Рыжая катастрофа драконьего принца

Глава 1. Облачно, возможны осадки в виде студенток

Ларика Тэлль

Последнее, что я хочу услышать, свисая с потолка кабинета декана общей артефакторики, — это треск разряжающихся артефактов. Мои перчатки-прилипалы и наколенники решают оставить хозяйку в неловком положении в самый неподходящий момент. Я ведь почти добралась до цели! А если сейчас грохнусь на пол, то все сигналки, которыми утыкан пол комнаты, завопят так, что даже ректор в своей башне проснётся.

А это однозначный путь к отчислению! Я, блин, именно это и пытаюсь предотвратить!

— Клац, а ну, быстро дуй к столу! — командую моему хомяку, который ползёт рядышком.

В кабинете темно, хоть глаз выколи. Только лунный свет, пробивающийся сквозь плотно прикрытые шторы, вычерчивает рабочий стол и придвинутое к нему кресло. И ведь всего пары метров не хватает!

Быстро высматриваю, куда можно приземлиться, не активировав ни один из охранных артефактов. Единственный адекватный плацдарм — старая тахта, которую декан Аксамит обычно использует для хранения всякой рухляди. Она и сейчас возвышается тёмной горой на фоне стены. Прицениваюсь, хватит ли мне прыжка и не свалю ли я всё это барахло на пол. Вроде не должна, да и габариты свалки как-то странно уменьшились. Неужели секретарь достучалась до декана и тот хоть немного разобрал свои закрома?

Кр-ре-е-ек!

Резкий треск сопровождается одновременным отрывом руки от потолка. Следом и нога теряет сцепление с поверхностью.

— Пресвятые пассатижи! — в панике выдыхаю я, повисая над полом.

Вторая перчатка тоже предупреждающе потрескивает, а это значит, что вся моя миссия грозит улететь Клацу под хвост. А вместе с тем — и надежда получить диплом!

— Была не была! — шепчу я и, резко качнувшись, отталкиваюсь от потолка.

Вкладываю в прыжок все оставшиеся силы. Их не так много, но до спасительной кушетки я долетаю. Не успеваю обрадоваться, как понимаю, что праздновать победу рано. Очень рано!

Потому что груда хлама подо мной странно мягкая. Я бы даже сказала, тёплая и дышащая! И что ещё более пугающее — эта гора начинается двигаться под моими руками. Из-под пледа появляется лохматая голова, и от одного её вида мне становится дурно. На кушетке декана притаилось нечто взъерошенное и сверкающее дикими глазами!

— Ой! — вскрикиваю я, пытаясь сползти на пол.

Уже плевать на сигналки, которые к тому же не срабатывают.

— А ну, стоять! — раздаётся грозный рык, в котором проскальзывают смутно знакомые нотки.

Меня хватают за ногу и одним махом затягивают обратно, прямо на чьё-то крупное тело. Но не это заставляет меня притихнуть. Могу поклясться: это чудище довольно урчит!

— Как интересно у вас принято встречать гостей, — мурлычет, очевидно, мужчина, в то время как его ладони оглаживают моё испуганно трясущееся тело. — Только, мне кажется, на тебе многовато одежды.

— А мне кажется, вы меня с кем-то попутали!

Но кто б меня слушал! Уже в следующий момент в мои губы впиваются чужие. Твёрдые, властные, они моментально перехватывают инициативу и заставляют приоткрыть рот, впустив нахальный язык. Одурев от такой наглости, я не сразу начинаю сопротивляться. Кто бы передо мной ни был, не для него я губы берегла!

Возмущение придаёт мне сил, и я, уперев руки в могучую грудь, приподнимаюсь. Мне с трудом удаётся выпутаться из объятий лежащего подо мной наглеца. Кажется, он даже успевает что-то раздражённо пробурчать. Но в этот момент в кабинете вспыхивает слабый свет настольной лампы. Резко обернувшись, убеждаюсь в том, что Клац добрался до цели. Хомяк, не обращая внимания на то, что хозяйка находится в руках незнакомца, шуршит в бумагах, разложенных на столешнице. Вот же бестолочь, мне, вообще-то, помощь нужна!

— Ларика?!

Возглас заставляет меня вернуться к проблеме — и тут же застыть в шоке. Теперь я понимаю, почему голос показался мне столь знакомым. Сердце совершает восторженный пируэт, а потом, опомнившись, резко опускается с небес на землю.

