Самый (худший) лучший муж

Глава 1

Марк Вильман

— Ни одна женщина не может дать мужчине того, что дадут несколько, — хмыкаю я. — Мне жаль, но теперь я ничем не могу тебе помочь, мой почти окольцованный друг.

— Это ты сейчас так думаешь, Марк, — смеется Богдан. — Встретишь ту самую и тоже женишься. Вот увидишь.

Он поднимает бокал с содовой и салютует мне.

Иронично изгибаю левую бровь. Знай я, зачем друг позвал меня в этот клуб, ни за что бы не пошел. Праздновать скорую женитьбу достойного человека — такое себе удовольствие. Оно ведь так и бывает: был человек, женился — и все, считай, нет человека.

Добровольно позволить себя окольцевать — это вообще в голове не укладывается.

Женщины, конечно, созданы для удовольствия, но, как и все хорошее, быстро приедаются. До обидного быстро.

В кармане брюк вибрирует телефон. Достаю, бегло смотрю на экран, вздыхаю, но трубку все же снимаю.

— Да, мой котенок, да, единственная моя. Нет, сегодня не могу, занят. И завтра тоже не смогу. Повиси секунду.

Открываю онлайн-банк и произвожу пару отточенных годами манипуляций.

— Это тебе, котенок, побалуй себя. Не скучай.

Нутром чую, как собеседница расплывается в довольной улыбке, тут же перестает канючить.

Кладу трубку под осуждающее качание головы Богдана.

— Очередной котенок? Единственная? — цокает он.

— Единственная, — подтверждаю я. — На этой неделе. И да, ей пора в отставку, а то уже пошли какие-то странные намеки.

Я каждую свою девушку называю «котенком». И им приятно, и мне не накладно — а то разве всех упомнишь? Никакой оперативки не хватит.

— Нарвешься ты когда-нибудь, Вильман, на ту, которая окажется тебе не по зубам.

— Она еще не родилась, — парирую я.

— Ну, значит, на обиженную пассию.

— Я достаточно щедр, чтобы они могли достойно пережить наше расставание, — машу рукой. — Ни одна не жаловалась. Так что не вижу смысла менять то, что хорошо работает.

Мы оба замолкаем, и я пользуюсь моментом. Взгляд лениво скользит по помещению и падает на прелестную представительницу слабой половины человечества. Все как я люблю: блондинка с высокой грудью и тонкой талией. Судя по форме, официантка.

Девушка замечает мой интерес, смущенно стреляет глазами, поправляет белую блузку и удаляется, виляя бедрами, — явно с целью произвести на меня эффект.

— Как тебе это удается? — восклицает Богдан. — Ты же ничего такого не сделал, просто посмотрел, а она уже чуть ли не лужей у твоих ног растеклась.

— Талант, — добродушно усмехаюсь я. — Ты вот в юриспруденции силен.

— И то правда. Ну, за таланты?

Мы поднимаем бокалы с содовой. Не пьем оба: завтра с утра заключение многомиллионной сделки, нужно быть собранным. На Богдане все юридические тонкости и моменты.

— Как там Елизавета Карловна? — переводит тему друг.

У меня резко портится настроение. Мать — последняя тема, которую мне хотелось бы обсудить.

— Как обычно, все так же мечтает меня женить, — закатываю глаза.

— Конечно, как можно агрохолдинг Вильманов вручить какой-нибудь плебейке, — бессовестно смеется друг. — Только где тебе невесту из дворянского рода взять? Впрочем, твоя матушка — дама весьма целеустремленная. Глядишь, и женит сына.

— Типун тебе на язык. Чтоб я женился? Скорее…

Резко умолкаю и встаю в охотничью стойку, глядя поверх головы Богдана.

— Что? Что такое, Марк? — Друг вертит шеей, пытаясь понять, кто или что привлекло мое внимание.

А оно всецело приковано к совершенному образцу некрасивого беспородного котенка.

Одинокая стройная шатенка у барной стойки, очаровательная в своем смущении. Несуразная, будто чуждая этому миру громкой музыки и дорогой выпивки. Прямой нос, копна торчащих мелких кудрей, зато губы… Сочные, манящие.

Она робко осматривается, и по всему видно, как ей неуютно.

Не красивая, нет, максимум миловидная. Обычно я и не взглянул бы на такую, но что-то в ней есть.

Похоже, так думаю не я один, потому что в следующую секунду робкий котенок хмурится и дает от ворот поворот подошедшему к ней мужчине. Тот что-то бурчит себе под нос, недовольно на нее зыркает, но отходит.

— Она же не в твоем вкусе, — изумленно тянет Богдан, подтверждая мои мысли.

— Что б ты понимал... Дама скучает? Скучает. Надо помочь. А то, что не красавица, так благотворительность — дело нужное и важное.

В это время к ней подходит еще один парень.

Котенок едва уловимо улыбается и что-то говорит.

«А улыбка-то какая, — подмечаю про себя. — Мона Лиза в действии…»

Незадачливый ухажер меняется в лице и тоже отходит.

Внутри тут же просыпается азарт охотника.

Это не котенок — настоящая дикая кошка. Приручить такую — задачка как раз по мне.

Глава 2

Элина Епанчина

Я захожу в дамскую комнату и невольно округляю глаза.

Если в агрохолдинге «Вильман» такой модный и сверкающий чистотой туалет, то с зарплатами уж точно все в порядке.

Как там говорят? Театр начинается с вешалки? А успешная компания — с туалета.

Я кидаю быстрый взгляд на часы и одергиваю свой самый лучший, самый дорогой пиджак. Специально сегодня полчаса отглаживала, чтобы ни одной складочки.

Как-никак, иду на очень важное собеседование: персональный помощник самого Юрия Валентиновича Самарцева, заместителя генерального директора агрохолдинга «Вильман».

Если честно, я даже не мечтала сюда попасть. Звонок-приглашение на собеседование раздался этим утром совершенно внезапно и огорошил не хуже папиного выигрыша в лотерею спустя годы попыток. Целых три тысячи выиграл.

А так как не мечтала, то и времени подготовиться не было. Ну, где наша не пропадала, умение выруливать из сложных ситуаций у меня в крови. Сказывается многолетняя практика, которая началась задолго до того, как окончила университет. Вынянчить двух сестер и брата — это вам не ежиков голой попой давить.

Я прохожусь пудрой по лицу, приглаживаю собранные в пучок волосы, смотрю на собственное отражение в зеркале и подмигиваю:

— У тебя все получится!

