С Новым годом, Италия!

Глава 1

Почти час я хожу вокруг стола, смотрю на телефон и не решаюсь позвонить домой. Сегодня суббота и по семейной традиции я обязана напомнить о себе: притвориться, что все в моей жизни прекрасно и я счастлива, ведь я живу в столице нашей необъятной Родины. А еще: что сбылась моя мечта, что я учусь в театральном, что у меня есть парень и что живу я в самом центре города.

Из всего этого правда только – последний пункт.

В театральный я не поступила, парня у меня нет и да, я не очень счастлива, потому что Москва – мое проклятье. Шумная всегда и везде, как и моя большая многодетная семья, от которой я сбежала полгода назад.

Быть младшей среди шестерых детей – то еще испытание для сверхчувствительного человека. Чрезмерное внимание к моей персоне сводит меня с ума. Маленькая, младшенькая, наша долгожданная – все это преследовало в детстве. Бомжиха, нищенка, нищебродка, и другие насмешки над моим гардеробом – в школьные годы.

А теперь: «Девушка, можно нам салфетки», «Девушка, можно нам соль», «Девушка, счёт, пожалуйста!» и коронное – «Девушка, давайте побыстрее, я очень тороплюсь!».

И шум, шум, шум. Бесконечный шум голосов.

Да, я – воробушек-социофобушек, добровольно застрявший в самом шумном городе страны. Я пыталась устроиться в библиотеку, но меня оттуда выгнали. Сказали, я слишком громко шикаю на читателей!

Поэтому, по совету преподавателя, который завалил меня на вступительных: «Иди в свой страх – там твоя сила!», я работаю в самом шумном месте Москвы. Как говорят местные – встретимся на Патриках!

Последний круг и я решаюсь… взять телефон со стола. Еще пять минут и я решаюсь разблокировать экран. Еще минута и делаю видео-звонок. У меня есть несколько секунд, чтобы размазать улыбку по лицу.

– Привет, мам!

– Ну, наконец! Уже вечер, а ты не звонишь, – мама, как обычно начинает с кнута, – Ты там совсем не ешь в своей Москве? – немного осуждения, – Но все равно – ты самое красивое, что из меня вышло!

А вот и пряник!

Интересно, если я – самое красивое, то какие, по ее мнению остальные пятеро детей?

Первый Марк – самый старший и самый умный, я бы дала ему такое звание. Мария – прожорливая гусеница. Она родилась второй по счету – любительница яблок, да и вообще, много и вкусно покушать.

Третья у нас Мирослава – самая хитрая из хитрейших, наглая из наглейших, своего никогда не упустит. Четвертой родилась Марина. Она самая мечтательная натура из всех нас. Нежная фиалка в поле с чертополохом.

И Макс – пятый и самый мой любимый родственник. Самый дерзкий хулиган на районе – любимчик девчонок. Только из-за него со мной дружили одноклассницы, а мальчишки, после разговора с ним, перестали меня донимать.

Разница в возрасте между мной и самым старшим братом – двенадцать лет. И вместо того, чтобы вырасти и разъехаться, мои братья и сестры тащат своих половинок в родительский дом. А он – не как Москва, совсем не резиновый, хоть и большой.

– Вечер у вас, мам, на Сахалине, а у меня еще утро, – продолжаю казаться выспавшейся и счастливой.

– Отец, дети, – мама кричит, зовет отца и свои от него многочисленные копии, будто ксерокс заклинило. – Ну где вы там все?

– Привет, Италия! – к ней подходит Марк со своей беременной женой.

– Привет, Италия! – жуя за кухонным столом, машет Мария.

Мама с телефоном проходит по комнатам.

– Чао, Италия! – наигранно приветствуя, вырисовывается Мирка из комнаты, пряча за дверью своего парня – рэп-звезду местного разлива.

– Привет, мой сапожок! – с лицом святой простоты в позе лотоса приветствует Марина.

– О, Итальяно! Че каво?! Как там Москоу? Невер слип? – мой любимый братец.

Отец заперся в туалете, поэтому трансляция продолжается без него.

Да, Италия – это я!

Нет, меня назвали не по примеру семьи Бэкхемов, не потому, что зачали в Италии. Просто когда папа узнал, что снова будет девочка, а приличных женских имен на букву «М» по его мнению не осталось, он психанул и разрешил маме самой выбрать имя будущему ребенку.

