Сделка

Глава 1

- Ты вообще чистишь зубы? – спросила я, двигая лампу так, чтобы мне хорош было видно полость рта.

Оливер кивнул головой, за что чуть не получил от меня подзатыльник.

- Ижвыни, я жабхыл, - промычал он, поднимая левую руку.

Я улыбнулась, продолжая дальше внимательно изучать его зубы на предмет кариеса. Зачем Господь создал сахар? Чтобы у меня всегда была работа, ведь я же будущий стоматолог.

- У тебя кариес на восьми зубах! – воскликнула я. – Как ты мог довести такого?

- Я очень люблю спрайт, - виновато выдавил Оливер.

- Лучше бы так меня любил, - пробурчала я под нос, остановившись возле зуба, который вызывал у меня опасения.

Я ничего не могла сказать без снимка и других исследований, но все внутри меня чувствовало, что это пульпит. Вообще-то врачи не чувствуют, а знают, а если не знают, то исследуют, проверяют и узнают, но у меня не было таких ресурсов прямо сейчас здесь. Слегка стукнув его по этому зубу кончиком инструмента и услышав громкое «ой», я поняла, что возможно все-таки близка к истине. М-да.

- Тебе срочно нужно обратиться к стоматологу, иначе его придется окончательно удалять, - подытожила я, записывая на бумажку номера всех зубов, на которых у него кариес. – Это отдашь ему и скажешь, что твоя подруга захотела облегчить ему его незавидную участь.

Оливер криво улыбнулся, вставая с моей кровати, а я бросила в лоток инструменты и сняла одноразовые перчатки, чувствуя себя доктором. Мне не терпелось оказаться в кресле профессионала и лечить зубы людей. Сколько себя помню я обожала кабинеты стоматологов и запах анестезии и с наслаждением слушала оры Темпла (моего брата). Наверное, я садистка.

- Чтобы я без тебя делал! – Оливер крепко обнял меня и потрепал волосы, и я улыбнулась.

- Познакомился бы с другой девчонкой, стал бы ее лучших другом и рассказывал бы ей, как ты сохнешь по своему бывшему.

- Нет, мои бесконечные разговоры о мальчиках можешь слушать только ты.

Я усмехнулась, стерилизуя инструменты, и посмотрела на своего лучшего друга, ощущая тепло в груди: кареглазый, кудрявый, с кучей веснушек на лице, у него была самая заразительная улыбка на свете, а еще большое сердце. Это чудо встретилось мне тогда, когда я ощущала себя несчастнейшим человеком на свете, вселило в меня надежду на лучшее будущее, обняло, напоило текилой и увезло в общежитие, где я продрыхла до самого утра в его комнате. Помню, как я испугалась, обнаружив Оливера возле себя в одноместной кровати, причем еще и чужой, как лихорадочно осматривала себя на предмет одежды, а он развеял все мои страхи одним предложением:

- Ты, наверное, не помнишь, что произошло вчера, но меня зовут Оливер, и я гей.

Звучало так, будто мы были на собрании анонимных алкоголиков, но мне сразу стало легче, и я вернулась обратно в его кровать, чтобы еще немножко поспать. Не то, чтобы я была девственницей, которая боится секса… Хотя нет, я не девственница, но первый и пока единственный мой сексуальный опыт был крайне неудачным.  Вспомнив об этом, я помрачнела и зло засопела, ощущая себя какой-то неполноценной.

- Как ты думаешь, я способна испытывать оргазм? – вдруг спросила я, приводя комнату в порядок. Этот вопрос меня ужасно волновал.

Оливер, который пил воду, шумно выдохнул, оросив пол жидкостью, и я тут же протянула ему тряпку. Ненавижу, когда в помещении грязно. Собрание микробов и глистов, что норовятся оставить во мне своих личинок, не очень меня привлекают.

- Наверное, - смущенно ответил Оливер. – А почему ты спрашиваешь?

- Потому что ты моя лучшая гей-подружка.

- Я люблю говорить на эту тему, но мы с тобой, точнее о тебе…, хм-м-м…в этом плане ничего не обсуждали…, вообще никогда, и я…

- Правда? – прервала я его мычания. Я задумалась. – Слушай, а ведь действительно мы с тобой никогда не обсуждали мой секс.

Дверь стремительно открылась, и в комнате показалась Коко.

- Кто сказал слово «секс»? – помахивая своей миниатюрной ладошкой с длинными наращенными ногтями, радостно спросила она. – Обожаю эту тему!

Она плюхнулась рядом с Оливером и расцеловала его в обе щеки. Ее ядреные зеленые волосы попали ему в рот, и он стал звучно выплевывать их. Колетт – моя лучшая подруга и соседка по комнате. Ее огромные голубо-зеленые глаза и фарфоровая, прозрачная кожа делали Коко похожей на куколку. 

Я придвинула стул к кровати, поставила спинкой перед ними и села, смотря на своих друзей.

- Коко, ты испытываешь оргазм, занимаясь сексом с парнями?

Ничуть не смутившись от прямо заданного мной вопроса, она задумчиво тронула свою верхнюю губу, отчего голубой ноготочек чуть не вошел в ее левую ноздрю.

- Смотря с кем, - честно призналась она. – Знаешь, иногда бывают такие парни, с которыми тебе будто сделали хорошую анестезию – вообще ничего не чувствуешь, а бывают те, с которыми башню сносит. Почему ты спрашиваешь?

- Она никогда не испытывала оргазм, - ответил вместо меня Оливер, поправив свою огненно-рыжую рубашку.

- Вообще никогда?! – воскликнула Коко. – Хотя бы один несчастный…

- Никогда.

- Сколько половых партнеров у тебя было?

- Один, - тут же ответила я.

Коко расслабилась и откинулась на стену, рассмеявшись.

- И сколько раз ты это делала?

- Один.

- Боже, милочка, да ты вообще ничего не знаешь о сексе! Неудивительно, что ты не испытала оргазм. Редко его можно испытать в первый раз.

- И что теперь делать?

- Постричься в монахини, - пожал плечами Оливер.

- Хорошая идея, - скорчила рожу я. – Придурок!

Я запустила в него подушкой.

- Ее выпрут из церкви, как только она откроет рот, - засмеялась Коко.

Следующая подушка пришлась ей ровно в голову.

- Ну ладно, успокойся, - взял меня за руку Оливер, и я тут же села обратно на стул. – В конце концов мы тусуемся в одной из самых крутых компашек университета, где собраны самые красивые парни, - то, как он сказал «самые красивые парни» и как мотнул головой, заставило меня посмеяться, - Что, мы не найдем тебе какого-нибудь крутого поцика?

Глава 2

Ответив на очередной вопрос преподавателя, я сделала несколько пометок в тетради и нарисовала по памяти шестой зуб, отмечая все ткани. Рядом сидела Колетт, наматывающая на длинный палец зеленые прядки волос и что-то активно пишущая в тетради. Нас окружало несколько десятков студентов: некоторые из них откровенно ничего не делали (как они будут сдавать экзамены?!), некоторые спали после тяжелой рабочей ночи, некоторые так же строчили в тетрадях, испытывая откровенный страх не успеть за преподавателем. Миссис Руффало бежала впереди паровоза и всегда рассказывала свои лекции так, словно вот-вот начнется война и она не успеет показать нам фотографию очередного зуба, который ей удалось вылечить, а затем вновь рассказать, как она храбро сражалась за него чуть ли не насмерть. Фантазерка! Но одно я могу сказать точно: она высококвалифицированный специалист с манией величия. Точка.

Я правда всегда хотела быть стоматологом. То, как наш дантист копошился в моем рту, как он увлеченно лечил мои зубы, как подпевал песням, что играли по радио, как рассказывал о новой предстоящей конференции, вдохновило меня на то, чтобы я пошла вразрез своим родителям и заявила им в тринадцать, что буду не дипломатом, а стоматологом. Нельзя сказать, что они с радостью приняли мое решение – мои родители были откровенными психопатами, и то, что мама сейчас лежит в психиатрической больнице, а папа «трагически» погиб, меня никак не трогало. Вы можете посчитать меня самым мерзким человеком на земле, но мой отец годами избивал моего брата, чуть не изнасиловал его девушку, убил своего лучшего друга, а еще состоял в мафиозной группировке.

При одном только упоминании его меня передернуло, и во рту появилась горечь ярости и обиды. Из-за него моя сестра на долгие годы оказалась в кресле-каталке, из-за него мой брат сходил с ума, из-за него я... Нет! Тряхнув головой, я вновь вернулась лекции, ответила на очередной вопрос миссис Руффало, а затем сделала небольшую запись. Вдруг Коко тыкнула в меня своим ноготком, и я тихо ойкнула.

- Почему ты собрала волосы в хвост? – спросила тихо она.

Я недоуменно посмотрела на нее. Она реально хочет сейчас обсуждать именно это?

- Они мне мешают.

- Да иди ты нахрен.

Она схватила мою резинку и сдернула ее с волос, из-за чего они веером рассыпались по моим плечам.

Миссис Руффало повернулась именно в этот момент, и я сделала вид, что у меня что-то упало, из-за чего юркнула под парту.

- Ты что творишь? – шикнула на нее я, ударив в коленку.

Она ехидно улыбнулась.

- У тебя такие красивые волосы, а ты собираешь их вечно хвост!

- Они лезут в глаза.

- Ну и пусть лезут тому, кто потом намотает их на кулак. Виктору, например.

Она подмигнула мне, и я закатила глаза, представляя, как Виктор-красавчик берет меня за волосы, отчего мне приходится откинуть голову назад. В моих фантазиях у него почему-то были большие серо-голубые глаза, невероятные пухлые розовые губы с серебристым колечком, острые скулы, проколотые уши и длинные до плеч пшеничные волосы… Я резко распахнула глаза, словно меня окатили ушатом холодной воды, и в ужасе уставилась на Коко.

- Что случилось? – спросила она шепотом.

Я попыталась выкинуть из головы этот образ, но он все никак не уходил, вновь и вновь возникая перед глазами. Да что ж это такое! Я не вспоминала человека уже два с половиной года, а тут…

- Ничего, - быстро произнесла, прогоняю до ужаса знакомое и невероятно красивое лицо.

Слава Богу, от дальнейших разъяснений меня спасла миссис Руффало, которая объявила о завершении лекции и предупредила нас о предстоящем коллоквиуме. Мы с Коко быстро собрали вещи и ринулись из аудитории, торопясь в наше любимое кафе, в котором места занимались быстрее, чем распродавались сумки от Chanel в разгар скидок. Оливер обещал присоединиться через 10 минут.

Выбегая из здания, я пробежала мимо других студентов и остановилась возле одной девочки, что писала потрясающую картину в стиле лофт, но Коко тут же схватила меня за руку и потянула дальше. Громко ворча, она лавировала между остальными и замедлила шаг лишь тогда, когда перед нами открылась лучшая из всех картин: живая улица нашего студгородка, сплошь усеянная маленькими двух-трехэтажными домами, представляющими собой всякие магазинчики, библиотеки и кафе. Дома окружали нас с двух сторон, создавая иллюзию, словно мы гуляем по Хогсмиду, и их витрины были настолько яркими, что мне хотелось потратить все свои деньги, скупить все, что есть, и остаться жить на этой улице. Я бы так и сделала, но Коко вновь потянула меня за руку, и я, споткнувшись об ступень лестницы, оказалась внутри «Милой Лолиты», хозяин которой был так вдохновлен романом Набокова «Лолита», что решил в честь главной героини назвать так свое заведение. Фу. Мне было так противно читать, как взрослый дядька таскается с маленькой девочкой, что я даже не дочитала роман, оставив его Айрис. Он, кстати, ей очень понравился.