Вдруг откуда-то сбоку, из кабинки, раздается тихий плач, больше похожий на поскуливание.

— У вас все в порядке? — осторожно интересуюсь я.

Плач стихает, а через минуту появляется и его обладательница: высокая красивущая блондинка с потекшим макияжем и припухшим красным носом.

— Спасибо, все нормально, — криво улыбается она и спешит к зеркалу, пытается привести себя в порядок.

— Я могу чем-то помочь?

Девушка поворачивается ко мне и окидывает изучающим взглядом.

— Я вас точно не видела раньше. Новенькая?

— Нет, на собеседование пришла. Помощницей к Самарцеву. Я Элина, кстати.

— Я Светлана. Ну, удачи вам. Хороший мужик, дотошный правда. Радуйтесь, что не к самому Вильману: это не начальник, а исчадие ада. Робот бесчувственный. Заранее сочувствую той, кого возьмут на мое место.

Новая знакомая гордо вскидывает подбородок и выходит.

«На мое место»?

Получается, она увольняется.

«Нет, — поправляю себя, — скорее, уволили, вон с какой злобой отозвалась о начальнике».

Может, и вовсе наврала — от обиды. Хотя что-то в словах Светланы настораживает... Зерно истины там точно есть.

Впрочем, какая мне разница, я на роль помощницы самого Вильмана и не претендую.

Выхожу из туалета и иду к нужному кабинету. Медленно присаживаюсь на диванчик в коридоре. Ладони потеют от волнения, и я бесконечно вытираю их платком.

Первичное собеседование успешно пройдено, жду беседы с самим Самарцевым. Признаться честно, нервничаю жутко. Мне очень, очень нужна работа! А если получу эту должность, то мечты заиметь свой угол могут стать реальностью.

Я искренне и нежно люблю родителей, сестер и брата, но расти в двушке, где, кроме тебя, обитают еще шесть человек, — то еще удовольствие. А своя квартира — это для меня больше чем мечта. Мечтище!

Снова выныриваю в реальность и мельком изучаю молодую девушку, которая сидит на диванчике рядом со мной. Строгая, собранная, тоже в костюме. Похоже, как и я, ждет собеседования.

Слева стоит еще диванчик, и на нем сидят еще две девушки, словно сошедшие с журналов. М-да, мне до них как до Луны.

От нечего делать верчу головой и вдруг вижу, как открывается дверь кабинета метрах в десяти.

Оттуда выходят двое мужчин, одного из которых я узнаю сразу. Чувствую, как к лицу приливает кровь.

— Кто тот высокий брюнет? — шепчу еле слышно, чуть наклонившись к соседке.

Та бросает на меня странный взгляд, всем своим видом показывая недоумение. Мол, как можно не знать, кто это.

— Марк Вильман. Его ведь только ленивый не полоскал в таблоидах последнюю неделю.

Развожу руками. Некогда мне было газеты читать, я с ног сбилась, бегая по собеседованиям.

— А за что полоскали? — так же шепотом любопытствую я.

— Его папарацци засняли в каком-то ночном клубе с мокрыми штанами, — закатывает глаза собеседница. — Представляете, какая-то клуша его облила, да еще и обматерила!

Матерь божья… Еще как представляю. Эта клуша я. Правда, мата не было, но кого волнуют такие детали.

Раз, два, три, Элина, замри! И не шевелись. А еще лучше — мимикрируй под стену.

Потому что если этот Вильман увидит и узнает меня, точно скажет не брать на работу.

Такие, как он, явно злопамятны. А еще отказов не принимают, да и не привыкли к ним.

Ну ладно, отказ он бы, может, и пережил, но вот отмороженное хозяйство и такую рекламу в СМИ — вряд ли.

Глава 3

Марк

За час до этого

Телефонный собеседник только что сообщил мне «чудесную» новость: я уже два раза отказался приехать на съемки его передачи. Нет, не так: я два раза отказался от бесплатного шанса прорекламировать собственное детище, агрохолдинг «Вильман».

— В смысле отказался от участия? — Я чувствую, как у меня дергается левое веко.

Такую возможность упустит только идиот. И это точно не я.

Более того — я и не отказывался. Такое бы запомнил, это как пить дать. А значит, это сделал кто-то другой. Вопрос в том, намеренно или нет. Хотя о чем это я, явно намеренно, ведь отказ был не один.

Еле сдерживаюсь и спешу побыстрее закончить разговор: страсть как хочется взглянуть в глаза той, которая позволила себе решать такие вопросы за меня. Моей помощнице Светлане.

Более других меня пока занимает следующий вопрос: зачем она это сделала?

— Извини, Георгий, видимо, я что-то напутал, вышла какая-то накладка с расписанием. В следующий раз точно буду, как штык. С меня причитается, сам понимаешь.

Прощаюсь с Быстрицким — ведущим популярного вечернего шоу на местном канале и нервно постукиваю ногой по полу.

Нажимаю на кнопку вызова помощницы.

— Зайди ко мне. — Добавляю голосу строгости: — Сейчас же.

Такое нельзя спускать на тормозах. Если она решила, что работает в холдинге достаточно долго для того, чтобы решать за меня, то у меня для нее плохие новости. Пора выяснить правду и донести до Светланы, насколько она не права.

Тут же представляю, как она пугливо вскакивает с места и на всех парах несется в мой кабинет.

И правда, уже через несколько секунд дверь открывается и в кабинет вплывает моя бессменная помощница на протяжении последних двух лет.

Длинноволосая и длинноногая блондинка с пухлыми губами. Стройная, конечно же. Услада для глаз.

Однако если и есть правило, которому следую беспрекословно, то вот оно: никаких отношений и интрижек на работе. Пробовал, ничем хорошим не заканчивалось, так что со Светланой меня связывают только дела.

— Ты любишь свою работу? — огорошиваю ее вопросом с порога.

Она впадает в ступор и опускает блокнот, который держит наизготове, непонимающе смотрит на меня.

— Л-люблю.

— Может, я недостаточно тебе плачу?

— Ну что вы. — Снова непонимающий взгляд. — Я довольна.

— Может, ежемесячные премии маловаты? Которые, кстати, не зависят от интенсивности работы?

Всегда считал, что щедрость в этом плане не минус, а плюс. Видимо, пора пересмотреть это решение.

— Н-нет.

