тебе нужно спровоцировать проповедника на агрессию, но не переступить черту, за которой тебя схватят прямо на площади. Я не могу таскаться с Ульфикаром по городу, не привлекая внимания всех и каждого. Нам надо заманить инквизицию светопоклонников в ловушку, а не попасться самим. Хорошо?

Буер-Вачаган, ничуть не стесняясь, снимал с себя окровавленную одежду, переодеваясь в заранее приготовленное для него Рифатом новое броское облачение.

— Говно вопрос! — бодро ответствовал демон в человечьем обличии. — О моём чёрном языке в Аду ходят легенды. Уж с обычным горе-проповедником как-нибудь справлюсь. Доведу, так сказать, вещающего о светлой фигне до адских проклятий в мой адрес. Используя для этого исключительно здравый смысл.

С невероятно важным видом Буер-Вачаган поднял указательный палец к потолку комнаты:

— Л — логика. Логика против иррационального религиозного фанатизма! Жаль, что тупая по большей части толпа всей прелести разоблачения не оценит. Но проповедник разозлится, а стражники будут хохотать — уж поверь.

Замаскировав свой тайник, Рифат молча кивнул. Благодаря спрятанным за поясом рогам, выпитый ранее алкоголь был для него столь же безобиден, как простая вода. Но пусть он и не был вдрызг пьяным, зато Рифат был уставший. Поэтому, приказав Буеру посторожить дом, он лёг спать.

Завтра предстоял трудный день.

Трудный и долгий, Рифат был в этом уверен.

* * *

— И возник в мире новый порядок. Души, что ранее устремлялись после смерти исключительно вниз, получили возможность очиститься. Пройти через мрак и адские муки, чтобы подняться в итоге на Небеса! Стать на время чистым светом, из которого возникло всё живое на свете, — проповедник подчеркнул интонацией последнее слово. — Ведь неспроста мир называют именно так. Свет. Всё, что нам дорого, невозможно без света. Всё оно и есть свет…

— Неправда! Темнота — друг молодёжи, в темноте не видно рожи! — вякнул кто-то из зрителей, вызвав пару смешков.

Жрец поморщился, но никак не стал комментировать расхожую поговорку:

— Свет даёт всему живому развитие, наполняет энергией, согревает. Указывает людям путь. Олицетворяет собой чистоту, знание, мудрость. Потому-то Творец Всемогущий и ниспослал нам спасение в виде одухотворённого света. Который впоследствии мы назвали Светом Небес!

Здесь явно должна была последовать театральная пауза, но в неё снова вклинился затесавшийся посреди толпы грубиян:

Интерлюдия 2. Стена Мрака

Если бы я захотел потрясти это дерево, охватив его руками, у меня не хватило бы на это сил. Но ветер, который мы даже не можем увидеть, терзает его и гнёт, куда хочет. Незримые руки гнут и терзают нас сильнее всего.

Фридрих Ницше

Колодец Душ

До исполинского вихря было рукой подать уже не в переносном, а во вполне прямом смысле, однако Рифат ощущал на своём лице лишь едва уловимый ветерок. Перемещение тысяч душ не создавало в материальном мире заметного ветра.

Одни чёрные сгустки по широкой спирали спускались с небес, уходя в бездонную пропасть, другие призрачные сгустки — белоснежные, но в существенно меньшем количестве — по параллельной спирали поднимались к манящим синевой небесам. Вечный круговорот душ, бесконечный цикл перерождения. Судьба, уготованная каждому существу. В Рай через страшные муки в Аду. А потом опять вниз. И так до скончания времени.

Рифат подложил под ягодицы аккуратно сложенную запасную одежду, зная, что его телу придётся сидеть на земле очень и очень долгое время. Мягкая подкладка точно не повредит. Он в последний раз осмотрел защитный круг, проверил, хорошо ли закреплён бурдюк с водой, из которого к его рту была подведена длинная трубка. Без еды неподвижное тело может продержаться достаточно долго, а вот без воды не протянет даже нескольких дней. Трубка с водой должна была значительно повысить продолжительность транса — эту конструкцию Рифат соорудил ещё до того, как решил отправиться в путешествие. Оставалось надеяться, что примитивное, но надёжное приспособление не подкачает.

