Сандра

Глава 1

А ведь все могло быть иначе. А вдруг… Нет, последняя надежда погасла, едва успев появиться. Уже ничего не измениться. Это невозможно.

За окном мелко моросил дождь, последние, чудом уцелевшие на ветвях деревьев листья вот-вот должны были оторваться и, гонимые ветром, исчезнуть навсегда, отправившись в свой последний путь. Сандра смотрела в окно и ей казалось, что вместе с этими листьями  в осеннем мраке исчезают остатки ее разбитых надежд, ветер рвет их в клочья, и они бессильно умирают. Скоро настанет и ее черед, еще совсем немного и все будет кончено. Отведя свой взгляд от окна, она медленно перевела его на постель, где по-прежнему невинно лежала горстка таблеток, а затем на часы, мирно тикающие в угрожающей тишине пустой комнаты. Еще 39 минут. Как много. Подойдя к ночному столику, Сандра взяла в руки маленькую фотографию, с которой смеющимися глазами на нее смотрело самое дорогое лицо на этом свете.

- Грег! О, Боже! Прости меня! Прости. - Не в силах удержать слезы Сандра опустилась на постель. - Это я во всем виновата. Как мне жить дальше, как жить без тебя, любимый? Но я все исправлю, слышишь. Потерпи еще немного, любовь моя, скоро я приду к тебе, и мы всегда будем вместе.

Сверкающая капля слезы, скатившись со щеки, упала на фотографию. Бережно стерев ее подолом своего платья, Сандра вновь подошла к окну. Сколько времени она провела, сидя здесь и напряженно всматриваясь вдаль, ожидая, не идет ли Грег. Сколько раз вскакивала, готовая радостно закричать, заметив вдалеке знакомые очертания, и сколько раз с ее губ срывался лишь болезненный сон, по мере того как человек приближался, и она понимала, что это не Грег. Не Грег! Сегодня истекал последний срок, последний день, когда он мог вернуться. И этот день подошел к концу. Оставалось 36 минут. Есть еще полчаса, но Сандра понимала, что он уже не вернется.

Медленно обведя глазами крошечную комнатку, она вновь перевела свой взгляд на фотографию. Еще полчаса и ее не станет. Она уйдет туда, где ее должен ждать Грег, она снова будет с ним. Мысли о смерти уже не пугали ее. Выпив приготовленные таблетки, она, наконец, избавиться от этой ужасающей пустоты и боли, которые словно кольцом сковали ее душу. Выпив их, она покончит с этой жизнью, которая потеряла для нее всякий смысл в тот день, когда ушел Грег, когда он был вынужден оставить ее и уже больше никогда не вернуться.

28 минут. За окном по-прежнему моросил дождь, также как тогда в тот самый вечер, когда он уходил.

- Не плачь, малышка. - Были его последние слова. - Я вернусь к тебе из пелены этого холодного дождя, который ты так не любишь, и мы больше никогда не расстанемся. Я люблю тебя. Никогда об этом не забывай, чтобы не случилось.

Прижимаясь губами к фотографии, Сандра шептала:

 - Я помню, Грег, я помню. Жди меня, я скоро.

Подойдя к кровати, она уверенно взяла с покрывала горстку таблеток. Вот и все. Оставшиеся минуты истекают. Пора. В последний раз взяв в руки фотографию, она долго - долго смотрела на нее. 

 - До свидания, любимый, мы скоро встретимся. Я ухожу туда, где я знаю, меня ждешь ты.

Поднеся фото к губам, она долгим поцелуем словно прощалась со своей мечтой и с жизнью, такой счастливой с Грегом и такой ненужной теперь. Медленным движением поднеся таблетки ко рту, она проглотила их и, опустившись на постель, продолжала всматриваться в обожаемое лицо, пока оно не стало тускнеть и уноситься все дальше и дальше. Уже почти теряя сознание, она услышала стук в дверь, но и он внезапно прекратился. Вокруг маленькой фигурки, лежащей на постели царила мертвая тишина.

- Грег,  - Еле слышно произнесли бледнеющие губы - Грег, я иду…

Глава 2

Ровно год назад по мокрому от дождя тротуару сиротливо брела одинокая фигурка. Слезы, лившиеся из глаз, смешивались с дождем и капали на и без того насквозь промокший плащ. Но девушка, казалось, совершенно этого не замечала. В ушах все еще звенело не допускающее возражений:

- Чтобы через 10 минут духу твоего не было в моей редакции. И окажи мне честь, сделай так, чтобы имя Сандра Весли я в своей жизни больше не встречал… Ты еще здесь? Разве я недостаточно ясно выразился или ты страдаешь отсутствием слуха?

- Но, мистер Перес…

- Исчезни, я сказал. Твое плаксивое лицо меня не разжалобит. Долго мне еще ждать?

- Мистер Перес …

- Деточка, мое терпение уже на исходе. Если ты не выметешься отсюда сама, я с удовольствием тебе помогу. Убирайся немедленно и не пытайся прийти снова, Джон выбросит тебя за дверь.

 Эти слова звучали как приговор, неопровержимый и окончательный. Все ее мечты, все надежды рухнули в один миг. Куда теперь идти, что делать без работы, без денег и квартиры в этом огромном и вечно мрачном городе? Возвратиться домой? Нет, ни за что. Столько усилий, стараний, терпения - и все впустую. В кармане оставались последние 5 долларов, в душе последнее желание уйти куда-нибудь очень далеко отсюда, чтобы забыть весь кошмар этого дня.

Дождь лил, не переставая. В этот холодный сентябрьский вечер в Нью-Йорке было мокро и противно, а посреди дождя продолжала сиротливо брести одинокая фигурка, уходя все дальше в ночную мглу.