Светлана все больше вжимает голову в плечи, не понимая, куда я клоню.

— Конкуренты предложили больше? — вдруг осеняет меня.

Она бледнеет.

— Марк Антонович, что вы! Да я бы никогда...

— Тогда объясни мне, Светлана, как так вышло, что я, — намеренно выделяю последнее слово, — отказался от участия в съемках программы Быстрицкого? Дважды.

Светлана молчит. Более того, ее взгляд делается виноватым и начинает бегать по сторонам. Моя помощница смотрит куда угодно, кроме меня.

Значит, действительно сама отказала Быстрицкому. Почему?

— Я... — мнется она.

— Говори уже, — нетерпеливо стучу я кулаком по столу.

Светлана вздрагивает и вскидывает на меня горящий взгляд.

— С вами никакой личной жизни! — с надрывом произносит она.

Теперь уже я пялюсь на нее в полном непонимании. Смысл происходящего явно ускользает от меня.

— Объяснишь?

— Я на связи с вами утром, днем, вечером и даже ночью.

Логично, именно поэтому она получает баснословные по меркам многих деньги.

— И? — Я все еще не понимаю, куда она ведет.

— У меня мужчина появился.

— Поздравляю, — перебиваю ее я. — Как наличие у тебя мужчины связано с тем, что я не поехал на съемки?

— У меня... Я... Марк Антонович, я перенесла участие в съемках, потому что не смогла бы все курировать: у меня в тот вечер была помолвка.

Мои брови ползут вверх.

— А второй раз?

— Свадебное платье подгоняли... — еле слышно шепчет она, опускает взгляд в пол.

Приехали. Ради личной жизни ставить под угрозу работу? Да что с этой женщиной не так?

— Безусловно, работа сложная, занимает много времени, но ты знала, на что шла, когда соглашалась на эту должность. Не так ли?

Кажется, этот вопрос окончательно лишает Светлану дара речи.

Она мнется, а я начинаю закипать.

Они что все, сговорились? То Богдану отпуск подлиннее подавай — женится, видите ли. Теперь вот Светлана, умная вроде девица. Была. А как замуж собралась, так мозг сжался до размера песчинки.

И что мне с ней делать? Этак она еще и в декрет соберется скоро, а там вообще пиши пропало.

Она вдруг смотрит на меня виновато-виновато, и я понимаю: это еще не все.

Спешу убедиться в собственной догадке:

— Светлана, давай начистоту. Это ведь не первый раз, когда ты «перенесла» мои встречи?

Молчание затягивается. Помощница неловко переминается с ноги на ногу.

Глава 4

Элина

Я непонимающе таращусь на блондинку-эйчара и чувствую, как подкашиваются ноги.

Переспрашиваю:

— То есть как это собеседование с Вильманом? По телефону сказали, что помощницу ищет Самарцев.

Я предполагала, что меня сразу вытолкают взашей из здания и скажут больше никогда не осквернять холдинг своей персоной, но личная беседа с Вильманом? Да он еще более жуткий тип, чем я могла себе представить. Явно решил расквитаться лично.

— Девушка, — хмурится блондинка, — вам работа нужна или нет? Пойдемте, времени мало.

Она торопливо идет по бесконечным коридорам, а у меня так шумит в ушах, что все дальнейшие слова воспринимаю как белый шум.

Гадаю, сколько продлится наша беседа. Минут пять? Впрочем, чтобы устроить показательную порку, ему хватит и одной.

Даже представить не могу, как именно он решит мне отомстить. В том, что решит, даже не сомневаюсь: такой человек точно не упустит возможности отыграться.

Конечно, у меня в клубе была вырвиглазная прическа и ровно такой же макияж. До сих пор помню, как щупала эту копну мелких кудрей в африканском стиле. Но я видела взгляд Вильмана: слишком пристальный, слишком цепкий, слишком изучающий. Сомнений нет: узнал.

Пытаюсь взять себя в руки, но тщетно: в висках пульсирует кровь, а губы пересохли так, что требуется усилие, чтобы разлепить их.

Не успеваю ни о чем подумать, тем более продумать план отступления или хотя бы разговора, как эйчар что-то говорит и смотрит на меня.

«Бу-бу-бу...» — вот и все, что я слышу. Трясу головой, чтобы избавиться от белого шума, переспрашиваю:

— Простите?

Та вежливо повторяет:

— Мы пришли. Марк Антонович уже ждет вас, прошу.

Она открывает передо мной дверь, и мы оказываемся в его приемной.

Вижу за стойкой новую знакомую из туалета. Она привстает с места и переводит удивленный взгляд с блондинки на меня и обратно.

— Светлана, — обращается к ней эйчар, — проводите девушку на собеседование с Марком Антоновичем.

Она удаляется, а почти бывшая помощница Вильмана изгибает бровь, но лишних вопросов не задает, лишь коротко бросает:

— Свято место пусто не бывает. Быстро он. Что ж, пройдемте.

Она выходит из-за стойки и плавно, качая изящными бедрами, подходит ко второй двери, за которой меня и ждет моя погибель.

Перед тем как сделать шаг внутрь, замечаю на себе сочувствующий взгляд Светланы.

Да, тележка сочувствия мне точно пригодится. Чуть позже, после беседы с мистером Не Привык К Отказам.

Кабинет просторный, очень светлый и... какой-то холодный. Как и его хозяин, кресло которого поворачивается от панорамного окна ко мне ровно в тот момент, когда я лепечу:

— Д-добрый день.

Тут же застываю и вжимаю голову в плечи. Что-то сейчас будет?

Мистер Не Привык К Отказам кладет руки на стол, сцепляя пальцы в замок, и невозмутимо интересуется:

— Как вас зовут?

— Элина.

— Скажите, Элина, вы готовы правильно расставить приоритеты и отдать первое место работе?

«Ах ты дрянь!», «Как ты посмела?», «Земля круглая, задница скользкая», «Я же говорил, еще встретимся...» — вот малая часть того, что я ожидала услышать вместо вопроса о приоритетах.

— П-простите? — хлопаю я ресницами.

Неужели все-таки не узнал?!

«Да-а-а!.. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» — мысленно скрещиваю пальцы на руках на удачу, а сердце замирает в тревожном ожидании.

— Вы готовы к интенсивному графику? — Вильман изучает меня таким же цепким взглядом, как и тогда, в коридоре.