Нас встретил Тибо, четверокурсник факультета дизайна и лучший бариста в мире. Я радостно завизжала, увидев его, и кинулась обниматься.

- Я так долго вас ждал, - ухмыльнулся Тибо, чмокнув меня в голову.

Я положила голову ему на плечо, ощущая умиротворение. Этот человек буквально излучал его. Коко сладко улыбнулась и потянулась к Тибо, который давно сох по моей подруге, но все никак не решался ей в этом признаться. Как же я его понимаю. Я сама много лет была влюблена в человека и так и не призналась ему в своих чувствах, прекрасно понимая, что они безответны. По классике жанра я влюбилась в лучшего друга своего брата, а точнее - в одного из друзей, причем в самого безумного из них. Джейми. Это имя до сих пор отзывалось во мне дрожью в коленках и бабочками в животе. Но, как я говорила выше, мои чувства были безответны и запретны.

Мы сели за столик, и через несколько минут Тибо принес нам капучино и панини с моцареллой, а затем на несколько минут присел за наш столик. Он обладал яркой внешностью, которая не осталась незамеченной ни одной девчонкой, что хоть когда-то приходила в «Милую Лолиту»: высокий, темнокожий, кареглазый, накачанный брюнет с умопомрачительными ногами. Ну огонь, а не парень!

Глава 3

В жизни каждой девочки случается такой момент, когда она влюбляется. Часто случается так, что девочка втюхивается в друга своего старшего брата (ну или младшего), сохнет по нему, как цветочек по солнышку, убивается, а потом резко вырастает и понимает, что все это бред сивой кобылы: в ее жизни начинается следующий этап, она знакомится с новыми людьми, с головой окунается в тусовки, в отношения с каким-нибудь чуваком, и вообще в жизни ее все складывается удачно.

Ну, это как бы описание моей жизни. Мне было одиннадцать, когда нас с Айрис вернули из интерната, чтобы мы предложили обучение в Хейтфорде. Отец заявил тогда, что он дико по нам соскучился, и мы с ней поверили, хотя отношение этого человека к нам было понятно еще с пеленок – он нас никогда не любил. Мою мать отец терпеть не мог и вечно унижал, заставляя ее по ночам плакать и вымещать свою боль на Темпле. Несмотря на то, что он был сильно похож на нее, она принимала его за нашего отца и отыгрывалась на нем, заставляя вновь и вновь переживать худшее из того, что Темпл когда-либо чувствовал, - ночь изнасилования. Припоминая ему все детали, мама с наслаждением слушала, как он в детстве плакал, а в юношестве кричал.

Мне было двенадцать, когда мама вновь мучила Темпла; я сидела под дверью и стучала в нее, умоляя ее выпустить его, перестать издеваться над ним. В один момент крик Темпла был таким страшным, наполненным такой мучительной болью, что мне пришлось заткнуть уши, чтобы не сойти с ума. Я лежала так на полу, вдавливая ладони в голову все сильнее, как ощутила руки другого человека. Посмотрев на него, я увидела невыносимо красивые серо-голубые глаза, обрамленные изогнутыми пушистыми ресницами и длинную светлую челку. Его губы вытянулись в трубочку, и он положил на них указательный палец, приказывая мне молчать, а затем взял на руки и отнес наверх, точно находя мою комнату. Толкнув дверь, парень заботливо положил меня на кровать. Я отвернулась от него и заплакала, ощущая себя разбитой и бессильной из-за того, что была не в состоянии помочь своему брату. Тогда парень лег возле меня и заключил в объятия, обнимая так нежно, так заботливо, что я жадно прильнула к нему. Мне так необходима была ласка, и тут я встретила человека, готового дать ее…

- Не знал, что у Темпла сестра редкостная плакса.

Я рассмеялась и шмыгнула носом, прижимаясь носом к его шее. От него удивительно вкусно пахло чем-то терпким, а еще чем-то до ужаса мне знакомым.

- Я не могу слушать это, - тихо сказала я. – Не могу видеть, как она истязает его.

Он не сразу ответил мне.

- Благородно, что ты хочешь спасти брата, но это не твое бремя. Темплу необходимо самому положить этому конец.

- Он делает это из-за нас! – раздраженно бросила я, яростно стирая слезы с лица. – Делает, потому что иначе они не будут оплачивать лечение Айрис и сдадут нас в детдом.

Рука, поглаживающая мою голову, застыла в воздухе.

- Мне жаль…

После двух этих слов я прижалась к нему плотнее, ища утешения и поддержки, пытаясь сделать вид, что здесь ничего не происходит, что мы абсолютно нормальная семья, что Темпл сейчас на тренировке, а не внизу с мамой, что я не плачу и не переживаю, но нет. Реальность была другой.

- Ты Валери, верно? – тихо спросил парень.

Я кивнула головой, поздно замечая, что он не видит моего лица.

- Да. А тебя как зовут?

- Джейми.

Джейми. Я смаковала это имя, молчаливо произнося его снова и снова одними только губами, как вдруг он сказал:

- Спи.

Я помолчала, а затем ответила:

- Не могу.

- Почему?

- Мне страшно.

Я почувствовала, как он зашевелился, и вдруг его губы оказались прижаты к моему лбу.

- Не бойся. Я рядом и буду охранять твой сон.

- Ты не уйдешь?

- Нет.

- Ты всегда будешь рядом?

Долгое время от Джейми не было ответа. Он молча лежал рядом со мной, гладил мои волосы, баюкал, как маленького ребенка. Мои глаза слипались, сон одолевал меня, и тут вдруг я услышала:

- Всегда.

Помню, как невольно улыбнулась сквозь сонные грезы и прижалась носом к шее Джейми, наконец-то поняв, что за знакомый запах от него исходил – апельсин. Это определенно был апельсин.

В ту роковую ночь я бесповоротно втрескалась в Джейми. И хоть мои чувства были достаточно сильны, и хоть я предпринимала шаги для того, чтобы быть с ним, у моей истории любви не было счастливого конца, потому что чувства оказались безответными.

***

Я стояла перед зеркалом и докрашивала глаза карандашом, лежащим поверх черных теней, когда Коко подошла ко мне со спины и кинула оценивающий взгляд.

- Хороша чертовка.

Я улыбнулась отражению в зеркале и отложила карандаш, отмечая, как выразительнее и еще больше стали мои голубые глаза. Единственное, за что я благодарила своих родителей, - за свою внешность. К ней у меня претензий не было, я всегда ощущала себя достаточно красивой. Это не было нарциссизмом, лишь только принятие себя и хорошая самооценка. Иногда она, конечно, давала сбой, но это редкое явление.

Поправив застывший в форме пятна консилер на щеке, я чуть добавила румян на яблочки щек, а затем взяла нюдовую помаду и с помощью нее создала эффект зацелованных губ. Красота. Я посмотрела на Коко, чуть-чуть подправив ее прическу, и отметила, как же обалденно она выглядит: ровные черные стрелки выделяли зеленые глаза, фарфоровая кожа будто подсвечена изнутри, идеальные губы с выраженным луком купидона покрыты вишневой помадой, а волосы песочного цвета аккуратно уложены в небрежный пучок. Она успела осветлиться и покраситься за несколько часов до вечеринки.

Когда я впервые увидела ее такой, то успела пожалеть, что я девушка, а не парень, - настолько красивой она была. Сколько мы были с ней знакомы, Коко всегда предпочитала яркие цвета, однако тут выбрала естественный оттенок, выгодно подчеркивающий ее глаза и идеально ровную кожу.

Она подошла к своей кровати и переоделась в бордовое платье с открытыми плечами, ее благородная троечка при этом привлекательно выглядывала из декольте. Тибо сойдет с ума.

Глава 4

Я сидела на столе и видела его глаза, наполненные желанием. Он медленно, как хищник, подошел к столу, остановившись в нескольких шагах и сел на стул, наблюдая за мной. Его палец не спеша проходился по нижней губе, остановившись на колечке, торчавшем из одной из них. Ему было 13, когда он сделал первую татуировку на правой лопатке, 15, когда забил рукав в полинезийском стиле, 16, когда проколол ухо, 18, когда сделал то же самое с нижней губой.

Мурашки пробежались вдоль спины, и я вздохнула, ощущая желание внизу живота. Голова невольно откинулась назад, черное маленькое платье натянулась в области груди, послышался стон удовольствия. Посмотрев на него, я с восторгом отметила, как горят его глаза, как дрожат его руки оттого, что он хочет коснуться меня, как жадно блуждает его взгляд вдоль моего тела. Я закинула одну ногу на другую, обнажая кожу, и на его лице появилась понимающая улыбка.

 - Ты искушаешь меня, нимфа.

Его грубый, низкий голос отозвался во мне желанием и проник в каждую клеточку тела. Мне захотелось большего, я протянула к нему руки, но он отрицательно покачал головой.

- Джейми, - из меня вырвался стон, буквально выражающий мольбу, - прошу, я хочу тебя.

Его пшеничные волосы, обычно собранные в хвост, свободно лежали, некоторые пряди падали на лицо, синие джинсы свободно лежали на узких бедрах, акцентирующих внимание на его плечах. На нем не было футболки, из-за чего я могла наблюдать, как напрягся его пресс, как перекатывались под его кожей мышцы.

- Посмотри на меня. – приказал он, и я повиновалась, ощущая, как меня бьет дрожь.

Он сводил меня с ума. Его глаза потемнели от желания, на лице мелькая блуждающая улыбка.

- Задери платье и раздвинь ноги. Медленно.

Я сделала все так, как он хотел, и получила в ответ вздох удовлетворения.

– Ты не носишь нижнее белье? - прохрипел он.

Я отрицательно покачала головой, понимая, что мои щеки стали пунцовыми. Невольно мне захотелось прикрыться, но Джейми остановил меня:

- Тебе не стоит этого стыдиться.

Его гортанный стон заставил меня сфокусировать на нем взгляд и приглядеться: в области паха под штанами виднелся отчетливый бугорок. Завороженная этим, его учащенным дыханием, вожделеющим взглядом и тем, как жестко он кусал свою губу, я коснулась себя там, ощущая в этом дикую потребность. Джейми дернулся в мою сторону, но остановился в нескольких сантиметрах от меня.

- Ты сводишь меня с ума. Ты понимаешь это?

Я закивала головой, не сдерживая стон удовольствия и наслаждаясь тем, как огонь желания буквально растекается по моему телу…, как он…

- Алло, ты че, совсем оглохла? – услышала я голос, доносившийся до меня как будто из-под толщины воды.

Мотнув головой, я сосредоточилась на лице Джейми, которое расплывалось и уносилось вдаль; кто-то больно ударил по ноге, и я наконец пришла в себя. Все в аудитории смотрели на меня, явно чего-то ожидая, Коко рядом трясла за руку, а мистер Виастикос смотрел на меня, нахмурив брови, отчего между ними образовалась глубокая морщинка. Ни один крем не поможет, если он будет делать это так часто. Я тупо смотрела на него, явно понимая, что он задал какой-то вопрос, на который я не ответила… Это все проклятый Джейми! После вечеринки я постоянно думаю о нем, и мне кажется, что уже однажды своими мыслями наколдую его, сделаю так, что он появится здесь. Не дай Бог!

- Извините, мистер Виастикос, - промямлила я, выпряв спину и пытаясь прогнать идиотское плотское желание, которым теперь горело мое тело. – Я не расслышала вопрос.

- Да, - прозвенел его голос, - не услышали! - я старалась не поднимать на него взгляд, чтобы не встречаться с ним глазами. Этого поединка я не выдержу: заранее сдаваясь ему на милость, просила о пощаде. – Назовите классификацию форм периодонтита.

