Сделка на любовь

Пролог

Небольшая ванная комната с совмещённым санузлом. На закрытой крышке унитаза сидит рыжеволосая девушка. При ярком свете лампы - её разметавшиеся по спине и плечам волосы переливались то золотисто-оранжевым, как летний закат на побережье, то огненно-красным, как языки пламени. В её светло-карих глазах застыли непролитые слёзы. Девушку била мелкая дрожь, и она поёжилась, как от холода.

- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, только не сейчас, - как молитву раз за разом она шептала эту фразу тихим охрипшим голосом. Такой обычно бывает у людей, которые долго плакали.

В трясущихся руках девушка сжимала тест на беременность, мысленно отсчитывая секунды, чтобы посмотреть результат. Пусть где-то на подсознательном уровне уже знала, что чуда не случится и что увидит на нём две полоски. Ведь все признаки были на лицо. Но, как говорится, надежда умирает последней. И Наталья отчаянно пыталась внушить себе, что это всего лишь гормональный сбой и что просто перенервничала из-за сессии. Это не первая её задержка. У неё и до этого случались сбои в организме на нервной почве.

Да и какой к черту может быть ребёнок?!

Ей всего 19. Она даже ещё второй курс универа не окончила.

А что скажут на это родители?

Да, если только вспомнить, сколько скандалов они пережили, прежде чем старшей дочери удалось-таки убедить родителей отпустить её учиться в другой город.

Да и отцу ребёнка она явно не нужна. Кто он… А кто она…

Он – звезда, фронтмен одной из самых популярных в России рок-групп. А она - всего лишь студентка, пусть и из весьма обеспеченной и уважаемой семьи. А ещё, смешно сказать, она его фанатка, каких у него тысячи. Да Рома даже никогда бы не посмотрел в её сторону, не окажись она подругой его младшей сестры. Наверняка до сих пор жалеет о том, что случилось между ними. К тому же у него есть возлюбленная, с которой он встречается ещё со школы.

Взглянув на наручные часы, она проверяет результат. Едва взор девушки касается полоски, как всё её тело цепенеет от паники.

Одной рукой Наталья прикрывает рот, чтобы удержать в себе рвущиеся наружу всхлипы, и больше не сдерживает слёз, что сползают крупными каплями с её глаз. В сердцах она бросает пластиковую полоску на пол, затем сгибается пополам и, пряча лицо в ладонях, рыдает уже в голос, сотрясаясь всем телом.

Кто-то настырно стучит в дверь.

- Наташка, имей совесть, ты здесь не одна живёшь! – Раздаётся по ту сторону возмущённый женский голос. - Мне в душ надо. У меня через час свидание с тем клёвым парнем с маттеха, а ты тут ванну оккупировала.

Девушка пальцами вытирает слёзы и, прочистив горло, говорит:

- Я сейчас. Ещё пару минут.

- Давай быстрее.

Наташа открывает кран и умывается прохладной водой. Проводит влажными пальцами по волосам, чтобы хотя бы как-то придать им человеческий вид. Ухватившись за край раковины, смотрит на себя в старое овальное зеркало, на котором виднеются крохотные брызги от зубной пасты. А ведь в блоке живут одни девчонки.

- Ну что, Фролова, допрыгалась? И что ты теперь будешь с этим делать? – спрашивает она у своего отражения, но, как и следовало ожидать, оно не отвечает.

***

Трибуны физкультурно-спортивного комплекса «Арена», к слову, самого большого стадиона этого города, были напрочь переполнены. Так что не протолкнуться. Хотя какой там протолкнуться! Там негде было - даже яблоку упасть, но сегодня там не было ни соревнований, ни спортивных игр, что довольно часто там проводились. Все эти люди собрались только с одной целью – послушать музыку и посмотреть вживую выступление одной из самых популярных рок-групп «Демоны ночи».

От гула, перевозбуждённого ожиданием народа, по большей степени молодёжи от 15-ти до 30-ти лет, (хотя был там контингент и значительно старше), закладывало уши. Кто-то что-то бурно обсуждал, стараясь перекричать шум и играющую фоном музыку, кто-то, разговаривал и весело смеялся, кто-то хором скандировал: «Де-мо-ны! Де-мо-ны!». А около установленной каркасной сцены, на которой с минуту на минуту должны были появиться сами музыканты, в так называемой фан-зоне, билеты в которую были раскуплены в первые часы, часть поклонников хором пела один из самых популярных хитов этой группы. Голоса становились всё громче и громче, потому как к ним присоединялись всё больше людей.

- Ромыч, ты видел, сколько там народу?! Поверить не могу, что все они пришли к нам! С ума можно сойти.

- Сокол, друг, прошу тебя, не сходи с ума. А то где я перед концертом возьму второго гитариста? Вот отыграем, и потом делай, что хочешь.