Я киваю и возвращаю ему такой же взгляд. Пытаюсь по позе, положению тела и мимике понять: он правда не играет со мной или прикидывается, чтобы нанести сокрушительный удар в самый неожиданный момент.

— Готовы поступиться личной жизнью ради карьеры? — задает он следующий вопрос все тем же спокойным тоном.

— Да, это не проблема, — с готовностью киваю я.

По всему выходит, что действительно не узнал. Обязательно расцелую подругу в обе щеки! Макияж и прическа, которые спасли меня от гнева Вильмана, были ее идеей.

Только вот вопросы у него какие-то странные... С чего вдруг его интересует моя личная жизнь?

— Вы приняты, — прерывает мои размышления Марк. Его лицо озаряет еле заметная улыбка. — Конечно, пока только на испытательный срок.

— В смысле принята? — окончательно теряюсь я. — А как же мой опыт, рекомендации с предыдущего места...

Не успеваю договорить — Вильман качает головой.

— Элина, вы уже дошли до собеседования с Юрием Валентиновичем, что было бы невозможным, не обладай вы достаточным уровнем компетенций. О вашем предыдущем опыте мне рассказал кадровик, он впечатляет. К тому же нет ничего лучше практики, чтобы оценить человека в деле. Или вы не согласны?

Глава 5

Марк

Я смотрю на огромный дом матери, качая головой, и неспешно иду к входной двери.

«Марк, ты мне срочно нужен. Это вопрос жизни и смерти! Жду тебя на ужин в восемь вечера и ни минутой позже. Все при встрече», — сообщила она мне час назад.

«Что на этот раз?» — задаюсь вопросом про себя. Спрашивать вслух бесполезно — все равно не сознается. Интриганка.

Отчего-то чувствую: ничем хорошим это не кончится, но отказаться от визита — себе дороже.

Елизавета Карловна Вильман как никто другой умеет донести до собеседника всю глубину его вины, морального падения и неподобающего поведения. Вынести мозг, проще говоря. Так что легче заскочить к ней на полчасика, а потом ехать дальше по своим делам.

К тому же в роли вечерних дел сегодня восхитительная голубоглазая Антонина. Эта крошка сможет залечить возможные раны после общения с матерью и скрасить вечер. Может, даже не один.

Дворецкий провожает меня в просторный светлый зал, и мне навстречу поднимается мать и абсолютно незнакомая худющая девушка.

Мозг пронзает внезапное подозрение: неужто родительница взялась за старое? Только не это...

«Значит, вопрос смерти», — подмечаю про себя.

Смотрю на незнакомку. Длинное лицо с вытянутым подбородком, близко посаженные маленькие глазки невнятного оттенка, тонкие губы и полное, нет, полнейшее отсутствие даже намека на первые девяносто. При этом девушка подслеповато щурится и вызывает только два желания. Даже не знаю, какое перевешивает: пожалеть или пристрелить, как больную лошадь, чтоб не мучилась.

Кто это? Данный вопрос терзает меня недолго.

Мать кокетливо поправляет идеальную прическу и улыбается во все тридцать два белоснежных зуба, над которыми трудились лучшие стоматологи страны:

— Знакомься, Марк, это Илона Демидова. Илоночка — потомок тех самых Демидовых...

В груди хмурой тучей собирается негодование: я был прав, мать снова заделалась свахой.

Дальнейшую мини-лекцию по истории очередного дворянского рода благополучно пропускаю мимо ушей.

Мама всегда была помешана на нашем аристократическом происхождении и отчего-то возомнила, что для меня это должно быть ценно ничуть не меньше.

Однако на самом деле меня мало заботит тот факт, что в моих жилах течет голубая кровь.

Вернее, заботит, но только потому, что она задалась великой целью: женить единственного сына на аристократке. «Негоже портить родословную обычной кровью».

И... несколько лет назад начались смотрины. Все попытки объяснить, что мне это не нужно, пресекались на корню.

«Ах, ты просто ничего не понимаешь. Потом оценишь, поймешь, как мать была права!»

Не понял до сих пор. Жеребец на рынке — вот как я себя ощущал во время встреч с  претендентками на мое сердце. Когда меня окончательно достала вся эта эпопея и надоело увиливать, я взбеленился и решил играть в ее игру, только с другого бока.

Начал подсылать к ней мнимых родственников, которые желали откусить жирный кусок пирога — семейного капитала. Маменька была вынуждена оставить идею с моей женитьбой и заняться отваживанием «гадких врунов, порочащих честь и имя Вильманов».

В конце концов она раскусила мой хитрый замысел. Я выиграл «джекпот»: она капризно дула губы следующие полгода, лишив меня нашего общения. Это были лучшие полгода в моей жизни за последние несколько лет.

Потом родительница благосклонно махнула ручкой и простила непутевого сына.

Следующий год прошел более-менее мирно, и вот, похоже, она снова готова ринуться в бой с прытью, достойной лучшей гончей.

Кажется, я слишком явно и недовольно поджимаю губы, потому что мать встает в заметную только мне стойку и с легкой улыбкой представляет гостье:

— А это мой воспитанный, — она намеренно выделяет последнее слово, — сын.

И то верно, разбор полетов лучше устраивать без посторонних глаз.

Я старательно надеваю на лицо улыбку и целую руку Илоне.

В конце концов, вряд ли ей светят другие поцелуи, разве что мужчина будет под дулом пистолета.

Честно пожертвую получасом, но большего от меня не ждите — тут хотя бы столько выдержать.

Мы проходим к столу, и начинается так горячо мною любимая великосветская беседа. Мать так филигранно рекламирует Илону, что мне остается лишь посетовать, что она не работает у нас в отделе маркетинга — мы бы еще больше озолотились. Будь на моем месте кто другой, точно встал бы из-за стола с кольцом на пальце.

Я же старательно делаю вид, что зверски голоден, усиленно киваю и отвечаю, только когда обращаются непосредственно ко мне.

Новоявленная «невеста» подмечает мое хмурое настроение и берет дело в свои руки.

Как вскоре выясняется, зря.

— Я знаю, вы управляете целой компанией, Марк. Должно быть, это так увлекательно и интересно! — хлопает ресницами Илона.

Посылаю матери молниеносный взгляд «ты кого нашла, а?» и саркастично изгибаю бровь. Ну да, ведь именно эти эпитеты как нельзя лучше характеризуют управление огромным холдингом. Уж лучше бы не касалась той темы, в которой совсем не смыслит.

