Считая шаги

1

Вожу коготочком по лужице крови,

Я монстр, убивший сотню людей,

Я злобная тварь, пережившая горе,

Твоя я погибель, добей же скорей!

Назад не смотрю, ведь замру не в испуге,

Давно ничего не боюсь и не жду,

Меня превратили в монстра от скуки,

По вашим же страхам и крови иду...

Намного важнее с монстром не биться,

Внутри он сидит, и его нет страшней,

Важней поддержать и не дать оступиться.

Не дать превратиться в монстра важней.

-1-

- Такси!

Никто из прохожих, спешивших ранним утром по своим делам, даже не обернулся на явно отчаянный окрик рыжеволосой девушки, которая под моросящим октябрьским дождем пыталась вырваться из промозглого плена улиц.

Эмма сегодня проспала и опоздала на автобус.

Бруклин набухал от дождя уже третий день. Пробки, которые раньше были еще хоть как-то терпимы, превратились в настоящее испытание. Те несчастные, кто работал на "острове", особо остро чувствовали непогоду и каждый день с надеждой смотрели метеоканал.

Надежда подыхала, корчась в предсмертных судорогах.

Не отличавшаяся особым оптимизмом, Эмма окончательно помрачнела. Это же был четверг!

А по четвергам в конторе в восемь утра совещание. Начальница - мисс Линда Хамид отличалась особо извращённым умом, когда дело доходило до пыток подчинённых.

Тем не менее, один из лучших дизайнеров Нью-Йорка могла себе это позволить.

Мисс Хамид была светочем в жизни Эммы вот уже три года, но в то же время работа в агентстве Линды была самым тяжким испытанием для силы воли и гордости, которые талантливая, но бедная девушка без связей могла себе позволить.

Жёлтая машина резко затормозила около обочины, где стояла Эмма, уже почти промокшая до нитки. В невероятной спешке она забыла зонт дома. Возвращаться за ним было недопустимой роскошью. Мисс Хамид не допускала опозданий, и «легкий дождик» явно не был причиной для них.

Эмма нервно посматривала на часы в телефоне. Оставалось 15 минут. Впереди едва виднелся бруклинский мост. Водитель такси, пожилой мексиканец, устало потёр переносицу, когда в очередной раз пришлось затормозить на красный сигнал светофора. Он кинул уставший взгляд на свою пассажирку в зеркало заднего вида.

- Опаздываете?

Эмма скрыла нервный смешок и, подавив желание пуститься в объяснения и ругань на судьбу, лишь кивнула и опустила глаза.

- Мой босс будет в ярости.

- Ну... Так ведь какая непогода! Каждый может опоздать.

- Каждый может.. - Эмма закусила губу, - а мне нельзя...

Кабину такси облетел тяжелый вздох. Всё существо девушки приготовилось к плохому дню.

«Не первый и не последний», - горько подумала про себя Эмма.

Через двадцать восемь минут она выслушала от своего босса тираду об ответственности, неприкрытые издёвки по поводу неопрятной внешности и очередное напоминание, что одного таланта мало в дизайнерском деле.

Не сводя глаз с ухоженного и моложавого лица сорокасемилетней начальницы, Эмма читала в её глазах надменность и нетерпимость к таким, как она.

Но мисс Хамид не раз получала большие контракты благодаря скромной и молчаливой сотруднице, поэтому умела балансировать на тонкой грани грубости и профессионализма. По этой же причине её сотрудники редко самостоятельно увольнялись.

Линду всегда можно было ещё чуть-чуть потерпеть. И это «чуть-чуть» могло растянуться на годы, пока не заканчивалось ЕЁ терпение и выдержка не давала слабину.

Оказавшись в своей каморке, которая в агентстве Линды Хамид гордо называлась рабочим местом специалиста, Эмма с облегчением вздохнула. Правда, негромко...

Каждый тяжелый вздох, неосторожное слово или косой взгляд словно по воздуху доносились до начальницы. Воздуху помогали несколько ртов. Коллектив агентства включал в себя десяток рядовых дизайнеров, четырёх ведущих специалистов и главного дизайнера с помощником. Этим помощником и была Эмма — сирота родом из Кентукки, которую жизнь занесла в Нью-Йорк.

К своим двадцати шести годам Эмма достигла определённых успехов в карьере, удивляя сослуживцев немногословностью и упорством носорога, железной выдержкой и полной неконфликтностью.

- Крови нет? - из-за перегородки неожиданно появился конопатый нос Никки Рокленд.

Они с Эм не были подругами, но среди прочих больше общались друг с другом. Дружба в агентстве не приживалась, здесь холили карьеризм и лелеяли амбиции, что очень подходило Эмме. Она могла без оглядки идти к своей цели без реверансов. Ей хватало совести и таланта, чтобы этот путь не был выстлан головами коллег, а цель была простая — независимость и возможность обеспечить ту жизнь, о которой Эмма мечтала с детства.

Эмма Кейтерберг практически не помнила свою мать, которая, по словам работников детского приюта, куда она попала сразу после её кончины, проработала официанткой в кафе и не имела ничего за душой. Имелись какие-то дальние родственники, с которыми связь была потеряна ещё в восьмидесятых, так что туда путь маленькой Эмме был заказан.

Она не могла пожаловаться, что с ней обходились жестоко или несправедливо, а сиротское детство выдолбило в груди чёрную дыру. Нет...

Воспитатели в приюте Сэйнт Бердс были людьми достойными и в меру строгими. Не без исключений, но Эмма прекрасно помнила летние дни, проведённые в Джорджтауне в летнем лагере, бесконечные походы, снежные битвы зимой и интереснейшие сказки, которые всегда читала только мисс Пакклин, старая дева, огромная по размерам, с добрыми глазами и огромным сердцем, в котором мог поместиться не один детский приют.

