Руководство по избавлению от вампиров в полевых условиях

Пролог

Душно. Воздух пахнет жженой травой и дымом, из открытых окон на весь вагон разносится скрежет старых рельс. Октябрьский пятничный вечер лучше провести где угодно, но не в пригородной переполненной электричке. Пассажиры с тоской смотрят на пролетающие мимо желтые поля и деревенские домики. Вот эти мужички с ведрами в широких охотничьих шляпах и сапогах явно направляются в лес, собирать подберезовики и свинушки, а может еще какая ягода идет. На соседних сиденьях посапывают две бабули, одетые, несмотря на ужасный зной, в цветастые платки и шерстяные жилетки. Благоухающая сладкими духами тетка неопределенных лет стоит в дверях, держит в руках стаканчик с кофе и стреляет глазами вокруг в попытках заранее вычислить, кто на следующей станции освободит место. Все возможные проходы в вагоне заставлены пакетами, пенсионерскими тележками, ящиками с саженцами растений и яблоками-падалицей.

У окна, прижатая с другой стороны соседом сидит юная девушка, одетая слишком официально для своих лет и для путешествия в жаркой электричке. Она оттягивает указательным пальцем воротник белой рубашки, потому что больше его не расстегнуть — не хватает одной пуговицы ниже и может получиться нескромный вырез. Для загадочной девушки же любая провокация во внешности неприемлема, очень страшно встретить осуждающие взгляды незнакомцев. Очень. Страшно. Она всегда думала, что поступит в университет, станет сильнее и сможет бороться с этим… пиететом? Может даже вступит в какую-нибудь дерзкую субкультуру. Подастся в готки или хиппи, но пока что она в культуре заучек и зубрила. Засада! Молодой дух требовал бунтарства и приключений, но пока что она не могла закинуть ногу на ногу, опасаясь недовольства ее соседей по сиденьям. Дурацкий воротник! Дурацкая рубашка, которую несмотря на отчаянное сопротивления, натянула на нее мама! Девушка вздохнула и начала представлять, как выйдет из вагона и вдохнет запах цветов, сена и сосновых иголок, и жизнь похорошеет на глазах…

Мужчина в очках с толстыми линзами внимательно следит за каждым движением сидящей напротив девушки в официальной выглаженной белой рубашке и юбке по колено. Как будто мужичок даже поджимает губы и сжимает газету в руке, но не перестает исподлобья смотреть. Молодая еще, рыжая, с веснушками, про таких говорят: или ангелы, или демоны. Судя по тому, как девушка боится лишний раз вздохнуть, здесь все однозначно. Мужчина резко закидывает ногу на ногу, вскидывая черный пыльный сапог, абсолютно не подходящий к костюму, но заставляющий соседку напротив вздрогнуть. Эта рыжеволосая всегда тонко чувствует настроение окружающих: вдруг она слишком громко дышит или противно пахнет, а может села на чей-то плащ или поставила сумку не туда… Страшно поднимать глаза полностью, поэтому она краем зрения быстро проходится по трем сиденьям вокруг и замечает тяжелый взгляд незнакомца в клетчатом костюме в очках. В груди что-то холодеет, и сердце начинает стучать очень быстро. Что она наделала? Почему он так смотрит?

«Станция Лесной городок».

Боже, ее станция! Поезд начинает торможение, рыжеволосое создание вскакивает и задевает бедром колено мужчины. В ее голове в мгновенье проносятся сотни синонимом слово «стыдно». Девушка вскрикивает, хватается за изголовье своего сиденья, пытаясь устоять на ногах. А еще жутко краснеет. Она собирается сказать, как неловко и какая она неуклюжая, только в другом порядке, но… Происходит странное. Мужчина резко встает, оказываясь вплотную к ней — девушка чувствует запах табака и чего-то кислого — а через секунду шагает в проход к дверям. Он толкает сапогом стоящую в дверях тележку, а плечом — тетку с кофе, и ему вслед устремляются сразу несколько возмущенных взглядов.

