Сдать экзамен по любви - 2

Глава 1. Рассвет

Герман

Он всё сделал правильно.

Это ощущение билось жилкой в виске, когда Герман выходил из подъезда Юли. Он очень опасался того чувства гадливости, которое, случалось, он испытывал после необременительного времяпрепровождения в хорошенькими дамами. Как, бывает, смотришь на мороженое, думаешь: о, оно такое вкусное! Хочу-хочу! А когда съешь, и оказывается, мороженое-то теперь разучились делать. Совсем оно не то, что было в детстве.

Вот и секс тоже. Не такой улётный, как в юности, почему-то.

Бывал.

Нередко.

Точнее, бывал он редко, и нередко оставлял после себя ощущение обманутых надежд.

Сегодня всё было по-честному. Без обмана.

Крышесносно.

Полноценно.

До краёв.

Не просто мороженое из детства, а в металлической креманочке, посыпанное тертым шоколадом и грецким орехом.

Фух!..

Гера отёр пот с лица и непроизвольно бросил взгляд на себя, чтобы проверить, всё ли в порядке с одеждой. Всё было в порядке, если не считать состояние галстука. Видимо, когда он его надевал минут десять назад, мозг ещё не вышел из нирваны. Галстук, определённо, отжил своё. Но напоследок он власть повеселился.

Его шелковая жизнь была прожита не зря.

Летов стянул петлю с шеи и скрутил рулетиком. Сначала хотел выкинуть, а потом подумал и сунул в бардачок: носить-то не поносишь, а для игр сгодится. Юля же обещала следующий раз…

Гера зевнул, потянулся, щелкнул сложенными в перевёрнутый замок пальцами, и тронул с места.

К дому он подъехал к двенадцати, прямо как Золушка с бала.

Эх, надо было галстук «потерять» у Юли дома. Для аутентичности. Кое-что он, конечно, там оставил. В мусорном ведре…

Подвздёрнутое сексуально-напряжённым полем воображение дорисовывало процедуру примерки. Правда, у Золушка всё должно быть не так, как у Золушки, а прямо наоборот. По части размеров. И тут входит он…

Нет, Гера оценивал себя объективно, но настроение было разухабистым и рисовало сюжеты для обещанного повторения.

Видимо, поэтому – потому что мозг не желал включаться, а думал о всякой неприличной ерунде, - Гера пошёл домой через главный вход. Какого хрена?

Супруга возникла в коридоре, как призрак коммунизма в Европе – зловещей, но без шансов на успех. Намотанное на голове полотенце, длинный велюровый халат и пандовые патчи под глазами придавали ей донельзя домашний вид. Нельзя в таком встречать ненавистного мужа, если хочешь, чтобы тебя приняли всерьёз.

- Привет! – Вот до чего Гера сейчас категорически не хотел, это разборок.

И вообще видеть Милену.

И говорить с нею.

Была надежда, что она оскорбиться на его жизнерадостное приветствие и промолчит. Небольшая, но была.

- Где был?

…Была. Но недолго.

- Не всё ли тебе равно? – Герман снял пальто с плеч и повесил на плечики в шкафу.

Балаган с разводом пора заканчивать как можно скорее.

Теперь Гера особенно остро ощутил, как тяготит его брак. Он сковывал, душил, засасывал, словно трясина.

- Вообще-то я твоя жена!

- Да что вы говорите, Милена Олеговна! – Он покачал головой, снял ботинки и нырнул носками в тапочки. - Надеюсь, это ненадолго.

Гера попытался протиснуться мимо дражайшей супруги.

- А чего это ты такой довольный? – В тоне Милены слышался глас судьи, выносящего обвинительный приговор. – Неужели тебе таки дали?

- Драгоценная моя, неужто в кои-то веки тебя в супруге волнует что-то, кроме денег? – Гера натянул пластиковую улыбку.