Она-то и пристрастила маленькую Эмму к чтению, что косвенным образом определило дальнейшую жизнь девочки. Однажды в приютскую библиотеку пожертвовали подшивку старых журналов по искусству. Когда потрёпанные страницы впервые попали в руки Эммы, она словно забыла, как нужно дышать.

Картины старых мастеров Европы приковали её взгляд и душу за одно мгновение. Дошло до того, что у Эммы буквально выдирали из рук несчастную подшивку, которую не позволялось выносить из читального зала, и девочка просиживала дни напролёт с простым карандашом и альбомом, копируя и перерисовывая пейзажи, портреты.

2

Эмма спешила домой, машинально прокручивая в голове всё то, что ей предстояло переделать в проекте. Она изрядно промокла, и только когда зашла в подъезд шестиэтажного дома, в котором снимала квартиру, почувствовала, как её начинает колотить от холода. Поэтому предпочла подняться по ступенькам на четвертый этаж, чтобы немного согреться.

На площадке второго этажа она буквально влетела в миссис Сандерс, свою арендодательницу. Плотная, маленького роста, с роскошными рыжими волосами, которые не поддавались седине в ее «почти шестьдесят», и смешливая до невозможности, дамочка придержала Эмму своими сильными руками.

- Милочка, куда ты вечно торопишься?

Вульгарно красный маникюр почти впивался в кожу, но это было в порядке вещей, просто Дебби Сандерс не терпела никакой спешки и любила поговорить, а проявлений злобы удостаивался только её бывший муж, который изредка заходил к бывшей жене на чай в переносном смысле.

- Извините, Дебби. Замерзла жутко, - Эмма поправила съехавшую с плеча сумку.

- Погода дрянь! - красные ногти не выпускали жертву. - Сегодня матч! Твои красавчики уже на месте?

Дебби хохотнула и перехватила взгляд Эммы, которая выглядела просто отвратительно, и казалось, девчонка вот-вот свалится от усталости в обморок.

- Конечно!

- Ну, тогда Стиви привет от меня.

- Разумеется.

- И плесни в свой чай немного крепенького, а то сдохнешь у меня тут, а таких прилежных квартиранток днём с огнём сейчас не сыщешь. Одни наркоманы да проститутки...

Эмма нервно улыбнулась и сочла за благо промолчать. Подобные слова были сродни признанию в любви и из уст Дебби и звучали почти материнской заботой, а про своё невеселое прошлое Эмма никому не рассказывала кроме Ларсона. Откуда рыжей хозяйке было знать, что скромная Эмма вполне себе относилась к первым и едва ли не примкнула ко вторым...

- Ваша правда, Дебби. Если Вы не против, - Эмма красноречиво посмотрела на свою уже посиневшую в запястье руку.

- Ой, да!

Миссис Сандерс отпустила «жертву» и подмигнула.

- Стиви привет, не забудь.

Эмма кивнула и, только отвернувшись от рыжеволосого смерча, надула щеки.

Как тут забудешь!

Растерзанный временем коридор, весь в потрескавшейся краске, был освещён одинокой лампочкой. Эмма достала ключи из кармана, услышав, как из-за двери её квартиры раздаётся дикий вопль в ознаменование очередного гола любимой команды её парня, и ей сразу стало понятно, что работать придётся с берушами. Хлипкая дверь отворилась, но на вошедшую никто не обратил внимания, пока она громко не чихнула.

Хоть бы не простуда!

- Привет, Эм! Как день?

Бодрый голос Стива, который выглядел как вишенка на праздничном торте, даже не опередил голос Джейсона - тот жадно допивал пиво и просто решил не отвлекаться от этого куда более важного занятия, чем приход девушки, у которой он проводил всё больше времени и все меньше соблюдал элементарные приличия.

- Отлично!

По небольшой квартирке, худо-бедно обставленной в стиле «нуар», витал потрясающий запах горячей пиццы. Несколько коробок, сложенные одна на другую, стояли на журнальном столике в обрамлении батареи уже пустых пивных бутылок.

Эмма чувствовала, как взгляд Стива сверлит ей спину, пока она снимала промокший плащ. Стоило ей только повернуться, и она встретилась с ним взглядом. С лица красавчика не сходила приветливая улыбка, он коротко кивнул головой на её рабочий стол с компьютером, стоявший около широкого окна в пол.

Значит, конверт с деньгами уже на месте.

Местом был старый засаленный справочник по женским болезням, который даже в руки было страшно брать. Но Эмма специально выудила эту книженцию из мусорки, чтобы никому не пришло в голову прикоснуться к ней.

Пройдя до места дислокации своих гостей, Эмма устало подобрала пустые бутылки и, наклонившись к Джейсону, быстро поцеловала его в щеку.

- Привет, Джей.

- О! Эм! Ты уже дома?

На часах была половина девятого, за окном давно стемнело, и тот факт, что Эмма задержалась на полтора часа, а за окном бушевала стихия, ничуть не озадачили её бойфренда, который набивал брюхо и не допускал мысли о тревоге за свою девушку.

- Уже... - устало усмехнулась Эмма.

Она чувствовала на себе вопросительный взгляд голубых глаз Стива и специально медлила, чтобы хоть как-то придать значимости своей жизни, втиснутой в слово «норма» и далеко от нее отстающей. Подцепив двойной кусок пиццы, Эмма выпрямилась и коротко ответила кивком.

