Счастье с доставкой на дом

Пролог

Говорят: под Новый год

Что ни пожелается —

Всё всегда произойдёт,

Всё всегда сбывается...

Рома 

Для большинства людей Новый год – долгожданный праздник. У меня же он не вызывал никакого одухотворения и более того – удовольствия. Просто день, просто ночь, просто смена года.

Я никогда не понимал безумного восхищения при виде наряженной елки, или разукрашенных витрин. Не впадал в предпраздничную эйфорию от отблеска гирлянд и вообще предпочитал этот день считать обыденным и ничем не отличающимся от множества других.  

Хотя признаю, зиму я любил. Едва ли не больше, чем все другие времена года. Даже несмотря на то, что частенько в городе была каша на дорогах, зубодробительный мороз и все вытекающие из “лютого минус тридцать” последствия. И, тем не менее, я предпочитал проводить ее в родном городе. В родной стране. Тогда как большинство знакомых за неделю до праздника стремительно паковали чемоданы и разъезжались по теплым краям греть свои бока на солнце, я наоборот, возвращался из комфортных Лос-Анджелесских плюс пятнадцать в столицу. 

Вот такой я был… неправильный бизнесмен. 

– Ты уже в городе? – услышал я в трубке, широким шагом пересекая здание аэропорта, стараясь особо не заострять свое внимание на потоке желающих свалить из страны туристов. 

– В городе. А вы как долетели? 

– Спокойно. Не передумал на счет тридцать первого? – полюбопытствовал, наверное, в тысячный раз за последние пару дней Нагорный. – Мы с девчонками будем рады гостям.

– Нет, спасибо. Анфисе и Нике привет, но этот Новый год я намерен встретить в снегу по самую макушку.

– Будешь затворником все новогодние праздники торчать дома? Поедать в одиночестве мандарины и смотреть “Один дома”?

– Глуша литрами шампанское, намотав на шею гирлянду. Нет, Дёмыч, не угадал, – пришло мое время ухмыляться. Попутно подмигивая заинтересованно поглядывающей на меня работнице аэропорта с милыми ямочками на щеках и серебристой мишурой на шее. 

– Даже так? Я чего-то не знаю, и у нашего крестного кто-то появился? Вот Ника тут интересуется, надо ли тебе “плинцессу” с Мальдив привезти?  

– Оставьте мальдивских принцесс себе. А я буду затворником торчать в офисе. Работы выше крыши. Через месяц снова лететь в Штаты. Времени поедать цитрусы и уничтожать игристое нет совершенно. 

– Праздники? Январские? Сидеть в офисе? Бурменцев, ты это видел? 

– Что? – не понял я, притормаживая и оглядываясь.

Люди, елка, чемоданы…

– Жизнь твоя мимо пролетела, что-что.

– Да ну тебя. Некогда мне жизнью заниматься. У меня проекты горят.

– Они всегда будут гореть. 

– И давно ли ты таким умудренным опытом семьянином стал, Нагорный? Пару месяцев, как женат. Вы, кстати, когда обратно прилетаете?

– На Рождество. Обещали матери с отцом, что будем у них на семейном ужине. Ты тоже приглашен, и хоть в один день из десятка праздничных  тебе придется выползти из своей норы и напялить костюм. Ибо мать моя тебе не простит неявку.

– Уважительных причин нет?

– Смерть разве что. 

– Понял, – кивнул я. – Принял.

Перекинувшись еще парой-тройкой фраз, мы с Нагорным распрощались. Он с семьей отправился на пляж греть кости. А я отбил вызов и покинул здание аэропорта. Вышел на улицу, в морозную декабрьскую ночь.

На мгновение остановился, поднимая взгляд на медленно кружащиеся в небе пушистые снежинки. Вдохнул полный грудью колючий воздух. Тишина, спокойствие и полный штиль. Зима в самом разгаре.

Все-таки, как ни крути, а для жизни в теплых краях я совершенно не создан. 

Долго наслаждаться умиротворяющей картинкой не получилось. У входа меня уже ждал водитель на служебном авто, при виде меня выскочивший из прогретого салона:

– Роман Викторович, с возвращением.

– Привет, Петь. Спасибо.

Мы с моим водителем обменялись рукопожатиями, после чего Петр, забрав у меня дорожную сумку, закинул ее в багажник, и без промедления авто тронулось с места. Выезжая на припорошенную свежим снегом загородную трассу. Красотища вокруг стояла невероятная. Хоть пешком до города топай. 

– Куда едем, Роман Викторович? В ваш загородный дом? Говорят, завтра настоящий снегопад, до офиса будет добираться проблематично. Заторы на дорогах последние дни страшные, коммунальные службы не справляются. Да и вообще зима какая-то снежная.

С Петром мы работаем уже больше пяти лет, и моментами я с ним совершенно забываю, что существуем мы в статусе: начальник и подчиненный. Седовласый мощный мужик, на добрый десяток лет старше меня, который любит поболтать и время от времени травить байки. Водитель он  первоклассный, да и человек хороший. С таким и в огонь, и в воду, и в глухую тайгу. 

– Снегопад, говоришь? Давай тогда в город. Останусь сегодня на квартире. Давно я там не был. Машину утром пригонишь?

Глава 1

Утро того же дня...

