Салон красоты "Коготь Дракона"

Глава 1

– Я здесь хозяин, твоего здесь ничего нет, – заявил мне муж одним воскресным утром.

От неожиданности я даже руку отдернула от тарелки с бутербродами.

– Но ведь… Я работаю, Серёжа, вкладываю…

Я не понимала, что нашло на мужа. Он же в ответ усмехнулся, скривив губы так, как будто ему под нос сунули что-то тухлое.

– Много ли можно заработать, шкрябая чужие пятки? – с издевкой в голосе заявил муж. – Мама права была: не стоит тащить в дом бабу без образования!

Некогда любимый муж говорил так, будто я была блохастым щенком, которого он подобрал у помойки.

– Надоела мне, хуже горькой редьки! Собирайся и катись отсюда!

От неожиданности я даже не сразу нашлась, что ответить.

– Я продала свою комнату. Каждый рубль сюда вложила. Или ты забыл уже?! – взвилась я. – Куда я теперь должна идти?!

Но мужа не трогали мои проблемы. Он будто отгородился от меня глухой бетонной стеной.

– Мне почем знать? – лениво зевнул Сережа. – Но, спасибо маме, к этой квартире ты отношения не имеешь!

Телефон пиликнул, отвлекая от скандала. Я мельком взглянула на экран.

Администратор сообщала, что клиентка уже на месте. Выходной день был расписан по минутам: маникюр, педикюр, уход. Это было единственное место, где меня уважали и ценили.

Многие женщины могут выделить себе на наведение красоты всего несколько часов в неделю. У всех дома были свои недовольные мужья и дети, с которые постоянно требовали внимания.

Я не могла заставить ждать клиентку. От этого зависел мой заработок.

Принялась поспешно одеваться, на ходу набирая ответ администратору. Но пальцы не слушались, и я постоянно попадала мимо клавиш.

Муж принял мое молчание за покорное согласие и полнейшую капитуляцию.

– Вещи собирай, я сказал! – крикнул он мне в спину. – Ты меня не слушаешь?! Мое терпение не бесконечное. Чтобы утром тебя здесь не было!

– Позже поговорим, – бросила я не оборачиваясь.

Я говорила спокойно, даже холодно, а по лицу в этот момент текли слезы.

На автомате выбежала из подъезда. Столкнувшись с соседкой, даже не поздоровалась, чтобы не отвечать на вопросы о том, почему я в таком виде.

Салон красоты, где я работала, был на другой стороне шумного проспекта.

До светофора далеко. Метров двести, потом назад. Еще и парковка возле нового банного комплекса забита автомобилями посетителей. Петляй между ними!

А прямо — только дорогу перебежать…

Телефон забился в кармане, будто в конвульсиях. Достала и мельком глянула на экран. Снова администратор.

Я опаздывала уже на десять минут.

Еще немного, и весь график сломается, и все клиенты сегодня будут недовольны. Выпишут штраф. А у меня теперь каждая копейка на счету.

Из открытых окон банного комплекса раздался дружный женский смех. Кто-то мог позволить себе отдых, а я уже три месяца работаю почти без выходных.

Снова телефон, будь он неладен!

И я решилась.

На ходу оглянувшись по сторонам, я побежала напрямик.

Земля будто ушла из-под ног, а потом меня засосало в огромную воронку.

Резкий удар.

Темнота.

…

– Я здесь хозяйка, твоего здесь ничего нет, – услышала я противный высокий голос, доносившийся будто сквозь вату.

У меня шумело в ушах, голова раскалывалась. Я попыталась вспомнить — что со мной? Где я? Почему так больно?

Наверное, я устала после рабочего дня, вернулась домой и снова ругалась с мужем.

Только вот я совершенно не помнила ничего из сегодняшнего дня, кроме смеха девушек из бани…

– Хватит притворяться! – взвизгнул все тот же голос.

Женский.

Я попыталась разлепить глаза, но их будто клеем смазали.

– Мама, скажи ей!

1.2

Я с трудом открыла глаза, но комната вокруг плыла, будто я на карусели вращалась.

Пришлось зажмуриться, чтобы избавиться от этого мельтешения.

– Малушенька, деточка, не слушайте вы ее! – совсем рядом я увидела лицо пожилой женщины. Она смотрела на меня с болью и сочувствием, ее теплая рука мягко опустилась мне на лоб.

– Нянюшка, оставьте ее! – строгий женский голос заставил вздрогнуть ту, что только что жалела меня.

Всего три слова, а в них столько презрения и желчи!

Я попыталась сфокусироваться и получше рассмотреть помещение, в котором оказалась. Высокие серые стены, витражные окна.

– Малика это все специально делает, чтобы подольше моей добротой пользоваться! Жила на всем готовом столько лет, из-за нее Анель была многим обделена!

Я лежала на полу и не видела говорившей такие желчные слова. Мысли путались.

Почему я здесь? Кто эти женщины, и почему называют меня какой-то Маликой?

– Так, госпожа, то ведь деньги отца Малики были, а он различия между девочками никогда не делал, – вступилась нянюшка, но тут же осеклась.

