Русский бог. Второе пришествие

1

Часть первая. Террорист номер один.

28 сентября 1984 года. Рим. Ватикан.

Папа Римский Иоанн Павел II включил телевизор и переключил несколько каналов. Везде одно и то же. Сегодня все телекомпании с самого утра в прямом эфире вели трансляцию с площади Святого Петра.

А на площади, вместо привычного египетского обелиска, стоял деревянный крест. На кресте, лицом к Апостольскому Дворцу, распятый кованными трёхгранными гвоздями, размером с железнодорожные костыли, висел террорист номер один. Сам Мохаммед Асхам…

Тот самый, которого аятолла Хомейни совсем недавно признал Махди, Мессией мусульман. Тот самый, который совсем недавно организовал ядерные теракты в Саудовской Аравии. Причём американскими тактическими спецбоеприпасами. Это уже доказанный факт, и в этом американцы виноваты сами. Они попытались обвинить русских, а те в ответ предоставили неопровержимые доказательства в Совете Безопасности ООН. Это только для обывателей все ядерные взрывы одинаковы, для специалистов изотопный след столь же индивидуален, как отпечаток пальца. Русские заявили, что, в случае проведения подобного теракта на территории СССР, будут считать это агрессией, повысили уровень боеготовности своих Вооружённых Сил и сил союзников по Варшавскому договору. Тысячи танков в Европе взревели моторами, и угроза Третьей мировой войны стала самой актуальной темой даже для хиппи и прочих маргиналов.

Иоанн Павел II тяжело вздохнул. Откуда взялся крест, с распятым на нём Асхамом, и куда делся огромный обелиск, гадали не только телевизионщики. но и разведки всего мира, и Ватикана в том числе. После известных событий в Саудовской Аравии выяснилось, что американцы совершенно не контролируют свой ядерный арсенал. Экстренно проведённая проверка выявила исчезновение не то шести, не то девяти переносных тактических ядерных зарядов, но так и не выявила способа, которым они были похищены. Разведка Ватикана (которой официально не существует, а реально в ней служит каждый католический священник) выяснила, что применённые в Аравии заряды до этого числились за флотом (спецназ морской пехоты) и армией, соответственно вместе храниться они не могли. Это была демонстрация могущества, и она впечатлила всех посвящённых без исключения. В отличии от неведающих телевизионщиков, строящих различные конспирологические версии, для Папы и для всей Католической церкви уже было очевидно, что в нашем мире такое явление называется Чудо.

Крест обнаружили на рассвете. Святая католическая церковь организация не бедная и очень влиятельная, поэтому на системе безопасности Ватикана не экономили, она и так осуществлялась на самом высшем уровне мировых стандартов, а после известных событий пополнилась средствами, которых не было даже в Кремле и у Белого дома. Все границы Ватикана теперь круглосуточно снимались телекамерами как минимум с двух точек. Площадь Святого Петра попадала в фокус трёх. Не вся площадь, но обелиск попадал. И он вдруг исчез, сменившись в кадре крестом, с распятым на нём Асхамом.

Все три камеры зафиксировали одно и то же. Внезапную смену обелиска на крест. К кресту немедленно направили гвардейцев, но отправленные снять террориста с креста швейцарцы, не дойдя до него с полсотни метров, вдруг упали на колени и начали истово молиться. Та же участь постигла и группу карабинеров, а потом и спецназа ЦРУ. К девяти утра площадь заполнилась молящимися настолько плотно, что о проведении какой–либо силовой операции можно было забыть. Проредить молящуюся толпу не удавалось, все отправленные для этого силы вливались в неё, и уплотняли заслон. Ватикан уже находился в полном окружении десятков тысяч молящихся, а скора их будет сотни тысяч. Люди постоянно подходили, становились на колени, и начинали молиться. Связь работала, терактов не происходило.

До двух пополудни с площади не возвращался никто. Первым, кто пообщался с распятым Асхамом и вышел обратно был футболист Диего Марадона, которого естественно сразу взяли в оборот телевизионщики.

– Что вам сказал Мохаммед Асхам, сеньор Марадона?

– Он сказал – «Иди тренируйся, Диего, всё будет хорошо. Ты обязательно будешь чемпионом».

– Вы не опасались теракта? Все ожидают именно этого.