-  Эй, куколка, не составишь компанию?

Сандра ускорила шаг. Оглянувшись назад, краем глаза она заметила парочку подозрительного вида мужчин, которые, отделившись от стены, явственно направились в ее сторону. Стараясь не паниковать, Сандра лихорадочно осмотрелась по сторонам - никого. Улица была совершенно пуста, и как назло единственный имеющийся здесь магазинчик был наглухо закрыт, очевидно, по причине дождя и отсутствия посетителей. Они догоняли ее.

- Не торопись, крошка. Иди к нам. Погуляем.

В душу пробрался холод. Сандра почти бежала. Завернув в один из темных переулков, затем еще в один, она надеялась, что они потеряли ее и, в конце концов, устав искать повернуться и пойдут восвояси. Пару минут все было спокойно. Сандра уже хотела идти назад, как вдруг за углом послышались шаги.

- Эй, Сэм, я видел, она сюда побежала. Ничего, далеко не уйдет. Ух, и погуляем мы сегодня. Чувствую, вечерок удастся на славу.

От звука этого пьяного голоса Сандра покрылась испариной. Отличное завершение столь удачного денька. Бежать дальше некуда, улица заканчивалась тупиком. Прижавшись спиной к стене и стараясь двигаться как можно тише, она медленно пробиралась вглубь двора. С трудом приоткрыв тяжеленую дверь, Сандра проскользнула внутрь. Кромешная тьма, запах устроивших себе здесь жилище котов и страх, пронизывающий все тело - все это отнюдь не благоприятствовало успокоению. Тихонько поднимаясь по ступенькам, Сандра с отчаянием думала, что если они зайдут в подъезд - ей уже не выкрутиться. 4 этаж, 5 -тый. На минуту остановившись, чтобы перевести дух, она с ужасом услышала стук открывающейся двери и гулкие шаги, с каждой секундой приближающиеся к ней. Девушка замерла, безвольно закрыв глаза. Сил у нее уже не осталось.

На минуту ей показалось, что это всего лишь кошмар, один из тех снов, которые сняться после просмотра неудачного фильма или наводящих ужас теле новостей. Сейчас она откроет глаза и все исчезнет. Но, нет. Чуть слышный стон сорвался с ее губ и растворился в пустоте.  Глухой звук шагов не прекратился. Все ближе, ближе. Уже совсем рядом. Всем телом вжимаясь в дверь, она напряженно всматривалась в темноту. Из-за угла возникло смутное очертание человека.

- Вот ты где, куколка. Заставила же ты нас побегать. Теперь придется платить за это.

Они приближались. Изо всех сил упираясь в дверь, Сандра вдруг почувствовала, что опора исчезла, и она падает в пустоту. В ту же секунду, почувствовав на своем теле прикосновение чьих - то рук, она пронзительно закричала и потеряла сознание.

Глава 3

Денечек удался на славу - это она явственно помнила. Увольнение с работы, единственной, которую ей удалось найти в этом городе, полнейшее отсутствие денег, а заодно и места, где можно было приютиться и хотя бы немного поесть, осточертевший дождь… Что еще? Ах да, два полупьяных кретина, преследовавших ее явно не от избытка благих побуждений. Темный подъезд, приближающиеся шаги, а потом… Что же случилось потом?

Стараясь не шуметь, Сандра осторожно пошевелила рукой - ничего не произошло. В голове слегка гудело, ныли ноги и спина, в остальном все было в порядке, если не считать того, что она не имела ни малейшего понятия о своем местонахождении, а открывать глаза совсем не хотелось. Что с ней произошло? Где она? Девушка еще раз мысленно проверила ощущения своего тела, хоть и с опаской, но фокусируя внимание на зоне, которая по последним запечатлевшимся в памяти событиям должна была сейчас болеть или, по крайней мере, быть источником ощутимого дискомфорта. Ничего. Неприятные ощущения отсутствовали. И, если тонкая чувствительность кожи ее не подводила, она по-прежнему был одета, и брюки со свитером были целыми. Что же произошло? Может, они сидят рядом и ждут. Но зачем? И почему вокруг так тихо? Хотя нет, не совсем тихо, через равные промежутки времени раздавался глухой гул, словно что-то, далеко-далеко, стучало в бетонную стену. Что это может быть?

Зажатая между страхом выяснить ужасную правду и ужасом неизвестности, не в состоянии выносить это мучение дольше, Сандра вцепилась руками во что-то мягкое, что лежало под ней, и используя это, как какую-то опору, заставила себя приокрыть один глаз. Первая же вещь, бросившаяся ей в глаза, заставила покрыться липким потом от накатившей новой волны страха. Она была в помещении, в котором царил полумрак. На стене справа от нее висели огромные и, по-видимому, старинные часы. Это они, зловеще пыхтя, издавали тот мрачный глухой бой, который распространялся вокруг и заполнял собою все помещение. Удары следовали за ударами, каждый последующий был громче и тревожнее предыдущего. Они звучали со всех сторон, проникали в голову, стучали по мозгу, поощряя неконтролируемый страх. Они отрезали ее, загоняли в ловушку, в тупик, травили, как дичь.