Рифат не очень любил на что-то надеяться, считая надежду прямым путём к разочарованию, но в таких рискованных мероприятиях, как сегодняшнее, приходилось оставлять изрядную часть процессов на волю случая. Невозможно предусмотреть всё, когда ты затеял немыслимое. Когда всю информацию пришлось черпать из легенд и запрещённых рукописей, не имея ни малейшей возможности достоверно проверить что-либо заранее. Приходилось надеяться, что хоть что-то пойдёт должным образом.

— Отправляйся вниз, Буер, — приказал Рифат демону. — И постарайся сделать так, чтобы на этот раз меня не ожидали сюрпризы. Мой меч останется здесь, рядом с моим телом. Но для тебя он будет всё равно бесполезен, пока я не научу тебя боевым молитвам. Так что если ты решишь обмануть меня и завладеть Ульфикаром… В лучшем случае получишь бесполезную железяку, а в худшем — просто убьёшься, настроив меч против себя. Ты демон, а этот меч благословен Светом Небес — без ухищрений клинки никогда не станут исполнять твою волю. Честно говоря, я вообще не уверен, что вас удастся когда-нибудь примирить, но с моей помощью твои шансы на овладение раздвоенным мечом заметно увеличиваются.

Перекатывающийся у самого края обрыва Буер подмигнул Рифату:

— Не боись, губернатор дурачка не обидит. Будет тебе путешествие через Ад, а мне чудо-меч. Благословение Света Небес, как вы его называете, не помеха.

Рифат пожал плечами:

— Как знаешь. Тогда спускайся, Буер. Встретимся у подножия самого большого вулкана. Думаю, это хороший ориентир, который даже неопытный путник, вроде меня, не пропустит.

Стоя на одной ноге, Буер крутанулся вокруг своей оси:

— Так точно! До встречи, человечек. Удачи в преодолении Стены Мрака!

Буер несколько секунд балансировал на краю пропасти, а затем плавно скатился за край обрыва. Будучи демоном, ему не требовалось столь тщательно заботиться о своей физической оболочке. Когда он снова захочет вернуться на Руины Ада, то, пускай и не сразу, с помощью чужих тел воссоздаст прежний облик. Рифат такой роскоши себе позволить не мог.

Усевшись со скрещёнными ногами на аккуратно сложенную стопку одежды, Рифат положил руки на колени и начал читать молитву для вхождения в транс. Молитва напоминала монотонный бубнёж, но, как и любая молитва, произнесённая должным образом, она воздействовала на сознание молящегося, помогая сконцентрировать волю. Именно воля была сильнейшим оружием Рифата. Воля, а не замечательный меч Ульфикар, от которого без этой самой воли было не так много толку. Воля и молитва творили настоящие чудеса.

— Све-е-ет. Све-е-ет. Све-е-ет, — повторял Рифат имя Спасителя, разрушившего верхний слой Ада ради освобождения человечества. — Све-е-ет. Све-е-ет. Свет Небес…

Первое время Рифат не закрывал глаза, уставившись в одну точку перед собой, однако, почувствовав усталость, он смежил веки. Перегрузка зрительного восприятия помогала войти в транс, но для долгого нахождения в этом состоянии глаза следовало закрыть — иначе уже к вечеру пересохнут.

— Све-е-ет. Све-е-ет. Све-е-ет…

Через час бубнёжа Рифат прекратил произносить вслух имя Спасителя Человечества — глотка тоже могла пересохнуть. Обхватив губами трубочку для воды, он продолжил читать молитву уже про себя.

«Све-е-ет. Све-е-ет. Свет Небес…»

Мысли тоже медленно утихали, ибо мысли и сознание — ещё не есть дух. А чтобы душа могла временно покинуть тело, её не должно ничто сковывать. Подобие мыслей и сознания вернутся потом.