— Армониан? — Опешив, я замираю, так и не совершив попытки к бегству. Смущаюсь и пытаюсь быть вежливой. — То есть Ваше Величество. В смысле Высочество.

Чем больше я лепечу, тем более ехидной становится улыбка на губах этого обаятельного засранца. И это так выводит меня из себя, что, плюнув на все выученные правила этикета, я выпускаю прежнюю Ларику.

— То есть иди ты лесом, патлатый!

— Каким именно? — не обратив внимания на мою неучтивость, интересуется Армониан. Да и, насколько я помню, ему нравилось его прозвище, точнее то, как мы собачились при этом. — У вас в Алерате их не счесть. Зимний, Летний, Северный, Вечный. Хотя… Если мне дадут такую компаньонку, то я готов даже в местный лес Морока сунуться.

В ответ я только гневно пыхчу. Проходит секунда, другая — и эмоция на лице принца внезапно резко меняется, пугая меня мягкой радостью.

— Привет, Ларика. Я тоже по тебе скучал.

Эта перемена вводит меня в ступор. Я не хочу вновь утопать в драконе. Доверяться ему, получив затем знатную ментальную оплеуху.

Делаю попытку слезть, но принц Армониан Маврилик, на чьё бренное тело меня угораздило приземлиться, и не думает меня отпускать. Напротив, длинные пальцы с силой впиваются в мои бёдра, а взгляд голубых глаз намертво пригвождает меня к месту. Весьма компрометирующему месту.

Глава 2. Кто, если не друг, скажет тебе правду?

И если б я могла

С Богами вести дела,

Поменяли бы они нас местами.

Мне пройти весь этот путь,

Взбежать на этот холм,

Оставив обиды позади…

— Юна! Выключи музыкалку: кристалл посадишь! — кричу я соседке, которая не только песню на весь выделенный нам блок врубила, но ещё и подпевает так, что у меня в ушах звенит.

Оборачиваюсь к зеркалу, у которого провела уже добрую половину утра. Руки сами собой тянутся к губам. Кажется, они до сих пор припухшие, хотя, скорее, я просто себя обманываю. Перед глазами моментально вспыхивают события прошедшей ночи, а особенно — ощущения. Будоражащие объятия, сильные руки на моих бёдрах. И поцелуй, который отключил разум и пробудил какую-то странную сторону меня. Ту, чьи желания заставляют меня краснеть и смущаться. Боги, да у меня от одних воспоминаний тело дрожит, а что будет, если я снова с Армом столкнусь? И ведь столкнусь же, он так и не сказал, какое желание я должна буду выполнить. А драконий принц не из тех, кто прощает должки.

Вздрагиваю и отшатываюсь от своего отражения, когда дверь в спальню распахивается. На пороге появляется моя беловолосая соседка и лучшая подруга по совместительству.

— Ты чего такая взъерошенная с утра? — сложив руки на пышной груди, интересуется Юна. — Это же Полери Валейт, последний альбом! Знала бы ты, чего мне стоило достать копию записи!

— Я знаю, кто это, — оборачиваюсь, упирая руки в бока. — К твоему сведению, Лери — лучшая подруга моей сестры.

— Бе-бе-бе, — гримасничает Юна. — А мой папа — канцлер Конклава! Чем покроешь?

— Ой, всё! — Закатываю глаза, снова оборачиваясь к зеркалу.

Не вижу смысла продолжать наши препирательства. О том, что мой отец — первый советник Владыки Алерата, сестра замужем за ближайшим другом принца Армониана, а в дальних знакомых у меня сама императрица Демастата, Юна знает и без моих дополнительных напоминаний. Я никогда не кичилась собственными связями, потому что для меня вес человека в обществе задают его поступки и достижения. А у меня с этим пока не густо.

Так что вместо пустого сотрясания воздуха, я возвращаюсь к своему занятию, а именно к придирчивому разглядыванию отражающейся в зеркальной глади девушки. Пять лет меня совершенно не заботило, как я выгляжу. Носила форму, положенную иностранным ученикам, и в ус не дула, как говорит бабуля. А сегодня всё наперекосяк. Рубашка мятая, юбка чересчур короткая, и галстук не завязывается. Ещё и проклятые форменные чулки так и норовят сползти!

Внимательно приглядываюсь к собственному отражению. Моя огненная копна, как всегда, ведёт себя непослушно, и проще оставить её в покое, чем попытаться хотя бы в хвост собрать. Кожа после бессонной ночи особенно бледная. Не альва, а пугало! А ещё сегодня меня особенно сильно бесят уши. Их острые кончики, будто издеваясь, краснеют каждый раз, когда я вспоминаю об Арме. Это что за подстава такая?!

