Сдаётся каморка под лестницей

Пролог

– Толстомясая, посторонись! – раздался зычный мужской голос.

Я подпрыгнула, и в тот же миг почтовый дилижанс, запряжённый тройкой резвых рысаков, пронёсся мимо меня, обдавая жижей из подтаявшей лужи.

– С наступающим, – заржал рыжий мальчишка и бросился улепётывать, как только понял по моему взгляду, на ком я сейчас сорву злость.

– Козёл рогатый! – крикнула я вслед уносившемуся с грохотом дилижансу.

– А неча рот разевать, – прошамкала проходившая мимо старуха, – это те не деревня. Понаехали тут, не пропихнёшься, – и, двинув меня локтем, потащила дальше своё тощее тело.

– Здравствуй, столица, – горестно вздохнула я и пошла дальше, волоча за собой огромный кожаный чемодан на колёсиках, спасибо тёте, и стараясь прижиматься как можно ближе к стенам понатыканных друг к другу домов, чтобы опять не попасть под раздачу.

Предновогодняя столица то ещё, скажу вам, развлечение для таких, как я, волей судьбы закинутых на её просторы. А ведь три дня назад я и подумать не могла, что буду идти по мощёным улицам Зориславска вся заляпанная грязью и думать, где же мне тут найти жениха.

Глава 1

Незадолго до моих злоключений…

– Мирослава, – услышала я резкий голос тётушки Павлины, от неожиданности вздрогнула и просыпала только что просеянную муку, которую аккуратно пересыпала в короб. – Ты где?

«Действительно, где я могу быть в двенадцать ночи?» – пожала плечами.

– Я на кухне, – ответила милым голосом.

Тётушку Павлину нельзя было расстраивать. Больное сердце требовало бережного к себе отношения. Хотя иногда мне казалось, что она переживёт нас всех вместе взятых.

– Мирослава, – в кухню ввалились сто двадцать килограмм возмущённого веса, укутанного в ярко-бордовый шёлк и украшенного многочисленными оборочками, – ты видела, что придумал Гоцек?

Кудряшки на её голове весело подпрыгнули и снова мирно улеглись на пухлые плечи.

Гоцек держал кулинарию на соседней улице нашего небольшого городка, и мы всегда конкурировали друг с другом, стараясь придумать что-нибудь такое, что привлечёт избалованных вниманием пукловчан.

– Представляешь, этот лысый тапок надумал смазывать булочки сверху клубничной глазурью, – обиженно заявила она, – и хвастал весь вечер, что их расхватали в два счёта. Мне об этом только что доложила соседка Магда, а она сама знаешь какой тонкий ценитель пукловчанских булочек.

– Тётушка, – я попыталась успокоить её, думая про себя, что лучше бы они с Магдой на пару отправились пораньше спать, – это разве великое изобретение? Мы давно покрываем наши булочки разнообразной глазурью, у нас и начинки на самый изысканный вкус.

– Ох, да всё я понимаю, девочка, – она достала веер и обмахнула раскрасневшееся лицо, – но ты же знаешь, что у меня больное сердце и мне вредно волноваться, тем более по поводу тощих Гоцеков? – выщипанная бровь поползла наверх.

Здесь надо бы рассказать, что в молодости наш сосед-кондитер обхаживал мою тётушку, но что-то у них там не сложилось, и теперь они терпеть не могли друг друга. Во всяком случае, заверяли об этом при первой же возможности.

– Конечно, – улыбнулась я, стараясь успокоить её, а то стенания про болячки мягко перетекут в средства лечения оных, – а потому давайте-ка лучше мы выпьем чаю и съедим по только что испечённой булочке. Тем более, что я как раз только недавно вытащила экспериментальную партию и заправила нежнейшим творожным сыром и взбитыми сливками, хотела опробовать новый рецепт к Новому году.

– Давай, а то с этими нервами, чувствую, что не усну сегодня.

Вообще-то, тётушка любила проворачивать это каждый вечер. Потом я ещё час выслушивала стенания, как тяжело жить с больным главным органом, и какой это для неё стресс, и что нам надо ещё сделать, чтобы наша небольшая кондитерская процветала. Иногда, чтобы не заснуть с булочкой во рту, приходится подпирать щёку кулаком. А то ещё воткнусь носом в кружку, и тётя обидится, что никто её не слушает, а у неё больное сердце.