«…»

Темнота, тишина и покой. Вера и воля. Непоколебимая целеустремлённость. По мнению теологов, без этого душа не попадёт в Рай. Или в Ад, если её обладателю приспичило попасть на нижние планы при жизни.

Глава 3. Западня для чудо-оружия

Люди убивают, люди оправдывают. Для большинства эта связь совершенно неразрывна: убитые просто обязаны быть виновными, иначе зачем бы их убивать?

Ричард Скотт Бэккер

Ксерсия, Город Золотых Врат

Как гласила народная мудрость: инквизиция всегда приходит к грешникам ночью. Так сложилось исторически отнюдь неспроста. Жреческая каста не хотела лишний раз привлекать к себе внимание простых граждан, а также не могла допустить, чтобы нечестивцы чувствовали себя во тьме в безопасности. Лишь в крайних случаях, когда было понятно, что им противостоит серьёзный противник, карающая служба действовала посреди бела дня.

Но сейчас проблем с задержанием провокатора не предвиделось. Те, кто хорошо умел чесать языком, редко оказывались способны на что-то большее. Полтора десятка профессиональных воинов во главе с боевым жрецом должно было с лихвой хватить, чтобы справиться не то что с одним или десятком, но даже с сотней-другой хорошо вооружённых противников.

Ведь у жреца-инквизитора на поясе висел раздвоенный меч, который, согласно молве, стоил тысячу бойцов без подобного чудо-оружия. Четверо помощников прикрывали боевого жреца со всех сторон ростовыми щитами. Начищенная до блеска кольчуга, толстая куртка и остроконечный шлем служили дополнительной защитой от случайно пропущенной стрелы. Нет, определённо, обычные люди не могли тягаться с карательным отрядом инквизиции, только колдуны или сильные демоны.

Однако на случай атаки подобных созданий у инквизитора также имелись свои контрдоводы. Приказав подчинённым окружить дом мерзкого провокатора, боевой жрец первым делом очертил вокруг себя и четверых щитоносцев защитный круг.

Это тоже была своего рода магия, но разрешённая в Ксерсии. Светотеизм часто критиковали за подобные двойные стандарты, однако выбора у жречества не было. Колдовство было слишком грозной и разрушительной силой, чтобы пытаться противопоставлять ей одну лишь чистую веру. Как и раздвоенные мечи, защитные круги и сдерживающие демонов сигилы являлись важным фактором для баланса сил на разорённом катаклизмами континенте. Без них Ксерсию непременно захватила бы расположенная на севере за Полями Костей Магократия или ещё кто похуже.

Хотя может ли что-то быть хуже злых колдунов? Взявшие всё самое отвратительное как от людей, так и от демонов, тамошние чернокнижники обладали воистину колоссальным могуществом. Без должной защиты боевых жрецов раздвоенные мечи могли просто не успеть долететь до волшебников, поэтому осуждение магии осуждением, а использование использованием. Злые языки поговаривали, что и раздвоенные мечи на самом деле управляются вовсе не молитвами праведных…

Лишь полностью подготовившись к возможным, хотя и не ожидаемым неприятностям инквизитор, он же боевой жрец, велел подчинённым взломать дверь. Находясь от домика жертвы на почтительном отдалении, владелец раздвоенного меча чувствовал себя в безопасности. Правая рука поглаживала рукоять чудо-оружия, а глаза внимательно наблюдали из-под шлема за обстановкой. Если что-то пойдёт не по плану, в ход пойдёт меч, которому в этом мире нет равных.

Дом нечестивца располагался на довольно бедной улочке рядом с трущобами, поэтому постройка не имела ни внешнего, ни внутреннего дворика. Зажатое между других скромных домиков жилище имело лишь два входа, один из которых располагался на плоской крыше. На оную, само собой, тоже забрались два воина, чтобы не дать светоненавистнику улизнуть. Крошечные оконца держали под прицелом несколько лучников, хотя через них едва ли мог протиснуться человек. Однако устав инквизиции предписывал быть готовым к любому развитию событий и пытаться предусмотреть всё. От перестраховки ещё никто не умирал, а вот от недостаточной осмотрительности погибли очень и очень многие слуги Света.