— Да ладно? — Склоняюсь над зеркальной гладью и разве что не взвываю от отчаяния. — Ну почему именно сегодня? Сейчас?

— Что там? — обеспокоенно спрашивает Юна и, наконец-то приглушив музыку, вваливается в мою спальню.

— Ничего, — спешу заверить её, а потом резко выдохнув, спрашиваю: — Есть маскирующий крем?

— Тебе зачем? — Юна в недоумении склоняет голову.

— Веснушки. Повылазили так, что я на крапчатку похожа.

— Да брось ты. — Подруга улыбается, разворачивая меня к себе. — Ты красива и с ними. Это твои изюминки.

— Ага, — с сарказмом выдыхаю я. — Ещё скажи, что я с этими изюминками настоящий кексик.

— И скажу. — Юна хитро подмигивает. — Кексик, на который половина курса слюной капает.

— Ой, иди ты. — Смущённо пихаю её в плечо и чувствую, как заливаюсь краской.

Оборотница хихикает, а потом резко становится серьёзной.

— Рика, а что случилось? — Она обводит мой образ руками, а в её серых глазах появляется тревога. — Что за парадный вид? Рика! — она вскрикивает в искреннем испуге. — Тебя всё-таки отчисляют? Это Ратмир, да? Всё-таки нажаловался?

— Успокойся. — Я морщусь, вспоминая, как не сдержала дар и заставила бедолагу Кокура обратиться в зверя. — Ничего твой жених мне не сделал. Это ваш куратор как-то узнала о происшествии и накатала докладную.

— Пресвятые пассатижи! — Юна всплёскивает руками. — Я напишу папе! Он решит этот вопрос. Ты ведь ни в чём не виновата. Ратмир действительно перешёл все грани дозволенного…

Она стремительно разворачивается и уже делает шаг к выходу, когда я хватаю её за запястье.

— Не надо никому ничего писать, — тихо прошу я. — Всё уже решено.

— Как решено? Кем решено? — в недоумении спрашивает Юна. — Рика, что ты уже натворила? Опять самодеятельность?

— Ну… — Стыдливо опускаю глаза и пытаюсь придумать что-то убедительное.

И быть мне отчитанной, да громкий грохот в общей комнате и последующий жалобный вопль с пискливыми причитаниями заставляет нас с подругой вдвоём рвануть вперёд.

— Вот же гадство! — вскрикивает Юна, первой вылетев из спальни. — Рика, я когда‑нибудь его на опыты пущу, честное слово!

Глава 3. Добро пожаловать в Ворви-Уш

Я в удивлении смотрю на стоящего перед нами Арма. Принц, спрятав руки в карманы брюк, смотрит на Мира и ждёт от него ответа. На меня будто не обращает внимания, но я интуитивно чувствую, что стоит шелохнуться — его высочество меня совершенно точно к месту пригвоздит. Не рукой, так взглядом.

Атмосфера между нами неумолимо накаляется, я ищу помощи у мастера Аксамита. Но декан расхаживает в нескольких шагах от нас и, отчаянно жестикулируя, продолжает разговаривать по сетевику.

— Прекрасной успеваемости, — белозубо улыбается Мир. Он будто не чувствует исходящей от принца угрозы. Ну или с присущей оборотню нахальностью игнорирует её. — Какие-то проблемы? Простите, не знаю, как к вам обращаться.

— Его Высочество принц Армониан Маврилик, — пафосно отвечает Арм, окатывая Мира надменным взглядом.

Кокура хоть и заметно бледнеет, но лебезить не бросается. Опускает руки, выпуская нас с Юной из объятий, и коротко склоняет голову в скупом приветствии. Хоть оборотни и не подданные империи Валестия, но элементарные правила этикета соблюдают.

— Ратмир Кокура, — представляется оборотень, и на его губах появляется дежурная улыбка. — Клан ягуаров.

Всего пара слов — а Арм уже уважительно покачивает головой. Видимо, наслышан о семействе Мира и их масштабных торговых связях. Если Аксамиты славятся передовыми разработками в области артефакторики, то родственники Мира обладают самым мощным торговым флотом.

— Приятно познакомиться. — Принц даже протягивает руку, которую тут же пожимает Мир. — Прости за наезд, просто эта мелочь под моей опекой.