Черты лица Стива мгновенно разгладились, и он ослепительно улыбнулся.

Многие девушки растаяли бы на месте Эммы, но такой типаж мужчин был ей хорошо знаком и она давно зареклась вестись на внешность.

Красоту могли себе позволить только богатые люди. Бедные же очень дорого платили за этот аксессуар, который порой только и находился у них в активах.

Так было и с Эммой, которую доброжелатели быстро научили одеваться «как надо» и пользоваться косметикой. При умелом обращении Эмма за считанные минуты превращалась в соблазнительную красотку, которую вовсе не метили в лучшие подружки и которой не светило ничего хорошего на улицах Бруклина. Первая работа в прокуренной забегаловке около набережной для Эммы была светочем.

Тогда у неё впервые появились свои скудные деньги, убогое жилье, по сравнению с которым теперешняя квартира могла считаться просто роскошной, и … друзья. Парень, работающий в той же забегаловке поваром, был милым и зазвал Эмму к себе на вечеринку.

В душной комнате, больше напоминающей притон, Эмму угостили кокаином, сказав, что это бесплатно и поможет ей расслабиться. Она не была наполнена моралью после своего невесёлого детства и юношества, а потому считала, что в жизни стоит попробовать всё. И горько пожалела об этом, когда под кайфом её лишили девственности и пустили по кругу. Все ночь её тело использовалось для удовлетворения похоти наркоманов и пьяниц. Эмма мало что помнила, и это сохранило ей рассудок. Единственный, кто знал о случившемся, был Ларсон.

3

Будильник беспощадно разорался в положенные шесть сорок. Эмме удалось уснуть только под утро. Сон крепко стянул веки, и голова была словно свинцовая, а подушка казалась божественным местом желанного отдыха. Но опаздывать на работу из-за дождя снова не хотелось, а на такси просто не было денег.

Джейсон недовольно забурчал. Подъём Эммы для него означал, что и ему пора просыпаться. Нервно скинув с себя одеяло, девушка почувствовала, как всё тело прошиб озноб. На отоплении, как обычно, экономили. Единственным спасением было побыстрее ретироваться в душ и не экономить на горячей воде. Спустя пятнадцать минут Эмма уже бодро суетилась на кухне, готовя завтрак из того, что оставалось в холодильнике. Сегодня должны были перечислить зарплату, и тогда можно будет порадовать себя и холодильник, который уныло охлаждал два яйца, пучок салата и кусок ветчины. Из всего этого изобилия Эмма сделала яичницу и заварила чай.

– Доброе утро, милая, - Джейсон вышел из спальни, застегивая на ходу брюки.

«Милая?! Опять к деньгам», - Эмма нахмурилась и посмотрела на широкую улыбку своего парня.

– Выспалась? - Он решительно уселся за стол в ожидании завтрака. Эмма с жадностью посмотрела на яичницу и тут же почувствовала, что не хочет делиться едой с упитанным бойфрендом.

– Ну, как сказать, - тяжёлый вздох облетел кухоньку, – Если бы ты меня не насиловал сонную среди ночи, то, может быть, и выспалась бы.

Брови Джейсона в недоумении сошлись прямо посередине переносицы.

– Я думал, тебе понравилось.

– Это радует, что ты думаешь. Постарайся относиться к этому делу серьёзно и практикуй чаще. Думать, я имею в виду.

– Ты что, не с той ноги встала? - Джейсон изобразил самую милую улыбку и подошёл к Эмме, чтобы обнять.

– Давай помогу, - он наспех перехватил сковороду и выложил содержимое на одну тарелку.

– Кстати, ты помнишь, какой завтра день?

От вопроса Эмма немного затормозила и недоверчиво посмотрела на сияющую физиономию Джейсона. Неужели у него просветление, и он помнит, что завтра ровно год, как они с ним встречаются.

– Помню, - провожая наполовину удивлённым взглядом тарелку, Эмма растерялась и не нашлась что сказать, в то время как Джейсон уже уплетал еду. Все чаще и чаще она замечала, что Джейсон не особо утруждается заботой в её сторону, и даже его мать, с которой Эмма была знакома и принята довольно холодно, однажды совершенно честно заявила, что её сын – не подарок.

– Мне сегодня за машину взнос надо в банк выплатить, и хотелось бы отметить годовщину нашу...

Эмма тяжело вздохнула, так как поняла, о чём идёт речь.

– Джейсон, я сама на мели.

– Я знаю, знаю... - он даже перестал сметать еду в рот, – Но у тебя же сегодня зарплата, а у меня через неделю. Эм, ты же знаешь, я всё отдам.

Эмма от досады закусила губу. С одной стороны, Джейсону было трудно отказать – у них, как-никак, отношения, и с трудом и долгими, многочисленными напоминаниями он возвращал все деньги, которые занимал.

Молча развернувшись, Эмма проглотила чертыхания и дикое желание не следовать канонам «нормальной» жизни, которые просто требовали наличие семьи или нормальных отношений. К сожалению, нормой для простых обывателей были слишком частые проглатывания негодования и злости, которые потом и выплескивались в такое нормальное домашнее насилие, склоки и скандалы. Она ушла в спальню и через минуту вернулась с двумя сотнями долларов. Купюры скромно легли рядом с пустой тарелкой, которую Джейсон, похоже, не собирался ставить в раковину.

Желудок Эммы красноречиво заурчал, но его зов был заглушён потоком радостных обещаний Джейсона, что её ждет завтра огромный сюрприз, и смачный поцелуй был тому преддверием.