Я жила в животе безымянная до девятого месяца. И мама, будучи гормональной бомбой замедленного действия, очень любила смотреть плаксивые фильмы. Как раз за просмотром одного из таких, итальянской мелодрамы «Не уходи», где одну из главных ролей сыграла Пенелопа Крус, мама рыдала и ложками уплетала мороженое.

И в самый трагический момент, когда нищенка по имени Италия умирала после неудачно сделанного аборта, мама от избытка чувств подавилась пломбиром. Закашлявшись, она поняла, что у нее отошли воды.

Это был знак, потому что скорая не успела приехать и под стенания главного героя: «Италия, не уходи!», по накатанному пути – я за полчаса выбралась наружу.

«Она же – вылитая Италия!» – воскликнула мама, держа в руках сморщенную, больше похожую на старушку, чем розовощекого младенца, меня.

Спасибо, что не Пломбир, мама, а просто нищенка по имени Италия!

Глава 2

И вот, все мое семейство окружает маму со всех сторон.

– Пу-пу-пу-пу-у, – вижу, как папа, обмахиваясь «Сахалинским экспрессом» выходит из туалета. – О, вечерние новости! Привет, Италия! – папа сворачивает газету и прячет в оттопыренный карман трико. – Что там нового в Москве, Путина видела?

Снова натягиваю улыбку:

– Конечно пап, сидит в соседней комнате! – шучу.

– А где твой Антошка? Или Алешка? Или Андрюшка… – Папа пытается вспомнить, как я представила своего невидимого парня.

Я и сама не помню, как его назвала, надо где-то записать, если угадаю.

– Алешка, пап! – пусть он будет Алешкой. – Он… на работе.

Ложь во спасение меня.

– Вы уже три месяца живете вместе, а мы его не разу не видели! – мама делает кислое выражение лица и, оглянувшись на семью, ищет в них поддержку.

И не увидите, еще лет сто!

– Так это же Москва, мам! Тут дóма только спят, а в остальное время – или работают, или добираются до работы.

– А может его и нет? – Мирка вставляет свою ржавую копейку.

– А как я по-твоему поселилась в этой квартире, в самом дорогом районе? – продолжаю врать. – Он – бизнесмен, весь в делах, я сама его редко вижу.

Моя ложь растет как Мария после пары кусочков батона с салом.

– Блин, Итальяно, может все-таки за меня замолвишь ему словечко? – любимый братец Макс снова ищет способ разбогатеть нахаляву. – Я там порешаю ему проблемки… Может кто его прессует? Так я первым рейсом! Пусть только бабосы пришлет. М-м?

– Ага, и ты их спустишь на ресничных фей вместо билета! – закатывает глаза Марина, любительница всего натурального.

– Да-а… они зачетные! – за спинами слышу голос Миркиного рэппера, отчего ее лицо становится каменным.

И только мой старший брат Марк не выходит из роли умного человека, держит свои мысли при себе.

Воробей во мне уже готов улететь в окно, лишь бы трансляция прекратилась.

– Вот поедем к Италии на Новый год, и все с ним познакомимся!

Что? Куда? Почему?

– Ну вот, мать! – восклицает отец и бьет себя по карманам. – Опять сюрприз испортила!

Моя улыбка сползает с лица на несколько секунд, но снова появляется. Может мне неправильно послышалось и они на Новый год собрались в Италию?

Но это маловероятно.

Не в этой жизни и не всей семьей.

– Я… я… Не.. Не расслышала, связь плохая…

Мои губы, как голографическая картинка – изображают то грусть, то радость, и словно бракованные, ломается на неуверенной грусти.

Мама же с блаженной улыбкой Иисуса смотрит в экран:

– Дочь моя, младшенькая, – еще немного и она пустит одинокую слезу. – Мы решили сделать тебе подарок, – мама выдерживает драматическую паузу под загадочные улыбки остальных у экрана. – Мы. Всей семьей. Приедем к тебе на Новый. Год!

Под радостные визги моих близких, но от Москвы дальних родственников, Кевин из фильма «Один дома» во мне кричит протяжное «Нет!».

Я с перепуга сильно зажимаю боковую кнопку телефона.

«Режим полета», «Без звука», «Перезагрузка», «Выключение» – экран предлагает выбрать.

А можно всë и сразу?

Пальцем мечусь между виртуальными кнопками. Еще пара секунд и, зажмурившись, касаюсь «Выключение». Мне нужно время, чтобы всë осмыслить и как минимум найти силы для смирения.

