Рыцарь Пепла

Глава 1. Осада Морнхейвена

Шел 364-й день осады замка Морнхейвен.

Небо над Ноктфоллом, обычно ясное и холодное, теперь было затянуто плотной пеленой дыма. Башни замка, некогда гордо возвышавшиеся над ледяными пустошами, теперь напоминали сломанные клыки гигантского зверя. Стены, высеченные из черного базальта, были изъедены огнем катапульт и покрыты трещинами, словно сама земля пыталась разорвать их на части. Воздух был густым от запаха горящего дерева, крови и страха.

Осада началась внезапно. Шейгардцы, давние соперники Ноктфолла, перешли границу под покровом ночи. Их армия, словно стая голодных волков, обрушилась на северное королевство, не оставив ему шансов на подготовку. Говорили, что их король, Гайрик Шейгард, жаждал не просто победы, но полного уничтожения Ноктфолла. Гайрик был не просто завоевателем — он был мастером стратегии и безжалостным тираном, который верил, что сила — единственный закон. И теперь, спустя почти год, его мечта была близка к осуществлению.

Морнхейвен, последний оплот Ноктфолла, держался из последних сил. Его защитники, некогда гордые рыцари в сияющих доспехах, теперь больше походили на призраков. Их лица были измождены голодом и бессонницей, а глаза горели лишь холодной решимостью. Они знали, что помощи ждать неоткуда. Королевства Тенбрисса, разделенные вековой враждой, предпочли остаться в стороне. Эрус, Лонгард, Кровавая Пустошь и даже Бладдар — все они наблюдали за гибелью Ноктфолла, как стервятники, ожидающие своей доли.

Сайрен, капитан королевской гвардии, стоял на стенах замка, вглядываясь в горизонт. Его плащ, некогда белый, как снег, теперь был пропитан кровью и грязью. В руках он сжимал меч, лезвие которого было иззубрено от бесчисленных схваток. Он знал, что конец близок. Но он также знал, что должен выжить. Ради королевы. Ради Ноктфолла.

Где-то внизу, за стенами замка, раздался гул барабанов. Это был сигнал. Шейгардцы готовились к очередному штурму. Сайрен закрыл глаза, пытаясь заглушить голос, который шептал ему, что всё уже потеряно. Но он не мог сдаться. Не сейчас.

Барабаны замолчали, и наступила тишина. Она была гнетущей, словно горящее лезвие, что скользило сквозь пропитанную потом и кровью кожу, колыхала каждый миллиметр боли. Сайрен открыл глаза и увидел, как первые ряды шейгардцев двинулись к стенам. Они шли медленно, словно наслаждаясь моментом. Их доспехи, черные, как ночь, сливались с тенями, а на щитах красовался символ Шейгарда — кровавый меч.

— Готовьтесь! — крикнул Сайрен, и его голос, хриплый от усталости, разнесся по стенам.

Защитники замка заняли свои позиции. Лучники натянули тетивы, а солдаты с копьями выстроились вдоль парапета. Но их было слишком мало. Слишком мало, чтобы остановить волну, которая вот-вот обрушится на них.

Первые стрелы взмыли в небо, но шейгардцы были готовы. Их щиты поднялись, образуя непробиваемую стену. Стрелы ударялись о металл, как дождь о камни.

— Катапульты! — раздался чей-то крик, но было уже поздно.

С неба обрушились огромные камни, сокрушая всё на своем пути. Один из них ударил в стену рядом с Сайреном, и он едва удержался на ногах. Обломки камней и щебень полетели вниз, унося с собой нескольких защитников. Их крики смешались с ревом нападающих.

— Держите строй! — кричал Сайрен, но его слова тонули в хаосе.

Шейгардцы уже были у стен. Их лестницы, длинные и черные, как змеи, упирались в каменные стены. Первые враги появились на парапете, и Сайрен бросился в бой. Его меч сверкнул в воздухе, рассекая доспехи и плоть. Но на каждого убитого врага приходилось еще десять.