А, всего лишь. Я перечислила все, после чего широко улыбнулась, надеясь, что инцидент исчерпан, но мистер Виастикос, который меня недолюбливал, решил иначе:

- Стадии развития, пожалуйста.

Я чуть было не закатила глаза, но вовремя остановилась (сломав при этом карандаш), и ответила на вопрос.

- Классификация пульпита, - продолжил преподаватель, сев на стол.

- Вот мразота, - прошептала Коко. – Явно на тебя зуб точит.

Я придвинулась к столу, решительно посмотрев на него и ответила:

- Пульпит делится на острый и хронический…

Я стала перечислять подвиды, отмечая, как при этом меняется лицо мистера Виастикоса.

- Все? – спросила я, готовая отвечать дальше.

Коко под партой сжала мое колено, делая предупреждающий знак, я же смахнула ее руку, чувствуя в себе дикое желание наорать на кого-нибудь. Оно возникает всякий раз, когда я посещаю пары этого урода, который постоянно ко мне цепляется по поводу и без повода. Мистер Виастикос недовольно кивнул головой, продолжая дальше читать лекцию, я громко выдохнула, слыша, как гулко стучит сердце в груди. Коко сочувственно поджала губы.

- В каких облаках ты витала?

Я ничего не ответила, смотря на экран, где мелькали какие-то тексты, и видела лишь его лицо, лишь его серо-голубые глаза, лишь его изогнутую бровь и бархатный голос.

- Я схожу с ума, - тихо ответила я.

Виктор. Виктор. Виктор. Его имя я повторяла как мантру, пытаясь вызвать его из своей памяти, представлять только его лицо, слушать только его голос, видеть только его глаза, но Черта гонец все время стоял рядом и улыбался мне самой ласковой и сладостной улыбкой в мире. Ненавижу тебя, Джейми.

- Почему? – обеспокоенно спросила Коко, сев ближе.

- Я вспоминаю того, кого не нужно вспоминать.

- Кого?

- Его.

Коко понимающе погладила меня по коленке.

- Ты даже имени его произносишь. Почему?

- Я не хочу вызвать этого черта.

Глава 5

Он так изменился, так стал не похож на себя внешне, что я долгое время просто рассматривала его, изучала, приходя к выводу, что Джейми, как хорошее вино, с годами становится только лучше. Раньше я никогда не могла представить его без длинных волос, которые он, в отличие от Харви (общий друг Джейми и Темпла), завязывавшего свои в хвост, всегда укладывал назад, отчего его лицо приобретало еще большую угловатость. Сейчас же я видела перед собой совершенно другого человека. Джейми определенно возмужал, раскачался, стал шире в плечах, в спине, бицепсы были видны даже под рукавами толстой куртки, черная футболка натягивалась в области груди и проступающего пресса, сильные и не такие уже узкие, как раньше, бедра определенно гармонировали со всей его фигурой. Я взглянула на его лицо, отмечая, что от пшеничных волос ничего не осталось – они стали намного короче, приобрели русый цвет, завились на концах, в ухе появился еще один прокол для колечка поменьше, а вот украшение из губы он вытащил, и, видимо, давно, если она уже зажила. Неизменными остались лишь серо-голубые глаза – глаза лондонского неба, иногда пасмурного, иногда солнечного, и скулы, об которые можно было порезаться.

Рука дернулась в их сторону, чтобы погладить их, но я вовремя остановила себя. Нет. Нельзя. Он – запретный плод. Табу. У него есть девушка. Он – друг моего брата. Нет. Нельзя. Мы стояли с ним все там же, не в силах оторваться друг от друга, разглядывая все до мелочей, пытаясь вспомнить прошлое, отмечая, как сильно оно нас изменило. Уголок его полного рта дернулся, и на прекрасном лице появилась очаровательная кривая улыбка, открывшая мне то, что я успела забыть, - милейшую ямочку на правой щеке. Я не удержалась и погладила ее пальчиком, затаив при этом дыхание, услышав, как гулко стучит сердце в груди, почувствовав, как все вокруг перестает существовать для меня – я жила в этом моменте. Я так давно не видела его, так давно не слышала, так давно не чувствовала… Мне хотелось прижаться к Джейми, ощутить его руки на своей талии, вдохнуть этот неповторимый пряный запах с чарующей ноткой апельсина. Я взглянула в его лицо и увидела, что он внимательно наблюдает за мной.

- Вы знакомы? – раздался рядом женский голос.

Наваждение испарилось, и я, словно очнувшись, часто заморгала, пытаясь прийти в себя, и сделала шаг назад с целью увеличить расстояние между нами, перестать испытывать то, что грозило затопить меня изнутри. Я кивнула головой. На плечо легла тяжелая рука Гарри, притянувшего меня к себе. Глаза Джейми на секунду вспыхнули, и он перевел взгляд на него.

- Так вы знакомы? – повторила вопрос одна из самых красивых девушек, которых я когда-либо видела.

- Как видишь, - пожал плечами он и расплылся в улыбке.

Я с болью в сердце отметила, как он смотрел на нее: так, словно кроме этой девушки вокруг никого не существовало, словно для него она значила даже больше, чем все самое дорогое в его жизни. Джейми предложил ей руку, и она демонстративно обхватила ее, положив к себе на талию, а затем приблизилась. Джейми представил нас друг другу:

- Альма, это Валери, Валери, это Альма…

- Твоя девушка, - вырвалось у меня.

 Я больно прикусила губу, рука Гарри сжалась. Только он не давал мне упасть прямо здесь на асфальт и умереть от разочарования.

- Абсолютно верно, - улыбнулась Альма.

Ровные белоснежные зубы, умопомрачительные зеленые глаза, темные волосы, чуть загорелая на солнце кожа, милые веснушки, рассыпанные по аккуратному маленькому носику – она была великолепна. Словно сам Бог лепил ее из глины. Каков парень, такова и девушка. Разве мог кто-то другой быть с Джейми? Нет. Только такие сногсшибательные красотки, как Альма.

- Валери – подруга моего детства.

Я снова кивнула головой, не в силах сказать что-либо. Коко встала рядом со мной и приобняла за плечи, пытаясь поддержать и сделать так, чтобы мне хоть на мгновение стало легче. Но мне не становилось. Джейми. Я столько лет о нем мечтала, столько лет люблю его…, неправильно, любила… Тряхнув головой, я нацепила улыбку и протянула руку Альме.

- Приятно познакомиться.

Она не сразу ответила на рукопожатие, долго изучая меня, но все потом обхватила мою руку, сжала ее и наигранно улыбнулась.

- И мне.

Я понимаю, почему я ей не понравилась. Сразу видно, что я когда-то сохла по ее парню. Джейми притянул ее к себе, и мне понадобилось все мое самообладание, чтобы сдержать себя и сорваться. Господи, дай мне сил.

- Откуда вы знакомы? – спросил Дерек, сделав глоток пива.

- Я знаю ее с детства, - пояснил Джейми. – Она сестра моего лучшего друга.

Дерек поперхнулся и закашлялся, рука Коко сжалась, я услышала от нее:

- Так это он…

Я незаметно кивнула. Люди с любопытством смотрели на нас, явно ожидая, что произойдет дальше, пытаясь узнать обо мне и Джейми чуточку больше, чем было сказано или показано. Мне так хотелось убежать себя, что стоило немалых усилий не сделать этого.

- Почему мы не знали, что твой брат – лучший друг Сатира?! – возмутился Брайан, стукнув меня в плечо.

Я закатила глаза, понимая, что этот тупой кусок бревна даже не способен понять что-либо в своей жизни. Если не говорила, значит, для этого были причины. Как минимум, я не знала Джейми под прозвищем «Сатир», а, как максимум, он тот человек, про которого я хотела бы вообще ничего не слышать.

- Да, объясни, пожалуйста, – раздался рядом голос Виктора.

Мда, ну и угораздило меня вляпаться в это дерьмовую ситуацию. Он подошел к нам, по-хозяйски положил руку мне на бедро и притянул к себе, не отрывая взгляда от беспристрастного лица Джейми. Ох, Виктор, ну и надумал ты там себе.

Я открыла рот, но Джейми опередил меня, кидая на Виктора испепеляющий взгляд:

- Она не обязана что-либо объяснять тебе.

Глаза Виктора загорелись, правая рука сжалась в кулак.

- Что ты сказал?! – еле сдерживая свою ярость, проскрежетал он.

Глава 6

Я третий день сидела в своей комнате, поедая весь шоколадный запас и запивая все это какао, думала о Джейми и о том, как по-скотски сложился тот вечер. Я успела забыть, что такое душ, нормальная человеческая еда и вода. Коко сидела рядом с тарелкой куриного супа и пыталась впихнуть его в меня, но я упорно сопротивлялась, открывая очередной батончик «Малышка Рут», фантики от которого горкой валялись возле моей кровати. Я умру от передозировки сладкого, и никто никогда не вспомнит про меня, на похороны придет только Темпл и Айрис, прикрывая опухшие глаза черными солнцезащитными очками, бросая на мой гроб горсть земли, уходя в свою счастливую жизнь и забывая о моем существовании… Боже, я просто королева драмы.

- Если ты сейчас не откроешь рот, я лично залью в тебя все, что плавает в этой тарелке! – пригрозила Коко.

М-м-м-м, какие у нее красивые тени цвета пудровой розы. Надо спросить, где она их купила. Оливер сидел рядом и подавал мне шоколадки, за что я была ему очень благодарна. Он так и не знает, что произошло, потому я строго-настрого запретила подруге рассказывать ему что-либо, понимая, что не выдержу его расспросов.

За что Господь послал на меня такую кару? В чем я провинилась? В чем согрешила? Хотела переспать до брака? Ну да. Не терпеть же мне до свадьбы. Хрен знает, когда это произойдет. Да и тем более я уже давно не девственница. Я хорошо учусь, люблю свою семью, стараюсь помогать, даю списывать двоечникам свои конспекты, каждый месяц жертвую деньги на благотворительность, практически не ругаюсь матом, не ворую, не убиваю… Какой же это бред. Аж тошно. Откинув голову на подушку, я завыла и перевернулась на бок так, чтобы видеть Коко и Оливера. Я так рада, что они рядом, что они поддерживают меня. На глаза навернулись слезы. Ну вот, опять. Хныкалка.

- Я вас так люблю, - плаксиво сказала я и потянулась к Оливеру, который заботливо обнял меня и погладил по спинке, массируя шею.

- Ну же, девочка наша! - заворковал он, - Мы всегда рядом с тобой, милая.

Я всхлипнула.

- Вот и нужно было ему возвращаться сейчас, - пробормотала я, прижимаясь к Оливеру еще сильнее.

- Что? Ты про кого?

Он отстранился, посмотрев мне в глаза, я открыла рот, не зная, что сказать, как в этот момент Коко запихнула в меня ложку супа. Я закашлялась, отчего он оказался буквально везде: на мне, одеяле, Оливере, а самое противное – в носу.

- И что мне с тобой делать? – сокрушенно покачала головой подруга, доставая влажные салфетки и убирая все следы недавнего казуса.

Оливер смахнул с носа длинную макарошку, и я, не сдержавшись, громко рассмеялась. Друзья присоединились ко мне. От смеха в глазах появились слезы. Я сморгнула их и, все еще хохоча, посмотрела на Коко и Оливера, которые тоже не могли остановиться. Они и правда самые лучшие: всегда рядом, поддерживают, защищают, любят и заботятся обо мне. И как я могу сидеть здесь, горевать, когда рядом со мной такие крутые люди? Я накинулась на них с объятиями, чувствуя, как в одно мгновение меня отпускает это идиотское состояние, державшее мою личность в заточении, как становится легче и открывается второе дыхание, в буквальном смысле!