Глава 6

Марк

Элина заходит в мой кабинет и дожидается, пока я обращу на нее внимание.

— Марк Антонович, я отправила Маргарите Симонян подарок и корзину ее любимых цветов от вас, — отчитывается она. — Праздничная вечеринка состоится в восемь, вы приглашены.

Черт, я ведь совсем забыл о юбилее Симонян! Знатный бы вышел конфуз: мы только-только вошли со своей продукцией в крупнейшую сеть страны, а навести мосты с ее владелицей забыли.

— Я пересогласовала место встречи с партнерами в следующий вторник,  — продолжает Элина. — Она пройдет в бизнес-центре «Кристалл».

Едва заметно поднимаю бровь, и помощница сразу это замечает, спешит объяснить:

— Вам туда ближе добираться из аэропорта. Вы можете не успеть, если проводить встречу ее в офисе.

— Хорошо, спасибо, Элина, — киваю я довольно.

— Ах да, — уже перед дверью оборачивается ко мне она, — столик в «Барокко» на завтра, на двоих, заказан, все в порядке.

Элина закрывает за собой дверь, а я удивленно покачиваю головой.

На самом деле задача была из разряда невозможных.

«Барокко» — едва ли не самый пафосный ресторан города, столики бронируют чуть ли не на месяц вперед. К тому же как раз завтра они открываются после реконструкции, а значит, и вовсе будет аншлаг.

Это приблизительно то же самое, что попытаться заполучить билеты на самые козырные места на главный футбольный матч страны в день его проведения.

Даже любопытно, как она раздобыла столик.

Впрочем, моя помощница всегда максимально собрана и готова решать сложные задачи. Легкая улыбка, минимум косметики, максимум креативности и быстроты реакций.

Я весьма высоко ценю в людях деловую хватку и умение держать удар.

По сути, Элина только один раз и дала слабину — когда впервые увидела меня в коридоре, придя на собеседование.

А я-то гадал, отчего тогда так удивленно вытянулось ее лицо.

Прямо как у меня в тот момент, когда она произнесла «Мы с вами с разных планет».

Знала бы она, чего мне стоило сдержаться и не показать ей, что сложил пазл, узнал мерзавку такую.

Смотрел, как медленно-медленно закрывалась за ней дверь. И вот, когда раздался нужный щелчок, меня понесло: я зарычал и одним движением руки смахнул на пол все бумаги, подскочил и в бешенстве начал мерить комнату шагами. Пришлось даже галстук ослабить — не хватало кислорода.

«Вот же дрянь!» — сверлила мозг одна и та же мысль. Перед глазами всплывала ее ухмылка, и я снова будто вживую ощущал этот мерзкий и унизительный холод ниже пояса, когда она выплеснула на меня коктейль.

Больше всего хотелось выйти из кабинета, дать понять, что все знаю, как следует насладиться ее попытками оправдаться, а потом прилюдно выгнать.

Она что думает, ей это с рук сойдет?

Поди-ка искренне верит, что все обошлось, и втихомолку смеется над олухом Вильманом.

Как и Богдан. Тот до сих пор подтрунивает надо мной, вспоминает эту проклятую мяту на моих штанах: старею я, видите ли, сдаю позиции. Правда, тогда под моим пристальным взглядом он тут же примирительно поднял ладони и даже извинился. Но осадочек-то остался...

И ладно бы только друг. Черный пиар — тоже пиар, но я готов был рвать и метать, читая громкие заголовки печатных и интернет изданий: «Шок! Как развлекаются олигархи!» «Вильману мята по...» «Стареющий ловелас на выгуле».

Стареющий? Да я в самом соку! И ведь это были самые безобидные из заголовков.

Пришлось совершить немало звонков, чтобы унять шумиху в прессе, однако одна важная сделка все равно сорвалась.

И виновата в этом Элина. А тот, кто виноват, должен понести наказание. Логично? Весьма, как по мне.

Почти неделя у меня ушла на то, чтобы не закипать каждый раз, когда ее вижу, и не тянуться к ней в страстном желании хорошенечко встряхнуть.

Теперь я просто медленно слежу за добычей, изучая ее повадки и поведение. Пусть расслабится.

Интересно, неужели Элина и правда думает, я настолько туп, что не узнаю ее никогда, что она сможет притворяться вечно?

Не тут-то было. Месть — это блюдо, которое подается холодным. Она мне за все ответит, обязательно, осталось только  придумать как. Просто прилюдно отчитать и уволить — это слишком мелко. Тут нужно что-то другое. Такое, что она будет вспоминать вечность, просыпаться по ночам и вздрагивать.

Никогда не мешал работу и личное, но в этот раз охотно сделаю исключение. Посмотрим, как она будет держать удар, когда я вскрою карты.

Дверь в кабинет открывается, и Элина входит, держа в руках поднос с кофе.

Она с легкой улыбкой ставит передо мной чашку и сообщает:

— Марк Антонович, звонила ваша мама, просила напомнить о билетах в театр на завтрашний вечер.

Я киваю и жду, когда помощница выйдет. Облокачиваюсь о стол, скрещиваю пальцы и ехидно улыбаюсь.

Билеты в театр на завтра?

Глава 7

Марк

Я хватаю телефон, отключаю будильник и вижу пять пропущенных вызовов от абонента «Мама». Разумеется, не слышал их — мобильный стоял на беззвучном режиме, к тому же я слишком увлекся белокурой нимфой, Марией.

Сон как рукой снимает. Я встаю с кровати, ухмыляюсь и довольно потираю ладони — полученный результат превзошел все мои ожидания. Елизавета Карловна Вильман никогда не утруждает себя повторными звонками, а если такое все же происходит, значит, дело дрянь.

Пять пропущенных подряд — это и вовсе нечто запредельное. Больше не сомневаюсь: Элина справилась с задачей довести ее до белого каления на все сто.

Я перезваниваю матери сразу после душа, пока собираюсь на работу. И практически сразу быстрым движением отодвигаю трубку подальше: оттуда раздается такой ультразвук, что я  болезненно морщусь.

Через пару минут, когда она перестает истерично верещать, рискую снова поднести мобильный к уху, слышу:

— Сегодня же!

— Что именно?

Мать шумно вздыхает и повторяет обиженным тоном:

— Уволь свою помощницу. Мне и получаса не хватит, чтобы описать все ее недостатки. Где это видано?! Такое амикошонство* недопустимо, Марк. На нас глазели все кому не лень! Пришлось практически сбегать из театра, чтобы не отвечать на вопросы, что это за хамка и какое отношение она имеет к нам.