– А теперь его нет, и я не буду так бездумно тратить деньги на никчемную девицу, в надежде, что из нее выйдет какой-то толк! – продолжила та, что была здесь самой главной. – А ты, если так жаждешь справедливости, можешь отказаться от денег на учебу для сына и отдать их Малике.

Нянюшка сразу сникла.

За что же меня эта женщина так ненавидит?

Судя по всему, она считала себя моей мачехой или кем-то вроде того. Только вот я видела ее в первый раз, как и нянюшку, и весь этот дом…

Мне хотелось закричать, что они обознались, я никакая не Малика, и ничего мне от них не нужно, но язык все еще совершенно не желал слушаться. Я только открывала и закрывала рот, будто рыба, выброшенная на берег.

Тяжелой поступью мачеха приблизилась ко мне. Металлические набойки ее каблуков равнодушно стучали по каменному полу. Его даже не заглушал шорох массивного многослойного платья, шелестевшего ворохом юбок.

Я увидела ее — высокая, худощавая, с острым подбородком и жалящим взглядом из-под густо накрашенных ресниц.

Она с презрением глянула на меня, будто я была бездомной собачкой, что выпрашивала у нее милости.

– Сроку тебе даю до утра. Завтра же чтобы духу твоего здесь не было! – отчеканила она.

Мачеха величественно развернулась, подняв облако пыли у самого моего лица.

Я только беспомощно таращилась ей вслед.

Стоило ей выйти, как ко мне подскочила девица лет шестнадцати и принялась кривляться. Нежно-розовое платье и романтичная прическа никак не вязались с ее ужасным поведением, а миловидное личико было перекошено злобой.

– Вставай, чего разлеглась! Хватит притворяться! – кричала она, корча рожи. – Раз тебе матушка позволила остаться еще на ночь, то потратишь это время на стирку!

С этими словами девчонка с наслаждением вытерла ногу о подол моего платья.

– Уймитесь уже, госпожа Анель! – взмолилась нянюшка. – Малике и без вас несладко. Хватит уже упиваться своей победой! Вы и так получили жениха сестры, чего вам еще нужно?

Но наглая девица зыркнула на служанку так, что та язык прикусила.

– Я сделаю так, что в день нашей с Лоренсом свадьбы, ты будешь стоять на коленях у храма и просить милостыню! – почти выплюнула Анель, со злостью глядя мне в глаза. – Хоть где-то я тебя опередила, а то только и слышала все детство “Малика то, Малика сё!”

Состроив мерзкую рожу, Анель рассмеялась мне в лицо.

Как же мне хотелось ее ударить! Залепить звонкую пощечину, чтобы оставить синяк на пол-лица.

Но тело мое все еще не слушалось, и я беспомощно принимала все издевательства непонятно откуда взявшихся родственниц.

Анель высунула длинный язык и скорчила особенно мерзкую рожу. Собрав все свои силы, я сделала рывок вперед и с силой сжала челюсти.

Во рту остался солоноватый привкус крови, а девица отскочила, скуля от боли. Закрывая рот двумя руками и крича о том, что она сотворит со мной что-то ужасное, Анель выбежала из комнаты.

– Зря вы это, госпожа Малика, – сказала нянюшка. – Хотя и поделом мерзавке.

1.3

Выброс адреналина в кровь помог мне совладать с телом, которое, определенно, было не моим.

Надо было как можно скорее понять, что со мной и куда я попала. И единственной, у кого я могла попросить помощи, была нянюшка.

– Что здесь случилось? Почему я на полу? – спросила я.

Голос был тихий, дрожащий и совершенно точно мне не принадлежал.

Сначала нянюшка подозвала горничную, и они вдвоем помогли мне подняться и довели до кресла.

Я смогла лучше осмотреть помещение. Это была очень большая комната с серыми каменными стенами. Высокие витражные окна с мутным стеклом, через которое почти ничего не было видно. Пространство между окнами закрывали тяжелые выцветшие гобелены. А вот в светильниках, что висели на стенах и под потолком, не было ни свечей, ни масла. Но и электропроводки с выключателями я тоже не заметила.

В дальнем углу догорали дрова в камине, а в центре комнаты стояли диван и несколько кресел, обтянутых атласом.

На одно из них меня и усадили. Даже моя пятая точка ощутила отличия по сравнению с привычными ощущениями.

Что же это за место?

– Принеси госпоже воды, – тем временем скомандовала нянюшка.

Но горничная только фыркнула в ответ, задрав вверх острый нос.

– Она же больше не госпожа! – нагло заявила она. – Так хозяйка сказала.

Но пожилая нянюшка уперла руки в бока и грозно посмотрела на зарвавшуюся служанку.

– Зато я все еще могу тебя уволить, – с угрозой в голосе произнесла моя защитница.

Горничная только фыркнула и выскочила из комнаты.

Это был удобный момент, чтобы попросить помощи или хотя бы прояснить свое положение. Пришлось играть роль, которую для меня определили.

– Нянюшка, что мне делать?! – спросила я. – Неужели они могут вот так меня выгнать? Из родного дома?

Женщина запричитала.

– Малушенька! Бедная сиротинушка! Оставила тебя мачеха-злыдня без отцовского наследства!

Стало ясно, что дело плохо.