- Что ты творишь? – хохотнул Оливер.

- Просто радуюсь тому, что вы рядом, - ответила я, а затем схватила с тумбы тарелку супа и в один присест прикончила ее, облизывая губы. – Вкуснотища!

- Ну так это же я готовила, - самодовольно улыбнулась Коко, а затем приобняла меня за плечи. – Ты так меня напугала, дурочка!

- Я так и не понял, что случилось?

Я взглянула на Оливера, взвешивая «за» и «против», а затем принялась рассказывать ему все, что произошло три дня назад. Коко иногда добавляла от себя, отчего картина становилась цельной и красочной. С каждым произнесенным мною предложением, лицо Оливера менялось, и это было так комично, что иногда не могла сдерживаться, хохоча во все горло. Удивительно, я рассказывала о грустных периодах жизни, когда мне было тяжело и мысли заполнялись одним человеком, а меня пробивало на смех. Кажется, пора возобновить сеансы с моим психотерапевтом.

- И он учится с Брендоном? – спросил Оливер, выделяя имя друга Джейми

Я кивнула головой, доставая полотенце и принадлежности для гигиены. Пора смыть с себя всю эту грязь, вернуться в жизнь и перестать умирать по прошлому. В конце концов у меня есть прекрасное настоящее, которое простаивает, ожидая под дверью моего призыва. Кстати, Виктор заходил ко мне несколько раз, но Коко сказала ему, что я болею и не пускала внутрь. Я скучала по нему, но понимала, что не могу быть с ним сейчас, когда мне так плохо. Было.

- Как вообще так получилось, что он учился здесь все это время, но ты об этом не знала? - спросил Оливер.

- Я сама не знаю, - пожала плечами я, стараясь не вспоминать Джейми.

- Как он выглядит?

Боже, Оливер издевается над мной? Я взглянула на него, не зная, что сказать, когда Коко пришла на помощь и повергла меня в шок:

- Он похож на Аполлона.

Глаза моего друга загорелись.

- Настолько хорош?

- Невероятно прекрасен, - поправила подруга.

- Колетт! – осуждающе воскликнула я.

- Что? – небрежно вопросила она. Невероятно! Моя подруга потеряна для меня, потому что эта предательница уже успела запасть на Джейми. – Только слепой не увидит, насколько он красив.

- Божечки! – радостно захлопал в ладоши Оливер. – Опиши его.

- Нет! – вскричала я.

- Высокий, о-о-очень, широк в плечах, крепок в бедрах, - Коко задумчиво тронула губу, и ее лицо приобрело мечтательное выражение. – А какая у него задница, м-м-м-м, так бы и потрогала эти булочки, - я ахнула, краснея до корней волос. Господи Боже, что творится с этой женщиной? – У него большие серо-голубые глаза, пухлые губы, волевой подбородок, выразительные скулы, и такой взгляд, - она прикрыла веки, - знаешь, такой чарующий, глубокий, проникновенный, словно он уже заранее знает всю твою подноготную и склоняет к греху.

Глава 7

Я смотрела на небо и считала облака, которые проносились по нему с молниеносной скоростью. Ветер раскачивал деревья, срывал с людей головные уборы и, как очевидно, гнал облачка вперед.

- Этот похож на аиста, - прищурив глаза, сообщил Оливер, а затем сделал глоток из кружки. От его ароматного зеленого чая извиваясь шел пар. Я присмотрелась, пытаясь найти там черты аиста, но упорно видела дятла.

- Это дятел, - сказала я.

Я обхватила чашку с капучино, предвкушая толстый слой пенки, прихлебнула немного и счастливо улыбнулась, наблюдая за тем, каким мечтательным становится выражение лица Оливера.

- О чем ты думаешь? – спросила я, замечая, что веснушек на его лице стало больше.

Разбросанные по всему лицу, мягкие и такие солнечные, они навевали мысли о лете, о нашей поездке с Оливером и Коко в Майами, где мы три недели валились на пляже под палящим солнцем, каждые два часа намазывая на себя солнцезащитный крем, плавали в море, играли в волейбол, по вечерам жарили зефир в огне и слушали, как милый парень в компании своих друзей поет под гитару. Оливер всегда напоминал мне о чем-то хорошем в моей жизни: его большие глаза кофейного цвета были такими яркими, такими завораживающе красивыми, что часто я не могла оторваться от них, заразительная, добрая и душевная улыбка всегда вселяла в меня надежду на лучшее, а его каштановые вьющиеся волосы, которые я часто перебирала, когда он лежал у меня на коленях и рассказывал о новых знакомствах или о людях, оставшихся в его прошлом…

Я любила своего друга всем сердцем. Иногда я думаю: что было бы, если бы на моем пути Оливер не повстречался бы? Я бы определенно чувствовала бы какую-то утрату, пронося ее через всю жизнь, потому что таких, как Оливер, нет на свете. Душевный, добрый, веселый, умеющий сострадать, верный – с ним тебе не страшно ничего. Он был рядом в то время, как меня рвало в туалете клуба, потому что я напилась. Это был мой первый день, когда я приехала сюда и окончательно поняла, что больше не увижусь с Джейми и навсегда останусь сестрой его друга. Оливер был рядом, заботливо вытирая мое лицо, давая возможность выплакаться в его плечо, а затем отвез к себе в общежитие, где я провела несколько дней в его объятиях. Он готовил еду, кормил меня с рук, смотрел со мной «Сумерки», когда большинство ненавидело фильм и морщилось при одном его упоминании, выгнал соседа, попросив его дать нам несколько дней, поил меня горячим какао и пел на ночь песни. Кстати говоря, голос у него ангельский.

Сердце сжалось, и я ущипнула его за щечку, а затем, когда он мило ойкнул и засмеялся, обняла, чувствуя, что моя родственная душа рядом. И так будет всегда. Я надеюсь.

- Ты такой сладкий, - умильнулась я.

- О-о-о-о, ты моя булочка с корицей! – воскликнул он, накрыв мою ладонь своей.

- Вы такие милые, - усмехнулся Тибо, садясь рядом с нами. – Меня прям сейчас стошнит.

Мы захохотали. У Тибо был перерыв на обед. Он поставил на стол тарелку с пастой в сливочном соусе и большую миску овощного салата, набросился на еду и буквально за считанные минуты уничтожил все, что было. Нам оставалось только наблюдать за этим с открытым ртом. Удивляться, здесь, конечно, нечему, ведь Тибо огромный, ведет достаточно активный образ жизни, успевает учиться, работать и состоять в университетской хоккейной команде. Мы были на половине матчей, держали в руках плакаты с его именем и призывом «порвать всех уродов из Ада» и искренне болели за друга, который был в позиции защитника, нередко забрасывающего шайбы в ворота противника.  Ну не мужчина, а скала! Вы только посмотрите на эти мускулы!

Я тронула его бицепсы, и он криво улыбнулся, допивая воду из бутылки, после чего приобнял меня за плечи и откинулся на спинку стула.

- Орел, орел! – вскричал Оливер, давясь чаем.

Тибо кинул в него смятую салфетку, но он вовремя увернулся, злорадно рассмеявшись. От Тибо так вкусно пахло, что я прижалась к его шее, с восторгом вдыхая в себя аромат этих прекрасных духов. Умопомрачительный мужчина: трудолюбивый, смелый, отзывчивый, готовый всегда прийти на помощь – он никогда не бросит, будет топить за тебя и ради тебя. Как Коко еще может сомневаться в отношениях с ним? Как она может выбирать других, когда есть Тибо? Эти вопросы остаются для меня загадками.

- Как у вас дела? – спросил он. – Слышал, вы были на заезде.

Я поджала губы, а Оливер в ужасе округлил глаза.

- Значит, все-таки слухи правдивы, - хмыкнул Тибо.

Он взглянул на меня, но я будто потеряла дар речи: смотрела на него, хлопая ресницами, и пыталась понять, что именно Тибо сейчас сказал.  Слухи? Какие слухи?

- О чем ты? – спросил Оливер.

- Говорят, что Валери знакома с Сатиром, - Тибо медленно повернул ко мне голову, подмигнул и сказал то, что выбило у меня почву из-под ног: - а еще, что она с ним спала и их связывают достаточно тесные отношения.

- Я и Джейми? Я…спа...ла…с… Са…Джей…, - я даже не могла выговорить это, все время запинаясь на его имени. Язык заплетался так, словно я его отморозила или мне в него вкололи два шприца анестезии. – Ты что такое говоришь?!

- Я как раз ничего не говорю. А вот они, - он незаметно обвел пальцем всех, - только и говорят о тебе и Сатире с тех пор, как ты вошла сюда.

Оливер ошеломленно открыл рот, демонстрируя пломбы, которые появились у него буквально несколько дней назад. Гадский кариес. Я обхватила его подбородок и притянула к себе, всматриваясь в зуб, который мне не нравился. Неаккуратная работа.

Глава 8

Как-то раз, когда я прогуливала очередной урок математики из-за того, что совершенно ее не понимала и даже ненавидела, мною был открыт неизведанный лес Хейтфорда. Я считала, что знала этот город наизусть, потому что родилась в нем, все детство провела на его улицах, изучая новые места, когда он расширялся, но оказалось, что есть место, о котором я понятия не имела. Мне было тогда четырнадцать. Я наткнулась на протоптанную тропинку в лесу около нашего дома, и она уходила все дальше и дальше, простираясь на пятнадцать километров вперед. Схватив из тайника фонарь, я шла по ней, открывая для себя небольшую речку, протекавшую в лесу, участок с растущими соснами, которых у нас не было, а также многочисленную мошкару, атаковавшую меня на протяжении всей дороги. Спустя несколько часов, я вышла к заброшенному зданию, доселе мне неизвестном, и поразилась его масштабности и жуткой красоте. Я подошла к нему ближе, ощущая, как дрожат мои колени одновременно от страха и восторга первого открытия, изучала это сооружения, отмечая каждую деталь. Здание было длинным, настолько длинным, что мне не хватило бы и нескольких дней, чтобы исследовать каждую комнату, узкие башенки, которых было достаточно много, устремлялись ввысь, шпили на крыше этих башенок делали их визуально еще длиннее и прибавляли им изящности, темный камень с готическими фигурами придавали ему что-то мистическое, жутковатое, таинственное и притягательное, а витражные окна с невероятно красивыми пейзажами и портретами Девы Марии и Иисуса Христа цепляли и уносили в неизведанные миры. Долгое время я не могла оторваться от них, погружаясь в каждую картину, стараясь прочувствовать все эмоции, которые они дарили, но, когда перед мной предстала последняя, я вошла внутрь здания через центральный вход, отмечая, что изнутри оно было совсем другим.

Определенно кто-то влиятельный обратил внимание на это здание, потому что помещения были отремонтированы и отделаны в современном стиле, а также оснащены крутой техникой и качественной мебелью. Здесь даже имелась кухня. Я подошла к барной стойке, которая стояла неподалеку от нее, и чуть приоткрыла дверцу, борясь с назойливым голос в моей голове, твердившим, что мне стоит немедленно покинуть здание ради своей собственной безопасности. Проигнорировав его, я полностью открыла дверцу, отмечая разнообразие алкоголя, от которого бар буквально ломился, взяла бутылку виски и присмотрелась к этикетке, где были написаны условия хранения и срок годности. Ничего не смысля в алкоголе, я положила бутылку обратно, встала и пошла дальше, как вдруг заметила коридор, темный, жутковатый, без единой лампочки. Ну и как же по-другому? Мне стало интересно, что там. Страх смешался с любопытством, побуждая меня двинуться дальше, узнать, что там, и я, собственно, сделала это. Включив свой фонарик, я пошла вглубь коридора, шарахаясь каждой тени и любых скрипов, которых было до ужаса много. Через несколько минут, а может и десятков минут, я поняла, что потерялась: везде был кромешный мрак, и мой фонарь, дышавший на ладан, уже давал сбой из-за разряженной батарейки, что навело меня на одну прекрасную мысль – я умру здесь, и никто об этом не узнает. Серьезно. Это были мои первые мысли.

