Русская невеста. Бегство из Стамбула.

Пролог

- Он женится. На тебе. И ты получишь свою цепочку. И свою комнату. И свои дни здесь, на этой террасе. И свои ночи в ожидании, когда он почтит тебя своим вниманием. Добро пожаловать в семью, русская.

- Он… он женат? На всех вас? - Каждое слово давалось с трудом, рвалось из горла с хрипом. - Но это же… невозможно…

- По турецким законам? Нет, - Мелек, та, что играла на уде, наконец заговорила. Её голос был низким и полным ядовитой горечи. - Но Рашид считает, что для него нет законов. Он собирает нас, как коллекцию. Разных. Экзотичных. - Она бросила на меня уничтожающий взгляд. - Русская будет его новым трофеем. Поздравляю.

Я отшатнулась, натыкаясь на косяк двери. Кровь стучала в висках, вытесняя все мысли, кроме одной, ужасной, невыносимой.

Он лгал. Всё было ложью. Каждое слово, каждый взгляд, каждый поцелуй. Он не хотел жену. Он хотел ещё одну куклу для своей коллекции. Очередную птичку в позолоченную клетку.

- Он… монстр, - выдохнула я, не в силах сдержать ужас.

Лейла быстро встала и подошла ко мне. Она взяла меня за руки. Её пальцы были холодными.

- Тише, милая. Здесь и стены имеют уши. Он не монстр. Он просто мужчина, который считает, что может иметь всё, что захочет. И мы - часть этого всего. Мы для него просто игрушки, вещи. Теперь и ты.

- Я не хочу! - почти закричала я, вырывая руки. - Я уеду! Я сейчас же уеду!

На её лице мелькнула тень страха.

- Ты никуда не уедешь. Тебя никто отсюда не выпустит? Ты видела, какая тут охрана? Он уже все предусмотрел. Ты здесь. Навсегда.

Глава 1

Воздух в парке резал лёгкие, как лезвие - холодный и пахнущий прелой листвой. Я засунула руки в карманы куртки и шла, пытаясь загнать обратно назойливые мысли. Не получалось. Они жужжали об одном: о ненавистной работе (я работала переводчиком, но начальник ненавидел меня и придирался), о счетах за коммуналку, о мамином вечном «ну что, никто не зовет замуж?». Я шла быстрее, глухо стуча каблучками по плитке, будто могла от этого убежать. В груди было тесно и пусто одновременно, знакомое до тошноты чувство.

И тогда я увидела его.

Он сидел на скамейке у озера, кормя плавающих у берега толстых уток. Не русский. Смуглая кожа, черные волосы в коротком хвостике и… улыбка. Он улыбался уткам. Искренне, по - детски, и от этого у него в уголках глаз собирались лучики морщинок.

Я замедлила шаг. Он был красив. И один. Так же, как и я.

Он поднял на меня взгляд, словно почувствовал его на себе. Тёмные, почти чёрные глаза встретились с моими. Улыбка не сошла с его лица, она лишь стала чуть вопрошающей. Я почувствовала, как по щекам разливается предательский румянец. Глупо. Как у дурочки.

- Merhaba, - сказал он. Голос низкий, бархатный, с густым, красивым акцентом.

- Здравствуйте, - пробормотала я, делая вид, что сейчас пройду мимо.

- Вы очень красивая, когда краснеете, - сказал он на ломаном, но понятном русском. - Как… осенний лист. Самый яркий в парке.

Я замерла. Внутри все сжалось в комок - возмущение, лесть и дикое, идиотское любопытство.

- Это что, стандартный восточный подход? - спросила я, стараясь, чтобы голос звучал сухо. Но получилось скомкано и с дрожью.

Он рассмеялся. Звук был таким искренним, что мне самой захотелось улыбнуться.

- Нет. Стандартный - это как и в России «как пройти в библиотеку?». Слишком скучно. Правда? - Он отложил хлеб и жестом пригласил на скамейку. - Садитесь. Утки уже сыты. А я нет.

- В каком смысле? - сама удивилась своей резкости. Обычно я вежливо улыбалась и шла дальше.

- Общение, мне его очень не хватает. Я в чужой стране, знакомых очень мало. Меня зовут Рашид. А вас?

Я колебалась секунду. Что-то в нем было… цепляющее. Незнакомое.

- Алиса.

- Алиса, - повторил он, и моё имя, и в его устах оно зазвучало как незнакомое, экзотическое слово. - Сядьте. Всего на пять минут. Солнце скоро скроется, и будет холодно. А пока оно греет. Садитесь греться.

Это прозвучало так просто и лишено всякого панибратства, что я послушно опустилась на другой конец скамейки. Дерево было холодным даже сквозь джинсы.