- Всё-таки смог, смог… Ничего, что молью слегка побитый… Старый конь, он борозды не испортит… - Жена проигнорировала реплику и, мелко покачивая головой, саркастично «порадовалась» за него. – А как же твоё «в жизни не всё сводится к сексу»?

- Секс – не главное в жизни. Но, безусловно, делает её приятнее. – Летов снова попытался просочиться мимо супружницы, но она опять преградила путь.

- Такими темпами и ночевать дома скоро не будешь?

Вообще-то Летов уже перешёл эту грань, когда праздновал Новый год. Но Милена почему-то решила об этом забыть. Видимо, в её глазах, один раз – не водолаз.

- Да, завтра, - поделился Гера. – Еду на базу.

- Значит, с женами туда нельзя... А с девками, выходит, можно?!

Милену всегда бесило, почему в загородный клуб Тяжелкова нельзя поехать с женой, а Летов был глубоко и искренне благодарен Вереину за введённое правило.

- О, между женами и девками огромная разница! – Он сложил руки на груди, отгораживаясь от собеседницы. – Жену туда вести нет никакого желания. И потому нельзя. А с девками – наоборот. Очень хочется. Но тоже нельзя. Спокойной ночи, дорогая, я хочу спать.

К счастью, бросаться под ноги, как противотанковый ёж, Милена не стала. Возможно, пыталась сохранить достоинство.

- Какой ты всё-таки подонок, Летов, - выдавила она вслед. – Я тебе ни разу не изменила!

Ан нет. Не смогла.

Гера обернулся:

- Желающих не нашлось? Или все по финансовым показателям уступали «старому коню»? – Не дожидаясь ответа, он пошёл к лестнице на второй этаж.

Как это было в духе Милены – обязательно подгадить! Никто не имеет права быть счастливым, если она несчастна.

А вот когда она счастлива… Тогда она подумает. Может, кому-то и позволит порадоваться.

Впрочем, Летов был взрослым, дееспособным гражданином и мог себе позволить радоваться независимо от того, что думает на этот счёт его почти бывшая супруга.

Радости в Германе было столько, что даже после ведра грязи, в котором супруга пыталась его утопить, внутри ещё осталось что-то светлое.

Глава 1.2

Поэтому проснулся Гера хоть и затемно, зато в приподнятом настроении – во всех смыслах этого выражения, - что случалось с ним в последние годы нечасто. Приятно было ощущать, что есть, есть ещё порох в пороховницах! Было бы ещё приятней ощутить это, имея под боком тёплую и сонную барышню Гордееву.

И не только под боком.

Но… это был его выбор. В конце концов, с Юлией Игоревной он сможет увидеться когда угодно, а хорошую мужскую компанию попробуй собери…

Дом спал.

Гера тихо прошёл по коридору в кухню. Дверь в комнату дочери была приоткрыта. Ариша спала в обнимку с плюшевым мишкой.

Принцесса выросла. Не в королеву, хотя предпосылки стать второй Миленой у неё были, но в коровушку-то точно. К её бы внешности да ещё мозги…

Гера не был фанатом концепции «дом, дерево, сын», хотя первых два пункта уже оптичил. Сына он тоже планировал. Сначала. Ещё до женитьбы, когда проектировал Дом Своей Мечты, он заложил на первом этаже две детских. Но сначала Милена была против, потому что уставала с маленьким ребёнком. Потом Летов получил новую должность, и ему стало не до семейных забот. Он хотел прийти домой и отдохнуть. В тишине и спокойствии. Да и Милена всё ещё была против, потому что Аришеньку нужно повсюду возить. Английский-балет-вышивание, или куда там ещё жена считала нужным пристроить дочуру, чтобы раскрыть её таланты? В общем, беременность была не ко времени, и в какой-то момент вторая детская превратилась в женскую гардеробную.

Герман прикрыл дверь и продолжил свой путь к кофе.

Наверное, стоило тогда настоять. Да, шум, гам, визги, бессонные ночи – если Милена не спит, то все остальные тоже должны. Коль у Принцессы температура, какой может быт сон? И муж, и скорая, и врачи из поликлиники – все должны стоять строем и петь колыбельную диточке, обмахивая опахалом.