– Ну, лихо он тебя развёл! - голос Арти был полон сарказма и жалости, хоть телефон и приглушал эти явные эмоции друга. В обеденный перерыв Эмма вырвалась в закусочную, где обычно заказывала огромный сэндвич с сочной говядиной, капустным салатом и божественным соусом, за который можно было отдаться владельцу забегаловки, только бы узнать его секрет.

– За твои же деньги тебя и порадует... Мда! Я жду подробностей. И да, кстати, - голос Арти понежнел на полтона, – Мы попадём на открытие «Роудс»?

– Продажные друзья, неблагодарный бойфренд... Этот мир слишком жесток для меня, - Эмма ёрничала с набитым ртом, чтобы потянуть время.

– Да ладно тебе, Эм! Не томи!

– Будут.

– И помни, это благодаря Джейсону.

– Нет. Это не пройдёт!

– Благодаря другу Джейсона, признаю его косвенное участие, но, милая моя, это всё ты и твоё животное обаяние.

– Умеешь комплименты делать, даже не знаю, обижаться на тебя или краснеть от удовольствия. Все! Я скоро уже подавлюсь своим обедом. Отбой!

– Жду подробностей... - успел выкрикнуть Арти, и Эмма с улыбкой отключила телефон. И откуда ей было знать, что её друг будет проницательнее неё — женщины во плоти, которая, по-сути, не очень разбиралась в мужчинах, а потому за благо считала соблюдать кем-то прописные истины и не заглядываться на красивых, не гнаться за богатыми и учиться прощать прикрытое хамство.

Сидя в своём закутке, который гордо именовался кабинетом, Эмма не отрывала глаз от компьютера и провела за моделированием весь день. К вечеру поясница затекла, а пятая точка словно и вовсе отсутствовала. Вымотанная и уставшая, она лелеяла надежду на сытный, вкусный ужин, бутылочку вина и милую улыбку со стороны Джейсона вкупе с приятным сюрпризом, обещанным ей накануне.

В поддержку светлых мыслей девушки на улице перестал лить дождь. Но промозглая сырость всё же пробирала до костей, и скромное, неброское пальто не спасало от противного ветерка, который лихо поддувал снизу и заставлял проклинать юбочный дресс-код. Недалеко от дома был расположен банкомат, и Эмма потеряла минут пятнадцать простояв в очереди, чтобы снять деньги. Здесь она окончательно окоченела, но все же не могла отделаться от радостной мысли о том, как вовремя она подарила тёплую куртку Ларсону.

4

Утром не изменилось ровно ничего. За окном было ещё темно, будильник настойчиво и противно трезвонил. Эмма высунула руку из-под одеяла и отключила дребезжащую железку. Рука мгновенно замёрзла. Надо будет поговорить с Дебби. За квартиру Эмма платит не так уж и мало. Батареи были еле тёплыми, в то время как октябрь подходил к концу. Завернувшись в одеяло, Эмма спустила ноги и коснулась холодного пола. Акклиматизация запустилась. Сегодня должен был приехать Мэдсен, принимать работу и новые расчеты по смете, поэтому в офисе нужно было быть первой и перепроверить всё несколько раз, чтобы внутренняя истерика, которая подмывала начаться, едва Эмма приходила в себя после неспокойного сна, не обрушилась лавиной. Стараясь отвлечься от тревожных мыслей, Эмма взяла с тумбочки телефон. Не было ни пропущенных звонков, ни смс.

Перемены в жизни требовали рихтовки в голове, затяжной и мучительной. Увы, но Эмма никогда не принимала даже полезные изменения легко и быстро. Слова Дебби о том, что жизнь должна давать возможность вынырнуть из проблем и неурядиц, чтобы глотнуть воздуха на территории безответственной бесшабашности и простоты всплыли до кучи, и девушка нервно усмехнулась. Суббота обещала быть интересной.

До глотка воздуха оставалось недолго. Завтра Хэллоуин, и Арти пригласил Эмму в «ПепперКрим» на вечеринку. Эмма одела толстые шерстяные носки, и не вылезая из своего теплого кокона поплелась на кухню, щелкнула чайником. В холодильнике одиноко обитал кусок сыра и наполовину полная бутылка молока. Соорудив себе нехитрый завтрак Эмма села за стол в ожидании, пока чай заварится, и тупо пялилась в окно, которое уже приобретало серый оттенок грядущего унылого рассвета.

Прописные истины, такие как: работа лечит — недаром так звались, и Эмма почувствовала, как внутри слабо колыхнулась радость, добитая вчера тяжким разочарованием с Джейсоном. Самоуважение было одним из немногих ценных достояний, и Эмма не могла дальше игнорировать тот факт, что её попытка поддерживать отношения с мужчиной, которого больше интересовала её зарплата, чем она сама, привела к единственно правильному выводу — ей нравилось быть одной.

Страхи о том, что старые девы без родственников и семьи гибнут в окружении двадцати котов или спиваются, или то и другое сразу, вились в сознании, как мухи в мясной лавке — вяло, но назойливо. От того и требовались усилия над собой, чтобы не раскисать, и обычная дорога на работу, правда сегодня на автобусе, показалась Эмме едва ли не лечебной.

Серый тоннель состоявший из заляпанного коридора, потрепанного крыльца, ржавой остановки, тоскливых лиц таких же работяг, как сама Эмма, молчаливая толкотня в автобусе и одинаковый пейзаж, который был щедро смочен затянувшимися дождями в итоге начинал светиться всеми оттенками радуги, когда девушка переступала порог агентства и добиралась до своего стола, включала компьютер и с головой погружалась в яркий мир, где она творила гармонию, уют и красоту для других, понимая, что вряд ли сможет позволить себе нечто подобное, но тем не менее испытывая неимоверное счастье от работы.