– Куда же мне идти? И что я могу взять с собой? – эти вопросы словно всплыли из прошлой жизни. – Что у меня вообще есть?

Нянюшка перестала причитать и задумалась.

– Приказчик сегодня вечером придет на ужин. Требуй, чтобы он огласил последнюю волю при всех, а потом выделил тебе все, до последнего гроша, – посоветовала женщина.

Я внимательно слушала, чтобы ничего не пропустить.

– А еще обязательно истребуй приданое, – спохватилась добрая женщина. – Его батюшка твой должен был отдельно посчитать, и это имущество не входит в наследство. Пока он был жив, матушка забрала себе в управление все, что причиталось тебе и Анель. Но раз она решила тебя выгнать, то пусть отдает!

Эта информация воодушевила меня. Не знаю, кем была эта Малика, но в обиду ее не дам!

Я хотела еще расспросить нянюшку, но вернулась горничная со стаканом воды.

Чтобы не терять времени, я должна была собирать вещи. Забрать следовало все, что мне принадлежало. Ни булавки не оставлю Анель и ее мамочке!

Осталось только найти свою комнату. А с этим могли быть проблемы.

– Нянюшка, помоги мне дойти до моей комнаты. Боюсь, что голова закружится, – попросила я, когда утолила жажду.

Женщина только вздохнула.

– Идем, горюшко мое! Помогу тебе вещи хоть собрать, которые сестрица еще не растащила. И как ты теперь без служанки-то будешь?!

– Было бы, где жить, – ответила я. – И на что.

Судя по всему, вокруг было дремучее средневековье. И это очень сильно усложняло жизнь.

1.4

Комната, которую занимала Малика, была небольшой, но очень светлой. Было видно, что когда-то ее оформили с любовью и заботой.

Но эти времена давно прошли.

Грубую каменную кладку и массивную мебель смягчала драпировка светлыми шторами. Приглядевшись, я заметила на них подпалины от огня.

На резном столике стояла хрустальная ваза с отколотым краем, а на каминной полке разместились фарфоровые игрушки, покрытые паутинкой трещин.

Я оглянулась в поисках сундука или чемодана, куда я могла бы сложить свои пожитки. Но ничего подходящего не было.

В шкафу было три платья побогаче и еще столько же совсем простых. На каждом из них были какие-то изъяны: то кружево оторвано, то воротник испачкан.

– Нянюшка, какое платье мне лучше надеть для встречи с приказчиком? – спросила я.

Женщина заглянула в шкаф.

– Как хорошо, что ты догадалась сама испортить одежду. Хоть что-то осталось, – похвалила меня служанка. – Сейчас переставим воротнички с манжетами с одного платья на другое, и будет отличный наряд на выход!

Несколькими ловкими движениями женщина пересобрала мне платье из трех.

– А то Анель так и продолжила бы портить вещи исподтишка. А то ведь совсем бы оставила без приличных платьев.

Злость на сводную сестрицу Малики нарастала с каждой минутой. Это же надо было так довести бедняжку, что она сама решила испортить свои вещи, лишь бы сестрица не добралась до них!

Надо было еще и жениху ноги переломать, чтобы он Анель тоже не был нужен!

– Нянюшка, я хочу забрать все, на что могу претендовать. До последней нитки. Даже если это что-то на первый взгляд совсем ненужное.

Женщина задумалась.

– Тогда я принесу сундук от вашей тетушки. Там еще щетки всякие старые и кисти. Туда все и сложим.

Пока нянюшка отдавала распоряжения, я осмотрелась. Ни денег, ни каких-то драгоценностей у Малики не было. Обстановка была максимально простой и непритязательной, а набор вещей — минимально необходимым.

В назначенное время прибыл приказчик. Его богато украшенный экипаж подъехал к парадным воротам, и ленивый лакей с важным видом проводил его в столовую, о чем мне поспешила доложить добрая нянюшка.

– Только как тебе идти на ужин с господином Густоном, матушка не звала ведь?! – переживала служанка.

– При посторонних она меня не выгонит, – уверенно ответила я.

Выждав пару минут, я вошла в столовую.

Мачеха и приказчик мило беседовали, пробуя аперитив.

– Добрый вечер, господин Густон, – я слегка присела, чтобы поприветствовать приказчика, затем повернулась к мачехе. – Маменька!

Судя по округлившимся от удивления глазам мачехи, она меня явно не ожидала увидеть.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, стараясь казаться вежливой.

Я улыбнулась сначала ей, а потом повернулась к приказчику.

– Решила устроить прощальный ужин в торжественной обстановке, – ответила я.

Приказчик удивленно приподнял бровь.

– Вы куда-то уезжаете, леди?

– Матушка изволит вышвырнуть меня из дома завтра утром. Возможно, это последний раз, когда я могу поесть в приличном обществе прежде, чем умру под мостом от голода и холода! – ответила я все с той же очаровательной улыбкой.

У мачехи дернулся глаз. У приказчика упала челюсть.

– Да что ты такое говоришь?! – голос мачехи сорвался на высокую ноту. – Да как ты смеешь такое говорить при господине Густоне?!