Лада

– Нин, это конец! – в сердцах махнула я рукой, просыпав муку из перевернувшегося пакета. А та, гадина, и рада! Белым воздушным облачком вспорхнула вверх и осела на моих волосах и майке, заставляя морщиться и отплевываться.

– Блин! – выругалась я, топнув ногой.

– Это плохое слово, мам! – в унисон донеслось из детской.

– Очень плохое, закройте ушки, Левушка, Маруся!

– Так, подруга, – запыхтела в трубке Нинка, – что у тебя там происходит? Какой еще конец? Давай по порядку, я запуталась!

– Несчастливый совершенно! Только что позвонил Эдик, и он нас выселяет.

– Чего-о-о?! – завопила в трубку подруга. – То есть как это выселяет? Он совсем там офонарел?! За неделю до Нового года выселять – это верх наглости и бесчеловечности! Время, блин, чудес!

– Я также ему и сказала! Но ему абсолютно фиолетово, очевидно. И даже то, что он собственных детей выгоняет на улицу в канун праздника, его тоже не заботит. Я на панике, Нин, и на грани истерики, я не представляю, что мне делать. А времени у меня до завтрашнего утра, представляешь?! – хныкнула я, бросив попытки оттереть муку с лица, устало плюхнувшись на стул.

– Вот же… скотина бессердечная! И чем он это аргументировал, интересно?

– Начал мямлить что-то, мол, ты же знаешь, я уезжал в командировку, квартиру вам предоставил временно, чтобы тебе было, где первое время жить с детьми и бла-бла-бла…

– Осел!

– Дал понять, что его благородство тоже имеет предел. Еще и таким тоном заявил, как будто я на шее у него сижу! А ты же знаешь, что я никогда ни копейки у него не брала! Даже алименты и те… не платит…

– Бессовестное парнокопытное!

– Угу. Я в отчаянии, Нинка, – вздохнула я, кусая губы. Дурацкая привычка, с которой никак не могу расстаться. Нинка частенько шутит, что мне с такой привычкой никакого ботокса не надо. Они и так вечно красные и вечно припухлые.

– Наверняка нашел себе бабу, кобель, не к матери же ему ее тащить! Сидел бы себе в своем Питере, какого черта вернулся, не понимаю? Да еще и так с бухты-барахты, без предупреждения?

– Повышение ему дали, в филиал “головной” перевели, – фыркнула я. – Про это он тоже не преминул сказать. Себя расхвалить – это он всегда пожалуйста! Какой он там специалист крутой, и на счету каком хорошем…

– Ага, жаль у него там не знают, с какой гнилой душой у них специалист “хороший” работает. Филантроп фигов.

Я вздохнула. Возразить мне было нечего. Кто же знал семь лет назад, что улыбчивый, добрый и милый одногруппник Эдуард, который умудрился очаровать наивную меня еще на первом курсе своими красивыми ухаживаниями, впоследствии окажется совершенно безответственным мужчиной и никудышным отцом? А еще трусом редкостным и гадом эксклюзивным!

До сих пор помню, как он, глядя на тест с двумя полосками, пожал плечами и, улыбнувшись, сказал мне (на минуточку, молодой двадцатилетней девчонке, ввязавшейся в первые серьезные отношения!):

– Ну, мы же еще слишком молоды, Лад, ну, какие дети? О чем ты?

Вот только думать об этом надо было, когда…! А впрочем, моим Синичкам и даром такой папаша не нужен. Даже сейчас они до сих пор знать его не знают и в глаза ни разу не видели, и это несмотря на то, что вот уже год, как после переезда из области в столицу, мы живем в его двушке.

Ох, скольких мне стоило моральных усилий, чтобы переступить через свою гордость и позвонить Эдику, когда меня пригласили работать в Москву – словами не передать! Но мне нужны были деньги, а детям перспективное будущее. В нашем захудалом городке, хоть и с помощью моих родителей, но ловить было нечего. А тут… в общем, маячили всех так привлекающие “перспективы”. Ну, те самые, о которых все слышали и которые мало кому удавалось увидеть.

– Ау-у-у, Лад, ты тут?

– Тут-тут.

– Ты, главное, нос не вешай, слышишь? Сейчас я что-нибудь придумаю! В крайнем случае, ко мне переедете. Не проблема.

– Ну нет, что ты, Нин, у тебя только жизнь личная наладилась, а тут я, как снег на голову вам с Макаром со своими синичками свалюсь. Вот твой муж молодой будет счастлив!

– Но-но, – возмущенно фыркнула Нинка, – Макар обожает детей! А ты моя лучшая и самая близкая подруга, и я тебя в беде не брошу. Если уж на то пошло, я скорее Макара к маме отправлю, чем вас с Марусей и Левушкой на улице оставлю. Поняла?

– Поняла, – кивнула я, улыбнувшись. – Ты же знаешь, что я тебя обожаю, Нин?

– Знаю, Синичкина, знаю. А сейчас не паникуй, сиди и жди моего звонка. Есть у меня одна идейка… завиральная. Сейчас кое-что узнаю и тебе перезвоню!

– Хорошо. Спасибо, Нин.

Подруга, выдав вдогонку еще парочку мотивирующих словечек, наказала не впадать в депрессию и отключилась.

Я еще какое-то время просидела, таращась на потухший экран телефона и, в конце концов, отвесила себе мысленную затрещину, приказывая встать и улыбаться. Так широко и жизнеутверждающе, насколько это вообще возможно.