К тому времени, как начали подтягиваться остальные работники агентства Эмма уже подготовила несколько экземпляров новой сметы, загрузила данные на сетевой диск для демонстрации и подготовила для мисс Хамид обзор основных изменений, чтобы она ничего не упустила на встрече с Мэдсоном.

Скупые приветствия в адрес Эммы от Сары и ее подруги Холси Эндрюс Эмма едва услышала. Запах дорогих духов проплыл стороной едва долетев до девушки.

— Доброе утро, Эмма, — бодрый голос Никки донёсся из-за перегородки. Её аккуратный нос и настороженные глаза появились через мгновенье.

— Получила вчера имейл? Я проверила цифры дважды.

— Спасибо, Никки. Отличная работа! Явное облегчение пронеслось на лице у ассистентки мисс Кэтчер. Никки звёзд с неба не хватала, но компенсировала отсутствие особых талантов упорством и аккуратностью.

— Кофе будешь? — Никки, как и все прочие работники агентства была фанатом этого напитка, и месяц назад Линда даже разорилась на вторую кофемашину для своего персонала.

— Покрепче, будь добра, — Эмма услышала, как завибрировал её телефон, и бросила взгляд на часы. Девять утра. В груди странно кольнуло. Вдруг Джейсон! Осознание того, что она дала ему отворот поворот всё ещё никак не могло улечься в голове, а сердце терзалось вполне понятными сомнениями. Эмма прочла смс. На удивление оно было от Стива: «Забегу вечером, чтобы отдать приглашения! Ты у меня в долгу!». Даже лучший друг её уже бывшего парня оставлял после напоминания о себе лучшее послевкусие, чем сам Джейсон.

Ненавязчивое и поверхностное внимание Стива уходило глубоко корнями в его либеральный мир общения с женщинами. Но одно дело быть отпетым бабником и вести себя так, что невольно пропитываешься симпатией к такому нескрываемому свинству, какое проявлял в итоге Стив к своей армии поклонниц, и другое дело вести себя как Джейсон — иллюзия стабильности, порядочности и лицемерия, которое не признается и обрастает склизким налетом обыденности. Всколыхнув у себя в памяти «подарок», которым хотел её порадовать Джейсон на годовщину, Эмма поморщилась и испытала желание съездить себе по физиономии, чтобы прийти в чувство. Очевидный результат недосыпа и стресса был налицо!

— Ну и вид! Эмма, с Вами всё в порядке? — холодный голос Линды Хамид едва не заставил девушку подпрыгнуть. Линда застала её сидящей за компьютером, сгорбленной, с поникшими плечами и скорбным выражением лица. Эмма Кейтенберг была курицей, несущей золотые яйца, но её внешний вид вызывал как минимум жалость и брезгливость. Как можно так себя не любить?

— Мисс Хамид!

Телефон Линды издал короткий мягкий щелчок, золотой корпус тускло блеснул и, быстро прочитав сообщение, мисс Хамид нахмурила свои ухоженные брови. Только этого не хватало. Она заметно побледнела от злости.

— К встрече с Мэдсеном все готово?

— Да.

— Распечатайте новую смету и подготовьте конференц-зал.

5

Эмма вышла из зала со смешанными чувствами. Мэдсена явно всё удовлетворило, но его застывший взгляд, замороженный, как у статуи, и очаровательная полуулыбка, с которой он проводил её, насторожили интуицию до предела. Списав всё на разбушевавшееся воображение, Эмма тем не менее не могла игнорировать весьма честолюбивое удовлетворение. Этот проект практически полностью был на её совести, лишь небольшие детали были привнесены Мартой Кэтчер и отредактированы Линдой. Разработка полностью принадлежала Эмме, и на горизонте уже виднелись недвусмысленные знаки, которые подавала её заветная мечта о признании и тривиальном финансовом благополучии.

По условиям контракта подобный проект, подписанный именем Эммы Кейтенберг, сулил ей процент от суммы гонорара, причём немаленький.

После его реализации её фамилия станет известной в высших дизайнерских кругах.

Пусть кабальные условия трудового контракта с Линдой и не дадут Эмме сделать лишнего движения, но ещё одна ступенька будет преодолена. Каких-то пара лет, и неприметная сиротка сможет диктовать собственные условия, если будет действовать с умом и дальше.

Доплыв до своего компьютера, Эмма позволила себе расслабиться и минут десять просто пялилась на экран монитора. Желудок упрямо заурчал, напоминая о том, что пустота не очень-то его радует, и красные мошки, промелькнувшие стайкой в глазах, это подтвердили. Презентация затянулась, и время ланча давно минуло.

Эмма бросила взгляд на яркий стикер, который должен был ей напомнить о лекарстве от давления и шампуне от вшей для Ларсона. Первое по рецепту ей нужно было оплатить в аптеке и сегодня же торжественно вручить с предписаниями от бесплатного муниципального врача, который выполняет квоту приема малообеспеченных граждан, а второе срочно требовалось старику и не могло больше им игнорироваться.

Гнусные мелкие насекомые уже внаглую расхаживали по седой голове бездомного старика, который не сильно-то жаловал душ.

Быстро пробежав по клавиатуре пальцами, Эмма просмотрела в Интернете отзывы о средствах от вшей и выписала название на листок, но, подняв глаза, вздрогнула от неожиданности.

На неё в упор смотрел Райан Мэдсен.

Он стоял ровно, будто солдат на часах. Лицо спокойное и довольное.

– Извините, не хотел Вас напугать, Эмма. Кажется, Вы собрались уходить.

