Сборник эротических рассказов

Рабочие моменты (современность, офисные работники)

Это не было похоже на приглашение в кабинет ради обычного разговора о работе или о вещах более личных, что связывали Верочку с Дмитрием Владимировичем уже многие месяцы. По крайней мере, так подумала Верочка, уловив по телефону нотки хрипоты в повседневно-суровом тоне начальника. Это было похоже… девушка смущенно сжала губы и опустила взгляд, вспомнив, с каким остервенением он тащил за руку в офисный туалет, попутно рассказывая, как грязно, по-животному хочет её трахнуть. Но это же был конец рабочего дня. Все разошлись по домам, и слышать приглушенное пыхтение мог разве что охранник… да и тот редко когда покидал пост.

На часах полдень. Нет, Дмитрий Владимирович не мог позволить себе «любить» её, когда вокруг полно народу, даже несмотря на то, что его кабинет закрывается изнутри. Слишком дорога репутация. Слишком злачное местечко в руководстве он облюбовал. И никоим образом не хотел отпускать синицу в руках.

Повертевшись у зеркала, Вера поправила густую копну пепельных волос. Подметила, что сегодня макияж получился крайне хорошо, и закрепила образ духами, которыми, казалось бы, пропахло всё рабочее пространство. Девушка источала аромат апельсинов и корицы.

Кабинет начальника находился на втором этаже, но Вера даже не подумала о том, чтобы сменить десятисантиметровые каблуки на более практичные туфли-лодочки. Нет. Ради красоты можно и потерпеть несколько десятков ступенек. Особенно когда видеть эту «красоту» предназначается ему…

— Я звонил тридцать пять минут назад.

Ни ответа, ни привета, только безучастный взгляд в бумаги и холодный, даже немного раздраженный тон.

— Твой кабинет с первого этажа переместился к тебе домой? — продолжал он.

— Неотложные дела, Дмитрий Владимирович, — тут же ответила Вера, бесцеремонной, почти подиумной походкой добравшись до его рабочего стола, и уселась на стул напротив без приглашения. Медленно положив ногу на ногу, девушка окинула начальника вызывающим взглядом, но тот никак не отреагировал.

На бесцеремонность, если Вера демонстрировала её наедине с ним, Дмитрий уже давно закрыл глаза. В этом вся она: бойкая, наглая и чертовски красивая. Не будь она бесцеремонной, он бы, наверное, ни за что не решился завести служебный роман.

— Что, опять колготки порвались? Или ноготь сломала? — шутливо подтрунивал он, зная, что при желании она ответит ему колкостью посерьёзнее.

— В этом году на работе я порвала колготки всего два раза. И оба — по вашей вине. Дмитрий Владимирович.

Он заметно напрягся; Вера подумала, что виной тому воспоминания о тех двух «несчастных случаях», и даже поначалу хотела вслух уколоть замечанием, что рвать её колготки вовсе и необязательно, особенно если они, как и любые другие, попросту снимаются, но одёрнула себя. Сейчас не время и не место.

— Зачем вы меня пригласили? — без энтузиазма спросила Вера.

— Посмотри на дату, — он указал рукой вправо, потыкал ручкой в висевший на стене календарь, — какое число?

Вера сощурилась: без очков трудно было разглядеть, что сегодня четвертое апреля. Чёрт! Верочка тут же притихла и стала лихорадочно перебирать мысли в поисках одной-единственной, важной причины, почему она до сих пор не сдала мартовский отчёт.

— Отчёт… у вас на столе… — вырвалось у неё, отчего она смутилась только сильнее. Господи, глупость, какая глупость! Неужели мозг не мог придумать что-нибудь получше? — Был… вчера. Я сама клала его на ваш стол.

Дмитрий Владимирович поднял взгляд и встретился с невинными светло-голубыми глазами Веры, которая только и могла, что неловко улыбаться и искренне надеяться, что глупое, совершенно дурацкое оправдание прокатит.

— С утра я не видел никакого отчёта.