Не факт, что это изменило бы ситуацию.

В смысле развода.

Зато у Геры было бы с кем поговорить. Взять с собой в клуб. Обсудить важные мужские проблемы, типа «как правильно дёргать девчонок за косички». Поделиться жизненным опытом и горой накопленных знаний.

Не факт, что вторым ребенком родился бы мальчик.

Не факт, что мальчик пошёл бы в него, а не в супругу.

Однако прямо сейчас Летов жалел об утраченном шансе.

Перелив кофе в термокружку, Гера пошёл заводить машину.

Рассвет Летов встретил в дороге. По случайному стечению обстоятельств он ехал на восток. Синее небо с черными разводами облаков медленно светлело, пока не зазолотилось лучами восходящего светила. Оно радостно разливало огненный позитив по унылому пейзажу: чёрному лесу и безнадёжно-мрачным небесам. Под ослепляющим шаром у горизонта легла сияющая полоса, будто солнышко потягивалось, раскидывая в стороны руки и нежно обнимая стылую землю. Снаружи сразу потеплело. Если не по градуснику, то настроению точно.

На парковке у базы было многомашинно. Кто-то здесь ночевал, кто-то приехал спозаранку, как Герман. В ресторане среди блюд шведского стола людская воронка поглотила его мысли и его самого. Приятно бодрым добрым утром обсудить за завтраком судьбы мира с хорошими знакомыми.

Водоворот дел и развлечений закрутил Летова до обеда. Устав от общения, Гера упёрся в небольшой зимний сад, откуда открывался чудный вид на замерзшую протоку в окружении таёжных склонов. Облака растянуло, небо было синее-синее. Оно отражалось в толще расчищенного под каток льда. Выпавший неделю назад снег искрился на ветвях в лучах яркого солнца. Прямо жизнеутверждающая пастораль в духе «Мороз и солнце, день чудесный».

Как Юля.

Искренняя, прямолинейная и несгибаемая, как «Варяг» на марше.

Летов хмыкнул и достал телефон.

«Привет! Я о тебе думаю», - настучал он. – «Хочешь фото пришлю?» - Добавил к сообщению три клубнички и отправил Гордеевой.

«У меня тут ученики вообще-то», - повелась на провокацию она.

«У меня тоже вокруг мужики стаями ходят». – Он подошёл к окну ближе и заснял суету во дворе. – «Но я от них сбежал и теперь думаю о тебе».

«О! Это что у вас за Шаолинь такой?»

«Так и знал, что посторонние качки заинтересуют тебя больше, чем моё фото…» - Гера отыскал самый жалобный смайлик. – «А я тебе, между прочим, зачёт по анатомии вчера сдавал!».

«Между прочим» - это в промежутке от ужина до экзамена по физиологии. Нет, ну он же ни капельки не соврал! Всё по-честному, без обмана!

«Ладно. Давай своё фото!» - сдалась наконец Юля. Она всегда рано или поздно сдавалось. И это Герману тоже очень нравилось. – «Схожу-ка я за кофе на кухню».

«И присяду там на табуреточку, чтобы не упасть от художественной мощи снимка», - прилетело следом саркастическое.

Сдавалась, но делала вид, что нет. Это Гере тоже нравилось.

Летов выбрал удачный ракурс и отправил пейзаж в панорамном окне.

Юля прислала смеющийся смайлик.

«Красиво».

«Я тоже так подумал», - ответил Гера. – «О тебе».

На сообщении появилось сердечко-реакция.

На душе стало теплее.

За спиной негромко стукнула дверь, и Летов понял, что не один и, разворачиваясь к вошедшему, рефлекторно спрятал телефон за спиной. Это – личное, для посторонних глаз не предназначенное.

- О, привет! – в голосе Макса Бурова, ещё одного желающего удалиться от публики, слышалось разочарование. Видимо, у него тоже было личное.