На 362-й день осады Сайрен посетил королеву.

Он медленно поднимался по узкой винтовой лестнице, ведущей в ее покои. Его шаги эхом отдавались в каменных стенах, словно замок стонал под тяжестью своей собственной истории. Он знал, что Калиста не спит. Она не спала уже несколько дней.

У дверей её покоев его встретила служанка, юная девушка с бледным лицом и трясущимися руками.

— Она снова не ела, — прошептала она, опустив глаза. — Всю еду отдала голодным. Говорит, что они нуждаются в ней больше, чем она.

Сайрен сжал кулаки. Он хотел войти, но служанка осторожно коснулась его руки.

— Она просила никого не беспокоить.

Он кивнул, но не ушел. Вместо этого спустился во внутренний двор, где царил хаос. Женщины и дети, укрытые за стенами замка, ютились у костров, пытаясь согреться. Сайрен смотрел на них, и его сердце сжималось от боли.

Внезапно его внимание привлек шум крыльев. Он поднял голову и увидел почтового голубя, летящего над замком. Птица была слишком низко, и Сайрен, не раздумывая, схватил камень и метнул его. Голубь упал на землю, а в его лапке был сверток.

— Шпион, — пробормотал Сайрен, разворачивая записку. Это было предложение о капитуляции, подписанное самим Гайриком Шейгардом. Король Шейгарда обещал пощаду всем, кто сложит оружие, но Сайрен знал, что это ложь. Гайрик не знал пощады.

Он отнес голубя на кухню, где повара пытались накормить хоть кого-то из голодающих.

— Приготовьте его для королевы, — приказал он. — Она должна есть.

Затем он вернулся к её покоям. На этот раз он не стал ждать разрешения и толкнул дверь.

Калиста стояла у окна, её стройная фигура была окутана темным платьем, а волосы, некогда золотые, как солнце, теперь казались тусклыми. Она обернулась, и её глаза, холодные и полные печали, встретились с его взглядом.

— Я просила не беспокоить меня, — сказала она тихо, но в её голосе не было гнева. Только усталость.

— Вы должны есть, — настаивал Сайрен. — Ваш народ нуждается в вас.

— Мой народ умирает, — ответила она, отворачиваясь к окну. — И я не могу их спасти.

Сайрен подошел ближе, но не посмел коснуться её.

— Мы ещё не проиграли. Морнхейвен стоит уже тысячу лет. Непокоренный некогда, непокоренный и сейчас.

— Именно это и тревожит меня, — прошептала Калиста. — Я думала, что мы непобедимы. Что эти стены защитят нас от любой беды. Но сейчас они у наших ворот. И скоро настанет тот самый момент.

Глава 2. Пепел и клятва

Тьма была живой. Она не просто окружала его — она дышала, шевелилась, словно огромное чудовище, готовое поглотить всё на своём пути. Сайрен не видел её, но чувствовал. Она была повсюду: в холодном воздухе, который обжигал лёгкие, в тишине, которая звенела в ушах, в каждом шаге, который он делал, словно земля под ногами была ненадежной, зыбкой, как болото.

Кто-то приближался…

Сначала это были лишь тени, едва заметные в густой тьме. Они кружились вокруг него, как хищники, что выжидают момент для нападения. Их формы были размыты, словно они состояли из самого мрака, но в их движениях была странная, почти зловещая грация. Они не издавали звуков, но Сайрен чувствовал их присутствие — холодное, тяжёлое, как камень на сердце.

Он попытался сделать шаг вперёд, но нога, пронзённая копьём, подкосилась. Боль пронзила его, острая и жгучая, словно рана была наполнена огнём. Он упал на колени, чувствуя, как кровь сочится сквозь повязку, пропитывая ткань и капая на землю.