Но всё же доверчиво порылся средь временного беспорядка на столе, но, естественно, безрезультатно. Необходимо было действовать, причём срочно и… нестандартно. Очень Верочке не хотелось выговора или, что ещё хуже, денежного штрафа. Ради такого можно и про стыд забыть ненадолго.

— Поищу под столом, — оповестила Вера и, скинув туфли, опустилась на колени.

— Нет там… — начал он, но прервался, едва девушка подползла к нему вплотную. Без усилий протиснув руку сквозь сомкнутые ноги, Вера ощутила, что он недвусмысленно хотел её уже некоторое время, потому и, негодник такой, почти в глаза не смотрел. — Вера…

Девушка закусила губу и развела его колени, переместившись лицом к паху, пока ещё укрытому плотными брюками. Вера коснулась языком выпирающей ткани и, услышав тяжкий вздох, поняла, что из его головы начинают вылетать все ненужные мысли о её промашке.

— Вера, — повторил он. — Кто-нибудь зайдёт и…

— Тебя это возбуждает? — улыбнулась она, заметив, что любовник покраснел, как мальчишка, но ничего не ответил. От него пахло чем-то древесным, название одеколона или его составляющие Верочка, несмотря на любовь к ароматам, никак не могла запомнить.

— А меня — очень, — жарким шепотом продолжала девушка, поглаживая член через брюки. — Только подумай, зайдет какая-нибудь… Аллочка, например, увидит, как сладко ты пыхтишь от наслаждения, и меня под столом… вернее, мои мокрые трусики, потому что юбка предательски задралась… и, смутившись, убежит. А ночью, в полном, беспросветном одиночестве, будет пытаться уснуть. В голове — мысли о том, как бы она хотела быть на моём месте, а пальчики будто сами собой полезут меж ног...

Начальник нервно сглотнул: пламенные речи любовницы подействовали, как обычно. Слегка покусывая через брюки, Верочка намеревалась освободить его от одежды как можно скорее, благо Дмитрий, напряженный, но занятый пошлыми мыслями и желаниями, никак не препятствовал.

Резвые шорохи нарушали тишину кабинета. К ним присоединилось томное дыхание, когда Вера наконец приспустила брюки начальника, дабы начать смягчать неминуемое наказание. Языком пройдясь от основания до головки, девушка остановилась. За дверью послышался стук каблуков, затем — стук в дверь. Дмитрий встрепенулся и как-то даже забавно поерзал на месте. В его взгляде виднелся немой вопрос: что делать?

Праздник (современность, мжм)

На часах почти пять вечера. Наташа лежала, накрывшись с головой одеялом, с самого утра. Она, быть может, и хотела бы встать с кровати, но не могла. Неожиданный уход мужа разбил ее на осколки. Пришлось даже взять больничный на работе, чтобы не залить офис горькими слезами, не ругаться с приставучими утешальщиками и не доставлять удовольствие своим страданиями некоторым особо зловредным личностям.

Придя домой и не обнаружив мужа вместе с его вещами, Наташа ощутила себя не столько брошенной, сколько одинокой. Бесконечно одинокой. Сын вырос и год назад переехал в общагу. Она переживала расставание с ним тяжело — втихую плакала неделю, пока не убедила себя, что происходящее — всего лишь жизнь, и дети, повзрослев, должны покидать родителей. Для ухода мужа Наташа никаких объяснений придумать не могла. Жили же душа в душу почти двадцать лет, и тут на тебе — молодая любовница, да ещё и беременная, а дальше как в дешевой мыльной опере: ухожу, не грусти, спасибо за счастливые годы вместе. Финита ля комедия.

Наташа укуталась в одеяло ещё сильнее, сдерживаясь, чтобы вновь не разрыдаться. Она любила этого мужчину и не могла поверить, что он на такое способен. Однако жизнь полна сюрпризов, не все из которых приятные. Рыжий пятилетний мейн-кун запрыгнул на кровать и начал нагло топтаться по ногам. Было тяжело, учитывая вес и размеры Жорика, но Наташа терпела, понимая, что если прогонит ещё и кота, то останется совсем одна, чего пережить не в состоянии.