– А что такого?! – притворно удивилась я. – Разве у меня есть право жить в этом доме? Кажется, все папенькино имущество перешло вам с Анель. А вы мне четко дали понять, что из милости я здесь жить не останусь.

– Кхм, – кашлянул приказчик. – Думаю, что вы неправильно поняли маменьку. Она всегда желала вам только добра…

Мужчина растерянно посмотрел на мачеху, ожидая, что она опровергнет мои слова и как-то сгладит неловкую ситуацию.

– Малика уже совершеннолетняя, поэтому я не могу насильно остановить ее, если она решила уйти из дома, – мачеха всхлипнула и промокнула совершенно сухие глаза кружевным платком. – Что поделать, если молодежь совсем не слушает старших и желает жить безрассудной жизнью и прокутить все свое состояние за несколько лет?

– Ваша обязанность не дать ей это сделать! – с жаром воскликнул приказчик.

– Именно это я и хочу сделать, не дав ей спустить состояние на безделушки! – воскликнула мачеха, которая явно догадалась, зачем я пожаловала.

Кажется, меня вот-вот оставят без права распоряжаться имуществом, выставив перед приказчиком если не слабоумной, то как минимум легкомысленной дурочкой.

1.5

Я никогда не была красноречива, а при необходимости выступать перед публикой, всегда терялась.

Но сейчас от того, что я скажу, зависело будущее. Я словно оказалась на тонком льду, и каждое слово могло стать последним.

– Думаю, что несложно потерять то, о чем ты даже не знаешь, – заметила я.

Приказчик посмотрел на меня с интересом, а мачеха презрительно скривила губы.

– Уверена, что вы, господин Густон, знаете, что деньги любят счет, а имущество требует строгого учета, – продолжила я. – Наверняка, вы знаете точно, что оставил мне отец.

Мужчина кивнул.

– Конечно, у меня все посчитано и учтено. Можете не переживать, папенька позаботился о вашем будущем и передал все имущество в надежное управление, – важно подняв палец вверх, произнес мужчина.

Я кивнула.

– Не сомневаюсь, что он действовал из лучших побуждений, – сказала я с улыбкой. – И кто же тот надежный человек?

– Ваша матушка, разумеется, – сказал Густон, слегка поклонившись мачехе, та же ответила ему самой очаровательной улыбкой.

– Так я и думала, – произнесла я, раскладывая на коленях салфетку.

Слуги быстро сориентировались и поставили на стол дополнительный прибор. Мачеха недовольно скривила губы, но при посторонних скандал устраивать не стала. На это я и рассчитывала.

– Господин Густон, а не напомните, в какой формулировке это было сказано? – вновь подала голос я.

Приказчик, который уже успел пригубить вина, задумался.

– Меня интересует, не было ли там фразы о том, что моя дорогая матушка может решить сэкономить и просто выставить меня за дверь, чтобы не тратить больше средства? – спросила я, пристально глядя на приказчика.

Густон икнул и перевел обеспокоенный взгляд с меня на мачеху. Но та была слишком хитра, а на кону стояло слишком многое.

– Ой, ну что вы слушаете бредни глупой девчонки! – хихикнула она.

Приказчик с облегчением выдохнул.

– Кажется, мы с матушкой не можем найти общий язык, – с улыбкой продолжала я. – Возможно, я не так истолковала ее слова о том, что завтра же меня уже не должно быть в этом доме…

Мачеха побагровела от злости, но была вынуждена выдавить улыбку.

– Кажется, Малика и правда не поняла моих слов, – притворно вздохнула она. – Я лишь имела в виду, что она уже совершеннолетняя, и может покинуть этот дом в любой момент, и никто не станет ее удерживать.

– Это правда, – подтвердил приказчик.

– Уйти могу в любой момент, а свое имущество истребовать — нет? – уточнила я.

Мачеха только руками всплеснула.

– Вот видите! Она же промотает все, что ей отец оставил, если ей все сразу отдать! – она ткнула в мою сторону пальцем и смерила таким свирепым взглядом, что я поняла, что от расправы меня спасает только присутствие приказчика.

Густон снова понимающе кивнул.

– Покойный граф Келин был очень прозорлив, – произнес приказчик, выбирая, какое из блюд продегустировать в первую очередь.

Я понимала, что перевес в этой словесной дуэли был на стороне мачехи, а я, стараясь выглядеть примерной девочкой, была в шаге от поражения.

Но такие всегда оказываются в проигрыше.

Значит, пришло время показать зубки и взбрыкнуть.

– А если и промотаю?! – спросила я с дурашливой улыбкой. – Уйду из дома, потрачу все на увеселения? Кто мне запретит? Я же совершеннолетняя, мне опекун не нужен!

– Боюсь, что это поведение не подобает будущей графине, – развел руками приказчик.

– Об этом я и хотела поговорить! – прервала его мачеха. – Титул же мне перешел по наследству, следовательно, после его наследует моя дочь…

Приказчик посмотрел на нее удивленно.

– Вы хотите оставить без родового титула законную дочь графа? – опешил он от ее наглости.

– Закон этого не запрещает, – нагло заявила мачеха. – К тому же Малика только благородное имя будет позорить. Вы же слышали, что она удумала!