Запах крови заполнил воздух. Он был густым, металлическим, почти осязаемым. Сайрен знал, что этот запах привлечёт их. Он уже видел, как они реагируют на кровь — их тени становились плотнее, движения — быстрее, а холод, исходящий от них, — невыносимее.

Он поднял голову и увидел, как одна из сущностей приближается. Её форма стала чётче, и теперь он мог разглядеть очертания — длинные, извивающиеся конечности, словно щупальца, и лицо, если это можно было назвать лицом. Оно было лишено глаз, но Сайрен чувствовал, как оно смотрит на него. Взгляд был тяжёлым, пронизывающим, словно он видел не тело, а душу.

— Уходите, — прошептал он, но его голос был слабым, почти беззвучным.

Сущность не ответила. Она лишь приблизилась, её щупальца протянулись к нему, и Сайрен почувствовал, как холод охватывает его тело. Он попытался отползти, но боль в ноге была слишком сильной.

И он услышал их.

Они не звучали. Это был шёпот, который раздавался не снаружи, а внутри его головы. Он был тихим, но настойчивым, словно тысячи людей говорили одновременно, но их слова сливались в один непрерывный поток.

— Боль... — шептали они. — Страдание...

Сайрен закрыл глаза, пытаясь заглушить их, но голоса становились громче.

— Ты не сможешь убежать... — шептали они. — Ты принадлежишь нам...

Он почувствовал, как щупальца касаются его кожи. Они были холодными, как лёд, и оставляли после себя следы, словно ожоги.

— Нет! — крикнул он, но его голос был заглушён тьмой.

Сайрен открыл глаза. Его тело было покрыто пеплом. Доспехи, некогда сиявшие серебром, теперь были черными от копоти, а на их поверхности лежал тонкий слой серой пыли, которая осыпалась при каждом его движении. Воздух вокруг был густым, едким, пропитанным запахом гари и крови. Он кашлянул, чувствуя, как дым разъедает его горло.

Он огляделся. Руины замка дымились, как раны, которые не хотели заживать. Камни, некогда гордо возвышавшиеся над ледяными пустошами, теперь лежали в пыли, словно кости гигантского зверя, растерзанного на куски. Ветер шелестел пеплом, развевая его по двору, и Сайрен почувствовал, как частицы оседают на его коже, смешиваясь с потом и кровью.

Калиста лежала там же, где и раньше. Её золотые волосы, некогда сиявшие, как солнце, теперь были покрыты пылью и кровью. Её лицо, всегда такое гордое и прекрасное, теперь было бледным и холодным. Сайрен смотрел на неё, и его сердце сжималось от боли, которая была сильнее любой раны.

— Нет... — прошептал он, его голос был хриплым, почти беззвучным.

Он попытался подняться, чтобы подойти к ней, но боль в ноге сковала его тело, как железные цепи. Он вскрикнул, чувствуя, как рана снова начинает сочиться кровью. Его пальцы впились в землю, пытаясь найти опору, но она была холодной и безжизненной, как всё вокруг.

— Калиста... — прошептал он снова, но её имя звучало как проклятие.

Он не мог поверить, что это конец. Что всё, ради чего он жил, ради чего сражался, теперь лежит перед ним, холодное и бездыханное. Он был рыцарем без королевы, изгоем в мире, который больше не нуждался в нём.

— Это не может быть концом, — прошептал он, чувствуя, как слёзы катятся по его щекам. — Это не может...

Но вокруг него были только руины и тишина.

Сайрен поднялся на ноги, превозмогая боль. Его рана ныла, но он знал, что не может оставаться на месте. Он должен был найти кого-то — кого угодно, кто выжил. Его шаги были медленными, неуверенными, но решительными. Каждый шаг отзывался болью в ноге, но он продолжал идти, опираясь на меч, как на костыль.

Он брёл по двору, превозмогая боль в раненой ноге. Воздух был густым от золы и гари, пропитан запахом смерти. Его шаги глухо раздавались среди развалин, эхом отзываясь от опалённых стен. Морнхейвен, некогда гордый оплот Ноктфолла, превратился в кладбище.

