Сделай мне ребенка

Глава 1. Контуженный по самые...

– Давай заключим сделку, Алексей. Я помогу тебе, а ты сделаешь мне ребенка. Но есть условия.
– Терпеть не могу условия.
– Я тоже. Поэтому сработаемся. Ты сразу подписываешь отказ от отцовства. Между нами нет никаких отношений. Только секс и только со мной.
– Ты идеальная женщина.
– Одного раза, возможно, будет мало. Поэтому настройся на сложную ответственную работу.
– Баки полны, рукав давно размотан на всю длину. Мальчик или девочка нужен?
Хоть кто-нибудь...

Часики тикают. Как и моя возможность стать мамой. Чтобы исполнить свою самую заветную мечту, я устраиваюсь психологом туда, где много красивых, здоровенных, тестостероновых и свободных от отношений... доноров.

Глава 1

– Вы мальчика не видели, невысокий такой в костюме супергероя?

Хватает за рукав, останавливая меня, заплаканная женщина.

– Ваня! Вань! – оглядывается по сторонам.

– Вы его сейчас потеряли или в здании раньше? – спрашиваю спокойно, чтобы ей передавалась моя уверенность, что ребенок найдется.

– Они в прятки играли, у него день рождения… – хватает жадно воздух, – а потом это… – машет руками. – Всех выводили, а я его найти не могу.

– Найдется обязательно.

– Мы вон в той части здания были, – показывает мне пристройку, проход из которой в главный корпус обрушен. – Ваня!

– Я тоже его поищу!

– Спасибо!

Отпускает меня и дальше зовет, в каждом ребенке пытаясь найти своего сына.

Не должно там никого быть. Смотрю на здание.

Как раненый зверь застыло в полуразрушенном состоянии. Одна сторона наполовину рухнула, обнажая рваные раны бетона и арматуры, другая – пылает, выбрасывая в уже потемневшее небо клубы черного дыма.

И детки эти… моя больная тема.

Хочется, но никак не можется.

А часики-то тикают… Они не стоят.

Год-два и уже можно и не пытаться даже…

Софья!

В таких развалинах играть в прятки вообще шик. Дети могут очень долго и настырно сидеть и ждать, что их найдут. Глобально даже не понимая, что случилось.

Спонтанно срываюсь с места и бегу туда, куда она указала.

Надо проверить самой.

Тут просто позвать “Ваня” мало. Любой уважающий себя супермен отзываться и сдаваться не будет. А объясни ему, попробуй, что игры закончились.

– Куда?! – перехватывает меня грубо один из спасателей.

На полголовы выше меня. В два раза шире. Лицо в каске и не видно кто.

Хотя я штатным психологом день всего работаю. Меня в принципе мало кто знает еще.

– Там может быть еще ребенок, – показываю на здание, – мама его найти не может. Надо позвать его. Проверить.

– Мы были там. Чисто! – мужчина поднимает каску, но лицо под ней все равно закрыто до носа. Видны только глаза.

Внимательные, янтарные, пытливые.

– Он мог не отозваться!

– Там никого нет.

– Вы комиксы читали или смотрели? – кивает. – Там не просто ребенок, там супергерой, он может не послушать. К нему подход нужен.

Правая бровь его ползет вверх.

– У нас мало времени!

– Лады. Идем, проверим.

Бежим с ним в ту сторону. Он еще на ходу что-то передает по рации.

– Как супергероя зовут?

Складываю ладошки лодочкой и прикладываю к губам.

– Ваня!

Но голос быстро растворяется в гуле сирен и машин.

Спасатель мой забирается на обломки повыше.

– Супергерой выходи на бой! Я тебя не боюсь!

Креативно.

Быстро схватывает этот с янтарными глазами.

Спасатель номер тридцать семь.

– Иван!

Замирает, слушает.

Я подпрыгиваю, пытаясь заглянуть в окна.

– Да нет тут никаких суперменов, – спускается вниз мужчина.

Я закрываю глаза. Слушаю.

– Нет никого говорю, мы…

– Подождите, – касаюсь пальцами его губ, чтобы замолчал. И тут же отдергиваю руку. Ой.

– Я тут, – пищит кто-то из подвала.

– Твою ж мать.

Присаживается спасатель. Наклоняется головой к рации.

Левое крыло, выход на парк. Ребенок в подвальном помещении.

Как он вообще туда попал?!

– Вань, ты один там? – кричу ему, заглядывая в узкую щель.

– Да!

– Мы сейчас тебе поможем выбраться.

– Мне мама жапъещает к нежнакомым подходить.

Темно там, не видно его. Только тень и голос испуганный.

– Мама тебя ждет здесь, ищет.

Роюсь в своей спасательной сумке, в которой есть все на все случаи жизни и достаю из сумки яркий маячок.

– Лови, он даёт сто очков к суперсиле! – бросаю ему.

Тут хоть и дыма нет, но дышать тяжело.

– Да ты, герой! – подбадриваю его, когда ловит маячок, – у тебя плащ – просто пушка!

Выбираюсь наружу.

– Сейчас разберем тут вход и достанем его.

– Там дышать нечем, он не продержится столько. Я схвачу его за руки и подтяну.

Еще хлопок и одна стойка рушится.

Ныряю в щель и хватаю пацана за руки.

– Подтягивайся, помогай мне.

– Держишь? – кричит мне с улицы.

– Да.

Я тяну пацана, кто-то тянет меня.

Уже в четыре руки.

– Жахнет щас, – кричат снаружи.

– Тяни давай их.

– Моя жизнь пока особой важности ни для кого не представляет. Поэтому спасти ребенка важнее.

– Да ты ж мой герой.

Тяжелый, капец, какой.

Он крепко сжимает мой маячок. Как будто и правда в нем вся сила Вселенной нам помогает сейчас.

– Да. Умница. Чуть-чуть еще!

Над нами начинает что-то греметь. По ногам камни какие-то сыпятся.

– Отпусти ребенка! - кричат мне.

Когда я подтянула его к выходу.

– Нет!

Боюсь, что снова туда свалится.

– Отпусти сказал! Погибнем все!

Мне насильно разжимают на запястья, я отпускаю мальчишку.

Его за руки перехватывают.

Глава 2. Супергерой-то жив?

— Жива? — низко спрашивает он, тяжело дыша прямо мне в шею.

Героизмом своим вдавливает меня в траву.

— С вами не уверена. Может, уже отпустите?

— Не могу.

— Почему это?

— Вдруг ещё что-то рухнет, — говорит спокойно. — Мне потом снова спасать тебя.

— Уже все рухнуло, что могло! — нервничаю, чувствуя, как моё лицо горит от близости. — Вставайте уже! – толкаю его в бок.

– Жестокая женщина. У меня контузия сердца, может.

– Сейчас у тебя будет контузия мошонки.

А туда ли я устроилась, искать адекватного мужчину, от которого можно родить.

Он поднимается первым, протягивает руку, но я поднимаюсь сама.

– Где мальчишка, спасли?

– Врачам передали, – снова поднимает защитное стекло. – Еще встретимся, – подмигивает мне номер тридцать семь и сбегает.

Там, где я только что спасала мальчишку – обвал. Могли и не успеть. И меня спас этот тридцать седьмой.

А я даже спасибо не сказала.

Он сам вообще-то виноват.

Отряхиваюсь, иду к нашим.

Продолжаю дальше успокаивать тех, кто потерял тут знакомых. Кто не знает о судьбе других. Кто пропал вообще.

Это длиться час, два… три… Полночь.

– Софья, – подзывает Пал Палыч, начальник пожарной части, – смена сейчас меняться будет. Ребятам отдохнуть надо. Давай-ка ты тоже с ними. Дуй домой. Тут из других частей подъехала помощь, справимся.

– Хорошо, спасибо.

– Так… – осматривается, – с кем же тебя отправить? Алексей, – машет мужчине, что стягивает свой защитный костюм. – Вы в часть?

Крепкий, широкоплечий.

– Да. Смена.

– Отлично. Прихватите вот эту барышню.

Оглядывается тут же на меня при слове “барышня”.

– Здрасте, – киваю ему.

– Да без вопросов. А за что надо прихватить? – еще находит силы пошлить.

– Так. Титов, отставить! Это Софья Федоровна, наш новый штатный психолог.

– Ах, психолог. Приятно познакомиться, Софья Федоровна.

Знакомый какой-то у него тембр.

Хотя… наверное, тут у всех брутальных спасателей такой.

У того контуженного похожий был.

На скуле у него ссадина. Над широкой бровью лоб в саже.

– Алексей, – представляется сам.

Ухмыляется чему-то. Но больше ничего не говорит.

– Она будет в вашу смену работать, поэтому не обижать.

– Ну, вы что, Пал Палыч. Мы если только любить.

– Вы не слушайте его, Софья. Они после стресса так шутят. Любя.

Ясно-понятно.

Алексей достает из пачки сигарету, прикуривает.

Ну вот. Вредные привычки есть.

Не подходит.

– Титов, ты где? – вызывают его по рации.

– Иду, комотд, – чуть наклоняет голову вниз, к рации, что прицеплена на груди, и передает начальнику.

Затягивается и выдыхает дым в сторону.

– Все, оставляю вас, – прощается Пал Палыч, – сегодня отдыхайте, Софья. Завтра жду вас.

Алексей снимает свою куртку и накидывает на меня.

Благородно.

Сам остается в черной футболке, плотно обтягивающей широкие плечи и крупные бицепсы. Кутаюсь в его куртку.

Кутаюсь, чтобы согреться и глубоко вдыхаю.

Сквозь запах дыма чувствую мужской а-ля “все решу, не ссы” аромат, который приятно щекочет в носу.

Забирает все свои вещи и кивает идти за ним.

– Замужем, Софья?

– Нет, – усмехаюсь, – а к чему вопрос?

– Может, сходим тогда куда-нибудь вечером? – усталый, но мысли будто на автомате выдают нужное направление.

– Я занята по вечерам, Алексей.

И слишком сильный напор не люблю.

– Тогда днем.

– Днем мы работаем.

– В обед.

– В обед я обедаю.

– Вот это совпадение. Я тоже в обед – обедаю. Может, совместим наши обеды? А там и от ужина не откажетесь.

– Алексей, давайте сразу на чистоту. Отношения на работе мне не нужны. И я их не ищу. Поэтому на все ваши предложения “нет”.

Затягивается еще раз и тушит сигарету.

– Титов, ну, ты где ходишь? – кричат ему из машины.

– Андреич, – кричит кому-то в окно заведенной пожарной машины. – Палыч попросил барышню в часть отвезти. Психолог наш новый.

– Да у нас мест уже нет.

– Я подвинусь, так и быть.

Открывает мне дверь пожарной машины, сзади за водителем.

Высокая.

Берусь за ручки, ногу ставлю на первую ступеньку и с усилием подтягиваюсь.

Как только они сюда забираются.

И дальше меня за талию поднимает вверх, а потом еще за попу не стеснняясь подталкивает.

– Здрасте, – киваю мужчинам.

Никого тут не знаю еще. Сзади уже двое сидят, и мы еще вдвоем с Алексеем.

– Здравствуйте, – хором в ответ.

Титов быстро забирается следом, захлопывает дверь и усаживается, вытесняя меня буквально верх. А потом поднимает за талию и сажает меня к себе на колени.

– Ну вот, поместились все, поехали, Димон.

– Когда ты только все успеваешь, – закатывает глаза тот, что впереди.

А Алексей одну руку кладет вдоль окна, чтобы я не билась спиной о железную дверь, вторую кладет мне на ногу.

Я понимаю, что ему руку некуда деть, но я тут причем.

Не сжимает, не пристает. Но у нее тяжесть как от кирпича. Причем раскаленного.

Даже дышать становится нечем.

Делаю вид, что не замечаю ничего этого.

– Иван, командир этого отделения. Это Дмитрий, наш водитель, с Алексеем, я так понял, уже познакомились, – переглядываюсь с ним. Это Антон, – мне улыбается молодой совсем парень. С ямочками на щеках. Мило так. Детки у него красивые будут. – И Егор.

– Софья, – киваю, – Федоровна.

Мне б контуженного этого найти. Все-таки спас меня.

– Иван, а вы же всех знаете, наверное, по номерам?

– Да, а кто нужен?

– Номер тридцать семь. Не подскажете, в каком отделении?

В машине тишина повисает, как будто я какую-то глупость спросила и все смотрят на меня также.

– Так он рядом с вами сидит, а что случилось? Обидел, что ли?

Ой черт. Метко я…

Глава 3. Так кто контуженный-то?

И мальчик этот с ямочками улыбается мне.

И Титов. И Иван. И Егор.

Все уставшие, развалились на креслах, но молчат, как партизаны.

Ставят меня еще в более стремное положение.

– Так что натворил?

– “Спасибо” сказать хотела.

– О нет. “Спасибо” я не принимаю. Только ужин, – обдает табачным запахом Алексей.

Морщу нос.

Значит, все же Алексей. Жаль.

И я дура.

– Вы нас не узнали, Софья? – спрашивает Иван.

– Так вы все одинаковые.

– Это есть. Спасал вас – Алексей. Мальчишку оттуда вытягивали уже мы с Антоном.

– Как он?

– Врачам передали. Нормально все с ним будет. Но если бы на минуту позже, то вы бы с ним там погибли. Перекрытие держалось непонятно на чем. Так что Алексею можете сказать спасибо.

Поворачиваюсь наконец к нему.

В глаза заглядываю. Цепкий у него такой взгляд. Как не узнала сразу.

– Спасибо.

– Только ужинами принимаю.

Кончиками пальцев ведет по ободку моей футболки возле шеи, цепляя едва кожу.

– Алексей, прекратите, – шиплю тихо на него.

Уворачиваюсь.

Будь мы тут не одни, я бы сказала и грубее и локтем еще в живот заехала. Или ниже.

– Контузии-то не боитесь?

Отворачиваюсь и смотрю на Антона.

Короткая челка. Темные глаза. Гладко выбрит. Молодой тестостерон.

Правильный хороший мальчик. Вот от таких надо рожать.

Глаза вниз-вверх.

Колец на пальце нет.

Не женат.

Возможно, есть девушка.

Но тогда бы мне глазки не строил.

– Приехали.

Сворачиваем к части.

Титов наконец пересаживает меня на сиденье, сам спускается первым. Ждет, что я ему прямо в руки прыгну.

Угу. Лечу, волосы назад.

Передвигаюсь по сиденьям, и выбираюсь с другой стороны, падая прямо в руки молодого лейтенанта Юркова А.А. с ямочками.

Домой являюсь посреди ночи. Быстро в душ, пижаму с сердечками. Тоже жертва пинтереста. И спать.