Глава 2

Настоящее время…

Рома

Вы когда-нибудь попадали в дурацкую ситуацию? Например, когда стоите на пороге собственной квартиры, а пройти неловко? Вроде бы домой пришел, а чувствуешь себя гостем? Странно это, я вам скажу.

Я вообще по натуре не из тех людей, кто эмоционирует по поводу и без. Смущаться, тушеваться или мямлить – не моя история. С моей работой решения надо принимать быстро, четко, без промедлений. Зачастую от одного взмаха моей руки зависит судьба не одной сотни человек.

Так было обычно. Но сейчас...

Стоя с женской сумочкой в одной руке и связкой ключей в другой, таращусь на пару мелких защитников и их побледневшую от испуга мать, и даже не знаю, как себя вести-то? Чувствую себя идиотом. А ситуация если не патовая, то очень к ней близкая. И “гости” моим ночным появлением явно напуганы и, более того, удивлены.

Да и моя неуместная улыбка, промелькнувшая на лице, все только усугубила. По-моему, она заставила птичье трио всерьез усомниться в моих умственных способностях. Но кто бы мог подумать, а? Десять минут назад невинно ляпнул первое, что взбрело в мою дурную голову, а сейчас стою и вижу у себя дома кого? Синичкиных!

С ума сойти просто. Дозагадывался, Бурменцев!

Такими темпами немудрено и в чудо предновогоднее поверить. Моргнуть не успею, как буду записку в бокале с шампанским сжигать, мир во всем мире заказывая.

– Дяденька, – напомнила о себе девчонка, дергая меня за пальто. – Вы мне не ответили. Вы Дед Мороз и принесли нам подарки?

Как она представилась? Маруся, кажется? А брат ее Лев, если моя память мне не изменяет. Зато вот имя их матери я запомнил хорошо, уж больно оно необычное. Лада. И подходит утонченной незнакомке как нельзя кстати. Полное, интересно, как звучит? Владислава? Надеюсь, что нет.

– Маруся, Левушка, – отмерла тем временем та самая Лада, хватая детей за ладошки и оттаскивая от меня, – это не Дед Мороз. Давайте-ка быстро в комнату, собираться.

Голос у нее приятный. Мягкий такой и мелодичный.

Стоп, что она сказала?

– Собираться? – переспросил.

– Но ма-а-ам, – насупился пацаненок, – мы сегодня уже собирались! И мы первые сюда пр-риехали, пусть он уходит!

Действительно. Логично. У детей вообще все просто и без заморочек. Это я по своей крестнице за четыре года выучил. Черное и белое – никаких полутонов.

– Не он, – пожурила сына девушка, – а Роман… – подняла на меня взгляд.

– Викторович, – машинально ляпнул я.

Имя знает, значит не просто “залетная” птичка. Уже что-то.

– Роман Викторович, Лева. И это его квартира, а мы тут так… случайно, в общем, в гости попали, – чем дальше, тем тише говорила Лада, пряча от меня свой взгляд. – Давайте в комнату, одевайтесь, мы уходим. Бегом, синички!

– Но…

– Без но, Маруся.

– Я спать хочу, мам…

– Лев!

Дети повесили носы и друг за дружкой поплелись в сторону гостевой спальни. Плечики поникли, ноги едва переставлялись. Решение матери детям явно не понравилось. Собственно, я тоже от него был не в восторге. А пока провожал забавных Льва и Марию взглядом, услышал тихое:

– Я прошу прощения за это недоразумение, Роман Викторович. Если бы мы знали… то не за что бы не приехали!

– Как вы попали в мою квартиру, Лада? – спросил, возможно, резче, чем того хотел. Не успел отрегулировать тон. И тут же обернулся.

Девушка вздрогнула. Забрала аккуратно у меня из рук сумочку и достала ключи. Второй, запасной комплект, который…

– Нина, – подтвердила мою догадку Лада, – помогла, – добавила, насупившись. – Так помогла, что в пору от стыда сгореть.

Я ухмыльнулся, покачивая головой.

Нинель. Придушу, гадину!

Знакомы мы уже больше десяти лет, дружим ровно половину, с того момента, как она уволилась с моей фирмы и ушла к конкурентам. И сколько раз за эту “половину” я уже от нее слышал: тебе пора жениться, Бурменцев – не счесть. Она единственная женщина, у которой хватало смелости так откровенно меня в ЗАГС посылать. Исключительно “по старой дружбе”. Да, и единственная и неповторимая, у кого был запасной комплект ключей от моей квартиры. Нина время от времени наведывалась сюда, пока я в разъездах, поливать цветы, которых тут хоть было и немного, но были.

Кто же знал...

– Мам, Лев опять забрал мои розовые ретусы! – выдернул меня из мыслей возмущенный детский крик, доносящийся из комнаты.

– Левушка…

– Мам, а Маруся де-рется!

– Мария!

– Ты первый начал!

– Нет, ты!

– Дети, – тяжело вздохнула Лада. – Перестаньте капризничать, одевайтесь, пожалуйста. Я...

– Ты что удумала? – выпалил я неожиданно даже для самого себя, когда Лада рванула было к детям. Машинально за руку ее схватил. Притормаживая.

Глава 3

Лада

Я ее прибью!

Вот, честное пионерское: поколочу Нинку при встрече!