Я с детства мечтала оказаться на месте Кевина и очень ему завидовала каждый новогодний показ.

Проснуться на Новый год одной дома – моя заветная мечта и в этот – она должна была сбыться! А мое семейство решило все испортить.

И шум – это меньшее из зол.

Если папа узнает, что я врала, что я не поступила, что работаю в кафе, а квартира совсем не парня, которого у меня тоже нет – меня увезут обратно на остров Невезения, в Южно-Сахалинск.

И помру я в каморке-кладовке шумного дома в полном одиночестве, потому что другого места для меня там не найдется. Ведь все восемь комнат будут заняты братьями и сестрами, у которых появятся маленькие копии.

«Италия, не уходи!» – Кевин кричит сквозь мой разум.

Прости, Кевин, но Италия, как дырявый сапог, погрязла в собственной лжи. У меня есть три недели до Нового года, чтобы попытаться спасти его. И если сам Новый год уже обречен, то остальные пункты – имеют шанс на реанимацию.

Захожу в спальню и падаю звездой на огромную кровать. Полчаса смотрю на белый потолок в поисках плана. Но то ли кончились чернила, то ли недавнее потрясение сыграло свою роль – в голове такой же чистый лист.

Глава 3

Квартира досталась мне случайно три месяца назад.

Я сдружилась на подготовительных курсах с коренной москвичкой Соней. Квартиру подарил ей отец на восемнадцать лет. Он у нее какой-то крупный чиновник.

Мой отец на восемнадцать подарил мне невроз: переживая по поводу отсутствия в моей жизни друзей, на мой день рождения он устроил встречу одноклассников, пригласив двадцать пять человек на праздник, который я не хотела.

***

Соня не поступила вместе со мной, но ей, в отличие от меня, не светила ссылка на далекий остров. Ей светил светило – его святейшество то ли Бхакти, то ли Шакти… в общем, гуру-кришнаит родом из Сыктывкара, прозревший в одночасье. И ждал он ее на сказочном Бали, куда она и улетела в поисках просветления на зимовку.

А чтобы квартира зря не пустовала, разрешила мне пожить до марта. Я плачу только за коммунальные услуги. Они, между прочим, почти как стоимость квартиры на окраине Южно-Сахалинска – сомнительное удовольствие.

Избегая плотного скопления людей и пытаясь сэкономить на проезде, я нашла работу на первом этаже в кафе, официанткой. Платят не так много, но хорошие чаевые. Люди там едят не бедные. Главное, всегда улыбаться, что дается мне с трудом. Годы домашних тренировок в улыбках напоказ не проходят даром, поэтому у меня даже получается немного откладывать – на случай, если придется внезапно съехать.

***

Еще пятнадцать минут в позе звезды и меня поднимает звонок в дверь. Заставляю себя встать с кровати, тащусь к двери, шаркая по полу. Смотрю в глазок, а в нём чей-то глаз смотрит на меня. Жуть! Не успеваю я отпрянуть, как глаз уменьшается, отдаляясь, и вырисовывается полная картинка.

Стоит незнакомый мне парень, в красной вязанной шапке с подкрученными на несколько раз краями. Она, как тюбетейка, с трудом держится за его макушку, а из-под шапки торчит нахальная длинная челка. В ухе у него небольшое дупло, черный пуховик расстегнут, и под ним чёрная футболка с яркими надписями, которые, кажется, пропитали его кожу, потому что из под футболки что-то похожее на дорожку из слов обвивает его шею. Ниже пояса – черные брюки с накладными карманами, а дальше не могу разглядеть. Но судя по типажу, там должны быть грубые ботинки.

Лишь бы их подошва не отпечаталась на моём лице. Может Соня задолжала кому-то денег, а теперь пришли требовать с меня?

Парень тянет руку к звонку.

– А Сони дома нет! – кричу через дверь.

Он смотрит на свою ладонь, а потом поднимает взгляд:

– Мне нужна Италия, – он отвечает громко, а потом тише добавляет, но я всё слышу. – Или мисс Италия… Хз, что за прозвище…

Значит, ко мне.

Может родители кого-то подослали, испугались, что я резко отключилась.

– Что вам нужно? – все еще общаюсь через дверь.

– Может, откроете…? А то как-то неудобно так общаться.