После этого я подумала о том, что являюсь полной идиоткой, которая рискнула собственной жизнью из-за гребанного любопытства. Когда я смотрела фильмы ужасов вместе с Темплом, а точнее за его спиной, прикрывая уши и глаза, то всегда просила героиню, которая решала зайти в какое-нибудь заброшенное здание, туда не идти. В тот день я была той самой тупой героиней, считающей, что у нее девять жизней. Увидев перед собой дверь, я решилась подойти к ней и дернуть за ручку, открыв для себя комнату, отделанную плиткой, успевшей где-то сломаться, где-то покрыться плесенью, а где-то блестеть полосами крови в свете моего фонаря. Ужас накрыл меня с головой, и на несколько минут я застыла, совершенно отказываясь верить в то, что это кровь, но кресло с порванными ремнями, переноска с многочисленными инструментами, которые также валялись на полу, заставили меня усомниться. Я уже хотела закрыть дверь, когда услышала тихий голос за спиной, прямо возле уха:

- Бу.

Нужно было видеть, как я подпрыгнула, ударилась головой об дверь, заорала, уронила фонарь, сломав его, ввалилась в комнату и упала на пол, сшибая переноску с инструментами, которые оказались рядом со мной, перед этим громко звеня и пугая еще больше. Сердце упало в пятки, затем оказалось в горле, и я уже успела попрощаться с жизнью, когда произнесла:

- Я не боюсь тебя!

Это было сказано скорее для себя, чем для того, кто тогда, как мне показалось, посягал на мою жизнь. Эти слова придавали мне храбрости.

- А следовало бы, - раздался рядом бархатистый голос, вызвав у меня смешанные чувства.

Тогда я подумала: «Ну вот, вляпалась ты в очередное дерьмо, из которого больше нет выхода. Доигралась. Главное, чтобы ты страдала не долго». Рука неизвестного человека коснулась моего плеча, и я вновь закричала, отбиваясь изо всех сил, но хватка была мертвой. Кто-то резко поставил меня на ноги, а затем подергал фонариком перед лицом, отчего я зажмурилась и выставила вперед ладони, пытаясь спрятаться от яркого света. Раздался рокочущий смех, достаточно знакомый мне по посиделкам моего брата с его друзьями, по хоккейным играм, по велосипедным гонкам, по рождественский сборам. Страх отступил, освобождая место для восхищения, упоения и ликования. Неужели это был он?

Привыкнув к свету, я вновь взглянула на человека, убравшего фонарик чуть в сторону, и перед мной предстало лицо знакомого человека, чей цепкий взгляд блуждал по мне, чьи губы расплылись в проникновенной улыбке.

- Джейми, - облегченно выдохнула я.

Он наклонил голову в сторону, как только услышал свое имя из моих уст, и спросил:

- Что ты здесь делаешь?

Я не сразу ответила, думая, как бы сказать помягче, что просто ворвалась в это здание, не зная ничего о нем… Хотя стойте, а он что здесь делал?

Глава 9

Я проснулась, испытывая такую жуткую головную боль, будто вчера выдула две бутылки рома, смешав их с виски, мартини и водкой. По идее я вообще-то после такого должна буду двинуть кони, но в моем воображении мне просто становится плохо. Перевернувшись, я уставилась на Коко, которая красила губы кроваво-красной помадой, и спросила:

- Сколько сейчас времени?

- Почти семь утра, соня, - усмехнулась она, а затем принялась подправлять края губ, где помада легла неровно.

Я вскочила с кровати.

- О Боже, я проспала все на свете! Почему ты не разбудила меня?!

Я принялась лихорадочно искать принадлежности для душа и готовить одежду, скомканно лежавшую в шкафу. Вывалив все наружу, я достала джинсы и серую водолазку с небольшим пятном сбоку в самом низу. Ничего страшного, заправим и ничего не будет видно.

- Я подумала, что у тебя была тяжелая ночь, после которой нужно отдохнуть, - подмигнула она, помогая мне собраться.

- Какая еще тяжелая ночь? – фыркнула, хватая расческу и выбегая из комнаты.

Я «летела» в душ, как угорелая, прекрасно понимая, что все кабинки будут сейчас заняты, и, увидев девушку, которая тоже спешила в мой персональный хамам, пошла на опережение, едва не сбив бедную с ног. Вот уродство! Вбежав в душевую, я на ходу разделась, закидывая все в шкафчик, и вот уже дошла до пижамных штанов, когда немного насторожилась, понимая, что ноги «девушки», стоявшей перед мной в кабинке, выглядят немного мужскими и не по-женски волосатыми. Нет, вы не подумайте, что я против, когда девушки не бреются – ее тело – не мое дело -, но они были слишком уж волосатыми. Таких мне еще не довелось повстречать. Я отпустила резинку штанишек, медленно подняла взгляд вверх, отметила, какими длинными были ноги «девушки», застопорилась на заднице, полушария которой выглядели как два хорошеньких, надутых до предела мячика, затем на сильной спине с проступающими под кожей мышцами, а после на знакомой татуировке в форме трикветра, которая находилась ровно на задней стороне шеи. Черт!

Я закрыла себе рот руками, стараясь двигаться достаточно тихо, чтобы остаться незамеченной, когда мимо меня прошла та самая девушка и, увидев Джейми в женской душевой, заорала во все горло, отчего он повернулся. Я тоже закричала, закрывая глаза руками и выбегая из душевой, поздно сообразив, что все это время нихрена ничего не видела. Неудивительно, что в следующую минуту мой лоб точно пришелся в чью-то дверь, а тело распласталось на полу. Господи, дежавю какое-то. Кое-как встав, я побежала вперед, к своей комнате, под взгляды моих любопытных соседок, которые явно не понимали, что в нашей душевой завелся паразит, отравляющий нашу спокойную жизнь. Врываясь в комнату, я проигнорировала озадаченный взгляд Коко и юркнула под одеяло, все еще находясь под впечатлением от увиденного.

О Господи, как теперь развидеть это? Как забыть то, что теперь навеки отпечаталось в моей памяти? Перед глазами стояла эта упругая пятая точка Джейми, перекатывающиеся мышцы, татуировка, мокрые волосы. Он точно сведет меня в могилу... Коко сорвала с меня одеяло и присела на краешек кровати.

- Что случилось? – поинтересовалась она, и ее идеальные брови сошлись на переносице. - У тебя взгляд как у полоумной.

Я взглянула на нее, пытаясь привести в норму свое учащенное дыхание. Может быть, я все еще сплю? Я начала щипать себя, делая это еще так больно, что даже взвизгнула пару раз. Кстати, интересно, а какова на ощупь его попка?

- Что ты делаешь? – она ударила меня по руке, а затем схватила мои запястья, удерживая от дальнейших попыток доказать себе, что мне это все приснилось. – Совсем с ума сошла?!

В этот момент к нам ворвалась Саманта, которая жила ровно напротив нашей комнаты. Ее белокурые волосы взметнулись вверх, когда она подпрыгнула, и опустились, когда ее пятая точка приземлилась на моей кровати. Господи, теперь я акцентирую внимание и на ее заднице... Коко права: я схожу с ума.

- Девочки, лучшее, что с нами могло произойти, - ремонт в общежитии юрфака и их переезд к нам!

Ее голубые глаза вспыхнули, и она закатила глаза, обмахиваясь импровизированным веером из бумаги формата а4. К нам ввалилась еще парочка наших соседок, забыв закрыть дверь.

- Я дам ему во всех позах, стоит этому бесу только попросить! – радостно воскликнула Аманда.

- У него такое тело! – задыхалась Кристен. – Вы бы видели, какой у него член!

А-а-а-а-а-а-а! Я схватила подушку и накрыла ею голову, не веря, что весь этот абсурд происходит именно здесь и сейчас. Это какой-то трындец. Умоляю вас, я не хочу знать, какой у него член! Или все-таки хочу?

- Да что случилось?! – взорвалась Коко. – Про какой член вы говорите?!

Оглушительная тишина накрыла комнату и длилась несколько минут, из-за чего я решила, что все девочки исчезли из нашей комнаты, оставив в покое мою раненую психику, но стоило мне убрать подушку, как Аманда тут же выпалила:

- Сатир мылся в нашей душевой, совершенно не стесняясь демонстрировать свои прелести!

Коко ошеломленно открыла рот, переводя взгляд на меня, на что я, покраснев до корней волос, снова накрылась одеялом и попыталась выкинуть из головы все, что увидела и услышала за сегодняшнее утро. Ага, щас-с-с, получи-распишись, как говорится.

- Сам Сатир? – приглушенно спросила Коко. – Голый? У нас в душе? Вы точно ничего не перепутали?

- Да нет, - захихикали девочки, - его подружка живет в паре комнат от нас, поэтому он здесь частый гость. У них есть дурная привычка мыться вместе, поэтому этот черт часто зависает в нашей душевой, а не в своей.

Знаете, что самое ужасное? Джейми даже понятия не имеет, сколько сейчас, в наше время, когда цены растут как на дрожжах, стоит лечение у психотерапевта. А он мне понадобится после увиденного сегодня, а вдобавок и услышанного.

Глава 10

Поднимаясь на свой этаж, я прислонилась к стене, пытаясь избавиться от отдышки и решая в своей голове, что мне необходимо возобновить тренировки. Кошмар, чувствую себя каким-то сухофруктом, из которого выкачали воду и оставили умирать на солнце. Когда я все-таки оказалась там, где прятался этот гавнюк, мне показалось, что у меня отказывает печень, но ярость клокотала в груди. Оттолкнувшись от стены, я стремительно пересекла коридор и остановилась напротив нужной двери, забарабанив по ней так, что бедная готова была сойти с петель. Она резко открылась и показалась Альма, которая удивленно смотрела на меня. На ней были черные классические брюки, обтягивающие ее округлую попу, белая шифоновая рубашка, подпоясанная на талии, и лакированные лодочки. Фу. Она носит кожаные вещи. Никогда не понимала людей, которым плевать на страдания животных. Неужели нельзя купить аналог, с помощью которого мы положим конец убийствам зверей, особенно ради красоты?

- Что-то случилось, Валери? – спросила она. – Вид у тебя такой, будто ты готова надрать кому-то зад.

Я нервно рассмеялась, резко заправив прядь волос за ухо, а затем, переминаясь с ноги на ногу, облокотилась на косяк двери. Она поймет, что что-то не так, если я спрошу у нее про Джейми прямо сейчас.

- Хм, знаешь…, - я запнулась, пытаясь что-то придумать, - у меня сломался фен…, вот, и…, короче, ты не одолжишь мне свой?

Заставлю Джейми принять ванну и брошу этот фен ему в воду. Поделом ему.

- Да, - расплылась в улыбке Альма, - конечно. Хочешь проходи.

Она шире открыла дверь, и я нерешительно вошла внутрь, отмечая, что комната была в идеальном состоянии. Справа на белой на стене, возле которой стояла одноместная кровать с синим покрывалом, висели календарь, планер (ежедневник) с многочисленными записями и пара фотографий. Я прошла чуть дальше, пока Альма копалась в шкафу, и увидела висевшую на спинке стула кожаную куртку Джейми, а также его духи, которыми он пользовался с 16 лет, «Scilly Neroli» от бренда «Atkinsons». Сердце сжалось при виде всего этого. Я отвела взгляд, стараясь ни на чем не концентрироваться, чтобы не заметить еще какие-нибудь детали, которые заставят меня пожалеть о том, что я пришла сюда.