Он кивком указал на её пальто и сумку, в руках с которыми она сидела за столом.

Никки за перегородкой притихла до такой степени, что Эмма даже подумала, что она ушла.

– Да, пойду перекушу. У Вас остались вопросы, мистер Мэдсен? - в попытке сохранить дистанцию, Эмма нахмурилась.

«Что ему ещё нужно?»

Поспешно закрыв окно браузера с перечнем средств от вшей, Эмма встала со стула и начала демонстративно одеваться.

– Да. Я хотел поинтересоваться. Вы случайно не приглашены на прием к Селестино в субботу?

Эмма широко улыбнулась. Её чистое от косметики лицо преобразилось, и Мэдсен невольно залюбовался девушкой.

– Боюсь, что сеньор Селестино, даже не догадывается о моём существовании...

– Райан прошу! Вы забыли свой экземпляр.

Как по мановению волшебной палочки, тут же появилась Линда. Она не могла себе позволить приватных разговоров между такими клиентами, как Мэдсен, и своими сотрудниками. Она успела подслушать, о чём они говорят. Её немало удивил интерес этого холёного жеребца к серой мыши, которой являлась эта Кейтенберг.

– Благодарю. Линда, Вы получали приглашение от Селестино?

Мисс Хамид почти позеленела от одного только упоминания фамилии проклятого итальянца. Но, взяв себя в руки, вздёрнула подбородок.

– Да. Сегодня утром. Вы тоже там будете?

– Разумеется. Вот, решил поинтересоваться, может быть мисс Кейтенберг тоже будет на приёме. Почти все приглашенные придут со своими ассистентами. Вы же знаете, что у Хьюго всё всегда связанно с делами.

– Как же не знать. Но увы, я уже попросила Сару. Думаю, она больше впишется в обстановку вечеринки, - унизительная реплика, к великому разочарованию Линды, ничуть не задела девушку, и Эмма лишь вздернула брови и посмотрела на Мэдсена.

– Что ж! Обстоятельства складываются самым благоприятным образом, - Мэдсен засиял. – Позвольте, мисс Кейтенберг, попросить сопровождать меня на приёме у Хьюго Селестино. Отказ я не приму. Вы это заслужили, проделав столь потрясающую работу. Линда просто не может Вас больше скрывать у себя. Не так ли?

Особо подчеркнув последние слова, Мэдсен удавом уставился на Линду, у которой, казалось, сейчас сердце остановится. Даже яркий макияж не смог скрыть бледности и заострившихся от злобы скул.

– Ваша правда, Райан, - только и смогла она из себя выдавить.

Резко развернувшись, Линда буквально пулей вылетела в коридор.

Кровь в ушах шумела, и смысл сказанного только дошел до сознания Эммы, для которой увидеть сеньора Селестино была равно, как ребенку встретить Санта Клауса.

– Вы, кажется, собирались на ланч? Позвольте я составлю Вам компанию.

Эмма удивлённо посмотрела на холеного мужчину и живо представила себе, насколько колоритно он будет смотреться в забегаловке «Бургеры Стотта», где частенько обедала.

Она заставила выйти себя из ступора.

Из закутка Никки послышалось, как что-то падает.

– Мистер Мэдсен, но почему я?!

Нечто искреннее и человечное впервые промелькнуло в глазах Райана Мэдсена, которому странно было лицезреть неподдельное детское счастье на растерянном лице мисс Кейтенберг.

– Что-то мне подсказывает, что Вы это заслужили. И не переживайте за то, что Ваше присутствие будет неуместным. Я позабочусь о том, чтобы Вы чувствовали себя комфортно и не брошу Вас на съедение местным акулам. Идёмте, Вам надо подкрепиться. Я больше не могу слушать мучения Вашего желудка.

Эмма отчаянно покраснела и рассеянно приняла помощь Мэдсена, который помог надеть ей пальто, и они вдвоем вышли в коридор.

Взгляд Сары, которая столкнулась с ней и Мэдсеном в коридоре, до самого выхода жёг Эмме спину.

6

Арти, словно заботливая бабушка, именно бабушка, а не дедушка, стоял и с умилением наблюдал за Эммой вот уже битых десять минут. Его два мартини покорно стояли на столике, между ее извечным джином и новеньким - стаканом со скотчем. Парень, с которым она запоем беседовала и напивалась был двухметровым экземпляром с потрясающим генофондом.

Колоритные внешние данные, однако, оставляли неуловимое чувство незавершенности, хотя красота лица уже не так сильно имела значение. Одни только руки, оголенные по локоть с закатанными рукавами, широкой пиратской рубахи, могли вызвать слезы умиления у именитых скульпторов.

Мышцы не были перекачены, парень не напоминал голландского бычка, но было видно, как они красиво перекатывались под кожей.

Ллойд краем глаза заметил, что парень, который откровенно пялился на них с Эммой, осторожно потянулся за двумя бокалами мартини и молниеносно перехватил его руку. Едва нахмурив брови он вопросительно посмотрел на Эмму и намертво сцепив пальцы на довольно хлипкой руке этого невежды, не удержался от улыбки, когда заметил, что она подперла подбородок одной рукой, в то время как другой флегматично поглаживала голову своего воротника.

Ее соловелые глаза мечтательно блестели из под шляпы, рука выдала изящный жест.

- Арти! Где ты пропадал?

Ллойд ослабил хватку.

- Я, вообще-то, здесь уже минут десять стою, моя дорогая! Познакомишь со своим новым другом?

- Ллойд, Артур Митчел. Арти.... Ллойд.

Эмма с удовольствием допила джин.