Заставив себя вырваться из этого наваждения, до боли зажмурившись, Сандра тряхнула головой, концентрируясь на дыхании, и не спеша, открыла глаза полностью. Полутьма, царившая в комнате, не позволяла ей, как следует, рассмотреть окружающую обстановку. Комната была невелика, скудно обставлена, но явно жилая и чистая, воздух также был свежим. Несколько стульев, неясные очертания какого-то сундука в углу, по-видимому являющегося столом, слабо мерцающий клаптик зеркала, парочка то ли открыток, то ли фотографий на стенах - вот и все, что ей удалось рассмотреть. Она сама лежала на кровати: немного проваленной посредине, достаточно узкой, но белье было свежим, это ощущалось по запаху, в одиночестве и, если не считать подгромыхивающих часов, в тишине. Закрыв глаза снова и поудобнее устроившись на подушке, удобной и мягкой, а одеяло, которым она была укрыта, приятно обволакивало и дарила тепло, Сандра пыталась хоть что-то понять. За окном, судя по всему, была глубокая ночь. Дождь давно прошел, и только доносящаяся с улицы освежающая ночная прохлада указывала на его недавнее существование. Где она находится? Сколько же времени она уже здесь провела?

- Пару часов. А если быть точным, то чуть более 3-х часов с четвертью.

От неожиданности Сандра подскочила и вскрикнула. В другом конце помещения стоял невысокий молодой человек и с мягкой улыбкой смотрел на нее. Шокированная и перепуганная, девушка только теперь заметила, что полумрак исчез, и комната, это действительно была жилая комната, преобразилась. Гнетущую темноту вытеснил приглушенный свет изящной настольной лампы, часы казались уже не столь устрашающими, а множество миниатюрных картинок, бесчисленные цветные пятнышки на одной из стен, придавали полупустому помещению уютный вид. Мебели было немного: кровать, стол, стул, шкаф - самое необходимое. Здесь жили бедно, это сразу чувствовалось, но этого не стеснялись, не старались ни выставить напоказ, ни скрыть.

- Как вы себя чувствуете?

В негромком, чуть более нежном, чем обычный мужской тембр, голосе слышалось искреннее участие. Незнакомец немного приблизился к ней, и хотя девушка была пока не в состоянии оценивать его внешность, она увидела, что мужчина не производил отталкивающего или пугающего впечатления. У него были довольно короткие темные волосы, синие глаза, обычная, на первый взгляд ничем не выделяющаяся фигура. Кто бы это мог быть? Явно не один из тех слегка нетрезвых красавчиков, с таким упорством сопровождающих ее среди дождя. Сандра хотела что-то ответить, но после всего пережитого за этот день, ни мозг, ни голос не повиновались ей. Слишком много неприятностей навалилось на нее, и теперь, когда каким-то чудесным образом ей удалось спастись от преследующих ее двух негодяев, она просто не могла поверить в это. К горлу подступили слезы.

- Не волнуйтесь, - заметив ее состояние, молодой мужчина мгновенно остановился, а затем вернулся на прежнее место в противоположном конце комнаты. - Вы в безопасности. Это мой дом, я не причиню вам вреда. Хотите, я кому-нибудь позвоню?

Не отвечая на вопрос, Сандра молча смотрела на него. Он ждал, не решаясь подойти ближе.

- Где я? - Обретя, наконец, голос, скорее прошептала, чем проговорила она. Благо, помещение было невелико, и хозяин без труда услышал ее. - Как я попала сюда? Кто вы? Почему я здесь? Как …

Незнакомец поднял в верх руки, признавая неспособность сразу ответить на такое количество вопросов.

Глава 4

Время приближалось к полудню, когда одинокий солнечный луч, пробившийся сквозь сплошную пелену тяжелых свинцовых туч, пробрался в комнату и, побродив немного по углам, направился к кровати, на которой все еще спала худенькая девушка. Задержавшись какое-то время на покрывале, он все же отважился и медленно опустился на бледное улыбающееся личико. Это ласковое прикосновение разбудило ее, Сандра открыла глаза и обвела комнату сонным взглядом. Небольшое помещение, полумрак или полусвет. Где она? Ах, да, в квартире вежливого молодого человека, который ей вчера помог. А где он? Он сидит за столом, недалеко от окна и, стараясь не слишком шуметь, то ли пишет, то ли рисует что-то. Неужели он просидел там всю ночь? И который сейчас час? Так, это сейчас не особо важно. Сначала осмотреться по сторонам.

Тучи по-прежнему застилали небо, но в них то тут, то там возникали разрывы, и света, проникавшего через окно, было достаточно, чтобы разглядеть, где она провела ночь. Вчера вечером Сандра была не в состоянии рассматривать интерьер - она была слишком напугана и измучена, чтобы обращать внимание на что-то кроме слов своего спасителя, да и их она помнила с явным трудом.

Комната была небольшой, уютной и чистой, значит, первые впечатления не обманули ее. Выгоревшие коричнево-желтые обои, на которых когда-то, по-видимому, был геометрический узор, минимум мебели, штор на окнах нет. Дневной свет смягчал пустоту, придавая легкое свечение всем предметам, на которые ложились его пятна. Непонятно почему Сандре вдруг пришла в голову мысль, что она охотно осталась бы здесь, растворилась в покое и тишине этого помещения полностью и насовсем. Девушка перевела взгляд на хозяина квартиры и сразу же смутилась, почувствовал жар на щеках от мгновенно затопивших ее признательности и теплоты. Он помог ей, помог, хотя не обязан был этого делать, мало ли что там происходит за дверью, гораздо безопаснее ее не открывать. А после того, как он ей помог, кстати, а как именно, что там произошло — Сандра внезапно поняла, что не имеет понятия, как развернулись события, и не хочет ничего об этом узнавать — сделал все возможное, чтобы она успокоилась и отдохнула. Хотя, опять же, не обязан был терпеть из-за нее какие-то неудобства. Сандра еще раз осмотрела комнату, в ней не было второй кровати. Значит, он действительно просидел всю ночь или, быть может, спал на полу. Но второй подушки и одеяла она тоже не увидела. И было сложно не обратить внимание, насколько тихо он старался себя вести. Старался не разбудить ее.