- Увар, я бы тебя послал, но сегодня у меня слишком хорошее настроение – он по-братски похлопывает его по плечу.

- Главное не облажаться, – добавляет барабанщик.

- Это точно, – подтверждает бас-гитарист.

- Не облажаемся. Мы же столько времени репетировали. Не знаю как вы, а я в нас уверен, пацаны, – подбадривает друзей солист. – Но если хотя бы один из вас накосячит, то сам лично прикопаю.

- Ну всё, погнали, парни. Время, – смотрит на часы клавишник.

Перед тем как покинуть кулисы, «Демоны ночи» дают друг другу пять. Это их маленький ритуал перед тем, как выйти на сцену.

Глава 1. Сердце как хрустальный шар

Наташа.

Январь. Почти три месяца назад.

Сижу на подоконнике, наблюдая, как крупные хлопья снега пролетают мимо окна. На улице сегодня безветренно, поэтому снежинки кружат в свете фонарей в своём незамысловатом танце, плавно опускаясь на землю. Невольно вспоминаю хрустальный шар, что когда-то бабушка подарила моей маме на Новый год. В нём, вот точно также, медленно и не торопясь парили снежинки, стоило его встряхнуть. Внутри игрушки находился маленький красивый домик - в его окнах загорался свет в тот же самый момент, когда начинал своё движение искусственный снег. Когда была маленькая, всегда воображала, что там кто-то живёт. Крохотные человечки: мама, папа и их малыш - ведь кто-то же включает в нём свет.

Но вот однажды свет там вдруг перестал загораться. Я так перепугалась за выдуманных мной жителях этого небольшого домика, что разбила шар в надежде освободить их. Но, разумеется, ничего там не обнаружила, кроме крохотной лампочки. А об стекло и вовсе глубоко поранила руку, так что родителям пришлось отвести меня в больницу, чтобы на рану наложили швы. На моём запястье в память о том дне до сих пор красуется не очень красивый шрам. Хотя, наверное, шрамы и не бывают красивыми.

Какая же я была тогда маленькая, глупая и наивная. Мне и в голову не могло прийти, что у игрушки всего - навсего села батарейка. А вот починить её теперь было не возможным. Сколько же лет уже прошло?.. Не меньше двенадцати, а то и больше. И сегодня я почувствовала себя на месте этого шара. Только вот разбили не меня, а моё сердце. И возможно, как и я в своё время с той игрушкой, сделали это из-за собственной глупости.

Да разве это важно?

Суть-то остаётся та же: оно не подлежит восстановлению.

По нашей комнате носится Дарина, собираясь на свидание с очередным красавчиком. Считаю минуты до того момента, когда она наконец-то оденется и свалит, а я смогу насладиться долгожданной тишиной. Даринка просто ходячий, на стройных ножках, хаос. Её главная цель в жизни - это удачно выйти замуж. Дарина, бесспорно, красотка. У неё длинные светлые волосы, которые девушка регулярно окрашивает, делая их ещё на несколько тонов светлее и придавая им пепельный оттенок. Фигурка, о которой может позавидовать любая девушка, и синие, как океан, глаза. В соседке уживаются противоположные друг другу качества. С одной стороны - она очень добрая, наивная и немного легкомысленная. С другой - временами она бывает редкостной сукой и стервой. Но это, в основном, с мужчинами, поэтому ни один из них не может вытерпеть её больше недели. При нас же с Аней - Дарина старается не демонстрировать эти свои качества, поскольку в первый же день, как мы втроём поселились в общагу, я поставила её на место. И, чего таить, меня она немного побаивается. Кстати, в отличие от неё, наша вторая соседка Анюта - типичный ботаник: скромная, тихая и романтичная. Девушка, живущая в мире энциклопедий и любовных романов, которыми она заставила все свои книжные стеллажи. Нас нельзя назвать подругами. Как ни странно, в университете у меня фактически вообще нет друзей, но всё же с девочками мы уживаемся неплохо. Однако порой, сама того не подозревая, Дарина жутко меня бесит. Но ещё никогда её сборы так меня не раздражали, как сегодня. Потому что мне поскорее хочется остаться одной, чтобы, наконец, дать волю слезам, которые вот-вот уже прорвутся наружу. И, с каждой минутой, удерживать их внутри становится всё сложнее и сложнее. Но плакать при ком-либо не в моих правилах.

Никто никогда не должен видеть моих слёз. Так учил меня мой отец. Слезы - это слабость. А я - должна оставаться сильной, хотя бы в глазах окружающих.