Тела. Они были повсюду. Среди них — солдаты, рыцари, простые горожане, женщины и дети. Некоторые всё ещё сжимали оружие, словно пытались бороться даже после смерти. Другие лежали в позах отчаяния, застывшие в последнем порыве к спасению.

Сайрен наклонился, проверяя пульс у одного из павших рыцарей. Холод. Пустота. Смерть.

Он двинулся дальше, понимая, что надежда угасает с каждым шагом.

Около разрушенной часовни он нашёл женщину. Она сидела у стены, прижимая к груди мёртвого ребёнка. Лицо её было испачкано пеплом, а взгляд пустым.

— Жива? — Сайрен осторожно присел перед ней.

Она не ответила. Только сильнее сжала малыша в руках, как будто могла согреть его мёртвое тело.

Сайрен положил руку ей на плечо, но она не отреагировала. Тогда он медленно поднялся и оставил её.

Сквозь руины он добрался до внутренней крепости. Здесь было тише. Стены ещё стояли, но они напоминали пустую оболочку. Морнхейвен уже не был замком — лишь местом, которое ждало, когда время окончательно сотрёт его с лица земли.

Наконец, он подошёл к королевским покоям.

Дверь была распахнута.

Глава 3. Разлом Времени

Сначала всё было именно так, как он ожидал.

Время начало закручиваться, как водоворот, искажая воздух вокруг. Пространство задрожало, стены гробницы дрожали в унисон с биением его сердца. Свет от Даатолииса разгорался всё ярче, заполняя тьму подземелья.

И затем – падение.

Мир рухнул, и его сознание вместе с ним.

Когда Сайрен открыл глаза, он стоял посреди заснеженного двора, крепко сжимая в руке деревянный меч. Перед ним возвышалась фигура — высокая, широкоплечая, закованная в меха и сталь. Его отец.

— Держишь меч, как трусливый горожанин, — прогремел голос лорда Вейнора, властного и строгого, но без жестокости. — Если хочешь защищать Ноктфолл, бей сильнее.

Юный Сайрен, не старше десяти, стиснул зубы и сделал выпад. Его меч с треском столкнулся с мечом отца, но сила удара вернула его назад, и мальчик тяжело упал в снег. Мороз пробрался под одежду, обжигая кожу, но он тут же вскочил.

Отец не улыбался, но в его глазах мелькнуло одобрение.

— Запомни, Сайрен, — сказал он, опуская меч. — В битве не важно, упадёшь ли ты. Важно, как быстро ты встанешь.

Слова отзывались эхом, замерзший воздух дрожал от их значимости. Сайрен хотел что-то сказать, но вдруг понял, что его руки стали полупрозрачными. Снег начал исчезать, уноситься ветром времени…

Его выбросило вперёд, в новые временные воды.

Теперь он стоял на коленях перед великим троном, и его меч, уже настоящий, касался древнего камня. Перед ним, седеющий, но всё ещё сильный, восседал король Эрик I, отец Калисты III.

— Сайрен Морнхейвен, сын лорда Вейнора, — проговорил король, его голос звучал, как гул зимнего ветра. — Ты даёшь клятву верности короне Ноктфолла?

— Да, мой король, — ответил он, не поднимая взгляда.

— И будешь ли ты защищать мою дочь, принцессу Калисту, как самого себя?

— Пока бьётся моё сердце, пока кровь течёт в моих жилах.

Эрик смотрел на него долго, изучающе. Затем кивнул и сжал плечо Сайрена сильной рукой.

— Тогда встань, рыцарь Белого Пламени.

Он поднялся. Вокруг, в зале, гремели голоса — рыцари, лорды, вассалы. На лицах были улыбки, в глазах — уважение. Калиста стояла рядом с отцом, молодая, яркая, ещё не познавшая тяжесть короны. Она улыбалась.

Но затем время ударило снова.