А перед глазами этот взгляд наглый.

Кожу на шее растираю, где трогал.

Неандерталец. Захапал, повалил, будь в каменном веке, так в пещеру бы мигом уволок и отконтузил.

Ужин ему.

Аааар…

Переворачиваюсь на другой бок.

Нет, ну вот привязался.

Глаза открыла.

Закрыла.

Изыди, контуженный.

Усилием воли переключаюсь на ямочки. Вот там все идеально.

И можно сладко уснуть.

А снится мне сын, с такими же ямочками.

Будит мобильный.

Кира.

– Я нашла тебе донора!

***

НЕ ЗАБУДЬТЕ ДОБАВИТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКУ И ПОСТАВИТЬ ❤️

Глава  4. Какого еще донора?

– И тебе привет, дорогая.

– Ты что, спишь еще? – тараторит подруга. – А работа? А почему же у меня так мало времени?

– Новости смотрела?

– Ты про торговый центр?

– Ага, – скидываю одеяло, зеваю смачно в кулак и поднимаюсь.

– Ты там была, что ли?

– Я там работала, – зажимаю телефон между ухом и плечом и делаю себе лимонную воду. – Поздно ночью вернулась.

– Какие подробности?

– Да некогда было узнавать подробности. Пострадавших много, пропавших человек пять, я свою работу делала. Ну и мальчишку одного спасла.

Ставлю воду в микроволновку, таймер на тридцать секунд.

– Прям спасла?

– Ага. Со спасателями, конечно, но там щель узкая была. Пришлось мне лезть.

– Ты сама цела?

Осматриваю себя в зеркало. Опять зеваю. Волосы зачесываю назад и через плечо.

– Цела.

Выдыхаю.

Рука правая и нога немного ноют. Но тут скорее из-за того, что кто-то очень большой и тяжелый навалился на меня.

– Так ты герой теперь?! А тебя по телевизору покажут?

Дзинь.

Забираю стакан с водой и сажусь на широкий подоконник.

– Вряд ли. Так что там за донор?

– Ну, как донор. Мужчина интересный. Не женат. У него маленький ребенок. Дитю нужна мама. Ну и ты заодно там себе сделаешь. И будет полноценная семья. Мальчишка очень умный и классный.

– Кир, ну какие дети? Я своего хочу. А если не получится? Мне что потом делать? Бросать их? Или смотреть на него и плакать постоянно, что я какая-то дефектная?

– Да подожди ты, чего сразу бросать-то. Знаешь, начинаешь просто общаться, а потом…

– А потом оказывается, что у ребенка есть мама, и папа захочет обязательно ее вернуть. Так что нет. Спасибо тебе, конечно, за заботу, но искать свободного от отношений мужчину в детском саду такое себе.

– Ну, я как лучше хотела.

– Я знаю.

– Ладно, а ты там как, не нашла еще никого?

– Один день работаю. Кого за один день найдешь?

Допиваю воду. Пустой стакан ставлю в раковину, расстилаю коврик на полу и переключаюсь на динамик.

– У тебя уже радары настроены, так что уверена ты всех рассмотрела.

– Не всех. Но парочку видела…

– Ооо… рассказывай. Кто он? Сколько лет? Как зовут?

– Да не понятно еще ничего. Жены, судя по отсутствию кольца, – нет. Но возможно есть девушка. В общем надо получше узнать. Но там такие ямочки на щечках, что… улет.

– Ууу, – смеется подруга. – Ямочки – это женская слабость. А что, к вам там с экскурсией можно прийти? Я бы глянула на коварные ямочки, что поглотили мою подругу.

– Кир, ну не со старшей же группой детского сада на экскурсию.

– Они у меня, знаешь, какие умные.

– Догадываюсь.

Делаю зарядку, тянусь, разминаю тело, принимаю душ.

Раз уж сегодня выходной, то планирую еще поход к врачу.

И так уже на месяц визит затянула. Больше некуда.

– Софья, я с профессором знакомым обсуждала ваш случай.

Врач вводит в меня датчик и сканирует изнутри.

– У тебя все идеально. Ну, как идеально… Насколько мы можем добиться этой идеальности.

Лежу на кресле с раскинутыми ногами, как курица на вертеле.

– Он подтвердил ваш диагноз и мои догадки. Можете вставать и одеваться. Эмбрион, выращенный в лаборатории, не смог прижиться в матке из-за недостаточной толщины эндометрия. Поэтому пробовать еще раз делать ЭКО вам бесполезно.

– Вот этот приговор я и боялась услышать.

– Но при этом естественное зачатие возможно.

– Зачатие может и возможно, но прижиться-то как?

– Тут очень тонкая гормональная настройка. В естественном цикле гормональный фон женщины синхронизируется с развитием эмбриона, что повышает шансы имплантации. Кроме того, эмбрион, образовавшийся в организме, выделяет сигнальные молекулы, которые улучшают взаимодействие с эндометрием.

Сажусь напротив нее.

– Я же пробовала и раньше.

– Ну… пробовали. Именно в вашем случае важны дни цикла. Даже часы. Поэтому вам с партнером надо пробовать. Много пробовать. Именно естественным путем. Тогда будет шанс, что наша яйцеклеточка в вашем тонком эндометрии закрепится. Ну и за гормональным фоном следите. Влюбленность, расслабленность, наслаждение жизнью – это все содействует.

– Сколько у меня времени?

– Лучше не откладывайте. Может, у вас есть год, может, полгода, может несколько лет. Но если смотреть на результаты УЗИ, то с каждым годом, он становится все тоньше.

Поправляю ручки сумки. Я бы так хотела от нее услышать слова, что обязательно все получится. Что будет у меня малыш.

Но никто этих гарантий не даст.

– Софья, иногда знаете, что помогает. Люди просто живут своей жизнью, отпускают проблему, расслабляются и дальше происходит чудо. В вашем случае регулярная половая жизнь, никаких стрессов и побольше овощей, фруктов. Все будет хорошо.

Сложно не зацикливаться, когда столько лет не можешь забеременеть.

Сложно не стрессовать, когда устроилась на такую работу.

Сложно с регулярной половой жизнью, когда никого нет.

После врача заезжаю в маркет за продуктами.

Набираю полкорзины овощей и фруктов. Орехи, куриную грудку, сок, несколько видов хлебцев. Безглютеновое печенье.

Иду к кассе.

Черт! Миндальное молоко забыла.

Резко торможу. Разворачиваюсь и на всем ходу врезаюсь в чью-то тележку.

– Извините, пожалуй…ста.

– Аккурат…ней.

Одновременно.

Резко оборачиваюсь на уже знакомый голос.

Алексей.

– С такой скоростью, как ты попадаешь в неприятности, скоро придётся дежурить возле тебя круглосуточно, – усмехается нахально.

В джинсах, белых кроссовках и сером свитере, а не в форме, – выглядит иначе. Более... обычно, что ли. Но не менее эффектно.

– Не надо возле меня дежурить! – объезжаю его, – продолжайте свой рейд по супермаркету.

Заглядываю в его тележку.

Глава 5. Так короче, а так длиннее?

– Решим твои проблемы заодно.

На ходу открывает багажник и ставит туда наши пакеты.

– У меня нет проблем, – натягиваю улыбку и усмехаюсь.

– Доказать?

Подмигивает мне и открывает дверь своего белого кроссовера.

Ладно. Докажи. Сажусь.

В машине аккуратно, чисто, без “елочек”.

Да действительно, зачем. Тут так пахнет туалетной водой, что посторонние запахи меркнут.

А нюхательные ворсинки в восторге.

Пристегиваюсь.

Алексей заводит автомобиль, смотрит по сторонам и, притопив, выезжаем с парковки.

– Какой адрес?

Как у него так получается? Отшила же. Дала понять, что меня это не интересует, а нет… вот еду с ним в машине и называю свой адрес.

Включает левый поворотник.

– Нам направо, тут один пролет, и поворот в мой двор…

Как специально сворачивает налево.

– Так короче будет.

– А так длиннее, – довольно улыбается. – Смотри, Сонь. Как правило, если проблемы, то женщины покупают много сладкого. Сахар – самый быстрый антидепрессант, потому что резко поднимает дофамин.

– У меня вообще ничего сладкого нет, если ты не заметил.

– Но от сахара эффект временный. Действие прошло. Дофамин упал, снова стресс, снова кортизол, и снова за шоколадку хватаешься.

Была бы, может, и ухватилась. Но я специально и не покупаю.

– Но если женщина вообще сладкое не покупает, а берёт овощи и хлебцы, это уже тяжёлая стадия. Значит, она не просто в стрессе, а ещё и решила взять себя в руки, бороться, контролировать. А женщины и борьба, контроль – это беда.

– А если это выбор женщины? Так питаться.

– Да. Если она одна. Потому что мужика бы она долго на такой пайке не продержала. А значит, что она долго одна. Слишком долго сама со своими проблемами. И, если честно, ей уже не шоколад нужен, а... – он делает паузу, усмехается и пристально смотрит на меня.

– Ну что? — спрашиваю, заранее зная, что он сейчас скажет.

– А полноценное расслабление. Но не за счет сахара, а за счёт хорошего ужина, правильной компании и грамотной терапии. И я всем этим владею в совершенстве и совершенно бесплатно для тебя проведу сеанс. Или несколько.

Улыбается уголком рта.

А может?

Ну, нет…

В скольких таких терапиях участвовал его член страшно представить даже. И курит еще. И питается лишь бы как.

– Эффект гарантирую, Сонь.

Сжимает руль одной рукой. Как успевает и машину вести, и со мной бла-бла-бла. Я если за рулем, то только о коробке передач и могу думать.

Кольца нет. Или не носит.

– Волнуюсь я за вас, Алексей. И работа в МЧС, и в свободное время терапевтом. Как все успеваете?

– Больше одного клиента не беру. И пока не доведу до результата, не отпускаю.

– Я подумаю…

Когда буду одна, то и подумаю об этом.

Сворачивает, наконец, в наш двор.

– Жаль, не успел вам истории про наш район рассказать.

– Переживу как-нибудь.

– Или все же пригласите на кофе?

Нет, ну вот нахальный какой.

Мобильный. Лезу в сумку. А это не мой. Но мелодия такая же.

– Да, привет.

Слушает внимательно. Разобрать не могу, но голос женский.

А если у него кто-то есть?

Взглядом по панели и сиденью. Признаков женщины тут нет, но может… она аккуратная?

Сколько у него интересно таких “требующих лечения” больных, кто греет уже койку?

– Что, прямо срочно? … Ладно… Буду скоро.

Отключается.

– Кофе на сегодня отменяется, к сожалению, Софья.

– Спасать кого-то надо? – не могу не подколоть его.

– Такая профессия, – улыбаясь пожимает плечами и выходит из машины. Я за ним.

– Кофе бы и так не состоялся. У меня его нет. Спасибо, что подвезли.

Алексей достает мой пакет с продуктами из багажника.

– Знаете, у нас на районе женщина одна тоже жила, кофе не пила, сладкое не ела… – задумчиво так смотрит на меня… – Как бомба ходячая была. Без радости жизни, без серотонина, без удовольствий. Замкнутая, напряженная…

– И что?

Наклоняется ко мне ближе и шепчет.

– Говорят, мужика какого-то изнасиловала в итоге.

Лицо-то серьезное при этом, но по глазам вижу же, что подкалывает меня.

– Где вы такой пошлости набрались, Алексей?

Закатываю глаза и забираю свой пакет.

– Могу поднять?

– Вас ждут. А… да… и скиньте номер вашей карты, я вам переведу деньги.

Отпираться скорее всего будет, но…

Но нет. Достает свой телефон.

– Диктуйте номер, куда скинуть.

И я как последняя лохушка диктую номер мобильного.

– Я наберу завтра, когда подъеду.

– Куда?

– Все равно же нам в одну сторону ехать.

– Сама добе…русь.

Кажется уже и не слышит, потому что сел в машину.

Ну как вот это будет выглядеть, если мы приедем вместе?

И номера еще его нет, предупредить, чтоб не заезжал!

Дома нарезаю себе салат. Делаю омлет.

Нормально я питаюсь.

Полезно. Легкий ужин, без лишнего жира и вредностей.

Организм скажет “спасибо”.

Потому что есть на ночь сало с луком. Да еще и с хлебом…

Гормональный баланс, здоровье, подготовка к беременности.

Всё должно работать, как часики.

И привыкла я уже без шоколадных батончиков, кофе с пенкой.

Витамины. Белки. Микроэлементы.

Все, как врач прописал.

Здоровый образ жизни. Хорошее настроение. Много секса.

Первый пункт есть. Второй с натяжкой. Третий – пока вообще выпадает.

Мне надо, конечно, очень надо. Но не в первый же день знакомства.

Что обо мне вообще люди подумают? Пришла не работать, а мужиков соблазнять.

Надо хотя бы недельку выдержать. Присмотреться.

И чтобы избежать ненужных разговоров, приходится встать раньше, чем обычно. Чтобы успеть лимонную водичку, зарядку, душ и бежать на автобус до того, как Алексей за мной заедет. Если, конечно, заедет.

Глава 6. Так сколько у тебя женщин?

Изучаю планы месяц. У меня и индивидуальные консультации, и знакомство с личным составом, и подготовка групповых тренингов.

Основные направления: работа со стрессоустойчивостью в экстремальных условиях, управление эмоциями.

Понятно, что мужчины, понятно, что как сталь, но проблемы в жизни, помимо работы, есть у всех. И надо вовремя уметь со всем разбираться.

Начинаю с диспетчера.

Они, конечно, не в огонь и в воду, но все равно надо суметь быстро среагировать и принять правильное решение, успокоить, если надо, дать совет.

За пультом – девушка. Брюнетка с идеально ровным каре. В форме, с аккуратным маникюром и серьёзным выражением лица. Красивая, ухоженная. Из тех женщин, у которых всё на своих местах.

– Доброе утро. Я ваш новый психолог. Зашла познакомиться.

– О, привет, – улыбается, но оценивает.

А что оценивать? Вместо каре у меня коса. А форма одежды у нас одинаковая у всех.

– Софья.

– Кристина.

– Может, есть какие-то вопросы или предложения, Кристина?

– Да нет.

– Я все равно буду проводить тренинги, но хотелось бы узнать, чем живет коллектив. Явно же ты центр всего этого.

Расплывается в улыбке. Ей понравилось.

– Да, у меня тут постоянно кто-то тусуется. Хочешь чай или кофе, Сонь?

– Спасибо, нет.

Уже напилась...

– Я себе сделаю, а то сейчас начнется движ. И мне нельзя отлучаться даже. Все звонки же сюда поступают, от меня зависит, насколько быстро и точно сработает группа.

