Рыбка моя, я твой...

Глава 1

Ассоль.
Если бы существовал официальный диагноз «слишком долго смотришь на чужие губы в общественном месте», меня бы уже увезли с мигалками.
Я вижу его губы и хочу поцеловать. Уже минут двадцать залипаю на губы незнакомого парня в метро. Не на лицо. Не на глаза. Не на руки. Исключительно на губы. Причём так пристально, что они, кажется, скоро начнут чувствовать неловкость.
Удивительно. Здесь так много людей, так много глаз, так много губ… но я вижу только его. Как будто всю жизнь только о них и мечтала. Как будто это самое красивое, что вообще есть на свете. Не закаты, не горы, не картины великих художников — губы. Вот эти. Конкретные.
Я вижу, как он едва заметно поджимает нижнюю и прикусывает её. Затем отпускает.

Я буквально схожу с ума. Со мной такое впервые.

Чтобы хоть как-то отвлечься от его красивых губ, разглядываю незнакомца целиком.

Деловой серый костюм, галстук и светло-серая рубашка. В руке — кожаный портфель для документов. Он не похож на тех, кто едет каждое утро на работу: скорее всего, из-за пробок решил спуститься в метро, чтобы не опоздать на важную встречу.

Да, именно так. Мне приятнее представлять его в качестве серьёзного босса в какой-нибудь большой фирме.

Моя фантазия летит впереди мыслей, и я уже вижу его после работы. Как он стягивает галстук ещё в машине, затем, едва переступив порог большого дома, с ненавистью срывает рубашку так, что пуговицы рвутся. Под рубашкой, вероятно, идеальное тело. Ровная загорелая кожа. Просто мне так захотелось, чтобы он был загорелым. На спине — татуировка в виде орла, выпускающего когти. Ну или хотя-бы что-то брутальное.

Мужчина переодевается в домашнюю футболку — помятую, не первой свежести — и кайфует от того, что может позволить себе быть неидеальным. Брюки меняет на домашние спортивные шорты, а начищенные туфли — на пушистые розовые тапочки в виде огромных лап йети.

Он включает Элвиса Пресли и, танцуя, готовит ужин.

Остановка.

Парень, взглянув на часы, встаёт в очередь за выходящими на станции.

— Он же сейчас уйдёт! — вопит внутренний голос, нажимая кнопку паники.

— Конечно уйдёт, у него же есть ноги! — отвечает здравый рассудок.

— Но нам нужно проверить, правильно ли мы угадали место работы! — затыкаю их обоих и выхожу следом за ним.

Я личность творческая, часто ветреная и непредсказуемая. Я не работаю в том понимании, в каком люди привыкли определять степень работы. Я просто не выживу в мире с определённым графиком. Поэтому работаю на дому: пишу картины и продаю их. На вырученные средства покупаю новые краски, оплачиваю съёмную квартиру и живу дальше — до следующей сделки.

Понятия финансовой подушки безопасности и финансовой грамотности мне чужды. Я живу здесь и сейчас. Люблю, творю и радуюсь каждому новому дню.

Поэтому времени у меня предостаточно. Могу немного погулять по городу вслед за незнакомцем. Просто чтобы потешить свою фантазию. Только чтобы убедиться, что он работает в офисе.

— Дура, держись хотя бы на расстоянии! — подсказывает внутренний голос.

Послушно сбавляю шаг.

Мысленно рисую красную точку своего прицела на его затылке, чтобы не упустить.

Жуть! Я как настоящий сыщик! С детства мечтала быть частным детективом, чтобы следить за людишками и познавать их тайные тайны.

Я как любимый Шерлок Холмс!

Невидима, незаметна, как его тень!
Так задумалась о своих детективных способностях, что не заметила, как иду следом за ним, едва ли не наступая на пятки его начищенных до блеска дорогих ботинок.

Хлюп!

Мой небалованный чистящими средствами белый кроссовок наступает в грязную лужу. Прямо бомбардировка века!

Грязь летит во все стороны: на рядом идущую женщину и на штаны подозреваемого. Почему подозреваемого? А потому что так называют всех, за кем следят. Осталось придумать, в чём его подозревают.
Например, в краже губ из Лувра. Наверняка это произведение искусства уже ищут по всему миру!

Подозреваемый останавливается, оборачивается. Сперва, скривив гримасу, пялится на свою забрызганную штанину, затем — с не менее брезгливым выражением — на меня.

Женщина ещё что-то орёт.