- Я думал, что ты хочешь забрать напитки, которые Эмма для себя заказала.

- Мартини после джина? - Арти ухмыльнулся и пожал руку. - Впрочем ей это бы помогло расслабиться... окончательно.

- А ты, часто здесь бываешь? - зайдя с насущного вопроса, Арти с надеждой пялился на нового знакомого, пока отрицательное качание головой этого полубога не разрушили его зародившиеся грезы.

- Нет, я с подругой пришел. Она где-то....тут. Тоже ....со своей подругой, - рассмеявшись тому насколько его речь походит на имбецильную, Ллойд снова глянул на Эмму, которая, судя по всему, наслаждалась его неловкостью.

Арти сделал глоток и подцепив свои напитки тяжело вздохнул.

- Вот не зря же костюм выбрал... Что же так не везет.

Его бормотание растворилось в очередном треке, грянувшем из колонок, а повернувшись спиной, чтобы не мешать новоиспеченным знакомым общаться, Ллойд увидел торчащий из его нее бутафорский нож.

- Твой друг расстроился?

- Да, - искренне ответила Эмма, продолжая тискать дохлую морду, свисавшую с ее плеча.

Она уже прибывала за чертой, которую сама себе обещала не переступать и с головой плавала в очаровании, которое источал этот невероятный тип. Он с упоением рассказывал о своем путешествии по Индии, когда бросил учебу в колледже, куда его засунула мать. Почти пол-года скитаний по Азии, наградили его умением молчать и слушать людей, как выразился сам Ллойд.

Вернувшись в Штаты и пролечившись от какой-то инфекции, он убил родственников, изъявив желание идти учиться на архитектора. Не пробыв под крылом матери и месяца он укатил учиться в Массачусетский технологический институт, откуда выпустился и сразу же пошел в рядовые помощники при муниципалитете Нью-Йорка. Градостроительный отдел вдоволь попинал «золотого мальчика» и выплюнул молодого специалиста, когда тому наскучило выписывать разрешения на строительство.

Ллойд работал свободным художником и открыл свою небольшую фирму, которая только набирала обороты.

Довольно внушительный багаж знаний, не укрыли от Эммы того факта, что при всей своей уверенности и свободной манере общения, этот детина вел себя чарующе робко. Несколько раз тщательно подбирая слюни, Эмма теряла нить разговора, когда ее взор падал на его красивую шею и идеальные формы под рубашкой. Этот скромник явно знал себе цену и о том, какое впечатление производит на женщин.

- Так о чем мы разговаривали?

- Ты спрашивала, чем я увлекаюсь помимо своей работы...

- И кроме спортзала, это очевидно...

- Эмма едва успела договорить, как перед ней материализовался еще один стакан с джином. Скосив глаза она только и увидела, как Арти отсалютовал ей и скрылся на танцполе.

Не друг, а золото, - широкая хмельная улыбка растеклась по ее лицу, едва прикрытая тенью от шляпы.

- Люблю путешествовать. В следующем месяце лечу в Мельбурн

- Ого! Не могу не позавидовать... Я никогда не была за границей.

От Ллойда не скрылась откровенная печаль в голосе девушки. Она могла соврать и преукрасить свои слова уже много раз, но как на духу выкладывала правду и совершенно не скрывала своей необычной манеры разговора. Немного грубоватой, искренней и отталкивающей, какую обычно выдают честные люди.

- Но опять же по работе..., - разведя руки, он пожал плечами и тяжело выдохнул. - Наверняка, поэтому у меня и не было серьезных отношений. Я всегда поглощен работой и буквально помешан на проектировании. Это моя страсть... А девушки любят, когда мужчина поглощен только ими и редко кто выдерживает столь очевидного пренебрежения. Звучит довольно по свински... Тем не менее. С очередной своей пассией я расстался из-за открытия этого нового клуба, которое только еще предстоит... «Роудс», кажется.... Она попросила меня достать туда пригласительные, а я просто забыл. И когда это выяснилось итогом ее бурного монолога был вывод, что я эгоист и живу только ради себя. Только в более жесткой форме.

- Я тоже иду на открытие... Сегодня получила приглашения.

Ллойд присвистнул.

- Так они же уже как месяц назад закончились?! У тебя явно хорошие связи...

- Ну, по работе с разной публикой приходится общаться, - Эмма деловито и одновременно скромно пожала плечами, наслаждаясь моментом.

В ответ его губы снова растянулись в улыбки, а волоски, короткой и ухоженной бороды стали топорщиться.

- Но я сама не любительница тусовок. Слишком шумно и … тесно что ли.

7

Лучи солнца слепили Эмме глаза. Белоснежные стены старинного особняка, который вздумали переделывать супружеская пара в годах — мистер и миссис Риттеррайт, отражали свет и грозили мелькать бликами в голове у девушке до конца дня.

Он был модным ювелиром и молчуном, к которому Эмма сразу прониклась симпатией. Но в отличии от Юсефа Риттеррайта, его не на много моложе жена — Нина, была бездонным колодцем идей и энергии. Научившись отстраненно слушать большую часть ненужной информации, Эмма делала короткие пометки у себя в блокноте, отмечая важные пожелания и пристрастия хозяйки, потому что хозяин лишь устало потирал переносицу и только сокрушенно покачивал головой, на очередную фразу жены, которая начиналась со слов «у меня отличная идея!».

Дом был потрясающе красивым. Три этажа элитной жилплощади на семьдесят девятой улице в Верхнем Ист-сайде, Линда поручила курировать Эмме, в то время как сама укатила в Майами на неделю, чтобы держать руку на пульсе и подписать кое-какие бумаги с местными субподрядчиками, которые привлекались к строительству торгового центра.