Мир вокруг Сайрена почернел, но не был пуст. Он снова видел.

Север растянулся перед ним — горы, покрытые инеем, тёмные леса, заснеженные равнины. Но в этой картине не было жизни.

Ветер нёс с собой не песок, не снег, а золу. Тучи над головой были настолько густыми, что казалось, они давят на землю. Они двигались неестественно, словно чьи-то пальцы медленно опускались на мир.

С неба падали капли.

Сначала он подумал, что это дождь. Но когда первая капля упала на его ладонь, он почувствовал жжение.

Огонь.

Он поднял голову и увидел, как из туч срываются огненные слёзы, падающие на заснеженную землю. Соприкасаясь с поверхностью, они взрывались чёрным пламенем, сжигая снег, траву, деревья.

Он посмотрел вперёд и увидел город.

Морнхейвен? Нет. Этот город был другим. Разрушенным, искажённым. Башни были сломаны, стены разорваны. Повсюду тела — мужчины, женщины, дети. Среди пепла бродили тени.

Он услышал плач.

Потом — смех.

Звонкий, жуткий, не принадлежащий человеку.

И тогда мир разорвался.

Сайрен почувствовал, как что-то ломается внутри него. Даатолиис вспыхнул, его свет стал багровым, отравленным чем-то, что не должно было существовать.

Земля взорвалась.

Из-под неё вырвались черные молнии, разрывая воздух, превращая снег в пар. В самом центре разлома образовалась бездна — врата, ведущие не во время, а в нечто иное.

Сайрен упал на колени, пытаясь сопротивляться, но его тело горело изнутри.

Из разлома поднялась тень.

Сначала это была лишь дымка, хаос, но затем она приобрела форму. Высокий, закованный в древние доспехи, покрытые шрамами времени. Лицо, скрытое в черном шлеме, из глазниц которого сочился багровый свет.

Он медленно поднял голову и вдохнул.

— Я… свободен.

Его голос был словно вселенская боль. Он не говорил — он стонал, рычал, смеялся и кричал одновременно.

Мардугр.

Тёмный рыцарь боли.

Он шагнул вперёд, и с каждым его шагом земля корчилась в агонии. Камни трескались, воздух густел, снег испарялся.

Сайрен попытался подняться, схватиться за меч, но почувствовал, как тени сковывают его тело.

— Освободитель… — прошептал Мардугр. — Ты подарил мне мир… и я покажу тебе, как он умирает.

Сайрен знал, что где-то просчитался.

Он чувствовал это всей кожей, каждым нервом, каждым обрывком сознания, который ещё держался на грани. Даатолиис не должен был этого делать. Он не должен был открывать нечто, чего не мог понять даже сам создатель артефакта. Но это произошло. И теперь перед ним стоял Мардугр — порождение боли, тьмы и чего-то гораздо более древнего, чем этот мир.

Тёмный рыцарь поднял руку, и воздух сгустился, словно наполняясь кровавым песком. Из этого песка, как из бездны, он медленно извлёк клинок.

Это был меч, которого не должно было существовать.

Двуручный, с зубчатыми краями, полностью чёрный, как будто он высекался из самой пустоты между звёздами. Он дышал — вдоль лезвия струились чёрные языки пламени, но это был не огонь, это была разлагающая тьма. Там, где проходил клинок, воздух корёжился, будто пытался сбежать, а земля покрывалась трещинами, из которых лилась чернильная кровь.

— Испытай боль, что переплела меня цепями, Освободитель… — прошипел Мардугр.

И ударил.

Сайрен успел поднять меч, встречая атаку. Лезвия столкнулись, и от их соприкосновения разлетелась вспышка мрака, заглушив даже звук стали. Сила удара пронеслась сквозь его тело, будто в грудь вонзили раскалённые крюки.

Он отлетел назад, его сапоги заскользили по потрескавшемуся камню. Он не позволил себе упасть, но внутри… что-то разорвалось.