Альма вытащила фен, положила в пакетик и отдала его мне.

- Спасибо, ты меня выручила, – театрально улыбнулась я, выходя из комнаты.

- Обращайся. Всегда рада помочь, - она заключила меня в объятия.

Я не совсем была к этому готова, поэтому не сразу ответила на столь широкий жест, но, спохватившись, обняла ее в ответ и успела спросить прежде, чем закрылась дверь.

- Ты не знаешь, где Джейми?

- У него сейчас практика, - ответила она, собирая в хвост свои шелковистые волосы. – Ты что-то хотела?

- Нужно кое-что узнать у него, - криво улыбнулась я. – А в какой аудитории у него практика? – Альма объяснила мне, и я, причмокнув от предвкушения, потерла ладони, -Ладно, встретимся еще.

Мне было плевать, что она сказала напоследок, поэтому я поспешила в свою комнату, кинула фен на кровать и устремилась в наш корпус, где предположительно проходила практика Джейми. Я убью его, сотру в порошок, заставлю пожалеть о том, что он полез в мою жизнь. Пар буквально вылил из ноздрей, руки сжимались в кулаки, ногти впивались в кожу – во мне клокотала ярость. Почему он считает, что имеет право звонить моему брату и наговаривать ему на меня? Почему он считает, что может вот так просто управлять моей жизнью, делая это через Темпла? Мне двадцать один - я совершеннолетняя!

Оказавшись напротив двери, ведущей в аудиторию, в которой был Джейми, я постучала и просунула в помещение голову, увидев огромное количество голов и нескольких мужчин на трибуне. Среди них был и Джейми. Я затаила дыхание, поймав себя на мысли, что хоть этому человеку идет абсолютно любая одежда и  мне уже даже пришлось свыкнуться с этой мыслью,  элегантный костюм-тройка темно-синего цвета, белая рубашка и черные туфли убили меня наповал. Я не могла отвести взгляд, все время пялясь на него. Держа одну руку в кармане брюк, а другой жестикулируя, он о чем-то спорил со стоявшим напротив него парнем, который также был одет в костюм. Во главе всего этого процесса стоял мужчина зрелого возраста (профессор, видимо), который сидел за столом и наблюдал за дебатами. Я не могла расслышать, о чем они говорят, изредка улавливая какие-то отрывки с невероятным количеством терминов, значения которых не знала. Оставалось только наблюдать за Джейми. Не могу сказать, что это занятие не вызывало у меня восторга.

Да, все внутри меня еще бушевало, но этот полубог сводил меня с ума одним своим видом. Раздались возгласы и аплодисменты, когда профессор ударил молотком по столу и прочитал запись, сделанную на бумаге а4. Джейми победно улыбнулся, подошел к оппоненту, у которого было кислое выражение лица, и пожал ему руку. Я замерла, пригвожденная его взглядом, когда Джейми спустился с трибуны и, направляясь к своему месту, заметил меня. Остановившись, он посмотрел на Брендона, показал что-то ему жестом, затем обратился к преподавателю и направился ко мне. Матерь Господня! Захлопнув дверь, я скрылась за углом, пытаясь привести учащенное дыхание в норму и успокоить бешенное сердцебиение, когда услышала:

- Бу.

Подпрыгнув, я громко закричала и схватилась за сердце, а затем накинулась на Джейми, довольно улыбающегося.

- Хей, прекрати! – хохотнул, хватая меня за запястья.

- Идиот! – вскричала я. – Какого хрена ты творишь?!

- Прекрати орать. Так же оглохнуть можно, - усмехнулся он, смотря мне в глаза. Я затаила дыхание, осознав, в какой близости стояла сейчас от него – его руки до сих пор были на моих. Я готова была умереть от смеси счастья и гнева. – Что ты здесь делаешь?

- Что я здесь делаю? – тихо переспросила я, со свистом втягивая воздух. – Что я здесь делаю… КАКОГО ХРЕНА ТЫ ЛЕЗЕШЬ В МОЮ ЖИЗНЬ?! – проревела я. – КАКОГО ЧЕРТА ТЫ…

Я не успела «договорить», потому что Джейми заткнул мне рот ладонью руки, прижав к стене, осмотрелся и, убедившись, что никого нет, прошипел:

Глава 11

Раздался хлопок, после которого Коко вытащила пробку из бутылки вина, разливая его по трем бокалам. Вечер субботы мы решили провести вместе, как делали это раньше, сметая с полок магазина разные вкусности, выпивая бокал полусладкого и обсуждая все, что у нас накопилось за неделю. Мы делали это не так часто, как хотелось бы, но сегодняшняя возможность – это дар. Учеба буквально заполонила все, каждый день преподаватели устраивали коллоквиумы, тесты и практические. Мы звали своих друзей и знакомых, чтобы под пристальным взглядом профессоров сделать профессиональную чистку зубов, диагностировать различные заболевания, а иногда даже лечить зубы. Теория и практика смешались и превратились в буйную стихию, разбивая студентов о скалы их неподготовленности.

Откинув голову, я облокотилась на царгу кровати, ощущая из-за работы приятную ноющую боль в пояснице. Вот уже неделю как я работаю в кафе. Все мое время было заполнено ворохом дел, что не давало мне думать о Джейми и позволяло отвлечься, не зацикливаясь на человеке. О нем я не слышала уже больше 10 дней – это одновременно радовало и расстраивало меня. Скажу честно: я хотела, чтобы он был рядом, хотела видеть этого человека каждый день, как это было раньше, когда я еще училась в школе, хотела слушать его раскатистый смех и низкий голос, смотреть в серо-голубые глаза, трогать ямочку на щеке, водить пальцами по острым скулам, трогать шелковистые волосы. Я хотела и при это понимала, что все это неправильно, что это разрушает меня, мою жизнь, не позволяет наладить все то, что он уже успел разрушить (как минимум, мою психику).

Хоть мы и жили на одном этаже в паре комнат друг от друга, я так и не смогла даже мельком увидеть его, хотя Альму встречала достаточно часто. Она была мила в общении со мной, нередко предлагала зайти к ней в гости, расспрашивала об учебе, о моем брате, о его компании, но о Джейми никто из нас не решался заговорить, словно каждая понимала, что он - запретная тема. Да, я невероятно сильно желала узнать, что с ним, где он, как проводит время, но в то же время ощущала облегчение оттого, что его не было в моей жизни. Иногда я думаю, что жизнь решила сыграть со мной в злую шутку, сделав так, что этот человек учится в моем университете. Не Эйден, не Харви, не Рафаэль, не Зейн, к которым я испытывала сестринскую любовь, а Джейми, значащего для меня гораздо больше, чем мне бы того хотелось.

Последняя наша встреча с ним, представляющая собой исключительно стычку двух людей, заставила меня понять, что чувства к нему у меня такие же сильные, как и раньше. Эти горящие глаза, вздутая вена на шее, сжатые челюсти, желваки, играющие на скулах - я обожала его буйный характер. Увы, но мне не нравились спокойные мальчики, у которых все размеренно и просто. Я любила состояние, когда ты испытываешь с человеком волнение, когда тебя пробирает дрожь от его взгляда, полного влечения, когда внутри все распаляется от риска, которому вы подвергаетесь каждый день, переступая какую-то грань общепринятого. Я любила опасность. Почему? Потому что Джейми приручил ее, сделав частью себя. Теперь он и есть сама опасность.

Пригубив вина, я провела пальцем по губе, стирая каплю, оставшуюся на ней, а затем в один миг осушила бокал, ощущая какую-то пустоту, причина которой была и так ясна. Оливер открыл пакет чипсов со вкусом бекона, предложив мне, а Коко в это время залпом выпила все. По этому жесту я поняла, что она была в таком ж дерьмовом состоянии, что и я. Хотелось забыться, раствориться, перестать на мгновение существовать и испытывать эту тоску, разрывающую сердце. Тоску, возникшую оттого, что его не было рядом.

- Устал как собака, - выдохнул Оливер и стал разминать шею.

- Завал по учебе? – поинтересовалась я, наливая вино в бокал.

Коко сняла с себя футболку, оставшись в одном топе, отчего нашему взору открылся вид на ее грудь. Все-таки нет ничего прекраснее женского тела. Невольно вспомнился Джейми в душе, и в голове произошла корректировка мысли: нет ничего красивее человеческого тела. Усмехнувшись, я сделала большой глоток и принялась есть копченный сыр, вкус которого идеально гармонировал с напитком. Божественно.

- Мне уже во сне снять выкройки и шитье, - скорчил лицо Оливер, набросившись на чипсы.

- Это доставляет тебе дискомфорт? – тихо спросила Коко, вытягивая ноги.

- Иногда, - отозвался он. – Мне сейчас сложно понять себя. Иногда кажется, что я на своем месте, что я люблю это дело, создавать новые вещи, которые постоянно крутятся в моей голове и ищут выхода в свет, но иногда так тяжело, так…, - пытался подобрать слово Оливер, меняясь в лице, - оно как будто лежит мертвым грузом на моих плечах, - он запустил руку в волосы, взъерошив их. - Я, наверное, просто устал.

Коко слабо улыбнулась, подползла к нему и приобняла, чмокнув в висок.

- Любое решение, которое ты примешь, мы поддержим, - Оливер благодарно посмотрел в ее лицо. – Не мигнув и глазом, - добавила Коко.

- Не моргнув, - поправил ее Оливер и рассмеялся.

- Не моргнув, - повторила Коко, явно бывшая на веселе.

Я вновь глотнула, с наслаждением отмечая терпкий вкус вина и его сладость, а затем сказала:

- Главное, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Занимаясь тем, что не нравится, ты никогда не сможешь стать по-настоящему счастливым.

- Тогда почему ты занимаешься тем, что тебе не нравится? – тихо спросил меня Оливер.

- О чем ты?

Я села ровно, ощущая легкое головокружение. Вино действует на меня быстрее, чем я рассчитывала.

- Только не делай вид, что не понимаешь, о чем я, - он закинул чипсы в рот и шумно начал жевать.

Я скривилась.

- Но я правда не понимаю, о чем ты.

Коко плеснула вина себе в бокал и залпом опустошила его, после чего обратилась ко мне, пронзая взглядом:

- Ты ведь сохнешь по Джейми до сих пор, но продолжаешь встречаться с Виктором.

Я пришла в замешательство.

- Ты сама поспособствовала нашему знакомству! – с обвинением в голосе воскликнула я.

Глава 12

Самая сильная ненависть — порождение самой сильной любви. 

Т. Фуллер.

Мы были не единственными, кто выбежал из комнаты и устремился к лестницам. Многие, услышав шум за окном, на который мы не обратили внимание, поняли, что здесь происходит что-то странное. Я до сих пор не могла поверить, что Брендон не шутил и говорил правду. Эта новость настолько шокировала меня, что я вмиг протрезвела и вместе со всеми выскочила на улицу. Характерной желтой лентой уже был оцеплен участок земли, полицейские сдерживали студентов, потоком хлынувших узнать, что же здесь произошло. К представителям закона присоединились преподаватели и охранники университета.