Грег, имя она запомнила, был увлечен своим занятием и пока не заметил, что за ним наблюдают. Он сидел за столом, внимательно разглядывая что-то, лежащее на нем, временами наклоняясь еще ближе, очевидно, чтобы внести какие-то изменения в свою работу. Вчера ей даже толком не удалось рассмотреть его, единственное, что она помнила — это деликатность отношения и синие глаза под короткими прядками темных волос. Ей хотелось рассмотреть его, очень внимательно, каждую черту лица, особенности фигуры. В ее глазах он уже выглядел привлекательно — неважно, какая у него внешность, после того, что он для нее сделал, иначе быть не могло. Теперь, вглядываясь в его черты, она понимала, что симпатия увеличивается, и внутренне просила, чтобы он подольше не заметил, что она наблюдает за ним — ей хотелось смотреть еще и еще.

Грег Митчелл никогда не считал себя красивым или неотразимо привлекательным. Невысокий рост, обычное телосложение — ничего особенного на первый взгляд. Он был обладателем синих глаз и темно-русых волос — цветовое сочетание, которое, при условии общей гармоничности лица, может стать основой красоты. Грегу повезло: смуглый цвет кожи подчеркивал синеву глаз, короткая стрижка, оптимальный вариант для работы, ему шла, четко очерченный изгиб губ и широкий подбородок уравновешивали чуть крупноватый нос. Он улыбался, глядя на свою работу, и Сандра вспомнила, что и вчера, разговаривая с ней, он улыбался почти все время пока они разговаривали. Улыбка становилась шире, меняла оттенки, но лишь несколько раз полностью исчезала с его лица.

Он излучал тепло.

Сандра не забыла, что находится неизвестно где, одна, в квартире незнакомого человека, но ей было спокойно и уютно; опасения и, тем более, страх совершенно не беспокоили ее. Даже вчерашнее происшествие не оставило по себе неприятных впечатлений или, возможно, просто растворилось под влиянием этого тепла. Она чувствовала себя в безопасности, что в сложившихся обстоятельствах казалось ей абсолютно необъяснимым. Да и само переживание было непривычным, особенно, если учесть, что она не ощущала себя так спокойно и расслабленно уже давно, наверное, последние пару лет. Ей не хотелось двигаться, чтобы не тревожить этот удивительный покой, образовавшийся внутри. Стараясь не производить ни звука, Сандра чуть выше натянула на себя одеяло, повернула голову, чтобы можно было смотреть на Грега, полуприкрыв глаза, и продолжила наблюдать, целиком сосредоточившись на смотрении. Вставать, думать о еде, работе, безденежье, бездомье ей совершенно не хотелось.

Грег, на секунду отвлекшись от своего занятия, мысленно попытался угадать, который сейчас может быть час. Наручных часов у него не было, настенные находились за его спиной, а стул скрипел, повернуться, не произведя резкий противный звук, было невозможно. Мужчина не хотел будить свою незваную гостью, хотя нижняя часть тела у него уже основательно затекла, плечо болело и хотелось перекусить. «Ладно,» - решил он про себя. - «Еще пару часов потерплю. До вечера далеко, сейчас не может быть позже 11, я еще успею поесть и поспать. Ей это сейчас важнее».

Вчерашний вечер вновь всплыл в памяти, неся с собою тошнотворное чувство омерзения. Грег не сразу обратил внимание на торопливые шаги, по их подъезду никто размеренно не ходит — жильцы стараются поскорее убраться из этих грязных и мрачных лестничных переходов, посторонние же появляются редко и перемещаются с максимально возможной быстротой. Но когда шаги замерли у его двери, а стука за ними не последовало, он насторожился, прислушался и решил подойти ближе. За дверью отчетливо слышалось прерывистое испуганное дыхание, и Грег на секунду растерялся, не понимая, что это может означать. Потом добавился голос: отвратительный, пьяный, сочащийся похотью голос. И он приближался. Не думая, Грег распахнул дверь, и ему на руки рухнуло беспомощное женское тело, а впереди, на расстоянии не более 4 шагов, из сумрака надвигались тени двух мужчин. Вид у обоих теней был угрожающий и нечистоплотный, от них явственно разило алкоголем.

Глава 5

Выскочив из подъезда, Сандра, не оглядываясь, торопливо побрела вперед, углубляясь в сплетение холодных нью-йоркских улиц. Ноги не слушались, но она все шла и шла, стремясь уйти как можно дальше от этого дома и от этого человека, расставание с которым далось ей так тяжело. Это был эпизод, маленький, незначительный, короткий момент ее жизни. Почему же так сложно идти, почему хочется повернуть назад, подняться, постучать, и, когда он откроет дверь, сказать… что? На этом ее глупое мечтание обрывалось, а из глаз убегали новые струйки слез.

Отгоняя от себя эти бессмысленные нелепые мысли, Сандра старалась сосредоточиться на других, более насущных с точки зрения разума вещах. Раньше ей всегда удавалось подчинить мечтания сердца голосу рассудка, почему же сейчас должно быть по-другому? Она просто немного расстроена всем произошедшим, устала, но ничего, сейчас она соберется и все пройдет. В конце концов, это же просто глупо думать о мужчине, которого она почти не знает и, скорее всего, больше никогда не увидит. Да, он выручил ее, возможно, даже спас ей жизнь, и то, что она чувствует к нему это благодарность, простая человеческая благодарность и ничего более. Сейчас она успокоится и все пройдет. Но почему же ничего не выходит? Почему желание вернуться все сильнее? Почему не получается не думать о нем?