Мачеха говорила уверенно, я бы сказала, нагло. Она уже не пряталась за маской приличия. Здесь и сейчас она заявила свои права на наследство и титул.

Судя по растерянному виду приказчика, он был обескуражен ее решением, но понимал, что она имеет на него все права.

– Вы же помните, что мы не просто сочетались браком с графом, но и признали дочерей друг друга, наделив их равными правами, – сказала она.

Поднявшись со своего места, мачеха уперлась руками в край стола и нависла над собеседником.

Приказчик посмотрел на нее с ужасом.

– Вы же поклялись позаботиться о дочери графа Келина, – попытался протестовать он.

– И я обязательно сделаю это. Но по своему усмотрению, – отрезала новоявленная графиня.

1.6

Мачеха, уверенная в своей безнаказанности, вывалила все карты на стол и уже никого не стеснялась.

– Мой покойный муж был уверен, что я все сделаю правильно. Значит, так и есть! – заявила она, сверля приказчика взглядом. – Если Малика проявит мудрость и подчинится моей родительской воле, то с голоду не умрет!

Мужчина от таких заявлений растерялся. Глаза его забегали, будто он старался найти ответ где-то в этой комнате, но ничего толкового в голову ему не приходило.

Я вспомнила слова нянюшки.

– Господин Густон, не кажется ли вам, что мачеха злоупотребляет доверием моего покойного отца? – спросила я, специально сделав акцент на слове “мачеха”.

Та только сверкнула на меня глазами.

– Подозреваю, что не об этом мой отец просил вас, когда наделил правом проследить за тем, чтобы его имущество досталось законным наследникам, – я говорила и с наслаждением наблюдала, как по лицу мачехи идут красные и белые пятна.

– Но с юридической точки зрения она в своем праве, – пробормотал бледный приказчик.

У этой гадины все было схвачено! Не удивлюсь, если она и папеньку Малики собственноручно на тот свет отправила.

– Тогда я требую выделить мне то, на что я имею неоспоримые права. Все, что входит в приданое или было отписано ранее, и может быть выделено из общего имущества, – сказала я.

Мачеха только расхохоталась в ответ.

– Твой отец вверил управление твоим приданым мне, так что тут ты тоже ничего не получишь, маленькая мерзавка! – бросила она, чувствуя свою полную безнаказанность.

Кажется, своей наглостью она довела приказчика до крайней точки. Если я сначала опасалась, что он примет ее точку зрения, то сейчас видела: он зол на нее не меньше.

– Прошу заметить, что если совершеннолетняя девица навсегда покидает дом, – приказчик отложил салфетку и громко отодвинул стул. – И не так важно, по велению ли родителя ее выставляют на улицу или ее ждет замужество, с собой она забирает то, что уже отписано ей в качестве приданого или стартового капитала.

Мужчина был грозен, но мачеху это не напугало.

– Ах, конечно! Жаль только, что я оказалась так плоха в управлении, что сделала несколько невыгодных вложений. А потому от приданого там только подушки остались да кружева, в которых мыши гнезда свили! – мачеха, не стесняясь, кривила лицо и активно жестикулировала.

Нестерпимо хотелось ее ударить. И что в ней отец Малики нашел, да еще оставил на попечение этой гадины родную кровиночку!

Приказчик поднялся. Его лысинка на затылке блестела от пота.

– У Малики есть старый дом, доставшийся ей от бабушки. Его вы продать точно не смогли бы, – произнес он с тихой угрозой в голосе.

Я едва не подпрыгнула от радости.

Дом! Собственный дом где-то далеко отсюда, это ли не предел мечтаний?

– Да та развалюха в Долимоне и не нужна никому! – фыркнула мачеха. – Туда же добраться никаким транспортом нельзя! Пусть забирает все свое драгоценное имущество и топает пешком!

– Будь по-вашему! – приказчик был уже вне себя. – Завтра же утром я вернусь с полным списком имущества госпожи Малики!

Мачеха в ответ только рассмеялась.

– Да-да, поможете ей донести вещи! – с улыбкой заявила она. – До самого Долимона можете нести!

Приказчик выскочил из столовой. Я поняла, что мне тоже лучше последовать его примеру, но добежать до двери я не успела.

Разъяренная мачеха подскочила ко мне и крепко схватила за локоть. Резко дернув, она развернула меня к себе лицом.

Я замерла, ожидая удара.

Глаза женщины горели безумной ненавистью.

– Не знаю, чем я вас так обидела, матушка, но если вы меня тронете, я спалю весь этот дом вместе с наследством, которого вы меня лишили, – прошипела я.

Женщина отшатнулась.

– Сумасшедшая! – взвизгнула она.

– Ага, – я улыбнулась. – Анель вам, наверняка, уже пожаловалась, что я не в себе. Только учтите, что никто не захочет связывать свою судьбу с семьей, где есть безумная. Если хотите удачно выдать одну доченьку замуж, то попридержите язык!

Для пущего эффекта я еще и зубами клацнула.

Мачеха отшатнулась и выпустила мою руку.

Глава 2

Вернувшись в свою комнату, я нашла ее в полнейшей разрухе. В первую секунду даже подумала, что ошиблась дверью.