Наконец пара специально обученных человек принялась аккуратно выламывать ломиками деревянную дверь. Настолько тихо, насколько это вообще было возможно, чтобы не потревожить сон других граждан. Вполне возможно, соседи ещё не скоро поймут, что по душу одного из жильцов явились всемогущие инквизиторы. Такая неприметность казалась не слишком эффектной, но вселяла в сердца граждан куда больше благоговейного ужаса, нежели грубые задержания стражниками.

Неизвестность и неопределённость пугает. Воображение людей имеет склонность рисовать воистину жуткие вещи, с которыми не всегда может соперничать даже Ад. Никто не может напугать нас больше, чем мы сами.

Инквизиторы об этом эффекте, конечно же, знали. Жреческое сословие вообще осведомлено куда лучше всех остальных об особенностях человеческого восприятия, ведь от этой осведомлённости напрямую зависит их власть. Кто умеет повелевать сердцами и умами людей, тот в конечном счёте повелевает всем миром.

Ибо любая сила, даже волшебная, по своей сути груба и вторична. Сила служит не самому знатному, страшному или могущественному, а самому хитрому. Который умеет использовать силу посредством других. В этом и кроется настоящая магия. Магия жеста и слова в противоположность магии, напрямую воздействующей на реальность. Магия убеждения.

Но любая магия имеет пределы возможностей. И сейчас провокатор, который прекрасно владел риторикой и разжигал толпу своими речами, дрожащим голоском вопросил из-за готовой вот-вот поддаться напору двери:

— Кто там? Уходите, или я позову стражу!

— Зови-зови, — прошипел орудующий ломиком воин, но его напарник, согласно уставу, ответил: — Слуги Света пришли за тобой, нечестивец! Сопротивление бесполезно! Свет развеет тьму твоего богохульства!

Интерлюдия 3. Амбар Грешников

Ибо все здесь — дань. Мы платим каждым вздохом, и вскоре кошелёк наш опустеет.

Ричард Скотт Бэккер

Нижний Ад, первый слой

Рифат шёл за Буером по узкой тропинке, спускавшейся с вершины вулкана. Из жерла к оранжевому небу поднимался столб дыма, периодически вспыхивали желтовато-красные сполохи. В ноздри бил острый запах серы. Рифату приходилось делать изрядное усилие над собой, чтобы не посматривать вверх — инстинкты подсказывали, что из жерла над ними в любой момент может извергнуться лава. Или что там находится в недрах земли на этом плане реальности?

Как они очутились на пышущей жаром горе — оставалось загадкой. Рифат отчётливо помнил, как его дух постепенно обретал материальность, но в какой именно момент произошёл качественный переход из одного состояния в другое, не понимал. Ещё совсем недавно он парил в воздухе, а теперь невидимая сила тянула его вниз к грешной земле. И слово «грешной» было здесь не образным выражением, а вполне конкретной характеристикой текущего пласта бытия.

Почва этого мира впитывала в себя муки грешников столько же времени, сколько существовало нечестивое человечество. Ведь именно люди, обладавшие свободной волей, грешили больше всех иных существ во Вселенной. Именно люди корчились во всех слоях Ада дольше кого бы то ни было. Кое-кто из философов даже выдвигал мысль, что не будь людей, не нужны стали бы демоны, Ад потерял бы смысл в качестве места очищения чёрных душ. Весьма спорная идея, но имевшая право на существование. Ведь животные действовали исходя из инстинктов, которые Создатель мог в любой момент изменить. Ангелы грешить не могли, а демонов можно было просто уничтожить. И только людям требовалось вкусить грех и расплату за злодеяния, чтобы начать сознательно стремиться к источнику всего сущего.

Свобода воли требовала права много раз ошибаться. Законы мироздания требовали за эти ошибки жестоко расплачиваться. Приближение к Создателю требовало полного очищения. Ад был совершенно необходим людям.