Достает красную кружку. Знакомой формы...

Только на этой нарисована лаконично небольшая корона.

– Интересная кружка, – киваю ей, – никогда не видела таких.

– Да, на заказ делала.

Присаживаюсь на стул рядом с ее столом.

– Сонь, – быстро переходит на “ты”, – а ты замужем, нет? – заваривает кофе и садится на свое место.

– Нет.

– А парень, мужчина есть? Ищешь?

У меня на лбу написано, что ли, все?!

– Нет.

– Просто я могу тебя ввести в курс дела. Что тут да как.

– А что тут да как?

– Ну, смотри, – Кристина подаётся вперёд, с явным удовольствием, – ты с кем уже успела познакомиться? – отпивает кофе.

– Да пока только с… одним отделением, у них Иван, кажется, командир.

– А, Ванечка… Борзов.

Ну, как Ванечка… Тому Ванечке уже явно за сорокет.

– Ванечка у нас недавно женился. Там пятеро детей. Без вариантов. Водитель – Димка – женат. У Егора – девушка. Тошка только свободный. А Леша… ну, в общем он не свободен.

Не свободен?!

А она вообще в курсе, как он… пффф.

– Спасибо, за информацию. Значит, там свободный только Антон. Это такой с ямочками на щеках, если не ошибаюсь? – уточняю, чтоб уж совсем не палиться.

– Да, да, да. А мой Леша, – задумывается, – в общем… В общем, Титов его фамилия. Мой парень. Но он, – наклоняется ко мне и шепчет, – не любит, когда отношения обсуждают, поэтому мы не афишируем. Лучше про это с ним не говорить.

Вот козлина контуженная.

Это он меня вчера соблазнял при живой девушке?

Как только… Сказать бы ей. Но что я изменю? Только поссорю их. Явно же она знает, какой он. Значит, устраивает это.

– Ну, про остальных… Давай ты лучше будешь работать с разными караулами, а я потом тебе про всех расскажу. Просто, что сейчас говорить, ты все равно не запомнишь.

– Хорошо. Ладно, пойду дальше знакомиться.

Хорошо, что я зашла, расспросила, а то встряла бы потом между ними.

А если бы утром приехали вдвоем?

Чем он вообще думает?!

От нее выхожу в каких-то смешанных чувствах.

Вроде как стало все проще. Одним кандидатом меньше.

Но обидно за девушку. Хорошая она вроде, а он типичный бабник.

И за себя…

Сначала решаю провести короткие индивидуальные тест-беседы. В плане стоит, никто не спросит зачем. Надо понимать их слабые и сильные стороны. Кому какая помощь нужна.

Начинаю с командира их отделения Ивана Андреевича.

Заходит спокойно, уверенно. Высокий, крепкий, взгляд уравновешенный, без суеты. Мужчина, который давно всё о себе понял и никуда не торопится.

– Иван, присаживайтесь. Тест займет минут десять. Просто отвечайте, как есть.

– Понял, – кивает он. – Начинаем.

Вопросы стандартные. Как реагирует на срочные вызовы? Что делает, если экипаж теряет контроль над ситуацией? Как ведёт себя при усталости?

Ответы ровные, четкие. Никакой резкости или эмоций.

– В стрессовой ситуации главное – не суетиться, – спокойно отвечает Борзов. – Паника хуже пожара, а огонь тушить я умею.

– Спасибо, Иван Андреевич, может, пригласите, кто у вас еще свободный из караула.

– Хорошо.

– Иван Андреевич, а можно личный вопрос?

– Да.

– А того мальчика, помните, в костюме супергероя, не слышали, что с ним?

– Нет. Скорая забрала, отвезли, наверное, в детское. Можно пробить, если хотите.

– Если вам не сложно. Его Ваня зовут, – усмехаюсь, – как вас и в тот день у него был день рождения. Лет восемь-девять, наверное.

– Узнаю, что смогу.

Даже, если они не едут на вызов, то они все равно чем-то постоянно занимаются. То изучают что-то, то отрабатывают, то тренируются.

– Софья, можно? – стучит и заглядывает.

– Проходите, Антон.

Открытая улыбка и ямочка работают как оружие массового поражения.

– Ого, тест! Как экзамен? – рассматривает листы.

– Да, заполняем быстро, отвечаем честно.

Антон заполняет тест. Основные вопросы на стрессоустойчивость – проходные. Всё ровно. Справляется, контролирует себя, логично принимает решения.

Но в блоке ситуационных вопросов, меняю формулировки, добавляю детали, связанные с эмоциональной нагрузкой.

– Что ты сделаешь, если твой напарник получил серьезную травму, но операция еще не закончена?

– Работать дальше, – отвечает уверенно.

– Напарник ранен, а ты должен выбрать между ним и спасением пострадавшего.

Глава 7. То чувство, когда экзаменовать начинают тебя, а не ты((

Протягиваю Титову бланк.

Мельком пробегает глазами, усмехается.

– Опять экзамены. Мы же взрослые люди. Может, сразу к практическим занятиям?

Провоцирует. И я бы хотела ответить.

Но флирт на рабочем месте, да еще с несвободным мужчиной, табу. Мне свободный нужен, а не разрушать чью-то ячейку намечающуюся.

– Не бывает практики без теории, – спокойно отвечаю я, не давая себя сбить.

Берет ручку в левую руку и заполняет быстро, не задумываясь.

Он еще и левша.

Прикусываю губу. Тяну глубоко воздух, хочу уловить нотки его парфюма. И наблюдаю украдкой.

Не могу теперь перестать обращать на это внимание.

Все привычные движения теперь кажутся какими-то… особенными.

Как какая-то редкость. Отличие.

Ерунда на самом деле, но цепляют.

Правой рукой сжимает сверху планшет. На ней же часы. Крупные, спортивные с кучей всяких кнопочек для тренировок.

У него все в голове будто наоборот.

Чуть другие связи, чуть иная моторика… прикосновения.

Насколько я знаю, левши иначе чувствуют телесный контакт. Не так, как большинство.

– Все, – протягивает мне. – Там собственно все по инструкции.

Пробегаюсь по ответам.

– Если в команде паника, ваши действия?

– Паника – это заразно. Нужно либо резко пресечь, либо перевести в действие. Люди должны что-то делать, тогда меньше боятся.

– А если ошибка привела к гибели человека?

– Ошибки в нашей работе – вопрос времени, а не вероятности. Анализирую, делаю выводы и двигаюсь дальше.

Спокойно, поэтому прощупываю сама глубже.

– У всех есть эмоции, Алексей.

– У профессионалов они под контролем. Ты же не хочешь, чтобы я в стрессовой ситуации сидел и вспоминал, как плакать правильно?

Я молчу, делая пометку. Уверенность – это хорошо, но тут есть грань между самоконтролем и закрытостью.

Подхожу к следующему блоку, где ситуация сложнее.

– Твой напарник получил серьезную травму, но операция еще не закончена.

– Работаем дальше.

– Напарник ранен, но в это же время есть пострадавший, которого срочно нужно вытащить. Кого выбираешь?

– Смотря, кого проще спасти, – отвечает мгновенно.

– Времени нет. Решай.

Он делает паузу, потом ухмыляется.

– Я и напарника не брошу, и пострадавшего вытащу. Сил хватить. Отрабатывали.

– Ты не супергерой, Алексей.

– Ты же сама выбрала кружку с надписью “герой”, – лениво напоминает он, наклоняя голову, и разводит руками. – Есть сомнения?

Цепко ловит взгляд. Открыто.

Герой. Но в такой профессии герои все и я в деле видела, что он не будет отсиживаться за спинами других, спасая своей жизнью.

– Нет, – машу головой.

– Софья, а представим ситуацию, ты работаешь со спасателем, который в огне потерял друга. Он закрывается, эмоций не показывает, но ты понимаешь, что его это грызет. Что сделаешь?

– Попробую понять его границы, – отвечаю спокойно. – Не буду лезть сразу. Разговоры, ситуации, в которых он сам начинает рефлексировать, но не чувствует давления. Ему нужно дать возможность говорить тогда, когда он будет готов.

– Хорошо. Тогда дальше. Ты говоришь, что у всех есть эмоции. Но если ситуация требует решительности, а ты чувствуешь страх, что делать?

– Принять страх, но не позволить ему управлять мной, – отвечаю ровно. – Страх – нормальная реакция. Но если ты его осознаешь, он уже не контролирует тебя.

– А если ты сделаешь ошибку, которая приведет к серьезным последствиям?

Я не отвожу взгляда.

– Анализирую, делаю выводы и двигаюсь дальше.

Усмехается.

– А если психолог начинает испытывать эмоции к своему клиенту, как ей поступить?

– Держать профессиональную границу.

– Даже если клиент чертовски привлекателен?

Крутит в пальцах левой руки ручку.

– Особенно, если клиент чертовски привлекателен.

Ох уж, эти зеркальный нейроны.

Не хочу, но поддаюсь его манере. Тоже начинаю уверенно, спокойно и немного нахально отвечать.

А у него девушка вообще-то есть, Софья.

А он меня тут обхаживает.

Вот что им надо? Ну, красивая же, в постели явно там все огонь.

– Еще какие-то вопросы, Алексей?

– А если у человека травма? Не физическая, а внутренняя. Все уже перепробовали – разговоры, терапию, время… А ему все равно не легче. Что тогда?

– Если ничего не помогает, значит, он либо не готов отпускать боль, либо она уже стала частью его.

Алексей молчит, но взгляд становится жестче.

– И что, просто смириться?

– Нет, – качаю головой. – Просто иногда люди не хотят, чтобы их спасали. Они хотят, чтобы их просто приняли. Без жалости, без попыток “починить”.

Алексей чуть склоняет голову, взгляд становится сосредоточенным, серьезным.

– А если человек знает, что ему плохо? Понимает это, пытается что-то с этим делать – пробует, меняет, работает над собой… но ничего не помогает. Что тогда?

Я на секунду задерживаю дыхание.

Это уже не абстрактный вопрос.

– Значит, он ищет выход не там, – отвечаю спокойно. – Иногда проблема глубже, чем кажется, и человек все время ходит по кругу, вместо того чтобы дойти до корня.

– И как ему его найти?

– Для начала – перестать бороться, – тихо говорю я. – Иногда решения приходят, когда перестаешь отчаянно их искать.

Алексей медлит, смотрит на меня, затем резко хмыкает.

– Ну да. Только вот не всем дано просто так “перестать”.

– Не перестать жить, а перестать давить на себя, – поправляю я. – Позволить себе не знать всех ответов.

Он выдыхает, потирает шею, будто этот разговор задевает глубже, чем он сам ожидал.

– Допустим. А если ты не можешь просто остановиться?

Я смотрю ему прямо в глаза.

– Тогда нужен кто-то, кто остановит тебя за тебя.

Алексей замирает, его пальцы медленно сжимаются в кулак, а потом расслабляются.

Глава 8. Меня встретят, Алексей, не волнуйтесь. 

Очередной вызов.

Тяжело, наверное, быть женой или девушкой спасателя.

Каждый раз он рискует, спасая кого-то.

Все они это делают.

И нет каких-то еще спасателей над спасателями, которые прикроют их.

С улицы слышны мигалки.

Поднимаюсь и смотрю из окна своего небольшого кабинета вниз. Их машина уже едет на вызов.

Только же вышел от меня. Когда только успел переодеться?!

Целую кольцо на большом пальце.

Пусть у них все будет хорошо.

Перебираю дальше бумаги по личному составу. Периодически поднимаюсь и проверяю, вернулись ли.

Хочется, чтобы у них все было хорошо и легко.

Мобильный. Роберт.

– Привет, дорогой, рада слышать.

– Привет, ты как? На работе?

– Ага.

– Ну и как?

– Хочешь, заезжай ко мне вечером в гости.

– Ты до скольки работаешь?

– До шести.

– Скидывай адрес, куда подъехать. Заберу тебя с работы.

– Хорошо. До встречи.

Только отключаюсь и слышу на улице гул машин.

Вернулись.

Ну и хорошо. Целую еще раз кольцо.

До конца рабочего дня составляю план группового тренинга.

К шести выхожу на территорию, там растянуты пожарные рукава, рядом стоят пожарные машины.

Как будто что-то происходит, но не пожар.

Никого тут особо еще не знаю. Алексея только что.

Ему вот что джинсы со свитером, что форма темно-синяя, все идет.

Осматриваю парковку. Роберта нет пока. Поэтому иду к нему.

– А что случилось?

– На пенсию провожаем.

– На пенсию? А это зачем? – киваю на машины.

– А это традиция.

Сначала включаются маячки на машинах, потом сирены, потом в шланги подается вода и создается водяная арка.

– Никогда не слышала о таком.

– Смотри, – наклоняется ко мне Алексей, – вода же главный инструмент пожарного, поэтому обливание водой как символ прощания с "верным спутником". У нас еще и свадьбы, знаешь какие…

– Какие? Кортеж из пожарных машин?

– Там много опций у нас.

– Алексей, – ловлю момент с заминкой, – я хотела вам деньги перекинуть на карту, но по номеру телефона нет доступных карт для перевода.

– Ну вот… – пожимает плечами. – На последние деньги купил, теперь вот жду, если на ужин не позовешь, то с голоду умру, – улыбается, продолжая соблазнять. – До завтра только доживу.

– Один придешь или с девушкой своей?

Ответить не успевает, потому что все начинают хлопать и гудеть. Под водной аркой идет молодой пенсионер. Его обливают водой. Все хлопают.

Алексей пальцы в рот и свистит.

Ну как гопник, точно. Манеры…

А с виду приличный мужчина в форме.

Роберт скидывает, что подъехал.

– До свидания, Алексей, мне пора.

– Подбросил бы, если бы не смена.

– Меня заберут, не волнуйтесь.

Иду на парковку.

Интересно до чертиков, смотрит или нет.

Но, если смотрит, то картина у него сложится такая, как должна.

Ужинать пусть к девушке своей едет.

Надо будет снять и наличкой отдать ему за продукты. От друга я бы приняла. Но тут явный подкат, а я не хочу давать поводов думать, что я на это провоцирую.

Подхожу к машине Роберта. Машу ему с улицы еще.

А перед тем, как сесть, смотрю в сторону собрания на улице.

Алексей, обернувшись, следит за мной как ревнивый муж.

Чтоб уж совсем понял, что у нас ничего не будет, сажусь в машину и, наклонившись, целую парня в щеку.

– Привет, Роб.

– Привет, ну что домой?

– Домой. Поедем тебя откармливать. Похудел ты что-то.

Смеется.

– Ты и откармливать? Тебя саму надо откармливать. Купил нам роллов и колу.