– Вы же тоже не опасаетесь, – хмыкнул Диего Марадона, – тут всего-то триста метров от эпицентра… Не бойтесь, Папу Он убивать не станет. Но ближе, на всякий случай, не подходите.

– Это сказал вам он?

– Он мне сказал только то, что я вам уже поведал, остальное я понял сам. Вам ничего не угрожает, чемпионом я смогу стать только в восемьдесят шестом, так что время у нас есть.

– Время для чего, сеньор Марадона?

– Не могу объяснить. Я всего лишь футболист, мне велено идти тренироваться. А вы гадайте, – Диего широко улыбнулся на камеру, – или подойдите и спросите.

– Никто, кроме вас, пока не вернулся. Все так и молятся там, все абсолютно, даже атеисты.

– Они что-то спросили и сейчас постигают. Видимо, они задали слишком сложные вопросы и получили такие-же сложные ответы. Чтобы всё понять, им нужно время. Я ничего такого не спрашивал, просто хотел убедиться, что Ему не нужна моя помощь.

– То есть, вы признаёте, что уже встречались с террористом и способны его опознать? – с сильно выраженным английским акцентом, вклинился в разговор один из силовиков в штатском.

– С террористом? – Диего заливисто рассмеялся в камеры, – Что же ты всё ещё тут стоишь? Иди и скорее арестуй его, супермен картонный, он сейчас совсем беззащитный, но всё ещё живой. Не смеши людей, гринго. Террористов лови у себя в Белом доме, а на кресте Спаситель.

После такого, силовиков без особого труда отжали, в прямом эфире у них не было шанса вмешаться, не устроив грандиозного скандала. Действительно ведь – террорист вон он висит, а цепляются почему-то к футболисту.

– Вы уверены, что это Спаситель, сеньор Марадона?

– Конечно. Я отлично понимаю, что меня сейчас слышит весь мир, и говорю только то, в чём уверен. Но Страшный суд начнётся не сегодня, раз у меня есть время стать чемпионом. Всё равно, готовиться к нему лучше начинать прямо сейчас. Сами понимаете, времени у нас осталось не так много.

2

26 апреля 1984 года. Афганистан, провинция Бадахшан. Город Ишкашим. Столица непризнанного Джамаата Бадахшан. ППД группы «Ворон».

– Ты нужен в Москве, Максим.

– Не сомневаюсь, что пригодился бы, Юрий Иванович, но вынужден отказать, вашему превосходительству. Вы должны сами спасти свою страну, и вы это можете. Вы брали Берлин, возьмёте и Москву, а я пока займусь спасением остального мира. Я, если вы помните, теперь Асхам, а прапорщик Воронов героически погиб за Родину в Бадабере. Зачем вам поднимать его труп? Или вы уже испугались?

Генерал–майор КГБ, заместитель начальника Первого Главного Управления и начальник Управления «С» /ссылка 8: нелегальная разведка/ ПГУ КГБ СССР сейчас чувствовал себя как подросток, застигнутый с поличным на чем–то постыдном. Ворон спросил как всегда спокойно, без всяких эмоций, он всегда говорил так, словно зачитывал расписание движения поездов. «Будьте осторожны и внимательны! Пригородный поезд Бердичев–Хацепетовка отправляется с третьего пути…» – «Вы уже испугались?»

– Не хами, Максим.

– Извините, Юрий Иванович. Глагол я и правда выбрал неудачный. Для чего я вам нужен в Москве? У вас всё давно спланировано и моего участия не предусмотрено. Вам не хватает своих ухорезов? Хватает, так что это уже желание паразитировать на наших добрых личных отношениях.

Действительно незачем. Дома нет таких задач, которые нельзя решить без Воронова. Просто испугались, глагол этот, на самом деле, очень даже удачный. Генералу Дроздову от этого было неловко. В затеянной Вороном игре постоянно повышались ставки. Они уже давно превысили все пределы допустимого риска и это, похоже, только начало.

– За твою голову повысили награду.

– Уже слыхал. И что это меняет? А если и меняет, то даже к лучшему, Юрий Иванович. Через полгода они получат столько голов Асхама, что весь их поганый ЦРУ–МОССАД будет работать только на сортировке поступающих голов. Я и сам им с десяток подкину. Кто такой настоящий Асхам – знаете только вы. Это не причина прерывать игру, товарищ генерал. Или знаете не только вы?