Лишь однажды я ревела на глазах у других - в день нашего школьного выпускного, когда моя лучшая подруга решила свести счёты с собственной жизнью и спрыгнула с крыши нашей школы. До сих пор содрогаюсь, вспоминая те часы, что мы с друзьями провели в больничном коридоре около двери, которая вела в хирургическое отделение, за которой врачи боролись за жизнь Кристины. Им удалось вырвать её из цепких лап смерти. Но несколько долгих недель она провела в медикаментозной коме, куда врачи погрузили её сразу после операции. Это время было адом для всех её родных и близких. Ведь тогда мы ещё не знали, придёт ли она в сознание. Никто не давал никаких гарантий, учитывая полученные травмы. И её жизнь была только в руках у судьбы. Однако она и не подозревала, на сколько боевая эта девчонка. Крис не только выжила, но и вопреки своему диагнозу уже почти встала на ноги. Хотя даже самые известные профессора медицины утверждали, что девушка до конца жизни останется прикованной к инвалидному креслу или даже к постели.

День, когда наконец-то Кристина Назарова пришла в себя, стал одним из самых счастливых в моей жизни. Но тогда же нас ждало первое потрясение. Она потеряла память. Не помнила абсолютно ничего, даже собственного имени. Врачи говорили, что это защитная реакция организма.

В тот самый день, когда Кристина спрыгнула с крыши, в автомобильной аварии погибла её мама. А спустя несколько дней старший брат бросил их, свалив из города в неизвестном направлении. В момент, когда они в нём нуждались, как никогда раньше. Этот ублюдок не только оставил своих сестёр, одна из которых находилась между жизнью и смертью, а вторая могла оказаться в Доме малютки. Младшего брата, который был на гране нервного срыва после того, что случилось с его близняшкой и матерью. И не сломался Кирилл, наверное, лишь потому, что теперь был ответственным не только за свою жизнь, но и за жизни своих сестёр. Но это ещё не всё. Этот урод Грачевский напоследок разбил сердце второй моей лучшей подруги - Юли. Использовал её, чтобы отомстить своему бывшему другу, который приходится Юльке старшим сводным братом. Из-за чего она была вынуждена уехать. Я её не осуждаю. Понимаю, что подруга не могла больше находиться в городе, который принёс ей столько боли. Так что, наверное, было к лучшему, что подруга не помнила и не знала ничего из этого. А когда её память вернулась, нас ждало второе потрясение. Кристина не хотела больше никого видеть. Никого, кроме своего брата-близнеца и недавно приобретенного отца. Почему недавно? Потому что Федор Барышев узнал о существовании своих детей только после смерти их матери.

Глава 2. Она ещё пожалеет.

Рома.

Адреналин после концерта до сих пор бурлит в моей крови. Для меня музыка - это вся моя жизнь. Каждый раз, когда выхожу на сцену, чувствую себя по настоящему живым. Когда у меня в руках гитара или микрофон, я забываю обо всём на свете.

Но не сегодня.

Сообщение от любимой девушки выбило меня из колеи. Потребовалось немало усилий, чтобы выйти в этот вечер на сцену. Я не мог ни о чём думать, кроме как о том, что она убила нашего ребёнка. Мне хотелось сорваться и ехать к ней в тот же момент, как я получил это сообщение. Но подвести парней я не имел никакого права. Мы столько лет усердно работали, чтобы оказаться там, где мы сейчас.

Пустота внутри душит. Поверить не могу в то, что она могла так поступить.

Почему? За что?

Зачем Лиля это сделала?

Как она могла?

В голове множество вопросов, ответы на которые я не в силах дать. Нет. Она обязана мне всё объяснить. Но какой бы ни была причина её поступка, одно знаю точно: Я никогда ей этого не прощу! Ведь это был наш малыш.

Наш ребёнок. Наша кровь и плоть. И она не имела право решать за нас двоих.

Ещё вчера меня можно было назвать счастливым человеком.

У меня есть всё, что можно только пожелать в моём возрасте: слава, деньги, любимое дело. А ещё утром у меня была девушка, на которой собирался жениться. Ребёнок, который должен был появиться на свет чуть больше, чем через семь месяцев. Мне было не важно, мальчик это или девочка. Я уже любил этого малыша. С того самого момента, как только увидел положительный тест на беременность в руках любимой женщины, а сейчас... Словно не стало части меня самого.

Уже, наверное, в сотый раз набираю номер телефона этой... Даже не знаю, как её теперь назвать, но она не берёт трубку.

- Увар! - друг кладёт свою руку мне на плечо. - Как ты?

- Тебе соврать или честно ответить?

- Можешь вообще ничего не говорить.

Стас молчит, я знаю что он тоже переживает. Мой лучший друг. Практически брат. Мы дружим ещё со школы. Сокол знает меня и понимает лучше, чем кто-либо.

- Поехали, брат. Пацаны уже погрузили аппаратуру - он крепче сжимает моё плечо в знак поддержки.

- Сокол, можешь, отвезти меня к ней. Хочу посмотреть ей в глаза. Я бы сам, но не уверен, что смогу вести машину в таком состоянии.