Он подбородком указывает на меня, отчего у меня тут же поднимается волна раздражения. Видимо, настолько мощная, что даже Клац высовывается из рюкзака и, потрясая маленьким кулачком, что-то возмущённо пищит.

— Вообще без проблем. Я знаю, каково это, когда девушка доставляет проблемы. — Мир снова прижимает к себе Юну, которая разве что пар из ушей не извергает. — Мы пойдём, на пару опаздываем.

Он так стремительно разворачивает подругу и тащит за собой, что я даже слова не успеваю сказать, не то что попрощаться. Успокаивает только то, что Юна, судя по обрывкам их разговора, устраивает жениху такую выволочку, какую он ещё долго не забудет.

Не успеваю выдать свою порцию недовольства, как Арм встаёт практически вплотную ко мне.

— Ох, какой боевой хомяк, — усмехается он, склоняясь над моим плечом. — Весь в хозяйку.

— Всё сказал? — прошипев, интересуюсь я.

Ловлю на себе встревоженный взгляд Юны, но лёгким кивком убеждаю её, что всё под контролем. Незачем втягивать подругу в мои сложные отношения с драконьим принцем.

— Это что за заявления? — продолжаю кипятиться я. — Какая опека?

Прищурившись, наблюдаю, как Арм с безмятежной улыбкой фехтует пальцами с Клацем. И последний — вот же предатель! — с уже довольной моськой отвечает нахалу!

— Я обещал Каре и Рейву присмотреть за тобой, — не отвлекаясь от боя, докладывает Арм.

— А-а-а, то есть это такой вид заботы — засовывать язык в рот подопечной, да?

Сложив руки на груди, я чуть отклоняюсь и смело смотрю в лицо Арма. И очень надеюсь, что не краснею. Потому что даже выпалить это стоило мне усилий.

— Я тебя не узнал и ждал другую, — приподняв бровь, парирует принц. — Но не скажу, что мне не понравилось. А тебе, Рика?

В его голосе появляется провоцирующая хрипотца, и тут я уже ничего с собой поделать не могу. Меня бросает в жар. Радует лишь то, что и Арм ведёт себя странно. А зрачок в его глазах и вовсе вытягивается в вертикаль, говоря о единстве с драконом.

— Не смей… — начинаю я, кипятясь от слишком полярных эмоций: и обида, и смущение, и робкое желание повторить. Я не могу находиться рядом с принцем: это опасно для моего душевного спокойствия и здоровья всех окружающих.

— Клео, я не могу вернуться!

Ситуацию спасает мастер Аксамит. Едва Арм слышит его, как отступает и даже головой встряхивает.

— Да я понимаю, что песята тебе уже всю душу вывернули, — в расстройстве произносит декан. — Но я тебе ещё вчера говорил: в академию прибыл Арм… Что? Не хочет ли принц побыть нянькой?

Оборотень вопросительно смотрит на Арма, тот поднимает руки и в притворном ужасе восклицает:

— Я, конечно, люблю детей, но не когда их с десяток и они через раз в песцов обращаются!

— Что? — кричит в устройство мастер, разом потеряв интерес к гостю. — Нет, он не может! Нет, Клео, и я не могу. Кто-то уничтожил все отчёты за прошедший месяц, я сегодня их восстанавливать буду.

Под ехидным взглядом принца я снова краснею, но понимаю, что надо бы его поблагодарить. Не знаю как, но он меня прикрыл.

— Рика! — Возглас декана заставляет меня подпрыгнуть. — Как здорово, что ты нам подвернулась. Проведёшь экскурсию для Арма?

— Я?! — искренне удивляюсь, а потом мстительно прищуриваюсь и выдаю: — А пускай ему экскурсию проводит та, кого он так горячо вчера ждал!

И только ляпнув, понимаю, что выдаю себя с головой. Благо мастер Аксамит, святая простота, далёк от понимания подобных намёков. Сестра рассказывала, что его жена, драконица Клеона, пока сама оборотня не поцеловала, до него не доходило, в какое русло зашли их отношения.

Глава 4. Между сердцем и долгом

Армониан Маврилик

— Таким образом, поглотители магии обнаружены уже и в Алерате, и в Демастате… — спокойный голос лорда Конрада Греаза плывёт по погруженному в сумрак залу совещаний.

Вновь прибывших посланников из союзных стран и представителей Ворви-Уш собрали в административном тереме, в покоях ректора Панчек. Потому что обсуждаемое дело не для посторонних ушей и касается всех четырёх стран. И если мы хотим разобраться с проблемой, придётся вновь объединиться.