Неспроста раньше или позже люди всегда создавали вокруг себя ад, отнюдь неспроста. И даже если высшая сила такой рукотворный ад разрушала, человечество снова создавало новую преисподнюю. Зло было неотъемлемой, хотя и не главной частью человеческой сущности.

К счастью, горстка святых никогда не давала людям полностью перейти на тёмную сторону. Единицы ежесекундно спасали всё человечество самим фактом своего существования…

Умом Рифат понимал, что его нынешняя телесная форма материальна лишь постольку, поскольку он сам воссоздаёт по привычке свой облик. На самом деле в этом мире присутствует лишь его дух, но реальность ощущений была совершенно непреодолима для его восприятия. Он шёл, делал шаг за шагом. Его тянуло к земле, его грудная клетка вздымалась и опускалась, дыша мерзким воздухом. Рифат знал, что если его «тело» умрёт, то погибнет и его настоящее тело, оставшееся на Руинах Ада, а дух подвергнется тем же процедурам тотального очищения, что уготованы душам остальных грешников после смерти. Он должен заботиться о своей оболочке здесь столь же тщательно, как и в своём родном мире.

Правда, в этом пласте бытия у него имелось одно веское преимущество. Воля в Нижнем Аду значила ещё больше, чем в Аду Верхнем. Воля меняла здешнюю реальность не опосредованно, а прямым образом. Воля могла убивать. Воля и вера. Настоящая, истовая, фанатичная вера в своё предназначение. Именно такая вера и была у Рифата.

В ножнах на бедре Рифата покоился Ульфикар. Конечно, меч тоже был лишь привычной иллюзией, но Рифат знал, что клинки от этого хуже резать не станут. Напротив, раздвоенный меч будет исполнять его волю куда эффективнее даже без долгой молитвы. Пока Рифат полностью контролирует своё сознание, а он сможет эффективно контролировать его, покуда дух полностью не отделится от тела, победить его будет трудно даже могучему демону. Стена Мрака почти сломила его дух только потому, что Рифат потерял контроль над собой, пребывая в непривычном призрачном состоянии. Больше подобных ошибок не повторится.

— Человечек, пора делать выбор, — прервал его раздумья катившийся впереди Буер. — Без заключения сделки помогать тебе я больше не стану. Я всё-таки демон, а не ангел-хранитель. Понимаю, сейчас, избежав дезинтеграции и обретя подобие плоти, ты пребываешь в эйфории. Считаешь, что одним усилием воли сумеешь свернуть в нашей реальности горы! Увы, ты здесь не один такой умный. В Аду есть властители демонов, для которых твоя воля значит не больше воли букашки в твоём родном мире. Тут обитают души великих колдунов, что сумели, точно так же как ты, сохранить сознание и полный контроль над собой, покуда их тела веками пребывают в полуживом состоянии. Да, слухи о державе колдунов на севере за Полями Костей имеют под собой основание, — Рифат догадался, что Буер имеет в виду далёкую и нечестивую страну Магократию. — Даже я отнюдь не такой безобидный, как могу показаться из-за своей смешной формы. Тебе не выжить в Аду, человечек! Слушай, даже в случае великой удачи, ты вынужден будешь бродить по нашей реальности уйму времени, прежде чем найдёшь то, что ищешь. Решайся! Делай свой выбор.

Буер остановился, перегораживая Рифату дорогу. На его всегда корчащем рожи лице на сей раз не отражалась ни капли веселья. Рифат кожей ощущал исходящую от Буера ауру решимости и угрозы. В очередной раз он отметил про себя, что демон не врал: Буер и в самом деле был в Аду губернатором или по крайней мере кем-то столь же могущественным. Такой спутник мог бы действительно пригодиться. А раздвоенный чудо-меч… Что ж, даже если не удастся раздобыть другие клинки у светопоклонников и придётся отдать Ульфикар — не такая большая потеря. Несмотря на всю расчудесность, Ульфикар был всего лишь орудием. К тому же, к тому времени когда — или если — Буер им овладеет, Рифат наверняка сумеет закончить со своей местью, а тогда любая цена потеряет значение.