Щенок по имени Лето

В маленьком городке, где лето приходило каждый год с одним и тем же старым чемоданом в руках, жил щенок. Не просто щенок — а маленький, рыжий, с глазами, полными звёзд, будто он родился под каким-то особенным созвездием, о котором давно забыли.

Его звали Джиппи, хотя никто толком не помнил, почему именно так. Может, потому что он всё время дёргал поводок. А может, просто имя прилетело с ветром, как перо или обрывок письма, написанного детством.

Джиппи бегал по улицам, словно они принадлежали ему. Он гнался за бабочками, которые, казалось, знали его ещё до того, как он научился лаять. Он нырял в лужи, как будто искал что-то важное на их дне. И каждое утро он будил весь квартал своим радостным лаем, будто говорил:

«Я здесь! Снова здесь! И мир сегодня красив!»

Люди смеялись над ним. Но не злобно. Скорее с теплом. Потому что Джиппи был частью лета. Как запах жареной кукурузы на ярмарке, как хруст бумажного фонарика, как первые слова любви, сказанные шепотом под плакучую иву.

Однажды он встретил девочку по имени Мэгги, которая тоже верила в чудеса. Она носила с собой банку, полную светлячков, и говорила, что однажды украдёт месяц и положит его в карман, чтобы ночь никогда не наступала.

— Ты глупая, — лаял Джиппи (по-собачьи, разумеется).

— А ты мечтатель, — отвечала она.

Они провели вместе всё лето. Бегали по полям, собирали самые красные листья, даже если они были ещё зелёными. Ловили время, пока оно не успело ускользнуть. И думали, что это будет длиться вечно.

Но лето всегда уходит.

Когда наступил сентябрь, Мэгги уехала. В другую школу. В другой город. Возможно, в другую жизнь. Джиппи стоял у ворот и смотрел ей вслед. Он не лаял. Только вилял хвостом, будто пытался сказать: «Прости, что не смог тебя удержать.»

С тех пор он больше не гонялся за бабочками. Лужи стали ему неинтересны. Он всё ещё бегал по улицам, но теперь делал это медленнее. Будто искал что-то потерянное. Или кого-то.

Иногда, когда солнце садилось особенно мягко, кто-нибудь видел, как Джиппи ложился на траву, закрывал глаза и дышал воздухом, полным пыльцы, воспоминаний и запаха горящего дерева.

Он думал о том лете. О Мэгги. О её банке со светлячками. О месяце в кармане.

А потом, через много лет, когда город уже стал другим, а дети, которые играли во дворах, выросли и ушли, кто-то нашёл старый домик на окраине. В саду, под деревом, лежала выцветшая ошейниковая бляшка.

Рядом с ней цвели цветы, которых раньше там не было. Красные. Яркие. Как шерсть одного очень странного и очень любимого щенка.