– Ну нет…

– Ну да!

Глава 9. Врач заставляет выворачивать душу и запивать это антидепрессантами

Мой “любимый” караул сегодня на отсыпном. Зато знакомлюсь с другими. Все женаты. Один только свободен, но характер там такой… нордический. Молчание - золото, это про него. Поэтому жду следующую смену.

После обеда отпрашиваюсь в психологический центр. Хочу лично поговорить с директором о расширении программы помощи сотрудникам и их семьям.

Если бы не свидание после, то пришла бы по форме, а так иду в повседневной одежде.

– Вы к директору? – киваю девочке, что сидит под кабинетом.

– Да.

Сажусь напротив на свободный стул.

Ей лет шестнадцать, в чёрном худи, сидит, скрестив руки на груди. Уткнулась в телефон, барабанит ногтями с длинным маникюром по экрану.

– Долго уже ждешь?

– Минут двадцать, – отвечает, не отрываясь от экрана.

Смотрю на часы. Минимум на час тут задержусь. Так можно и на свидание опоздать.

– А ты, может, в волонтеры сюда пришла устраиваться?

Не отрывая головы от экрана, поднимает на меня взгляд.

— Ооо, нет, – машет головой, – моя бы воля, меня бы тут не видели.

Зачем тогда ходит?

— Не фанат психологов?

Девочка закатывает глаза и убирает телефон.

— Терпеть не могу. Они все такие... душные. Смотрят, кивают, говорят: “Я тебя понимаю”. Как будто правда что-то понимают.

– А может правда что-то понимают?

– А вы психолог?

Чуйка у не конечно...

– Нет.

Смотрю в глаза и вру. Но тут момент терапевтический. Скажу “психолог”, так закроется. А мне интересно, что с ней стало.

– Что они понимают. Каждый раз одно и тоже. Начинают раскапывать детство. Как будто всё плохое случилось только тогда. Одну и ту же ситуацию проворачивать двести раз, – показывает жестом, как засовывает себе два пальца в рот и ее подташнивает уже от этого всего. – Как будто легче от этого станет. Не становится.

Я раскрываю рот, чтобы сказать “да, так и есть”...

Но вовремя закрываю.

Так и есть, но с этой девочкой так не работает почему-то. Другой подход нужен. Классическая психология под современных детей плохо работает.

– А что бы ты хотела, чтобы они делали?

— Не знаю, – пожимает плечами, – но с ними скучно. Как будто у них в голове уже написан план: "Так, здесь мне надо сказать про травму, здесь про принятие, тут про саморефлексию". Они просто подгоняют меня под свою схему, а если я не вписываюсь – значит, "просто требуется время", – выдыхает. – И тянут его. Наверное, я бы просто хотела, чтобы от меня отстали и это прекратилось.

– А какая у тебя проблема? С чем ты сюда ходишь?

Прищуривается.

– А вы зачем спрашиваете?

Сложно казаться не тем, кем ты являешься.

– Просто, интересно. Я вот забеременеть не могу. Думаю, может тоже что-то психологическое. Хочу походить к специалисту.

Втираюсь к ней в доверие. Интересная девочка, проблемная. Я бы поработала, попадись она мне раньше.

– Не тратьте время и деньги, – советует мне. – Я со своими паническими атаками сюда хожу уже не первый год. То вроде ничего, то опять, как нахлынет.

– Но ходишь же. Помогает, значит.

– Скорее таблетки, что выписывают помогают. Не буду ходить, не будет их.

– А что за таблетки? Может, мне помогут?

– Так по рецепту только, – но добродушно лезет в рюкзак и достает упаковку. – Хотите, возьмите себе, попробуйте.

Знаю этот препарат и что-то он у меня сомнения вызывает. Она не выглядит как та, кому надо такие антидепрессанты принимать.

– Долго ты их принимаешь?

– Уже года полтора.

– А без них получается никак?

– Неа. Я ж говорю, только душу выворачивают этими сеансами. Это хоть успокаивает потом.

Странная какая-то терапия. Сомнительная.

Из кабинета выходит женщина с ребенком.

Девчонка эта подниимается и заходит.

А я даже не спросила как ее зовут.

Она вылетает из кабинета минут через пять. Выбегает в слезах из кабинета.

– Что случилось? – перехватываю ее.

– Отстаньте от меня все, – сбрасывает мои руки и убегает.

– Сложный ребенок, проходите.

Обсуждать проблемы чужого ребенка, естественно, со мной никто не будет.

Алексей

– Пап, дай денег на ногти?

Я отрываюсь от телефона и смотрю на Ладу.

– А что с этими не так? Вроде еще держатся.

Цокает и закатывает глаза.

Надоел ей уже со своими подколами, но она так ведется, что отказать себе в этом не могу.

Лезу в приложение банка.

– Посмотри, как отросли уже, – протягивает мне руку.

– Слушай, ну орлы сами точат когти об камни, кошки – об мебель, – издеваюсь над ней дальше.

– Я не орел и не кошка.

– Поэтому ты можешь взять ножницы и подстричь сама.

– А старое покрытие кто снимет? А новое нанесет?

Откладываю телефон и тяну ее к себе, укладываю рядом на плечо. Рассматриваем ее ногти.

– Я вот помню в моем детстве, когда этого всего вообще не было. Девчонки брали лепестки от цветов, слюнявили их и клеили на ногти.

– Что за кринж, пап?

– Кринж тебе, – щипаю ее за бок, – такая мода была.

Ойкает и соскакивает с кровати.

– Пап, это очень важно.

– Я понял, – беру телефон, – сколько эта "важность" стоит мне на этот раз?

– Ну, ногти – две с половиной.

– Ну ногти? Еще что-то будет?

– Через неделю эпиляция.

– Кстати, была у нас такая еще история в детстве. Бабушка моя держала свинку. – Ладка смотрит внимательно, – так вот, ее когда чик, – провожу пальцем по шее, – то она ж волосатая. Брали паяльную лампу и ей все волоски…

– Пап, ну фу, не рассказывай мне это.

– Пахнуть будешь потом только, как копченая курочка, – смешная она такая. Слушает меня, верит, потом сама же злиться, что слушала байки.

– Так дашь?

– Природа тебе дала волосы, – открываю приложение, – а ты платишь, точнее, я плачу, чтобы их убрали. Женская логика.

– Ты тоже стрижешься. Хочешь красавчиком быть.

Глава 11. Подруга:”Там ему раз, может, вспотеть надо и ты с ребенком”. 

– Ну, рассказывай! – выдыхает подруга.

– Мы гуляли в парке, – ставлю в вазу букет из семи красных роз, перевязанных лентой.

– Ммм… как романтично. Как его зовут?

– Антон.

– Он нам подходит?

– Скромный, романтичный, искренний. Думаю, подходит, Кир.

– Скромный… как бы ты этого скромного не испугала своим предложением.

Об этом я тоже уже думала.

– Но ты вообще крута. Как у тебя так получается, только пришла и сразу же свидание.

– Они сами, честное слово, – хохочу в ответ и раскладываю продукты в холодильник.

– Они? Их еще и несколько.

Ой!

– В смысле…

В смысле… я не знаю, как выкрутиться теперь.

– А тебя еще звали на свидания, Сонь?

– Нет.

– Так… подожди. А что ты не договариваешь?

– Кир, ну там разные мужчины. Вот этот романтичный и приятный.

– А не этот?

– А не этот…

– Ну-ка, ну-ка. “Не этот”, это кто?

– Сложный. Старше меня. С характером, как броня. Всё держит в себе, ни одной эмоции просто так. Сарказм – основной язык общения. Любит цеплять и провоцировать.

– А почему ты с ним на свидание не пошла?

– Потому что это будет не свидание, а собеседование, кто кого переспорит.

– И он тебя бесит.

– Жутко.

– Ты на него запала.

– Нет.

– Да, подруга.

– У него девушка есть.

– Ты их видела?

– Нет, она мне сказала.

– Пффф. Будь у него любимая девушка, он бы тебя не провоцировал и не пытался зацепить.

– Кир, типичный бабник.

– Ой, слушай, типичный… Ты откуда разбираешься, типичный или нет?

Очевидно же.

– Я тебе скажу, что мы про твое свидание меньше говорили, чем про этого мужика не в твоем вкусе. Как его зовут?

– Алексей.

– Леха, Леха, Леха, на сердце суматоха…

– Ладно, Кир. Я же не стрекоза. Пошла на свидание с одним. С ним уже и буду пробовать.

– Соня, этот Алексей, он нахальный, целеустремленный, уверенный, да?

– Типа того.

– Ты понимаешь, что он же провокатор на генном уровне. У него даже сперматозоиды, наверное, такие – нахальные, целеустремленные и уверенные, что именно они дойдут первыми. Забацают тебе малыша. А может и не одного даже.

Я давлюсь смехом.

– Кир…

– А что? Я серьёзно. Такие мужчины не умеют проходить мимо. Им надо либо втянуть, либо разозлить, либо оставить след. Третьего не дано.

– Знаешь, он прям так и действует. Даже когда молчит, ощущение, что у него внутри двадцать пять сценариев, как вывести меня из равновесия.

– Конечно. Это ж его стиль. Он не флиртует, он атакует психологически. И если ты среагировала – считай, он уже выиграл.

– Но у него девушка.

Кира хмыкает.

– Ну, значит, сперматозоиды пока держатся в рамках приличия. Но недолго, Соня. Раз он на тебя глаз положил, значит, ты лучше. Да и… ты же вроде как замуж не собиралась ни за кого.

– Но и быть третьей… спасибо, больше не хочется.

– Ой. Там ему раз, может, вспотеть надо и ты с ребенком.

Если бы.

Ужинаю салатом. Потом принимаю душ, ложусь спать.

Трофей завоюю.

Усмехаются янтарные глаза.

Тьфу ты.

Как будто больше не о чем перед сном думать?!

Вспоминаю девочку из центра. Вот кому нужна помощь.

Тонкая, колючая, но живая. Умная. Пугающе честная.

Интересно было бы попробовать.

Но я там не работаю. Никто мне ее контакты не даст.

Да и как к ней подступиться?

Прошлое у нее травматическое. Вспоминать она его не хочет. Но и оно сидит там внутри, мешая жить.

С Робером было проще. Он переживал, но не так глубоко это все в себя затолкал. И мальчик. Девочки более эмоциональные.

Надо все равно придумать что-то. Мало ли, встречу ее случайно. Подскажу тогда.

Долго ворочалась. То про Антона, то про Лешу, то про девочку думала.

В итоге проспала.

Сейчас завтракаю на бегу, волосы в пучок, сумка через плечо. Спешу к автобусу. Нужного все нет.

Мимо проскакивают машины. Но одна тормозит, сдает назад и останавливается напротив меня.

Опускается стекло.

– Подвезти, трофей? – усмехается Титов.

– Я на автобусе.

– Давай быстрей, тут нельзя стоять, меня оштрафуют. Все равно туда еду.

Высматриваю автобус. Нет ничего. И время поджимает.

Черт.

Открываю дверь и сажусь.

– Привет.

– Доброе утро, – пристегиваюсь. – У тебя же не сегодня смена.

– В отдел кадров надо, завтра у них выходной.

– Понятно.

Усмехается сам себе. Будто хочет что-то сказать, но молчит.

– Алексей, не очень удобно, что мы с вами вместе подъезжаем к части. Давайте, вы меня на остановке высадите.

– А что такого?

– Ну… Разговоры будут.

– Мне все равно.

– Мне нет.

– А что я такого делаю? Коллегу подвез. Мы живем в одном районе.

– Но вы же понимаете все.

– Вообще-то нет.

Выдыхаю.

– Ладно. Скажу прямо.

– Говори.

– У вас там девушка. Ей будет неприятно нас видеть.

– А у меня там девушка?

И как будто сейчас он очень удивлен.

А я как дура выгляжу.

Глава 12. Так что не так с Кристиной?

Я откидываюсь на спинку кресла, складываю руки на коленях, пытаюсь сохранить спокойствие

– Алексей, вы взрослый человек. Зачем выкручиваться? Это просто... некрасиво.

– В каком смысле, выкручиваться? – поворачивает ко мне голову, продолжая сжимать руль левой рукой. Правая – расслабленно лежит на подлокотнике.

– Если вы встречаетесь с одной девушкой, но продолжаете провоцировать другую – это некрасиво. И нечестно в отношении обеих.

– А если не встречаюсь?

– То есть она думает, что встречаетесь, а вы – нет? Как будто кто-то из вас врет.

– Я не вру. Кто это? Говори, так проще будет понять.

– А что там, так много вариантов?

Алексей усмехается. Перебирает как будто в мыслях весь список.

Он явно там не маленький.

И кто-то из этих двоих из меня делает дуру. У Кристины в принципе повод есть – она хочет завоевать парня, отгоняет “конкуренток”, у него тоже – ему наскучила девушка, он ищет “с кем погулять на стороне”.

– Алексей, этой девушке вы дали повод думать, что вы ее мужчина.

– Да не давал я никому никаких поводов, я сразу говорю, как есть.

– Алексей, вы знаете поговорку про “если сука не захочет…”?

– Слышал, – ухмыляется.

– Так вот, в вашей истории как будто все наоборот. Если какая-то женщина говорит всем, что вы с ней в отношениях, значит, вы дали повод. Может, не словами, но действиями. Пониманием. Близостью.

Усмехается сам себе.

– Кристина, да?

Я молча поворачиваю к нему голову.

– Понятно, – выдыхает. – В начале года у нас был секс. Пару раз.

Откровенно рассказывает о них.

– И все. Ну, как сказать… она оргазм имитирует. И у нее это так неестественно, как у девушек из порно. Громко. Так, что даже глухой бы не поверил.

У меня челюсть почти падает.

– Алексей! Вы… Вы серьезно сейчас?!

– Ну, а что? – пожимает плечами. – Я вот могу отличить и меня прямо задевает, когда меня обманывают. Вообще норм, если сначала женщина кончит, а потом я. И вот это одновременно – сказки для таких девочек, как Кристина.

– Это… Это некрасиво, Алексей. Обсуждать женщину, особенно с такой стороны. Тем более, если ты с ней был близок.

Он поворачивается ко мне, в глазах – все та же спокойная наглость.

– Ты сама спросила. Я просто ответил.

– Я не просила настолько физиологических деталей!

– А что ты хотела? Цветы, свечи и вуаль? Я сказал, что не вру. Вот тебе правда. А вот к Кристине вопросы.

– Остановите на остановке, Алексей. Я пешком дойду.

– Нет, – категорично и без объяснений дополнительных.

Я отворачиваюсь, чтобы не взорваться. Вдох-выдох. Пытаюсь вернуть себе голос профессионала, но внутри все пылает.

