Самозванка

Дзонь!

  Сколько же лет мне тогда было, когда мама отдала меня первой встречной на улице? Может, года два…

  Первой встречной оказалась пятнадцатилетняя Аришшия. Мама просто подошла к девушке, сунула меня ей в руки, добавила кошелёк с деньгами и коротко пояснила-приказала:

  – Возьми малышку. Завтра за ней придут и ещё тебе заплатят.

  И ушла.

  Я была ещё слишком мала и, конечно, уже не помню ни ту женщину, что так просто отдала меня совсем чужому человеку, ни сам момент передачи с рук на руки. И знаю о случившемся только со слов Аришши.

  Не думаю, что она сочинила эту историю. Уж, мне-то хорошо известно, что ещё стоит поискать настолько доброго и невероятно честного человека, как Аришшия. Это ж только подумать! Даже сейчас, спустя шесть лет, девушка убеждена, что тогда произошло какое-то непредвиденное событие, которое помешало тем неизвестным людям явиться за мной на следующий день… и на следующий… и через день… и через неделю… Мало того! Она свято уверена, что они меня до сих пор ищут!

  А тогда Аришшия, нечаянно заполучив на руки обузу, послушно поселилась в одном из лучших трактиров городка. И каждый день после завтрака исправно носила меня на ту маленькую площадь перед ратушей, на которой случился факт передачи, и тщетно высматривала тех, кто должен был явиться за мной.

  На площади мы проводили целый день, но не скучали. Кормили птиц или возились с камешками у стен ратуши. А то играли в прятки возле чахлого куста, притулившегося у соседнего здания.

  Местные быстро привыкли к девушке с маленьким ребёнком. Вели мы себя достаточно скромно, сильно не шумели. Да и трудно кого-то заинтересовать пришлыми людьми пусть и в маленьком городке, но расположенном возле столицы. Там таких пришлых столько на дню перебывает, сколько в самом городке жителей не живёт.

  Только монеты даже из большого кошеля в хорошем, а значит, и дорогом трактире довольно быстро заканчиваются. И вскоре Аришша перебралась со мной в трактир подешевле. А чуть позже ей пришлось искать другое жильё. Говорят, что девушке с ребёнком жить в трактирах неприлично. Тем более, дешёвых.

  Но и в самом дешёвом жилье долго не протянешь, тем более и кушать что-то нужно каждый день. А потому Аришшия стала искать работу. Бросить меня или где-то оставить ей даже в голову не пришло. Только кто и на какую работу возьмёт зелёную девчонку с маленьким ребёнком в довеске?

  Нет, куда-то и Аришшу соглашались взять. В пригородах столицы полно трактиров и всяких магазинчиков. Любому найдётся занятие по его умению. Да хоть полы мыть! Работодателей останавливало наличие ребёнка. Все дружно советовали Аришше избавиться от меня. Например, в приют сдать… как раз один такой в соседнем городке имеется.

  Какое-то время Аришша решительно отказывалась следовать «добрым» советам и продолжала искать работу. Но деньги, как их не экономь, заканчивались, а на работу устроиться не удавалось. И нам всё-таки пришлось отправиться в соседний Синезёрск на розыски благотворительного заведения.

  Позже Аришшия никак не могла определиться, из какого же городка мы пришли в Синезёрск. Где случилась то самое событие, в результате которого ей отдали меня с наказом дожидаться неведомо кого? Из соседнего…

  В пригороде столицы оказалось столько таких городков, что все соседние казались похожими друг на друга, как горошины в стручке. В любом из этих поселений обязательно была площадь с ратушей, лучший трактир, почти как две капли воды похожий на такой же в соседнем.

  Как потом выяснилось, ратуши во всех городках возводились по одному, утверждённому герцогом, проекту. И все лучшие трактиры в пригороде столицы принадлежали одному владельцу, который устраивал свои заведения по одному и тому же подобию. И эти трактиры обязательно располагались в каждом сколько-нибудь значимом городке. А уж в самой столице их столько было!

