Санитар Часть 1

Глава 1. Точка отсчета

Кофе в участке на Белинского обладал консистенцией жидкой грязи и вкусом выгоревшей электропроводки. Я допивал вторую за утро чашку, наблюдая, как капитан Семёнов, мужчина с лицом, напоминавшим потрёпанный боксёрский мешок, выводит на потёртой грифельной доске меловые петли. Третье за месяц тело со следами топорного расчленения. Никакой системы, кроме очевидного желания причинить боль. Отдел заходил в тупик, и это было идеально.

— Маньяк! Настоящий псих! — бурчал рядом лейтенант Колесников, безуспешно тыча пальцем в клавиатуру.
—Да ну, бытовуха, — отмахивался пожилой Иванов, не отрываясь от газетного кроссворда. — Пьяная драка, нож, жара. Обычное дело.
—Ребята, очнитесь, — вступил я, Никита Андреев, 33 года, оперативник, ровным, убаюкивающим тоном. — Смотрите здраво. Все места — промзона, глушь, ноль камер. Почерк смазанный, работа неряшливая, как у гопников. Пацаны с района кого-то «потрусили», перегнули палку. Или отходняк у наркоманов. Банальный уличный криминал, просто слегка пересоленный.

Я произносил ровно те слова, которые им отчаянно хотелось услышать. Сложное пугало, требовало бумажной волокиты, выездов в слякоть. Простое усыпляло бдительность. Хаос в головах — лучший союзник моего личного, безупречного порядка. Пока они спорили о призрачном маньяке, я прокручивал в голове вечерние планы. Следующую цель, мелкого чиновника-взяточника из жилинспекции, следовало оформить как уличный грабёж со смертельным исходом. Громко, жестоко, примитивно. Это моментально переключило бы внимание всего отдела на подростковый бандитизм.

Именно в этот момент дверь в кабинет, скрипнув на несмазанных петлях, распахнулась, впустив внутрь волну влажного, промозглого воздуха с коридора.

Вошла она. Новенькая. Капитан обернулся, на мгновение оторвавшись от своего бесплодного черчения.
—Коллеги, внимание. Новый сотрудник. Екатерина Орлова. Переведена к нам из Перми за выдающиеся аналитические способности. Надеюсь, её острый ум поможет нам разгрести этот… творческий беспорядок.

Отдел обмерил её единым, уставшим, скептическим взглядом. Молодая. Слишком прямая осанка, тёмные волосы, собранные в тугой, не допускающий слабины хвост. Но главное — взгляд. Не робкий, не заискивающий, а сканирующий, проникающий. Он скользнул по потрёпанным лицам, по хаосу на столах, по капитанской доске с её бессмысленными схемами, задержался на них на долю секунды — и я увидел, как в глубине её серых глаз мелькнула быстрая, холодная искра. Не растерянности, а мгновенной, безжалостной оценки. Как будто она уже мысленно стирала эти детские каракули и чертила свои, куда более точные и страшные.

(Тёмное Я: Новый элемент в уравнении. Переменная с неизвестными параметрами. Наблюдать.)

Я мысленно кивнул своему внутреннему стратегу, этому голосу ледяного расчёта, жившему во мне с двенадцати лет. Тёмное Я. Не демон и не альтер эго. Просто самая первая, базальная версия меня самого, когда-то запертая в самой глубине и теперь служившая тихим советником. Голос чистого инстинкта и бесстрастной логики.

Я допил гущу со дна стаканчика, ощущая, как её тошнотворная горечь смешивается со вкусом новой, незнакомой угрозы в воздухе. Это был не просто новый сотрудник. Это был новый, непредсказуемый фактор. Она смотрела на мир не так, как все здесь. Она искала узор в хаосе. А это делало её одновременно интересной и опасной.

Глава 2. Сканер

Она оказалась «везучей», как её быстро окрестили в коридорах. На второй день ей, по традиции, всучили «глухаря» — дело об исчезновении студентки трёхлетней давности, благополучно сданное в архив и покрытое слоем равнодушной пыли. Все давно забыли. Она взяла папку, не проронив ни слова, закрылась за своим столом, воздвигнув вокруг себя незримую стену тишины, и не поднимала головы до самого конца дня. На следующее утро положила на стол капитана не просто отчёт, а развёрнутое, безупречное заключение.