Обойдя стороной людей, я протиснулась в самый уголок, открывший для меня вид на мертвого парня, лежащего в неестественной позе со сломанными руками и ногами. Все его лицо было в крови, в голове зияла дыра. Я смотрела на это и не могла понять, как такое могло произойти, неужели он сам решился выброситься. Не могу сказать, что меня это напугало – я не в первый раз видела смерть человека, однако сердце все равно сжалось - мне было жаль этого человека. Теперь он больше никогда не узнает, что его могло ждать в будущем, не сможет осуществить свои мечты, достичь целей, наслаждаться жизнью…

Я почувствовала, как чья-то рука обхватила мою ладонь, потянув в сторону, повернулась и увидела Джейми, лицо которого было невозмутимо. Кого-кого, так вот его трупами не напугаешь. Этот человек видел их так много и часто, что это стало частью его жизни. Я нехотя пошла за ним, все еще озираясь, пытаясь запомнить лицо парня, представить, как он выглядел, когда был жив, но толпа уже закрыла его, и мне пришлось отвернуться. Сильная рука Джейми вцепилась в меня мертвой хваткой, не доставляя при этом боли, и я сжала ее в ответ, почему-то чувствуя поддержку от него.

Он отвел меня в сторону, остановился и посмотрел в глаза, отчего я потупила взгляд, не решаясь сказать что-либо. Ком встал в горле. Мне захотелось расплакаться. Все-таки я погорячилась, сказав, что это не напугало меня, потому что все было как раз наоборот. Джейми двумя пальцами приподнял мою голову за подбородок и посмотрел мне в глаза, в самую суть, а затем обхватил руками лицо и нежно погладил щеки.

- Мне жаль, что ты это увидела, - тихо сказал он.

Я кивнула, вспоминая прошлое, мучительную агонию брата, жестокость матери и беспощадность отца, убийства – все это красным светом вспыхнуло в моей голове. Словно поняв, что сейчас происходит со мной, Джейми крепко обнял меня, позволив спрятаться в его плече и почувствовать себя защищенной. Я вцепилась в него, уткнувшись носом в его шею, запустив одну руку в его волосы и обвив другой спину. Господи, как же хорошо. Я давно не чувствовала такого, давно не испытывала умиротворение. С ним у меня возникало ощущение, что все так, как должно быть. Джейми чуть приподнял меня.

- Что с ним случилось? – спросила я, понимая, как сильно скучала по человеку.

Я выгнула шею так, чтобы видеть его лицо, и Джейми, взглянув на меня, поджал губы. В его глазах плескалась печаль.

- Самоубийство. Он спрыгнул с крыши общежития.

Я тяжело сглотнула и прислонилась к его лбу своим. Наши губы оказались в опасной близости друг от друга.

- Так не должно происходить, - прошептала я. – Это все так неправильно.

Из-за слезной пелены я перестала различать черты лица Джейми, в голове прокручивалось лицо парня и тело, лежащее на земле.

- Я знаю, - с грустью в голосе отозвался он. – Печально, что в жизни человека происходят события, которые вынуждают его совершить с собой такое, - Джейми подошел к лавочке и сел на нее, устроив меня на коленях. Я положила голову на его плечо так, чтобы его лицо было в поле моего зрения.

- Это разбивает мне сердце, - призналась я, прикусив губу.  – Я бы хотела отмотать время назад и быть рядом с ним, чтобы не дать ему совершить с собой такое.

Джейми внимательно посмотрел на меня, и я в который раз восхитилась красотой его необыкновенных глаз. Он нежно провел костяшками пальцем по моей щеке, отчего мои веки затрепетали, а затем сказал:

- Нам не дано исправить то, что уже свершилось, но мы вольны изменить наше будущее, если перестанем упускать настоящее, - у меня перехватило дыхание и сложилось впечатление, будто никого, кроме нас двоих здесь сейчас не было, словно весь мир остановился, сконцентрировавшись в одном моменте. – В жизни случаются разные ситуации, которые могут вывести нас из себя, показать, что мы слабы, неподготовлены, уязвимы. Нас тем самым проверяют на стойкость, - он облизнул губы, приковав к ним мое внимание. – Но ты не должна сдаваться – ты должна оттачивать навыки, избавляться от того, что делает тебя легкой мишенью для врагов, - я внимательно слушала его, впитывая в себя каждое слово, каждый взгляд, говорящий то, о чем он решил умолчать. -Пойми, весь мир заведомо хочет поставить тебя на колени и трахнуть, - он склонил голову над моей, неотрывно смотря в глаза. - Твоя задача - трахнуть его первой, - я шумно выдохнула, слыша, как отчаянно бьется мое сердце. - Никогда никому не позволяй сломать тебя. Падай, но вставай, дерись и никогда не сдавайся. Ты меня поняла?

Я все еще находилась под впечатлением от его речи и кивнула головой, не в силах отвести взгляд от его лица. Каждое его слово отозвалось во мне всплеском эмоций – я хотела действовать. Вцепившись в лацканы его кожаной куртки и притянув к себе, я прижалась к губам Джейми, ощущая, как все внутри меня отчаянно кричит от дикого возбуждения, вызванного присутствием этого человека и его слов. Сколько лет я хотела поцеловать, сколько грезила об этом, представляя этот акт в мечтах, и наконец это сбылось. У него были такие мягкие губы, такие нежные, что мне хотелось целовать его вечно, хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось... Волны мурашек пробежали вдоль спины и груди. От эмоций, переполнявших меня, я настолько забылась, что не обратила внимание на то, что Джейми не отвечал на мой поцелуй. Он застыл, а затем отстранился, нахмурился и сдержанно улыбнулся.

Глава 13

Сколько человеческого счастья 

разбилось вдребезги только

 потому, что кто-то из двоих 

своевременно не сказал «извини».

Я набрала номер и стала ждать, слушая бесконечные гудки. В один момент мне показалось, что трубку уже никто не поднимет, но в последнюю секунду из динамика послышался голос запыхавшейся Билл. Как я говорила раньше, Билл было прозвищем девушки моего брата – Арвен.

- Валери! – воскликнула она. – Привет, тыковка!

Я поморщилась при упоминании этого прозвища, которым меня наградил Джейми в школьные годы.

- Привет, Билл, - улыбнулась я.

- Извини, что так долго не брала, я была в душе.

- Она была в душе со мной, поэтому не могла так долго поднять трубку, - услышала я на фоне голос моего брата.

Я захохотала.

- Ах ты ж извращенец! – крикнула Арвен, и по голосу и хохоту Темпла я поняла, что она в него что-то кинула. – Она же твоя сестра! Ей необязательно знать такие подробности нашей личной жизни.

- Ну по тому, как у нее стремительно развиваются отношения с ее дегенератом, смею предположить, что она уже знает, как появляются дети, - ехидно засмеялся брат, вырывая трубку у Билл. – Это ведь так, Валери?

- Да, - решила подыграть ему я. – Позвони мне как-нибудь на досуге, и я расскажу, что ты можешь сделать с Билл в постели. Это такая крутая штука, что я кричала сегодня всю ночь. Хотя вряд ли ты справишься - слишком слабенький для этого, - насмешливо бросила я. – Не то, что мой дегенерат.

Ух, как же я обожала троллить своего брата и смотреть на то, как меняется его лицо в это время. Я бы все сейчас отдала, чтобы увидеть это. Темпл шумно выдохнул, после чего послышалось, как он плюхнулся на диван.

- Ты же сейчас несерьезно? – спросил он.

- Почему же?

- Вы спите с Виктором? – продолжил он, прерывая возгласы Билл, твердящей, что он должен заткнуться.

- Нет, пьем чай и смотрим сериалы на Нетфликсе, - скорчила я рожу, смотря на себя в зеркало. – А ты как думаешь?

Ну вообще-то до секса с Виктором у нас не дошло, но Темплу не обязательно знать об этом. Я буквально слышала, с каким трудом брат обуздывает эмоции и старается придать спокойствия своему голосу:

- Вы хотя бы используете презервативы?

О, какой он милый. Так заботится о моем здоровье.

- Нет, - глумилась я. – А зачем?

- Что?! Как это нет?! – взревел брат, опрокинув что-то стеклянное. – Ты хотя бы знаешь, здоров ли он или нет? А если вы заделаете ребенка? Ты хоть представляешь, какая это ответственность?!

Билл выхватила телефон у Темпла и укоризненно сказала:

- Валери, впервые соглашусь с твоим братом, - ее голос смягчился. – Ты должна заботиться о своем здоровье и понимать, что обычный секс может закончится для тебя плохо, если ты, конечно, не хочешь сама ребенка. Мы уже не говорим с тобой о различных болезнях.

- Билл, Темпл сильно сейчас зол? – спросила я.

- Да, - озадаченно ответила она. – А что?

- Ну все, моя задача на сегодня выполнена, - рассмеялась я. – Теперь я буду спать спокойно.

- В смысле? – в голосе Арвен «слышалась» улыбка.

- Этот индюк настолько сильно запугал меня в подростковом возрасте, что теперь без справки я никого к себе не подпускаю, - фыркнула я. – Ты реально считаешь, что я могу заниматься сексом без презерватива? Я еще учусь в университете, 9-месячная задача откладывается куда-нибудь на потом.

Билл громко захохотала, и Темпл засыпал ее вопросами, не понимая нашего веселья. Глумиться над родным братом – высшее наслаждение для меня. Он снова взял трубку.

- Что ты ей сказала?

- Расслабься, индюк, а то перенапряжешь свой крошечный мозг, - усмехнулась я.

- Какая же ты мымра, - улыбнулся брат. – И как я мог видеть в тебе хрупкую девочку, которая никогда и мухи не обидит?

- Слава Богу, ты прозрел, - хохотнула я. – Ладно, мне нужна Билл.

- Зачем?

- Тебе нос откусить? – выгнула бровь я.

- Почему?

- Потому что ты лезешь не в свое дело!

- В какое дело? – словно маленькая почемучка, издевался над мной брат.

- Хочешь обсудить со мной месячные? – серьезно спросила я.

- Ой, нет, - нервно засмеялся мой брат. - Арвен!

Я улыбнулась, наконец услышав голос Билл. 

– Мне нужна твоя помощь, Арвен.

- Что-то случилось? – настороженно обратилась она ко мне.

- Ты можешь уединиться? Я бы не хотела, чтобы Темпл слышал то, о чем мы с тобой будем говорить, - я пригладила выбившиеся пряди из хвоста.

Послышалась возня, хлопнула дверь, и Билл сказала:

- Все, я одна. Что случилось?

- Эм-м-м-м, - начала я, не зная, как сказать это. Странно вообще, что я позвонила ей по этому поводу. Она сто пудов поймет, что я переживаю слишком сильно из-за Джейми… - Я поссорилась кое с кем, - продолжила я, пытаясь завуалировать все, - и теперь не знаю, как это исправить.

- Ты поссорилась с Джейми? – спросила она.

- Откуда ты узнала? – ахнула я, вскочив с кровати. – Джейми тебе рассказал?

- Нет, хотя мы разговаривали с ним вчера, - хмыкнула Билл. – Я не знала, просто предположила первого человека, пришедшего мне в голову, - я вздохнула, выпрямившись и сев на край кровати. – В принципе это было ожидаемо.

- Почему? – я потупила взгляд.

- Вы с Джейми шесть дней в неделю дружите, а один день готовы перегрызть друг другу глотки, - фыркнула она, и мне пришлось мысленно с ней согласиться.

- Ну есть такое дело, - промямлила я.

- Рано или поздно это должно было случится, - я провела рукой по голове, снимая резинку с волос, веером рассыпавшихся по моей спине. - Что между вами произошло?

Я не сразу нашлась с ответом, обдумывая, говорить правду или нет. Решив, что лучше рассказать, я выложила все Арвен, внимательно слушавшей меня и периодически задающей вопросы. Когда я закончила, она шумно вздохнула:

Глава 14

— Ты само коварство! Это так заводит...