Просто немыслимо! Поправляя рыжие локоны, девушка спускается со станции по деревянной лестнице, а сердце продолжает быстро стучать. Почему-то она подумала о том, какие красивые голубые глаза были у этого странного мужчины. Такой элегантный, в костюме, с газетой, темные волосы, похож на любимого преподавателя истории Валерия Иваныча. Только почему-то этот мужик в грубых неинтеллигентных сапогах. Рыжей не было страшно или неловко от того, что дистанция между ними нарушилась. Как будто даже хотелось продолжения, ну в некотором приличном роде. Она приложила ладони к горящим щекам, а потом достала из сумки бутылку воды. Надо найти дорогу к лагерю, а то скоро начнет темнеть. Ее уже ждут, а она, дурочка, перепутала электричку. И жутко опаздывает.

Боже, все оказалось хуже, чем она себе представляла. Указатель с названием деревни был направлен в сторону ухабистой пыльной дороги, ведущую в темную чащу высоких сосен и елок. Натуральная тайга из картинок в школьных учебниках по географии. Девушка заметила автомобильные следы, вернее следы шин на повороте, значит, тут кто-то ездит. Нужно немного пройти по дороге через лес, и она выведет к дачным домикам, все просто. А потом и до ворот. Это будет быстро, особенно, если ускорить шаг и не думать о плохом. Да и вообще, чего она боится? Здесь живут и ездят на машинах люди. Сколько можно тревожиться, обычная деревенская дорога. Руки в ноги и пошла!

Сзади послышались шаги, или нет, показалось. Вокруг только сосны, абсолютно неподвижные, величественно противостоявшие ветру. Девушка быстро и широко шагала, молясь, чтобы мимо проехал автомобиль, чтобы хоть кто-то живой и не угрожающий оказался рядом. Вдруг стало тихо, абсолютно тихо, ни шороха, только рыжее напряженное дыхание. И ветерок дунул ей в лицо кислым запахом табака.

Глава 1. Фонарики и флажки на старых соснах.

«Станция Лесной городок».

— Дань, тебе не кажется, что здесь как-то страшновато?

Двое друзей вышли с вечерней электрички, подтянули рюкзаки потуже и пошли вдоль железнодорожных путей к переходу. Уже сгущались сумерки, темнело рано, а в лесистой местности это ощущается особенно остро.

— Все хорошо, я знаю, куда идти.

Даня так легко шел с огромным рюкзаком на спине, что его спутнице пришлось даже ускорить шаг, хотя вещей она взяла в разы меньше. Он громко ступал по грязной тропинке через какие-то кусты к деревянному настилу, заменяющему в этой местности железнодорожный переход.

— Мы же вроде на две ночи, что ты такого набрал с собой?

— Только самое необходимое, Лиз, ребята алкоголь и принадлежности уже все привезли.

— Ладно, я просто взяла только рубашку на смену, галстук, щетку, пасту и еще чего-то по мелочи. Как будто бы должно хватить… Если что, соберем группу захвата и пойдем найдем какой-нибудь ларек в соседней деревне.

Несмотря на довольно теплое отношение друг к другу, разговор после двух часов тряски в старой электричке немного неловко не клеился, поэтому Лиза решила оглядеться и попытаться поймать настроение этого места. Вокруг было очень тихо. Электричка давно ушла, а следующая прибудет с часовым интервалом, кроме того на станции вышли только двое пассажиров. Небольшая тропинка проходила сквозь кусты крапивы и сорной травы, вдоль рельс и старого полуразрушенного забора. За деревяшками показалась заброшенная классическая русская изба, и Лизе показалось, что в разбитых окнах промелькнул лучик света. Кажется, кто-то пересмотрел фильмов про маньяков и всяких ужастиков, но местность в целом была не в ее вкусе. У избы обвалилась крыша, внутри кажется проросла крапива, стены были отсыревшими, а садового участка как такового в принципе не было. Везде крапива, борщевик и высокие кусты неизвестного происхождения. Птицы не пели, сверчки еще не проснулись. От темных бревен избы пахло сыростью. Жуткое местечко, похоже на постапокалипсис. Они проходили мимо, и избушка была буквально в двух шагах, но подходить еще ближе не хотелось.

