Счастье для Хулигана

Глава 1

От судьбы не уйдёшь

В очередной раз, наверное, уже в сотый, критически оглядываю своё отражение. Недовольно морщусь. Стираю розовую помаду и наношу на губы бежевый оттенок. Присматриваюсь. Стираю. Глубоко вдыхаю. Опускаю ресницы. Протяжно выдыхаю.

Не в помаде дело. Знаю, чего не хватает.

Бросаю тяжёлый взгляд на шкатулку. Перевожу обратно на зеркало. Вздыхаю и сдаюсь. Вынимаю кулон с сапфирами. Надеваю на цепочку и дрожащими пальцами щёлкаю застёжку.

Казалось бы – всего лишь украшение, а такую бурю в душе поднимает, что сердце мгновенно набирает ритм.

Почему до сих пор так? Столько лет прошло, а оно всё так же реагирует на любую проскочившую мысль о нём. Заткнулось бы уже окончательно. Ведь молчало же первые полгода, а потом на кой-то чёрт завелось. Для чего, спрашивается? Бесполезный расход энергии, которой и так мало.

Последний раз поправляю юбку и крашу губы помадой цвета спелого персика. Закидываю волосы на спину и выхожу в коридор. Треплю за ушами щенка, которого подобрала на улице пару месяцев назад.

В очередной раз мимо пройти не смогла. Идиотка, знаю. От некоторых привычек так и не удалось избавиться, сколько бы я их не искореняла.

- Не скучай, Хомка. - щенок жалобно скулит. Присаживаюсь на корточки и сжимаю ладонями мордашку. - Привыкай, малыш, к тому, что я не могу всегда быть с тобой.

Выйдя на улицу, втягиваю губами раскалённый воздух. Сажусь за руль старенького Фольцвагена. Что-то получше я не потяну. Да и зачем? Возит жопу и то хорошо. Всё равно в основном на метро передвигаюсь. Несмотря на то, что сейчас только начало июня, стоит невыносимая жара.

Я бы включила кондиционер, но он накрылся пару дней назад, поэтому открываю все окна, чтобы впустить хоть немного сквозняка. Пока стою на светофоре, в очередной раз поражаюсь тому, какой одновременно современный и исторический Санкт-Петербург. Уже год здесь живу, а всё никак не привыкну.

До этого два года прожила в Москве, но в какой-то момент поняла, что меня тянет в родные края. Вернуться в Петрозаводск так и не смогла, поэтому осела в городе контрастов.

Наверное, я сама непостоянная студентка, которая за четыре года обучения трижды сменила университеты.

Улыбнувшись своим мыслям, поворачиваю налево, пропустив встречные машины.

Ладони потеют, но не от жары. Несмотря на то, что вопрос уже решённый, всё равно нервничаю. В универе меня обеспечили работой в полицейском участке. Основная её часть будет заключаться в помощи пострадавшим от насилия или других преступлений. Но если учитывать мою специализацию, то я так же должна буду определять психическое состояние преступников, если будут сомнения в их адекватности. Правда, к этой части меня не сразу подпустят. Скорее всего, приставят к штатному психиатру на практику.

Пусть я и не должна проходить обычное собеседование, но меня всё равно ждут вопросы и проверки на профессионализм. Забив на то, что меня разбирает внутренний мандраж, я полностью готова к любым вопросам. Я спокойна, собрана, уравновешена. Никаких лишних эмоций. Никакого внешнего страха или паники нет.

Благодаря Северову я научилась держать всё в себе. Никто никогда не догадается, что на самом деле происходит за фасадом спокойствия и холодности. И чёрт с ним, что за рёбрами всё кипит и бурлит. И не с такими испытаниями справлялась.

Выжить в одиночку, без родных и друзей, в чужом, незнакомом городе было куда сложнее, но ведь я смогла. Преодолела все препятствия и трудности. Поступила в университет. Каждую сессию закрывала на ура.

А что оставалось делать? Учиться и бродить по улицам. Я много гуляла в Москве. Посетила все музеи, соборы, значимые и памятные места, монументы. Тогда отстранённо всё это воспринимала. Всё время возвращалась мыслями в Питер. Сравнивала ощущения и впечатления. Когда не с кем разделить восторги, то они не такие яркие.

Возвращалась домой, делала себе чай или кофе и просто часами сидела на подоконнике, почти не замечая происходящего за окном. Каждый раз обещала себе, что больше никуда не поеду, но потом всё равно пинками вынуждала себя отправиться в очередной пункт из составленного ранее списка. Надо было учиться жить заново, а в четырёх стенах, в которых я запирала себя, жизнью и не пахло. Было бесконечно трудно, но я давно научилась справляться с любыми трудностями. И в этот раз смогла.

В какой-то момент поймала себя на том, что увлечённо слушаю экскурсовода, впитывая в себя потолочную и настенную роспись и историю древнего храма. В тот же день ощутила, что давление в груди начало слабнуть. Нет, оно до сих пор не отступило окончательно. В некоторые ночи становится хуже в пустой тёмной спальне. Не только спать не выходит, но даже дыхание спирает, а сердце с каждым глухим ударом разносит тупую боль по венам.

В такие ночи я прижимаю ладони к груди, стараясь унять боль за рёбрами и сдержать сердечную мышцу, которой становится слишком тесно в костяной клетке. Я задыхаюсь и захлёбываюсь воздухом.

Беспричинные панические атаки – отличный пункт в резюме для того, кто учит других с ними справляться.

Как только выходит снова втянуть кислород и унять панику, подтягиваю колени к груди, оборачиваю руками, опускаю голову на них и смотрю в одну точку до самого утра, позволяя опасному скоплению воспоминаний раз за разом атаковать мой мозг. А вместе с первыми проблесками света снова запираю их в дальнем уголке сознания и живу дальше.

Я больше не плачу. Совсем. Как бы хреново всё ни было, не проливаю ни единой слезинки. Скриплю зубами, сыплю матами, разбиваю кулаки об стены... Делаю что угодно, но только не плачу. В последний раз слёзы покидали мои глаза, когда писала записки перед побегом из родного города. Оттуда сбежала так далеко, как только смогла, но от воспоминаний не скроешься.

Иногда мне кажется, что я вижу Северова на улице. Иногда так явственно чувствую аромат чёрного перца и моря. Иногда чётко слышу его голос и смех. Нет, всё это иллюзия, и я это понимаю, но в те секунды я позволяю себе ей поддаться. Всего на несколько мгновений раствориться в мечтах, что последние три года моей жизни просто затянувшийся ночной кошмар, а как только открою глаза, то увижу улыбку на чувственных губах, крепче прижмусь к твёрдому телу и позволю ему просто успокаивать все мои страхи какими-нибудь нежными глупостями и ласковыми касаниями. Но каждый раз, подняв ресницы, возвращаюсь в реальным мир. Вздыхаю и иду дальше. Вперёд. Всегда вперёд, без оглядки на прошлое. Если хоть раз обернусь, то потеряю всю решимость жить.

Глава 2

Я выживу

Раньше я верила, что всё в наших жизнях предрешено. В них не бывает совпадений. А все случайности не случайны. Каждый человек, задевший твоё сердце, а потом исчезнувший – жизненный урок.

За мои двадцать два мне встречалось мало людей, которые оставили свой след в памяти и на сердце. Один из таких людей – Денис. Парень, которого я считала другом, чуть не изнасиловавший меня. Урок из этого знакомства я вынесла и никогда не забуду.