Я со своей многочисленной роднёй живу в небольшом городке Пуклово, что расположился в живописнейшем месте в предгорье Сарпат. Что дало название нашему городку, неизвестно. То ли горох, повсеместно выращиваемый на наших землях, то ли первый гном Пукл, основавший здесь своё хозяйство.

Природа здесь уникальна. Мягкие зимы перетекают в тёплое комфортное лето. Невысокие горы окружают Пуклово со всех сторон, а между ними раскинулась зелёная долина, где предприимчивые гномы, спустившиеся столетия назад с горных склонов основали первое поселение и занялись земледелием. Основной культурой избрали горох. Оказалось, что в этих местах эти бобовые растут необыкновенно вкусные, с крупными ровными горошинами. Объяснение этому нашли в воде, что была кристально чистой, словно слеза новорождённого младенца, и обладала слабым магическим действием. Как бы то ни было, но предприимчивые поселенцы тут же просчитали свою выгоду. С тех пор наш небольшой городок процветал, а чтобы не занимать посевные площади, стал разрастаться по ближайшим склонам. Со временем предприимчивые торговцы, рассмотрев наш ландшафт, стали строить здесь туристические отели, и бизнес пошёл в гору.

Когда-то давно наша родня, в основном все гномы, основала здесь небольшую таверну, но потом они что-то не поделили между собой, и семья моей матушки осталась с небольшим домиком. Однако предприимчивая тётушка Катарина не захотела расставаться со своей мечтой и основала свою кондитерскую. Всю жизнь она с сестрой Павлиной трудились, стараясь, чтобы их детище развивалось.

А моя матушка вышла замуж за местного трубочиста. Отец мой, я думаю, был хороший человек, но, увы, не гном, и моя дотошная родня всё же достала его. Бросив всё, он сбежал. Но любовь, как выяснилось, страшная штука, и матушка, оставив меня на попечение сестёр, отправилась на его поиски и больше домой не вернулась. Вот так я и попала в возрасте шести лет к своим тётушкам.

К их огромной радости, две незамужние тёти заполучили себе на воспитание готового ребёнка. А так как всё своё время они проводили в кондитерской, то заразили и меня своим увлечением. Теперь с утра до вечера я пекла, придумывала, и сама опробовала свои изобретения. Только после того, как новый рецепт получал одобрение, рассказывала о нём работникам на кухне.

От отца в наследство я получила огромный для гномихи рост. Целый метр и шестьдесят семь сантиметров. Взять в жёны бесприданницу, да ещё и дылду, для гномов нашего городка было моветоном. А выходить замуж за кого-то другого, я не хотела, хорошо помня историю своей семьи. Получался такой замкнутый круг, вот и сидела я в кондитерской, посвящая ей всё свободное время.

Глава 2

Народ радостно сновал туда-сюда, периодически с громкими криками: «Посторонись!» – по улице катили дилижансы, кареты, телеги, а иногда и неслись одинокие всадники. Привычный люд шарахался дружно в сторону, а потом снова спешил по своим делам. Витрины магазинов и лавок уже радостно сверкали новогодней мишурой.

Агентство «Счастливый случай» по сдаче в наём жилья должно было находиться на соседней улице, если мне правильно подсказали.

К моему великому облегчению, оно действительно оказалось на Бабушкиной улице. Весёлое здание, покрашенное в невероятно розовый цвет, выделялось среди одинаковых бело-серых построек. Посмотрев с печалью на высокое крыльцо, я вздохнула и устремилась на взятие высоты.

– Долезет или нет? – услышала за спиной и удивлённо обернулась.

Два мужика стояли и наблюдали за моими усилиями.

– Лучше бы помогли, – почти обиделась я.

– Пять франтишек, – тут же оживился тощий в вылезшем тулупе.

– Десять грошей и не санта больше, – гордо заявила я.

– Ну тогда тащишь сама, а мы любуемся, – сплюнул сквозь отсутствующий зуб второй.

– Козлы, – пробормотала я.

– Корова, – услышала в ответ, но решила сделать вид, что я глухая. От злости на такой несправедливый мир, на тётушку с её жизненным опытом в виде неподъёмного чемодана, я даже не заметила, как забралась наверх. Послав торжествующий взгляд двум жлобам, что стояли внизу, я с гордым видом открыла дверь и зашла в агентство.