Это же надо было ТАК меня подставить! Стыдоба-то какая! Мало того, что устроились тут с детьми и ходим важными гусями, как по собственной квартире, так еще и с подушкой на человека налетели! Побили в собственном доме…

Уф!

Нет, это не стыдоба, а целое стыдобище!

Сквозь пол бы провалиться и взгляда мужчины, обращенного на меня, не видеть. Даже представить страшно, что он о нас подумал. Бездомные детки-дворняжки и их никудышная мать. Позор.

Зато Роман-то этот вон какой… представительный мужчина оказался. Высокий, поджарый, судя по всему, спортом активно занимается… красивый, в общем. Глядя на него дух захватывает, а тестостерон так и сшибает бедную меня, совершенно не искушенную в вопросах касательно мужчин. Такому красавчику, как этот Роман Викторович, окрутить такую невинную девицу, у которой отношения были последний раз целую вечность назад, раз плюнуть. А потом сердечко мое растоптать, растереть и… И не туда тебя понесло, Синичкина! Ой, не туда!

Рука дрогнула, кипяток только чудом мимо кружки не пролился. Я выругалась себе под нос и опять губу прикусила. Злясь на саму себя.

И вообще, что он там сказала? С самолета и устал? По Роману совершенно не скажешь. Видимо, хозяин квартиры из тех мужчин, что всегда и при любых обстоятельствах выглядят сногсшибательно. Даже черный пуловер и тот не помялся!

В довершение ко всему, модная прическа, чуть взъерошенная от ветра (кто ж без шапки-то в такой колотун ходит?), а на щеках легкая небритость. Такая модная сейчас щетина, которую поголовно штампуют в престижных нынче барбершопах. И, как вишенка на торте, легкая седина в висках, прибавляющая мужчине солидности.

Эх…

По спине снова ощутимо пробежали мурашки, и я почти физически ощутила на себе взгляд Романа. Я надеюсь, он там не на мою пятую точку пялится? Какое счастье, что я с этим переездом закрутилась и не успела переодеться в такую же, как у детей, смешную пижаму со снеговиками! Фэмили-лук – это прекрасно. Но не в обществе малознакомого сексуального мужчины…

Так! Услада! Пинка тебе по мягкому месту! Развздыхалась тут на чужих мужиков. У тебя свои вон есть… дети. И раз уж вляпалась в историю, надо из нее выбираться. И делать это желательно с достоинством, а не со слюной до пола и сердечками в глазах.

Поэтому плечи расправила, кружку с чаем подхватила, развернулась и… обалдела.

– Лева? Маруся? Вы почему еще здесь? – уставилась на своих двойняшек, усевшихся на один стул напротив мужчины. – Я же вас спать отправила! – распыляюсь, а они меня и не слышат. Локотки свои в стол уперли и таращатся во все глаза на Романа. Взгляд с прищуром хитрый-хитрый.

И когда только прокрасться успели? Мыши!

– Дети! А ну марш в кровать!

Бесполезно. Ноль внимания.

Посмотрела на мужчину, его, кажется, вся эта ситуация забавляет. Уголок губ в ухмылке тянет, и сидит, длинные ловкие пальцы на столе сцепив в замок.

– А ты что, домой не собир-раешься, что ли? Останешься у нас, да? – начал Левушка, особо с Романом не церемонясь. Сразу на ты и сразу обозначив, кто в доме мужчина. И вообще… чей это дом.

Я от такой смелости собственного чада красными пятнами пошла. Уже собиралась ляпнуть, что вообще-то это мы у Романа Викторовича останемся сегодня, но тут в диалог вступила Маруся. Ее интересовал другой вопрос:

– Если ты не Дед Мороз, то кто?

Уже тот момент, чтобы взвыть?

– Друг, – просто и спокойно ответил Роман.

– Друзья так поздно в гости не ходят!

– А я часы потерял.

– И совесть?

– Лев! – охнула я, хмуро глядя на сына. – Это что за вопросы?

И откуда такой проныра языкастый взялся?!

Я чем дальше, тем активней краснела, а вот Рому такой вопрос ничуть не задел. Наоборот – развеселил. Мужчина расхохотался, что было достаточно необычной реакцией для сильного пола. А Нинель точно уверена, что у ее друга нет детей? Уж больно он спокоен в обществе сорванцов для заядлого холостяка. Те обычно шарахаются от малышни, как от диких зверенышей.

– Простите, Роман. Эти два беспардонных чуда сейчас идут спать, – стрельнула я глазами в сторону малышни. Те перевели взгляд с Романа на меня и обратно, но с места не сдвинулись.

Нет, и куда делась вся их покладистость?

– Ерунда, – отмахнулся мужчина, – у меня крестница чуть младше Марии и Льва. Изобретательная принцесса. Так что я, в каком-то смысле, закален, – сказал, забирая из моих рук кружку, про которую я успела забыть. Случайно касаясь своими пальцами моих. Заставляя меня неловко отдернуть ладонь. Почему, и не спрашивайте!

Мужчина, кажется, моей реакции не заметил. А может, тактично сделал вид.

– Крестница? – зацепилась я за первое, что пришло в голову. – Как ее зовут?

– Доминика. Дочь друга.

Глава 4

Лада

Чуда не случилось.

Мало того, что, с трудом разлепив веки, я проснулась в чужой спальне, тут же вспоминая прошедший авральный день, так еще и снилось мне всю ночь что-то… неприлично-непонятное. Такое, что при воспоминаниях аж в жар бросает, а щеки начинают гореть от стыда.