Но тут из уборной вынырнула Анель, на лице которой играла счастливая улыбка. И я поняла, что никакой ошибки не было.

– Тебе маменька не говорила, что брать чужие вещи нельзя? – спросила я, борясь с желанием залепить сестрице затрещину.

Сводная сестра тряхнула рыжими локонами.

– Она здесь теперь хозяйка, а все, что есть в этом доме — ее. А, следовательно, и мое тоже, – ответила Анель мило улыбаясь.

Сказав это, она проткнула маникюрными ножницами старую портьеру, которая хоть и была пожившей, но я все же рассчитывала найти ей применение в своем новом доме.

Преисполнившись возмущением, я набрала в грудь воздух, но так и не смогла выдохнуть. Маленькую мерзавку надо было наказать, но она наверняка именно для того и пришла — спровоцировать меня, а потом сдать матери.

Ногти до боли впивались в кожу ладоней, но я все же смогла совладать с собой.

– Как жаль, что только что приказчик отбыл составить полный список того имущества, которое принадлежит мне. Вот матушка удивится утром, когда узнает, что должна вместо старой тряпки купить мне новую портьеру, а вместо пустой банки дешевого шампуня, – я ткнула на блестящие капли, которые остались на платье дрянной девчонки. – Новый флакончик хорошего средства.

– Врешь! – взвизгнула сестрица.

– У меня хорошее воспитание, как никак, дочь графа, – произнесла я многозначительно. – С детства приучена вести себя достойно.

Анель покраснела от злости. Мне было приятно, что я смогла потоптаться на ее любимой мозоли.

– А сейчас прошу перестать вводить маменьку в ненужные траты и оставить эту комнату, – попросила я. – Мне еще вещи собирать.

– Вот и собирайся одна, словно безродная девка! – выплюнула Анель. – Никто из слуг тебе помогать не будет!

Я пожала плечами.

Отсутствие помощников никак мое самолюбие не заденет. Я в прошлой жизни одна весь дом тянула, пока муженек в барина играл. Не привыкать, справлюсь!

Но сестрица решила окончательно добить меня.

– И не рассчитывай, что к тебе на помощь нянюшка придет! – сказала она, радостно скалясь.

Я хотела спросить о причинах, но поняла, что Анель только и ждет, когда я начну просить рассказать о случившемся.

Но сестрицу распирало. Ей так хотелось побольнее меня ужалить, что сил терпеть не было.

– Матушка наказала ее за то, что она ослушалась хозяйского приказа и стала помогать предательнице. А ведь всем слугам было запрещено к тебе даже близко подходить! Теперь она неделю просидит в подвале на одной воде! – Анель была явно довольна моей реакцией.

У меня же все внутри просто полыхнуло от негодования!

Пожилую женщину в подвал за то, что она не дала творить беззаконие по отношению к законной дочери почившего графа!

Я сдерживалась изо всех сил, но справиться с этим огнем не могла.

Мне хотелось испепелить подлую девчонку и ее мамашу!

И дело даже было не в том, что мне не достанутся какие-то деньги. Было обидно за настоящую Малику. Маленькую, всеми покинутую папину дочку, которая умерла, не пережив такого подлого обращения от новоявленных родственниц.

Ладони мои жгло огнем, будто я ими угли горячие зачерпнула.

С удивлением посмотрев на них, я увидела, как с кончиков пальцев слетают крохотные искры. Анель тоже стала свидетелем этого происшествия.

Судя по реакции сестры, в этом мире это не было обыденностью.

Зажав рот ладонью, Анель бросилась к выходу.

– Верни все, что забрала отсюда! – крикнула я ей вслед, особо ни на что не надеясь.

Но сестрица взвизгнула и отшвырнула в сторону ножницы, а затем стала опустошать карманы и высыпать на пол всевозможные безделушки, которые все же нашла в моей комнате.

Все вещи дымились, будто были раскалены.

Бросив на меня затравленный взгляд, Анель, наконец, покинула мою комнату.

***

Хочу познакомить вас с другими книгами, которые уже вышли в рамках нашего моба. Все истории начались со злополучной бани, а героини перенслись в другой мир одновременно.

Гадалка-мошенница для злого призрака Дракона

🔥 Девичник, баня, карты... и бац — ты в другом мире! 🔥

Нет, это не бред. Это — её новая реальность.
Вчера она гадала подругам на любовь,а сегодня проснулась в стоге сена,
в лохмотьях, без Wi-Fi и без прав на нормальную жизнь.
Зато теперь она — ведьма. Или почти. Или не совсем. Или… ой.

🕯️ Здесь никто не объясняет правила.
🃏 Карты ведут себя слишком честно (в отличии от нашего мира).
🏚️ Под ногтями грязь, а в сарае — подозрительная коза.
И да, кто-то явно шепчет в темноте,
что у неё "особая судьба" и "великое предназначение".

⚠️ Не читай, если боишься влюбиться в дракона, которого не видно.
💬 Или наоборот — читай. И потом не говори, что тебя не предупреждали 😉

ЧИТАТЬ ЗДЕСЬ >> https://litnet.com/shrt/lyn3

2.2

Сестрица ушла, а я все еще с ужасом смотрела на свои ладони. Искры с пальцев слетать уже перестали, но под тонкой кожей я все еще видела золотые прожилки.