Я отошел в сторону, уступая место Валери, когда та зашла в комнату. Я еле сдерживал улыбку, буквально разрывающую мои щеки – мне было очень интересно, как она теперь выкрутится из сложившейся ситуации. Конечно, ее идиот может кинуться на нее, подражая Отелло, но я вмиг сверну ему шею, если он хотя бы пальцем тронет Валери. На нее нельзя посягать. Никому. Я не позволю.

Воспоминания о той ночи, когда она высказала достаточно грубые и обидные вещи, были еще свежи, поэтому ее появление не было приятным для меня, хотя, если честно, я соскучился по своей нимфе. Почему нимфа? Согласно древнегреческой мифологии нимфы были прекраснейшими созданиями, уступающими в красоте разве что Афродите. Валери присущи грациозность, легкость, статность и лицо, словно высеченное скульптором из благородного камня – она была великолепна, совсем как нимфа. Я видел много красивых женщин за свою прожитую жизнь, но таких, как она, никогда не встречал. Ее большие голубые глаза смотрели то на меня, то на Виктора, и в них открыто читалась растерянность: видно, что она совершенно не была готова к такой встрече. Интересно, кого она искала?

Валери прикусила нижнюю губу, обратив на нее мое внимание, и я в который раз отметил, что они в целом идеальны: четкая форма, хорошая полнота, насыщенный цвет спелой клубники. Такие грех не попробовать поцеловать. Хотя пару дней назад мне посчастливилось познать их необычайную мягкость и вкус: вино с нотками свежих ягод. Было очень сладко. Прямо как я люблю. Невольно перед глазами встало видение: ее рот полон вина, такого же сладкого, как и сама Валери, она склоняется нам мужчиной, жадно прильнувшему к ее груди, и наполняет его этим нектаром. Мой член дернулся в штанах. Черт, нет, я не должен думать о ней в таком ключе. Она сестра Темпла, а еще человек, выросший у меня на глазах – мне не нужны проблемы с ее братом, дружбой которого я дорожил, да и нет желания связываться с ребенком. К тому же есть Альма, отношения с которой меня вполне устраивают. Она не любила меня, я не любил ее – идеально.

Я прислонился к краю стола, держа в поле зрения обоих, а затем тяжело вздохнул, как бы намекая, чтобы они свалили отсюда. Хотя нет, пусть исчезнет Виктор, потому что Валери, несмотря на обиду, я все равно был рад видеть. Она потопталась на месте, и ее парень, весь в гематомах и с перевязанной рукой, снова нетерпеливо спросил:

- Что ты здесь делаешь?

Так нетактично спрашивать человека о таких вещах прямо в присутствии другого. Она ведь твоя девушка. Если бы меня что-то не устраивало, я бы обратился к Альме, когда мы остались бы наедине. А было видно, что Виктору не понравилось, что Валери явилась сюда. Одна. Я склонил голову набок, насмешливо наблюдая за тем, как Валери пытается найти оправдание своему поступку. Ее идеально выщипанные брови выгнулись, взметнулись, опустились и снова выгнулись – прямо танец какой-то.

- Я пришла к Альме, - выпалила она, облегченно выдохнув.

Виктор подошел к ней чуть ближе, явно забыв, что я здесь. Почему бы и нет? Зачем мне находиться в моей же комнате? Формально, конечно, моей, но это детали.

- Кто такая Альма? – шумно дыша, допытывался Виктор.

Какой же он осел. Мозги у него размером с горошину, честное слово.

- Это моя девушка, тупица, - произнес я, освобождая свою давнюю подругу от ответа.

Я поднес руку ближе к лицу, внимательно разглядывая пальцы, и периферийным зрением заметил, как Виктор повернулся ко мне.

- Что ты сказал?! – тут же набросился на меня он.

Я устало вздохнул, понимая, как меня достал этот бесполезный кусок дерьма, а затем обратил на него взгляд, понимая, что не против разбить его слащавую мордочку еще раз, а заодно выбить пару зубов. Он же стоматолог, потом сам себе восстановит. Валери умоляюще посмотрела на меня, и я закатил глаза, говоря:

- Это я любя. Вот, по-дружески называю Валери глупышкой. А ты всего лишь тупица.

Валери бесшумно ударила себя по лбу, а я наслаждался тем, как меняется лицо Виктора. Обожаю видеть его таким: тупым, ничего не понимающим идиотом, мозг которого с трудом понимает значение выражения «кусок дерьма». Хотя, кстати, человек способен понимать то, что касается его. Ладно, на самом деле это огородное пугало боится, что снова выведет меня из себя. Это видно по тому, как трясутся его потные ручонки. Этому идиоту пришла на помощь Валери, которая наигранно рассмеялась и взяла его за руку. Я поморщился при виде этого.

- Джейми всегда так говорит про всех, - поспешила успокоить Виктора она, - Моего брата он, например, называет пустоголовым, меня вот глупышкой – это все шутки, - и, чтобы сменить тему, она тут же спросила: - А где Альма?

- Веселится с подружками, - пояснил я, с удовольствием наблюдая, как ее щечки, напоминающие маленькие яблочки, краснеют. Попалась моя девочка. Она не к Альме пришла. Уж я-то знаю. – Что ты хотела?

- Мне нужно передать ей фен, - ответила Валери, хватая своей тонкой рукой с длинными пальцами ускользающую ладонь Виктора.

В свете блеснуло знакомое кольцо, подаренное мною ей на восемнадцатилетие, с переплетающими ветвями дуба и листьями на них. Я удивился, заметив этот предмет, и почему-то на сердце стало тепло. Наверное, мне просто приятно, что она не забыла про мой подарок. Нахмурившись, я выбросил это все из головы и внимательно посмотрел на ее лицо, понимая, как меня цепляют ее глаза: большие, небесного цвета, с необычным белыми крапинками, представляющими собой замысловатый узор.

- А где сам фен? – поглумился я, отмечая, как загораются ее глаза, как в них одна эмоция сменяется другой.

Валери достаточно сильно прикусила губу, отчего она приобрела вишневый оттенок, и почему-то мне захотелось подойти ближе и освободить из заточения эту плоть, чтобы самому проделать с ней такое. Я почувствовал, как в одном прекрасном месте кое-чему стало тесно, и поспешил отвернуться, делая вид, что что-то ищу на столе. Достав лист бумаги, я написал на нем пару цифр и протянул его Валери, понимая, что бугорок в области паха становится заметнее. Твою мать, надо что-то делать.

Глава 15

Один акт насилия может быть искоренен только другим таким же актом.

Карл Маркс

Застегнув пуговицу на штанах, я подправила топ, затем подошла к столу, на котором лежала шкатулка, и вытащила бриллиантовые сережки-гвоздики в форме дубовых ветвей и листьев. Кольцо из этого комплекта я носила на среднем пальце правой руки: ею я совершаю большинство своих действий, и из-за этого оно часто мелькает перед глазами. Вдев сережки в уши, я завязала волосы в хвост, взяла сумочку и вышла в коридор, где меня ждал Виктор.

Прошло две недели, многие синяки прошли, и лишь в некоторых местах все еще виднелись отпечатки той страшной ночи. Он улыбнулся при виде меня. Я подошла к нему, заключив в объятия этого большого человека, а затем прикоснулась губами его щетинистого подбородка, оставляя на нем легкий поцелуй.

- Ты хочешь, чтобы мы остались здесь и никуда не пошли? – застонал Виктор, хватая меня и опуская вниз, совсем как в танце.

Я завизжала, громко смеясь, а затем почувствовала, как он оставляет череду поцелуев на шее и груди. Приятная волна прошла по моему телу.

- Мы можем продолжить в кинотеатре, - приглушенно сказала я, заговорщицки подмигнув.

- Хм-м-м, - лениво протянул Виктор, - заманчивое предложение.

Он одарил меня глубоким поцелуем, после чего мы вышли на улицу. На дворе уже чувствовалась осень: дул прохладный ветер, в воздухе ощущалась влажность, тучи виднелись в темном небе - я поняла, что что-то переборщила с топом. Так можно заболеть. Поежившись, я прижалась к Виктору, шедшему по направлению к автомобилю, и заметила в нем двух людей. Прищурившись, я поняла, что забыла надеть линзы. Лица людей оставались для меня загадкой, пока мы не приблизились настолько, чтобы я смогла их разглядеть – Мартин и какая-то девушка, которую я никогда не видела.

- А что здесь делает Мартин? – спросила я прежде, чем мы сели в машину.

- Они поедут с нами, - пояснил Виктор, проверяя карманы брюк. – Ты против?

Ну вообще-то да. Я не очень хотела ехать в кино на фильм ужасов в компании Мартина и его девушки…

- Нет, - наигранно улыбнулась я, подмечая, что Мартин еще и занял мое место возле Виктора.

Круто, что я могу сказать. Радушно улыбнувшись мне, он протянул руку, которую я осторожно пожала, вспоминая его поведение в предыдущий раз, а затем подошла к другой двери и села в машину. Девушка рядом со мной поздоровалась:

- Привет, я Камилла.

- Привет, Валери.

Она по-доброму улыбнулась, и я, расслабившись, ответила ей такой же улыбкой.

- На какой фильм идем? – спросила она, поправляя рыжие волосы, постриженные под каре.

Ее теплые карие глаза смотрел на Мартина с такой любовью, что у меня сжалось сердце – она такая милая.

- «Обитель зла: Возмездие», - ответил Виктор, включая поворотник и сворачивая влево.

Мы выехали на трассу.

- Ужастик?! – приподнялась Камилла, изменившись в лице.

Я тоже немного напряглась, услышав это. Если честно, то после фильма «Зеркала» я не могла смотреться в зеркало больше месяца, и мне бы не хотелось повторять подобный опыт. От одного воспоминания у меня свело ноги и больно сжался желудок.

- А мы можем пойти не на него? – пискнула я.

- Милая, - ободряюще протянул Виктор, взяв меня за руку, - не бойся! Я буду рядом.

Я кивнула головой, откидываясь на спинку сиденья и ощущая легкий мандраж в ногах. Все-таки фильмы ужасов не для меня.

- Давай как в старые добрые времена? – предложил Мартин, глядя на моего парня.

Глаза Виктора загорелись при этих словах, он кивнул головой и резко нажал на газ, отчего нас откинуло назад. Я схватила за ручку двери, ощущая, как машина за короткое время набирает ужасно большую скорость, и это совершенно мне не понравилось. Мы с Камиллой переглянулись, каждая из нас прочитала во взгляде друг друга ужас. Виктор стал опасно перестраиваться между машинами, которые ехали гораздо медленнее и сигналили ему: он явно создавал опасную ситуацию на дороге.

- Виктор! – чуть повысив голос, обратился к нему я. – Сбавь скорость.

- Да ладно тебе, Валери, - встрял Мартин, смотря на меня в зеркале заднего вида, - не будь занудой и расслабься.

- Ваша забава может убить нас всех! – поддержала меня Камилла, лицо которой побелело.

- Ой, вот только ты не всмешивайся, - раздраженно бросил он.

- Виктор! – с нажимом в голосе позвала я. – сбавь, мать твою, скорость!

- Окей, окей, - сдался Виктор.

Через несколько минут мы уже ехали нормально, но в салоне стояла тишина, так как никто из нас не решался заговорить после этой глупой выходки. Я сдерживала себя, потому что мне хотелось наорать на Виктора и отчитать его, как маленького ребенка, который ведет себя как ему вздумается. Он должен понимать, что несет ответственность не только за свою жизнь, но и за нашу. Мне лично умирать так рано не хочется.

Когда мы остановились возле торгового центра, что находился в ближайшем городе от нашего университета, я вышла из машины, ощущая, как задеревенели от страха мои ноги. Пришлось их разминать.