Русские фильмы

Анна Герман: тайна белого ангела

- Что-то она долго, - Ренато недовольно допил остатки воды, вылив несколько капель на кучерявую шевелюру. Обмахивающийся газетой сеньор Карриаджи лишь неопределенно повел бровями. С этими красавицами всегда одни, одни сплошные проблемы. Опоздания, капризы, не тот номер, неподходящий наряд, слишком броский макияж...

- Viva Italia!

Анна в самом прекрасном расположении духа направлялась к ним. - Простите, долго не могла выбрать, что же сегодня надеть.

- Ты во что вырядилась?

Ренато с трудом удерживался от смеха, глядя, как раскрасневшийся Карриаджи заталкивает ничего не понимающую Анну в автомобиль. Черно-белое платье в мелкий горошек, такое популярное на родине, оказалось совершенно неприемлемым для уточненного итальянского вкуса. Поглядывая на часы и бормоча что-то про оставшееся время до конференции, сеньор приказал Ренато остановиться у ближайшего бутика.

- Ну и что, что это такое?

Лаковые туфли на высоком каблуке нещадно жали, но молоденькая ассистентка не позволила ей надеть чулки. До неприличия короткое платье шло в комплекте с невесомой накидкой в тон и крохотной сумочкой, куда с большим трудом смог поместиться лишь носовой платок.

- Это тоже. И вот это заверните.

- Зачем так много? - удивлялась девушка, вышагивая по мостовой рядом с резко уменьшившимися спутниками. - Я же не фотомодель. Когда уже можно будет петь?

- Пение подождет, - сеньор Карриаджи с довольной улыбкой принялся загибать короткие пухлые пальцы. -  Сначала публику нужно заинтересовать. Парочка интервью, фотосессия, статья в журнале - и вот ты уже на всю страну знаменитость. А потом - бац! - и мы дадим им послушать твой ангельский голос. Вся Италия будет у твоих ног, не будь я Карриаджи!

Красная королева (сериал)

В растрепанных чувствах, Регина возвращалась в общежитие. Щеки ее пылали, а в голове до сих пор звучал ехидный шепоток новых подруг: "ходить не умеет... и что напялила-то на себя?.. а ты на ноги ее посмотри!.."

"Не плачь, Зойка. Злые бабы все", - любила повторять ее мать, и теперь Регина проверила это на себе.
Во дворе девчонки развешивали белье. Гарик, пристроившись на лавочке, читал очередную книгу в потрепанной обложке.
- А, вернулась? - протянул он, едва взглянув на нее поверх очков. - Ну и как там, в мире моды?
- Плохо, - вздохнула Регина. Прислонившись к стене, принялась разглядывать свои тощие лодыжки. Ноги как ноги.
- Гарик, вот ты скажи, у меня правда ноги кривые?
Гарик бросил на нее недоуменный взгляд, потом понял, махнул рукой.
- Да брось ты, Регинка. Завидуют тебе, вот и все.
- Нет, мне правда надо, - она подняла подол повыше, обнажив загорелые колени.
- Ты что, опусти немедленно! Увидят еще... - смутился Гарик оглядываясь на девчонок. Те, к счастью, были слишком заняты, да и радио очень кстати ворковало из окна столовой.
- Сдались тебе эти ноги...Ну да, есть немного.
- И что делать?
В другое время Гарик отмахнулся бы своим любимым "Снимать шт... и бегать!", но уж слишком у Регины был расстроенный вид. Вздохнув, он отложил в сторону драгоценную книгу и поднялся.
- Ну, не знаю. Ходить можно по-другому. По одной линии, например.
- Это как?
Гарик, в своих широченных штанах клеш, поднял правую ногу, побалансировал ей в воздухе, потом осторожно поставил перед левой, вытягивая носок в сторону. И дальше: пятка к носку, линия в линию – пока наконец не столкнулся в дверях с Галкой.
- Гарик, ты чего?
Покраснев как рак, парень снова спрятался за книжку, досадливо махнув на умирающую со смеху Регину.
- А что, - подумала она, пробуя новую походку. – Что-то в этом есть…

София

Невеста задерживалась. Маститые бояре шумно вздыхали под своими меховыми шапками. Княгиня-мать недовольно хмурила брови, перебирая полированные бусины четок, и только великий князь хранил невозмутимый вид.

- Долго она еще там? – не выдержала княгиня.

- Прихорашивается, - добродушно протянул сын. Ему тоже не терпелось поскорее увидеть невесту. Там, на дороге, спасая ее от обезумевшей толпы, решившей ни за что не пропускать в Москву "ведьму", он толком и не разглядел ее сквозь заледеневшее оконце расписного возка.

- Идет, идет невеста! – зашептались слуги. Ну наконец-то.

Зоя ступала легко, крепко сжимая унизанные драгоценными перстнями ладони. Лицом она была ладная, кожа чистая, румянец во всю щеку, живые черные глаза так и сверкали из-под тени ресниц.

- Хороша, - довольно пробурчала себе под нос княгиня-мать. – Да только вот будет ли покорной?

Девушка поклонилась и быстро заговорила. По напряженным рядам насторожившихся бояр прошел ропот: не по-нашему лопочет.

- Принцесса благодарит князя за теплый прием, - поклонился переводчик, - и просит в благодарность принять трон, на котором восседали ее предки.

Слуги вынесли на середину большое кресло из слоновой кости. Богатая резьба украшала его спинку, вилась затейливым узором по изогнутым ручками и подножке. Великий князь встал и с интересом обошел его вокруг.

- Красивый трон. Да уж больно хлипкий, - заявил он под дружный хохот бояр. – Боюсь сломать!

- Правильно, сынок, не садись. Не к чему это, - поддержала его мать, обмахиваясь вышитым платком.

Зоя и бровью не повела.

- Принцесса говорит, что вы абсолютно правы, - вновь заговорил переводчик, - Она говорит, что каждому свое!

И бояре неловко замолкли, не сразу сообразив, что эти слова можно истолковать и по-другому…