– Вы точно ко мне? Может к Соне? Потому что, повторяю, её сейчас нет.

Вижу, как он недовольно кривит губы, а потом терпеливо выдыхает ими в сторону.

– Ну, если вы и есть мисс Италия, то я к вам.

Немного медлю, но осторожно открываю дверь.

– Пу-пу-пу-пу-у… – парень произносит, но обычно так говорит папа, когда в его жизни происходит что-то неприятное.

Разглядывая меня с ног до головы, он останавливается на моем любимом пушистом кардигане розового цвета, привет из девяностых – называет его Мирка.

– М-да. Италией тут не пахнет... скорее мисс Москва-1980.

– Вообще-то, я никакая не мисс!

Вижу по лицу, что вообще-то он уже понял, но всё равно складываю руки на груди, готовлюсь отражать атаки. Школа в этом вопросе была отличным местом тренировки.

– Италия – это моё имя. Паспорт показать?

– Да, ладно! Рили?

Зачем кричать на весь подъезд. Краснею и от смущения крепче обнимаю себя руками:

– Что?

– Я спрашиваю, серьезно? Тебя реально зовут Италия?

– Серьёзно, – отвечаю невозмутимо.

– Зачали там или ты жертва бурной молодости? Че, на Ибице?

Сочувствуя, он смотрит пристально одним глазом, потому что второй скрывает челка.

– Что? – снова переспрашиваю.

Никак не привыкну к местному диалекту. Всё время нужен переводчик.

– Проехали! – он хмурит брови и тяжело выдыхает. – Го за мной, шеф дозвониться не может.

– А мы разве знакомы?

– Ну шеф тебя точно знает, раз послал за тобой.

– Я про тебя.

Он вскидывает голову, чтобы убрать с лица челку. Наконец, я вижу оба глаза. Фух, я даже сперва заподозрила, что он косой, поэтому прячет пол лица за челкой. Но нет, смотрит прямо обоими. Обоими карими глазами.

– DJ Lex.

– От слова Лексус, типа дорогой?

Глава 4

Лекс лежит и не шевелится. Стоя голышом, с чалмой на голове, я дергаю за полотенце в его руке, но он слишком крепко сжал кулак. Тогда я снимаю другое со своей головы, обматываю им тело и прежде, чем бежать в спальню и одеться, проверяю пульс на татуированной шее Лекса.

Стучит, пульсирует венка. Не долго разглядываю узоры.

Хорошо, что не убился. Хотя за его слова готова лично стукнуть его голову о пол еще минимум пару раз.

Я надеваю пижаму и мысленно молю невидимые силы, чтобы Лекс очухался и сбежал, пока я в спальне. Но эта ходячая реклама нательной живописи лежит в коридоре в позе трупа, которую обычно в фильмах обрисовывают мелом.

И что теперь с ним делать?

Я хожу вдоль тела, измеряю его шагами как попугай удава. Четыре Италии в одну сторону, четыре в обратную – не решаюсь Лекса будить. Вдруг он буйный, а драться я не умею.

Тогда легонько его тыкаю пальцами ног в ягодицы. Хм, упругие. Если переусердствовать, можно и мизинец об него сломать.

Толкаю осторожно его ногой в бок. Лекс кряхтит.

Аллилуйя!

Все-таки в сознании.

– Эй! – снова толкаю ногой. – Йоу… или как там…

Но этот нахал вместо ответного приветствия – начинает храпеть и, отпустив полотенце, удобно устраивается на своих руках в позе младенца.

Надеюсь, он не как я… умеет держать еду в себе.

Не видя другого решения, я поднимаю белое полотенце и накрываю им храпящее тело с головой.

«Пусть его ночью похитят инопланетяне» – мысленно молю Вселенную дать мне шанс спать спокойно.

***

Громкий храп Лекса не дает уснуть. Даже закрытая дверь не помогает. Приходится самой накрыться одеялом с головой. Я час пытаюсь сквозь темноту разглядеть узоры постельного белья, иногда выказываю нос наружу за порцией свежего воздуха. И после – незаметно проваливаюсь в сны.

***

Мелодия звонка моего телефона заставляет открыть глаза. Сперва пытаюсь понять откуда, но потом просыпаюсь окончательно, промотав в голове вчерашний день и вечер.

Лекс!

Мама!

Даже через закрытую дверь я слышу, как сильно она хочет меня видеть. А я вот не очень, поэтому лениво потягиваюсь и жду, когда звонок прекратится. Пусть привыкают к разнице во времени.