Расплакавшись от досады, Сандра окончательно разозлилась. Ей некуда идти, нет ни денег, ни работы, а вместо того, чтобы попытаться хоть как-то исправить эту ситуацию, она стоит и думает о человеке, который хоть и не хотел, но вежливо намекнул, что ей пора уйти, о человеке, с которым ей так хочется снова быть рядом.

Небо вновь заволокло тучами, и на тротуар упали первые капли приближающейся грозы, а на ней, всего навсего, атласная блузка и легкий плащ, и вместо того, чтобы попытаться найти место, где можно было бы укрыться от дождя, она стоит посреди улицы и думает о человеке, жизненный путь которого больше никогда не пересечется с ее путем, о человеке, в которого она, кажется, … полюбила.

Резко развернувшись, Сандра решительно пошла назад. Ей необходимо найти его, необходимо сказать о том, что она только что осознала, что ей хочется, нет, ей нужно быть с ним рядом. И, быть может, он чувствует тоже самое и в эту минуту стоит у окна, всматриваясь в дождливый мрак, надеясь различить в нем ее силуэт?

Сандра почти бежала. Еще немного, вот сейчас за поворотом должен быть этот дом. Еще чуть-чуть. Завернув за угол, она потерянно замерла на месте - перед ее глазами качнулись и поплыли стены цветочного магазина. Она ошиблась, катастрофически ошиблась. Девушка повернулась, намереваясь идти назад и вновь со старого места попытаться найти нужное ей направление, но внезапно остановилась. Глядя вокруг невидящими глазами, Сандра с ужасом осознала, что она ни только не знает куда идти, но и совершенно не помнит, как выглядит тот дом или хотя бы улица, на которой он находится, она вообще не помнит, где она была той ночью. Затравленно озираясь, она побрела прочь, кутаясь в мокрый плащ и ощущая в душе леденящий холод. Не было ни слез, ни надежд, ни отчаяния, только пустота и гнетущее чувство потери чего-то необыкновенно важного в жизни. Не было ничего, только нестерпимая боль при мысли, что она уже никогда не сможет найти дорогу к тому дому, никогда не отыщет его среди этого огромного жестокого города. Это невозможно.

Лежа на кровати, Грег пытался хоть немного отдохнуть после вчерашнего непростого вечера и последовавшей за ним бессонной ночи. Через час нужно было идти на работу, а перед этим желательно было бы все-таки поспать, иначе очередной скандал с Фрэдом неминуем. Перед глазами возникло его одутловатое, вечно недовольное лицо, и Грег как будто услышал этот надменный с хрипотцой голос, привыкший понукать и разбрасывать во все стороны приправленные оскорблениями указания:

- Ей, чего ползешь, как дохлая улитка по обочине, давай пошевеливайся, быстрее, дьявол тебя за тощую задницу дери. Не можешь? Лады, выметайся с моего склада.

До чего же трудно было каждый вечер безучастно выслушивать эти день ото дня все более развязные замечания и снова, и снова заставлять себя возвращаться туда. Как чесались руки подойти и вбить ему в глотку очередное оскорбление, предотвратив извержение новой серии ругательств. И насколько тяжелой была мысль, что он не может этого сделать, не может, по крайней мере до тех пор, пока не найдет себе другую работу, иначе ему не на что будет жить.

Сомкнув глаза, Грег вновь попытался заснуть, но не смог. Грустный образ девушки, всего пару часов назад покинувшей его дом, преследовал его с неприятной настойчивостью. Она ушла, бормоча благодарности, по крайней мере постаралась, чтобы это выглядело так, но Грег хорошо помнил, как его бесцеремонный вопрос резко изменил обстановку, вынудив ее так поспешно покинуть его квартиру. Она, очевидно, решила, что ему надоело возиться с ней и он, вот так вот вежливо поинтересовался, не пора ли ей идти. Джентльмен, б..ь! И ребята еще потешаются над его преувеличенно уважительным отношении к женщинам. О да, сегодня он свою репутацию оправдал. С лихвой. Зараза! И ведь это было совсем не так, он действительно не хотел, чтобы она уходила.

Она напомнила ему Мей. Мей. При одном этом имени на него нахлынул поток радостных и одновременно мучительных воспоминаний, воспоминаний, которые все еще причиняли ему огромную боль, хотя время, эти бесконечные одинаковые годы, смягчили ее горечь. Он потратил столько усилий, стараясь забыть обо всем, перебрался в этот город, перечеркнул все, что связывало его с прошлым и вот теперь эта девушка, Сандра, на миг появившись в его судьбе, вновь принесла с собой ту неутихающую муку, которая разрывает ему душу уже на протяжении стольких лет.

Глава 6

К 10 часам вечера Грег уже основательно устал и выбился из сил. Давала о себе знать недавняя бессонная ночь, да и работы сегодня было больше, чем обычно. Опершись на какой-то ящик, он уже в сотый раз задумался над тем, что же все-таки находится в тех бочках, которые они вечерами, строго после захода солнца, перетаскивают из подвалов и грузят на трейлеры. Фрэд, нанимая его на работу, не вдавался в подробности, а лишь небрежно рявкнул, что грузы, с которыми ему придется работать, являются химическими веществами, совершенно безопасными для человека, но, согласно инструкциям, все работники обязуются носить выданные им защитные комбинезоны и не пытаться узнать содержимое контейнеров, иначе … На этом месте Фрэд сделал паузу и, нацепив на лицо подобие улыбки, которая совершенно не вязалась с его отекшей неприятной физиономией, добавил:

- Мгновенное увольнение и, согласно контракту, уплата штрафа в размере 20 тысяч долларов.

Не космический штраф, что-то другое будет самым неприятным следствием излишне проявленного любопытства — это было очевидно.