По другую сторону рельс стояла пожилая кассирша местной станции и курила. Теперь на каждой остановке электрички должна быть касса, попытка борьбы с зайцами. Но деревянный сарай из облезших досок напоминал туалет. Только с окошком, прикрытым решеткой. Из кармана халата у бабульки торчала газета, а тонкие светлые волосы она убрала под черный полупрозрачный платок. Судя по запаху, который доносился ветром до ребят, кассирша курила какой-то Беломор-канал или ну очень крепкие сигареты. Баба Наташа, шестьдесят с хвостиком лет. Обед — луковица с черным хлебом. Работает много лет, чтобы не жить на одну пенсию, вахта сутки через двое. Кассирша обернулась на шаги и зыркнула водянистыми глазами по двум молодым людям, перепрыгивавшим рельсы. Девушка в черном пальто, черных кроссовках, с черными волосами и рюкзаком — чистая готка, если бы не ярко-зеленые носки— и еще рядом шел высокий плечистый парень с длинными темными волосами, одетый в простые джинсы и рубашку. Что за мода пошла? Взял бы ножницы и остриг патлы. Кассирша про себя выругалась и плюнула под ноги — куда эти подростки с тяжелыми рюкзаками могут идти вечером в глуши, ну чистые хулиганы или сатанисты. Если бы она только знала, сколько молодых людей в одинаковых нарядах пройдут мимо ее кабинки за следующие два дня.

Девушка покосилась на кассиршу и прибавила шаг:

— Дань, а это правда заброшенный пионерский лагерь? Или он действующий, просто закрытый? Ну то есть, за ним присматривают?

— Я тоже не знаю, вроде просто закрытый, но говорят в советское время он работал на потоке, две смены каждый год, много детей, у них даже был собственный паром или как это называется… Кораблик? Короче, детей доставляли на смену прямо по реке, ахахаха.

— Вау! С одной стороны нам очень повезло, что недалеко ЖД проложили, но я бы хотела поплавать на кораблике. Здесь такие красивые виды на реку и окрестности, все говорят!

— Увидишь! Спуск к реке же есть, ворота закрывать не будем, думаю, просто поставим пару ребят, чтобы следили. Всегда есть любители на пьяную голову покупаться или помочить ножки в холодной воде на пирсе.

Лиза постаралась скрыть улыбку, потому что следующей ночью она собиралась быть в их числе. И еще не решила, какая часть тела будет в воде. Самое интересное всегда оказывалось недозволенным. Куда тут еще пойти, если не на Волгу?

— Неужели? Это какой твой Посвят по счету, напомни?

— Ну, второй. Первым было посвящение нашего курса, которое ты пропустила. Только тогда я вообще ничего не знал об организации таких штук, ну ты понимаешь, приехал просто посвящаться и классно проводить время.

— Да, я решила не ехать, не люблю своих одногруппников особо, — Лиза искренне засмеялась, вспомнив неуклюжего и пошлого Стаса Лукина из их учебной группы. Видимо, так с ума сводит привилегия быть единственным парнем среди 27 девушек, будущих журналисток. Он был слишком суетливым, глупо шутил и потом сам смеялся в тишине. Напоминал ей чем-то Рона Уизли, бесполезного героя из Гарри Поттера, который ничем особым не занимался на протяжении всей серии, а потом ему досталась слава и лучшая девушка. Просто потому, что так решила Роулинг. Рона Уизли Ли ненавидела всей душой.

— А сейчас будут все самые крутые ребята нашего факультета. Вообще, знаешь, мне кажется, лагерь просто закрыт и наши нашли нынешнего владельца или руководство и договорились. Все-таки заброшки опасное место, вдруг обвалится что, а наши организаторы слишком ответственные.

Лиза решила не уточнять перспективы празднования Посвята первокурсников факультета журналистики на заброшке. Девушка и не заметила, как они уже перешли рельсы и теперь шли по какому-то селу или деревне. Вдали раздавался собачий лай и детские крики, пахло шашлыком и бензином, под ногами тут и там попадались следы шин. Поэтому место сразу завоевало доверие. Главное, чтобы лагерь находился достаточно далеко, иначе они рискуют потревожить дачников. Криками, песнями или громкой советской музыкой. Хотя от последнего старшее поколение должно только улыбаться.