- Привет! – Гера пошёл навстречу.– Ты не смотрел контору, что я тебе присылал?

Теперь очередь Дока. – Ты не смотрел ссылочку, которую я тебе пересылал?

Макс Буров по прозвищу «Док» был гуру компьютерной безопасности и, как поговаривали знающие люди, тесно общался со спецслужбами. Гера в своё время ставил у него защиту на корпоративную сетку. После разговора с дочерью, которая жаждала купить оценку по ЕГЭ, Герман переслал ему ссылочку на канал молодцов-продавцов. Просто так. Без фанатизма. В перманентном режиме борьбы добра со злом.

Глава 2. С-стресс…

Юлия

Гордеевой всё ещё не верилось, что это случилось. Наверное, она кукухой поехала, когда Германа Рудольфовича за галстук в койку тянула.

А кто бы не поехал? Очередь бы выстроилась из желающих. С раннего утра бы занимали, когда запись открывают.

Юля ощущала себя хамкой, которая распихала всех локтями и влезла вперёд. Как Милена Олеговна его отпустила? Она же как минога: если присосалась, отодрать можно только с мясом. А к Герману Летову грех не присосаться. Красивый, умный, умеет ухаживать и добиваться своего, в постели не на полшестого, зарабатывает прилично… Неприлично прилично по градации Гордеевой. Что ещё от мужика надо?

А то, что у него логопедические проблемы со звуком «б», так нет в мире совершенства. Это все знают. Как же Милена Олеговна так оплошала?..

Что ж. Ничто не вечно под луной. Удача – дама капризная и беспринципная. Сегодня улыбается тебе, завтра – твоему недругу.

Сегодня она повернулась к Юле.

Ненадолго.

Завтра – к кому-нибудь другому.

Гордеева не воспринимала связь с Германом всерьёз. Ну связь…

Хотя – если честно - это было сложно.

Но она старалась.

Потому что слишком болезненным будет расставание, если поверить в сказочку про Золушку. Оно будет болезненным в любом случае. Но так Юля, по крайней мере, будет к нему готова.

Морально.

Чуть более готова, чем совсем нет.

Перед сном Герман прислал фотографию заката. А потом пожелал спокойной ночи. Простое и наглядное доказательство того, что о тебе думают. И идеальное средство заставить думать о себе.

Юля думала о нём почти постоянно.

Когда Гордеева вытаскивала ахатину из улиткария, чтобы убраться, Саня обхватила (-ил?, -ило?) ногой пластик огурца и доверчиво пучила зрительные щупальца, пока её гладили по голове. Почему беспозвоночных считают тупыми? Саша была очень преданным и ласковым питомцем. А её единственная нога была мускулистой и упругой, как тело Германа.

Из него питомец вышел бы тоже ласковый.

Возможно.

Кем бы он был, если бы был животным?.. Летов производил впечатление хищника, но почему-то не ассоциировался со зверьём. Классические сравнения, вроде властных падишахов львов, брутальных одиночек тигров, стайных разбойников волков казались неподходящими. Отчаянные орлы-беркуты высокого полёта тоже пролетали мимо.

…Удав! Точно! «Подойдите ближе, бандерлоги!» Обманчивая медлительность, гипнотизирующий взгляд, холоднокровность и эта способность заглатывать жертву целиком и переваривать её часами. Вроде вот ты была свободна и беззаботна, а в следующий момент уже оплетена кольцами тугого тела так, что ни вырваться, ни вздохнуть.

Точно рептилия! Из загадочных и опасных финансовых джунглей, полных акул и аллигаторов.

Юля без конца прокручивала в голове разговоры и время от времени зависала в прострации, окунаясь в ощущения последней встречи. Розочки радостно полыхали в вазе, источая чуть пряный аромат.

Нужно будет укоренить. На память.

Она назовёт эту розу Гера. Отличное имя для коллекции. Многозначительное. Божественное. И Юля ни капельки не сомневалась, что характер господина «Питона» Летова ничуть не покладистей, чем у супруги Зевса. Пятой точкой чувствовала. Но почему-то это не отталкивало.