Что-то во мне не просто злится. Что-то меня смутило, зацепило, встряхнуло.

И я сама пока не понимаю что.

Он молчит секунду.

– А ты… имитируешь? Или кончаешь?

Я поворачиваюсь резко.

– Ты… – пытаюсь найти нужное слово.

– Вот уже и на “ты” перешла, наконец-то, – ухмыляется и выруливает на парковку возле части.

– Вы что себе позволяете, Алексей?

– Позволяю себе спросить, имитируешь ли ты оргазмы? Простой же вопрос.

Ухмыляется. Нагло. Открыто.

Хам.

Откровенный. Без фильтров. Хам.

Паркуется возле нашей части.

– Ты этого никогда не узнаешь!

Распахиваю дверь и выскакиваю из машины, пока не сказала лишнего.

– Ты не оставляешь мне шансов, чтобы не узнать ответ на этот вопрос.

Хлопаю сильно дверью.

Пусть тоже позлится. Мужчин же цепляет, когда грубо с их “ласточками” обращаются.

Что он вообще себе позволяет? Мы кто с ним друг другу, чтобы обсуждать это? Настолько личное.

Вбегаю в здание и наталкиваюсь на Кристину.

Смотрит на меня с таким глубоким разочарованием.

– Ты что, с Лешей, что ли, на работу приехала? Я же просила…

Глава 13. Как же его подтолкнуть?

– Да, приехала с Алексеем. Он подвез меня от остановки, по пути было.

По сути и не вру. Не уточняю только от какой остановки.

Она поджимает губы, складывая руки на груди.

– Я не думала, что ты такая.

Я чуть улыбаюсь. Хочется еще глаза закатить. Алексей, конечно, не прав, вываливая на меня всю их личную жизнь. Но знать правду и понимать “кто есть кто” я люблю.

– Какая «такая», Кристина? – спокойно уточняю я, не сводя с нее взгляда.

– Ну, вот такая, которая чужих мужчин из-под носа уводит.

Я медленно выдыхаю, улыбаясь уголками губ.

– Кристина, давай не будем драматизировать. Меня подвезли от остановки до работы. Всего-то.

– Всего-то? — фыркает она, сложив руки на груди. – Не надо из меня дуру делать.

Вот сейчас самое время напомнить ей о том, кто тут на самом деле делает из кого дуру, и кто выдает желаемое за действительное. Но я сдерживаюсь.

– Кристина, я здесь работаю психологом. В части два десятка мужчин, и с каждым из них я взаимодействую индивидуально. Если ты будешь видеть в каждом таком разговоре что-то личное, поверь, тебе будет очень непросто.

– Да? И с каждым из них ты индивидуально в машине приезжаешь?

Следом в здание входит Алексей.

Смотрит на нас обеих.

– Мне работать надо, – оставляю их.

С кем я уезжаю, и с кем приезжаю – вообще не ее дело. И я не ее личный психолог, чтобы решать эти проблемы.

Мне бы со своими разобраться.

Заканчиваю тестирование последнего караула. На следующую неделю пишу программу по групповому.

Впереди два выходных.

У Антона завтра смена.

В воскресенье будет отдыхать.

А мне бы уже “приступить”. Но он такой скромный, обходительный.

И это все классно и приятно… было бы, если бы я искала отношения.

Но я их не ищу.

Наоборот. Мне надо как-то сыграть в отношения, забеременеть, а потом… бросить его.

Он романтик.

Переживать же будет потом, в себе копаться, что он не так сделал.

Тут проще, чтобы я в итоге выглядела плохой и чтобы он сам меня бросил.

Для него травмы никакой не будет. Найдет себе еще ту, что полюбит его. Дети будут у них и все дела.

Стук в дверь.

Кристина заглядывает.

– Можно? – виновато улыбается.

– Да.

– Слушай, Сонь, я извиниться хотела. Я была не права. Накрутила себя.

– Хорошо.

– Правда ничего между вами нет?

На кончике языка аж чешется, так хочется задать противоположный вопрос: “правда между вами что-то есть”.

– Я на остановке была, он мимо ехал, заметил и остановился. Не замуж же звал, поэтому просто села в машину и поехали. Тут к вам, правда, от остановки далековато. Поэтому и согласилась.

Ей надо это услышать, чтобы успокоится.

А мне не нужна в нашем коллективе напряженность.

– Сонь, а ты правда с Антоном встречаешься что ли?

Ах вот откуда корни растут…

– Он тоже занят кем-то?

– Нет. Свободный. Тошка классный.

Ладно. Подольем туда корневина тогда, чтобы закрепить “дружбу”.

– Ну, как встречаемся… Сходили раз на свидание. А ты откуда знаешь?

– Так скоро день пожарной охраны, мы обычно едем куда-то на природу или в ресторан. Вот я опрашиваю, кто куда хочет. Он сказал, что пойдет, если пойдешь ты.

Вместе? Как пара? Не слишком ли быстро?!

– Я не знаю. Скорее всего нет.

– Почему?

– Нууу, я не любитель таких мероприятий.

– А тебе надо. Быть ближе к коллективу. Лучше узнать всех. Посмотреть в неформальной обстановке.

Надо, но не так глобально. Я планирую тут отработать только испытательный срок. Потом уйду.

– Давай я тебя запишу под вопросом, потом решишь окончательно.

– А много людей?

– Так у нас дежурство, сутки через трое, но мы собираемся по два караула, а кто не в смене, те уже или к одним, или к другим. Поэтому тебя могут позвать и в другую компанию, решай сама. Или с нами, или с ними. Или везде.

– Хорошо.

Может, это и неплохой повод будет сблизиться и начать уже ему активные действия.

Выходные бездельничаю и никуда не выхожу. Разлагаюсь по всем направлениям.

Собираю себя назад только в понедельник. Работа есть работа. Никто ее не отменял.

В термокружке замаскированный под “кофе” смузи.

Подхожу к остановке и замечаю девочку ту. Из центра психологического.

Нашлась. Сама.

На плече рюкзак. В школу, похоже.

Делаю глоток и подхожу к ней.

– Тоже двадцать шестой ждёшь?

Девочка сначала напрягается, осторожно смотрит на меня.

— Да.

— Давно нет автобуса?

Глава 14. А вы точно не психолог?

– Да, – подозрительно смотрит на меня. Не узнает.

– Давно нет автобуса?

– Минут десять, наверное.

– Ты, кажется, была в центре психологии недавно?

Смотрит на меня исподлобья.

Взгляд такой знакомый. Как будто видела его уже раньше.

Ну да, в принципе. Мы же встречались. Вот и видела.

— Да… А что? – снимает рюкзак и берет его в руки перед собой.

— Мы встречались, значит. Ты еще сказала, что не любишь, – говорю тише, – психологов.

— А да… я вас помню, – быстро улыбается и снова хмурится. – Наш автобус, – кивает мне за спину.

Заходим и нас тут же прижимают близко друг к другу.

Сжимаю свою термокружку и делаю глоток.

– Хорошо взрослым, выпил кофе и бодрит. Мне нельзя, я еще маленькая, – закатывает театрально глаза и вздыхает, явно кого-то вспоминания при этом.

– А там не кофе, – наклоняюсь к ней и шепчу на ухо.

– А что?

– Это маскировка. Смузи, замаскированный под кофе.

Она чуть улыбается уголками губ, расслабляясь.

— Зачем его маскировать?

— Чтобы выглядело солидно, как у взрослых, — говорю я с легкой иронией.

– А он вкусный?

– Хочешь попробовать?

– Это не гигиенично.

– Согласна.

Прошла проверку девочка.

– Мне нравится. Там банан, яблоко и киви.

– Я думала их из овощей только делают.

– Ну, вообще-то, из всего. Но я однажды сделала из сельдерея, огурца и рукколы, так… такая гадость получилась.

Аж передергивает, как вспомню.

– На любителя, в общем. Точно не мое. Но вот фруктовые – обожаю.

– А вы в том центре работаете?

– Нет. Документы надо было занести просто, – и съезжаю с темы. Узнает, что я психолог, закроет ракушку свою и не достанешь уже оттуда жемчужинку. – А тебя как зовут?

– Я не рассказываю незнакомым людям о себе. Это опасно.

– Правильно, – улыбаюсь ей. – Умница. Родители тебя хорошо воспитали.

– Папа.

– Что папа?

– Папа воспитал. У меня нет мамы.

– Эмм… прости.

– Ничего. Вы же не знали.

– Зато теперь знаю, что тебя зовут Лада, что ты живешь с папой, что учишься в четыреста тринадцатой школе, – снова отпиваю смузи.

– Ой, – закрывает рот ладошкой. – Откуда вы знаете?

– Наблюдательная.

– Вы за мной следите?

– Нет, – улыбаюсь ей. – У тебя значок школы на рюкзаке, а имя написано под чехлом телефона.

– Это, может, не мое.

– Если бы там было имя мальчика, то скорее всего бы да, не твое. А так… думаю, твое.

Она смеется.

Искренняя такая. Красивая.

Как бы я тоже хотела дочку. Только свою, родную.

– Я папе не скажу, – подмигиваю ей.

– А вы его знаете?

– Вряд ли. Но если вдруг встречу тебя с ним, сделаю вид, что не знаю вас.

– Хорошо, а то вопросы будут, кто вы и что. А если я скажу, что встретила вас в автобусе, то и к вам будут вопросы.

– Лад, а чего ты в этот центр ходишь, если тебе не нравится и они не помогают?

– Папа говорит, что надо что-то делать. Ну, мы сами не разбираемся, поэтому ходим к тому, кто вроде как должен разбираться.

– А ты сама думаешь, папа прав? Что-то действительно не так, разбираться нужно, или просто он переживает больше, чем нужно?

– Не знаю, со мной что-то не то. Я сама это понимаю.

Вздыхает и смотрит в окно автобуса.

– Бывает, просто ни с того ни с сего вдруг страшно становится. Дышать тяжело, сердце колотится. Ну... типа паники.

– Паническая атака, да?

Кивает.

– Давно так?

– Да, – нервно перебирает брелок на рюкзаке.

Приоткрывает губы. Начинает чаще дышать.

Глаза бегают.

Эээ… стоп-стоп-стоп.

Я запускаю руку в сумку и нащупываю там кусочек воздушно-пузырьковой пленки, которую не выкинула после WB.

– Смотри, что у меня есть! – отвлекаю ее и вкладываю в ладонь.

Девочка от неожиданности замирает.

– Сжимай ее.

Жмякает от души. Благо в автобусе шумно, никто на нас особо не обращает внимание.

– Нормально все?

Автобус подъезжает к моей остановке. Мне надо выходить, но ее оставить в таком состоянии я не хочу.

– Да. Опять начиналось, но остановилось…

– Ты когда выходишь?

– На следующей.

– Хочешь, я тебя провожу?

Машет головой.

– Не надо. Нормально все.

На автомате проходится пальцами по пузырькам и лопает их.

Автобус подъезжает к моей остановке.

– Я выхожу тогда.

– А вы точно не психолог? – щурится Лада.

Глава 15. Мальчик, которого, спасли

– А вы точно не психолог? – щурится Лада, все еще теребя в руках пупырку.

– А если бы была, ты бы перестала со мной говорить?

– Не знаю, но вы мне нравитесь, – честно отвечает она.

– Слушай, Лад, – перевожу разговор с темы “психолога”, – ты не переживай, ты не одна такая. Я знаю, что это такое, сама сталкивалась в жизни. Знаю, как помочь.

– И как?

– Ну, это долго рассказывать. Можем как-то встретиться, если захочешь. Или созвониться.

– Папа будет против, чтобы я общалась с кем-то незнакомым.

– Значит, нужно познакомиться с твоим папой и поговорить. Если будет не против, я расскажу тебе свою историю.

– А это с вами было?

– Нет, но с очень близким мне человеком.

– Хорошо, я подумаю. Мне пора, до свидания.

Выскакивает из автобуса.

Я еду дальше.

Рабочий день проносится быстро. На этой неделе начинаю новую программу. Индивидуальные мини-сессии для старшего состава. Работа с выгоранием.

Командиры, начальники караулов, диспетчеры – те, кто держит всё на себе, но не жалуется.

С ними, как ни странно, сложнее всего. Им кажется, что психология – это для тех, кто слабый. А они – не такие.

Вот и пробираюсь потихоньку. Через разговоры "о жизни", через шутки, через истории, которые вроде бы не про них, а на самом деле – в самую точку.

Пока получается. Один уже признался, что после бессонной смены не может спать дома. А другой – что стал раздражаться на детей.

Это и есть работа.

Тихая, незаметная, но важная.

Как и разговор с Ладой. И её папа… Если бы разрешил поработать с ребенком. Но тут тонкий момент. Девочка, как узнает, что я психолог, – закроется от меня. А мне нельзя это допустить.

Антон предлагает встретиться вечером, но я так выматываюсь, что отказываюсь. Алексей тоже что-то писал, но его я упорно игнорирую. Его нахальство откровенно перешло уже все границы.

Утром в среду меня вызывают к начальнику. Срочно.

Что уже случилось?!

На лестнице встречаюсь с Алексеем. Тоже поднимается за мной.

– И тебя позвали? – спрашивает, усмехаясь.

– Похоже, да.

Что такого мы оба могли натворить? Все недомолвки были личными. На работе все у нас строго без лишних эмоций.

– Кто первый? – Алексей спрашивает у секретаря.

– Вместе проходите, – улыбается она.

Переглядываюсь с Алексеем.

– Хорошо, – но он тоже не в курсе, что происходит, и почему мы только.

На миг встречаемся взглядами. Алексей чуть приподнимает бровь, жестом приглашая войти первой.

В кабинете уже Иван Андреевич, а рядом на стуле женщина и мальчишка. Тот самый, маленький супергерой из торгового центра. С ним мама, глаза все еще тревожные, но уже спокойнее, чем раньше.

– О, это тетя с маячком! – довольно вскрикивает мальчик, вскакивает со стула.

Я опускаюсь на корточки и обнимаю мальчишку.

Как я рада его видеть!

– Ну, ты как, супергерой? – улыбаюсь ему, – Тебя подлечили?

– Да.

– Привет, – рядом присаживается Алексей и протягивает ему руку. Жмет, как равному.

– Это вы меня вызывали на бой? – вспоминает тот день.

– Ну, я.

– Так я уже готов! – и напрягает руку показывая свой маленький бицепс.

– Оу, мне надо еще потренироваться. Боюсь, так могу и проиграть. А я не привык проигрывать.

– Я тоже.

– Тебя уже выписали из больницы?

– Да! Я вот хотел вам вернуть, – лезет в карман и достает мой фонарик-маячок.