Дружба между мужчиной и женщиной – миф. Кому-то всегда будет мало.

Но самый важный и болезненный опыт я получила от Егора Северова. Человека, которого я бесконечно любила и безгранично доверяла.

Верь только себе.

Эти же слова набиты латынью на ключице над сердцем, как постоянное напоминание: никому нельзя доверять полностью. Когда доверие предают – это адски больно. Я знаю, о чём говорю. Я так и не смогла избавиться от последствий встречи с Северовым.

Сейчас передо мной стоит человек с той же фамилией.

Что это? Совпадение? Случайность? Шутка судьбы? Подлость вселенной? Или ещё один урок, который мне предстоит выучить?

Я чертовски плохая ученица, потому что думаю, как свалить с этого предмета.

- Настя, это Диана Викторовна Дикая, наш психолог. Покажи ей всё и объясни суть работы. Помоги на первых порах.

Настя Северова, на секундочку, жена Артёма, брата Егора. Пусть мы и не были особо близки, но всё же достаточно неплохо общались. Особенно после исчезновения Егора. Она несколько месяцев поддерживала меня, а теперь...

Блондинка смотрит на меня изучающим взглядом на протяжении всего нескольких секунд, кажущихся вечностью. По моим мышцам проскальзывает визуальная дрожь. Ладони потеют, а пальцы нервно подрагивают. Девушка улыбается и шагает ко мне, протягивая раскрытую ладонь.

- Лейтенант Настя Северова, но так как вы гражданская, можно просто по имени. – улыбается милой улыбкой, глядя на меня снизу вверх. Даже на каблуках она почти на пол головы ниже. - С вами всё хорошо? Вы побледнели. - выбивает с нотками переживания в интонациях.

Судорожно втягиваю носом воздух и задерживаю в лёгких. Вытираю мокрые ладони о юбку и пожимаю её руку, натянув на лицо улыбку.

Неужели она не узнала меня? Судьба не перестаёт меня удивлять.

- Я в норме. Просто душно. - для убедительности обмахиваю рукой лицо. - Можно на ты и просто по имени.

- Отлично. Начнём с экскурсии? - с энтузиазмом предлагает Северова, снова растягивая рот в улыбке.

Не уверена, что мне это надо, потому что подумываю над тем, что стоит поискать работу в другом месте, но всё равно вежливо соглашаюсь, чтобы не вызывать подозрений своим неадекватным поведением.

Пока идём по коридору к лестницам, она рассказывает о здании и местных порядках, но слушаю её только вполуха. Держась немного позади, стараюсь понять, действительно ли у неё такая плохая память или это хорошо разыгранная манипуляция. А если так, то с какой целью?

Даже спустя почти полчаса экскурсии она не подаёт ни единого знака на то, что узнала меня, поэтому мне удаётся полностью расслабиться и подумать над тем, что стоит всё же остаться работать здесь.

Да и кто я, в конце концов, для неё такая? Мы виделись в общем счёте часов тридцать от силы. С тех пор больше трёх лет прошло. Я заметно изменилась не только внутренне, но и внешне. Да и какое ей до меня дело? У неё есть муж и ребёнок, которые поглощают все мысли и время.

А даже если бы она и узнала, то какая разница? Егор остался в прошлом. Я смогла его отпустить. И пусть она рассказала бы ему, что я теперь работаю в этом участке, ничего не изменилось бы. Не примчится же он, чтобы посмотреть на ту, которую когда-то бросил. Да чёрт с ним, если примчится. Я не доставлю ему удовольствия увидеть меня сломленной. Пусть катится куда подальше.

Несмотря на принятое решение, на душе всё равно неспокойно. Эта девушка вызывает слишком много воспоминаний, которые мне хотелось вырвать из себя и сжечь. Последний раз, когда мы с ней виделись, Егор обнимал меня со спины, обжигая дыханием все нервные окончания в районе шеи.

Не сбавляя шага, зажмуриваюсь и судорожно вдыхаю. Задержав в лёгких кислород, сгребаю пальцы в кулаки.

Он оставил меня. Исчез, не сказав ни слова. Почему я не могу просто забыть его и вычеркнуть из своих воспоминаний? Пусть хоть прямо сейчас объявится, это не заставит меня отказаться от работы.

Пусть катится... Катится на хрен. Всё, что было раньше, не имеет значения. У меня новая жизнь, в которой нет места для мыслей о нём. Пошёл он в задницу. Семимильными шагами с билетом в один конец. Я, мать его, смогла жить без него тогда, смогу и сейчас, даже если буду видеть каждый день.

Похрену.

Пока кипячусь в котле со злостью на собственную душевную слабость, теряю бдительность и упускаю из виду самое важное: Настю. Которая уже какое-то время изучающе поглядывает на меня боковым зрением.

Уловив её взгляд, сдуваюсь как футбольный мяч. Форму не теряю, но внутри абсолютная пустота. Бахнув разом по всем выключателям, выбираю свою лучшую роль, которая помогала выживать все эти годы.

Тряхнув головой, убираю за спину укороченные волосы, которые сейчас чуть ниже лопаток. Растягиваю губы в улыбке и подхожу немного ближе к ней.

- Итак, давай проверим, всё ли я правильно запомнила. - набираю полные лёгкие воздуха и начинаю трещать, не давая ей ответить. - На первом этаже дежурный, приём заявлений, разбор несерьёзных дел типа краж, мелкого мошенничества, вандализма, нарушения общественно порядка и прочего. Второй этаж занимает начальство и следователи, которые занимаются уже более значимыми преступлениями: изнасилования, ограбления, убийства.

Пока выдаю всё, что смогла уловить из её болтовни, полностью отключаюсь от плохих мыслей. Лейтенант кивает головой, улыбаясь, а потом добавляет:

- Угу. Всё верно. Но ещё есть такой момент, что некоторые дела с первого этажа могут попадать на второй. После приёма заявления следователь собирает все улики и данные и проводит сверку по базе, не было ли схожих преступлений. Если совпадения находятся и их больше трёх, то это уже серия.

Глава 3

Чёрта с два я её отпущу

- Ты точно справишься? - в сотый раз уточняет брат, глядя на крутящуюся вокруг нас малявку.

Поднявшись со стула, подхватываю на руки племянницу и несколько раз подкидываю в воздух, чем вызываю звонкий заливистый смех. Прижав к груди, заглядываю в детское личико с Настиными чертами лица, но глазами Северовых. Стукаю указательным пальцем по носику и спрашиваю:

- Переживём с тобой одну ночь без родителей?

Мелкая часто кивает и восторженно хлопает в ладоши, а потом обхватывает моё лицо, притягивая ближе, и доверительным тоном шепчет:

- Мама и папа будут по мне скучать. Всю ночь. А я не буду. Я узе взрослая. И мне с тобой не будет скучно. Мы зе будем играть. А потом ты мне рассказешь сказку.

- Конечно, и поиграем, и сказку расскажу. - так же шепчу, заговорищески подмигнув малявке, а она опять хохочет.

Не сдерживая улыбку, опускаю Нику на пол и сажусь напротив брата. Отхлебнув чаю, выбиваю, продолжая лыбиться:

- Вот видишь, у нас уже весь вечер расписан. Сначала играть...

- В пупсей! - визжит племяшка, забираясь мне наколени.

- Как прикажет принцесска. В пупсей, так в пупсей. - смеюсь, стараясь удержать егозу на месте, потому что её пятки то и дело норовят лишить меня детородных органов. - Вот, брат, сначала игра в пупсей, а потом сказка и спать.