Она и сама не была трепетной ланью и нередко ощущала себя рядом с мужчинами эдакой бой-бабой. Не по комплекции, а по содержанию. Было страшно растоптать росточки их нежного эго неосторожным жестом.

Могла бы она ужиться с таким человеком? Разумеется, могла! Даром что ли у неё педагогический опыт о-го-го? Индивидуальный подход, всё такое. Она с кем угодно могла бы ужиться.

Но не хотела.

Ей хотелось жить легко, во всю силу и без оглядки на чужие комплексы.

Флегматичный удав Летов идеально вписывался в Юлину картину мира своей автономностью. Такое развесистое самомнение задолбаешься топтать!

Юля убралась в ванной и испытала жгучую потребность посетить ближайший гипермаркет, чтобы освежить запасы гелей для душа. Хотелось какого-нибудь вкусного аромата. Чего-то… огненного. Под стать Герману.

Она уложилась. Перенюхала всё, что было, но уложилась. Хотя и торопиться, вроде, было некуда. Можно было отложить поход за покупками на завтра. Вряд ли сегодня Герман появится.

Лучше бы не появлялся.

Потому что сегодня должна была приехать Арина.

Эта мысль обожгла своей внезапностью. По отдельности Юля ничего против них двоих не имела. И даже вместе не имела – до позавчерашнего вечера. А теперь боялась ненароком выдать, что между ними что-то есть. Вряд ли Арине это будет приятно.

И сто процентов неуместно.

От Германа, как назло, сегодня ничего конструктивного не было. Так, обмен добреутренним приветствием и фото позднего зимнего рассвета из окошка автомобиля. Как Гордеева поняла, он возвращался из своего Шаолиня в город, что добавляло нервозности.

Она не стала уточнять у ученицы, приедет та или нет. Даже если нет – нестрашно. Она шла последней, окна не будет. Пусть сложится как сложится.

Но чем оставалось до занятия, тем сильнее об этом жалела. Неопределённость нервировала.

Дима, одиннадцатиклассник, который шёл предпоследним, ковырялся с задачей по генетике. В целом он был неглупым мальчишкой. Но вот это желание быть всегда на коне, не то зумерское, не то мужское вообще…

- …Дима, куда тебе в новую тему, если ты не разобрался в этой? – устало выдохнула Юля.

- Я разобрался!

- Ну ты же не справляешься. Ты постоянно путаешься.

- Я не путаюсь! Просто не всегда понимаю, по какому типу решать.

«Я выучил все алгоритмы. Просто не пониманию, какой из них в каком случае применять». Как объяснить, что «уметь решать» - это понимать суть? Что в биологии «сумма всех частей» не равно «единое целое»? Если ты умеешь делать разрез скальпелем, пользоваться расширителями, зажимами и накладывать швы, ещё не значит, что ты сможешь провести операцию по удалению аппендикса. Хотя бы потому, что в любой момент что-то может пойти не так. А у тебя в распоряжении только ограниченный набор алгоритмов.

Глава 3. Между нами говоря

Герман

Дорогие мои, несколько дней без интернета хорошо сказались на моих потенциях. 60 тысяч знаков, 10 полноценных прод. Я планирую их выкладывать каждый день. Если нам повезёт с купе, и там окажется розетка, – а в нашем совгаванском поезде может и не оказаться, - я надеюсь добить ещё две главы, как раз до того момента, на котором я изначально планировала открыть подписку. Работая с текстом, я поняла, что переоценила оставшийся объем. Поэтому я планирую выложить здесь текст до точки Х, после чего заливка завершения будет в первом томе. Если ветер окажется попутным, я закончу с ним к моменту выкладки написанного. Но учитывая, что останется около 100К знаков, скорее всего, будет пауза в неделю, и затем весь оставшийся кусок разом. Ещё раз, если я написала невнятно: ближайшие 12-14 дней будут регулярные ежедневные проды здесь, во втором томе. После чего я солью два тома в первый, и завершение, около 100К знаков, будут выложены единовременно там. Никакой второй подписки не будет.