– Пусть будет у тебя, это же твоя суперсила.

– У меня теперь суперсила огня, а вам вдруг еще героев спасать придется.

Улыбаюсь ему и забираю маячок. Сжимаю его в ладони, снова вспоминая ту ночь. Когда мы оба могли погибнуть.

– Я тоже хочу людей спасать, – говорит нам.

— Ты подрасти немного, окей? – хлопает его по плечу Леша. – И приходи к нам. У нас и без маячка много всего интересного.

– Я уже расту, вы только меня дождитесь.

– Дождемся.

– Так, – поднимается Алексей, расцепляет наши руки и хлопает мальчишку по плечу. – Расти скорее. Нашему отряду нужны такие бойцы.

– Спасибо вам… – мама мальчика поднимается со стула и подходит к нам. Мы с Алексеем тоже встаем.

– Это наша работа, – спокойно отвечает. И я наконец с ним согласна.

– Я понимаю, что это ваша работа, но... вы мне сына вернули. Для меня это нечто большее, – мама мальчика опускает взгляд на сына, тот улыбается. – Он у меня один, и... когда вдруг в тот день я поняла, что не могу его найти... Этот страх не забуду никогда.

– Все хорошо. Не надо вспоминать тот день. Живите настоящим, – подбадриваю ее.

— Спасибо вам. И вам, – в порыве берет нас за руки и сжимает.

Ее руки ледяные. Она до сих пор переживает.

Зато его рука горячая. Касается моей кожи. Выкручивает ладонь, обнимая мою.

– Спасибо, за то, что услышали меня и поверили, – крепче сжимает наши ладони, обнимая своими. – За то, что лезли туда, куда, возможно, не каждому хватило бы духу. Я не знаю, как отблагодарить вас всех.

Слезы подступают у нее к глазам.

– Увидеть, что ваш мальчик улыбается и уже бегает – для нас лучшая благодарность.

Аккуратно достаю свою ладонь из ее.

Вот, – протягиваю ей визитку, – возьмите. Если будут какие вопросы по реабилитации, обращайтесь.

– А я бы хотела сделать для вас подарок.

– Не надо, – отказывает ей командир.

– Это для всей бригады. У них очень тяжелая работа. Я бы хотела, чтобы они отдохнули. У моего мужа есть небольшой загородный комплекс, типа усадьбы. Мы там квесты проводим для взрослых, корпоративы. Было бы здорово, если бы вы, как герои этого происшествия, собрались и приехали к нам. Отдых, природа... Можем устроить для вас специальную программу, если хотите, баня, сауна.

– Квесты для взрослых?

– Да, — кивает женщина. – Такой формат сейчас моден. Игра на сплочение, преодоление разных испытаний. У нас там и сад с лабиринтом, и старинный дом с винным погребом. В общем, простора хватает. Если захотите, мы можем все организовать. С вас — только приезд и хорошее настроение, а остальное со скидкой. Очень серьезной.

Глава 16. Папа тут, у врача, сейчас выйдет

Больницы не люблю. Каждый раз сюда прихожу – будто часть жизни тут оставляю. Запах этот вечный, антисептик и что-то неуловимо тоскливое в воздухе.

Забираю справку в одном кабинете, иду подписывать в другой. На ходу складываю все в сумку и поднимаюсь на второй этаж.

Взгляд цепляется за знакомый силуэт у окна. Лада стоит в наушниках, смотрит на улицу.

Подойти? Или лучше пройти мимо?

Хотя бы поздороваюсь.

– Привет, – машу рукой и улыбаюсь.

Лада вздрагивает, но узнав меня вынимает один наушник и тоже улыбается.

– Здравствуйте.

– Ты чего тут, заболела?

– Нет, нам там… – кивает на дверь, – в общем к врачу ходили. Меня отпустили, папа еще там.

Открываться не хочет.

Это и понятно. Я ей чужой человек.

И я вроде могла бы попробовать ей помочь, но если скажу, что я психолог, доверие рухнет в ту же секунду.

– Понятно, все будет хорошо, не переживай.

Она обреченно качает головой.

– Это никогда не пройдет. А вы почему здесь? Тоже обследование? – переводит разговор на другую тему.

Я замираю. Вопрос такой простой, а мне сейчас очень трудно на него ответить. Сказать честно? Рассказать, что каждый поход сюда – это страх и надежда, переплетены так тесно, что иногда больно дышать? Что хочу ребенка и боюсь уже поверить, что это возможно?

Смотрю на ее открытые, доверчивые глаза, и вдруг понимаю, что почему-то хочу рассказать ей. Довериться ей, чтобы потом она доверилась.

– Я... Хочу ребенка, – говорю тихо и почти с вызовом самой себе.

Сердце колотится, словно я только что прыгнула с высокого трамплина.

– Правда? Это здорово же.

– Здорово, – соглашаюсь я, голос звучит легче. – Только пока не очень получается. Вот и хожу сюда постоянно.

– А почему не получается? – удивляется и искренне интересуется.

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Наверное, не все от нас зависит.

– А вы замужем?

– Нет.

– Тогда, может, ваш ребенок просто ждет своего папу? Мужчина, который должен стать его отцом, пока не пришел. Вот он появится, и сразу все получится. Просто пока не встретились еще, наверное.

Дарю ей свою улыбку в ответ.

Это так мило.

Кажется, что правда, от меня уже ничего не зависит, как бы ни старалась. Иногда кажется, что все бесполезно, и я зря вообще все это затеяла.

Но рядом с этой девочкой я почему-то чувствую себя иначе. Она как будто понимает то, чего не видят другие взрослые.

– Значит, надо такого искать.

Дверь в кабинет, куда кивнула Лада, приоткрывается.

– Папа будет ругать, если увидит, что ты с незнакомой женщиной разговариваешь?

Кивает.

– Злой сегодня. Я не сходила на одно обследование, потому что мне эти тесты их психологические уже достали.

– И ты не пошла?

– Не пошла. Теперь нас вызвали к врачу.

Дверь в кабинет опять прикрывается, мужской голос повышается, что-то кому-то доказывая.

– Лада, у меня подруга одна есть. Она… ммм… терапевт. Взрослый. Но ты уже не маленькая.

– Я не хочу никуда ходить.

– Никуда ходить не надо. Просто, если ты в чем-то сомневаешься, в таблетках или тестах. Мы можем у нее спросить. Не навредит ли это тебе. Потому что тебе я так думаю, назначают препараты, которые подавляют приступы. Но они могут только хуже сделать.

Дверь в кабинет снова приоткрывается.

– Если захочешь, то скажи, мы проверим.

– Заходите! – из другой двери выглядывает медсестра.

Следующая я.

– Это меня вызывают. Поправляйся, Лада. Все будет хорошо.

– И у вас точно все получится. Я прямо чувствую. Вы хороший человек.

Эти слова так согревают, будто она только что дала мне то самое маленькое подтверждение, которое я искала. Глаза начинает щипать, и я быстро отвожу взгляд.

Захожу и слышу ее голос.

– Ну что, пап?

– Идем отсюда.

Закрываю за собой дверь.

Решаю свои вопросы.

Вот я дурында.

Сказала девочке – обращайся. А куда, к кому – нет.

Ну не давать же ей свою визитку. Это спалюсь сразу. По утрам придется караулить ее на автобусной остановке.

Но следующие дни не везет.

Ее нет.

Может, случилось что? Может, наказали?

В пятницу утром специально жду ее на остановке. Пришла пораньше, чтобы точно не упустить. Надо обменяться как-то номером телефона.

Хотя пока и не знаю как.

Пропускаю два автобуса, ее так и нет. Но дальше уже ждать некуда, опоздаю на работу.

Сегодня после обеда, мы едем на квест. У меня с собой только рюкзак, в котором сменная одежда, парочка яблок и вода. За остальное просто надо будет заплатить.

Едем двумя группами. Два караула, которые в ту ночь и разбирали завалы. Два других будут как раз по графику работать.

Я бы не поехала. Но командир сказал, что родители мальчика очень просили меня быть, ну и я, как психолог, отвечаю за взаимопонимание и комфорт в коллективе.

Кристина раздает листовки с распечатанным планом мероприятий.

Антон и Алексей тоже едут.

Даже не верится, что я решилась поехать туда, где они оба будут рядом.

Глава 17. Поехала на турбазу, чтобы вернуться с ребенком?

Мужчины собираются шумной группой под окнами.

Надо идти, а мне что-то не по себе.

Как будто что-то может пойти не так.

Я не хочу, чтобы меня провоцировал Алексей и это злило Кристину. Я хочу, чтобы Антон начал уже действовать как-то активней, но не хочу ему вешаться на шею.

Я в таких компаниях немного белая ворона. Да, мне легко общаться, но я не пью, у меня диета, и это все вызывает всегда море шуточек. И это само по себе весело, но проблема, из-за которой я веду такой образ жизни и ограничения – грустная.

Выхожу со своим рюкзаком на улицу.

Алексей что-то рассказывает, вызывая смех. Но меня как будто ждал. Тут же вылавливает взглядом.

– Софья Федоровна, вы с кем едете? У меня есть свободное место в машине.

Язык мой так и чешется, спросить у Антона, есть ли место рядом с ним.

Но этим только спровоцирую между ними конфликт. А я не хочу ссорить их. Они должны доверять друг другу во всем. Иначе в их профессии – это равносильно смерти.

– Прошлый раз вы меня подвозили, Алексей, так укачало у вас.

Думаю, он мой намек понял.

– Поедем аккуратно.

– Софья, вы с кем едете? – подходит к нам Антон.

– Пока не знаю.

– Лех, возьмешь нас?

Это “нас” звучит как вызов сейчас. Мажет по мне взглядом. Янтарные глаза вспыхивают следом. Брови сводит к переносице.

А может, я просто накручиваю. Ну мало ли, что он говорил. Может, не серьезно.

– Окей. Садитесь.

Впереди рядом с Алексеем садится Кристина. Щебечет о том, что сзади ее сильно укачивает.

– Не боитесь, что укачает, Софья? – открывает мне дверь Титов.

– Вы же сказали, аккуратно поедете, Алексей.

Усмехается уголком губ. Но

Я по той же причине прошу сесть возле окна. Антон посередине рядом со мной.

– Как же классно выехать на природу. Обожаю это. Весна. Тепло. Лес. Шашлыки. И никаких пожаров.

Слушаю Антона, киваю ему. Сама же контролирую себя не смотреть на Алексея. Но как назло его плечи, затылок, даже таежный какой-то парфюм вокруг. Тут вообще все пахнет им.

И я как маятник, то на Антона, то в окно.

Кажется, что если я задержусь на Алексее взглядом хоть на лишнюю секунду, то меня уличат в чем-то противозаконном.

– Я тоже на таком никогда не была, но мне подружка рассказывала… – щебечет Кристина.

У меня в кармане вибрирует телефон. Подружка.

Я: “уже поехали”

Кира: “надеюсь, ты вернешься с ребенком”

Я от неожиданности не сдерживаюсь, прыскаю со смеха и отворачиваю телефон от Антона.

Только бы не увидел.

Алексей поправляет зеркало и я невольно слежу за этим жестом, а потом попадаюсь на его взгляд, как на крючок.

Хищный и недовольный.

– Все нормально? – переспрашивает Алексей.

– Да, – натягиваю улыбку.

Знал бы он… Знали бы все…

Даже страшно узнать их реакцию. Может, кто сам бы вызвался помочь.

– Отличная поездка будет, – поднимает большой палец вверх Антон, – я уже предчувствую. .

– Да, – соглашаюсь и снова на зеркало.

Взгляд все тот же.

"Отличная поездка", после которой, скорее всего, все только усложнится.

Нас уже ждут. Сначала легкий перекус с закусками. Потом у нас забирают телефоны. Это часть сценария. Полное погружение без отвлекающих факторов.

Антон улыбается, помогает мне надеть специальный жилет.

Алексей неподалеку одевается сам, пристально наблюдая за нами. Избегаю его взгляда, но чувствую его постоянно.

У него как будто пару вопросов ко мне есть, но все нет подходящего случая их задать. И он найдет этот случай.

– Сегодня проверим, кто тут настоящий спасатель, – подмигивает мне Антон.

– Я скорее теоретик, – улыбаюсь в ответ.

– Не скромничайте, Софья Федоровна, – подмигивает Алексей, – мальчишку спасали так, что некоторые бы позавидовали вашей смелости.

Начинается игра. Мы быстро делимся на группы. Я попадаю в группу с Антоном и Иваном Андреевичем. Алексей попадает в другую, с Кристиной. Он хмурится, зато девушка довольна так, что и не замечает этого.

Этап за этапом мы увлеченно проходим задания. Ищем улики, разбираемся в свидетельских показаниях, выносим документы из “горящего” помещения.

Эмоции кипят. Все уже не относятся к этому как к игре. Мы – команда спасателей, прибывшая в старинную усадьбу, где произошло загадочное возгорание. Но это не просто пожар – нужно понять, кто его устроил, почему, и остановить преступника, пока он не скрылся.

Антон весел, поддерживает меня, Иван Андреевич спокоен и собран, но я все время ловлю себя на том, что незаметно ищу глазами Титова.

Последний этап – лабиринт секретов под усадьбой.

У каждого свой маршрут к куску нужного пазла, который даст последнюю подсказку. Можно идти парами, но так дольше искать.

Поэтому я иду одна.

Я везучая. Если всем предстоит идти вперед и вправо, то мне – вниз.

Тут темно, прохладно, освещение тусклое – только свечи на стенах. Мрачновато.

Телефона нет.

Если я тут потеряюсь, то могут и не найти.

Сердце качает кровь еще быстрее.

По спине холодный пот. Там в компании со всеми было не так страшно.

Внизу моргают два огня, как чьи-то глаза. Над головой какой-то газ.

Это игра, Софья.

Это не по-настоящему.

Для антуража.

Я знаю. Я знаю.

Под свечой на стене смотрю свой план.

Ну и куда тут идти?!

А к черту его! Пойду я назад лучше. Возьму кого-то в помощь.

Резко разворачивают.

Кто-то в темноте хватает меня за талию и сжимает.

– Ааа!

Дергаюсь в сторону, вырываясь.

Нащупываю ручку двери и ныряю туда.

Выставляю вперед руки, потому что ни черта не видно.

– Да стой ты! – смеется Титов. – Пошутил, – хохочет за мной.

Шаг только делаю и упираюсь руками в стену.

– Ты дурак?!

Глава 18. Попалась?

– Попалась, – хрипит мне на ухо и прижимает к холодной бетонной стене.

– Ты что себе позволяешь?! – упираюсь ему в грудь руками.

Остановить надо это безобразие.