Как и предполагалось, от нового знакомого, который стал очередным должником Эммы на вечеринке в «ПепперКрим», не было ни слуху, ни духу... Громкие слова про «позвоню» и сомнительную благодарность, Эмма приняла за очередное подтверждение прописной истины, которую свято вбивали ей еще со времен пребывания в приюте — справедливости в этом мире слишком мало, чтобы на нее могли рассчитывать никому не нужные дети. И залогом выживания, именно выживания, а не жизни, было скорейшее усвоение того факта, что, чем меньше ты будешь рассчитывать на кого-либо кроме себя, тем легче тебе будет существовать в этом мире.

Про безразличие и несправедливость еще ярко свидетельствовал тот факт, что Эмма четыре раза сегодня звонила Джейсону, чтобы напомнить про ключи от квартиры и деньги, которые он ей был должен, но он ни разу не ответил. Прощаться с двумя сотнями было не так легко, как с двадцадкой и возмущение вперемешку с праведным гневом тихонько душили Эмму с самого утра.

А потому непрерывный поток «идей» миссис Риттеррайт выводил девушку из равновесия и мешал сосредоточиться. Как обычно, этой ухоженной милой леди, через каких-то полтора часа дебатов, наскучит давать Эмме советы и ждать отклика у своего молчаливого мужа, которому было глубоко все равно какой узор батика выбрать для подушек на кушетку около камина.

Короткие паузы в монологах миссис Риттеррайт возникали все чаще, а значит запал проходил. Эмма кивала и поддакивала, зная, что малейшее возражение будет воспринято, как вызов. Наметки уже постепенно вырисовывались в воображении и дизайн-проект, гостиной будет последним этапом визуализации, после чего начнется непосредственно сама отделка и подбор мебели и аксессуаров.

- Ну, и замечательно! Милочка, я попрошу Вас поторопиться с моделированием, еще столько надо антикварных лавок обойти и отдельная история будет с коврами.

- Разумеется, миссис Риттеррайт, - в очередной раз кивнула Эмма, пропуская мимо ушей фривольное и пренебрежительное обращение к себе.

Юсеф, полноватый, с благородно седеющей шеверюлой, стоявший с цепленными за спиной руками, извиняющеся посмотрел на молодого дизайнера. В этой скромной и явно умной девушке, его жена не видела человека, а только некое подобие робота и вещи. Благо, что Эмма держалась крайне профессионально и привыкла к подобному обращению, судя по всему. Пренебрежительный тон жены резал уши только ему.

- Дорогой, ты объясни, что там с твоим кабинетом. Те полки, что ты выбрал....не совсем, кажется, впишутся.

- Хорошо, милая, - Юсеф покорно кивнул лишь бы не провоцировать жену на дальнейшие комментарии.

- Все, я ушла, - миссис Риттеррайт деловито посмотрела на свой телефон, который блеснул золотым корпусом, после чего повесила сумочку, на которой скромно был оттиснен логотип «Прада» на сгиб локтя и цокот ее каблуков растворился в коридоре.

Какое-то время мистер Риттеррайт и Эмма наслаждались тишиной. Сняв некоторые параметры лазерной рулеткой, девушка спокойно могла записать данные и немного подумать о всех тех «пожеланиях», которые вылила на нее хозяйка этого дома.

- Мисс Кейтенберг, прошу Вас, после составления сметы и когда будет проект готов, первым делом отправить все на мой электронный ящик.

Похлопав себя по карманам, мистер мужчина выудил визитку.

- Нина, не всегда отдает себе отчет в своих тратах.

- Конечно, мистер Ритетррайт, - Эмма, как и полагалось внимательно прочла визитку, перед тем, как убрать ее в блокнот. - Так, что с Вашим кабинетом?

- У Вас есть время на кофе? Я принес чертеж планировки и прочую техническую документацию, мы спокойно можем обсудить отдельные нюансы относительно обстановки и не находясь здесь. Ведь так?

- Как Вам угодно, - Эмма с радостью приняла приглашение.

У нее с утра не было и маковой росинки во рту. Она собиралась перекусить где-нибудь после встречи с Риттеррайтами, но благодаря говорливой мадам, они впустую провели практически два часа, обсуждая не самые важные детали. Перебивать требовательную и высокомерную Нину Риттеррайт явно не стоило, а потому Эмма несколько раз делала над собой усилия, чтобы удержаться на ногах. От голода ее уже начинало мутить.

- Вот и отлично! Не могу смотреть последние пол часа на то, как Вас шатает. Наверняка, не завтракали.

С видом заботливого дедушки, Юсеф, подхватил свой кожаный портфель, добро посмотрел в полные благодарности глаза Эммы и мягко улыбнулся.

- На углу есть просто чудесный ресторан. Нина давно посадила меня на диету, но за их равиолли, я готов пойти против всех мыслимых угроз... Будь то здоровье или моя жена!

Эмма не стала лишний раз припираться. Не смотря на баснословное состояние и высокое положение, этот прекрасный человек, не забывал, что, его таковым делает и к удивлению Эммы, рядом с такими людьми, она осознавала, что деньги портили не всех. Юсеф Риттеррайт по дороге в ресторан, тихим, вкрадчивым голос рассказывал, как ему приходилось работать подростком на заводе в Германии, когда он жил там с родителями. Он не родился с серебряной ложкой во рту, а потому мог отличить по одному только выражению лица, голодного человека от сытого. Это он сказал вслух, а своем умение разлицать наглость от уверенности и скромность от лицемерной тишины промолчал, чтобы не обидеть свою спутницу.