Герман понимал, что ведёт себя как мальчика. Что лучше было бы дождаться дочь в машине и не загонять себя и Юлю в неловкую ситуацию. Но от близости и доступности эмоционального допинга аж пальцы мелко потряхивало. Как он ни старался приехать вовремя, прибыл за двадцать минут до конца занятия и потом уговаривал себя не подниматься сразу. Минуты тянулись, как жвачка, прилипшая к подошве. Стрелка на часах приклеилась к циферблату, не желая двигаться. Хотелось раздолбать непослушные часы вдребезги, но, к сожалению, время это бы не ускорило. В итоге Гера сторговался с совестью на без пяти.

Дилиньканье домофона прервалось глухим щелчком.

- Добрый вечер, Юлия Игоревна. – Летов старался, чтобы его голос звучал хотя бы ровно. И желательно нейтрально, но это уже как получится.

- Здравствуйте, Герман Рудольфович. – У Юли держать эмоции в кулаке выходило лучше.

Самолюбие не позволяло Гере думать, что их было меньше.

На четвертый этаж Летов взлетел как на крыльях. Махнул рукой Буцику как старому приятелю.

- Привет! – произнёс он одними губами, когда дверь квартиры распахнулась.

- Проходите, Герман Рудольфович, мы уже заканчиваем, - официальным тоном ответила «Деловая колбаса» Гордеева и повернулась, чтобы идти в комнату.

- Не торопитесь, Юлия Игоревна. – Гера успел цапнуть её за задницу. – Я подожду.

Юля бросила на него через плечо взгляд «Делать больше нечего?!».

Есть! У Германа была целая гора вариантов. Но мешало присутствие дочери. Поэтому на минималках.

Летов поймал себя на мысли, что чувствует себя здесь как дома. Ёлочка всё так же стояла в углу, в шарах, гирляндах и мишуре. Гирлянды не горели. Не порядок. Нужно исправить. Мерцающий свет разноцветных лампочек, он, она и кресло…

Звучало, как хороший план!

Арину он поприветствовал жестом, как и велик в подъезде.

Лицо дочери выражало настороженность. Видимо, она гадала, за каким хреном папаша тут появился. Герман не стал её разочаровывать:

- Как успехи у Арины? – полюбопытствовал он, окидывая взглядом комнату.

Всё, как он оставил в последний свой визит. Разве что маленький аквариум, где какое-то время обитал самоотверженный петушок Егорка со своей подружкой, стоял осиротевшим и пустым.

Дочь заметно напряглась.

Судя по всему, успехи были не очень.

- Домашку сделала? – пробил Герман шар наугад.

Арина перевела на Гордееву взгляд, полный мольбы. Будто если та сейчас расскажет правду, Арине Германовне пропишут дома десяток розог.

Ей бы, безусловно, не повредило.

- Алина пообещала всё нагнать, и если она сдержит слово, то в следующий раз искупает Сашу, - заступилась за неё Юля, жертва гуманистической психологии.

- Я что должен сделать, чтобы в следующий раз искупать Сашу? – не удержался Летов.

Будь у него выбор между водными процедурами для ахатины и её хозяйки, он бы предпочёл искупать Юлю. Но сам факт, что ему даже выбора не предложили, будил в Германе хулиганские настроения.

- Арина, позволишь папе поприсутствовать? – приняла соломоново решение Гордеева. Вроде, и решение перекинула на ученицу, но все же понимают, что в таком контексте она не скажет: «Нет, я против». А по факту повязала её обязательствами. «Папа в курсе и будет держать вопрос под контролем».

- Ладно, - сделала одолжение дочь, но без большого восторга.

- Тогда на сегодня всё, домашку по новой теме пришлю, - бодро закончила Гордеева, придвигая к столу свой стул и показывая всем видом, что занятие закончено.