Фрэд не стал уточнять и, помолчав несколько секунд, добавил:

- Но ты, сдается мне, неглупый малый, так что думаю, мы поладим. Ты, главное, веди себя смирно, выполняй все, что от тебя требуется и не суй свой нос в чужие дела. Уразумел? Приходишь на смену, грузишь, уходишь, и проблем не будет.

Этот разговор не выходил у Грега из головы. С самого начала ему не понравились эта работа, не говоря уже о том, что первая беседа с Фрэдом, несмотря на всю ее фамильярность и грубость оказалась самым вежливым из всего, что он впоследствии изрекал. Брань и проклятья сыпались из него поминутно и повсеместно, он рычал, дергал руками и унижал работников за любую оплошность, порой не останавливаясь и перед физической расправой. Его ненавидели и боялись, но никто не решался уйти отсюда, а большинство просто были не в состоянии. Какая бы эта ни была работа, но без нее людей ожидала бы жизнь впроголодь и ночевки в ночлежках, Фрэд знал это, вволю наслаждаясь своим могуществом и безнаказанностью.

Только поступив сюда, Грег успокаивал себя мыслью, что это временно, на пару недель, затем он найдет себе другую работу и уйдет отсюда. Но время шло, и все оставалось по-прежнему. Несмотря на все его попытки, ничего стоящего так и не подворачивалось, приходилось терпеть и ждать лучших времен.

А ждать становилось все труднее, особенно после того, что произошло во вторник, 3 недели назад, перед самым концом его смены.

Тот вечер ничем особенным не отличался от остальных тягостных и проходивших в суровом молчании серых вечеров на складе. До полуночи оставалось всего пару минут, работники закончили погрузку и, усталые, не спеша собирались, радостно обсуждая возможности применения только что полученной зарплаты. Грег, попрощавшись со всеми, уже шел к выходу, когда дверь подсобки, расположенной на спецально построенной для наблюдения за складом площадке, с грохотом распахнулась, и из-за нее вылетел Билли - молоденький паренек, проработавший здесь всего пару дней. В дверном проеме показалось серое от бешенства лицо Фрэда. Губы его поддергивались, складываясь в злобные гримасы, ноздри, широкие от природы, были раздуты, а в глазах горел такой демонический жар разрушения, что все стоящие внизу люди разом окаменели.

Одним прыжком обычно неповоротливый Фрэд оказался возле юноши, и в ту же секунду опустил на его лицо свой широкий, крепко сжатый кулак. Билли не успел увернуться и, потеряв равновесие, полетел вниз. Высота была невелика, все бы обошлось, но по раковой случайности именно в тот день, по указанию Фрэда, под подсобкой было сгружено несколько ящиков, которые требовали некоторой починки. Никто не успел ничего сделать. Напоровшись виском на край одного из ящиков, туловище Билли перевернулось и глухо шлепнулось на пол. Хлынула кровь. От неожиданности и шока работники не шевелились. Тело юноши лежало на полу, и вокруг него медленно растекалась багрово-красное пятно. Опомнившись первым, Грег подскочил к неподвижно лежащему парню и осторожно перевернул его на спину. Билли еще дышал. Его лицо было мертвенно бледным, глаза закрыты, в углах правого проступила кровь, кромка губ приобрела синий оттенок. Пришедшие в себя работники засуетились, отчаянно пытаясь как-то помочь. Кто-то побежал вызывать 911, Том принес воду и аптечку, все старались сделать хоть что-то, но было очевидно, что все бесполезно: железная скоба минимум на несколько сантиметров вошла в череп, из образовавшейся дыры, помимо крови, сочились сгустки, все тело парня подергивалось мелкой дрожью - он умирал. Грег, пытаясь хоть немного облегчить состояние Билли, поддерживал его голову, бережно вытирая кровь, которая тоненькой струйкой все текла и текла из раны.

Фрэд к ним не спустился. Он по-прежнему стоял у края лестницы и безучастно смотрел вниз. Ни сожаления, ни раскаяния не было в его глазах, только безразличие, да еще облегчение. Билли, как и остальные работники, был для него лишь одушевленным механизмом, предназначенным для выполнения необходимой работы. И, очевидно, этот конкретный механизм дал сбой, сделал что-то, что было не положено. Есть другие — исправно работающие, без изъянов, и их миллионы. В этом городе полно людей, не способных найти себе квалифицированную работу. Следовательно, данный исход — наилучшее, что могло произойти. Несчастный случай, удачный несчастный случай. Он быстро забудется, тяжелая работа способствует правильному распределению памяти. Придет новый работник. Все сложилось хорошо.

Фрэд развернулся и зашел в подсобку, молча захлопнув за собой дверь. В зале стало совсем тихо. Все напряженно прислушивались к шуму на улице, в надежде задерживая дыхание при каждом шорохе колес, катящихся по мостовой. Скорая все не ехала. Дыхание Билли, итак еле слышное, становилось все слабее. Матовая бледность полностью покрыла его лицо, сквозь холод рук уже не ощущался пульс. Внезапно он открыл глаза, белок правого был полностью красными, и словно хотел что-то сказать, но вместо этого замер со взглядом, устремленным вверх. Дрожь прекратилась, сердечная мышца сократилась еще один раз и остановилась. Навсегда.

Глава 7

За эти 5 лет он совсем не изменился, разве что стал шире в плечах, серьга в ухе из черепа изменилась на какой-то неизвестный Грегу знак, а на лице вместо прежней мальчишеской агрессивности разлилось выражение сытой самоуверенности. На правой щеке белыми нитями светлели 2 четко параллельных друг другу шрама, правые края которых скрывались в щетине. Глядя в жесткие глаза брата, Грег задавался вопросом, что могло привести Сэма сюда, к нему, да еще и по истечении стольких лет.