Ничего не помню в деталях, а вот его помню. Романа этого. Ярко и отчетливо! И как назло, в голову присказка мамина лезет: на новом месте приснись жених невесте. И дурней становится вдвойне!

Я же говорила, что такой впечатлительной, как я, нельзя подходить ближе, чем на километр, к таким впечатляющим мужчинам, как Роман!

Но и это было полбеды. Самые ягодки начались, когда мои сонные “ягодки” залетели в комнату с визгами:

– Мамочка, мы пр-роспали!

– Мама, мы опаздываем!

Я схватилась за телефон, который, совсем не жалея моего бедного сердца, показал кощунственные семь двадцать, и вот тут и начался настоящий тихий ужас. Вернее, обычное утро в семье Синичкиных, которые совершенно не умели правильно планировать время и не знали такого слова, как “пунктуальность”.

И это хорошо, Левушка с Марусей умудрились проснуться, а если бы нет?

– Т-а-ак, банда моя, в ванную, умываться! На старт, внимание, марш! – скомандовала я, барахтаясь, запутавшись в одеяле.

Дети рванули наперегонки к раковине, а я, буквально свалившись с огромной кровати, полетела на кухню, проскальзывая носками по полу.

Чашка кофе, пара бутербродов, сладкий чай – до завтрака дотерпим.

А дальше с криками, спорами и скандалами, выдать одежду сначала одному ребенку, проследив, чтобы колготки не надел на голову, а майку вместо штанов. Потом найти злосчастные рейтузы, которые они весь вчерашний день делили, второму чудо-чаду, и уже в пороге, натягивая пуховик, опомниться, услышав от Левушки:

– Мам, а ты что же, пойдешь в пижаме?

– А почему ты нам не разрешаешь ходить в садик в пижаме? – поинтересовалась надув щеки Маруся.

– Что? – удивилась я, прыгая на одной ноге, в одном ботинке. – Как в пижаме? В какой… – опустила взгляд. – Блин!

– Это плохое слово, – вздохнули дети, а я полетела обратно в комнату, натягивая на себя первое, что попалось под руку. Перевернула весь чемодан, выкинула из него все вещи на кровать, но с горем пополам в восемь часов утра мы с детьми вывалились из квартиры – три закутанных по самые брови колобка.

На улице трещал крепкий морозец, снег хрустел под ногами, ветер кусал за щеки. В такие моменты я жутко жалела, что в свое время отказалась получить права и купить хоть подержанную, но машину, успокаивая себя тем, что бег за автобусом – тоже фитнес.

Кстати, единственным светлым пятном в наше сегодняшнее безумное утро был вовремя подошедший автобус, в который мы с малышней втиснулись первые, радуясь, что хоть где-то все прошло удачно.

Правда, за этим автобусом был холодный второй.

А затем совсем дребезжащий и хиленький третий.

На остановке у садика мы вышли уже изрядно помятые. А в группу бежали сломя голову, залетев туда ровно в восемь пятьдесят, когда у нормальных, умеющих приходить вовремя детей уже заканчивался завтрак.

– Степанида Васильевна, очень сильно просим прощение за опоздание! Доброе утро!

– Доброе утро, Услада. Проспали? – понимающе кивнула наша воспитательница. Милейшая женщина средних лет, любящая моих синичек до луны и обратно.

– Мама проспала, – “заложил” меня Левушка, деловито стягивая с макушки шапку.

– Ну, проходите, попрошу нашу нянечку не убирать ваши каши.

– Опять манная? – поморщилась Маруся, вяленько снимая ботинки. – Я не люблю манную, мам. Там комочки! Бе…

– Не переживай, Машенька. Каша у нас сегодня вкусная, овсяная, – улыбнулась Степанида. – Ну, давайте, я жду вас, дети! А вам хорошего дня, Услада Валерьевна. Не забудьте, что в пятницу у нас утренник, – кивнула мне воспитательница малышни, возвращаясь в группу, строить разбушевавшуюся шпану.

Черт! Утренник! Нам срочно нужно найти костюмы. Маша изъявила желание быть Эльзой, а Лев – снеговиком Олафом из их любимого мультфильма “Холодное сердце”. К слову, еще одна жирная галочка в мой мысленный ежедневник.

Такими темпами придется заводить вполне себе реальный, потому что с моей рассеянностью в последние дни и навалившимися проблемами, я не то, что про утренник, я про собственную одежду начала забывать.

Я торопливо развесила вещи детей по их шкафчикам, раздав приготовленную заранее сменку.

– А ты сегодня нас пораньше заберешь, мам? – спросил Левушка, застегивая свой сандалик, пока я возилась с туфельками Маруси.

Он вообще у меня парень рос самостоятельный. Взрослый такой и смешной. Даже колготки натягивать никогда не позволял помогать, считая, что мужчина все должен делать сам. А вот Маруська, напротив, была капризуля и истинная принцесса, которая лишний раз и пальчиком не хотела шевелить, если это не было напрямую в ее интересах.

Глава 5

Рома

Номер девушки Нина скинула практически сразу, а вот созвониться с подругой у нас не получилось ни через час, ни через два. На работе аврал, совещание за совещанием, поэтому, когда в начале одиннадцатого в моем кабинете нарисовался Степан Ростовцев – финдиректор моей фирмы и по совместительству давний друг, я ухватился за эту возможность – хоть ненадолго отделаться от работы.