Арина подорвалась с места, будто её два года держали прокованной, и тут вдруг выпустили на свободу.

- С прошедшими праздниками, Юлия Игоревна! – вдруг вспомнил Гера о конспирации.

- Вас также, Герман Рудольфович! – Юля технично отвела взгляд, сняв очки и протирая их салфеткой. Из неё партизанка получалась лучше.

Очень не хотелось думать, что потому что у неё опыт больше. Что Летов знал о её личной жизни? Только то, что её нет на настоящий момент. И то не точно.

Арина собиралась со скоростью молнии.

Пока она обувалась, Герман подмигнул. Юля скорчила на лице «Ты что творишь?». Летов расплылся в довольной улыбке и отвернулся к двери открыть замок, когда дочь стала подниматься.

- Прошу! – Он пропустил Арину вперёд и за её спиной снова успел жамкнуть упругую попу училки. Такую попу просто грех не пожамкать! – До свидания, Юлия Игоревна!

- До свиданья! – обернулась дочь, но всё уже было чинно и благородно.

- До встречи, Арина! – попрощалась Гордеева с ученицей, а Герману скорчила вредную физиономию. Дескать, не заслужил.

Посмеиваясь про себя, Летов легко поскакал по ступенькам.

- Па, а зачем ты пришёл? – Арина пристёгивалась на переднем сидении.

- Освободился раньше, - отбил подачу Герман.

- А внизу почему не подождал? – продолжала давить бдительная дочь. Это Герману не понравилось. Неужели он прокололся? Только вмешательства Милены не хватало!

Глава 3.2

– Пап, а что такое «высоколик…» что-то там? – вдруг встрепенулась Арина.

- «Ликвидное»?

Дочь энергично закивала.

- А это тебе зачем?

- Юлия Игоревна, когда сегодня тему объясняла, сказала, что ты бы использовал это слово.

- М-м-м, - глубокомысленно промычал Гера. Не он один палится! – Ликвидность активов – это их способность превращаться в деньги. Например, средства на счетах или востребованная готовая продукция обладает высокой ликвидностью. А производственные площади и оборудование в деньги перевести гораздо сложней.

- А… Понятно. – На лице дочери было написано, что нифига непонятно, но разбираться лениво. - Представь: раньше на Востоке в качестве детектора лжи использовали рис! – оживилась она.

- О как! И что с ним нужно было сделать?

- Съесть!

- Оригинально! Если прорастёт, значит, невиновен?

- Нет, папа! – Арина возбуждённо повернулась к Герману и продолжила, размахивая руками: - Ты не съел бы этот рис, если бы был виновен.

- И что бы мне помешало? – Летов на секунду перевёл взгляд на дочь.

- Симпатическая система!

- Надо же, какая она вредная.

- Она полезная! Ты просто ничего не понимаешь! – с видом знатока заявила Арина. - А у тебя когда-нибудь была медвежья болезнь?

Летов прыснул от внезапного поворота темы.

- Не случалось. А что, надо, чтобы было?

- Да нет… - Дочь отвела взгляд к окну. Видимо, она надеялась на другой ответ.

- Но вообще мне знакомо то, что называют «очковать», - поделился он.

- Да?! – Арина вновь развернулась к отцу. – А когда? В смысле, в каких случаях?

- Ну… - Герман честно попытался припомнить. – Как-то по работе было. Я не угадал с выбором и в итоге потерял немало денег. И когда нужно было докладывать об этом учредителям…

- А я – когда мама ругается, - призналась в ответ Принцесса.

Герман покачал головой в знак понимания:

- Я тоже иногда, когда мама орёт. Наверное, все мамы умеют так орать, - припомнилось ему из детства.

- Правда?.. – в голосе дочери было слышно облегчение.