Ещё немного и сползаю с кровати. Прислонившись к двери, слушаю – там тихо. Звонок прекращается, и вчерашнего храпа не слышно.

Аккуратно открываю дверь спальни, выглядываю. На месте, где лежал Лекс – пусто! Но все равно замираю, может он в ванной или на кухне? Оттуда тоже нет ни звука.

Фух!

Значит, все-таки ушел. Радостная, что одна, я выхожу из спальни. Лекс то ушёл, а вот его перегар – ещё долго выгонять из квартиры. Надеюсь, он ничего с собой не прихватил. И очень надеюсь, что не надул спросонья в холодильник, перепутав двери.

Это был бы полный пу-пу-пу!

Направляюсь в сторону окна, хочу впустить морозную свежесть. Для этого мне придется обойти большой угловой диван: он как буква «Г» и меньшей стороной направлен к шторам, которые скромно касаются пола и прячут оконные рамы.

Но у мамы, похоже, свои планы на меня. Она вновь пытается дозвониться. Уж лучше мама с утра, чем общение с нахальным Лексом.

Для ходьбы вокруг стола – у меня слишком хорошее настроение. Поэтому, забыв про морозную свежесть, потому что запах мама всё равно не услышит, без страха беру телефон.

Запрыгнув на глубокий диван с ногами, я считаю до пяти и принимаю видео звонок.

– Живая… слава тебе господи! – мама вздыхает с облегчением и снова зовёт всех родственников на вечернее совещание, но даже это, впервые, не портит мне настроение.

– Привет мам, привет все! – приветствую слащавым голосом. Мне кажется я даже немного смирилась. – Как у вас дела?

Мои родственники видно не очень рады меня видеть, потому что их: «Привет Италия!» – звучит слишком вяло, не как обычно. И все разбегаются по своим делам. Все, кроме Макса и родителей.

– Итальяно, ты это… не отключайся больше так внезапно, лады?! – Макс суетится больше, чем обычно. – А то у меня планы были на сегодня, а из-за тебя… – он бросает на родителей недобрый взгляд. – Короч, типа не делай так больше. Все же волнуются, да?!

Слово «волнуются» он произносит слишком громко и напряженно. Его интонация сводит на нет моё настроение.

– Простите… Связь и всё такое…

– Хорошо. А то показалось, что ты не хочешь нас видеть на Новый год.

Вообще не очень, мам, но я же улыбаюсь, значит утро началось прекрасно.

– Ладно, мать! Что ты… ребенок только проснулся… видишь, лохматая как Нафаня.

Ох, уж эти папины сравнения…

– Значит, я свободен? – Макс оживляется, но тут же делает серьёзное лицо, всматриваясь в экран телефона. – А че это у тебя там такое? Ты че, Вещь завела?

Глава 5

Я сижу на кухне, слушаю, как шумит вода в ванной, и задумчиво обвожу пальцем кромку чашки с растворимым кофе. Готовлюсь к разговору с Лексом. Больше переживаю, что он согласится на мою авантюру, чем если пошлет меня подальше, оставив несвежие труселя на сувенир.

Его неожиданные напевы увеличивают страх в разы. Лекс напевает иностранную песню, что-то рокерское и на припеве его голос становится низким, адски низким и страшным.

На одном эзотерическом канале, которые заполонили соцсети, я читала, что люди, у кого есть хоть одна татуировка – меченые. Так дьявол метит своих приспешников, чтобы после смерти не спутать своих среди чужих, вернуть детей в семейное гнездо. Погуляли и хватит!

Кофе чуть остыл и я делаю быстрый глоток, потому что вода в ванной стихает и вот-вот приспешник выберется наружу. Делаю еще глоток и дверь открывается.

Обернувшись по пояс полотенцем, Лекс выходит из ванной. Мокрая чёлка небрежно зачесана назад. Теперь он похож на мафиози из ада.

– Ты же не против, что я поторчу у тебя ещё пару часиков.

Он заходит на кухню и садится напротив, а я не знаю как правильно ответить – «Да» или «Нет». Потому что и то, и другое – не особо подходит в данной формулировке.

Заметив мою растерянность, он нагло улыбается:

– Я просто подожду, когда высохнут боксеры. Не могу же пойти в мороз без трусов.

– Но ты без куртки ведь как-то пришёл. Мог бы хотя футболку надеть.