- Не хотю спать. - тут же дуется мелкая, выпячивая малиновые губки.

- После сказки обязательно спать. - серьёзно предупреждает Артём, хмурясь. - И перестань крутиться. Ты делаешь Егору больно. - добавляет, явно заметив мои проблемы.

Вероника усаживается и прижимает голову к моей груди, театрально вздохнув.

- Тогда хотю Золуску.

- Хорошо. Расскажу тебе Золушку. Беги пока, подготовь всё для игры.

Помогаю малой слезть с меня и слежу глазами, пока не скрывается в зале.

- Иногда мне кажется, что ей не два с половиной. Смышлёная девчонка. - делаю новый глоток чая и закидываю в рот конфету. Тёма серьёзно кивает, поглядывая на часы. - Расслабься и отдохни сегодня. Я с ней справлюсь. Никаких приключений.

- Отбой в десять. - напоминает на повторе.

Закатив глаза, качаю головой. Потираю переносицу, начиная закипать.

- Тём, успокойся. Я не в первый раз с ней остаюсь.

- Только не на всю ночь.

- Она у вас без проблем до утра спит, а там меня твоя тёща сменит. Устройте себе с Настюхой романтик и перестаньте париться. Всё будет хорошо.

Ника притаскивает на кухню игрушки, но тут же получает нагоняй от отца.

- Я сколько раз говорил, что играть только в зале?

- Но Егор сказал приготовить всё. - бубнит мелочь.

- Приготовить, Ника. Но только в зале. - подбиваю примирительным тоном.

Она собирает игрушки и, отдуваясь, тащит обратно, постоянно ворча:

- Фуф, устала. То сюда неси, то туда. Устала узе бегать.

Переглянувшись с братом, разражаемся ржачем.

- У тебя же завтра выходной? - интересуется брат, пока допиваем чай и приговариваем Настюхину заначку конфет.

- Должен быть, но ты же знаешь, что в ординатуре дёрнуть могут в любой момент. Впрочем, как и вас, так что пока он только в мечтах.

- Сколько ты уже без нормальных выходных?

- Второй месяц пошёл. И хрен с ним. Уже привык.

Счастливый визг Ники оповещает о том, что Настя вернулась, и Артём встаёт, чтобы встретить жену. Через пару минут они всем семейством заваливаются в кухню. Напоровшись на меня взглядом, девушка перестаёт улыбаться и прохладно здоровается:

- Привет.

- Привет. - поднимаю вверх уголки губ, но отдачи не получаю, что очень странно. - Всё нормально?

Тряхнув головой, всё же улыбается, но как-то печально, что ли.

- Да. Всё хорошо. Пойду переоденусь.

Она выходит из комнаты, а мы с братом обмениваемся непонимающими взглядами.

- Пойду узнаю, что случилось. - толкает он, идя следом за ней.

Убедившись, что малая с ними и не требует присмотра, выхожу в подъезд и спускаюсь пешком вниз. Выбиваю из кармана пачку сигарет, вставляю между губ папиросу, щёлкаю зажигалкой и глубоко затягиваюсь. Задержав в лёгких дым, смазанным взглядом сканирую пространство и прохожих. Всё ещё жду ответки за то, что сдал всю банду Дели. Повязали почти всех, но это не значит, что Дилар не доберётся до меня даже из-за решётки.

На свой страх и риск отказался от программы защиты свидетелей, чтобы постараться вернуть Дикарку, но после пусть и короткой, но всё же отсидки в СИЗО узнал, что она уехала в неизвестном направлении. Искал её всеми силами, но ни соцтесей, ни номера телефона, ни место пребывания так и не удалось выяснить, хотя и здесь брат со своими связями здорово помогал. Благодаря ему же вышел без уголовки за плечами. Смог доучиться, поступить в ординатуру. Ещё долгое время продолжал искать Дианку. С Андрюхой постоянно на связи был, пока после очередного звонка он не сказал, что я должен её отпустить, потому что она смогла жить дальше.

До сих пор помню, что чувствовал тогда. Боль и отчаяние. Умирать в перевёрнутой Ламбе не было так ужасно, как понимать, что я сам же всё и разрушил. По собственной вине потерял ту единственную, с кем готов был прожить до самой старости. Своими руками уничтожил наше счастье. Тогда ушёл в запой. Едва не сорвался на наркоту, чтобы выжечь из сердца Диану Дикую, но нашёл в себе силы не только удержаться на краю, но выбраться из ямы, в которую сам себя загнал. Поднялся на ноги. Пошёл. Смирился с тем, что моей она уже никогда не будет. Надеялся только, что она и правда сможет быть счастлива. Всей душой ей счастья желал. Отключил свой эгоизм и представлял её отдельно от себя. Как она живёт. Как нашла человека, который смог исцелить оставленные мной раны. Сам себя этими мысли изнутри сжигал, но они же и заставляли продолжать цепляться за жизнь. Если она смогла, то и я должен был.

Постепенно выгреб. Стало легче. Нет, даже спустя три года Дикарка не отпустила меня полностью, хоть и написала. Да никогда и не отпустит. Всё сердце ею пронизано. Только если его выдрать.

Глава 4

Есть ли хоть один шанс?

Жизнь идёт своим чередом. Мой выходной, как и предполагалось, катится коту под хвост. Впрочем, к жизни в таком бешеном ритме я уже привык. Ну или хотя бы смирился с этим. Выбора у меня в любом случае нет.

Иногда всё же накатывает какая-то апатия и хочется просто послать всё на хрен и свалить в закат. Уехать из города. Или вообще из страны. Рвануть на какой-нибудь необитаемый остров, спрятаться от суеты и людей. Остаться наедине с собой. В такие моменты мне кажется, что даже в окружении семьи я один. Давно уже перестал вываливать на брата свои проблемы, мысли и метания. Таскаю всё в себе, а ведь за внешней беззаботностью такой груз уже нарос, что скоро разнесёт меня в щепки.

Вот именно в такие дни, как сегодня, сил тащить всё своё дерьмо в одиночку просто не остаётся. Вторые сутки я провёл в больнице, почти без сна и на постоянной суете. Вымотан морально и физически. Уставший и злой, решаю рвануть в бар, чтобы надраться в хлам и подцепить какую-то шлюху на одну ночь. Выплеснуть в постели всю херень, чтобы утром снова начать жить и копить всё с нуля.

Принимаю быстрый ледяной душ, потому что на улице дышать нечем. Остужаю внутренний вулкан и разгорячённое тело, а заодно и бодрюсь. Бреюсь, с недоверием поглядывая на своё отражение.

- Не так уж всё и плохо. - буркаю, начиная привыкать к новой причёске и стилю.

Ни брата, ни Тоху, с которым мы тоже скентовались, с собой не зову. У первого семья, а у второго девушка, и им нечего делать на вечеринке для одного идиота, который просрал своё счастье, пусть и сделал это для того, чтобы ОНА смогла жить дальше.

И она смогла. Когда Андрюха об этом заявил, сомнений не было. Просто не могло быть иначе.

Тяжело вздохнув, натягиваю светло-голубые джинсы и белую футболку, поверх которой накидываю синюю рубашку, оставив ту нараспашку. Снимаю с пальца массивную серебряную печатку, подаренную Ди на единственный Новый год, который мы провели вместе. Только в дни, когда собираюсь творить хуйню, я её не ношу.