Дело было расколото. Не благодаря озарению или слепой удаче. Благодаря дотошной, почти маниакальной внимательности. Она выудила из толстой стопки ничего не значащих показаний соседа ту самую, проходную фразу, которую все пропустили: «Слышал крики около девяти». И сопоставила её с забытым всеми, бюрократическим фактом — в тот год был поздний, неудобный переход на летнее время, а старый, консервативный свидетель жил по старым, не переведённым часам. Его «девять» были на самом деле десять. Ключевой, решающий сдвиг во времени, который выводил прямиком на настоящего убийцу — бывшего парня, чьё алиби как раз на десять вечера рассыпалось в прах.

В кабинете повисла тяжёлая, удивлённая тишина. Даже Иванов оторвался от своего вечного кроссворда.
—Чёрт возьми, — пробурчал капитан, но в его хриплом голосе прозвучало неподдельное, профессиональное уважение. — Деталь. Сущая мелочь. И ты её вытащила, как занозу. Молодец, Орлова. Оформляй бумаги для пересмотра дела.

В отделе на неё стали смотреть иначе. Появились одобрительные кивки, оценивающие взгляды. «Светлая голова», «надо же». Я увидел не это. Пока она, сосредоточенно нахмурив брови, печатала окончательный отчёт, её взгляд, блуждавший в поисках мыслей по поверхности стола, зацепился за угол другой, случайно лежавшей папки. Старое, никому не нужное дело об исчезновении мужчины. Её пальцы, движимые каким-то внутренним, аналитическим зудом, почти машинально потянулись к ручке, и на чистом листе, рядом с официальным текстом, она вывела чётким, угловатым почерком: «Примечание: соседка в первичном опросе указывала на массовый падёж бездомных собак в районе за 2-3 недели до исчезновения. Совпадение? Проверить по другим делам.»

Странная, ни на чём не основанная, почти бредовая деталь. Никакого отношения к её текущему, блестяще раскрытому делу не имеющая. Но её мозг — тот самый, неумолимый сканер — уже зафиксировал аномалию. Запомнил. Отложил в копилку странностей для будущего анализа.

(Тёмное Я: Интересно. Она не просто эффективный исполнитель. Она — коллекционер. Собирает отклонения от нормы, диссонансные ноты в общем шуме. Опасная привычка.)

Глава 3. Контрудар

Ошибки случаются. Даже у меня, при всей моей дисциплине и планировании. Новое тело нашли на рассвете, в самом сердце заброшенной стройки в Верх-Исетском районе. Я выехал одним из первых, ещё до того, как ночь окончательно отступила, уступая место хмурому, промозглому рассвету. Туман стелился по земле, смешиваясь с едкой строительной пылью. Грязь была вездесущей, липкой, чёрной.

Я работал быстро, чётко, почти на автомате. Осмотр периметра, фиксация картины, отстранение редких любопытных. Но порыв резкого, ледяного ветра, сорвавшийся с голого каркаса недостроя, сыграл против меня. Он рванул край моего чёрного тактического рюкзака, который я оставил в кустах в десяти метрах от места, чтобы не мешался. Маленький, почти невидимый клочок специальной ткани — немаркой, чёрной, закупаемой мной партиями через подставные фирмы, — оторвался по незаметному шву и улетел в сторону, зацепившись за сухую колючую ветку. Я не почувствовал рывка. Я был сконцентрирован на теле, на почерке, на анализе угроз. Это была досадная, но критическая оплошность.

Она эту оплошность почувствовала. Екатерина, прибывшая с основной, шумной группой, вместо того чтобы покорно стоять рядом с капитаном, сразу же, вопреки его прямым, раздражённым указаниям, пошла по внешнему, неочевидному периметру места преступления. Её фонарик, мощный, с холодным белым лучом, выхватил из предрассветной мглы бледный, неестественно ровный лоскут, контрастирующий с грязной корой и прошлогодней листвой. Она мгновенно надела латексную перчатку, присела на корточки, аккуратно, с хирургической точностью подцепила его пинцетом из своего набора и подняла к свету. Я увидел, как она замерла, поворачивая лоскут в лучах, изучая структуру плетения, аккуратный машинный край отрыва. Внутри у меня всё сжалось в один тяжёлый, ледяной комок тревоги. Улика. Маленькая, но материальная. Прямая, осязаемая связь с местом.