Твердит об аккуратности и о том, что нужно смотреть под ноги.

Такая умная. Куда бы деться!

Кстати, куда?

— Мужчина, вы в своём уме?! — выпаливаю ему в лицо с обвинением.

— Я? — офигевает от наезда.

Глаза свои зелёные, красивые, выкатил. Сексуальные губы сжал.

— Ну да, вы! — бросаю с упрёком, будто пытаюсь пристыдить.
Мой внутренний голос поддакивает:
«Ходите тут такой красивый, а порядочные люди из-за вас в грязь наступают!»

— Ненормальная, — выплёвывает он, решив, что ругаться с городской сумасшедшей себе дороже.

Разворачивается, нервно передёргивает плечами (не плечами, а крыльями!) и, прибавив шагу, несётся вперёд.

Не знаю, что меня выдало. Неужели то, что я обрызгала его грязью?

Мне, между прочим, больше всех досталось! Это мои последние кроссовки!

А может, то, что на мне розовый ободок с фиолетовыми перьями, помешало слиться с толпой?

Ну не нашла я, чем волосы закрепить, когда из дома выбегала. Все резинки, заколки и нормальные ободки попрятались.

А может, кислотно-зелёная мини-юбка? Цвет яркий, заметный.

Или то, что на мне разные носки? Один — длинный, в оранжевую полоску, натянут почти до коленки, а второй — в розовый цветочек, обычный, едва виднеется из кроссовка.

– Забыла, как Шерлок одевался, тупица?! — насмехается голос в голове.

Показываю в ответ фак.

Мужик, взглянувший на меня в этот момент, решил, что это я ему, и двинулся на меня, решив проучить, наказать, оторвать голову — я не знаю. Ну уж точно не для того, чтобы рассказать о том, как спят тюлени под водой.

Ещё и страшный такой! С огромной мордой, отвлекающей на себя всё внимание. Я его так и запомню: без рук, без ног, зато с огромными красными щеками и выкатившимися от злости глазами.

Спасаюсь бегством.

Мокрый кроссовок хлюпает так неприятно, будто смеётся и угрожает свалиться с ноги, бросив своего командира. Дезертир!

Ещё и подозреваемый куда-то делся!

Нет, не быть мне ни Шерлоком, ни даже Ватсоном, ни даже его собакой, если она у него была. Ни блохой собаки.

Припустив, несусь как на ракете, огибаю метеориты в виде прохожих. Да я прям как капитан космического корабля!

— Внимание, враг на хвосте! Необходимо совершить гиперпрыжок! — подсказывает внутренний голос, потому что гневное шипение, издаваемое отверстием между огромных красных щёк, уже чувствуется на затылке.

— Есть, командир! — отвечаю с улыбкой и влетаю в офисное здание, резко свернув в сторону.

Враг отстал. Снаружи стеклянный фасад покрыт зеркальной плёнкой. Я вижу, как хомяк с огорчением харкает себе под ноги, что-то бормочет и, глядя на своё отражение прямо напротив моего лица, пятернёй наводит красоту на «Озере надежды», разглаживая взъерошенные от погони редкие волосинки.

Фух, пронесло!

— Девушка! Вы к кому? — заставляет обернуться требовательный женский голос.

За стойкой у турникета стоит высокая, худая вобла в синем деловом костюме.

Губы и глаза — прямо как у рыбины!

— Сюда! — отвечаю, смерив её надменным взглядом.

— Вы на собеседование? — с надеждой спрашивает она, чтобы хоть как-то оправдать в рыбьих мозгах (если у рыб они, конечно, есть) моё внезапное появление в их рыбной лавке.

Вон и охранник у турникета — ну вылитая рыба-шар!

— Конечно! — заявляю, чтобы хоть как-то оправдать своё появление в этом аквариуме в её рыбьих мозгах.

Не рассказывать же ей о космическом нападении! Что вообще сушёная вобла может знать о космосе?

— Тогда проходите, Дэмис Бронеславович вас ожидает. — Вобла нажимает кнопку, скрытую от моих глаз, на своём столе за стойкой, и турникет загорается зелёной стрелкой.

— Кто, простите, ожидает? — переспрашиваю.

— Д-Э-М-И-С Бронеславович, — по буквам повторяет имя. — Начальник креативного отдела.

— А-а-а… — выдыхаю. — А мне такое послышалось!

Хихикнув, пролетаю через турникет и слышу в спину:

— Двадцатый этаж! Кабинет слева! — кричит вобла.