Они искрились и переливались, будто вместо крови по венам текло жидкое золото!

Постепенно свечение затухало, и жар из рук уходил. Руки вернулись в нормальное состояние, но я не могла перестать думать о том, что произошло.

Если это так напугало Анель, значит, это нерядовое явление в этом мире.

Магия или какая-то мутация? Можно ли таким способом огонь разжигать?

И почему нагрелись вещи, которые были в кармане Анель, я ведь их не касалась?

Вдруг, это опасно?

Спросить совета было не у кого, ведь единственный сочувствующий мне человек оказался под арестом из-за того, что пытался помочь.

Глаза горели.

Сначала я испугалась, что из них тоже искры будут вылетать, но потом поняла, что это просто слезы.

Усталость и страх за собственное будущее дали о себе знать.

Я попала в другой мир, но была все так же одинока. У меня ничего нет: ни навыков, ни денег, ни знаний об этом мире.

Есть ли шанс вернуться или я навсегда стала Маликой, изгнанной графиней?

Шмыгая носом, я принялась собирать вещи, которые моя вредная сводная сестра хотела украсть.

И ведь сделала она это не из желания обладать чем-то, чего у нее нет. Наверняка маменька не отказывает ей в исполнении любой прихоти! Просто Анель хотела напакостить, лишив меня последнего. Забрать и выкинуть, лишь бы мне не досталось.

Сломанные гребни, щетки для одежды, щипцы для волос и старые маникюрные ножницы…

Я смотрела на свои обгрызенные ногти и на тупые ножницы, которые и годились только на то, чтобы дырявить портьеру.

Кажется, маникюр у Малики был не в чести.

А ведь я, пусть и оказалась в чужом теле, но кое-что делать все еще умею!

Когда я только записалась на курсы по маникюру, моя преподавательница сказала то, что навсегда врезалось мне в память: профессия специалиста по красоте (именно так она говорила о нас!) откроет нам любые двери, и мы будем востребованы в любом уголке мира, где живут женщины.

Одни правители сменяют других, развиваются технологии, на карте появляются и исчезают целые государства. Неизменно одно — желание женщины быть красивой. Это желание древнее пирамид и сильнее всех религий.

И теперь полученный когда-то навык должен был стать моей профессией и в новом мире. Если, конечно, здесь не отправляют на костер за красивый маникюр.

За окном уже темнело, в доме стало прохладно.

Камин в моей спальне, конечно же, не топился. Ужина мне тоже не полагалось.

Каково же было бедной нянюшке, которую отправили под арест только за то, что помогла мне подняться и привести себя в порядок? Что с ней сделают, когда избавятся от меня?

Едва ли мачеха захочет оставить у себя в доме служанку, которая была лояльна предыдущей, законной хозяйке.

Значит, нянюшку надо будет выручить. Может, она захочет отправиться вместе со мной? Вот только сомневаюсь, что я смогу ей платить хоть какую-то зарплату. По крайней мере, в первое время. А мачеха говорила что-то про деньги на обучение сына.

Покончив со сборами, я поняла, что уже ночь, и надо бы отдохнуть.

Вот только я так увлеклась, что все постельное белье и даже подушки были уложены на дно сундука, а единственное приличное платье все еще было на мне. Только злополучная портьера все еще висела на своем месте.

Желудок предательски урчал, намекая, что без ужина уснуть мне не даст.

И я подумала, что ничего страшного не случится, если я прогуляюсь по спящему дому в поисках кухни. Водички попью, а если повезет, то и кусочек хлебушка раздобуду. Слугам запрещено помогать мне, но никто не станет препятствовать хозяйской дочери взять на кухне еды.

Выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, я двинулась к лестнице. Мой путь освещали тусклые лампы, которые были развешаны на стенах через два-три метра. Света от них было немного, но дорогу различить было можно.

Моя спальня была на третьем этаже. Кажется, больше здесь никто и не жил.

Второй этаж был отделан богаче. Наверняка здесь жили мачеха и ее дочка. Откуда-то из глубины доносилась тихая музыка. Здесь не спали.

Я поспешила ниже.

На первом этаже располагались все официальные части дома: гостиная, столовая, кабинет. Отделка была еще богаче и строже.

В столовой я уже была, а вот кухня должна была находиться где-то еще дальше. Я осторожно двинулась по коридору, стараясь прислушиваться ко всему, что происходило вокруг.

За одной из дверей явно было оживленно. Пыхтение, стоны и скрип мебели явно говорили о том, что кто-то из слуг весело проводит время в одном из господских помещений, пока весь дом спит.

Усмехнувшись, я продолжила путь.

Кухню я обнаружила довольно быстро. На столе под белоснежным полотенцем остывало несколько свежих багетов. Недолго размышляя, я вытащила один и с наслаждением откусила.

Хрустя корочкой, я с интересом рассматривала утварь и то, как здесь организован процесс готовки. Никакого газа или электричества, только дрова.

И это в богатом доме, где жил граф!

Что же ждало меня в старом домике, на который даже мачеха не позарилась?