Несмотря на то, что прошло уже больше трёх лет и вместе мы никогда не будем, всё равно чувствую, будто предаю её и то, что у нас было.

Долбоебизм. Знаю. Но это сильнее меня. Сидит где-то в подсознании этот червяк и подтачивает изнутри.

Подвернув губы, решительно толкаю дверь. В конце концов, я молодой и свободный мужчина. То, что меня не отпускают воспоминания о единственной девушке, которую способен был любить – мои проблемы. Боюсь только, что спустя и двадцать лет ничего не изменится. Но жить то надо дальше. Нет, я не собираюсь строить отношения с кем-либо, но это не значит, что надо постричься в монахи и свалить в монастырь.

В Питере баров, кафех и клубов на любой вкус и цвет. Где-то можно посидеть прилично, но туда мы обычно ездим с парнями. Сегодня мне надо злачное место, где меня никто не узнает и не осудит. Не то чтобы мне было дело до чужого мнения, но не хотелось бы, чтобы Тёма узнал, что я периодически вытворяю. Он меня тогда и на порог не пустит, а его семья – единственное, что не даёт скатиться окончательно.

Пока еду в метро, бездумно копошусь в содержимом телефона. Напоровшись глазами на график работы, шумно втягиваю носом воздух. Выходной только завтра, а потом до конца месяца пахать без перерыва. Заебло уже.

Вкидываю наушники и врубаю музыку, неспешным шагом выходя на улицу и топая в сторону выбранного на эту ночь бара. Стоя на светофоре, листаю песни в поисках такой, которая способна взорвать воспалённый недосыпом и невесёлыми мыслями мозг.

В какой-то момент по коже расползаются мурахи, а вдоль позвоночника скатывается электрический разряд. Я так явственно ощущаю на себе чей-то взгляд, что отрываю голову от экрана и медленно скольжу от одного человека к другому, пока не натыкаюсь глазами на девушку по ту сторону дороги. Мотор с визгом срывается вниз, перемалывая в мясную массу все внутренности. В том, кто на меня смотрит, сомнений нет. Я узнаю её даже через десять лет и на расстоянии в километр.

Диана...

Пожирая её глазами, даже не замечаю, что перестаю дышать, не то что шевелиться.

Красивая. Какая же она красивая. На ней бежевое обтягивающее платье чуть выше колен, туфли на каблуках, волосы стали короче, но ей очень идёт новый образ.

Она стоит в первом ряду толпы, и разглядывать её мешают только несущиеся машины. Они же мешают рвануть к ней. Прямо сейчас. Сию же секунду заставить её просто выслушать меня. Объяснить всё. Попробовать вернуть свою Дикарку. Понимаю, что просто это не будет, но я готов на всё. Даже если мне понадобится ещё три года, чтобы добиться Дианы.

Поднимая взгляд, всего на мгновение задерживаю его на приоткрытых персиковых губах, а потом смотрю в глаза. С такого расстояния даже цвета их не разобрать, не то что эмоции прочесть. В одном уверен – смотрит она сейчас в мои.

По нервным окончаниям пробивает электричество, а неконтролируемая дрожь заражает пальцы. Как околдованный, шагаю вперёд, едва не попадая под машину. Делаю резкий шаг назад, стараясь отдышаться.

- Диана. - зову почти беззвучно, но даже отсюда замечаю, как она вздрагивает.

Блядь, мне срочно надо на ту сторону дороги. К ней. Вот только чёртов светофор показывает ещё восемнадцать бесконечных секунд, за которые мы продолжаем тупо стоять и смотреть друг на друга. Когда до "зелёного" остаются мгновения, Ди пятится назад.

Если она сейчас уйдёт, то просто растворится в толпе. Час пик, сука, и народу просто немерено.

Она делает ещё шаг, а я стараюсь просто не свихнуться.

- Диана. - выбиваю уже громче, но в ответ она только отдаляется. - Диана! - ору, понимая, что она готова сбежать. Сбежать от меня. Но какого хрена, если у неё новая жизнь? - Диана!

Срываюсь на пешеходку раньше, чем загорается разрешающий сигнал светофора. Одновременно с моими действиями действует и Дикарка. Нет, я, конечно, не думал, что после всего она бросится мне на шею, но также и не думал, что на скорости побежит в другую сторону.

Глава 5

Если бы кто-то мог управлять временем, то я продала бы жизнь, чтобы отмотать обратно

Подняв взгляд на висящие над дверью часы, облегчённо выдыхаю. Рабочий день почти окончен, а впереди меня ждут два выходных. Так как я гражданская, то и график у меня стандартный.

Раскладываю по папкам бумаги, чтобы не оставлять бардак на рабочем месте. Пока убираю всё по шкафам, думаю о том, что моя жизнь не такая уж и ужасная. Я отлично справляюсь с работой. С прошлой недели начала работать с людьми. Буквально пару часов назад заходила женщина, которую на протяжении многих лет избивал муж, чтобы поблагодарить меня. Сказала, что после нашего разговора решилась, наконец уйти от него и уже подала заявление на развод.

Если честно, то это одна из немногих хороших вещей, произошедших за последний месяц. Я поняла, что мне нравится помогать людям. Делать этот мир хоть чуточку лучше. Быть кому-то полезной.

Впрочем, не только это радует. Настя меня так и не узнала, и я не могу не радоваться этому, особенно зная, что где-то в этом городе ходит Егор Северов. После той встречи я начала пользоваться другой веткой метро, чтобы случайно не столкнуться с ним. Понимаю, что это глупо, но пересилить себя не способна. Есть вещи, с которыми нельзя бороться. И есть люди, от которых проще сбежать, чем взглянуть в глаза и сказать, что теперь у меня всё отлично. Я слишком сильно боюсь, что при следующем столкновении не найду в себе сил ни сбежать, ни сделать вид, что ничего не осталось, потому что это не так. Внутри и так слишком много чувств было, а после той встречи они только размножились и усилились.

В какой-то момент я даже готова была уволиться и уехать из города, но потом поняла, насколько это детское, глупое и импульсивное решение. Я не могу позволить призрачному шансу снова столкнуться с Егором выгнать меня из города, к которому я не просто привыкла и полюбила, но и стала считать своим. Из родного города он меня уже выгнал, и я не могу допустить повторения. Сколько можно бегать от самой себя? Всё равно ничего из этого не выйдет. Я ведь смогла принять тот факт, что глупое сердце живёт по своим правилам и просто не способно откликаться на других. Ему всё равно, что оно разнесено вдребезги предательством близкого человека. В каждом долбанном осколке живёт ядовитая любовь к Северову, как бы абсурдно это ни было. И я понятия не имею, каким образом её оттуда вытравить.

Стук в дверь вырывает меня не из самых приятных мыслей. Вздрогнув, понимаю, что всё это время простояла на одном месте с папкой в руке, которую так и не поставила на полку. Дверь открывается, и в проёме появляется Самойлов со своей неизменной голливудской улыбкой. Приподняв вверх уголки губ в ответ, отмираю и ставлю папку на место.

- Закончила с работой? - интересуется молодой человек, подходя немного ближе.

- Почти. - отбиваю, продолжая суетиться и наводить порядки.

Дима занимает стул и наблюдает за моими действиями, попутно задавая вопросы и стараясь вытянуть меня на разговор.

- Как прошёл день?