Покачиваюсь на стуле, задумчиво вглядываясь в проецируемую над большим круглым столом картинку. Подчиняясь словам главы Департамента скрытных дел, изображение меняется с карты мира на образ найденного нами артефакта. Круглое, меньше ладони, похожее на глаз устройство удивляет красотой и изяществом исполнения. И пугает той опасностью, какую скрывает в себе.

Под монотонный голос лорда Греаза мысли сами собой сворачивают в сторону, которая волнует меня сейчас больше, чем эти проклятые поглотители. Хоть выгляжу я расслабленным, но дракон внутри возмущён и требует, чтобы мы извинились. Чтобы в глазах Ларики больше не мелькала эта обида, которая острым лезвием бьёт в самое сердце.

Ларика Тэлль. Шевелю губами, будто пробую её имя на вкус. Маленькая рыжая стрекоза, которая пять лет назад приковала всё моё внимание своим непоказным бунтарством и отказом подчинятся правилам. Она казалась такой настоящей, живой. Не зажатой и, главное, искренней. Во всём: в смехе, влюблённости и гневе.

И сейчас она снова зажгла искру в моей, казалось бы, остывшей душе. Я сам не понимаю, почему так на ней зациклен. Такого не случалось ни с Беатрис, моей первой, как я думал, настоящей любовью. Ни тем более с принцессой Миррали, с которой у нас предполагался чисто договорной брак — не случился. Может, оно и к лучшему. Миррали сейчас счастлива замужем за императором Демастата и носит уже второго ребёнка под сердцем.

Мне бы радоваться, что могу жить так, как мне хочется, быть с теми, с кем хочется. Только вот проблема в том, что не хочется. Разум и вовсе не в ладах с сердцем. И с драконом, который все пять лет не забывал о мелкой стрекозе. Всё это время я украдкой следил за ней. Иногда приезжал вроде как к друзьям Аксамитам, а сам жадно слушал о её успехах. Ларика не просто талантлива — она гениальна. Многое из того, что сейчас входит в обиход, было изобретено либо Ларикой, либо придумано на основе её идей. Но что больше приносит мне удовлетворение — так это отсутствие у неё отношений. Да, я, как эгоистичный маньяк, радуюсь этому грустному факту. Радуюсь и злюсь на себя. Я ведь ничего не могу ей предложить. Просто потому, что мой мир не для неё. Не для моей маленькой бунтарской Катастрофы.

Тоска сжимает сердце, отчего животная часть меня горестно рычит. Я даже, грешным делом, думал, что она — моя истинная, но… Рейвард, мой самый близкий друг, не смог отпустить свою истинную, Кару. А я смог. Значит, не истинность? А что тогда? Я не понимаю, и от этого, кажется, начинаю сходить с ума, совершать ошибки. Как вчера ночью. Ведь дракон узнал Ларику по запаху, по ауре. А я пошёл у него на поводу.

— Нашими агентами вместе с теневыми братьями Алерата были вычислены поставщики этой дряни. Но, увы, те предпочли самоустраниться прежде, чем мы успели их разговорить.

Конрад проходит за спинами присутствующих на совете и продолжает доклад. Пихает ножку моего стула, чтобы привлечь внимание. Лорд Греаз знает меня как облупленного, а потому сразу видит, когда я отвлекаюсь. Встряхиваюсь и, облокотившись на стол, с усилием тру лицо. Всё, что он говорит, мне уже известно. А значит, не так много‑то мы знаем об этом новом виде оружия. Старые версии поглотителей находились и раньше, когда драконы попадали в зависимость от магии альв. Тогда ушлые торговцы похищали несчастных жителей Алерата и буквально сцеживали с них магическую энергию, чтобы потом продавать тем, кто мог заплатить за дозу сладкой подпитки. Меня до сих пор окатывает волной омерзения, когда я вспоминаю эту страницу нашей истории. Благо с тех пор, как Миррали сняла проклятье с народа империи Демастат, мой народ тоже перестал формировать рабские привязки с альвами. Казалось бы, живите в мире и добрососедстве. Но нет, какие-то твари нашли способ, как заработать. А то, что это может привести к новому конфликту между народами, проклятых предпринимателей не волнует.

— Мы обнаружили ещё один эффект данного устройства, — доносится до меня голос Конрада, и я вскидываюсь.

Это уже что-то новенькое.

— Какой? — интересуется Ильке Эрто, посланец от Алерата.