– В футболке и без трусов… ты всегда так ходишь?

– Н-нет, у нас дома так не принято.

– Кстати о доме… не хочешь, пока я жду, рассказать увлекательную историю, почему всех в твоей семье зовут на букву «М», а тебя – как экзотический фрукт? У родителей фантазия закончилась?

– Мы пока не настолько близко знакомы для таких историй.

– Пока? – Лекс в удивлении морщит лоб.

– Кофе?! – решаюсь на серьёзный разговор. – Для хорошего настроения… .

– Судя по тому, какой ты пьешь, оно мне его только испортит. Чай! С бутербродами.

– Бутербродами…

Встаю и задумчиво повторяю за Лексом, вспоминая, что не делала запасов на выходные. Вчера было не до этого, но всё равно делаю вид радушной хозяйки.

– Пу-пу-пу-пу… – открываю холодильник, а там только засохший сыр и замёрзшие помидоры.

– Ладно, просто чай.

Наверное понял, что в холодильнике пусто.

– Горячий! – добавив, он хватает сушку и макает в мою чашку остывшего кофе.

– Горячий чай – только в аду…

Бубня себе под нос, замираю на несколько секунд. Я поражаюсь его наглости!

Но деваться некуда – нужно с ним поговорить, поэтому щелкаю по кнопке чайника и прошу:

– Ты можешь взять еще полотенце и прикрыться? Или давай я дам тебе свой халат, а то твои розы на гру́дях…

– На гру́дях – это у тебя, а у меня – на груди́, – Лекс хмыкает и скользит взглядом по моей пижаме.

Надо срочно переводить тему разговора, а то начнёт сейчас демонстрировать другие различия полов.

Щелчок чайника запускает во мне невероятное бесстрашие. Что может быть хуже того, что есть? Чего мне бояться? Если что – оболью кипятком.

Опустив пакетик в кружку, заливаю горячей водой.

– Это же больно… твои рисунки на теле?

– Не особо… Хочешь тебе сделаю?

– Нет, спасибо. Я очень чувствительна к боли, – я ставлю перед ним кружку с чаем, стараюсь не разглядывать рисунки.

– Я заметил, когда щипал тебя за зад.

Усмехаясь, Лекс закидывает сушку в рот и, подув, тянет горячий чай губами, издаёт характерные звуки.

– Зачем ты представила меня своим парнем, мисс Италия? М-м?

– А как я должна была объяснить твоё эпичное появление? Ну.. И плюс они знают, что моего парня зовут Алёшка. Только они его ни разу не видели, потому что он бизнесмен и постоянно на работе. А тут ты, неудачно подвернулся.

Я смотрю ему в глаза, решаюсь сказать вслух.

Три, два, раз!

Включаю итальянское радио, очень эмоциональное и быстро говорящее:

– Побудь моим парнем немного! Тебе ничего не нужно будет делать. Просто светиться каждую субботу перед телефоном и встретить со мной Новый год?! Со мной и со всем моим семейством.

Лекс явно не ждал такой экспрессии. Он ставит кружку на стол, и внимательно изучает моё просящее лицо.

– Ты… классный! – изображаю восхищение в надежде, что это поможет ему согласиться.

– Нет, – Лекс быстро выдает заключение и как ни в чем не бывало, хлебает свой чай.

– Ладно, – я также быстро соглашаюсь с поражением и разочарованно вздыхаю, и пью остатки остывшего кофе. – Придется сказать им, что ты меня бросил, а квартиру оставил в качестве извинения, – и задумчиво добавляю: – Не парься!

Глава 6

Я редко хожу по магазинам, особенно за продуктами. И для таких как я, наверное, и придумали доставку.

Открываю холодильник и делаю ревизию: замёрзшие помидоры, кусочек засохшего сыра, пару яиц, майонез и, как я – одинокая морковка в отсеке для овощей. М-да! Совсем негусто.

Обычно я питаюсь на работе, а домой продуктов беру немного, потому что ем столько же. Но чтобы прокормить такого как Лекс, думаю, нужно каждый день приносить в жертву целую курицу, или пару коробок пиццы.

Открываю в телефоне приложение супермаркета, раздел каталог. Набираю в корзину: курицу, колбасу, десяток яиц, сыр, пару батонов, натуральный кофе, молоко, сливочное масло, и зелень. К чаю беру сушки и немного конфет – по-моему, отличный набор гостеприимной хозяйки. Надеюсь, на неделю хватит.