- Отлично. Помнишь Булацкую? Ту, которую муж бил? - он кивает, сосредоточивая на мне всё внимание. - Она подала на развод. Приходила, чтобы сказать спасибо. Это было та-ак приятно, что она послушала меня и сделала правильный выбор. Мы договорились, что ещё какое-то время я буду помогать ей, но только уже в частном порядке. - замолкаю всего на секунду, чтобы перевести дыхание. - Ты представить не можешь, какой заряд она мне дала. Хочется и дальше помогать людям. Делать что-то полезное и важное.

Самойлов тихо смеётся гортанным смехом, вызывающим мурашек на моей коже. Сполоснув кружку, бросаю на него взгляд через плечо. Тело реагирует на него совсем не так, как раскуроченное сердце. Первое желает близости мужчины, его касаний, тепла. Второе же воем оповещает о том, что это противоестественно и так не должно быть. Нельзя спать с кем-то без любви. Но как быть, если с тем, кого любишь, это невозможно? Только мозг относительно трезво расценивает обстановку и генерирует здравое понимание, что если я не переступлю эту черту, то никогда не смогу идти дальше.

Как только понимаю это, во рту воцаряется пустыня, а губы покалывает. Обведя их языком, шумно сглатываю. Дыхание учащается, а пульс сбивается с ритма. К горлу подкатывает тошнота, и я еле сдерживаю слёзы, потому что понимаю, что ничего не выйдет. Не после того, как я узнала, что Егор где-то совсем рядом. Сердце каждым осколочком тянется к нему, обливаясь кровавыми слезами. Я уже несколько раз ловила себя на мысли, чтобы поговорить с Настей прямо, но тормозила эти порывы. Ничего хорошего из этого не выйдет. Как бы не разворачивались события, с Северовым нам не быть. Я слишком боюсь снова обжечься, ибо знаю, что в этот раз сгорю дотла.

Рвано втягиваю носом воздух и медленно выдыхаю. Сжав кулаки, прикусываю уголок губы. Дима подходит сзади, достаточно близко, чтобы я могла ощутить жар его тела и учащённое дыхание на своём затылке.

- Диана. - выдыхает мне в волосы. - Что происходит? То ты подаёшь мне все знаки, то врубаешь заднюю. Я не могу тебя понять, и мне это совсем не нравится.

Поднимает руки мне на талию, но лишь слегка касается. Подаваясь немного назад, на секунду прижимаюсь к нему спиной, но тут же поворачиваюсь и сбрасываю с себя мужские ладони.

- Не надо, Дим. - выталкиваю сипло и тихо, проходя мимо него к столу. Переобуваюсь в более удобную обувь. Он так и стоит на месте, продолжая пытать меня взглядом. Понимаю, что так просто не съеду, поэтому снова шагаю к нему и смотрю прямо в янтарные глаза. - Я не из тех девушек, которых устраивает секс на одну ночь, поэтому лучше прекратить эти игры. Ты всё равно ничего не добьёшься.

Молодой человек серьёзно кивает и чуть сощуривает глаза, будто старается пробраться мне в голову и понять, правду ли я говорю. Набирает в лёгкие побольше воздуха и на выдохе высекает:

- Я это знаю. Сразу понял, что ты другая. А ещё и то, что тебя кто-то ранил настолько сильно, что ты не готова к себе никого подпускать.

Глава 6

Пришло время вскрывать карты

Одна из самых тяжёлых ночей в моей жизни заканчивается, но у меня нет сил даже выключить будильник, который продолжает бить по воспалённому мозгу, а солнце, пробивающееся из-за тяжёлых штор, режет красные и распухшие от слёз и отсутствия сна глаза. А я не просто измучена всем произошедшим вчера и ночными мыслями. Я морально выпотрошена. Нет сил ни двигаться, ни говорить, ни даже думать о чём-то ещё.

В темноте я воспроизводила событие за событием, которые, по моему мнению, могли произойти с Егором три года назад, когда он просто исчез. Авария, несчастный случай, нападение, временная потеря памяти, кома. Понимала, что ищу ему оправдания, но мне хотелось верить, что он не просто оставил меня. Его реакция на Самойлова, боль в интонациях, пустота в глазах заставили меня сомневаться в том, что он мог так поступить.

Если бы это действительно было так, то почему он вчера так взбесился, увидев меня с другим? Разозлился, что я смогла пережить его предательство? О чём хотел поговорить? Почему кричал на Настю? Над чем мы должны были смеяться? Что она могла мне рассказать?

Да и Северова тоже... Почему прикидывалась, что не узнаёт меня? Какая ей от этого выгода?

Бесконечные вопросы, на которые я никогда не получу ответы, если не смогу найти в себе силы задать их прямо. Если так и буду лежать и пялиться в потолок, то никогда не узнаю правду. Если кто-то и в курсе, что произошло на самом деле, то это Настя. Пока ещё не представляю, как буду смотреть ей в глаза после того, как мы врали друг другу на протяжении почти двух месяцев, притворяясь подругами, но выбора у меня нет. Я должна поговорить с ней начистоту, иначе так и останусь в неведении. Когда-то я сама не захотела знать правду, но больше возможности делать вид, что у меня замечательная жизнь, нет.

Вынуждаю своё тело двигаться сквозь сковавшую мышцы и внутренности боль. Даже такой элементарный процесс, как дыхание, даётся с трудом. Лёгкие жжёт на каждом вдохе. Они словно не могут раскрыться, обмотанные цепями. Даже короткие слабые толчки сердца, будто под слоем цемента – больно и без помощи не выкарабкаться. Мне необходима помощь, но надеяться, кроме самой себя, мне не на кого. У меня есть только я, а значит и справляться мне со всем в одиночку.

Я бы могла позвонить братьям и попросить приехать, чтобы поддержать. Я бы могла набрать Андрея и узнать о событиях трёхлетней давности. Он же знает правду. Но тогда это было бы слишком просто. Я сама отказалась слушать его, а сейчас мне чересчур сложно заставить себя связаться с ним. Да и чего греха таить – стыдно. Он пытался помочь, а я врубила гордыню и отказалась слушать. Я сама захлопнула эту дверь у себя же перед носом и не готова ломиться в неё. Оставлю этот путь про запас, если не смогу добиться ответов от Насти.

Скинув футболку и бельё, встаю в душевую кабину под прохладные струи, но никаких движений не воспроизвожу. Трачу резервы, чтобы не дать новому потоку слёз покинуть мои глаза. На рёбрах слева заметный синяк, но я его не ощущаю, глядя на тёмные пятна в районе локтя. До сих пор прикосновение Северова чувствую. Как такое вообще возможно? Он просто дёрнул меня в сторону, а будто обжёг. Теперь не только сердце, но и тело хочет его. Помнит же его прикосновения. Да и мозг туда же. Только страх боли держит меня в плену.

Мытьё закончить всё же приходится. Пусть у меня и выходной, но Северова на рабочем месте, а ещё пара часов неизвестности и вопросов, и я тупо рехнусь.

Приговорив полулитровую кружку крепкого чёрного кофе, натягиваю мотоэкипировку. В таком состоянии есть нефиговый шанс разбиться, но я всё равно собираюсь ехать на Кавасаки. Тащиться на метро или машине терпения не хватит. Заплетаю волосы в плотную косу, но поездку всё же приходится немного отложить, чтобы выгулять Хомку.

Поднявшись обратно в квартиру, насыпаю ему побольше корма, потому что уверена, чем бы не закончился разговор, сразу домой не вернусь. С ума сойду взаперти.