(Тёмное Я: Угроза. Уровень опасности повышен до жёлтого. Немедленное контрдействие.)

Мысли пронеслись за доли секунды, холодным, чётким каскадом вариантов и мгновенных оценок.
Вариант А: Физическое устранение улики.Невозможно. Она уже у неё в руках, на виду у всех.
Вариант Б: Дискредитация её или самой улики.Слишком долго, требует подготовки, не гарантирует успеха, может привлечь ещё больше внимания.
Вариант В: Контрдействие. Создание новой, более убедительной и простой для понимания улики, которая переключит фокус и направит расследование по ложному, но удобному следу.

Пока она, всё ещё присев, изучала ткань, я сделал два неловких шага в сторону, к груде битого кирпича и ржавой арматуры, и будто споткнулся о невидимый камень. Рука в перчатке инстинктивно упёрлась в холодную, мокрую землю.

— Чёрт, — пробормотал я нарочито громко, с оттенком досады, чтобы звук привлёк внимание.

В этот самый момент я разжал пальцы другой руки, в которой с самого утра, по дороге на вызов, сжимал окурок. Он был не мой. Я подобрал его у входа в участок — дешёвые сигареты «Прима», которые курил известный местный гопник, уже дважды задержанный за нападения и мелкие кражи. Мой палец был в перчатке, ДНК моё на окурке не осталось. Окурок упал в густую грязь рядом с моей ногой, в нескольких сантиметрах от того места, куда я «споткнулся».

— Эй, смотрите-ка, — сказал я, наклоняясь и направляя луч своего фонарика. — Кто-то здесь недавно стоял, курил. И не «Бонд», а какая-то дешёвка. «Прима», кажется. Знакомый почерк.

Взгляд Екатерины оторвался от загадочного лоскута, перешёл на лежащий в грязи бычок. Мгновение нерешительности, борьбы в глазах. Её мозг, этот ненасытный сканер, получил два противоречивых сигнала: странная, непонятная ткань и банальный окурок дешёвых сигарет. Но второй сигнал был громче, проще, укладывался в привычную, удобную картину мира. Он идеально вписывался в нарратив «гопников с района».

— Интересно, — сказала она, но уже менее уверенно, поднимаясь и делая шаг ко мне.

— Да тут и думать нечего, — вступил капитан, тяжело подходя к нам. — Место глухое, молодёжь тусуется, бухает, колется. Поссорились, один другого череп проломил, да ещё и по трупу поглумились для храбрости. Обычное дело. Андреев, молодец, глаз алмаз. Заберём этот бычок, может, отпечатки остались, сравним с теми, кто уже на примете.

Следствие, с моей лёгкой, почти невидимой подачи, уверенно пошло по ложному, но комфортному для всех следу. Угроза была парирована в реальном времени, прямо на месте. Лоскут ткани, в итоге, положили в общий пакет с другими «возможными уликами», где он и затерялся среди обломков кирпича, пустых банок и прочего строительного мусора.

Но липкий, неприятный осадок, чувство впервые за долгое время проскользнувшей тревоги, осталось. Она была не просто дотошной. Она была упрямой, непослушной и действовала вопреки прямым приказам, следуя лишь своему внутреннему, неведомому компасy. Опасное, абсолютно непредсказуемое сочетание.

(Тёмное Я: Элемент «Орлова» представляет повышенную оперативную опасность. Её методы хаотичны, следовательно, их сложно прогнозировать. Рекомендуется режим постоянного наблюдения и разработка плана нейтрализации на случай, если её вектор сместится в нашу сторону.)

— План «нейтрализации» — это крайняя мера, — мысленно, но жёстко парировал я, возвращаясь к своей машине. — Пока она смотрит не в ту сторону. Пока её сканер настроен на другой тип шума.

Но семя сомнения было уже посеяно.