Они никогда не ладили. Грегу было 9, когда умерла его мать, и ее внезапная смерть навсегда перечеркнула всю прелесть его детских дней, до этого момента счастливо протекавших в небольшом городке в центре Канзаса.

Отец, никогда не проявлявшей особой заботы о сыне, теперь, казалось, и вовсе позабыл о его существовании. Редкие вечера дома он все чаще и чаще проводил в компании бутылки, регулярно где-то пропадал, появляясь лишь под утро, пьяный. В беспрерывных запоях прошел год, но внезапно все изменилось - отец бросил пить. Это произошло столь неожиданно, что Грег подумал о том, что раз папа так изменился, то, наверное, скоро вернется мама, и все опять будет по-прежнему, ведь тогда отец так и не удосужился ему объяснить, что произошло, и почему мама больше с ними не живет. Он ждал ее с нетерпением, с детской радостью рисуя в воображении бесчисленные картины ее появления - как она заходит в дом, протягивает к нему руки, а он бросается ей на шею и слышит такие знакомые слова: "Сыночек мой любимый, радость моя, мой Грегори". Дни шли за днями, а она все не возвращалась. Грег продолжал ждать, свято веря всеми силами своей детской души в то, что она все равно придет. В один из зимних дней к дому подъехала машина, и Грег с радостным криком выбежав на крыльцо, увидел, что вместо мамы из нее выходит другая женщина, и они с отцом направляются к нему. Лишь на мгновение задержавшись возле окаменевшего от испуга сына, отец сухо бросил, что теперь с ними будет жить Виржиния, его новая мама. Глотая слезы, мальчуган бросился в свою комнату и, уткнувшись лицом в подушку, дал волю своему горю. В этот день закончилось его детство - он понял, что мама больше никогда не вернется.

Нельзя сказать, что Виржиния плохо относилась к своему пасынку - она его не замечала. Целыми днями маленький Грег был предоставлен самому себе, отец игнорировал его, с головой погрузившись в обустройство своей новой жизни. Грег забросил школу, сутками исчезал из дома и пропадал неизвестно где - его местонахождением все равно никто не интересовался. Так продолжалось пару лет.

К 13 годам он превратился в худого, вечно хмурого мальчишку, не расстающегося с постоянными ссадинами и следами от синяков на руках. Дома он практически не появлялся, ночуя то на чердаках у соседей, а то и просто на улице, благо ночи в тех местах довольно теплые. Такая жизнь могла продолжаться вечно, если бы не одно небольшое обстоятельство, свалившееся на голову Грега в образе высокого, крепкого мальчугана, однажды утром разыскавшего его во дворе и представившегося Сэмом, его новым братом. С того дня жизнь Грега превратилась в кошмар.

Сэм был старше его, выше на полголовы и гораздо сильнее, что и расценивал как достаточные основания для превращения своего новенького братишки в некое подобие служки. Снова и снова отказываясь выполнять какое-то очередное поручение братика, заключавшееся чаще всего в воровстве яблок у соседей или стаскивания сладостей с кухни, Грег покрывался синяками от ударов Сэма, к котором затем прибавлялись крики мачехи и побои отца, неизменно принимавшего сторону своей супруги. Немного повзрослев и окрепнув, Грег научился защищаться, но это не спасало его - Сэм всегда брал над ним вверх. Стараясь избегать брата, Грег вновь стал посещать школу, стал одним из лучших учеников класса, но и здесь его преследовали издевки и насмешки Сэма, он нигде не оставлял его в покое. Поступив в колледж и встретив Мей, Грег мечтал и ждал того момента, когда они вдвоем смогут уехать из этого города туда. И он действительно уехал, но уехал один, забирая с собой жгучую боль, оставляя позади свой дом, Сэма и воспоминания о прошлом, которые он с радостью бы забыл, если бы мог.

Здесь в Нью-Йорке, бесконечно далеко от дома, Грег постепенно научился не вспоминать о мрачных моментах своей юности, усилием воли останавливая свою память, как только она пыталась коснуться одной из запретных тем. Он не собирался возвращаться в родной город, а тем более видеть своего отца, не говоря уже о Сэме. Но Сэм в эту минуту стоит перед ним, и никуда от этого не денешься. И глядя в прежние ненавистные глаза своего брата, Грег с тоскою подумал, что ничего хорошего эта встреча ему не сулит.

- Ну, как дела, братец? Давненько не виделись.

На губах Сэма играла противная скользкая усмешка. Та же усмешка, которую Грег так хорошо знал. Глядя на него, Грег чувствовал, что к горлу подкатывает комок резкой, почти неконтролируемой злобы. Огромная пропасть, разделявшая их всю жизнь и едва не поглотившая одного из них много лет назад, так и не исчезла за все эти годы. Живя здесь, далеко от родного города, Грег старался не вспоминать о том, что у него есть семья. Он старался не вспоминать, что у него есть дом, есть отец и есть прошлое, в котором существовали все эти люди. Прошлое, о котором он обязан и не в силах забыть. Прошлое, полное мучительной непрекращающейся боли. Прошлое. В его настоящем нет для них места. Он так решил и так должно быть. И так будет.

- Здравствуй, Сэм. Чему обязан?

- Да так случайно узнал, что ты работаешь в этой дыре, решил зайти поздороваться. Мы ведь родные все-таки, одна кровь.

- Ты давно в Нью-Йорке?