  Зато детских приютов в столице было всего два. Да два в пригороде: один на юге, другой на севере. Вот наш и был северным. А с Синезёрском соседствовали  три других городка, различающихся между собой разве что названиями да относительным расположением. Да разве ж девушка, озабоченная проблемами, запомнит с какого направления она пришла?

  Когда Аришша добралась до цели, ей с трудом удалось уговорить почтенного господина Гильдиша, заведовавшего приютом, принять меня. И неудивительно, что с трудом – в приютах мест всегда не хватает. Не трактиры, чай…

  Заведующего Аришша уговорила, а всё ж медлила уходить, цеплялась за меня и заливалась слезами, не желая расставаться. Привязалась за то время, что мыкалась со мной.

  Господин Гильдиш подумал-подумал и предложил ей работу в приюте, благо, наставниц для детей не хватало. Конечно, пятнадцатилетняя Аришшия по годам в наставницы не подходила, а в помощницы вполне годилась. Было в девушке что-то такое… порядочное и уже взрослое.

  Поразмышляв, опытный руководитель рискнул и не прогадал. Девушка с радостью согласилась на почти бесплатную работу в приюте. Она ни на минуту не задумалась о размере платы и горячо благодарила почтенного Гильдиша, что позволил не разлучаться со мной.

  Думаю, со временем господин тоже возблагодарил Сияющих Сестёр, что привели нас на порог его заведения. Девушка оказалась доброй и прилежной, не чуралась лишней работы, не скандалила из-за оплаты, как другие. Потому вскоре Аришшия стала буквально незаменимой. А в последний год, несмотря на молодость, её назначили старшей наставницей.

  Порою я думаю о том, кем была та женщина, что так легко отдала меня? Действительно ли она была моей мамой? Почему она это сделала? Вот так просто взяла и отдала маленькую девочку первому встречному человеку. Что такое могло случиться в её жизни? Почему за мной не пришли? И кто те люди, так и не разыскавшие меня? Может, я оказалась лишней в чьей-то жизни?..

Господин лекарь

  А ещё мне очень нравилось бывать в лекарском флигеле. Но определяли меня туда, лишь, когда заболевала. И это счастье длилось не более двух недель.

  Флигель располагался в саду, и зло со склада до него не дотягивалось. Потому, засыпая в лекарской палате, я начинала видеть хорошие сны. Был один замечательный сон, который исправно снился мне столько лет, сколько я себя помню.

  В этом сне всё вокруг залито ярким солнечным светом. Я – маленькая и лёгкая. Там, в этом сне, я всегда ощущаю себя маленькой девочкой.

  Крепкие, сильные руки кого-то большого и родного легко подбрасывают меня высоко вверх. Ловят и снова подбрасывают, ловят и подбрасывают… Я звонко смеюсь.

  – Солнышко! Моё солнышко, – мужской голос звучит необычайно ласково. Звуки теряются в золоте лучей…

  Вот и весь сон! Но после него я просыпаюсь отдохнувшая, необыкновенно счастливая и быстро иду на поправку. Иногда думаю, что, возможно, за сон я принимаю какое-то воспоминание из прошлого. Да толку-то!

  Ещё тогда, когда Аришшу «осчастливили» мной, но не сообщили имя, она первым делом спросила:

  – Как тебя зовут, малышка?

  Я, пусть и была крохой, но что-то лепетать уже могла, а потому уверенно ответила:

  – Сола.

  – Солана? Сольена? Исола? Солара?

  – Сола.

  И всё тут! Ну, чем не Сола-солнышко?..

  А этой весной, едва сошёл снег, господин Крытис всё-таки попытался определить мою болезнь с помощью господина Трауфа.

  Господина Трауфа я и раньше видела у нас в приюте. Он, бывало, заходил поздороваться к кастелянше госпоже Флош, чай с ней попить. А теперь выяснилось, что они с нашим лекарем учились какое-то время у одного мага-наставника. Только наш Крытис вскоре выказал склонность к лекарскому делу и сменил наставника, а Трауф доучился и теперь изготавливает артефакты по заказам.