- Ты уверен, что этого хочешь?

Киваю.

-Тогда поехали. Только нам сначала нужно засветиться на афтерпати. Влад с нас шкуры сдерёт, если мы там не появимся.

- Конечно - вынужден согласится с другом. Работа есть работа.

Стас первым идёт на выход. Я ещё какое-то время пялюсь на своё отражение в зеркале. На моём лице, а точнее на левой половине, всё ещё нанесён устрашающий концертный грим. Пацаны избавились от своего почти сразу же, как мы оказались в гримёрке, а вот мне было не до этого. Одна часть моего лица напоминает зловещего демона с обугленной кожей, на второй же части Кэт придала только мёртвенную вампирскую бледность. Линзы в моих глазах разного цвета: в левом чёрная, в правом красная. Поочередно вынимаю их и кладу в раствор. Натягиваю на голову капюшон своего худи, а на глаза чёрные солнцезащитные очки. Знаю, что это мало защитит от поклонников, которые наверняка поджидают у выхода, однако это сделает меня менее заметным. Мне так спокойнее. Накидываю куртку, а на плечо чехол со своей гитарой.

У запасного выхода из стадиона меня ждут все наши парни из “Демонов ночи”. До автобуса нас сопровождает охрана, не подпуская к нам фанатов. Хотя пацаны периодически останавливаются, чтобы расписаться на блокнотах или открытках. Поклонники скандируют хором моё имя, в надежде заполучить автограф, но я даже не оборачиваюсь. Опустив голову, смотрю себе под ноги. Потому как передвигаться ночью в солнцезащитных очках довольно проблемно, даже несмотря на искусственное освещение. Водитель не успел открыть дверь, как я проскальзываю во внутрь. Автобус не пустой, в нём нас с парнями уже ожидают наши техники и мастер по гриму Кэт.

- Ром, - протягивает она руку, и я вкладываю в неё баночку с линзами. После направляюсь в самый конец, подальше от остальных.

Нас отвозят до нашей звукозаписывающей компании, где мы оставляем наши инструменты, рассаживаемся по своим автомобилям и едем в клуб на афтерпати. Будь моя воля, сразу бы направился к дому Лили, но нельзя. Я - фронтмен группы поэтому должен хотя бы ненадолго появиться в арендованном для нашей вечеринки ночном клубе и засветиться перед журналистами. Это часть моей работы. Правда, уже спустя двадцать минут мы с Соколом направляемся на парковку к его тачке, в то время как наши парни остаются тусить дальше. В принципе, они уже привыкли, что я сливаюсь в числе первых. Мои ребята знают, что это не моё, поэтому не задают лишних вопросов, а Стас обещает присоединиться к ним чуть позже.

- Сокол, зря я тебя выдернул, оставайся. Я такси могу вызвать.

- Ромыч, ты реально думаешь что я оставлю тебя одного?

- Нет, я серьёзно. Посиди, выпей с пацанами.

- А не пойти бы тебе... - в его голосе проскальзывает раздражение. - ... в машину, друг. И не прижать бы свою пятую точку к сидению.

Ухмыляюсь. Затем киваю в знак благодарности, открывая пассажирскую дверь его автомобиля.

- Увар, долго мы ещё будем её караулить? Уже три часа здесь торчим.

- Я тебе говорил, чтобы ты ехал домой.

- Да причём здесь это то! Ты время вообще видел - смотрит на наручные часы. - Почти два часа ночи, и дураку ясно, что она уже не придёт домой.

Смотрю на окна её квартиры, затем перевожу взгляд на друга. Он сидит полулёжа, откинув водительское кресло назад. Чувствую себя редкостным эгоистом. На дворе глубокая ночь. Стас вымотан после концерта. Сегодня он играл с полной отдачей, впрочем, как и всегда. Он устал, но даже слова не произнёс за всё то время, пока мы сидим в машине около подъезда, где находится съёмная квартира Лили и её подруг. Я не раз предлагал своей девушке переехать ко мне, но каждый раз она находила предлог, чтобы отказать. То, что моя квартира находится далеко от университета, хотя я мог снять любую другую, поближе к её учебе. То, что её родители нас не поймут, хотя они всегда хорошо ко мне относились и никогда не были против наших отношений. Но основным аргументом стало то, что я целыми днями нахожусь на репетициях и что она не хочет дожидаться меня в полном одиночестве. А с девочками ей хотя бы не скучно. Понимал, что отчасти Лилька права, ведь порой мы с парнями сутками не выходили из студии, в особенности, когда работали над новыми песнями. Поэтому никогда не давил на неё и ни к чему не принуждал. У неё был ключ от моей квартиры, а у меня от её. Но вот сегодня отчего-то мой ключ вдруг не подошёл.