С этим альвой у меня давняя история. В прошлом он встал не на ту сторону, но быстро осознал ошибку. Сейчас, как я понял, он возглавляет артефактную кафедру в академии Пацифаль.

— Подавление воли, — хмуро докладывает лорд Греаз.

Тишина, наступившая следом, кажется оглушающей. Взгляды всех присутствующих скрещиваются на Дереке Расмусе, молодом генерале императора Демастата, а ещё стальном драконе, даром которого и является подавление воли. Принуждение. И, вот же совпадение, вытягивание чужой магической энергии было присуще именно им, стальным драконам ещё в те времена, когда над ними довлело проклятие и весь народ Демастата звался демонами.

— Хм, интересно. — Дерек откидывается на спинку стула. Взгляд янтарных глаз следит за пишущим стило, которое дракон крутит в руке, лежащей на столе. — То есть вот так просто? Дело раскрыто? Как всегда, виноваты драконы Демастата?

Он поднимает глаза и смотрит прямиком на меня. На лице Дерека — ни грамма возмущения, дракон выглядит абсолютно спокойным. Но я на зверином уровне чувствую опасность, которая исходит от него. И прекрасно понимаю, почему из всех присутствующих объектом его внимания стал я. Отношения между нашими народами… сложные. Драконья гордость и желание показать, кто главный, не даёт ни отцу, ни императору Райнхарту закрепить союз. Каждый пытается доказать другому, какие драконы круче: стальные Демастата или стихийные Валестии. Меня эти выкрутасы порядком утомили, поэтому и во дворце я практически не показываюсь. Последние пять лет посвятил путешествию по империи и ознакомлению с бытом и проблемами наших граждан. Ну и изучению артефакторики: давно планировал открыть в Илларии артефакторный факультет.

Глава 5. Ты такая, какая есть

Ларика Тэлль

Движение твёрдых губ разжигает огонь по всему телу. Я вспыхиваю от восторга и радости. Он отвечает мне! Жадно, с опаляющей страстью терзает мои губы, проникает в рот. Я не умею целоваться, но стараюсь подстроиться. Почему-то не хочется разочаровать Арма, показать ему, что я ничегошеньки не смыслю в поцелуях. И что на этот безрассудный поступок ушли все мои силы, и сейчас меня с трудом удерживают ноги. Хотя через секунду и этот вопрос отпадает, потому что Арм подхватывает меня под попу. Заставляет оплести его талию ногами и впечатывает спиной в каменную стену. И всё это я отмечаю краешком сознания, которое сейчас с трудом может что-то анализировать.

Я вся превращаюсь в оголённый контакт. Я как артефакт, который полностью настроен на несносного дракона. Такого неприступного и ехидного, и такого страстного, стоило мне только его поцеловать. Арм продолжает терзать мои губы, пока его руки исследуют моё тело и зажигают в нём какой-то дикий огонь. Поражаясь своей смелости, закидываю руки ему на плечи и запускаю ладони в густую копну пшеничных волос. Прохожусь ноготками по затылку и отчётливо ощущаю и урчание, издаваемое драконом, и его дрожь. Она волной проходит через тело Арма, передаётся мне и оседает томящим теплом внизу живота. Там же я ощущаю и твёрдость дракона, которой он впечатывается мне в пах. Под прикрытыми веками — искры, из губ рвётся стон, когда Арм отрывается и скользит поцелуями по шее.

— Ларика-а-а… — слышу изумлённый стон. — Что ж ты делаешь, девочка?

Открываю глаза и ловлю на себе горящий жаждой взгляд голубых глаз. Вертикальный зрачок пульсирует в такт лихорадочному биению сердца — и моего, и Арма. Тянусь к принцу, выпрашивая очередной поцелуй. Но стоит мне только коснуться его губ, как хлопнувшая где-то вдали дверь резко спускает меня с небес на землю. Просто потому, что Арм берёт себя в руки. Стремительно отпускает меня и делает шаг назад. Создаёт между нами дистанцию, хотя я вижу, как дракону тяжело. Как раздуваются его ноздри, а зрачок никак не может вернуться к нормальной форме. Словно зверь борется с человеческой частью и пытается перехватить контроль.

— Не делай так больше, — низко рыча, выдаёт Арм.

И при этом смотрит на меня так, будто это я его к стенке прижимала. Да, начала я, но он-то продолжил!