Поезд Мухосранск–Бердичев прибывает ко второму пути… Как ему это удается? Чертов колдун…

– Об этом знает вся твоя группа, а теперь еще и Масуд. Которого ты хочешь привлечь к игре. Бобкову я тоже рассказал, он всё равно бы не поверил, что ты погиб. К тому-же, похоже, что у нас где-то «течёт». На том берегу Пянджа, ГРУшники организовали опорный пункт.

– Я это уже заметил. Но это тоже не причина. На тот берег мы не ходим, а на этот не пустим их. То есть, пустим, конечно, но под контролем. Филипп Денисович человек надёжный, а за своих я ручаюсь, в том числе и за Масуда.

– Максим, ты меня хоть слышишь? У нас похоже где-то «течёт».

– Нет, Юрий Иванович. Если бы у нас хоть чуть–чуть, хоть где-то, хоть что–то «текло», вы бы уже рубили сучки на каком-нибудь далёком сибирском лесоповале. А то, что «сапоги» что–то пронюхали…, ну, так работа у них такая, а они ведь далеко не лохи. Но и это, на самом деле, тоже хорошая новость. За них не волнуйтесь, информацией я их обеспечу. Мы постараемся с ними подружиться. Бадахшанский Джамаат ведь не воюет с Советским Союзом.

– Лохи… словечки эти твои блатные…

– В этой жизни я родился в Челябинске, – развёл руками Воронов, – местный челябинский язык там сложился задолго до меня.

– Ладно, с лохами верю, а в своих ты настолько уверен? Все-таки деньги огромные…

– Вы сейчас обижаете отличных парней, товарищ генерал. Мне ваше недоверие тоже очень неприятно. Я же сказал – уверен. Не насколько–то, а просто уверен.

– Не ты ли сам приравнял своих парней к Масуду, которого знаешь всего неделю?

Воронов хмыкнул.

– Извините, Юрий Иванович, хочу ответить вопросом на вопрос.

– Максим, сейчас не время заниматься еврейской риторикой.

– Не время, Юрий Иванович, но вопрос не об этом. Нужно копнуть глубже. Знаете, в чем главная беда русской разведки?

– Советской, Воронов.

– Так точно, товарищ генерал, сейчас Советской. Но беда осталась старая русская.

– И в чем же она?

– Вы не воспринимаете Восток всерьез. Ваш главный враг – Запад, а Восток считается чем–то вроде приза, который в итоге достанется победителю. Так ведь?

– Не настолько примитивно, но в общем так.

– Не настолько, – кивнул Воронов, – но я специально упрощаю. Точно так же считают и американцы. В этом вы очень похожи. Две самые юные цивилизации планеты, считающие свои цивилизационные ценности самыми правильными для всего человечества. При том что ваши цивилизации зародились, по историческим меркам, буквально вчера и совсем не факт, что они доживут до исторического завтра. На уровне подсознания вы это понимаете, поэтому пытаетесь все проблемы решить как можно скорее. Восток это отлично видит и выжидает. Восток стар, мудр и не любит спешить. Восток знает как вас победить без войны и не собирается быть ничьим призом.

– Ты серьезно? Они знают, как нас победить? Знают?

– Я абсолютно серьезно, Юрий Иванович. Востоку победить вас гораздо проще, чем проиграть. Чтобы победить, им достаточно просто жить и ждать. Плодиться и размножаться, что они делают с удовольствием, в отличии от вас и Запада. Вы слишком недооцениваете фактор Ислама, считая его отжившим свое мракобесием. Но именно благодаря своему мракобесию Восток вас и побеждает. Вы вводите налоги на бездетность, увеличиваете декретные отпуска, но это не помогает. Ваши цивилизации больны, а Восток получил прививку Ислама. Их мракобесие побеждает и вас, и Запад. Так вот, что касается моих людей и Масуда в том числе. Я в них абсолютно уверен. Они правильные мракобесы.

– Допустим. А Масуд теперь тоже твой человек? Стоит ли так рисковать? Может лучше…

Воронов улыбнулся и процитировал себя.

– «Решить все проблемы как можно скорее». Понимаю, Масуд сейчас проблема. Только завтра у нас возникнет проблема, которую сможет решить только Масуд, если, конечно, мы не решим его проблему сегодня.