Рваные кадры

Рваные кадры

Кадр.

Мне нравится здесь. Такой старый дом. Ступеньки скрипят ― приятно.

Рита блуждала по пустому двухэтажному дому, ступая светлыми туфельками по паркету.

Мне нравится здесь. Одиноко. Я жду тебя, моя любовь. Как жаль, что я теперь несвободна...

Жизнь ― рваные кадры. Чёрно-белые кадры. Мелькают, мелькают, мелькают... Нельзя нажать «стоп». Отмотать назад.

Грустно посмотрела на обведённую криминалистами фигуру человека.

Обошла её кругом. Застарелые капли крови на ковре и... Поваленные стулья.

Разбитое окно. В него подул ветер ― резкий, холодный.

За окном начался дождь.

На душе захлестал дождь.

С потолка полил дождь.

Это крыша прохудилась на втором этаже...

Резко зажмурилась, как от яркого солнца. Открыла глаза.

Фортепиано.

Всё на том же месте.

Улыбнулась. Подошла к нему.

Чёрная лакированная «Элегия», как и в тот день, была подёрнута слоем пыли.

В тот день здесь звучала музыка. А потом...

Кадр.

― Смирнов! На выход! ― зычное гарканье сотрудника ФСИН прошибло заключённого током. К сожалению, он знал, что это такое…

Юрий обернулся. В дверях холодного, серого, бетонного ШИЗО стоял надзиратель.

― Мне долго ждать? С вещами на выход!

С вещами? Неужели двухнедельный срок уже закончился? Или?..

Точно. 17 июня 2002 года.

Даже не верится... Даже не верится, что так быстро пролетели годы. То ли дремота с открытыми глазами, то ли мысли о Рите выхватывали из реальности и уносили туда, где ему было так хорошо?

Было так хорошо, пока не стихла музыка.

Кадр.

― Юра! ― воскликнула Рита, встречая его у ворот исправительной колонии.

Подбежала. Бросилась на шею. Обняла крепко-крепко.

― Я так ждала тебя. Так ждала тебя. Теперь всё будет хорошо. ― Она звонко засмеялась и побежала от него: ― Догоняй!

На его плече висела дорожная сумка с вещами. Ни тяжёлая, ни лёгкая, и всё же она мешала ему. Мешала ему бежать за ней, юрким порхающим мотыльком.

Он бежал за ней, бежал, бежал, бежал.

Остановился.

Вокруг пустота. Тишина. Ни души.

― Рита!

Тишина.

― Рита!
― Я здесь! ― звонко отозвалась и выглянула из-за ствола дерева.

Сияло солнце. Да, там, где она, ― всегда солнце. Там, где он, ― свинцовые тучи. Он никуда не мог деться от них. Они всегда преследовали его.

Кадр.

― Сфотографируй меня. Я всегда буду рядом.

Я всегда буду рядом.

Он нахмурился, утопая ботинками в расквашенной после дождя грязи.

Кладбище.

Мокрые могилы, мокрые венки, оградки, памятники.

А Маргарита смеялась — солнечная, яркая. Лучи ласкали её, и грязь не липла к её каблучкам.

― Я всегда буду рядом, ― повторила она, обхватив обеими руками ствол берёзы. Махнула каштановыми локонами.

Снимок.

Кадр.

Он держал в руке фотографию и не мог поверить.

Он задавался вопросом: почему всё так?

Кадр.

― Юра. Ты чего такой кислый? Твоя хмурость меня выводит! Прекрати курить!

Он сидел на полу, прильнув спиной к стене, и смотрел на пустые пальцы, из которых только что вырвали сигарету.

― Курить ― это всё, что я могу. Сейчас не девяностые, чтобы промышлять бандитизмом. А работягой не устроиться теперь ― паспорт грязный. Раньше нужно было думать... ― замолчал. ― Чё я не сдох в колонии?.. Живучий, как дерьмо, которое не тонет...

Хлестанула его по щеке.

― Не смей! ― Схватила за подбородок, больно всцепившись ногтями в его кожу. ― Ты мужчина. Мужчина не должен раскисать. Мужчина не должен раскисать. Ты слышишь? Найди дело. ― Оторвалась от него, раскинув руки. ― Займись делом. Подручным. Ты — мужчина. И в этом твоё преимущество. Мужские руки. Они нежные, грубые и чувственные. Только мужские руки чувствуют то, чего не чувствует женщина. Только мужские руки смогут из тупого полена создать Афродиту. Из куска глины ― Диану. Из глыбы гипса ― Венеру.
― Я тебя понял.
― Ты меня понял?
― Я тебя понял.
― Ты меня понял? Никто. Слышишь? Никто не заглянет в твой паспорт. Ты станешь великим мастером. Ты — мой Мастер.
― А ты — моя Маргарита.

Кадр.

― Юра, ты плачешь? Юра? Не смей! ― Хлестанула по щеке. Обожгла. Больно. Приятно. Горит.

Он бросился к её ногам.

― Прости меня.
― Я знаю, что ты не хотел. Я знаю.

Она смотрела на него сверху вниз. Смотрела ему в глаза. Прожигала ему душу.

Коснулась нежной рукой его мокрого лица.

― Я кричала им. Я кричала, что ты не виноват. Я кричала! Но они не слышали меня. Им лишь бы кого-то засадить. Закрыть дело, получить медаль. Но они не будут счастливы. А ты будешь. Теперь всё позади. Теперь всё хорошо. Я всегда была рядом. Ты знаешь, я всегда была рядом. Я ждала. ― Замолчала, уведя взгляд в сторону. ― А теперь мне пора.
― Не уходи. ― Схватил её за руку.
― Мне пора, ― повторила она. Рука выскользнула атласной лентой из его огрубевших пальцев, и розовый аметист рядом с обручальным колечком прощально блеснул в свете уходящего солнца.

Она ушла. А он так и остался стоять на коленях в ожидании нового дня. И новой встречи с ней.

Кадр.

― Юра? Это что, я? ― Маргарита осматривала изящно выточенную из дерева статуэтку.

Она была настолько хрупка, что в руки взять страшно. Девушка лишь провела указательным пальцем по её контуру.

― Да, это ты.
― Ты гений! ― от восторга взвизгнула она. ― Юра, ты гений!
― Да это только баловство.
― Ты молодец! Вот я бы такое сделать не смогла! А я так люблю поделки. Особенно смотреть за процессом. Потому что в это время в воздухе царит особая атмосфера. ― Рита мечтательно увела взгляд в сторону. ― А сама ничего не умею. Терпения не хватает. Да и руки как крюки. А ты — гений! Ты гений, гений, гений! ― Она запрыгала на месте, хлопая в ладоши. ― Мой гений! С золотыми руками...