Глава 8

Широкие черные ящики, загромождавшие полсклада, производили тягостное впечатление. Обитые ржавым железом и обтянутые плотной материей, они, казалось, должны были предотвратить проникновение в свою глубь солнечного света или же человеческого взгляда. Они как будто хранили в себе какую-то страшную тайну, которую во что бы то ни стало надо было уберечь от нескромных глаз, и поэтому ее надежно спрятали в этих зловещих коробках. На складе царил полумрак, безмолвие и боязнь. Это были уже не те бочки, в которых якобы хранились химические вещества. Это было что-то другое. Фрэд все еще не выходил. Люди сидели по углам комнаты и молчали. Никому не хотелось делиться догадками, что может быть внутри этих коробок. Они ждали Фрэда. Коробки привезли с утра, и никто из рабочих не видел, как их доставляли. Трогать их никто не решался. Так они и лежали, обособленно, хаотично, окруженные людьми, безмолвно взирающими на них. Фрэд не показывался. С начала смены прошло уже больше часа, а работа не двигалась – такого на складе еще не случалось. Дверь подсобки была плотно закрыта, и лишь изредка оттуда доносился тревожный скрип досок, раздающийся под чьими-то тихими шагами. Больше не было ни звука. А между тем Фрэд был внутри. Он с кем-то разговаривал и довольно долго. Но против обыкновенных злобных криков с угрозами стояла могильная тишина, невозможно было расслышать ни слова. Это настораживало и пугало. Очень.

Спустя еще пол часа ожидания дверь подсобки отворилась и на пороге показалась физиономия Фрэда. Он медленно обвел взглядом ящики, затем людей, которые незамедлительно повскакивали при его появлении, и раздражительно произнес:

- Можно узнать, по какому случаю вы тут развалились? А ну, живо за работу.

В этот, как и в последующие 6 вечеров на складе было невесело. Ни на редкость благодушное настроение Фрэда, который вот уже неделю не рукоприкладствовал и не грозился кого-нибудь убить, ни обещанное большое вознаграждение за сверхурочную работу, ничто не могло растопить атмосферы уныния и холода, заполонившую складское помещение. Этот холод пронизывал все вокруг, проникал во все щели и отдушины, он заполнял собою сердца людей, заставляя их не смотреть в глаза друг другу. Этот холод исходил из ящиков. Никто не знал, что в них, и против обыкновения, никто не строил никаких догадок. Никогда еще работа не проходила в такой тишине, как в эти мрачные осенние вечера. Никто не разговаривал. В угнетающей тишине, изредка нарушаемой воем ветра за стенами и плачем падающих с крыши капель, был слышен только скрежет передвигаемых ящиков, которые без остановки грузились на все пребывающие трейлеры.

Работа подходила к концу. Последний десяток ящиков, пирамидой расставленных возле ворот, дожидался своей очереди. Трейлер был переполнен, и втиснуть их в него, несмотря на отчаянные попытки рабочих, никак не удавалось. Люди обливались потом. После титанических полуторачасовых усилий кое-как удалось погрузить еще 4 ящика. Оставшиеся 6 решено было разместить поверх второго яруса и закрепить веревками. Это противоречило технике безопасности и нормам перевозки грузов. Но это был единственный способ запихнуть эти проклятые ящики в трейлер.

- Не нравиться мне все это, ребята. Кто знает, куда поедет эта махина? А если тросы не выдержат, проблем потом не оберешься.

- Выдержат Джон, выдержат. Привяжем поплотнее, закрепим и все дела.

- Не знаю, не знаю. Может скажем Фрэду, а затем…

- Ты что не в своем уме? Фрэд тебя в один из этих ящиков закантует. Никому мы ничего говорить не будем. Сделаем сейчас, как Роберт предложил и все дела.

- Все дела, все дела - заладил. Не выдержит этот чертов трос, я тебе говорю, и тогда Фрэд не только нас в эти ящики засунет, но и зароет их где-нибудь на ближайшей свалке - можешь не сомневаться.

- А я и не сомневаюсь, и никто не сомневается, а толку? Или ты можешь предложить что-то другое? Трейлер и так чуть не треснет, там ступить негде, не то, что ящики поставить. Куда их девать? В кабину водителя? На крышу? Или в руках тащить до места назначения, а?

- Ладно, перестаньте спорить. Это бессмысленно.

В голосе Дерека, самого опытного среди работников, звучали ноты не допускающие возражений:

- Погрузим их третьим ярусом и покрепче привяжем. Мне так же не по душе эта затея, но иного выхода нет. Прийдеться рискнуть. Ну а если не получиться, ничего не поделаешь. Давайте работать, да побыстрее, пока босс не видит.

Поначалу все шло хорошо. Первые три ящика были уже погружены и надежно закреплены двойным для надежности количеством веревки. Грузили четвертый ящик, когда неожиданно возле них раздался громовой рев:

- Вы что делаете, недоумки? Да как вы посмели!!! Кто вам позволил?!? Вы, вы…

От бешенства Фрэду не хватало слов. Одним прыжком он подскочил к трейлеру и протянул свою огромную лапищу по направлению к Грегу и Тимми, которые до его появления собирались привязывать четвертый ящик и так и застыли с веревкой в руках.

В полном молчании прошло пару минут, в течение которых онемевшие от неожиданности работники безмолвно созерцали бесплодные попытки Фрэда вскарабкаться на трейлер. Он пыхтел и отдувался, но избыточная масса тела, приобретенная вследствие постоянной неумеренности в еде, снова и снова тянула его вниз. Сорвавшись очередной раз, Фрэд приземлился на основную по площади часть своего тела и, то ли от боли, то ли от бешенства обретя голос, заорал:

- Мерзавцы, свиньи, отбросы вонючие, вот вы что задумали, негодяи. Но, погодите, я до вас всех доберусь. Я…Я…Я не знаю, что я с вами сделаю, засранцы.