Виляя между рядами и машинами, до участка добираюсь за каких-то там полчаса. В двери влетаю ураганом, сметая всё на своём пути. Никого не замечаю и ни с кем не здороваюсь. Только на автомате киваю встречающимся по пути сотрудникам, ухватывая слова:

- У вас разве сегодня не выходной?

- Что-то случилось?

Ответить не способна. Если рот открою, то вся решимость через него и вылетит. Остановиться мне всё же приходится, когда путь мне преграждает Самойлов. Делаю попытку обойти его, но он сдвигается вместе со мной. В бешенстве вскидываю на него взгляд, но тут же остываю. Смотреть на него страшно. Вся левая сторона распухшая, глаз заплыл, губы разбиты, а от носа к глазам расползается чёрный синяк.

- Поговорим? - без обычной улыбки высекает он, но я только качаю головой.

- Не сейчас, Дим. Ты сам виноват. Не надо было лезть. - выталкиваю тихо, но с достаточной силой, снова стараясь пройти дальше.

- Я пытался тебе помочь. Ты же не хотела с ним разговаривать. Это же он, да? Тот, который ранил? - не без злости бомбит лейтенант.

Глубоко вдохнув, тычу пальцем ему в грудь, повышая голос и градус бешенства, что кипит внутри.

- Я не просила тебя ни помогать, ни вмешиваться. Ты только хуже сделал! - гаркаю, отталкивая молодого человека, но он опять перехватывает меня.

Оборачиваюсь, прожигая его взглядом, но его это не цепляет.

- Надо было, чтобы он ударил тебя? Он же вообще неадекватный.

- Заткнись, Дима. - шиплю, понижая голос до минимума. - Егор никогда бы не поднял на меня руку. Ты нихрена не знаешь ни о нём, ни обо мне. А теперь отвали.

Яростно выдёргиваю запястье из его хватки и перехожу на такой быстрый шаг, что его сложно отличить от бега. Закрытая дверь кабинета меня не останавливает. Стукнув по ней кулаком, дёргаю на себя. Блондинка замирает за столом, когда сталкиваемся взглядами.

- Поговорим? - рычу, не в силах успокоить шквал боли и злости.

Она кивает головой и встаёт. Размеренным шагом идёт ко мне, но замирает где-то в метре, подняв голову вверх.

Глава 7

Так это и есть конец?

Вываливаюсь из такси, сразу закуривая. За одну тягу едва ли не пол сигареты всасываю. К боку жмётся какая-то деваха. Взгляд настолько затуманен алкоголем, что я даже не могу понять, как та выглядит. Похую. Даже если она страшнее того кошмара, в который превратилась моя жизнь. Какая разница, как я буду убивать себя? Последние два дня слились в один нескончаемый адский пиздец. Мало того, что Дикарка с другим, так ещё и Настины несвязные оправдания, что она хотела помочь...

На куски, сука!

Оказалось, что Диана там уже почти семь недель работает, а эта сука сердобольная молчала! Если бы сразу сказала, то я бы в тот же день заявился и в жизни этого клоуна к ней не подпустил. Нашёл бы способ вернуть. Но теперь поздно.

Девка ведёт ногтями по шее, присасываясь следом.

Зажмурившись, перекрываю приступ омерзения новой никотиновой затяжкой. Тошнота подкатывает к горлу, и я сгибаюсь пополам в сухом позыве. Давлюсь воздухом так, что слёзы выступают.

Как только попускает, дергаю шлюшку за руку и волочу в квартиру. Нас обоих шатает, но не тормозит. Толкаю дверь, и деваха сразу тянется губами к моему лицу. Рывком дёргаю голову в сторону. Не могу, блядь! Чужие губы для меня табу. Видимо, не настолько я в дерьмо, как хотелось бы.

- Душ прямо по коридору. - высекаю, запинаясь о пьяный язык.

Не удостоив её взглядом, иду на кухню, чтобы добиться до состояния полной бессознанки. Щёлкаю выключатель и тут же бешусь.

- Какого хуя ты здесь делаешь? - гаркаю брату в лицо.

Он молча встаёт из-за стола и бьёт меня по морде. Учитывая количество градусов в крови, на ногах не стою. Падаю на пол. Пока пытаюсь подняться, Артём подрывает меня на ноги и опять хуярит по лицу. Практически вслепую стараюсь попасть по нему, но нихера не выходит. Пропустив, наверное, ударов десять, могу только материться и махать руками.

Старший брат хватает меня за шкирку, как, блядь, котёнка, и волочёт к раковине. Когда на затылок начинает течь ледяная вода, скриплю зубами, но перестаю дёргаться. Взгляд медленно проясняется, как и сознание.

- Пришёл в себя? - шипит агрессивно.

Дёргаю плечами, сбрасывая руки, прижимающие к столешнице, и хриплю:

- Отпускай.

Давление исчезает, но я так и стою над раковиной. Набираю в ладони воду и ныряю в них лицом, остужая не только после тяжёлых ударов, но и смывая градус алкоголя. Тряхнув башкой, как мокрая псина, шатаюсь. Цепляюсь пальцами в край стола до боли, стараясь не оказаться на полу. Век не поднимаю, продолжая судорожно растирать лицо. Вода с волос стекает за шиворот футболки.

- Можешь девку выпроводить? - толкаю сипом, стараясь звучать как можно ровнее.

Тёма выходит, а я на ощупь добираюсь до стула. Ставлю локти на стол, роняя на руки башку. Продираю мокрые патлы пальцами, будто это, блядь, поможет в чувство прийти.

Визг и возмущения шалавы воспринимаю отдалённо. Только по тяжёлым шагам понимаю, что брат на кухне. Мозг пульсирует. Слух прорезает затяжным ультразвуковым писком. Когда стараюсь разлепить распухшие веки, едва не слепну.

- Свет выруби. - шиплю, махнув рукой на лампу.

Щелчок выключателя даёт понять, что пытать меня Артём не собирается. Осторожно открываю глаза и благодарно выдыхаю. Хватаю стоящий на столе графин с водой и делаю несколько больших глотков.

Брат варит кофе и суёт мне какую-то таблетку, не сказав ни слова. Знаю, что он злится. После того, какими матами я покрыл его жену и маму его дочки, удивлён, что он меня не убил. С того дня ни с кем из них не разговаривал. Слишком разъебала меня эта ситуация, чтобы выяснять отношения ещё и с семьёй. Тёма за Настюху любого порвёт.

- Спасибо. - выбиваю, осторожно отхлёбывая горячий крепкий кофе.

- Колесо выпей. Полегчает. - холодно советует он, наливая в стакан воду и давая мне.

Без слов и вопросов закидываю в рот таблетку и запиваю ледяной водой. Пока пью кофе, продолжаем оба молчать. Только когда понимаю, что могу относительно трезво расценивать ситуацию, поднимаю на брата глаза.

- Она полтора месяца молчала, что Диана в городе. Понимаешь, брат? Семь недель они работали вместе, а она ничего не сказала. - хриплю, продолжая глотать терпкий напиток. - Она же знала... И ты знаешь... Не отпускает меня. Хочу быть с ней. Только с ней.

Не выветрившиеся градусы развязывают язык и вскрывают то, что так упорно прятал. Молчать не выходит, даже когда до крови язык закусываю. Мысли путаются, а голос садится до невнятного скулящего бубнения.

- Я знаю, Егор. Но это не значит, что ты имеешь право оскорблять и посылать на хуй мою жену. - сдержанно высекает Тёма, отпивая из своей кружки. - Понимаю, как тебя это шокировало, но...