– С возвращением, господин генеральный директор, – прошел в кабинет Степан, руку протягивая. – Как оно?

– Помаленьку, привет, – поднялся я из-за стола. – Твои?

– Аналогично. Чего так экстренно сорвался? – хохотнул Степа. – Вроде планировал Новый год за границей встречать, мы тебя тут и не ждали.

– Если бы не сорвался я, то сорвался бы наш новый потенциальный клиент, – развел я руками, присаживаясь на край стола. – Ты только приехал? Не видел тебя на совещании.

– Так точно. Задержался, в аэропорт гонял.

– Кто-то из твоих улетел?

– Наоборот, – хмыкнул Степыч, хитро глазами в меня стреляя. – Прилетел. Вернее, прилетела, – сделал акцент на последнем слове друг, руки в карманы пряча.

Я кивнул, прекрасно понимая, на кого он намекает, и, стараясь, чтобы голос звучал как можно более безразлично, спросил:

– Стеф?

Хотя, разумеется, при упоминании знакомого имени с трудом удавалось быть бесстрастным. То ли уже дурацкая привычка, то ли и правда настолько глубоко девчонка в мозгах засела. Даже несмотря на то, что вполне очевидно, что между нами ничего не было и быть не может.

– Она самая. Сессию досрочно закрыла, – гордо приосанился друг, – к диплому теперь готовится. Решила, что в родных стенах обстановка спокойней, да и веселее с нами, чем одной в Италии все праздники куковать, – и столько гордости в словах друга прозвучало при упоминании его младшей сестренки, что меня по привычке внутренне неприятно царапнуло.

– Передай ей мои поздравления. Еще полгода, и будет крутой спец. С ее образованием любой Дом моды с руками и ногами оторвет.

– Это-то да, но… а в общем, глупости, – отмахнулся Степан, – кстати, она про тебя спрашивала. Говорит, в гости приглашай. В связи с чем вопрос: где планируешь праздновать? Может, к нам? Посиделки, конечно, в кругу семьи, это не с модельками на островах зажигать, но мы всегда таким гостям рады.

– Ну, гостям “таким” рад скорее ты, отношение твоей родни ко мне мы оба прекрасно знаем…

– Да брось, Ромыч, – перебил меня друг, – это уже дело былое!

Я потянул уголок губ в ухмылке, но отвечать ничего не стал.

В этой “истории” ничего не поменялось и уже не поменяется. Чета Ростовцевых как-то вполне четко выразила свое мнение касательно моей персоны и видов на их младшенькую дочь. Было это лет пять назад, как раз когда Стефания только поступила в престижный Европейский вуз, а я рискнул в открытую заявить о своей симпатии к младшей сестре друга. Услышав в лоб, что экземпляр я, видите ли, не семейный, недостойный и вообще четырнадцать лет разницы оказались пропастью, а я человеком не их “круга”. В общем, хватило мне этого удара по собственной гордости. Наверное, с того дня я и закрыл себя окончательно для отношений и потенциальной возможности построить семью. Может, Ростовцевы и правы, какой из детдомовского пацана, не знающего ни семьи, ни любви – отец и муж? Правильно. Никакой.

– Они же не со зла, – попытался замять всколыхнувший неприятные воспоминания, разговор Степан. – Стефания тогда еще мелкая была, понятно что…

– Степ. Не хочу даже возвращаться к этому, – одернул я друга, ставя жирную точку в этой теме. Пять лет мы ее не затрагивали, и сейчас желания нет. Не понимаю, какого лешего друг вообще решил это “болото” взбаламутить?

Никто не знал, как в тот момент я тонул. Открытым человеком я не был никогда, а переживать всю гниль и все проблемы в себе привык еще с детского дома, где судьба не щадила. Поэтому разбитое сердце и мысль, что Стеф была единственной, в кого я, кажется, умудрился влюбиться за все свои (на тот момент) тридцать с хвостом лет – пришлось пережить в одиночку. Собственно, как и все в моей жизни.

Уныло, в общем. С того дня я и внимания-то на женщин особо не обращал. Не цепляли. Ни внешне, ни душой – никак. Встретились пару раз в неделю “для взаимного удовольствия” и разошлись, как в море корабли – этого мне достаточно.

С того дня и до вчерашнего. Когда я, сам того не ожидая, залип на залетной “маме-синичке”. Неожиданно что-то растопившей где-то в районе сердца. Даже сейчас, улыбку очаровательную вспоминаю, и самому улыбаться хочется. Глаза еще эти ее… большие и честные.

М-да, Бурменцев.

– Так, – махнул я головой, прогоняя лишние мысли, – давай лучше по делу. Что у нас там с… – договорить не дали. Мой телефон, лежащий на рабочем столе, ожил входящим вызовом. И я, хватая его в надежде, что звонит Нинель, отвечаю, не глядя на экран, а когда слышу в трубке тихое:

– Роман? Здравствуйте, это Услада Синичкина.

Сначала ловлю непонимание, потом удивление, и, в конце концов, сердце ненадолго замирает.

– Услада? – переспрашиваю, пробуя на вкус такое необычное женское имя и слышу… всхлип?