— Ларика, я серьёзно, — видя моё недоумение, продолжает принц. Поправляет форменный китель и застёгивает рубашку под горло. Будто пытается и от меня отгородиться, и себя самого в рамки загнать. — Предлагаю сделать вид, что ничего не было. Иначе твоей репутации конец. Любовниц я не ищу, а большего тебе предложить не могу.

Его слова и особенно взгляд, полный жалости, оплеухой проходятся по моему самолюбию.

— А почему сразу любовницей? Может быть, законной супругой? Чем я хуже принцессы Миррали?

По лицу Арма пробегает неясная тень. Тяжело сглотнув, он отводит от меня вмиг потемневший взгляд и отвечает:

— Ты не она, Ларика. Ты дикая, невоспитанная и не умеющая себя контролировать. Тебе захотелось поцеловать меня. Ларика! Меня! Дракона! Ты знаешь, что мы с трудом противостоим соблазну образовать привязку с альвами. А если бы она сейчас между нами состоялась? Тебе плевать на чужие договорённости, ты идёшь на поводу у своих желаний. Повторюсь, ты не принцесса, а значит, тебе нет места во дворце. Рядом со мной.

— Арм…

Хочу возразить, что я всё предусмотрела и привязки бы не случилось, но затем дракон делает такое, что заставляет сердце замереть и разлететься на мелкие осколки.

Арм демонстративно, даже с какой-то брезгливостью, вытирает губы. Будто ему противно. И смотрит при этом так, что мне просто хочется провалиться. Исчезнуть. Просто по щелчку пальцев раствориться, словно и не было меня.

Мир вокруг странно блёкнет, выцветает. Кровь с шумом бросается в голову, а в следующее мгновение меня подхватывает чувство полёта…

— А-а-а! — резко выдыхаю, просыпаясь во время падения с кровати на пол.

Грохот стоит несильный, но прикладываюсь я ощутимо. Пятая точка болит, но я даже радуюсь этой боли. Она в реальности, а не в этом дурацком сне, который раньше я видела куда чаще. Первое время чуть ли не каждую ночь, но с годами — всё реже. Воспоминание о моём фиаско и унижении почти стёрлось, но стоило Арму появиться в моей жизни, как оно снова тут как тут.

— Вот же чешуекрыл проклятый, — ругаюсь я, поднимаясь с пола и проводя ладонью по покрытой испариной лбу. — Переболела же уже тобой — вот чего припёрся?

Продолжая бурчать, я прохожу к столику, на котором всегда оставляю стакан с водой. Взгляд цепляется за мирно посапывающего в клетке Клаца. Вот кому везёт, видит хомячьи сны и в ус не дует. А его хозяйка тут опять от приступа разбитого сердца страдает.

— Сшить он его собрался, ага, как же, — злюсь я.

Делаю глоток и, поставив стакан на стол, разворачиваюсь лицом к комнате. Бездумно скольжу взглядом по шкафам и останавливаюсь, когда натыкаюсь на энциклопедиях по этикету. Я ведь тогда и впрямь хотела исправиться. Набрала этих дурацких учебников, прилежно всё учила. Хотела утереть нос гаду, показать, что он ошибается. Что я могу вести себя достойно. Только вот уже не с ним.

А потом поняла, что я ему никакая не буду нужна. Нам просто не судьба быть вместе. Я не Миррали, в моей крови слишком много бунтарства. Императрица не должна быть такой, а ломать себя я не готова — ни тогда, ни сейчас.

Глава 6. Шухер в академии

Три дня спустя

Утро встречает меня ярким солнцем и прикосновениями ласкового ветерка. Главная площадь, как и всегда в это время, гудит от разговоров сотен учеников. Народ спешит на лекции, практики и по тысячам других важных дел. А у меня с утра нет занятий. Мастер Зимма прислал сообщение, что сегодняшняя практика снова переносится на завтра.

И это начинает меня злить. УПС требует доработки, а из-за непонятных дел мастера мы всё дальше от завершения проекта!

— Рика, пошли уже! — Юна хлопает меня по спине, побуждая идти вперёд. — У меня не так много времени на завтрак.

— Так, может быть, ты его пропустишь? В свадебное платье будет легче влезть.

Ехидство, пляшущее в голосе Ратмира, можно разливать по бутылкам и продавать в лавке при факультете алхимии.

Мы с Юной, как по команде, разворачиваемся навстречу подходящему оборотню. Мир, что самое поганое, выглядит сногсшибательно, а форма ещё больше подчёркивает рослую фигуру и широкие плечи. Я уж молчу про артефакторную портупею, которая делает перепад между плечами и талией ещё более выразительным.