- Прости. Соррян. Меня занесло. - бомблю больше зло, чем раскаянно.

Тянусь к пачке сигарет, но Артём дёргает её на себя. Прижигаю его бешенством, но он только качает головой и ровно сечёт:

- Сейчас опять накроет. Тебе в себя прийти надо. То, что ты будешь бухать, не просыхая, ничем не поможет. Так же и если будешь трахать всё, что движется. Ты где вообще эту страшилу нашёл? - улыбается он, поёжившись.

- Такая стрёмная? - спрашиваю с сомнением.

- Пиздец. Не катись в эту яму. Не надо оно тебе. Лучше сделай всё, чтобы вернуть Диану.

Втягиваю носом воздух, вспоминая её взгляд. Судорожно сжимаю ледяными руками кружку.

- Она не одна. - выпаливаю, срываясь на болезненный стон. Сгребаю волосы пальцами, снова видя, как улыбалась другому, как прижималась спиной, стараясь держаться как можно дальше от меня. - Дай мне пару дней, и я буду в норме. Надо отпустить её окончательно. За то, что наговорил, перед Настей извинюсь, но не думаю, что смогу и дальше поддерживать с ней общение. Не могу простить, что ничего не сказала.

- Братишка, перестань нести хрень и послушай меня. Настя хотела тебе всё объяснить, но на звонки ты не отвечаешь. Она наблюдала за Дианой, чтобы понять, осталось ли у неё к тебе хоть что-то.

Глава 8

Сможешь простить?

Из синих глаз без остановки вытекают слёзы. Собираю их подушечками пальцев, наклоняясь ниже. Её притяжение непреодолимо. Провожу онемевшими губами по гладкой щеке, пропитывая их солью.

Второй рукой удерживаю Ди почти на весу, не давая опуститься на стопу. Она заползает руками за шею, парализуя движения. Ведёт губами от скулы к подбородку. Подбираясь к моим губам, отстраняется на пару миллиметров и выпаливает хриплым шёпотом:

- Хочу твои губы. Целуй же. Сам... Ты... Не я... Не могу... Скучала... Та-а-ак скучала. Твой вкус... Запах... Ты... Целуй...

С отчаянным утробным стоном перекрываю поток несвязных фраз. Жёстко запечатываю персиковую плоть. Первым по рецепторам бьёт запах алкоголя. За ним не сразу распознаю её собственный вкус. Мну её губы своими. Пощипываю. Слегка прихватываю зубами.

Дикарка лихорадочно порхает пальцами по спине и голове. Пробравшись в волосы, с неожиданной силой вжимает моё лицо в своё. Бьёмся носами, лбами и зубами.

- Целуй... Целуй... Вкусно... Скучала... - тарахтит мне рот.

Я, блядь, не хочу пользоваться её неадекватным состоянием. Понимаю, что завтра она меня возненавидит, но если не заклеймлю, то сдохну.

Вдохнув носом её запах, слетаю с катушек. Яростно толкаюсь языком в её ротовую. Она ждёт. Встречает. Принимает. Отвечает. Гладит своим язычком мой. Так несмело и робко, будто впервые. Я же, как озверевший, набрасываюсь на неё. Сжимаю затылок, вдавливая пальцы. Посасываю язык, пока Дикарка не начинает стонать и ёрзать по моему телу. То, что она возбуждена, уверен на все сто. Сам на грани. Член ноет и пульсирует внизу её живота.

Проталкиваю между нами руку и сжимаю налитую грудь. Ди судорожно дёргает мой ремень, отрезвляя закороченное сознание.

- Дай... Дай... Прошу... - шипит, оставляя укусы на лице и шее. - Так хочу... Та-ак хочу... Жарко...

- Не здесь, Диана. - хрипом выбиваю, утыкаясь лоб и лоб и фиксируя на месте её голову.

- Здесь! Мне надо! Хочу! - орёт так громко, что уши закладывает. - Егорчик... Давай... -

Скачет из крайности в крайность, то требуя, то умоляя, то принимаясь угрожать.

Она не просто под кайфом. Это либо экстази, либо кокс. Какая мразь подсыпала ей возбуждайку? Убью суку!

- Тише, Ди. Успокойся. - прижимаю её к себе со всей доступной силой, чтобы она в таком состоянии сама себе не навредила. Знаю же, что единственный способ ей помочь, дать то, что она требует, иначе ломать минимум до утра будет. - Я сделаю то, что тебе надо, малышка. Просто надо немного потерпеть.

Дианка напрягается, но перестаёт вырываться. Когда говорит, голос дрожит:

- Об-бещаешь?

Задирает голову выше, задевая губами кожу на шее. Закрыв глаза, шумно сглатываю. С давлением провожу ладонью по спине и вдавливаю пальцы в плечи. Отталкиваю её ровно настолько, чтобы иметь возможность видеть блестящие глаза.

- Обещаю, Диана. Надо только поехать домой, и я сделаю всё, что ты захочешь. - надеюсь только, что этим не сломаю всё, что можно было построить. - Идти можешь?

Сам же игнорирую свой вопрос, подхватывая её на руки. Дикарка трётся об меня грудью, постоянно бегая пальцами и ладошками везде, куда получается дорваться. Быстрым шагом добираюсь до машины и опускаю трясущуюся Дианку на ноги, продолжая придерживать за поясницу. Всё кажется, что отпущу и она сразу сбежит или просто испарится.

Практически заталкиваю Диану на заднее сидение и щёлкаю ремень безопасности. Вот только обезопасить стараюсь себя, иначе своими действиями она снесёт мне крышу.

Скорость набираю приличную, регулярно бросая взгляд в зеркало заднего вида, но держу исключительно на её лице, потому что Дикарка постоянно дёргает бретельки платья, стаскивая их вниз и оголяя верх груди. Соски натягивают синий шёлк.

Её, блядь, не учили лифчики носить?

Скрипя зубами, втягиваю через нос заряженный её возбуждением воздух. С такой силой сдавливаю руль, что из разбитых рук опять начинает сочиться кровь, пробиваясь из-под тонкой корки.

Диана сжимает ладонью грудь, второй поглаживая внутреннюю часть бедра.

Су-у-ука!

Чем её напичкали? Кто? Нахуя? И какой дозой?

Она же была в компании ментов. Я не заметил, чтобы она пила за пределами кабинки.

- Мне жарко... Одежда давит... Трёт... Как наждак... - бубнит Ди, задирая платье вверх.

Вашу ж мать!

- Сделай что-то... Помоги...

Сам не понимаю, как добираемся до дома. Глушу мотор и выпрыгиваю из тачки. Дёргаю заднюю дверь, встречаясь с возбуждённым блеском синих глаз. Потянувшись, отстёгиваю ремень безопасности. Дикарка обнимает за шею, мешая отстраниться, и сипит мне в рот.

- Я больше не могу. Помоги мне.

Бля-ядь...

Я стараюсь не смотреть на её почти голые сиськи. За те две секунды, что я обходил машину, она стянула верхнюю часть платья.

Девушка дышит тяжело, часто, поверхностно. Царапает мою кожу, обжигая урывками дыхания и хмелем.

- Потерпи, Диана. Надо только подняться в квартиру. - хриплю, шумно прочистив горло.

Возвращаю на место тряпку, прикрывая грудь, но она тут же тащит его обратно, так ещё и задирает подол.

- Жарко... Мне надо снять его... И трусы тоже...