— Кому это нам? — удивленно хмыкаю я.

— Мне и Дариночке. Хотела вас в театре познакомить, а в итоге весь вечер краснела перед ней за поведение этой хамки. Ты не представляешь, — возмущенно стенает мать, — через что мне пришлось пройти!

«Да ладно», — скептически поднимаю я брови.

Краснела? Это совсем не похоже на Елизавету Вильман. Либо привирает ради пущей убедительности, либо Элина и правда вчера дала жару.

Потом мозг цепляется за куда более важную информацию: очередное знакомство? Да сколько можно?!

— Мама, сколько раз тебе повторять: я не нуждаюсь в невесте, — скриплю я зубами от злости.

— Еще как нуждаешься, — не терпящим возражений тоном парирует она, — род Вильманов, знаешь ли, сам собой не продолжится. Жду тебя сегодня вечером в гости, познакомлю с очаровательнейшим созданием, Дариной Воронцовой. Эта девушка составит тебе отличную партию: она умна, красива и воспитана, не то что эта твоя...

Будто воочию вижу, как мать пренебрежительно морщит нос.

— Я надеюсь, мы друг друга поняли? — строго вопрошает она.

— Поняли, — ухмыляюсь я и кладу трубку.

Спускаюсь на первый этаж, в столовую, чтобы позавтракать.

Очевидно, мать взялась за задачу женить меня с еще большим рвением, чем в прошлый раз. Значит, и ответные меры нужны не менее серьезные.

Ничего, однажды я уже справился с этой задачей, справлюсь и в этот раз.

Мозг начинает работать в авральном режиме, перебирая различные варианты.

Нужно придумать что-то такое, что заставит Елизавету Карловну раз и навсегда отказаться от идеи женить меня, и тут подсовыванием «хамоватой» помощницы не обойтись.

Завтрак не лезет в горло, зато кофе заходит на ура, заставляя шестеренки в мозгу крутиться быстрее. Задаюсь важнейшим вопросом: в каком случае мать прекратит искать для меня невесту? Только в одном — когда на нужном пальце окажется кольцо.

В голове пазл за пазлом складывается общая картина. Значит, будет ей кольцо. Не по-настоящему, разумеется, тьфу-тьфу-тьфу. Аж передергивает от такой перспективы.

А вот если понарошку, ненадолго... Максимум на год, к примеру. Расплываюсь в ехидной улыбке. И как эта гениальная идея не пришла мне в голову раньше? К тому же и «невесту» искать не надо, есть у меня одна на примете — Элина Епанчина.

Отличная кандидатура, которая бесит мать одним своим существованием. Я, правда, не особо понимаю почему. Кроме неаристократического происхождения и резкого языка ничего такого не заметил.

Скорее всего, список прегрешений Элины мать вываливала на меня тем самым ультразвуком, который я пропустил мимо ушей. Переспрашивать не стану, увольте. Но раз моя помощница умудрилась так взбесить Елизавету Карловну всего за один вечер, значит, есть все шансы, что за более долгий срок та и вовсе ее искренне возненавидит.

А если я велю Элине — а я велю! — постоянно подливать масла в огонь, раздражать маменьку, вытворять что-нибудь эдакое... То получится что надо.

Решено: я сделаю все, чтобы после такой невестки она долго не захотела вообще никакой. Но даже если вдруг когда-то все же решусь остепениться и жениться взаправду, после этой «хамки» любая из кандидаток покажется матери ангелом небесным, и она примет ее с распростертыми объятиями.

Получается, я одним выстрелом убью сразу трех зайцев: и мать отважу, и на перспективу сработаю, и Элину накажу, ведь целый год терпеть госпожу Вильман — само по себе то еще испытание.

Что ж, думаю, года брака вполне хватит для осуществления задуманного.

«Да, — киваю сам себе, — вполне рабочая идея».

Тянуть смысла не вижу: двойное знакомство состоится сегодня же вечером. Мать представит мне Воронцову, а я ей — свою «невесту».

Глава 8

Элина

Слава богу, я еще с вечера сообщила боссу, что утром уеду за готовыми документами к нотариусу.

Так что после того, как выхожу из кабинета Вильмана, первым делом сгребаю бумаги в стопку и хватаю сумочку, готовая умчаться из приемной в ту же секунду.

Почему-то перед глазами возникает его образ с горящим грозным взглядом. Он поднимает руку и указательным пальцем тычет в дверь кабинета, громогласно приказывая: «Зайди!»

Я передергиваю плечами. Брр... Привидится же такое. Не дожидаясь, пока Марк Антонович действительно выйдет и попросит зайти в его святая святых, хватаю сумочку, бумаги и вылетаю из приемной.

«Что на него вообще нашло?» — недоумеваю про себя.

Я-то думала, зовет в кабинет, чтобы отчитать и уволить после того, как Елизавета Карловна наябедничала, но чтобы такое... Зачем ему это свидание? Решил напоследок переспать, а потом уволить — так, что ли?

Что называется, получи, фашист, гранату. Беда пришла, откуда не ждали.

«Вот же свин подколодный! — пыхчу про себя от злости, пока мчусь к выходу из офиса. — Прикормил, наобещав золотых гор, усыпил бдительность и напал в самый неожиданный момент!»

Возможно, другая бы на моем месте не злилась, а верещала от восторга. Мало того что не уволил, так еще и на свидание позвал. В конце концов, он мужчина видный, умный, симпатичный. А то, что девушек меняет как перчатки, так это, видимо, особенность характера такая, ма-а-аленький такой недостаток. Недостаточек.

Тьфу. Нет уж, мне такое добро и даром не нужно. Я просто хочу спокойно работать!

Выхожу из здания, сажусь в машину, которую для поездок по рабочим делам выделила компания, и называю водителю адрес.

Авто трогается с места, а я вспоминаю, какими лестными эпитетами наградила Вильмана его предыдущая помощница Светлана: «исчадие ада» и «бесчувственный робот».

Я запомнила эти хлесткие характеристики, потому что они показались мне несочетаемыми — как в одном человеке может уживаться и то и другое? Оказывается, вполне себе может, если речь о Марке Вильмане.

Мозг пронзает внезапная догадка.

Что, если он уволил Светлану потому, что она отказалась его ублажать вне работы? Или ублажала недостаточно качественно? Или, что вероятнее всего, попросту наскучила?

