Сантехник 2

ГЛАВА 1

Через восемь местных месяцев я уже так совсем не думаю.

Иллюзии и надежды здорово так подразвеялись у не такого уже новичка в новом для себя мире.

Да, именно столько времени я прожил в этом мире и можно сказать, что уже вполне себе неплохо вжился в окружающую меня действительность. Ношу и главное, что умею это правильно делать, местную одежду с красивым кожаным поясом для всякого добра вместо карманов, вполне разбираюсь в здешней незамысловатой кухне и однообразной выпивке в трактирах города.

А самое главное во всем этом, что могу разговаривать, пусть не бегло, однако с полным пониманием вопроса и даже немного шутить.

Что оказалось особенно не просто, с юмором в этом оперативном районе Дикого поля все не так хорошо обстоит, как на родной Земле. Только я его стремительно развиваю, такое интересное всем знакомым стражникам направление разговорного жанра.

Могу даже выступать с представлениями, смешить народ простой и не очень.

- Ну, это я немного загнул, еще всех нюансов языка я, конечно, для такого дела не освоил, могу промахнуться и попасть впросак, особенно с непростыми зрителями, - признаю сам себе.

А попадать впросак в этой части уже знакомого мне мира очень не рекомендуется, особенно если ты из простонародья.

И еще имею для своего мнения о надежности крепости определенно весомые основания.

На своей лично шкуре все прочувствовал; и надежность крепости, и проблемы с ней во время обороны, и даже явную бестолковость, присущую ее командирам со своими приказами, часто просто дебильными.

И вообще немного изучил весьма непростую местную жизнь в той самой Великой Империи, которая занимает почти треть континента. Если бы не серьезные горы, стоящие на пути расширения, наверно, что заняла бы весь материк, а так соседние королевства и даже Вольные Баронства как-то еще держатся.

Находятся под влиянием, конечно, однако еще официально независимы.

Восемь местных месяцев - примерно, как девять с половиной на родной Земле, длиннее на одну пятую примерно. По тридцать шесть дней в каждом, здесь все делится и умножается на шесть, такая простая мера счета принята в Империи.

Зато месяцев так же двенадцать имеется, как на родной Земле.

Сама Земля вспоминается все реже и реже, только иногда приходят во снах отец и мать.

- Эх, знали бы они, где их сыночек снова армейскую лямку тянет? Опять в армейских шмотках, включая кольчугу и даже шлем по уставу на голове надет, - приходят в голову иногда такие сравнения.

Тогда бы хоть немного успокоились, что не в сырой земле лежать изволит, а еще довольно активно борется за свое здоровье и общее выживание во время приступов нелюдей и боевых выходов им же в тыл.

Что сын не умер, не похитили его черные трансплантологи на органы за цветущий внешний вид и очень хорошие анализы, сданные недавно в поликлинике по месту жительства.

- Просто оказался не в том месте и не в то время - вот и все, очень сильно не повезло ему в прошлой жизни, - вот что мне нужно признать откровенно.

А, если бы увидели родители с каким именно оружием в руках служба несется, то очень удивились бы еще раз.

- Зачем сынок, стоя и прохаживаясь время от времени по капитальной такой стене могучей крепости, опирается на двухметровое копье с широким наконечником и бдительно осматривает подступы к этой самой стене? - спросил бы отец.

Да, только такое оружие можно использовать в имперской армии по уставу, все мои просьбы поменять его на трехметровое, которым мне гораздо удобнее с моими длинными руками и очень нерядовым ростом работать, которым сильно безопаснее орудовать в бою, сурово отметаются на корню.

В армии Империи все очень формализовано, никаких отклонений в любую сторону не допускается и кажется, что принятый единообразный вид - это самое главное условие победы в бою.

Для наших туповатых начальников - несомненно все так и обстоит на самом деле.

За этой однообразностью следят очень строго, да и вообще армия Империи - это именно то самое место, где спорить с начальством совсем не стоит. Опять же физические наказания очень приветствуются с выдачей плетей по шесть, двенадцать и двадцать четыре удара. Последнее наказание - это, конечно, за уже серьезные проступки.

