Санкт-Петербург

Дело №1

Макаров проснулся рано, хотя на календаре была суббота. Город еще спал, и только лениво тарахтящий трамвай где-то вдалеке напоминал о том, что Питер не прощает бездельников. Он сел на кровать, потянулся, замер на мгновение — шея побаливает, суставы скрипят, но пока терпимо.

Кофе сварил быстро, не более двух ложек. Черный, крепкий, без сахара. Пока глотал, проверил почту на столе: никаких сюрпризов. Зубы чистил с молчаливым раздражением, о котором никто бы и не догадался. В зеркале — слегка усталый, но еще живой взгляд, и редкая мысль: «Надо встать и ехать, блядь, уже пора».

Завтрак — пара бутербродов, темный хлеб, немного сыра. Телевизор молчал; привычное утреннее шумление новостей казалось далеким и чужим. Он еще раз проверил документы на столе, скрутил сигарету, закурил и наконец собрался.

На улице — холодный Петербургский ветер. Макаров натянул пальто, проверил, что все в порядке, и пошел к машине. В дороге мысленно прокручивал предстоящий день: сначала участок, затем — чтение дела, анализ материалов, а после, если хватит времени, осмотр квартиры.

Прибыв на участок, он прошел через коридор, где пахло бумагой и старым деревом. На столе уже ждал файл с новым делом. Макаров открыл папку и пролистал страницы.

Содержание дела кратко выглядело так:

убийство мужчины, официально зафиксированное как самоубийство;

тело обнаружено соседкой в квартире, дверь закрыта изнутри;

судебно-медицинская экспертиза выявила повреждения, несовместимые с повешением;

свидетели давали уклончивые показания;

несколько человек, находившихся в квартире, подтвердили ложную версию;

мотив — бытовой конфликт, алкоголь, страх ответственности;

квалификация — умышленное убийство с инсценировкой самоубийства;

предложение обвинителя — смертная казнь для основного исполнителя, длительные сроки для соучастников…

…бла, бла, бла.

Макаров откинулся на спинку кресла, на секунду закрыл глаза и подумал: «Вот оно, блядь, новое утро, новый город, новый пиздец».

Макаров откинулся на спинку кресла и тихо пробормотал:

— Вот оно, блядь, новое утро, новый город, новый пиздец.

Он собрал вещи, проверил ключи и вышел на улицу. Петербургский ветер бил в лицо, заставляя морщиться и одновременно бодрствоваться. На дороге так и хотелось буркнуть:

— Ну и холодина, мать её…

В участке его встретил молодой следователь Петров. Лицо свежее, глаза слишком широко раскрыты, будто он еще не понял, что такое работать с реальными трупами.

— Доброе утро, Макаров, — сказал Петров. — Дело уже на столе.

— Да я видел, — коротко ответил Макаров, не поднимая глаз. — Смысла ждать нет. Давай-ка сразу по пунктам.

Они прошли в небольшой кабинет. Макаров сел за стол, открыл папку и коротко пробежал глазами материал:

— Мужик висит, дверь закрыта, все говорят «сам»… ага, конечно. Хм… нет, это не похоже на самоубийство, — тихо пробормотал он. — Микротрещины подъязычной кости, следы давления руками, ещё несколько свидетелей — бла, бла, бла…

— Ну и как вы думаете? — осторожно спросил Петров.

— Думаю, что тут намешано так, что даже труп ещё удивлён, — Макаров усмехнулся, хотя улыбка была сквозь зубы. — Варианты простые: или кто-то пытался замести следы, или город опять молчит. Сразу скажу — будет больно.

Петров покачал головой:

— Ясно… Где начинаем?

— С квартиры, — сказал Макаров. — Я хочу увидеть всё своими глазами. И соседи. И тот, кто «ничего не видел».
Он поднялся, взял пальто и добавил:
— И, черт возьми, пусть кто-нибудь объяснит мне, почему люди всё еще думают, что «сам повесился».

Дорога до квартиры заняла несколько минут. Макаров наблюдал за городом из окна машины: серые дома, мокрые тротуары, редкие прохожие. Он тихо пробормотал себе под нос:

— Придется работать с людьми, которые обожают лгать, и ещё с теми, кто просто не хочет видеть правду…

Остановившись у дома на ул. Маршала Говорова, Макаров вышел и посмотрел вверх. Квартира на втором этаже, окна закрыты. Он постучал. Соседка, которую описывали как женщину средних лет, выглянула:

— Вы прокурор?
— Да, — ответил он спокойно. — Я Макаров. Мне нужно кое-что увидеть и поговорить с вами.

— Ну… заходите, — сказала она, открывая дверь. — Только не знаю, чем смогу помочь.

Макаров вошёл, внимательно оглядывая помещение:

— Квартира выглядит… как будто всё нормальное. Ну, кроме тела, конечно, — пробормотал он.
— Да-да, нормальное… — нервно ответила соседка. — Я просто обнаружила его утром…

— А кто был в квартире ночью? — спросил Макаров, присаживаясь на край дивана.

— Мы… мы ушли рано, — сказала она, дрожа слегка. — Никто не остался.

Макаров кивнул, достал блокнот и записал:

— Хорошо. Всё понятно. Смотрите, это не обвинение ещё. Просто фиксирую факты. И постарайтесь вспомнить все, что видели, слышали… даже мелочи.

— Мелочи? — переспросила соседка. — Они важны?

— Иногда мелочи решают всё, — сказал он, резко поднимаясь. — Даже если это просто шорох за стеной или шаг на лестнице.

Он замер, оглядывая комнату:

— Так… посмотрим, что скажут свидетели. И не забываем про детали. и бла, бла, бла.