Телефон вибрировал весь день, но Наташа не обращала на звонки внимания. Она на больничном, так что рабочие вопросы ее не касались. Родителей нет, у сына своя жизнь… кому женщина может быть нужна, кроме телефонных мошенников или банков с их выгодными предложениями специально для нее?

Потоптавшись по ногам, Жорик не нашёл удобного места, а потому забрался выше и улёгся на бёдра хозяйки. Наташа высунулась из под одеяла и стащила с себя кота, смерившего ее высокомерным взглядом. Любой наглости должен быть предел. И ее страданиям, наверное, тоже. Сев на кровати, Наташа подумала, как же хорошо, что не побежала за ним, не стала выяснять отношения или бороться за мудака. Пусть его новая пассия мучается, пока благоверный не найдет замену и ей. А у Наташи есть гордость. Несмотря на то, что половина жизни, по сути, прошла, она ещё найдёт своё счастье. Только не сейчас, и не в ближайшие месяцы. Надо для начала отдохнуть от быта, постоянной уборки, готовки и стирки. Вот она и нашла первый плюс развода.

В дверь неожиданно позвонили. Наташа удивилась, потому что никого не ждала, но ей очень бы хотелось, чтобы это был бывший, которого она бы с превеликим удовольствием собственными руками спустила с лестницы. Едва женщина успела встать, как позвонили повторно. Настойчивость настораживала, но никакой опасности Наташа не ощущала. Накинув шёлковый халат, она подошла к двери и посмотрела в дверной глазок. На площадке стояла Саня — соседка и подруга детства Наташи, которая по иронии судьбы выбрала диаметрально противоположный образ жизни.

Ключ застучал в замке, дверь мягко поддалась. Саня, извечно счастливая, сияющая оптимизмом, без приглашения переступила порог и полезла целоваться в качестве приветствия. Наташа ощутила свежесть весенней погоды от подруги. След от красной помады остался на ее бледной щеке.

— Ты чего на звонки не отвечала, деловая? — поинтересовалась Саня. Поставив сумку на ближайший комод, она сняла верхнюю одежду и повесила ее в шкаф-купе. Наташа с удивлением обнаружила, что на Сане было синее коктейльное платье, тёмные колготки и туфли на шпильках, будто бы она направлялась в клуб или на вечеринку.

— Да… ничего, — не знала как ответить Наташа. Игнорировать было не в ее стиле, но в нынешней ситуации ей не хотелось ни с кем говорить. Хотелось только страдать. Собравшись с мыслями, Наташа добавила: — Извини. Я не очень хорошо себя чувствую.

— Заболела чтоль? — Саня коснулась тыльной стороной ладони лба подруги. — Или про своего козла вспоминаешь?

— Он не козел, — отрезала Наташа. Ей не хотелось продолжать диалог стоя в прихожей, поэтому она жестом пригласила подругу на кухню.

— Это почему? — подняла бровь Саня. Боевой макияж подруги соответствовал дерзкому платью.

— Если он — козел, то я что, козлиха получаюсь? — с наигранной обидой спросила Наташа, усевшись за кухонный стол напротив расположившейся Сани.

— Нет, козлиха — это та марамойка, что увела женатого мужчину из семьи. А ты… — Саня о чем-то глубоко задумалась. Когда она так делала, то подносила указательный палец к губе, изображая из себя по меньшей мере всемирно известного ученого. — Погоди, кое-что забыла.

С кошачьей грацией Саня спрыгнула со стула и вернулась зачем-то в прихожую. Порывшись в сумке, она вернулась за стол, поставив перед носом Наташи бутылку шампанского.

— Это ещё зачем? — уныло поинтересовалась хозяйка, подперев кулаком грустное лицо. Саня вновь спрыгнула с места, но теперь бесцеремонно залезла в чужие ящики, где хранились столовые приборы, и достала штопор.

— Так праздник же! — воскликнула Саня тоном, словно учила очевидным вещам. Наташа бросила на нее вопрошающий взор. Саня залезла в верхние шкафчики, откуда взяла два бокала для шампанского. С ними и штопором подруга вернулась к столу. Взяла бутылку и умело начала возиться с пробкой, продолжив говорить: — Развод же!

— Какие-то у тебя странные праздники, — занудствовала Наташа, но Саня привыкла к этому ещё в детстве и любила подругу со всеми недостатками.

— Это ты странная. Нет бы радоваться, что наконец-то избавилась от постаревшей туши, насквозь пропердевшей твой диван. Теперь же можно без зазрения совести трахаться с другими мужчинами, — без тени смущения на лице пояснила Саня. Пробка с громким хлопком вылетела из бутылки, но женщина смогла ее удержать, так что потолок и стены повреждены не были.

— Найти бы ещё хоть одного. Чай не двадцатилетняя девица, — грустила Наташа. Саня разлила шампанское и подала бокал хозяйке квартиры.

Аудиенция (фэнтези, король-фрейлины)

В коридорах летней резиденции было подозрительно тихо. По крайней мере, так думала Аннора — фрейлина короля Ормонда… вернее, уже бывшего короля. Несколько дней назад резиденцию захватили. И хотя Анноре не «посчастливилось» воочию узреть ужасы захвата власти — она, вместе с другими фрейлинами, умудрилась отсидеться в уединенной пристройке для скота — зато прочувствовать получилось очень даже хорошо.

— От тебя до сих пор пахнет овцами, — прошептала Маура, другая фрейлина бывшего короля, что шла с ней рядом. Сзади шагала самая молчаливая — Эмилия, с которой они вообще мало говорили. Аннора была настоящей дворянкой, а Маура — результат бурного греха высокородной вдовы с темнокожим рабом, и это все равно делало ее выше Эмилии, которая невесть откуда взялась при дворе. И это раздражало больше всего. Они в одной лодке с какой-то плебейкой, которая обольстила несчастного Ормонда невинным смазливым личиком, потому что он оставил ее при себе, а не выкинул после лишения девственности.

— Я бы сказала, чем пахнет от тебя, но приличная женщина таких слов не знает, — прошипела Аннора, понимая, что не должна давать никому спуску даже в таком чрезвычайном положении. Королевский фрейлятник — вещь специфическая. Дамы здесь только и делают, что заводят интриги и любовников. А еще кусаются. Как и подобает всякому уважающему себя клубку королевских гадюк.

— Вы прекрасно выглядите, миледи, — донесся голос Эмилии. — Вчерашняя ванна пошла нам всем на пользу.

— Нам всем? — бросила Маура взгляд исподлобья. — А мне казалось, моя милая, что в загоне с овцами вы были как дома.

Аннора хмыкнула, но тут же прикрыла рот пальчиками. Эмилия опустила взгляд и продолжила идти, рассматривая пол, ощущая, как щеки наливаются краской. Она правда была похожа на овечку — белокурая и кучерявая, с большими рыбьими глазами. Ее внешность пришлась по вкусу Его Величеству, который приказывал держать в гардеробе исключительно белое, но весь двор нещадно издевался над ней за это.

— Когда зайдем, молчите. Говорить буду я, — на всякий случай напомнила Аннора, зная, что мулатка никогда не отличалась большим умом.

Они подошли к двери, и слуга, сопровождавший их, дважды постучал. Никто из дам не видел его ранее — видимо, новый правитель полностью заменил слуг. Аннора не могла решить, зачем, хотя неплохо разбиралась в придворной жизни. Быть может, чтобы не получить кинжал в спину или мышьяк в еду? — спросила она у самой себя.

Когда разрешили войти, Аннора заметила, что Эмилия еле держится на ногах. Она и сама струсила — вдруг решила бежать, но в последний момент ухватилась за руку более отважной Мауры и шагнула внутрь.

Томная полутьма бордовой комнаты — места, где любил проводить вечера Его Величество — действовала успокаивающе, чего нельзя сказать о присутствующих здесь. В кресле посреди комнаты, перед несколькими диванами и коврами, располагался Стефан — бывший военачальник и нынешний король, правда, еще не коронованный, а только захвативший власть в Империи. Аннора никогда не любила его. По правде сказать, его никто при дворе не любил — Стефан был таким же объектом для шуток, как и Эмилия, разве что тяжело их переносил. Впрочем, те, кто осмелился пошутить в открытую, переносили их ещё хуже. Особенно сейчас.

— Добрый вечер, дамы, — хитро улыбнулся он и отхлебнул из кубка. — Проходите, располагайтесь.

Аннора мельком оглянула собравшуюся компанию. Если присутствие адъютантов она могла понять, то что здесь делали командиры званиями помладше — понятия не имела, но это ей совсем не нравилось.

— Ваше Величество, — обратилась Аннора, когда с приветствиями закончили. — Мы просили вас об аудиенции…

— И я ее предоставляю, — он провел кистью, указывая на мужчин, собравшихся в комнате.

— Наедине, — добавила Аннора твердо.

— Мне нечего скрывать от моих людей. Ближе к делу.

Аннора поняла, что нужно действовать решительно, и подошла к развалившемуся в кресле монарху ближе.

— Ваше величество, мы хотели бы попросить вас проявить снисхождение. Прошу вас, позвольте нам уехать.

— А кто будет развлекать моих солдат? — удивленно он повел бровью. Аннора покраснела, а Эмилия схватилась за руку Мауры, благодаря чему смогла удержаться на ногах.

— Служанки. Другие фрейлины, — холодно перечисляла девушка, чувствуя, что скоро потеряет остатки самообладания.

— Они уже, если ты не заметила. Нам не хватает исключительно вас.

Стефан поставил фужер, а Аннора машинально отшатнулась. Король взмахнул рукой, слуга открыл смежную дверь, и оттуда высыпались служанки вперемешку с не столь любимыми королем фрейлинами. Их подгоняли несколько мужчин, угрожая мечами, хотя и этого не требовалось — по взгляду любой было понятно, что они запуганы настолько, что готовы сделать что угодно, лишь бы поскорее оставили в покое. Аннора и не думала, что Стефан может быть столь омерзителен…

Приспешники узурпатора разобрали женщин и принялись избавлять их от одежды прямо в этой комнате. Застыв от ужаса, Аннора видела, как одну из фрейлин — Катарину – одетой уложили на ковре прям на виду. Заставив выпятить зад, незнакомый мужчина поднял ее юбки так, что те закрыли голову, и стал пристраиваться. Звонкий вскрик заставил ее вздрогнуть и в страхе отвернуться; через мгновение комнату заполнили шлепки, вскрики и стоны.

Едва ли не плача, Аннора рухнула на колени и, сложив руки, стала взывать:

— Умоляю, Ваше Величество! Я сделаю все, что вы хотите… что прикажете, только не отдавайте меня им!

— Как же быстро ты позабыла о своих подругах… — иронично заметил король. — Но предложение очень заманчивое, должен сказать. Что хочу, говоришь?

— Да! — ползая на коленях, она трясущимися руками вытирала слезы. — Что угодно!

— Тогда… — задумался король, глянув через плечо Анноры. — Твои подруги…

Аннора вдруг вспомнила о них и обернулась, чтобы оценить их состояние. На удивление они тоже пока были не тронуты, но также смертельно напуганы — прижимались, хотя друг друга никогда не любили.

Волшебное зеркало (фэнтези, маг-королева, мжм)

В тронном зале было невыносимо пусто. Эйдан подавил нервозность, когда массивные двери закрылись за его спиной, выпрямился и сделал несколько шагов вперед, постукивая посохом по мраморному полу. Королева восседала на троне, одаряя посетителя высокомерным взглядом, от силы которого сердце уходило в пятки, несмотря на цветущую женственность ее образа. Эйдан остановился на дозволенном расстоянии и замер в ожидании, слыша сквозь гнетущую тишину стук собственного сердца.

— Подойди ближе, маг.

Приказ был исполнен неукоснительно. Эйдан сделал еще несколько шагов вперед и остановился, когда королева взмахнула тонкой бледной ручкой. Замерев в ожидании, он позволил себе рассмотреть женщину детальнее. Пышные рыжие локоны укрывали тонкие плечи. На бледном, но живом, ещё девичьем лице сверкали голубые глаза, много ярче самого дорогих сапфиров в мире.

— Достаточно.

Королева Изабель встала с трона, продемонстрировав вышитое драгоценностями красное платье с глубоким декольте, на которое было очень трудно не бросить жаждущий взгляд. Эйдан сдерживался, понимая, что ни к чему хорошему излишнее любопытство не приведет, учитывая огненный темперамент правительницы. Сжав древко посоха сильнее, маг вдохнул поглубже в надежде пережить аудиенцию без потерь.

— Как ты понимаешь, мое время бесценно, поэтому буду кратка: я пригласила тебя по важному делу, которое не совсем соответствует твоей специализации, — говорила она спокойным, но твердым тоном, разливавшемся эхом по огромному залу, от которого по телу Эйдана пробегали мурашки.

— Я готов выполнить любой ваш приказ, ваше величество, — маг дежурно отчеканил заготовленную фразу.

— Не сомневаюсь, — королева Изабель приблизилась к Эйдану на расстояние вытянутой руки, и он ощутил легкий аромат роз, смешанный со специфическим запахом пота. В его голове возникла картина, как она забирает первого попавшегося гвардейца из личной охраны в свой будуар и заставляет его на протяжении нескольких часов удовлетворять себя во всех мыслимых и немыслимых позах.

«Как же хорошо, что маги носят мантию», — подумал Эйдан, ощутив сильное возбуждение.

— Дело касается герцога Редмонда, — продолжала королева, сложив руки перед собой. — Мне нужно, чтобы ты понаблюдал за ним, но не напрямую, а через какое-нибудь замысловатое магическое устройство, чтобы обнаружить наше маленькое вмешательство в его личную жизнь было решительно невозможно.

— Как вы правильно заметили, я действительно никогда таким не занимался, но могу для этой цели попытаться перенастроить… к примеру, магическое зеркало…

— Можешь? Или сделаешь? — испытующим тоном спрашивала королева.

— Сделаю, ваше величество, — пробормотал маг и сглотнул. Слабость и неспособность выполнить приказ означали потерю места при дворе, чего Эйдану хотелось меньше всего.

— Прекрасно, — она одарила собеседника хитрой полуулыбкой. Поправив рыжий локон, Изабель добавила: — Мне нужно знать, затевает ли старая ехидна против меня заговор, или это просто сплетни и бесполезные наговоры.

— Будет сделано, ваше величество.

Аудиенция была окончена. Раскланявшись по церемониалу, Эйдан вышел из зала и остановился в коридоре, чтобы стереть пот со лба. Ему не впервой присутствовать на приеме у королевы, но трепет, который она вызывала в нем одним видом, маг испытывал каждый раз. Не теряя времени, Эйдан отправился в свое убежище — несколько просторных комнат во дворце, обустроенных под магическую мастерскую. Волшебное зеркало использовалось часто, но как средство коммуникации между дворянами, и переделать его под устройство слежки в теории было возможно, а на практике — надо пробовать. Эйдан сел за книги, как только повернул ключ в двери и закрыл шторы, чтобы никто не мог его побеспокоить. С переделкой он провозился до вечера, но с третьей попытки-таки установил незаметное соединение между своим зеркалом и зеркалом в поместье герцога Редмонда. Приспособив ко всему этому записывающий кристалл, Эйдан набрал еды и расположился на диване, к которому придвинул зеркало. Подглядывать за другими может и некрасиво, но очень интересно.

Зеркало располагалось в спальне, напротив супружеского ложа, но благодаря хорошему звуку можно было расслышать все происходящее в комнате.

— Жди меня в постели, сладенькая моя, — донеслось из той части комнаты, которая из зеркала была не видна. Некто захлопнул дверь и зашуршал тканью. Послышался стук стекла и короткое журчание. Эйдан решил, что некто наливает вино в бокал. Три глотка уверили его в правильности предположения.

Наконец полумрак безжизненной обстановки, видимой через зеркало, развеяла молодая девушка, несущая подсвечник с горящей свечой к прикроватной тумбочке. Эйдан узнал в ней Адель — молодую жену герцога. Каштановые волосы, уложенные по-домашнему, укрывали хрупкие плечи. Тонкое тело скрывала белая ночная рубашка, через которую проглядывали крупные розовые соски. Девушка поставила подсвечник на тумбочку и нагнулась поправить постель, продемонстрировав Эйдану обнаженные лодыжки и едва прикрытые розовые бедра.

Стук двери заставил мага вздрогнуть и посмотреть в сторону входа. Сообразив, что звук доносится из зеркала, Эйдан с нескрываемым любопытством прильнул к нему. Вновь послышался шорох одежды, несколько невнятных стуков и тяжёлые, шаркающие шаги. Эйдан мгновенно вспомнил, что герцог слыл героем какого-то неинтересного ему сражения, в котором получил травму ноги и впоследствии стал хромать.

Девушка отодвинула одеяло и покорно легла в кровать, замерев в одной позе. Полностью голый герцог забрался с другой стороны, но вскоре положил жену под себя и отодвинул подол ее ночной рубашки повыше. В полумраке комнаты Эйдан не мог разглядеть детально, но несколько унылых трепыханий по одеялом не показались ему верхом любовного мастерства, потому он внутренне посочувствовал нежной и кроткой Адель, которой приходилось это терпеть. Спустя пару минут герцог закончил, отодвинулся на свою половину кровати и отвернулся к жене спиной. Ещё через несколько минут по комнате разнесся громкий храп.

Секрет принцессы (фэнтези, принцесса-генерал)

Ночь полна удивительных открытий. Одним из них хотела бы быть Марго для своего мужа принца Ричарда. Для этого она весь вечер провела исключительно за подготовкой себя, своего тела и одеяния для встречи с дражайшим супругом. Уложенные по последней моде волосы, тщательно подобранное платье с вырезом, от которого невозможно отвести взгляд, чистое гладкое тело, источающее аромат лаванды… Оставалось только нацепить воображаемую маску страстной соблазнительницы, и подготовку к взятию штурмом постели мужа можно считать завершенной.

«Пожалуй, в таком виде… — подумала Марго и самодовольно улыбнулась, — в таком виде оказать невозможно».

И ничего плохого в любовании собой она не видела. Природа одарила Марго неописуемой красотой, а любимая заботливая матушка — чувством собственного достоинства. Оно и заставляло Марго изо дня в день не прекращать пытаться завоевать если не сердце мужа, то хотя бы его постель.

При мыслях о Ричарде лучезарная улыбка исчезла, заменив собой неловкое ее подобие с нотками отчаяния. Марго больше не могла видеть себя такой, а потому отошла от зеркала, будто невзначай вспомнив, что уже темно, а значит, пора идти в атаку на королевский шатёр Ричарда. Завернувшись в плащ, Марго тихонечко вынырнула из своей просторной обители.

«Через три палатки налево, затем направо… или прямо? Черт, этот военный лагерь больше похож на лабиринт!»

В детстве Марго проводила много времени в прекрасном саду, частенько бегая по закоулкам вечнозеленого лабиринта. Она любила его и с нежностью вспоминала те годы, когда пряталась от служанок, резвилась, бегала и звонко хихикала, но… закоулки лагеря казались ей чем-то угнетающим. Хихикать тут можно только от нервов, бегать разве что от внезапного дождя, а резвиться… муж прекрасно справлялся с этим и без нее.

Тяжело вздохнув, Марго украдкой проникла в шатер Ричарда и притаилась за ширмой. Длинный напольный подсвечник, стоящий неподалеку от кровати, мягко освещал миловидные черты Ричарда, находящегося в полудреме. Аккуратная прическа, ухоженная острая бородка — он следил за собой даже будучи в походе, и Марго безумно это нравилось. Расстегнутая рубашка обнажала грудь, тонкие длинные пальцы покоились на животе… Закусив губу, Марго ощутила возбуждение и тоску одновременно.

«Нет, он не сможет отказать мне на этот раз…»

Повесив плащ на ширму, она выступила из-за нее украдкой. Хотела приблизиться к его ложу незамеченной, но не судьба.

— Марго? — прошептал Ричард, приоткрыв один глаз. Она лишь коротко кивнула и вышла на свет. Одарила мужа взглядом, полным нежности и страсти одновременно, но тот никак не переменился. Спустя несколько мгновений молчания он с той же холодностью добавил: — Зачем ты пришла?

Ей казалось, что ни один вопрос не может выбить из колеи. Ни один вопрос на всем белом свете... Кроме подобного, который по уровню безжалостности похож на... на... Марго не могла подобрать сравнения, ощущая, как от злости щеки наливаются кровью.

— Муж мой, — вежливо начала она, — цель моего визита очень проста и незамысловата. Я твоя жена и мне хотелось бы проводить ночи в твоей постели.

— Марго... — снисходительно повторил Ричард и хотел что-то добавить, но его прервал короткий чих из под одеяла. Марго тут же перевела взгляд на объемную выпуклость на второй половине кровати. Очевидно, невольный свидетель их разговора понял, что обнаружен, а потому высунул свой длинный нос, одарив Марго боязливым взглядом. Ее родной брат опять в постели ее законного мужа. Что может быть ужаснее? Лучше бы по всему шатру валялись полчища францюватых проституток, да что угодно, только не любимый брат.

— Ничего, — попыталась она разрядить обстановку и проглотить обиду. — Может, попробуем как-нибудь по-другому?

Игнорируя боль и задетую гордость, она смогла натянуть улыбку. После — уселась на край кровати и положила ладонь на ногу Ричарда. Он едва ли сохранил прежнее выражение лица, но Марго нутром почуяла его отвращение.

— Может, хочешь вина? — не дождавшись ответа, она встала и налила в фужер.

Последовавший за ней Ричард нехотя принял напиток из рук жены и, отхлебнув, поставил на стол. Грудь Марго интересовала его меньше, нежели лицо Лоренса, который в то время тихо собирался исчезнуть.

Не желая мириться с подобным положением дел, Марго медленно приблизилась к мужу. От Ричарда пахло вином, потом и... Лоренсом. Проглотив ком отвращения, она впилась губами в его шею, затем стала покрывать жаркими поцелуями щеки и губы. Ричард не шевелился, будто кукла. Ощутив, что от гнева начинает закипать, Марго сама оголила грудь и заставила мужа коснуться ее хотя бы ладонями. Но никакого эффекта.

— Или давай Лоренс тебя разогреет, а я нагнусь... Можешь даже не смотреть на меня...

Ни поцелуи, ни ласки, ни грубые касания — ничто не смогло возбудить желание в Ричарде. Марго даже показалось, что при слове о брате почти получилось, но как только речь зашла о ней...

— Прости, Марго.

Отпрянув, как от огня, она не желала больше оставаться в обществе этих... этих...

Схватив плащ, девушка накинула его на плечи и стрелой вылетела из шатра. Обрывки мыслей вперемешку с выражениями, которые благородные леди знать не должны, вихрились в голове. Едва сдерживаясь по пути, Марго мчалась в поисках своего шатра, чтобы упасть лицом в подушку и разрыдаться то ли от злости, то ли от отвращения.

Лабиринт будто стал еще запутаннее, и Марго блуждала средь шатров, почти панически выискивая свой и пытаясь укрыть растрепавшиеся от бега и сильно ветра волосы.

И вот — найден! Марго с облегчением вздохнула и смело ступила внутрь, полностью уверенная, что не могла ошибиться. Убранство тут же ввело ее в легкий ступор: а где любимое зеркало, перед которым она вертелась весь вечер? Почему тут стоит массивный рабочий стол?.. Нет, быть может, из-за темноты и окутавших эмоций она чего-то не понимает...

— Потерялась, милая? — спросил некто из тьмы шатра.

«Милая?» — удивилась столь фамильярному обращению Марго, но продолжала стоять как вкопанная.