Начальники когорт и прочих отрядов с дворянскими начальными титулами и приставками "норр" - отличаются крайне повышенным и болезненным самомнением, еще исходят откровенно смешной любовью по разнообразным громким и пышным ритуалам.

Ну, воюет армия все-таки достаточно неплохо по факту, учитывая, что противостоят ей совсем неорганизованные толпы дикарей, как тут называют орков-нелюдей. Что-то навроде организации тех же римских легионов в сильно упрощенном варианте, за счет какого-никакого порядка неплохо держит строй и уверенно теснит более сильных физически и гораздо более смелых нелюдей.

Орки и точно - беззаветно отчаянны и прямо рвутся погибнуть в бою, особенно те, которые уже постарше выглядят.

Есть у них такое поверие, что нужно погибнуть именно в бою, чтобы со славой уступить дорогу молодому поколению. Да и срок жизни у этих не очень мне понятных существ около тридцати- тридцати пяти лет всего. Зато уже в десять лет они набирают свои шестьдесят килограммов и могут справиться один на один с взрослым мужиком.

Если он совсем ничего не может в единоборствах с оружием или никакой борьбе не обучен.

Хочешь воевать, как тебе удобно - милости просим в егеря, совершающие вылазки на вражескую территорию, к ним никто не прикапывается за оружие и внешний вид. Только я туда вообще не хочу, смертники они конкретные, ведь воевать с нелюдями на гиеноконях и рогатых козлах безо всякой поддержки в чистом поле - совсем гиблое такое дело. Снесут и растопчут на раз, да и убежать никак не получится от хищной лошади, а особенно - увернуться от тяжелой орочьей стрелы.

При любой встрече в этих проклятых, прокаленных лучами местного светила степях.

Поэтому я продолжаю стоять с определенным удовлетворением своей нынешней жизнью на все том же привычном посту, медленно обходя добрые триста метров стены каждые пять минут, как положено по местному уставу.

ГЛАВА 2

Только нет никакой почты межпланетной в этом мире и радиосигналы не покидают саму планету в поисках разумных цивилизаций. До этих самых сигналов - еще очень много-много лет постепенного развития.

Так что - не думаю, уже уверен в этом на все сто процентов, что обрадовались бы родители такому извещению про живого и здорового сына.

Как раз в этот триста двадцатый день моей жизни в новом мире я стою на своем повседневном дежурстве обычным стражником в крепости.

Не сделал карьеру, не изобрел порох, не стал бароном или графом, тем же криминальным авторитетом в портовой банде, в общем ничего такого пока нет за моей спиной, - понимаю я про себя.

Другие попаданцы давно уже захватили первое баронство и о графском титуле подумывают.

- Только полностью легализовался, выучил на твердую четверку язык, научился писать, читать и считать, - перечисляю я свои несомненные достижения.

- Теперь готов изменить новую жизнь стражника и использовать свои знания, чтобы сделать сам мир вокруг меня заметно лучше, как и свою новую жизнь - гораздо богаче, - так я стимулирую себя выйти из зоны комфорта.

Хватит уже служить простым стражником, в этот образ я неплохо вжился, но теперь могу двигаться дальше по жизни.

Стою на речной стене той самой крепости, казавшейся мне такой могучей и незыблемой. Стою и вспоминаю, еще много думаю, ибо делать на дежурстве больше совсем нечего. Да и не положено. Только бдительно таращиться вдаль и шагать по крепостной стене, к захватывающей дух высоте которой уже давно привык.

Все опасности войны миновали нас уже четыре месяца. Как ушли орки, оставив за собой горы трупов и много-много увечных воинов, почти целую сотню из тех четырехсот пятидесяти кадровых вояк и еще полутора сотен спешно мобилизованных гражданских.

А сколько вдов теперь носят черные платки, обозначая гибель своих мужей - ровно две трети крепостной стражи не пережили полтора месяца сплошных штурмов.