  Что такое артефакты, я представляла смутно. Видела пару раз, как используют какие-то штуки, а потом слышала от окружающих благоговейное: «Артефакт!» Ну, и Аришша упоминала, что меня по артефакту найти могут.

  Так выходит, что этому артефактору лет было столько же, сколько и нашему лекарю, а почему-то выглядел он чуть не сыном господина Крытиса.

  Много позже я задавалась вопросом, как маг-артефактор мог установить диагноз болезни, если артефакторика и ле́карство ничем не связаны? Но в тот момент было не до вопросов, потому что мне опять было плохо.

  Аришшия с помощью одного из воспитанников в очередной раз притащила меня беспамятную в лекарский флигель. Тут же, привлечённый суетой, обозначился господин Трауф.

  Вдали от злого влияния дряни со склада я понемногу стала приходить в себя и обнаружила рядом Аришшию, в беспокойстве заламывавшую руки. Она никак не могла привыкнуть к моим приступам, а беспамятство пугало её чуть не до истерики. Аришша всё время боялась, что я так и помру во время одного из своих припадков. Увидев, что я открыла глаза, девушка с облегчением вздохнула и рассказала, что мужчины уже целый час сидят в кабинете Крытиса, уточняют мой диагноз.

  «Уточнялся» диагноз под звон стаканов и мужской бубнёж – тонкая дверь не была препятствием для звуков. Даже мне стало понятно, какого рода «совещание» проходит в кабинете лекаря.

  «Совещание» продолжалось, а я, как всегда, была жутко голодна. Аришшия успела сбегать за едой на приютскую кухню, скормила мне двойной ужин. Я, конечно, не наелась, но понимала, что больше ничего не будет – Аришша и так из-за меня в очередной раз осталась голодной. Потому постаралась заснуть, радуясь, что я в безопасности лекарского флигеля, и зло сюда не дотянется.

 Задремала, уплывая в свой счастливый сон, который приходил только вне стен приюта. И вдруг! Любимый сон растаял, а внутри стремительно закручивалось напряжение и лопнуло с оглушительным «Дзонь». Тело, как спицей, проткнуло жгучей болью и выгнуло, потревожив нечаянным движением прикорнувшую рядом Аришшу.

  Я ещё слышала сквозь боль, как лекарь провожал приятеля. Они долго тыкались не в те двери, падая по очереди, усердно поднимали друг друга...

  Аришшия попыталась растормошить господина Крытиса, уснувшего у входной двери. Сначала вежливо и тщетно взывала над его головой. Надолго терпения девушки не хватило, и она принялась трясти лекаря. Мне становилось всё хуже. Из носа хлынула кровь, и, впав в беспамятство, я уже ничего не слышала.

  О том, как поднимала лекаря, Аришша рассказала мне уже утром.

  Лекарь мычал и не желал открывать глаза, тогда Аришша в отчаянии отвесила Крытису несколько увесистых пощёчин и закричала:

  – Ты, дрянной старикашка, вставай! Если Сольена сейчас умрёт, я сама, слышишь?.. Сама порешу тебя этими руками! Вставай же!

  Сияющие сёстры! Аришшия била кого-то, наверно, впервые в жизни! Может, это и сработало?

  Вусмерть пьяный Крытис умудрился очнуться и кое-как встать с помощью девушки. С закрытыми глазами нашарил на пыльной полке шкафа маленькую коробочку, что-то достал из неё и, поддерживаемый Арришей, проковылял ко мне. Неловко зацепившись за спинку кровати, мужчина уронил на пол маленький бесцветный кристалл, дёрнулся поймать его и свалился под ноги девушки.

  ‒ Тс-с! Ни-ни.. Камень очш-шень дорогой. Ни-ни...

  Аришшия, присев, нашарила рукой кристалл. Схватив за руку, подтянула пьяного лекаря вверх и снова прицепила его к спинке кровати.

  – Вот камень! Вот. Крытис! Миленький, что делать? Что с ним делать? Говори же!

  Девушка не растерялась и вновь влепила звонкую оплеуху пьяному лекарю. Тот встрепенулся, ткнул пальцем в меня куда попало. Оказалось, в шею.