– Пока ничего, но это можно исправить.

А, от этого безобразия дети вообще-то появляются.

Ну не в кладовке же…

Сквозь тонкий хлопок футболки чувствую как напрягаются мышцы на его груди.

Наклоняется ближе, теплое дыхание касается моей щеки и голос становится еще ниже.

Откровенно нюхает меня.

– Алексей, перестань, это не смешно!

Ладони начинают потеть от непозволительной близости.

– А кто сказал, что я шучу? – приближается еще ближе и мажет сухими губами по щеке. Рукой прижимает за талию. – Ты просто боишься признать, что тебе это нравится.

Его наглость, его уверенность раздражают и манят одновременно.

Да что он вообще за человек!

– Не нравится, – выдавливаю из себя.

И тоже вдыхаю его запах. Сильный, сногсбивающий и возбуждающий.

– Скажи, что тебе это неприятно, и я остановлюсь, – ухмыляется Титов.

Я уже от такого частого дыхания, как пьяная.

Приятно.

До мурашек подмышками приятно.

До ощущения, что язык немеет.

До тяжести в ногах.

Но мне ребенок нужен и времени нет распыляться на служебные романы.

– Не приятно! – машу головой, уворачиваясь от него.

Усмехается и толкается в меня и накрывает губы поцелуем.

Дерзко стягивает и обнимает нижнюю губу. Так, что не вырваться уже никак.

Пытаюсь оттолкнуть, но тут так тесно. Ни развернуться и ни отдалиться из цепких рук.

Перебираю пальцами в стороны по груди, наконец нащупываю руки.

Обнаженные из-под рукавов футболки бицепсы.

И я сдаюсь, сопротивляться уже не хочется.

Теряюсь в поцелуе.

В огромных сильных руках.

Что потом делать не знаю даже, но сейчас…

Пусть так.

За спину прижимает ближе к себе.

Давно я в такой водоворот не попадала.

Что там давно…

Вообще никогда.

Чтобы вот так. В каком-то подвале… С первым встречным… Который мне даже не нравится…

Целоваться взасос.

– Софья? Леха? – зовет кто-то снаружи.

Как чары этим снимает.

Отталкиваю потерявшего бдительность Титова.

– Мы тут! – отзываюсь.

– Продолжим потом, без свидетелей, – нашептывает мне. – Вань, – громко отвечает и стучит в дверь одной рукой. Второй продолжает меня обнимать.

Я тоже за него держусь.

Ну чтобы не упасть. Темно же.

– Я помешал?

– Нет, мы тут искали свой фрагмент и дверь случайно закрылась.

Щелкает и открывает нам.

Держась за руку Титова выхожу, но тут же отпускаю, когда становится безопасно.

Иван Андреевич приподнимает бровь, глядя на нас, потом на дверь, потом снова на нас. Улыбка расползается по лицу, как у доброго, но очень ехидного Санты.

– М-да… Прям вдвоем там и искали? Не тесно было?

Я краснею так, что мне кажется, это видно даже в полумраке.

Титов зато стоит с видом победителя олимпиады по обольщению.

– Дверь захлопнулась, – пожимает плечами Алексей. – Очень тесно было, – с наигранным огорчением причмокивает. – Но мы исследовали там все. Нет ничего. Дальше надо искать.

Разворачиваются и идут дальше по карте.

– После исследований Софья в декрет, надеюсь, не уйдет?

Мне хочется сгореть со стыда.

Вспыхнуть и пропасть отсюда.

Затеряться где-нибудь тут в подземелье и незаметно сбежать домой.

Я приехала с Антоном.

Целовалась с Титовым.

Это просто какой-то крах всем планам.

И если сейчас еще все будут это мусолить…

– Не уйдет. Я уже свою норму детей выполнил.

Иду следом за мужчинами, которые ищут нужный фрагмент.

И дети ему не нужны.

И целуется так, что не противно. Наоборот, я бы сказала.

Характер только, привычки и манеры. Это минус.

И курит еще. Тоже минус.

Хотя запаха табака от него не было точно. Но я же видела, что курил тогда, после разбора завалов.

И я Антона же выбрала. Он больше подходит. А теперь будто изменила ему. Хоть мы и не целовались.

Ментально. Как теперь говорят.

Черт!

Вот зачем целовалась?! Надо было укусить. Или врубить между ног.

Облизываю горящие губы.

Это было вау, конечно. Или я просто так давно не целовалась, что уже любое внимание и меня подбрасывает на качелях до высшей точки.

– Вот кажется.

Иван с Алексеем находят наш фрагмент.

Теперь идем к выходу. Я за Иваном Андреевичем. Титов за мной.

Не касается.

Ничего не говорит. Но я кожей чувствую, что смотрит на меня своим этим взглядом “жду продолжения”.

А нам тут еще целые вечер и ночь находиться.

Глава 19. Я тебя провожу, может, до кровати?

– Нет-нет, а помните, как мы того кота с балкона снимали? – рассказывает Иван Андреевич, кидая в кострище еще одну еловую ветку. Она весело потрескивает, пуская в небо искры.

Мы сидим в кругу – деревянные лавки, бревна, кто-то на пледе. Вечер наполняет воздух прохладой, но от костра веет теплом. Фонарики по периметру поляны, тлеющие угли. И у каждого в руках кружка с чаем или чем покрепче.

– Какого кота? – переспрашиваю я, потому что не знаю их историй.

– Такой интересный. У него морда, как у миниатюрного льва. Тушили пожар, кот в панике залез на чужой балкон не застекленный, хозяев квартиры дома не было, а потом передумал.

– Помню-помню, – смеется рядом со мной Антон.

Прижимается все ближе, и я чувствую, как от него тянет вином из тетрапака, которое он пьет, как компот. Все ищет повод взять за руку или поцеловать. Тормоза-то уже не работают.

Но меня такой напор пьяный наоборот отворачивает.

И ему бы остановиться уже, но я же не жена ему, чтобы одергивать.

– Кот этот, Софья, не просто передумал. Он паниковал. Орал на весь район так, что бабки с лавочек еще и скорую вызвали к пожарной, думали, человек кричит.

– Дааа, – Алексей облокачивается на колени и складывает руки в замок. – Да там и не пожар был толком. Так… ребенок решил чокопай сделать. Положил в микроволновку печенье, наверх шоколад, врубил все и в телефоне завис. А там реакция пошла. Оно загорелось, задымилось все. Сработали пожарные извещатели, соседи запаниковали.

– Печенье горит разве? – отпиваю чай.

– Шоколад, особенно с добавками вроде карамели или пористых основ, при перегреве начинает испаряться неравномерно. Микроволны разогревают воду внутри продукта, а она испаряется слишком быстро. Влага выходит, а сахар начинает гореть. Тепло скапливается в одной точке. Вот и пошел дым.

– Хорошо, что не загорелось.

– Тут просто перегрев, когда сахара и белки начинают распадаться и гореть. Угарный газ, дым – и здравствуй, паника.

– Ну, малой, конечно, "повар".

– У Ивана сын – химик, смеется Алексей.

– Он у меня такой инструктаж прошел, обучение, я ему теперь отдельную лабораторию делаю. Так что все будет безопасно.

– Да, – поднимает руку его жена, – это мою квартиру вы тогда тушили и спасли их.

Обнимает Ивана Андреевича за руку и прижимается к нему.

– А кот что? – возвращаюсь к Алексею.

Его лицо уже в полумраке подсвечивается пламенем, а янтарные глаза становятся темными, горячими. Как тлеющие угли.

– Начальство, – кивает на Ивана, – говорит: “Спасать!”. Поднимаемся по автолестнице с Никитой. Работал у нас раньше. А кот, видимо, решил, что я угроза.

Улыбается краешком губ. А мне тесно становится в груди и дышать даже неловко.

Я стараюсь держать взгляд ровным, не отводить, не выдать ни дрожи в руках, ни того, как сжимаются пальцы на кружке.

– И кот на меня кидается. Когти, вопли, все по полной, – усмехается сам себе, – я в каске, она – скользкая. Котяра там устраивает пляску, пытаясь ухватиться, – смеется Титов и показывает так активно. – Я держу равновесие и одновременно его пытаюсь поймать. И при этом там задымлено все. В итоге сваливается он мне на плечи, цепляется как-то за куртку.

Живой такой, яркий, эмоциональный.

Все слушают эту историю уже не первый раз, но также ухахатываются от этого рассказа.

– Хорошо, что с напарником работаем. Ник проверял квартиру, как сказал, что все в порядке там, огня нет, людей тоже, так я полез с этим львом вниз. Потому что его ж не отцепить никак было. Боялся, что когти оторву, если тянуть буду.

Я прячу улыбку за кружкой, стараясь не встречаться с его взглядом так часто.

Зато чувствую, как смотрит он. Как по коже медленно растекаются невидимые пальцы, дразня и пугая. Глоток чая не спасает. Тут бы покрепче чего.

Антон придвигается ближе. Его плечо касается моего. Улыбается, не отрываясь от карты, но я вижу, как он посматривает на меня боковым зрением. Он будто ждет момента. Поцеловать. Коснуться. Быть ближе. А я – не могу. Мне неловко.

И не хочу.

Отодвигаюсь и чтобы отвлечься, перевожу взгляд на Ивана Андреевича и Марью, его жену.

Она аккуратно, не торопясь, заваривает в кружке какой-то травяной сбор. Плавно у нее так все получается. Подносит ему чашку, поправляет плед на его плечах. Не говорит ничего, но в каждом ее движении – внимание.

Уважение. Тепло. Любовь.

Я бы тоже так хотела. Время вместе. Влюбленность. Свадьба…

Но пока это все будет и ждать…

Времени нет.

Потом никто не женится, когда узнает, что я не могу детей иметь.

Нет. Решила же все.

Если все идут по правильному пути – влюбленность, свадьба, дети. То у меня один вариант – наоборот. Ребенок, а потом уже как получится.

Тошно так становится от этого.

Я как бракованное зерно какое-то. Из которого ничего уже не вырастет никогда. Не будет продолжения. Не будет ростка и плодов.

Паршиво так становится, что я незаметно поднимаюсь.

– Я с тобой, – берет меня за руку Антон.

– Я сейчас вернусь, – отвязываюсь от него. – минута. Подожди меня.

Возвращаться через минуту не собираюсь.

Мне надо одной побыть. Быстро ухожу, чтобы за мной никто не пошел.

Но меня нагоняет мама того мальчика.

– Софья, еще раз хотела сказать “ спасибо”.

– Как вы себя чувствуете, как мальчишка?

– Дедушка его завтра привезет. Он хорошо. Вы так его зарядили. Он супергерой. Всем рассказывает теперь. Пожарным хочет стать.

– Это здорово. Даже если не станет, пусть у него это будет, как ориентир в жизни. Это достойный авторитет. У мальчишек обязательно должен быть в жизни достойный человек, на которого они хотят быть похожи. Как модель.

– Да… А у меня кошмары. Я не могу никак избавиться от них. Все повторяется тот пожар, обвал.

Мы долго с ней идем вдоль озера. Прорабатываем с ней ее страх.

Да, обычно надо в кабинете психолога. Где спокойно.

Глава 20. А не пальцем трогать можно?

– Не надо со мной ходить!

– Я провожу.

– Я спать лучше пойду. Не надо меня провожать.

– Мне так спокойней.

– Алексей, не слишком ли, что мы с вами идем вдвоем в домик?

– Почему?

– Подумают еще чего.

– Пускай, – чуть наклоняется на ходу ко мне, – коллективное бессознательное сработает, вселенная услышит. И что-то, усиленное сотней чужих фантазий, сбудется.

У меня все внутри опрокидывается.

Сердце. Печень. Почки. Даже желудок постанывает.

Все.

– Пожарные бывают эзотериками?

– Мы-то? – открывает дверь внутрь. – Мы вообще универсальные. И заклинания знаем: “вода, пена, порошок”. И порчи снимаем – особенно, если огнем наложено.

В коридоре полумрак. Свет не включаем, идем так.

– А астрологией увлекаетесь, Алексей? Может, у нас несовместимость по стихиям. Я же воздух, а вы… огонь?

Ищу в кармане ключи от комнаты.

– А ты знаешь, что огонь с воздухом делает? – голос рядом. Ниже становится. Глуше. И теплее.

– Без воздуха он умирает. Но стоит дунуть, пускает тонкую струю горячего воздуха мне на шею, – и пламя вспыхивает. И чем больше воздуха…

Лопатки сводит от мурашечного озноба.

– …тем жарче между ними.

Вставляю наконец ключ в замок и открываю дверь.

– Я спать, Алексей.

– Да перестань, пошли еще посидим.

– Тише, – шиплю на него, – может, Кристина спит уже. И вообще, тебе лучше уйти.

– Да, мой генерал, – посмеивается надо мной, но остается на месте.

Я заглядываю в комнату, включаю фонарик на телефоне.

Не отстанет же, лучше взять одежду и уйти.

Щелк.

Жмурюсь от яркого света.

– Нет тут никого, – заходит за мной Алексей и прикрывает дверь.

– Странно. А где она? Что-то я ее не видела…

Закрывает мне рот рукой. Она большая такая, шершавая. На пол моего лица. И пахнет костром.

– Тшш… – приобнимает. – Слушай.

За тонкой стеной доносятся ритмичные звуки. Очень ритмичные. Очень понятные.

Я замираю с распахнутыми глазами. Алексей тоже.

Переглядываемся.

Он усмехается.

– А кто там?

– Ну, я туда пьяного Тоху отвел спать, а кто там с ним… я уж не знаю.

Как Антон?

А я?

Не то, чтобы мы вместе… Но он так ко мне жался весь вечер. Я не “дала”, так он к другой, что ли?

В принципе… даже не знаю, что думать теперь.

Если это точно он, а это точно он… То как бы сразу этот вариант отпадает.

– И с кем?

– Вероятно, – кивает на кровать Кристины и отпускает меня, – с твоей соседкой.

– Да нет, – ищу теплую одежду.

Теперь уж точно не до сна.

– Она на тебя так весь вечер вешалась…

– Да ладно тебе, Соня. На меня так просто не повесить… даже шарфик, – садится на ее кровать и откидывается назад, упираясь руками в матрас. – Я, скорее, пожарный шкаф. Металлический, с кодовым замком. Только по спецдоступу.

– Ты невозможен, – бурчу и надеваю куртку.

– Да я подарок. Просто не каждый заслужил развязочку с бантом, – усмехается.

Звуки эти за стеной все сильнее. Если прислушаться кто-то тихо постанывает.

Это финиш.

Всегда про такое слушала и смеялась. а тут сама стала свидетелем.

– Так что, – усмехается мне, – останемся послушать, пойдем или составим им компанию?