Дни я считаю довольно тщательно, делаю маленькие зарубки на одном из бревен, когда дежурю на этой самой стене, раньше на клочке бумаги отметки ставил чернилами.

Хорошо, что в Империи и бумага имеется, и чернила к ней продаются, правда стоят достаточно дорого.

Ну, на далекой окраине цивилизованного мира все стоит дорого, купцы местные не за двойную прибыль торгуют, далеко не за двойную ведут караваны с товаром за пару тысяч километров из столицы.

Ну, сюда-то все товары приходят по реке, есть такая возможность, поэтому доставка лошадьми и быками идет уже подальше от Станы.

- Правда и я почти все свое имущество, и то, что ждет меня у подруги, и то, что у меня с собой, тоже далеко не все покупал за стандартную плату стражника, за те самые два имперских золотых в местный месяц, - вспоминаю былое.

Плата стандартная, как во всей Империи, только за суровые условия несения службы около Дикого поля еще кормят получше и обмундирование меняют почаще. И за время боев начисляют плату в двойном размере, только доживают до получения денег далеко не все служивые, очень хорошо Империя на этом деле экономит, особенно если гибнет одинокий воин.

Поэтому особо большого количества желающих здесь служить не сильно наблюдается, в основном попадают новички-стражники, кому повезло подписать контракт первый раз в жизни и прочие залетчики по военной и цивильной линии.

По военной все понятно, а по цивильной это те самые молодцы, кому всемилостивейший императорский суд предоставил возможность за не очень большие прегрешения перед законом сделать выбор - отрубить срок на рудниках или отходить строем шесть лет на западной границе. Или на восточной, если обострение международной обстановки ожидается с одним из соседних королевств.

Срока за преступления против движимого и недвижимого имущества жителей Империи выдаются быстро и без долгих разбирательств.

За самую мелочовку или незначительные преступления - те же шесть лет, за более серьезные уже потом двенадцать, восемнадцать или двадцать четыре годика. Больше приговоры по сроку не вешают, и половину от максимального срока прожить на рудниках - дело редкое. Ну и смертная казнь часто в приговоре фигурирует, времена здесь такие, еще совсем не толерантные.

Казнь здесь применяется очень плохая и мучительная, чтобы все знали и видели, что ждет настоящих преступников.

Сажает на кол беспощадно имперская власть, и не на тонкий, чтобы быстро отмучиться несчастным, а на такой толстый с перекладиной для ног, чтобы минимум пару дней мучений оказалось гарантировано преступникам.

- До сих пор не могу привыкнуть к такому зрелищу, стараюсь не смотреть на казненных, только иногда приходится в карауле при суде находиться и сопровождать на казнь осужденных преступников. Тогда, конечно, все видишь и слышишь, ибо отворачиваться от казненного при исполнении сурово не положено.

Сурова, очень сурова имперская власть к своим жителям. Наверняка, процент невинно осужденных довольно велик, никто особо не разбирается в виновности, адвокаты здесь только в столице имеются.

- Чтобы перевестись подальше отсюда, в более комфортные для службы места, рядовой скотинке на западе Империи требуется отслужить минимум шесть лет. Это в том случае, если с командирами своими в очень хороших отношениях, то есть лижешь им задницу неустанно, говоря нормальным таким языком, - такое я тоже хорошо уже знаю.

- Если же с начальством отношения так себе, как у большинства парней и у меня тоже, то еще один срок придется тут куковать. Итого все двенадцать лет солдатскую лямку тянуть в страшной жаре по лету и пронизывающему ветру зимой, очень противному в сплошной степи, - вот это счастье мне точно не улыбается.

Стена и сама крепость не особо изменились за эти месяцы, остались такими же массивными и внушающими искреннее уважение.

Однако очень многие знакомые парни и мужики на ней погибли, те, с кем я вместе отбивался здесь от все же пришедшей сюда огромной орды орков. Все же пришедшей после захвата всех остальных небольших крепостей-фортов на окраине обжитого людьми мира.