Глава 6

Лада

– Мамуль, а Лев сегодня плохо себя вел, – заложила брата Маруся, – и дрался! – сообщила доверительным шепотом, натягивая на уши шапку с помпоном. Крутя-вертя ту на макушке, злясь, что она никак не желала удобно надеваться.

Пришлось помочь, пока моя принцесса не психанула.

– А Маруся забрала у Сони ее игр-рушку и не хотела отдавать! – не остался в долгу сынок, ногой топнув, как настоящий мужчина. – Соня плакала! А Машка смеялась!

– Она первая начала!

– А вот и нет!

– А вот и да!

Дочурка насупилась и показала брату язык.

Я подхватила детские рюкзачки и строго сказала:

– Драться плохо, Левушка.

– Вот так-то, – хмыкнула дочурка.

– И игрушки чужие брать плохо, Маруся.

– Получила?! – поддразнил сестру сынок.

Я вздохнула, улыбнулась и бодро скомандовала:

– Бегом, на выход. А то опоздаем на автобус.

Дважды повторять своей банде не пришлось. Дети сорвались с места и, все еще продолжая переругиваться, потопали из группы.

Я попрощалась с провожающей нас Степанидой Васильевной, пообещав, что завтра точно будем минута в минуту! И пошла догонять своих шумных двойняшек.

Шла по коридором садика за детьми следом, умиляясь. Хоть они у меня и любили друг с другом поспорить, но даже сейчас идут вместе, шелестя пуховичками, бубня что-то себе под нос, крепко взявшись за руки. Попробуй к этим двоим только подойти: побьют, покусают и вообще горой друг за дружку стоять будут до последнего.

Я вот, когда была мелкая, всегда мечтала, чтобы у меня был большой и взрослый старший брат. А лучше два! Чтобы было кому меня защищать, с уроками помогать и кому жаловаться на дергающего меня за косички Федьку.

Хотя чуть повзрослев, уже была и на младшенького согласна и даже, помнится, у мамы просила, но она всегда отшучивалась и говорила, что им с папой и меня хватает. Хоть ребенком я никогда не была проблемным и училась хорошо, но поднимать двоих детей было накладно. И поняла я это, только став сама мамой. И хоть мне было чуть-чуть завидно, глядя на семьи ровесников, где были братья и сестры, но зато синичкам моим повезло гораздо больше.

Сложно сказать, решилась бы я на второго ребенка сама, и вообще… я даже и подумать-то в своей жизни не успела, а чего я от нее хочу? Но теперь, глядя на своих щебечущих птичек, понимаю, что у меня, наверное, иначе и быть не могло! Только двое. Только вместе. Так веселей и надежней. Очень надеюсь, что когда Лев с Машей вырастут, несмотря ни на что, останутся друг для друга поддержкой и опорой. Ведь ее в наше время так не хватает…

После чаепития с Петром, который оказался приятным собеседником, я все-таки успела испечь коржи для торта и даже залезть на пару сайтов с объявлениями. Вариантов квартир под сдачу перед Новым годом было не то что немного, а вообще единицы! Да и цены… арендодатели явно завысили перед праздниками. Так, что после третьего набранного по объявлению номера я отчаялась вконец, решив отложить это дело на “после садика”.

Нина днем так и не позвонила, да и Роман пока молчал, но решать что-то было нужно. В крайнем случае, я решила, что мы сможем сегодня уехать к родителям. А завтра… а завтра будет видно.

На улице уже было темно, а градусы, давшие днем горожанам послабление, снова поползли на термометрах вниз. Снова стало холодать, а на остановках было буквально не протолкнуться. На дорогах снова пробки, и надежда на то, что наша маршрутка придет вовремя, умирала с каждым вздохом все быстрее.

– О-о-о, дым, мам, – охнул Левшука, выдыхая облачко пара. – Смотри, как я умею!

– У-у-упс, – взмахнула ручками Маруся, поскользнувшись. Благо, я успела ее схватить за капюшон и поставить на ноги.

– Осторожно, дети. Дайте-ка мне ваши ручки, – подхватила маленькие ладошки в теплых варежках. – Скользко очень. Смотрим под ноги.

– Ох, – вздохнула Маруся, – мороз кусает щечки, – втянула шею в плечи дочурка, семеня рядышком со мной.

– И нос кусает, – поддакнул Лев. – А мы опять поедем на автобусе? – шмыгнул сынок.

– Опять, мой хороший.

– А почему не на метро? Там тепло…

– Потому что от метро нам далеко идти до дома, синички.

– А у дяди Ромы есть машина… – мечтательно протянула принцесса, провожая взглядом какую-то презентабельную иномарку, с ревом пронесшуюся мимо остановки, к которой мы только что подошли.

– Есть, – подтвердила я, натягивая на головы детям капюшоны. – А у нас нет. И мы катаемся на автобусе, но зато мы втроем и нам весело, правда? – улыбнулась я, приободряя своих замерзших птичек. Присаживаясь на корточки и обхватив за плечи, притянула к себе под бок, целуя по очереди красные щечки.

Дети согласно кивнули.

– Степанида Васильевна говор-рит, чтобы не замерзнуть, надо пр-рыгать, – вспомнил Левушка, – вот так! – подпрыгнул на месте сынок, тут же демонстрируя нам, как. – Высоко и много. Как зайчики, мам, Марусь!