- Откуда вы? Так хорошо говорите по - русски? - спросила я, глядя на воду.

- Я из Стамбула. Русский язык я учил. Мне нравится ваш язык. Он как музыка. Жёсткая, но красивая. И у меня здесь бизнес. Небольшой. Текстиль.

Мы помолчали. Тишина была не неловкой, а странно насыщенной. Он не пялился на меня, а смотрел на воду, и от этого было спокойно.

- Вам грустно, - констатировал он вдруг, не как вопрос, а как факт.

Я вздрогнула.

- Что? Нет. - мои мысли скакали - Почему вы так решили?

- По спине. По тому, как вы шли. Человек, у которого внутри светит солнце, идёт иначе. Он несёт его с собой. Вы… не несли.

Его слова ударили прямо в цель, обожгли душу. Я почувствовала, как в глазах навернулись предательские слезы.

Господи, из - за слов какого - то незнакомца!

- У всех бывают плохие дни, - буркнула я, отворачиваясь.

- И хорошие тоже, - мягко сказал он. - Например, сегодня. Вы встретили меня. Я встретил вас. Это хороший день.

Он говорил такие простые вещи, и они не звучали фальшиво. Он улыбнулся снова, и я почувствовала, как какая-то струна внутри меня, натянутая до предела, вдруг ослабла. Тепло разлилось по животу, согревая всю меня до кончиков пальцев.

Мы просидели ещё час. Говорили обо всем и ни о чем. Он был удивительно лёгким собеседником. Мне не хотелось, чтобы вечер заканчивался.

Когда стемнело и стало по-настоящему холодно, он встал.

- Я могу проводить вас? Без всяких глупостей. До подъезда. Чтобы сегодняшний хороший день закончился тоже хорошо.

Я колебался. Голова кричала: «Сумасшествие!». Но все моё нутро рвалось сказать «да».

- Хорошо, - выдохнула я. - Только до подъезда.

Он шел рядом, не пытаясь сократить дистанцию. Он пах чем - то тёплым - кофе, дорогим табаком и чем-то неуловимо - восточным, пряным.

У подъезда он остановился.

- Спасибо за компанию, Алиса, - он произнес мое имя так, будто делал мне подарок. - Я буду здесь еще неделю. Можно, я позвоню вам завтра? Мы можем выпить кофе. Или просто погулять.

Я кивнула, почти не думая, продиктовала номер. Его пальцы быстро забегали по экрану телефона.

- До завтра, - он улыбнулся своей ослепительной улыбкой, повернулся и ушёл, не оглядываясь.

Я зашла в подъезд, прислонилась спиной к холодным стенам лифта и закрыла глаза. Сердце колотилось где-то в горле. По щекам текли слезы. Я не могла понять - от страха или от облегчения. Но впервые за долгие месяцы я чувствовала не пустоту. Я чувствовала щемящий, опасный, пьянящий вихрь чего-то нового.

Визуал Алиса Сомова

Визуализация Сомова Алиса

Алиса Сомова, 25 лет, работает переводчиком, но начальник постоянно к ней придирается, поэтому работа не приносит удовольствия. Мама мечтает о зяте и внуках, но девушка не встретила свою любовь. Бытовые проблемы, не высокая зарплата так же отражаются на её внутреннем состоянии. Близких подруг нет.

Добрая девушка, красива, но одинока, мечтает о большой любви и сильном плече рядом. Хочет быть просто слабой женщиной рядом с сильным, любимым мужчиной.

Визуал Рашид Курт

Визуализация Рашид Курт (Rashid Curt)

Рашид Курт, турецкий бизнесмен, 35 лет, занимается текстилем. В России по делам бизнеса, очень богат, влиятелен в Турции, Стамбуле. Умеет располагать к себе, всегда добивается поставленных целей.

Считает, что всё можно решить с помощью денег. Внимательный, галантный, улыбчивый, когда это ему нужно. Скрывает свою другую сторону, которая в России проскакивает только в его глазах и некоторых манерах. Но как он себя проявит в Турции???

Глава 2

Звонок раздался ровно в десять. Я, которая с самого утра металась между диваном и окном, подхватила телефон так быстро, будто он был раскаленным углем.

- Алло?

- Доброе утро, Алиса. Это Рашид. Вы сегодня спите как принцесса? Или уже пьёте кофе?

Его голос в трубке звучал ещё ближе и гуще. По моей спине пробежали мурашки.

- Кофе, - выдавила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. - Только сварила».

- Отлично. Значит, вы проснулись и сразу подумали о чем-то хорошем. Я надеюсь, что обо мне.