Макаров вышел из квартиры и направился к машине. Он знал, что впереди длинный день: разговоры, наблюдения, анализ и потом — суд.

— Ну что, Питер… — пробормотал он, садясь за руль, — давай посмотрим, кто здесь нормальный, а кто — полное говно.

Макаров подъехал к соседке Смирновой, аккуратно облокотился на дверной косяк:

— Доброе утро. Расскажите, что видели утром, как нашли?

— Я… я просто шла на работу, — дрожащим голосом начала она, — и заметила дверь приоткрытой. Тело… я… я сразу позвонила…

— Хорошо, — перебил Макаров, не давая ей зациклиться на эмоциях. — Сохраним хронологию. Когда последний раз видели его живым?

Дело №2

Макаров проснулся позже обычного, но город уже не спал. Дождь барабанил по крыше, а трамвайная линия сновала под окнами. Он сел на кровать, потянулся, пожал плечами — суставы скрипнули, и он тихо пробормотал:

— Блядь, снова Питер…

Умывшись, сварив кофе и сделав пару бутербродов, Макаров проверил папку с новым делом. Слегка нахмурился:

— Павлов… охранник… тринадцать ножевых. Отлично, будем разбираться.

Дорога до квартиры заняла минут десять. На улице мокрый асфальт блестел, а холодный ветер щипал лицо. В голове уже прокручивались версии: кто, как, зачем.

Прибыв к дому на ул. Восстания, он поднялся на второй этаж и постучал. Дверь открыла соседка, Иванова Л.В., средних лет, с взволнованным лицом:

— Вы… вы прокурор? — спросила она.

— Да, Макаров, — спокойно сказал он. — Я хочу осмотреть квартиру и задать пару вопросов.

— Проходите… — нервно провела она его внутрь. — Я обнаружила тело утром.

Макаров оглянулся вокруг. Квартира выглядела как после борьбы: перевернутый стул, разбросанные вещи. Он тихо пробормотал:

— Блядь… тут было весело ночью.

— Что вы видели? — спросил он, садясь на край дивана.

— Я услышала крики около двух часов ночи… — начала соседка. — Потом тишина. Когда утром заглянула… он был мёртв.

— Кто ещё имел доступ к квартире? — уточнил Макаров.

— Гражданин Лазарев , Анохин, и гражданка Матвеева, — сказала она, вздыхая. — Но я не знаю, что они делали…

Макаров кивнул и сделал пометки:

— Хорошо. Всё фиксируем. Мелочи важны, даже если вам кажется, что это ничего не значит.

Он вышел в подъезд и встретил соседа Григорьева:

— Слышали что-то ночью? — спросил Макаров.

— Крики… — сказал Григорьев. — Я думал, ссора, потом тишина.

— Кто ещё мог быть рядом? — уточнил Макаров.

— Не знаю… я спал, — пожал плечами Григорьев.

Макаров снова отметил всё в блокноте, делая акцент на противоречиях:

— Мелочи решают всё. Шаги, крики, следы на полу… Они скажут больше, чем люди, которые боятся говорить правду.

В зале суда Макаров разложил материалы: фотографии квартиры, схему расположения тела и следы обуви. Присяжные с интересом изучали материалы. Судья кивнул ему:

— Представляйте дело.

Макаров поднялся:

— Ваше честь, уважаемые присяжные. Перед вами дело о смерти Павлова Сергея Игоревича. Тело обнаружено с множественными ножевыми ранениями, квартира закрыта изнутри, следов взлома нет.

Он указал на карту:

— Трое подозреваемых имели доступ к квартире ночью — гражданин Попов, гражданин Петухов и гражданка Мельникова. Их показания не совпадают и противоречат физическим фактам. Следы обуви на балконе, разбросанные вещи и крики, услышанные соседями, указывают на внешнее вмешательство.

Он сделал паузу:

— Я не утверждаю, что виновен кто-то один. Я предлагаю вам рассмотреть этих людей как подозреваемых и принять решение, исходя из доказательств.

Присяжные внимательно слушали, один из них тихо пробормотал:

— Всё очень запутано…

— Да, — кивнул Макаров. — Но факты говорят сами за себя. Многочисленные ранения, следы борьбы, обувь на балконе — всё указывает на одно: смерть была умышленной.

Он открыл заключение судебно‑медицинской экспертизы:

— Колото‑резаные раны, отсутствие следов самообороны на руках, разбросанные вещи — всё это показывает попытку скрыть правду. Моя рекомендация — длительные сроки лишения свободы: основной подозреваемый — 12–15 лет, соучастники — 8–10 лет.

Судья кивнул, присяжные ушли в совещательную комнату. Макаров сел, наблюдая, как они обсуждают факты. Он тихо пробормотал:

— Блядь… посмотрим, кто способен понять правду.

Через двадцать минут присяжные вернулись. Старший зачитал вердикт:

— Гражданин Попов признан виновным. Наказание — 11 лет лишения свободы.
— Гражданин Петухов признан соучастником, наказание — 8 лет.
— Гражданка Мельникова признана соучастницей, наказание — 8 лет.

Макаров кивнул: решение реалистичное, соответствующее фактам и степени участия.

Он вышел из зала суда, вдохнул холодный петербургский воздух, дождь усиливался:

— Ну что ж… — пробормотал он себе под нос. — Второе дело закрыто, город молчит, но хоть кто-то услышал правду.

Макаров сел в машину и поехал по мокрым улицам, размышляя о том, что впереди ещё десятки дел, и каждый раз ему придётся собирать правду из лжи, мелочей и страха людей.