Оформляю доставку.

И пока продукты и Лекс еще едут, я наконец, могу заняться собой и продумать план.

Привожу себя в порядок, надеваю скромную, но как мне кажется, современную одежду – узкие джинсы и мою любимую футболку оверсайз с лицом скульптуры Давида, который надувает розовый пузырь из жвачки. Её подарила мне Соня перед отъездом. Она сказала, что я похожа на него – исчезнувший вид, который нужно выставлять в музее. Но я не обижаюсь, я и правда, немного старомодна.

Вспомнив про рабочую форму, закидываю её в стиральную машинку.

План: первое.

Нужно сразу обозначить границы, за которые Лекс не имеет права заходить. Например, спальня. От двери до дивана в гостинной, где он будет спать, если снова не решит спать на полу, примерно пару метров.

Вот.

Делим пополам.

Ближе, чем на метр он не имеет права заходить. Ванная тоже. Сперва моюсь я, потом он. Чтобы мне не сталкиваться лишний раз с его телом, имеющим способность внезапно расширяться.

На кухне каждый готовит себе сам. Я не хочу стоять у плиты все свои выходные, чтобы доказывать, что я – радушная хозяйка.

Что ещё. Хожу по квартире, раздумываю. Надеюсь, Соня не будет против, если узнает, что в её квартире временно живет посторонний парень необычной наружности. Но, думаю, она на своём Бали уже достигла в духовности стадии принятия.

Может мне тоже туда поехать и поучиться у этого гуру.

На телефон приходит оповещение, что курьер уже в пути.

Второе.

Нужно снять какое-то видео, где я на сцене, чтобы потом показывать родителям, что я учусь. Это самое сложное. Может пойти на недельные курсы и там попросить, чтобы меня поснимали. Так, записываем – найти подходящие курсы.

И третий пункт – взять отпуск на новогодние праздники. Потеряю в деньгах очень много, но буду стараться обходить стороной свою работу.

Вроде не так много проблем. Главная – Лекс. Может не так всё и страшно и он окажется не сильно досаждающим соседом.

Да, и главный пункт – при мне не ходить ни нагишом, ни в полотенце. И всегда проветривать помещение. И не курить в квартире. И не шуметь, когда я дома. И убираться в доме, когда меня нет.

Хм. Будет для него аскезой, чтобы мысли пошлые в голову не лезли.

В дверь звонят. Странно, оповещения, что доставка прибыла – еще не было. Подхожу к двери и смотрю в глазок – в подъезда стоит Таня, наш бармен с пакетом в руках. В таких обычно делают заказы на вынос.

Я открываю дверь:

– Привет! – совсем не ожидала её увидеть.

Но она вместо приветствия протягивает полный пакет:

– Могла бы и сама спуститься за заказом, а не гонять уставшую, плохо спавшую женщину по этажам.

– А я ничего не заказывала, – растерянно пожимаю плечами и запускаю Таню в квартиру.

Она осматривается.

– Я тебя не осуждаю… такую квартиру содержать, наверное, непросто… но не знала, что ты спишь с посетителями за еду.

– Что? Не понимаю… .

Такие обвинения в свой адрес я слышу впервые.

– Племянник крокодила приходил забрать куртку, а тот на него наехал, мол, что за беспечность, зима, а он без куртки и телефон не взял, мол, никто дозвониться не может, потеряли. А племянник сказал, что спал у тебя.

– Он не спал у меня… вернее, спал, но не со мной, а здесь, где ты стоишь – он спал в позе младенца.

– Фигня… – Таня морщит нос, словно мой рассказ совсем не интересен, а вот еë. – А потом на Петровича наехал Лекс и, мол, что он совсем не заботится о своих сотрудниках, мол – мало платит, что у них холодильник пустой и есть нечего. И вот… заказал. Так что – ешь!

– Но… .

– Я же говорю, не осуждаю, а вот за шефа сказать не могу, – Таня щелкает меня по носу и разворачивается к двери. – Я бы с ним переспала даже бесплатно. Но ты молодец, продержалась. Чао, мисс Италия!

Похоже Лекс оплатил не только заказ на вынос, но и заплатил Тане, чтобы всячески надо мной издевалась.

Дьявольский сын!

***

Таня уходит, а я несу пакет на кухню. Посмотрим, что он там заказал.