Самайн. Время духов

Время духов – ночь, когда завеса

между миром людей и миром

мертвых становится особенно

тонкой, и души предков могут

вернуться в гости.

– В черном-черном лесу… – Сережа сидел на родительской огромной кровати, накинув одеяло на голову и подсвечивал себе лицо старым отцовским фонариком, который нашел недавно в кладовке. – Стоит черный-черный дом…

Голос мальчик намерено делал более низким и чуть хриплым, чтобы придать ему зловещности. Его младший брат-погодка Сашка сидел напротив и слушал страшилку, затаив дыхание. Его глаза, округлившиеся от нарастающего внутри страха, поблескивали в сумеречном свете.

– В этом черном-черном доме, – продолжал Сережа, – есть черная-черная комната…

Сашка поежился. Ему хоть и было уже семь лет, и он понимал, что все эти страшилки, не более, чем детские сказки, но все равно было как-то жутковато.

– На черном-черном столе, там стоит черный-черный гроб… – Сережа медленно наклонился, чтобы быть поближе к братишке. – В этом черном-черном гробу…

Сашка пискнул, как девчонка, и нырнул с головой под одеяло.

– Не надо больше! Пожалуйста! – заныл он. – Мне страшно!

Сережа зловеще захохотал, а Сашка в недрах родительской постели всхлипнул.

– Вот ты нытик, конечно! – пристыдил старший брат младшего. – Ладно, выползай! Не буду больше…

Сашка высунул лохматую голову наружу.

– Честно-честно? – спросил он.

– Слово пацана, – кивнул Сережа. – Давай спать ложиться. Поздно уже.

– Ага, почти полночь, – доложил Сашка, взглянув на электронный будильник на маминой тумбочке.

Флуоресцентные зеленые цифры моргнули и на табло загорелись четыре нуля. В этот момент внизу, на первом этаже что-то бахнуло, и Сашка снова залез с головой под одеяло.

– Что это было? – перепугался мальчик.

– Да черт его знает! – поскреб затылок Сережа. – Может опять Трезор в дом забрался, как в прошлый раз.

– Он мерзнет в этой дырявой будке, – заявил Сашка. – Завтра уже первое ноября. Холодно! Жаль мама не разрешает его в дом забрать…

– Да ничего ему не холодно, – отмахнулся Сережа. – У него шерсть видел какая?

– И все равно – холодно! – не отступал Сашка.

– Идем, – Сережа спрыгнул с кровати. – Надо выгнать его во двор, а то завтра получим от мамки.

Сашка тяжело вздохнул и тоже встал.

Братья спускались по старой деревянной лестнице, подсвечивая себе путь фонариком. На каждый шаг ступеньки отзывались жалобным скрипом. Из холла на мальчишек повеяло ледяной прохладой.

– Мне страшно, – заныл Сашка, ежась в своей тоненькой трикотажной пижаме.

– Кажись, дверь открыта, – Сережа высветил вход лучом фонаря.

В этот момент сильный порыв ветра ворвался в дом, принеся с собой сноп опавших листьев из-под растущего у крыльца клена. Дверь с грохотом захлопнулась, заставив детей вздрогнуть.

На кухне горел свет. Оттуда до ребят донеслись звуки – кто-то гремел посудой и тихонько напевал. Потянуло ароматом жареных сосисок и яичницы.

– Мама вернулась! – радостно взвизгнул Сашка и рванул вниз.

– Погоди, – Сережа перехватил брата за локоть. – Она ж на дежурстве! Только утром вернется. Вдруг это воры?

– Ага, – хохотнул Сашка. – Пришли грабить дом и решили заодно перекусить?

Сережа растеряно поскреб затылок.

– Вы чего там шепчетесь в потемках? – знакомый голос разрезал тишину ночного дома.

Мальчишки, не веря своим глазам, уставились на человека, возникшего в кухонном дверном проеме. Высокий широкоплечий мужчина в военной форме стоял с деревянной лопаткой в руках и улыбался.

– Папа… – прошептал Сережа.

– Папочка! – взвизгнул Сашка и ломанулся к отцу.

Мужчина подхватил мальчишку на руки и закружил по просторному холлу.

– Чего не спите, пострелята? – хохотнул он, ставя сына обратно на пол.

– А ты как здесь, пап? – Сережа осторожно спустился вниз, но держался все еще на приличном расстоянии.

– Что значит – как? – удивился отец. – Со службы вернулся, проголодался. Слишком шумел, да? У меня там сковорода упала. А вы, кстати, не голодны?

– А почему не позвонил, что возвращаешься? – спросил Сашка, уплетая яичницу за обе щеки. – Мама бы с работы отпросилась.