Пройдясь по кухне и дожевав багет, я приметила пустую корзинку, стоявшую под столом. Решив, что взять в доме родителей не считается воровством, я поспешила собрать самое необходимое: мешочек соли, пару пачек спичек, маленькую кастрюльку, ножик, миску и ложку.

В завершении своего набега на кухню я утащила мешочек сухарей, рис и пару яблок.

Довольная собой, я поспешила к выходу.

В коридоре стало еще тише. Видимо, влюбленная парочка уже закончила предаваться утехам.

Когда я проходила мимо той самой комнаты, дверь распахнулась, и мне навстречу выскочила Анель, на ходу застегивающая лиф платья.

Увидев меня, она остановилась, как вкопанная.

2.3

Внезапная ночная встреча подарила мне козырь при общении с сестрицей.

Не знаю, какие у них тут нравы, но едва ли поощряются ночные свидания, когда у девицы на носу свадьба. А судя по тому, что о прибытии некоего Лоренса никто не сообщал, коротала вечерок она явно не с женихом.

Ободренная этими знаниями, я спокойно отправилась к себе и даже вполне сносно спала, завернувшись в одну лишь портьеру.

Проснулась я от тихого стука в дверь, будто мышка скреблась.

– Сереж, сейчас, я встану и приготовлю завтрак, – пробормотала я.

Стук повторился.

Разлепив глаза, я не сразу сообразила кто я и где. А потом подорвалась открывать дверь, на ходу выпутываясь из пыльной портьеры.

На пороге стоял мальчишка лет десяти.

– Здравствуйте, – прошептал он, оглядываясь по сторонам. – К вам пришел приказчик, госпожа Малика! Он уже четверть часа ждет в гостиной, нервничает.

– Почему же за мной никто не послал? – возмутилась я.

Мальчик приложил палец к губам.

– Графиня запретила слугам даже приближаться к вам, – все так же шепотом ответил он. – Поэтому никто и не пошел.

Вот змея!

Даже в такой мелочи напакостить хочет!

– Почему же ты не забоялся? – спросила я.

Кое-как оправив платье, я наскоро заплела волосы в косу, чтобы не тратить время на долгие сборы. Приказчик и так ждал слишком долго.

– Матушка моя очень вас любит, за что и поплатилась, – сказал мальчик с улыбкой. – Вы вот уедете, я поступлю в гимназию, тогда она сможет сменить работу.

Значит, это был тот самый сын нянюшки, учебой которого ее попрекала мачеха. Значит, сейчас она со мной не уедет. Побоится лишить ребенка шанса на образование.

Мальчишка показал мне дорогу к комнате, где был приказчик. При этом он ловко прятался, чтобы не попасться никому на глаза, а доведя меня до места, юркнул за огромную напольную вазу.

Я толкнула дверь и вошла в гостиную.

Здесь был не только приказчик, но и мачеха с сестрицей. Они сидели чуть в стороне и пили утренний чай, изящно отставив мизинчики.

А вот господин Густон явно чувствовал себя неуютно. Он ерзал на предложенном ему неудобном стуле и поглядывал на часы.

Видимо, две змеюки ждали, когда же он уйдет.

– Доброе утро, дорогое семейство! – сказала я, мило улыбаясь. – Здравствуйте, господин Густон. Прошу простить меня за опоздание.

Увидев меня, родственницы недовольно скривились. Приказчик же выдохнул с облегчением.

– Как хорошо, что вы не позабыли о моем визите, – произнес мужчина, поднимаясь мне навстречу. – Я принес с собой все, что составляет ваше приданое.

Одного беглого взгляда хватило, чтобы понять, что с собой у Густона не было ни сундуков, ни мешков с деньгами. Лишь небольшая потрепанная шкатулка и тонкая папка с документами.

Кажется, рассчитываться на получение чего-то стоящего мне не следует.

– Что ж, перейдем сразу к делу, – Густон раскрыл папку и указал мне на соседний стул. – Как я и предполагал, имущество, что входило в наследную долю, сильно уменьшилось в связи с неумелым управлением.

Приказчик покосился на мачеху, но та даже бровью не повела и продолжила вкушать чай.

– Фактически, все, что у вас есть — это некоторая недвижимость, которая осталась от родственников по отцу. Дом, о котором я уже упоминал, набор артефактов, столовый сервиз. Все это я распорядился доставить в ваше новое жилище, – произнес приказчик, передавая мне список вещей, который разместился на трех листах.

Про себя я отметила, что прекрасно могу читать, и обрадовалась уже одному этому.

Пробежавшись по списку, я нашла его довольно обширным. Видимо, Густон так сказал специально, чтобы родственницы не оживились.

Я скорбно покачала головой, подыгрывая приказчику. Моя реакция вызвала неподдельную радость родственниц.

– Я принес только то, что может понадобиться в дороге, – продолжил Густон, подвигая ко мне шкатулку. – Здесь ключ от дома, а также активатор портального тоннеля, который перенесет вас непосредственно на порог дома.

Я осторожно заглянула в шкатулку, сама не зная, что хочу там увидеть.

На бархатной подушечке лежали потемневший от времени ключ и небольшая дощечка с углублением посередине.

Портал? Я не ослышалась? Как бы осторожно спросить, как это работает?