– Ты неисправим, – закатываю глаза, – пойдем.

– Зато точно не забываем, – режет мою оборону своей улыбкой.

Не забываем это точно. И еще “не соскучишься”.

Быстро накидываю куртку.

– Пошли, ну будем мешать.

Сидим еще долго у костра. Алексей поет под гитару. Что-то про армейскую романтику. Сразу видно, что служил.

Почему не женат только?

Все же вроде нормально с ним.

Ладно. Если отбросить мои личные запросы, то он красивый, уверенный в себе, надежный скорее всего.

Работу свою любит, уважение вызывает. Женщины к таким тянутся.

Значит, дело в другом.

Сложность может быть именно со спецификой работы. Это постоянное напряжение для семьи. Волнение за него. Не каждый выдержит.

Каждая тревога – как нож под ребро.

Да и сам он, наверное, не сразу подпускает близко. Потому что знает, что может не вернуться.

А еще... может, просто не встретил ту самую.

А может, и встретил, да не удержал. Или не захотел удерживать.

Не из-за равнодушия.

А потому что лучше сам уйдет, чем потом причинит боль.

Некоторые так и делают.

Отгораживаются.

С виду сильные. А внутри – тишина и занавешенное окно.

Если избегает привязанностей.

Люди постепенно расходятся… Возле костра пустеет.

Я тоже прощаюсь и поднимаюсь.

Надеюсь, что там за стеной угомонились и легли спать.

Титов же тоже поднимается и машет.

– Софья Федоровна, я с вами. У нас комнаты рядом. А то ходить потом буду к вам, мешать, – догоняет Алексей.

Коллективное бессознательное сдалось.

И правильно.

Сразу прислушиваюсь, как входим в помещение.

Тишина.

– Сонь, если они спят там, то я – у тебя, – шепчет мне.

Ну нет… Скрещиваю пальцы. Хоть бы Кристина была уже в комнате.

Заглядываю к себе.

Алексей к себе.

У меня пусто. На него смотрю.

В полумраке пожимает плечами и закрывает дверь в свою комнату.

– Спят.

Черт!

Идет ко мне.

Куда деться-то?

– Спи у нас, я пойду попрошусь еще к кому-то.

– К кому это ты собралась проситься? – идет на меня и подталкивает в комнату.

– Не буду я с тобой спать.

– Ну, Софья Федоровна… Вы что… Я с женщинами до третьего свидания не сплю. Не так воспитан. Мама бы не поняла.

– Я не в этом смысле, Титов!

– Я тоже, – закрывает за нами дверь. – Ты где спишь? – включает свет.

– Я буду в другой комнате.

– Я не маньяк, Сонь. Если женщина сказала “нет”, значит “нет”. Правильно?

Глава 21. Вот что тебе еще надо?

Достаю телефон и проверяю.

Роб: “Ты как там? Спасать не надо?”

Отправлено два часа назад.

Я: “я и так среди спасателей”

“если ты забыл”

Роб: “мало ли там диверсант затесался”

Поворачиваю голову в сторону Алексея. Он тоже в телефоне.

И усмехаюсь.

Есть тут у меня один диверсант…

Только и ждет, чтобы пробраться в тыл, заминировать голову, и под покровом ночи тихо взять в плен.

Без единого выстрела.

С поцелуем на добивание.

Я: “периметр чист. Посторонних не обнаружено”

Сжимаю губы, сдерживая смех.

Роб: “когда возвращаешься?”

Я: “послезавтра”

Роб: “заедем к тебе в гости”

Роб: “хорошо, буду вас ждать❤️‍”

Титов включает какие-то ролики.

Кошусь на него и прислушиваюсь.

Нет, что-то про машины рассказывают. Вроде про машины что-то. Ну и хорошо, забудет, что я тут. Диверсант.

Переключаюсь на чат с подругой. Она закидала меня сообщениями, которые я пропустила.

Кира: “ну как?”

Через пять минут.

Кира: “ты жива там?”

Еще через пару минут

Кира: “любишь ты Алешку больше, чем меня… ”

Прыскаю со смеху, что телефон падает из рук и ударяет по лбу.

– Все нормально? – ставит на паузу свой ролик Алексей.

Смотрю на него и еще больше смеюсь.

Сказала на свою голову, как его зовут…

– Да.

– Ты как будто надо мной смеешься.

– Нет, – делаю серьезное лицо, насколько это, конечно, получается, так… а..а..некдот смешной.

И снова проглатываю смешинку.

– Рассказывай, – убирает телефон, – вместе посмеемся.

– Ты не поймешь, там девчачий юмор.

Выдыхаю.

Отворачиваюсь к стене и выдыхаю. Если она еще что-то напишет такое…

Кира: “бэби бум решилась все-таки устроить?”

Я: “для этого 9 месяцев как минимум надо”

Аватарка Киры тут же оживает.

Кира: “Месяца с четвертого там в животе такой бум начинается. Ну?! Он тебя уже поцеловал? Или ты его? Или вы как в фильме одновременно потянулись и бах? 💋”

Я: “Ничего не было”

Кира: “Только не говори мне, что вы сидите с ним по разным углам домика и ты ему свои психологические тесты подсовываешь”

Я: “ахаха. без тестов, но он спит на соседней койке”

Кира: “А чего не на твоей?!”

Я: “а она маленькая”

Кира: “ну-ка там подвинься”

Кира: “природа, свежий воздух, мужик рядом… бери и делай ребенка. Сама Вселенная уже тебе кричит об этом”

Я: “Я так не могу”

– Ааа… ааа… да…

Снова начинается кач за стеной.

Кира: “как так? ”

– Ууу… второй раунд, – шутит Титов.

Я: “ну, во-первых, он меня бесит”

Кира: “отличное начало любви”

– Покурил бы даже…

Я: “не хочу я любви. Во-вторых, он курил”

Кира: “Тебе это мешает?”

Я: “Мешает!”

Запускаю руку себе между ног и сжимаю ее бедрами. Грею.

Замерзла что-то.

– Вот так… пожалуйста… еще… – за стеной.

Горло сушит…

– Не передумала присоединиться? – скрипит кроватью Алексей, поворачиваясь ко мне. – Обещаю пальцами, – понижает голос до шепота, – не трогать.

– А ты что, ревнуешь ее, что ли, отомстить хочешь?

– Пфф, – усмехается и поднимается, опираясь на локоть, – мстят, когда что-то чувствуют. Когда задевает. Когда цепляет. Равнодушных месть не интересует.

– Да, да.. еще, быстрее, – Кристина за стеной будто совсем не думает, что кто-то может быть рядом.

Прямо сейчас тоже хочется так.

Стонать рядом с кем-то.

Тепло внутри, будто кто лампочку включил в животе. И током по коже.

Не похож он на того, кто ревнует, если честно.

А вот на маньячелло, который смотрит на меня, как на свою жертву, очень даже.

– Ладно, – подмигивает мне, – наслаждайся звуковым сопровождением.

Вдевает в уши беруши и ложится спать.

Я просто накрываюсь с головой.

Помогает не особо. Все равно ритмичный стук не просто слышен, я чувствую эти вибраци.

Кира: “Ну, давай все свои претензии уже выскажи. Я развею твои сомнения”

Я: “Он слишком самоуверенный.”

Кира: “он мужик вообще-то. А ты нюню ищешь? А если у тебя мальчишка будет? Пусть он лучше самоуверенным будет”

Кошусь на Алексея. Согласна, ребенок бы получился красивым.

Кира: “вот и уравновесите друг друга. ты слишком самокопающаяся”

Что-то я запуталась. Мне просто нужен был мужчина, который мог бы мне сделать ребенка.

Да и Титов бы подошел.

Но я не представляю,, как ему это предложить. Вот Антон бы скорее всего тихо согласился и сделал. От этого я даже не представляю, что можно ожидать.

Кира: “Я тебя не понимаю, Сонь. Ты хочешь ребенка. У тебя есть рядом мужик, который, я так понимаю, хочет тебя. В чем проблема?”

Проблема в том, что в такого можно и влюбиться.

А вот это мне как раз вообще не надо. Хватило мне уже одного брака и второго полбрака.

Кира: “Так. Я ставлю таймер. Десять минут. Если за это время ты к нему не повернёшься лицом, я приеду и сама всё сделаю”

Я: “Ты сумасшедшая)))))”

Кира: “За это ты меня и любишь. Давай к нему под пледик, скажи, что замерзла”.

Глава 22. И все-таки пойти к нему погреться?

Эти двое за стенкой наконец затихают.

Время к двум ночи, поэтому сон срубает и меня наконец.

Перевозбужденную, ушатанную и неудовлетворенную.

Просыпаюсь от того, что только-только начинает светать, а в комнате такая дубарина, что плед и одежда никак не спасают. Приходится подняться, чтобы найти что-то еще.

Но я пару футболок взяла только, джинсы.

Вообще не то, что надо.

Надеваю еще пару тонких носков.

Перебираю шелестящие пакеты. Стараюсь тихо, но кровать рядом все равно скрипит.

– Чего не спишь? – сонно Титов.

– Ищу, что надеть.

– Замерзла?

Не отвечаю. Дальше роюсь.

– Иди ко мне ложись.

Моего взгляда ему было бы достаточно, чтобы понять ответ, но полумрак и он скорее всего ничего не видит.

– Прекращай уже шелестеть, иди сюда.

– Лучше померзну, – растираю плечи и руки.

Так ничего толкового и нет. Беру свою куртку, ложусь в кровать и накидываю сверху. Хоть так.

Рядом сонный выдох. Скрип кровати и шаги в мою сторону.

Сбрасывает куртку с меня.

– Эй!

И накрывает своим пледом.

– Все. Тшш, – спи.

– А ты?

– Я привык.

Поправляет на мне пледы. Раздраконивает мое чувство ответственности, что сейчас замерзнет, заболеет еще. Потом на работу не выйдет. А кто-то, может, будет ждать именно его помощи.

– Если не будешь ко мне приставать, то ложись.

– Не могу гарантировать. Во сне за меня уже руководит подсознание.

Раскрывает одеяло и ложится рядом.

Под голову просовывает руку, второй обнимает. Прижимает сильнее к себе.

Губами касается спины и сильно дует.

По футболкой сразу становится так тепло. А еще после нескольких раз даже горячо.

Вжимаюсь сильнее сама в него и прижимаюсь щекой к горячей руке.

– Жаль ты категорически против, – шепчет мне в шею и утыкается, – а то есть способ согреться так, что жарко будет.

Его губы касаются кожи, но дальше не переходят. Застывают как будто и засыпают.

Еще сильнее прижимаюсь.

И даже немножко хочу, чтобы обнял сильнее.

Но он судя по равномерному дыханию – спит.

Не целует. Не провоцирует. Как будто изводит.

Или его биоритмы сейчас в режиме “сплю, но дразню”.

Еле двигаю головой.

Хочется поймать такое ощущение, будто это он касается меня и гладит.

Пытаюсь уснуть, а не могу, когда он рядом.

И мозг бы еще вздремнул, но тело просыпается окончательно, когда чувствую, как что-то твердое упирается мне в попу.

Биоритмы эти мужские.

Спит он! Меня разбудил! Согрел! И уснул!

Я категорически не против, чтобы со мной сейчас что-то сделали.

Но как правильная девочка, я не могу сделать первый шаг.

– Антон! – слышу громкое за стеной.

– Ммм…

– Ты что тут делаешь?

– Сплю.

– А Леша где?

– Хер знает.

– Подожди! Это что… где твоя одежда?

– А ты тут что… делаешь?

– Нет… – стонет она.

– Мы что, с тобой? – неуверенно Антон.

А я как свидетель всего этого.

– Не было ничего у нас. Понял? – Кристина.

– А чего ты голая тогда?

– Скажешь кому-то…

Шорканье. Она одевается.

– Ты думала, я Леха?

– Забудь все, понял? Не было ничего!

Она же сейчас сюда придет, увидит нас.

Черт.

Аккуратно выбираюсь из Лешиных объятий, беру свою куртку и ложусь на соседнюю кровать, накрываюсь ей. Ничего не было же у нас, но попробуй докажи.

И через минуту Кристина вламывается к нам в комнату.

– Соня, Сонь…. – крадется ко мне, – Соня…

– Ааа… делаю вид, что просыпаюсь.

– Сонь, а чего Леша тут спит?

– А где ему спать? - прикрываю рот ладошкой и зеваю. – Если вы комнату заняли. Пустила на свою кровать.

– Черт. Ааа… он что-нибудь слышал? – шепотом.

– Слышал! – отвечает не открывая глаза Алексей. – Ты была крайне певучей.

Она безмолвно выругивается и косится на него.

– Я…

– Ты ничего не должна объяснять, – киваю ей.

– Можешь выйти, нам надо поговорить, – кивает на Титова.

– Если вам надо, может, вы и выйдите?

– Да расслабься, Крис. Мне плевать.

– Ну, выйди! –мне, – пожалуйста.

Приходится подняться и оставить их.

– Леш, ну прости. Леш, я думала, это ты, – слышу за спиной. – Ты в дом пошел вчера, я сразу за тобой. В темноте.

– Я в туалет пошел.

Прикрываю медленно дверь.

– В комнате спал Антон.

Вот и сложилось все…

– Я перепутала вас. Случайно, ну прости…

– Крис….

Закрываю плотно дверь и натыкаюсь на Антона.

Он стоит в коридоре, волосы растрепаны, футболка натянута на изнанку, в глазах — та самая неловкость, которую не спутаешь ни с чем.

– Соня… – он опускает глаза, потом снова поднимает. – Я… Ты все слышала, да?

Молча киваю.

– Я… извини. Это… это все выглядело, наверное, ужасно. Я не должен был…

Ведет рукой по затылку.

– Я просто… Я поступил, как придурок.

Неловкость момента зашкаливает.

– Я пьяный был. Ничего не помню. Я урод. Прости, пожалуйста. Ты не заслуживаешь такого отношения.

– Благо мы не успели начать никакие отношения. И… если ты обесценишь эту ночь, или сбежишь, как будто ничего не было, вот тогда ты действительно будешь придурком.

Он смотрит на меня виновато.

Я не хочу тут находиться.

Не из-за этих двоих, а из-за того чувства неловкости, которое создано у них в моем присутствии.

Но никто не уезжает, как назло.

Титов какие-то свои дела решает по телефону. Меня никак не трогает. Не подкалывает. Даже, как будто избегает.

Кристина все возле него крутиться. Пытается оправдаться.

Антон с извиняющимся лицом ходит. И передо мной, и перед Алексеем, и перед Кристиной.

И вроде никто ничего не говорил и не обсуждал, но все все знают почему-то.