С божьим страхом. Часть 2

С божьим страхом. Часть 2

Дом родителей Лёшки, располагался в тихом районе города, сплошь застроенном новыми частными домами. Соседи - это бывшие сельские жители, удравшие из близлежащих деревень на стройки и шахты города. Кто после армии, кто по оргнабору, кто на учёбу, а кто и по блату, будучи каким нибудь родственником начальству. В те времена было непросто покинуть деревню.

Спокойный, патриархальный район, где многие из жителей не только хорошо знали друг друга, но зачастую были дальними родственниками. Район кишел детьми, подростками и молодёжью. То и дело играли свадьбы и очень редко молодые оставались жить на районе. Обычно или девку забирали куда - нибудь далеко или парень что - то закончивший, уезжал к избраннице - зазнобе.

По стародавним правилам любое ухаживание кого - то за кем бы то ни было, не оставалось незамеченным, десятки глаз и ушей отслеживали любое действо и оно как следует обсуждалось бабушками и кумушками по вечерам на скамеечке в летнее время, или за чаепитием в непогоду и зимой. Отцы семейств и деды не подавали вида, но почему - то всегда были в курсе. И к повзрослевшим девушкам и к паренькам относились с особенным вниманием, так же как к признанным ходокам, и к мужчинам и к женщинам. Нечасто, но с завидной регулярностью раз в год, редко в два, район сотрясали или семейные смертоубийства или тяжёлые кровавые драки на почве любви и измен. Здесь жена застрелила мужа картечью из двустволки 12 калибра, там муж избил жену до полусмерти за поход налево. И это нормально и естественно. Нравственный закон жесток, соблюдение замшелых стародавних традиций - гарантия рождения и воспитания здоровых детей. Нагайка лишней не бывает.

В таких прозрачных условиях, среди десятков пар глаз не больно - то побесишься. Поэтому Лёшка так ценил поездки к родному дяде, в деревню. В деревне поспокойнее. Нравы помягче, самогонки побольше, и есть девчонки, которые потеряли надежду на переезд в город. Первый опыт возни с девушкой у него получился непонятным. Уже вроде бы всё, изласкал, исцеловал, измял упругую грудь и изгладил ножки, пока искали убежавшего чёрненького крольчонка, успел стащить с Любки трусики и вроде бы успокоил и резко вошёл, но она вскрикнув, неожиданно с силой стремительно выскользнула из его объятий как склизкий кусок мыла, спрыгнула с сеновала вниз и хлопнула дверью.

Откинулся на спину и лежал, успокаивая дыхание и ничего не соображая. Затем вздремнул, очнулся от ласкового прикосновения. Лапки тёплыми точками протопотали по животу и груди. Кто -то часто, щекотно дышал в ухо.

Вот и читай книжки и слушай рассказы о девчонках. Выскочила как пружина...

Наследство тупо ныло, не найдя удовлетворения. Настроение тоскливое. Крольчонок рядом. Тот ли или другой?

Крольчат никто не считает. В клетки не садит, живут сами, иногда тётя Нюра высыпает морковку с капустой, некондицию, а чаще сами находят, что им нужно. Два крола сидят отдельно. Белый великан и чёрный, в клетках, иногда встречаясь дерутся до крови, вот тебе и кролики. Могут и маленьких крольчат сожрать, не отберёшь.

- Кому бы ещё крольчонка подарить?

- Может Любка успокоится?

- Надо подождать, к Лариске не подкатишь.

- Отследили же, что за Любкой ухлёстываю.

Пришлось Лёшке, чтобы отвлечься, идти помогать дяде Илье в столярку. Добрался до досок и строгал с таким желанием, что завивающиеся лёгкие завитки отлетали на несколько метров. Дядя Илья смотрел серьёзно и ничего не говорил, но его прищуренные глаза смеялись. Единственное, остановил и дал другой рубанок, черновой, шерхебель, и показал на стеллаж почерневших досок, которые надо прострогать, там их, залежалых, куба четыре. Затем поспешил к тете Нюре, наверняка рассказать как ему повезло, что Любка отшила Лёшку.

Следующий раз найти причину приехать к дяде Илье, Лёшке удалось только через неделю, привёз на дедовом мотоцикле в люльке три мешка комбикорма для откорма телят. И уже собравшись ехать назад увидел Любку. Он просто махнул рукой и они умчались к Забитую, тёплому ручью. Он и она знали, что хотят и делали это с продолжительным упоительным остервенением. Потом купались и лежали тесно прижавшись, в сладкой истоме, пока не поняли, что их едят. У местных кровопийц - комаров, роскошный пир.

Лёшка поздно вечером, отвёз Любку домой и вернулся к дяде. Дядя Илья и тётя Нюра сидели за столом.

- Лёшка! А ведь Любка ждёт парня из армии. Смотри. Её парень, Прохор, здоровенный...

- Она не будет твоей.

- Почему?

- Ты её младше на три года, ещё школьник.

- А она наша, деревенская, ей уже пора рожать детей.

- Прохор ей всё простит, они выросли вместе.

- Похулиганил и хватит.

- Побереги девку, не усложняй ей жизнь.

Лёшка ничего не сказал. Шестым чувством понимал, что они с Любкой даже не поговорили, сразу за дело. Ладно. Перемелится - мука будет.

Главное, он сделал. Он мужчина. А то слушал как другие...

Дядя Илья предупредил мать Лёшки, чтобы она воздержалась на время посылать его в деревню.

Но его уже захлестнули другие заботы, поспорил с сестрой, что прочитает «Человеческую комедию» 22 тома, Оноре де Бальзака, за 23 дня. Ведь он всерьёз нацелился в университет, изображал из себя крутого и строил фантастические планы. А лето выгоняло из дома. И он увидел её...