- Блядь, Ди! - рявкаю, стараясь удержать хоть какой-то контроль.

Спустя ещё какое-то время попыток одеть её и вытащить из машины в приличном виде, оставляю эту затею. Пока она не кончит, не успокоится. Её накачали чем-то похлеще экстази.

Захлопываю за спиной дверь, наваливаясь на хрупкое тело. Проталкиваю руку между ног, ощущая густую влагу, пропитавшую бельё и измазавшую бёдра и ягодицы. Сдвигаю в сторону полоску стрингов, одновременно выпивая тихий стон из персиковых губ. Не целую, а просто запечатываю её рот, чтобы не кричала и перестала нести бессмысленный бред. Вот только Ди сама гладит языком мои губы, пытаясь пробиться внутрь, но я лишь крепче стискиваю зубы. Если мы сейчас будем целоваться, то я просто выебу её прямо в машине. Три года слишком долгий срок без неё, чтобы сдерживать накопленные желания и нужду.

Глава 9

Как сказать правду?

Моё пробуждение напоминает прогулку по постапокалиптическому миру. Это адски больно и совсем не весело. Чувство такое, что меня размозжило грузовым составом, но я каким-то чудесным образом осталась жива. Лучше бы умерла. Кажется, что чьи-то невидимые руки выкручивают из сустава каждую кость. Голова гудит, а мозг пульсирует, раздуваясь до такого состояния, что, кажется, череп просто не выдержит и взорвётся. Попытки открыть глаза проваливаются с треском. Стоит немного приподнять налитые свинцом веки, как меня до боли слепит свет.

Со стоном переворачиваюсь на бок, как вдруг понимаю, что что-то не так. Матрац не скрипит, а в нос ударяет пряный запах... мужчины.

Какого чёрта? Где я? Неужели я вчера надралась настолько, что кто-то из коллег привёз меня к себе?

Я ничего не могу вспомнить, как ни стараюсь. Последние воспоминания, которые удаётся восстановить, как я танцевала в клубе, а потом пустота. Приподнимаюсь на руках, но тут меня ошарашивает ещё одним шокирующим открытием.

Я голая! Абсолютно! А между ног мокро и липко.

В каком-то отрешённом состоянии ощупываю промежность, делая ещё один пугающий вывод. Собрав пальцами густую влагу, в шоке смотрю на неё.

Это же... О, Боже!

Как, блядь, такое возможно? Я с кем-то переспала, но даже не помню как и с кем, так ещё и без презерватива.

Божечки...

Что я натворила? Как дошла до такого? Как вообще могла напиться настолько, чтобы заняться с кем-то сексом, но при этом не помнить не только самого процесса, но и человека, с которым это делала.

Закусив губы, растираю глаза. Когда мне, наконец удаётся разлепить веки, смазанным взглядом оцениваю обстановку, надеясь, что смогу понять, куда меня занесло.

Светло-зелёные обои, тёмно-зелёные жалюзи, мебель под сосну и пачка сигарет на комоде ни о чём мне не говорят. Только флакон туалетной воды кажется призрачно знакомым, но мозг настолько воспалён, что отказывается воспринимать информацию.

В поисках платья оглядываю спальню, но нигде не замечаю его. Скатываюсь с постели, завернувшись в плед, которым была укрыта. Меня шатает так сильно, что приходится ухватиться за стену. Перед глазами всё вращается и плывёт.

- Вернись в постель. - добивает меня голос, который я ни за что на свете не перепутаю с любым другим.

Это Егор. И, судя по всему, я переспала с бывшим.

Как такое могло такое произойти? Я с ума сошла! Это сон! Кошмар!

И заканчиваться он не планирует даже от щипков. Северов подходит сзади, сдавливая мои плечи. Чтобы сохранить равновесие, медленно поворачиваюсь к нему, опустив глаза на голый торс.

Вашу мать...

- Мне надо в ванную. - пищу, плотнее стягивая края пледа.

Он без слов поднимает меня на руки. Автоматом обхватываю его за шею и утыкаюсь в неё лицом. Позволяю себе втянуть терпкий аромат, который будоражит каждую клетку моего организма. Всё самое страшное в любом случае уже произошло, так что могу себе позволить немного помечтать, словно кошмаром были последние три года. Будто под гипнозом, веду кончиками пальцев по широким плечам. Губы сами тянутся к бешено колотящейся вене, скрытой тёмным пятном засоса.

Неужели это я сделала? Но почему я ничего не помню?

Парень ставит меня на ноги и включает воду в большой треугольной ванне-душевой. Настроив температуру, переводит на меня сосредоточенный взгляд бирюзовых глаз.

- Прошу. - указывает рукой в направлении душевой, но я даже не шевелюсь. - Диана. - выдыхает убито, шагая ко мне.

Я поглощаю его образ, как страждущий воду. Бегаю по кубикам пресса, мощным рукам, переплетённым паутинами вен, выпуклым мышцам грудины. Он заметно подкачался за эти годы. Глаза опускаются к дорожке жёстких волосков, скрывающейся за поясом шортов.

Шумно сглатываю, резко поднимая голову к его лицу. Перекрещивание взглядов, и мы оба вздрагиваем.

- Егор. - шевелятся мои губы без моего на то согласия.

Он ничего не отвечает. Сжимает плед и притягивает меня ближе. Я не могу сопротивляться. Господи, да я не хочу противиться ему! Хочу сдаться. Хочу стереть все дни без него и начать заново. Вот только есть загвоздка: я не могу ему доверять, а без доверия отношений не построишь.

Отскакиваю от него, как ужаленная. Он рвано вдыхает носом и качает головой.

- Мойся. - выталкивает прохладно.

- Выйди. - требую тихо.

- Не выйду. Ты в таком состоянии, как нефиг делать, голову себе расшибёшь.

Я бы хотела сказать, что отлично себя чувствую, но это совсем не так. Меня колотит, а голова идёт кругом не только от мыслей, но и от похмелья. Боль в мышцах никуда не ушла.

- Тогда отвернись. - рычу агрессивно, понимая, насколько это глупо после прошлой ночи.

Но я просто не хочу, чтобы Северов думал, что для меня это что-то значит. Что что-то изменилось. Не изменилось! Я даже не помню, что было.

Он весело хмыкает, подтянув вверх одну бровь, но всё же отворачивается.

- А то я чего-то там не видел. - буркает с усмешкой в голосе.

Проигнорировав его выпад, скидываю на пол покрывало и ныряю в кабину, закрыв за собой створки.

Стоит тёплой воде коснуться кожи, и мышечное напряжение медленно отступает. Подставляю голову под потоки, надеясь, что и мозги прояснятся, но нет.

Я должна понять, что именно произошло вчера, но раз моя память заволочена туманом, то выбора нет.

- Егор. - зову вполголоса, наливая на грубую мочалку гель для душа.

- Что?

- Что вчера было? Я ничего не помню.

Даже шум воды не перекрывает свистящего вдоха парня и тяжёлого выдоха.

- Совсем ничего? - с недоверием в интонациях выбивает Гора.

Он наверняка думает, что я вру. Делаю вид, что у меня амнезия, но это не так.

- Помню только, как танцевала, а потом мне стало жарко. Я вышла на улицу, а потом только какие-то урывки ощущений. Душно. Меня начало тошнить. Ноги будто ватные были. Я сама не понимала, куда шла. Ещё слышала шаги, словно кто-то шёл за мной. Это был ты?