Он говорил это без тени самовлюблённости, легко. Я села на стул, сжав в ладони кружку. Горячий фарфор обжигал пальцы, и это чувство было приятным. Оно возвращало в реальность.

- Вы всегда так уверены в себе?» - спросила я, в голосе прозвучал мой привычный защитный оттенок.

Рашид рассмеялся.

- Нет. Только когда вижу осенний бриллиант. Я жду вас в парке через час. Или вы боитесь?

- Боюсь? Чего? - моё сердце ушло в пятки.

- Что я окажусь скучным. Что ваш вчерашний хороший день был ошибкой. Проверим?

Он бросал мне вызов. Легко и непринуждённо. И я, всегда такая осторожная, вдруг поймала себя на мысли, что хочу его принять.

- Хорошо. Через час.

Я надела зелёное платье. Руки чуть дрожали, и линия подводки легла неровно. Я смахнула её подушечкой пальца.

«Зачем ты это делаешь?» - прошептало внутри меня трезвое, испуганное «я». Но другое «я», давно спавшее, уже проснулось и требовало своего.

Он ждал у озера. В руках - два бумажных стаканчика. И снова эта улыбка. Не наглая, а какая - то… собственническая. Будто он нашёл что - то ценное и был рад, что это принадлежит ему.

- Вам с корицей и имбирем, - протянул он один стаканчик. - Это согреет. И напомнит о Стамбуле.

Я взяла стакан. Пальцы случайно коснулись его руки. Краткий электрический разряд. Я отдернула руку, обжигаясь горячим кофе.

- Спасибо, - пробормотала я, избегая его взгляда.

Мы пошли. Он говорил. О Галатской башне, о Босфоре, о рынке специй. Он не спрашивал меня почти ни о чем, и это было блаженно. Он просто брал и делился со мной своим миром, ярким и пахнущим морем.

Мы сидели на лавочке уже третий час, когда он вдруг повернулся ко мне. Улыбка исчезла. Его глаза стали серьёзными.

- Алиса, почему вы все время ждете удара?

Я вздрогнула, словно он действительно ударил меня.

- Что? Я не…

- Ждете. Вы все время смотрите куда-то внутрь себя, как будто ждёте, что оттуда появится что-то плохое. Вы слушаете меня, но часть вас все время настороже. Как маленькая птичка.

Меня будто окатили ледяной водой. Он видел. Видел насквозь. Этот человек видел мою боль, мой страх. Стыд и дикое облегчение смешались внутри, от чего перехватило дыхание.

- Вы ничего обо мне не знаете, - выдохнула я, и голос сорвался на шёпот.

- Я знаю, что вы несёте солнце внутри, но боитесь его выпустить. Я хочу его увидеть.

Он не пытался взять меня за руку. Он просто смотрел. И ждал.

И я сломалась. Словно плотина, которую годами возводила, рухнула под напором одной его фразы.

Я рассказала ему. Скомкано, сбивчиво, глотая слезы. О работе. Об одиночестве. О матери. О чувстве, что жизнь проходит мимо.

Он слушал. Молча. Не перебивая. Его взгляд не был жалеющим. Он был поглощённым.

Когда я закончила, наступила тишина. Я с ужасом смотрела на него, ожидая, что он извинится и уйдёт.

Но Рашид медленно поднял руку и большим пальцем провёл по моей щеке, сметая непослушную слезу. Прикосновение было обжигающе нежным.

- Теперь я знаю вас, - тихо сказал он. - И мне не страшно. Мне жаль, что вам было больно. Но это закончилось.

- Закончилось? - я смотрела на него, как загипнотизированная.

- Да. Потому что сегодня вы идёте со мной ужинать. А завтра я покажу вам турецкие сладости, от которых плачут от счастья ангелы. Ваша старая жизнь закончилась, Алиса. Позвольте себе новую.

Он говорил как о факте. И в его уверенности была магия.

Мы ужинали. Он кормил меня с вилки. Смеялся. Его нога под столом случайно касалась моей, и я не отодвигалась.

Когда он проводил меня до дома, он не попросился наверх. Он взял моё лицо в свои ладони. Они пахли кофе и его пряным одеколоном.

- Спасибо, что позволили мне увидеть ваше солнце, Алиса, - прошептал он.

И поцеловал меня.

Это был не стремительный, жадный поцелуй. Это был медленный, исследующий, уверенный поцелуй. Поцелуй - обещание. Который стирал все прошлое.

Когда он отпустил меня, у меня подкосились ноги. Я стояла, прислонившись к косяку двери, и не могла вымолвить ни слова.

- До завтра, моя осенняя принцесса, - улыбнулся он и ушел.