- Но ты же понимаешь, что она не сделает тебе ничего плохого? Она просто переживает. Вообще, Ариш, громче всего люди орут от собственной слабости. Когда боятся, что ситуация выходит из-под контроля, а они не в состоянии на это повлиять. И тогда человек повышает голос, чтобы вернуть управление, в надежде, что его всё-таки будут слушаться. Пусть из страха, но всё же будут.

- А если не будут?

- Если не будут, можно ещё ударить. Не в смысле, что я это одобряю, - поправился Герман, переключая рычаг скоростей на светофоре. – В смысле, остаётся ещё такой способ показать, кто здесь главный.

- А если не помогает? – продолжала выспрашивать Арина.

- Если не помогает применение силы, остается высшая мера. Но, если вдуматься, это крайнее проявление бессилия. Признание своего полного поражения. Ведь смерть не заставит человека подчиниться. Ни сейчас, ни в будущем. – На светофоре зажёгся зелёный, и Летов выжал газ. - Но это способ напугать и заставить подчиняться других.

- А можно заставить как-нибудь по-другому?

- А зачем заставлять?

Разговор неожиданно перешёл на другой уровень. Оказывается, с дочерью тоже можно беседовать о чём-то серьёзном.

О чём-то, кроме учебы и упрёков.

Это было неожиданное открытие.

- Чтобы слушались, - с готовностью пояснила Арина.

- Нет, Принцесса моя. Власть строится на силе. Если она есть, её не нужно доказывать. Человек, уверенный в себе и осознающий за собой силу, не будет орать и размахивать кулаками.

- А как тогда он заставляет себя слушаться?

- Ариша, в этом весь смысл: ему не нужно никого заставлять. Ему нет дела, слушаются его или нет. Ну вот смотри: если ты не будешь меня слушаться, ты останешься без репетиторов, интернета, развлечений. Можешь ли ты без этого прожить?

Летов дал дочери несколько секунд на осмысление.

- Можешь, - ответил он. – Это будет не так весело и совсем нелегко, но возможно. Тебе придётся приложить волевые усилия, чтобы выучить всё самостоятельно. Даже в отсутствии вай-фая никто не отменял библиотеки. Ты можешь пойти работать. Это будет сложно. Зато ты будешь свободна и сможешь делать всё, что хочешь.

- Не совсем всё, - скептически возразила дочь.

- Вот здесь, дорогая моя, и прячется тот самый дьявол, который в деталях. – Летов бросил на дочь короткий взгляд. – Те, кому нужно, чтобы их слушались, думают, что они «заставляют». Но на самом деле каждый человек просто выбирает из доступных вариантов то, что ему выгоднее и дешевле. Ты можешь плакаться о том, что злые родители заставляют тебя учить уроки, убираться и так далее. Но на самом деле это твой выбор.

- Ну, знаешь, выбирать-то особо не из чего, - сморщила носик Ариша.

- Добро пожаловать во взрослую жизнь, - хмыкнул Гера. – Здесь у каждого выбора есть своя цена. Правда, у большинства она настолько высока, что эти варианты стараются не замечать. Но они есть.

В машине повисло молчание.

Не дождавшись продолжения разговора, Гера включил радио.

Навстречу, слепя фарами, неслись машины, спешащие в город. Мимо проносились огоньки домов – Герман выехал за границу многоэтажной застройки в экологически чистую зону элитных коттеджных посёлков. Душа была полна глубоким удовлетворением.

Забавно, что после знакомства с Гордеевой Герман чувствовал себя отцом значительно чаще, чем до этого знаменательного события.

Летов высадил дочь у крыльца и погнал машину в гараж. Имя автомобилю дать, что ли? Почему у Юли какой-то двухколёсный драндулет гордо зовётся Буцефалом, а него полноценный автомобиль премиум-класса – и безымянный?

Ответ лежал на поверхности: потому что для Юли велосипед был другом и помощником. А для Германа – средством передвижения. Нет, пожалуй, пока Гера не был готов к столь близким отношениям с машиной.

Он фыркнул, вытащил из багажника большой пакет с продуктами из супермаркета, и поплёлся в дом.