«О-о-о... — стону про себя. — А что, если дело не в этом? А в том, что она в него влюбилась, а он взял и уволил, указав таким образом ей на место?»

Ну а что. Яблоко от яблоньки... Может, Марк Вильман, как и его мать, считает, что простолюдинки годны лишь для постели, а для чего-то серьезного — только девушки его круга. Да, вполне вероятно. Тогда все сходится.

Что же мне делать? Быть одной из его подстилок я не собираюсь, но как отказать так, чтобы он не обиделся?

По всему выходит, что никак. Тут и к гадалке не ходи: Марк Вильман всенепременно оскорбится. И если в клубе получилось скрыться, то теперь такой фокус не прокатит.

«Готовься, Элина, похоже, придется тебе искать другую работу».

Усмехаюсь второй мысли: «Елизавета Карловна, считай, своего добилась, пусть и не совсем так, как хотела».

Я тяжело вздыхаю — мало того, что заработать ничего не успела, так еще и в минус ушла: использовала кредитку, чтобы купить дорогущий костюм, «соответствующий статусу компании».

Настроение, и до этого болтающееся около нуля, теперь вовсе скатывается к отметке минус десять.

Что ж я такая везучая? Вот как пару месяцев назад началась полоса невезения, так до сих пор из нее выгрести не могу.

Еще и машина еле тащится. Вроде не час пик, а все равно пробки.

Внезапно мой взгляд цепляется за кое-что странное: у седого, опрятно одетого мужчины вдруг подгибаются колени, и он оседает на тротуарную плитку. 

— Остановите, пожалуйста! — прошу водителя и резво выскакиваю, как только он тормозит.

Когда подхожу ближе, мужчина уже сидит на плитке, прислонившись спиной к рекламному баннеру. Лицо бледное, глаза закрыты, а на лбу испарина.

А толпа течет мимо него, будто не замечая.

Я вмиг присаживаюсь рядом, осторожно беру его за руку, спрашиваю:

— Мужчина, вам плохо?

Рядом с нами останавливается какая-то женщина, кривит лицо и обращается ко мне:

— Девонька, да оставь ты его, сразу ж видно, пьяный, еще заразит чем!

Она цокает и идет дальше.

Пораженно провожаю ее взглядом и трогаю мужчину за плечо:

— Как вы? Давайте скорую вызову?

Незнакомец вдруг приоткрывает глаза и пытается сфокусировать на мне взгляд.

— Не надо... Таблетки... там... в сумке... — хрипит он и еле заметно качает головой вправо. Только теперь я замечаю небольшую сумку у него за спиной.

Расстегиваю ее и лихорадочно роюсь внутри.

О господи! В одном из отделов лежит пачка пятитысячных купюр. Быстро застегиваю молнию и ищу дальше.

Глава 9

Элина

«Бессердечный чурбан!»

«Бесчувственный робот!»

«Мерзкий шантажист!»

«Павлин-переросток!»

«Это же не Марк, а прямо-таки Мрак Вильман какой-то!»

Я награждаю босса званиями — одно краше другого — и никак не могу успокоиться, роясь в собственном шкафу.

Платье за платьем летит на кровать, а я мрачно пыхчу:

— Не то, не то... Нет, не оно...

Спросите зачем? Готовлюсь к сегодняшней встрече с любименькой будущей свекровушкой. От такой перспективы сводит живот. Брр...

Однако выбора у меня нет. И не было, как оказалось, с самого начала.

Господи, Вильман сразу узнал меня! И молчал. Вот уж с кем можно смело отправляться в разведку. И ведь ничем себя не выдал.

На резонный вопрос «Почему сразу не сказали» лишь улыбнулся. Ехидно так и... таинственно. И холодно. До сих пор по спине бежит холодок, когда вспоминаю эту улыбку.

— Марк Антонович, я облила вас, ну и что? Это не конец света, в конце-то концов!

— Это — не конец. Однако после статей в СМИ компания понесла убытки, и я вполне могу добиться того, чтобы их впаяли тебе, сама понимаешь. Кроме этого, есть и еще кое-что. Нужно внимательно читать бумаги, которые подписываешь.

Босс протянул мне ксерокопию договора о материальной ответственности, и я первым делом взглянула на подпись: моя. С лица тут же сошла кровь. Следом я посмотрела на дату — получается, он подсунул мне эти бумаги в первый же день.

Помню, как зашивалась тогда, пытаясь объять необъятное, бесконечно бегала туда-сюда, а в конце меня позвали подписывать трудовой договор и другие бумаги. Сначала я честно пыталась вникать, но после пятой бумаги сдалась. Как оказалось, зря.

«Вот скотина!» — закипела я, костеря босса на все лады.

Теперь никак не доказать, что я не верблюд.

— Элина, — бесстрастно сообщил мне босс, когда я снова уселась в кресло, — у тебя два варианта: согласиться на мое предложение или уволиться, при этом выплатив компании неустойку за причиненный ущерб. Юристы подсчитают сумму, но могу сразу сказать — речь как минимум о нескольких сотнях тысяч.

— Рублей? — с надеждой затаила дыхание я, сразу включив внутренний калькулятор.

Это ведь не так много, если задуматься, найду другую работу, выплачу. Выкручусь как-нибудь, мне не привыкать.

Вильман хмыкнул, одарив меня скептическим взглядом:

— Естественно не рублей, Элина.

— Понятно... — апатично протянула я и замолчала, изучая французский маникюр на ногтях.

Что ж, теперь мой выбор очевиден. Ну почему так вляпаться угораздило именно меня, а?

— Ну, раз ты согласна, перейдем к твоим обязанностям. В твои задачи входит роль моей невесты, а затем, через несколько месяцев, и жены. Но это не все. Основная цель — сделать так, чтобы Елизавета Карловна тебя возненавидела.

«Вот уж с чем проблем не возникнет», — резко закашлялась я.

А потом мысленно застонала, воздевая руки к небесам: за что? Напыщенные снобы и их междоусобных игрища — вовсе не предел моих мечтаний.

— Марк Антонович, она меня уже невзлюбила... — осторожненько сообщила я.

— Я в курсе, — ухмыльнулся босс. — Тебе предстоит день за днем укреплять ее чувства. Скажем так, твоя задача — сыграть свою роль так, чтобы после тебя любая моя избранница казалась ей ангелом, ниспосланным с небес. Это понятно?