Глава 7

Лада

Это прозвучало грубо. Кольнуло мою и так не шикарную самооценку, и стало крайне обидно. Я не услышала ровным счетом ничего, но зато зацепилась за брошенное мужчиной:

– …не боись, на твою “натуру” покушаться точно не буду.

Конечно, Услада, могла бы даже не озвучивать. Куда мне в любовницы такого мужчины как Роман, метить! Наверняка у него в очередь модели выстроились: сушеные воблы с глазами навылупку.

Фу!

Если бы не елочный базар, мимо которого мы проезжали и который заприметили мои шустрые двойняшки, я бы, наверное, натворила глупостей. Не сдержала обидного ответного колкого замечания, и хозяин квартиры точно выставил бы нас ночью с чемоданами. А так, пока внимание детей на себя отвлек Рома, я успела себя немного успокоить, убедив в том, что, а чего, собственно, я ожидала?

Я и сама знаю, что до подруг состоятельных бизнесменов не дотягиваю. Ну, какая из меня, истинной Синичкиной, расфуфыренная леди? Да еще и при наличии двух шебутных детей? Правильно, никакая! Времени на себя зачастую не остается от слова совсем, и хоть (спасибо маме с папой) внешность у меня далека от дурнушки, но кто в наше время смотрит на естественную красоту? Всем подавай ярких, дерзких и смелых. А я косметикой-то уже и забыла, когда последний раз пользовалась, а платья вообще вещь не практичная с моими Левушкой и Марусей. Чинно и благородно, взирая на всех сверху вниз, ходить я не умею, а вот побеситься и поиграть с детьми в снежки да догонялки, поваляться в сугробе и хохотать до упаду – это всегда пожалуйста. Я вообще иногда думаю о том, что детей родить успела, а вот повзрослеть – ни на грамм. И как при таком раскладе можно привлекать таких мужчин, как Роман? Верно. Никак. Так что… на правду не обижаются. Роман и так, несмотря ни на что, второй день с нами возится, поэтому усмири ты свое женское эго, Услада, прижми хвост и сиди смирно.

– Ма-а-ам, ты идешь? – слышу за спиной и оборачиваюсь уже в тот момент, когда Маруся, следом за братом выскакивает из машины. Роман и подавно стоит и придерживает дверь для детей и открывает мою в приглашающем жесте.

– Ой, – спохватываюсь я и выскакиваю, стараясь на мужчину не смотреть, взглядом не встречаться и вообще держать дистанцию.

– Куда? Куда мы идем? – оглядываюсь, чувствуя себя, как будто выпавшей из реальности. А дети уже за руки схватились и потопали к первым рядам пышных елочек.

Значит все-таки уговорили Рому?

Ну, птички мои общительные, кого хочешь уболтают!

– Лев, Маруся, стойте! Куда одни? – крикнула и поежилась. Порыв ветра забрался под воротник пуховичка, кусаясь. Что-то совсем холодно стало, видать, разомлела я в теплом салоне.

– Лада, надень шапку, – слышу за спиной и, крутанувшись, чуть носом в грудь мужчины не утыкаюсь. – Простынешь, на улице мороз.

Шапка?

Ощупала голову. Точно! А я ведь про нее совсем забыла.

Рома стоял так близко, протягивая мне забытую деталь гардероба, что пришлось задрать голову, поднимая взгляд снизу вверх. Про себя подмечая, что сам-то он без шапки, волосы ветром раздувает, и шарф болтается на шее не завязанным, и пальто расстегнуто… от одного его вида холодно!

Б-р-р!

И пока я болталась в состоянии растерянности, мужчина аккуратно натянул самолично шапку мне на голову, подхватывая под талию и увлекая за детьми, второй рукой щелкнув на брелок, ставя машину на сигнализацию.

Фары подмигнули, дети, дождавшись нас, рванули вперед, а я осторожно отстранилась от мужчины, прибавляя шаг, спрашивая:

– Зачем мы приехали?

– Детям нужна елка.

– Мы завтра переезжаем, – напомнила я.

– Нет, – и глазом не моргнул Рома, – никуда вы не переезжаете.

– У меня нет денег на елку, к ней нужны и новые игрушки, а у меня еще костюмы не куплены на утренник, – пришлось нехотя признаться, что бюджет у нас с детьми ограничен, – лучше тогда съездить на старую квартиру и забрать нашу. У меня еще остались ключи… – полезла в рюкзак, в поисках связки, но мужчина, вздохнув, усмехнулся и, обогнав меня, подхватил Льва с Марией на руки, бодро поинтересовался:

– Ну, что, какую берем, синички?

– Э-э-эй! – возмутилась я и от неожиданности аж с шага сбилась. Остановилась посреди ряда с колючими деревьями, руки разведя. Вот так, да? А таким, как Рома, не покомандуешь, однако.

– Вот ту, дядя Ррома!

– Нет, вот эту, Мар-руся!

– А давайте сразу две?! – примирительно предложила дочь.

– Предлагаю взять одну, но самую пышную и высокую, – в свою очередь предложил мужчина.

– И чтобы вкусно пахла, да?

– Обязательно, Лев.

– А игрушки? Я хочу шарики машинки, купим?

– А мне принцесс!

– Купим. Все, что пожелаете, купим.

– Все-все? – восхищенно прошептала Маруська.

– Абсолютно.

Та-а-ак, кажется, пора срочно догонять, пока мои проныры не развели доверчивого Романа на целый игрушечный склад.