За столом сидела барышня лет тридцати и пила маленькими глоточками что-то из изящной чашки. Осмотрела меня с ног до головы и удивлённо выгнула бровь.

– Здрасьте, – поздоровалась я, – мне бы комнату на пару недель, желательно с удобствами, – решила сразу изложить суть проблемы.

– Милочка, вы что, с дуба рухнули? – она снова смерила меня с головы до ног. – Какая может быть комната в предновогодний сезон?

– С удобствами, – повторила я, не желая расставаться с надеждой, что я скоро поставлю где-нибудь этот гадский чемодан.

– Милочка, – повторила она, умудряясь из неплохого слова сделать ругательное. – Вы меня, наверно, плохо слышите? В это время всё занято, мало того, люди за полгода бронируют номера и комнаты со всеми удобствами на это время. Так что мы вам не можем ничего предложить.

– Совсем? – всё же решила уточнить, надеясь, а вдруг есть хоть что-то. Я уже была согласна на комнату без удобств.

– Совсем, – покачала она головой, – вы же видите, что у нас даже народа нет, – немного подумав, решила сжалиться. – Сходите ещё в «Светлячок», возможно, у них вам повезёт больше, чем у нас.

Она рассказала мне, где это, и я отправилась в путь. Радовало только то, что два мужика не стали дожидаться моего появления, и куда-то смылись. В «Светлячке» моему появлению тоже не особо обрадовались и отправили в «Синие зори», а потом и «Райские дали». Они оказались последней каплей моего терпения.

Вечер уже наползал на столицу, а я до сих пор так и не нашла себе даже обычный ночлег. Я еле брела, с трудом переставляя уставшие ноги. Заметно холодало. С неба стал падать редкий снежок. Неожиданно взгляд наткнулся за вывеску таверны, и я поняла, что жутко хочу есть. Плюнув на всё, решила хотя бы поужинать нормально и согреться. Зашла в чистое, уютное помещение, почти все столики были заняты, только в самом дальнем углу стоял один свободный. Я радостно устремилась к нему и, практически упав на стул, вытянула ноги. Посидев немного, подтащила опостылевший чемодан и закатила за свой стул. Подошла молоденькая девушка, я сделала заказ, и принялась ждать. Неожиданно взгляд зацепился за кусочек белой бумаги, косо прилепленный на одной из шести деревянных подпор зала.

На нём достаточно корявым почерком была нацарапана следующая надпись: «Сдаётся каморка под лестницей по адресу: улица Бодлякова, дом 3. Оплата по договорённости. Спросить Винка. Озабоченных вредными привычками прошу не беспокоить».

От неожиданности я подскочила, быстро осмотрелась, не видел ли кто-нибудь ещё это объявление. Не дожидаясь, когда принесут заказ, подбежала, сорвала клочок, вернулась за своими вещами, и бросилась из таверны вон. Вылетев словно ошпаренная, спросила у первых встречных, где эта улица. Оказалось, что это как раз соседний перекрёсток. Никогда в своей жизни, по-моему, я так быстро не бегала, очень боялась, что объявлений было несколько и какой-нибудь счастливчик уже опередил меня. Через несколько минут я стояла на крыльце небольшого дома и молилась про себя, чтобы каморку не заняли. Сделав глубокий вдох, задержала дыхание и нажала на дверной звонок.

А дальше мне показалось, что время замерло, настолько долгими для меня стали минуты ожидания, пока, наконец, не раздались шаркающие шаги, и дверь не открыла бабуля лет ста. Вот мне прямо сразу так и показалось, что ей как минимум век.

– Чавой надо? – грозно спросила у меня, сведя реденькие бровки к носу.

– Здравствуйте. Я по объявлению, – громко произнесла я, понимая, что она может плохо слышать, – позовите, пожалуйста, пана Винка.

– Ась? – переспросила она, поворачиваясь другим ухом.

– Здравствуйте, – повторила, выдохнув, – я пришла по объявлению, могу я видеть пана Винка.

– Какого пана Винка? – уставилась на меня старуха. – Не знаю никого пана, – и захлопнула у меня перед носом дверь.