Что мне оставалось? Только кивнуть.

— И никто, Элина, я подчеркну, никто, кроме нас и юриста, который составит договор, не будет знать о том, что это все лишь игра.

— А как же мои родит... — заикнулась я, но босс меня перебил:

— Тем более они. В восемь вечера заеду за тобой, будь готова. Поедем в гости к моей матери. — Он довольно потер ладони, словно паук, поймавший добычу в сеть.

Вот так и состоялась моя помолвка. Зашла в кабинет свободной женщиной, а вышла — с кандалами в виде кольца на пальце. Точно — о нем-то Вильман забыл!

Пакость, конечно, мелковата, но я сообщила «жениху» о помолвочном кольце, только когда он вышел из кабинета в конце рабочего дня.

Он хмыкнул, хлопнув себя ладонью по лбу, покачал головой.

— Будет тебе кольцо.

Я снова отмираю с платьем в руках и возвращаюсь в реальность. Черт, босс скоро приедет, а я тут все еще в чулках и нижнем белье.

Подумать только, Марк Вильман — мой жених. Это же курам на смех! Елизавета Карловна не поверит и будет права.

Значит, мне предстоит та еще работенка — убедить ее в наших с Марком чувствах, вытерпеть ее снобизм, выстоять против ее козней и не дать слабину.

А еще — познакомить Вильмана с родителями. Даже не знаю, что будет сложнее. Я уже чувствую, что отец с Марком не сойдутся. Они разного поля ягоды, и ценности у них разные.

Глава 10

Марк

Я довольно потираю ладони, глядя в иллюминатор самолета. Как не радоваться — командировка прошла крайне успешно. Еще час, и я буду в родном городе.

Настроение портит только сообщение от матери, что пришло еще в разгар вечеринки и постоянно всплывает в памяти: «Ты на ней не женишься. Я этого не допущу, ты меня знаешь».

Э нет, мама, женюсь. А раз уж ты так яро этому противишься — и подавно. В конце концов, ну что ты сможешь сделать?

И вообще, все идет как задумано: контракт с несговорчивыми французами подписан, Элина талантливо играет свою роль, будущая свекровь от нее без ума.

Ну, «без ума» — это если выражаться не фигурально, а буквально. Елизавета Карловна словно с ума сошла от злости, особенно после небольшого представления, которое я устроил специально для нее. Точнее, представлений.

После того как поговорил по телефону, остановился на входе и постучал по бокалу любезно предоставленной официантом вилкой.

— У меня новость! — торжественно возвестил я, как только все затихли. — Хочу представить всем мою невесту, Элину Епанчину.

Протянул руку, глядя на нее. Она сразу поняла, что от нее требуется, и двинулась ко мне через расступающихся гостей.

Их лица слегка перекосило при взгляде на Элину. Лицо родительницы перекосило не слегка.

По залу тут же поползли удивленные шепотки, перерастая в достаточно громкий гул.

Если честно, на такой поразительный эффект я и не надеялся.

Собравшиеся начали дружно, а главное, «искренне» нас поздравлять. Однако я краем уха выхватил главные вопросы, что блуждали между собравшимися: «Кто она?», «Вы ее знаете?», «Они давно вместе?»

А затем косые взгляды направились уже к Елизавете Карловне. Как же так, она скрывала ото всех такое событие!

Когда концентрация маминой злости, судя по ее окаменевшей позе, достигла пика, я схватил Элину за руку и потащил за собой.

Шел, пока не завернул за нужный угол, и остановился посреди коридора, у входа в библиотеку, когда решил, что тут нас точно никто не услышит.

Захотелось выведать, о чем они разговаривали и почему родительница выглядела еще злее, чем до того, как я их оставил.

— Что-что ты ей сказала? — расхохотался я, не поверив собственным ушам.

— Ничего, мама, вы ко мне привыкнете, — смущаясь, послушно повторила Элина.

Ай да невеста, просто чудо!

— Молодец, — похвалил ее я. — Продолжай в том же духе.

Мама в своем репертуаре с «отступись». Странно, что не стала предлагать деньги, наверное, попросту не успела, а то с нее сталось бы. Впрочем, столько, сколько Элина «должна» мне, она все равно не предложит.

Однако мне сразу стало понятно, отчего родительница так взъярилась. После вечеринки точно сляжет с мигренью и будет проклинать нерадивого сына, который выставил ее посмешищем перед такими важными гостями. Зато урок усвоит навсегда, это уж точно, а мне это и нужно.

— Марк, как мне... — заговорила Элина, и тут я краем уха услышал стук каблуков.

В эту половину дома могла пройти только мать.

Я быстрым движением прижал ничего не понимающую Элину к себе, упер левую руку в стену и навис над ней. Большие карие глаза невесты испуганно распахнулись, а я провел большим пальцем по ее щеке, едва касаясь кожи, заправил локон ей за ухо и зашептал, склонившись:

— Не шевелись.

Моя рука заскользила вниз — от шеи к спине, а потом еще ниже. И ниже.

Элина ощутимо напряглась и замерла, с силой надавив ладонью мне на грудь в тщетной попытке оттолкнуть. Я легонько схватил ее за попу, и она дернулась, недовольно пискнув.

— Ма-а-арк! — возмущенно взвизгнула родительница в это же время.

Так и знал, что это она.

— Не при людях же, — зафырчала она.

— Ты кого-то тут видишь? — обвел я рукой пространство.

— Мне срочно нужно с тобой поговорить, — указательным пальцем ткнула она в дверь библиотеки.

— У меня нет секретов от невесты.

Я еще крепче прижал к себе Элину.

Скажи мне кто-то, что обнимать эту малышку окажется так сладко, не поверил бы, уж слишком простовата. Но ладонь будто до сих пор ощущала упругость ее попы, а в голове отпечаталась картинка ее округлившихся в изумлении глаз. Было в этом что-то странное, неуловимое, — то, с чем я не привык сталкиваться.

Елизавета Карловна поджала губы, окинув Элину презрительным взглядом, и удалилась, кинув напоследок:

— Поговорим в другой раз. Марк, негоже оставлять гостей так надолго.

Все оставшееся время, пока мы не уехали, родительница делала вид, что не замечает нас.

Я ожидал, что она оборвет мне телефон на следующий день, будет биться в истерике и показушно умирать. Однако вместо этого все три дня, которые я провел в столице ради заключения контракта, мой телефон зловеще молчал.