— Ещё одно твоё слово — и на нашу свадьбу я припрусь в палатке. Лишь бы морду твою кошачью не видеть. — Юна кривит лицом, отворачиваясь.

— Ах, как больно! — в наигранном расстройстве вскрикивает Мир и прижимает руку к сердцу. Переводит взгляд на меня, словно ищет поддержки. — Какая жестокая у меня невеста, правда?

— Я бы сказала, милосердная, — плотоядно улыбнувшись, отвечаю я. — У меня на родине за неуважение к хозяевам кошачьих принято кастрировать. Так что ты бы ценил свою невесту.

Из портфеля за моей спиной доносится сдавленный писк, выдающий смех Клаца. Юна же, судя по вздрагивающим плечам, тоже давится от хохота. Да я и сама еле сдерживаюсь, глядя на резко вытянувшееся лицо Мира.

— Знаешь, не будь я уверен в твоей неприязни ко мне, решил бы, что ты в меня влюбилась, — наконец совладав с собой, шепчет оборотень. — Иначе почему мои… кхм… — Мир запинается, а потом его губы растягивает самодовольная улыбка, — бубенцы не дают тебе покоя?

— Ми-и-и-ир, — взвывает Юна и, уже не сдерживаясь, хохочет на всю площадь. — Хватит уже! Я сейчас лопну.

По ехидной усмешке оборотня понимаю, что он сейчас опять ляпнет что-то мерзкое. У этих двоих очень странные отношения. Всем вокруг понятно, что их тянет друг к другу, однако парочка пытается сделать всё, чтобы показать иное. Вот и Мир, уверена, гадости говорит, чтобы отпугнуть Юну. А Юна… Она хоть и злится на жениха, но многое ему прощает.

— Ты куда вообще шёл, кошак облезлый? — не дав Миру и рта раскрыть, спрашиваю я.

— В столовую, — слегка опешив, отвечает тот.

— Ну вот и ступай с миром, — великодушно разрешаю я.

— Пока бубенцы ещё при тебе, — прыскает Юна.

По напрягшейся спине оборотня понимаю, что сказала это подруга зря.

— А вы знаете, я с вами пойду. — Резко развернувшись, Мир одним плавным движением оказывается рядом с Юной и прихватывает её за талию. — У нас же с тобой теория бытовых механизмов общая.

— Мы, вообще-то, тоже ещё не завтракали, — резко притихнув, произносит Юна.

— Отлично, пойдём вместе. Пора уже встречать утро вместе.

— Мы идём в столовую универсального дивизиона. — Юна пытается отбиться от жениха.

Я бы тоже так сказала в надежде, что Мир побрезгует компанией универсальщиков. Представитель Когтистого дивизиона — и среди грызунов с травоядными. Каков позор! Это Юна ходит со мной, не заботясь об общественном мнении. А мне так и вовсе, как иностранной ученице, в другие столовые путь закрыт.

— Отлично, давно хотел наладить связи с… — Мир задумывается, явно подбирая слова, — другими кланами.

— Ты не отстанешь, да? — сдаётся Юна.

— А ты у меня не только красивая, но и смышлёная, — одобрительно урчит Мир, отчего подруга заливается краской.

А мне остаётся только глаза закатить. Надеюсь, я с моим будущим парнем не буду устраивать подобных игрищ. Это ж никаких нервов не хватит.

— Вы как хотите, а я пошла. Мне ещё потом надо будет попытаться влезть… ой… — теперь уже запинаюсь я, видя, какими глазами на меня смотрит Юна. Не стоит при Мире рассказывать, что иногда я всё-таки нарушаю правила академии. — Раздобыть пропуск в лаборатории. Надо допилить дипломную работу.

Резко разворачиваюсь и направляюсь к административному сектору, где и расположены все вспомогательные здания универсального дивизиона.

— И что же ты у нас изобретаешь? — Ратмир делает вид, что не заметил моей оговорки, и поддерживает светскую беседу.

— УПС! — гордо изрекаю я.

Несколько метров мы преодолеваем в молчании. Оборотень продолжает притискивать к себе Юну, хоть она то и дело пытается выпутаться из его объятий.

— А что делает этот твой УПС? — наконец интересуется Мир, уверенной рукой подводя подругу к большой избе, где располагается столовая.

— Помогает искать судьбу! — Я широко улыбаюсь.

Но улыбка гаснет, стоит только знакомому до мурашек голосу раздаться рядом: