Сборник рассказов

Картошка

Я, например, картошку очень уважаю. Жареную, отварную, фри, пюре, в "мундире", в супе... А картошка с тушенкой ассоциируется у меня с деревней, куда меня отвозили летом на каникулы. Там мне часто готовили это блюдо и позволяли отобедать прямо на скамеечке у дома. И эта картошка казалась тогда чем-то невероятно вкусным, просто волшебным!

Сейчас сложно найти в магазине приличную банку тушенки, тем более, чтобы покупка не сильно била по карману. Да и хорошую картошку отыскать бывает проблематично. И это при обилии продуктов в магазинах в шаговой доступности от дома.

***
 

Мы переехали в новый район, когда мне было шесть лет. Тогда наш дом на улице был последним, за ним простиралось почти что голое поле, а напротив, за песчаным карьером, в котором летом обосновывались полчища божьих коровок, стоял смешанный лес.

Ранее, чтобы выбраться на природу необходимо было воспользоваться автобусом и электричкой, а тут до свежего воздуха было в буквальном смысле рукой подать. Наши новые соседи оказались премилыми людьми, а с их сыном, на пару лет младше меня, мы очень быстро нашли общий язык. И скоро мы превратились в неразлучных друзей, гораздых на различные выдумки. Мы были детьми: играли, дурачились и рыскали в поисках приключений. И прогулки по лесу, в сопровождении родителей, естественно, более чем этому всему способствовали.

Как-то, совершая привычную прогулку, мы свернули с проторенной тропы, поднялись вверх по склону холма, и взорам нашим открылся вид на березовую рощу. Это оказалось тихое, светлое и уютное место. Ровная полянка, усыпанная цветами и разнотравьем, а вокруг – березы.

Мамам нашим это место полюбилось сразу же. А нам, детям, и подавно. В высокой траве мы играли в шпионов, ловили вымышленных чудищ Камнепадов и были невероятно счастливы.

А однажды мы наткнулись на крупного бородатого мужчину, разводившего костер на краю полянки. Мы спрятались за кустом и начали следить за ним. Мой друг заметил, что у этого мужчины на ноге большой шрам, скорее всего, от ожога. Конечно, будучи детьми, мы не брезговали выдумывать различные несуществующие заболевания и степени ограничения жизнедеятельности.

– У него ожог десятой степени! – с ужасом произнес мой друг, и я с ним согласилась.

Тогда нам стало жаль этого большого, но очень милого на вид человека, и мы решили помочь ему разжечь огонь. Стали собирать палочки-веточки-сухие травинки и подбрасывать ему. Мужчина нас не прогонял, напротив, умилялся и называл "отличными помощниками". Когда огонь разгорелся как надо, мы быстренько с другом смотались к своим родительницам и с гордостью пересказали свой подвиг. Подвиг, да (а как иначе? ).

Через некоторое время ко мне и моему другу подошла темноволосая женщина и пригласила присоединиться к обеду. Мы, если честно, опешили и немного испугались, но она улыбнулась нам и сказала:

– Помогали? Идите теперь кушать.

Оказалась, что эта женщина - жена того крупного мужчины с ожогом. Никакого приглашения мы не ожидали, даже как-то и подзабыли, что помогали разжигать костер (быстро переключились с одной деятельность на другую, и мысли были заняты совершенно иными вещами). А тут вдруг зовут к столу.

И мы, растерянные, в непонятках, направились к тому месту, где вокруг тлевших угольков собиралось незнакомое, но гостеприимное семейство. Нас усадили на бревнышко, вручили каждому по картошке и соленому огурцу, а в пластиковые стаканчики налили газировки.

Забавно, но я как сейчас вижу себя в те далекие годы сидящей на неудобном бревнышке, в футболке с Микки-Маусом и красных шортах и держу в одной руке чумазую от золы надкусанную картошку, а в другой – надкусанный соленый огурец. И стараюсь не задеть ногой стаканчик с "Дюшесом", который стоит прямо на земле.

К родителям мы с другом прибежали перемазанные, но сытые и довольные. Наперебой рассказали, как хорошо покушали, а мамы посмеивались над нами. 

С тех пор прошло больше двадцати лет. На месте прекрасной березовой рощи вырос коттеджный поселок, который с недавнего времени сильно померк на фоне высотных новостроек. Что тут говорить? Боюсь, как бы от всего леса не остались одни лишь воспоминания. С другом моим в какой-то момент пути-дороги разошлись, навсегда...

Но в памяти моей останется тот жаркий летний день, залитая солнцем цветочная поляна, белоствольные стройные березки, аромат и вкус печеной картошки.

Моя первая рыбалка

Суматошное раннее утро в деревне. Отец решил попробовать себя в роли рыбака и обещал взять меня с собой. Пока он налаживает снасти и скатывает хлебные шарики для наживки, мама колдует над моим образом помощницы рыболова. На меня натягиваются колготы, утепленные спортивные штанишки, за ними следуют майка, рубашка, свитерок, сверху всего этого – куртка длиной чуть выше колен. И, конечно, резиновые сапоги, что неизменно надеваются на толстый колючий шерстяной носок. На голову водружается шапочка. Ведь рядом с водой "очень холодно" и можно легко простыть.

Отец заканчивает возиться с удочкой и приманкой. Я в полной экипировке дожидаюсь его на террасе, у двери. Мама очень переживает, главным образом, за меня. Отца она так и не просит надеть шапку или капюшон. А вот меня несколько раз спрашивает: голодна ли я, хочу ли пить, не забыла ли носовой платок. И конечно же, последовали наставления о том, как нужно себя вести, слушаться отца и прочее. Наконец, нас выпускают из дома с миром.

Мы с отцом идем к пруду. Примерно пять минут ходьбы от домика бабушки и деда, где мы проводим время летом. Отец идет впереди с удочкой на плече, я ковыляю позади, разодетая словно капуста, но предвкушая интересное времяпрепровождение и представляя, как на крючок одна за другой будут попадаться рыбки, из которых после мама сварит вкуснейшую уху!

Отец спускается на мостик, после двухдневных дождей практически полностью ушедший под воду. Торчит только его край, на котором отец, пройдя затопленный участок, устраивается для начала ловли. Я осторожно спускаюсь на мостик и приближаюсь к родителю. В своем обмундировании мне не страшны ни холод, ни ветер, ни... ничего, наверное, не страшно!

До отца остается всего-то шага три, когда я поскальзываюсь на мокрых досках и приземляюсь на пятую точку прямо в центр залитого водой мостика. В сапоги затекает холодная вода, штаны промокают насквозь, куртка тоже. Отец поворачивается ко мне, смотрит с нескрываемым сожалением и велит идти домой.

Плетусь мокрая и поверженная к дому. Мама дает мне сухую одежду и усаживает пить чай с печеньем и конфетами.

Вот так и закончилась моя первая рыбалка. Закончилась так и не начавшись. Насколько помню, отцу попалась только парочка совсем уж мелких рыбешек. А у меня остались воспоминания. И самое лучшее, безусловно, чаепитие в теплом доме со сладостями.

И остается лишь один вопрос: и для чего меня так долго тогда собирали?..

У реки...

Сегодня в лесу необыкновенно хорошо. После уличной духоты и пыльности попадаешь в непривычно тихое место и вдыхаешь непривычно чистый воздух. В остальном же здесь все знакомо с детства: кажую тропинку, каждый уголок знаешь почти что наизусть. Знаешь, что давно уже перевелись орехи и ягоды, а грибов не сыщешь днем с огнем. Нет зайцев, лис и сов. О животных посетителей информирует красочный плакат, но к сожалению, это всего лишь картинка.  

Идешь знакомой дорожкой. Она спускается вниз, поднимается по склону. Ещё немного и выйдешь к небольшому пруду. Несколько лет назад водоём очистили, проложили дорожки из бетонных плит, соорудили два мостика – теперь это приличная зона отдыха, собирающая в выходные и праздничные дни немало людей, желающих провести время на природе.  

Но неожиданно тянет в совершенно другую сторону, противоположную. И вместо того, чтобы привычно свернуть налево, сворачиваешь направо. И в душе нарастает волнение. Дорожка перестает быть простой. Приходится перешагивать через ямки и выступающие корни, преодолевать овраг, следя за тем, чтобы нога не соскользнула с битых кирпичей, уложенных здесь кем-то.  

И вот опасный участок пути пройден. Самодельные земляные ступеньки ведут к роднику. Задумаешься. А ведь раньше его тут не было. Теперь же струйка студеной прозрачной воды замурована в некое подобие колодца и тонкую хромированную трубочку.  

Утолив жажду и сполоснув лицо и руки, попадаешь под настоящий дубовый обстрел! Желуди летят, кажется, со всех сторон. Бьют по спине, по плечам. Падают рядом на землю и прямо в воду. Будто деревья объявили войну пришельцу. Будто сама измученная природа пытается изгнать незваного гостя.  

Поднимаешься, прикрыв голову, посмеиваясь. Тише, матушка-природа, не сердись, я не причиню зла. Позволь только одним глазком посмотреть на некогда любимое место.  

Узенькая тропа, петляя, выводит на залитый солнцем берег реки, что в далеком детстве мы называли Золотоносной из-за золотистого песка на дне. Хочется всего лишь раз взглянуть на то, что теперь стало с берегом, по которому когда-то носилась ватага малышни в разноцветных плавках и вылавливала в реке с помощью длинных палок Водяных Тигров (вы о таких не знали? А они есть!). А на самом берегу, тем временем, взрослые разводили костры, жарили мясо и подрумянивали кусочки белого хлеба. И, конечно же, сильно переживали, как бы беспечные малыши не свалились в воду.  

Все последние годы берег казался пустынным и покинутым. И казалось, что дальше дороги не будет. Но среди травы выше человеческого роста стелется тонкая тропинка. И будто приглашает прогуляться, совершить экскурс туда, в те светлые годы.  

В лесу было прохладно и темновато. Здесь же ярко и зелено. И невероятно тепло. Каждая травинка согрета солнечными лучами. Вот навстречу выходят две женщины, а с ними развеселая мокрая собачонка. Вот по колено в реке стоит мальчик лет десяти-одиннадцати с темными непослушными волосами и улыбкой до ушей. С берега ему что-то кричит бабушка, но он, кажется, не слышит.  

Травы шумят, в них неустанно кто-то перемещается, совсем маленький, юркий, не видный человеческому глазу. Острые листочки ивы чертят полосы в быстрой речушке. А в воде по-прежнему они, Водяные Тигры!  

Приходит понимание, что опасаться нечего. И тоска от ощущения украденного у себя времени. Сколько раз ошибочно полагаешь, что всё закончилось – того места больше нет и не будет. А оно есть. Оно живет. И природа, несмотря на то, что словно на дрожжах, на другом берегу, вместо леса и поляны, вырастают небоскребы, раскрашенные во все цвета радуги, возвращает себе по капельке былое могущество.  

Стала намного чище вода: завелись рыбки, большие и маленькие. Наверняка сюда так же, как и много лет назад, прилетают утки и выводят в зарослях прибрежной травы птенцов.  

А на том месте, где река расширяется, местные жители ближайшего поселка, организовали нечто вроде пляжа и смастерили ступеньки в воду, очистили дно. Думаю, следующим летом попробовать искупаться. Вспомнить детство! Ведь именно здесь и начинались мои робкие попытки научиться держаться на воде и грести руками "по-собачьи".  

Уже не осталось ни одного деревенского домика. А когда-то тут жил старичок, который держал корову и общался с моим отцом. У него мы частенько покупали парное молоко.  

Колокольчик

Он появился под окнами жарким летним днем. Маленький пушистый комочек – коричневый в черную полоску. Совсем крошка. Малыш казался совсем беззащитным и беспомощным. Нужно было чем-то его угостить. И мама придумала привязать пластмассовую плошку к ленточкам и спустить котенку (мы жили на первом этаже). Так и поступили. Плошку наполнили свежим молоком. Бабушка увела меня в соседнюю комнату, чтобы не мешать и не напугать малыша.  

И мы из окна наблюдали за тем, как мама спускает котенку кушанье. Все удалось так, как и задумывалось. Плошка благополучно "приземлилась" перед мордочкой маленького бродяги, и он с аппетитом принялся за еду. Мы с бабушкой созерцали его полосатую спинку и обрубок хвоста с белым кончиком. От хвоста у котенка, как ни печально, по каким-то причинам осталась только половина.  

– Как ты его назовешь? – спросила бабушка.  

Я не знала, как можно назвать котенка. Мы ни разу пока не держали дома животных за исключением невзрачных рыбок в трехлитровой банке, которых отец принес как-то с работы, а чуть позже отнес обратно. Я тогда развлекалась тем, что вылавливала нескольких рыбешек специальным маленьким сачком и после отпускала. И вообще, я лет с трех мечтала о собаке...  

Но мне не хотелось называть котенка каким-нибудь простым именем. Мурзик, Барсик, Пушок – меня бы не устроили. Перед окном росла старая согнувшаяся в три погибели яблоня, прямо под ней цветок. Колокольчик. Тут меня и осенило. Колокольчик! Почему бы и нет?  

– Колокольчик, – радостно ответила я бабуле.  

Она удивилась немного, но ничего не сказала. Колокольчик, так колокольчик...  

И я не сдержалась. Так воодушевилась только что придуманным новым именем для питомца, что начала звать котенка.  

– Колокольчик! Колокольчик! – кричала я из окна.  

– Да тише ты! Напугаешь! – одергивала бабушка.  

Конечно же, я не послушалась. Котенок испугался и убежал, оставив недопитое в плошке молоко. Мне стало грустно, ведь это была моя вина. Я боялась, что Колокольчик больше не придет "в гости", но мои опасения оказались напрасными.  

Колокольчик вернулся! Через несколько дней. А потом стал прибегать все чаще и чаще.  

Заметив его в саду, я неслась на кухню к бабушке с криками:  

– Бабушка! Колокольчик пришел! Скорее дай молока/колбасы/курицы/рыбы/супа!  

Бабуля никогда не отказывала ни мне, ни котенку.  

После принятия пищи мы с Колокольчиком играли "в бантик". На эти самые "бантики-мышки" бабушка извела весь отрывной календарик, висевший на стене в прихожей. Листок календаря скручивался, привязывался на длинную веревочку и спускался из окна к котенку. Колокольчик учился охотиться: приседал, выслеживал "добычу", нахохливался, подбирался и в один прыжок оказывался рядом с бумажной мышкой. Хватал цепкими коготками, вцеплялся острыми зубками. Под конец игры от "бантика" ничего не оставалось, и бабушке приходилось мастерить мне новый.  

Колокольчик прибегал к нам под окна все лето, всю осень, всю зиму и весну. Если его не было несколько дней – я начинала скучать. И всегда радовалась, когда котик появлялся снова.  

Со временем Колокольчик потерял интерес к играм с бантиком на веревочке. Но интерес к угощениям не утратил. Он вырос в красивого полосатого изящного кота. На него можно было любоваться. Даже отрубленный хвост придавал коту определенный шарм. Это можно было назвать, как говориться, его изюминкой.  

А однажды Колокольчик пропал. Просто ушел и не вернулся. Я очень сильно скучала, каждый день посматривала за окно, но кот так и не появлялся. Да ещё и папа огорошил меня новостью, что Колокольчик вовсе не кот, а кошка. Я возразила. Не мог Колокольчик быть девчонкой, потому что я назвала его мужским именем!  

– Иди скорей! Колокольчик пришел! – кричала мне бабушка в тот день.  

Я, бросив своих кукол и плюшевых медведей, бросилась к окну и увидела моего кота. Колокольчик сидел на своем привычном месте, а вокруг него (?) копошились пятеро котят. Все разные! Двое похожи на Колокольчик, один совсем черный, другой белый с черными крапинками. Очень забавные это были малыши. А уж как интересно было наблюдать за ними!  

Я не решилась менять Колокольчик имя. В конце концов, имя вполне универсальное. Просто в женском варианте не склоняется.  

Старый заброшенный парк

Старый заброшенный парк на окраине города, как же давно он растерял свои краски?.. Как давно ограда наполнилась брешами? Сломанные ворота парка, казавшиеся некогда неприступными, плачут они об ушедшей юности, поскрипывая с тоскою на ветру...  

Давно не слышал старый парк веселого смеха. Нет нужды заглядывать сюда продавцам сливочного пломбира и розово-клубничной сахарной ваты. Не услышишь теперь их "зазывалок" у ярко-раскрашенных лотков.  

Не скрипят более карусели. Из всего быстрого неукротимого табуна не ускакала прочь только одна лошадка. Осталась она лежать на боку, под корявым бурым кустом, напоминанием о безграничной детской радости. С седла давно слезла краска, у некогда прекрасного разноцветного скакуна провалился нос и откололось одно ухо. И только грива все так же развевается на невидимом ветру, и кажется, вот-вот, вырвется из полураскрытого рта громкое ржание. И заиграет навязчивая и незамысловатая мелодия, и завертится барабан, и замигают огоньки, и полетят галопом лошадиные фигуры, неся на спинах своих маленьких всадников.  

Давно заросли дорожки в старом парке. Их теперь не разглядеть. А прекрасный пруд затянулся тиной. Когда-то здесь жили лебеди... Пара белоснежных птиц. Он и она. Главное украшение этого места. Символы верности и постоянства. Однажды он ушел, навсегда. За ним последовала она. До сих пор над позеленевшей водной гладью видны их изящные силуэты с длинными шеями. Они остались в прошлом, как и сам парк, как и лошадка под диким неприбранным кустом.  

Старый заброшенный парк больше не слышит музыки, что лилась когда-то с набережной. Там располагалась танцплощадка. По вечерам там сияли огни, а по истертым доскам стучали каблуки. И, взявшись за руки и весело смеясь, сбегали с площадки по ступеням юные влюбленные. Они прятались под раскидистым кленом, укрывались его резными листьями и не могли нашептаться, наговориться, не могли удержаться от признаний. Больше старый парк и старый сгорбившийся клен не слышат шепота и признаний.  

Облупившаяся царь-рыба не выпускает к небесам фонтанчик прозрачной воды. В лохани сухо и пыльно, дно устлано опавшими листьями. Царь-рыба стоит теперь словно памятник. Никто больше не бегает вокруг нее, не брызгается в товарищей, не бросает на счастье монетки. Царь-рыба грустит, хочет снова стать повелителем водной стихии. Но вынуждена обитать на суше, наслаждаясь одними скудными дождевыми каплями.  

Целый день здесь, в заброшенном парке, царствует тишина. И лишь под вечер угрюмый на полуразрушенной сцене играет лиричную песню забытый слепой скрипач...