Сделка с Хозяином

Глава 1. Ника

Придирчиво смотрю на себя в зеркало. Оказалось, что я быстро

отвыкла от сценического макияжа, но частые выступления в танцевальном ансамбле хореографического колледжа, который я закончила всего три года назад, оставили определённый навык. Теперь силюсь вспомнить, как это делать и специально наношу побольше косметики на лицо. Вовсе не ради яркой красоты, а чтобы в обычной жизни, где я не крашусь, узнать меня было невозможно. Тем более зовут меня здесь совсем по-другому. Псевдоним “Лика”, созвучен с реальным моим именем – Ника.

Маринка, конечно, пытается мне внушить, что очень скоро я ко всему этому привыкну, но мои сомнения с каждой ночью только увеличиваются.

В мысли включается сарказм, как защитный механизм, чтобы не терять связь с реальностью. Размышления, которые крутятся у меня в голове - есть сцена, для артистов и певцов, есть арена цирка, она для фокусников и акробатов. Срептизёрши же показывают себя на панели, хотя вслух тут никто этого не произносит.

– Лика, я не понял, ты почему ещё здесь? – голос Яши выдёргивает меня из задумчивости. Он зовёт себя управляющим и организатором стрептиз-клуба “Зажигай”, но в моих глазах этот парень – просто усовершенствованный сутенёр. – Давай пошустрее, твой выход скоро, – сдержанно торопит меня Яша, протягивая руку.

– Ой, Яшенька, а за мной придёшь? – спрашивает Летта, делая голос наигранно ласковым, и я тут же невольно напрягаюсь. Из глубины общей гримёрки доносятся смешки, но я не оборачиваюсь, твёрдым шагом на высоченных каблуках иду к двери.

– Обойдёшься, – брезгливо огрызается “сутенёр”. – Вот когда будут посетители толпами в наш клуб валить, только чтобы на тебя посмотреть, тогда я тебе красную дорожку собственноручно выстелю, – Яша возвышает меня над остальными, демонстрируя своё особое отношение, но я ему не верю. Я прохожу мимо, игнорируя протянутую мне руку. На всякий случай сжимаю челюсти крепче, чтобы случайно не озвучить мысль, что красный фонарь здесь точно не помешает.

Молчу, знаю же прекрасно: Яша не виноват, что жизнь в очередной раз припёрла меня к стене. Он даже пошёл на уступки и временно согласился на мои условия, когда принимал на работу. То есть, я не выхожу к этим похотливым мужикам в зал, не сижу ни с кем за столиком, и в приват комнату я тоже не хожу.

Управляющий дал мне две недели на адаптацию, которые истекают через девять дней. Я стараюсь не думать, что “чёрная дыра”, засасывающая меня, к тому времени станет совсем огромной. Всё ещё верю, что за эти несколько дней, я смогу скопить достаточно денег, чтобы убежать без оглядки.

Отключаю эмоции и, глубоко вдыхая, выхожу на сцену. Улавливая ритм, я начинаю движения в такт музыке.

Народ за столиками оживляется, кто-то начинает хлопать, слышу свист и выкрики. Слова, которые долетают до моих ушей, никак меня не вдохновляют, потому что они пошлые и развязные, что-то типа: “Раздевайся”, “Иди сюда, шлюшка!”

Лана, танцующая до меня, собирает разбросанные вещи с пола сцены, и мы на секунду сталкиваемся взглядами. В её глазах читается откровенная, ничем не прикрытая зависть. Моя “коллега” уверена, что эти грязные фразочки ни что иное, как успех и признание. Хочется пожалеть её, дурочку, и я бы наверное, так и сделала, если бы сама себя не чувствовала раздавленной и униженной.

У меня нет боязни сцены и удушающего волнения перед зрителями я не испытываю, хотя публика здесь специфическая.

Отдых у них тоже своеобразный, как по мне, даже извращённый, но мне судить их не положенно. Моё дело – раздеться во время танца, и не просто снять одежду, которая ничего вообще не прикрывает, а сделать это эротично, завести этих самцов.

Перед другими стрептизёршами у меня есть приимущество, мне не приходится постоянно заучивать какие-то движения. Я не готовлюсь к выходу, всё делаю спонтанно, потому что танцы – это моя профессия.

Вот только я совсем не о такой славе мечтала.

Сегодня отключиться от происходящего не получается, но наблюдающим за мной посетителям клуба, судя по реакции, всё норм. Стягивая чулок до икры, плавными движениями, я цепляюсь ногой за пилон и выгибаюсь назад.

Мой взгляд нечаянно останавливается на парне, сидящим за ближайшим столиком. Он, естественно, смотрит на меня и делает характерные движения бёдрами.

В этот момент мне становится жутко, привычное отвращение уходит на задний план, потому что в глазах этого парня читается наглая уверенность, что он отымеет меня. Понятно, что разрешения, этот отморозок, спрашивать не собирается, моё согласие ему не нужно.

Больше я не смотрю в ту сторону, но мне это не помогает. Животный страх растёт во мне с каждой секундой.

Наконец на сцене появляется Лексия, и это значит, что часть моих мучений на время прекратятся. Хватаю своё чёрное шёлковое платье, валяющееся на зеркальном полу, и буквально убегаю со сцены.

До следующего выступления ещё больше двух часов, и я, натянув на себя махровый халат, забиваюсь в дальний угол нашей общей гримёрки.

Как ни странно, девчонки до меня не докапываются, но поглядывают с усмешками. Я уже без слов понимаю: “Надо же, какие мы нежные”, – это то, что я обычно слышу за спиной.

Немного выдохнув, после того маньячного взгляда, выхожу в коридор. Внутри меня будто всё льдом покрылось, я даже дрожу немного. Ощущение, что я попала в ад, но там же жарко должно быть, а мне наоборот холодно.

Пустым взглядом смотрю, как Влад, охранник Яши, зашёл в гримёрку, не обращая на меня внимания. Я выдыхаю, значит не ко мне. Он, что-то говорит в приоткрытую дверь и уходит.

Ещё около часа сижу на подоконнике, того же коридора и отогнув жалюзи, зачем-то пялюсь в непроглядную темень за окном.

Через каких-то пару часов, мне придётся идти, по этому не освещённому заднему двору здания клуба. Мы всегда выходим через чёрный вход.

Опять вспоминаю глаза этого неадекватного парня, с которым случайно столкнулась взглядом, и меня начинает трясти ещё сильней.

Глава 2. Игорь

Разглядываю из окна своего внедорожника скудную природу севера. До конца сентября ещё далеко, а на деревьях уже даже намёка на листья нет. Иногда кажется, что не живёшь, а передвигаешься по гигантской шахматной доске, как в старом чёрно-белом кино. Снова появилось чувство, что я долбаный дальтоник, не способный различать цвета.

Уже хренову тучу лет я живу в этих заснеженных краях, но склоняюсь к тому, что никогда не смогу привыкнуть к вечному дубаку. Видимо, родившемуся на юге не дано стать северянином.

Хочу курить, аж челюсти сводит, но мысль, что надо открыть окно, обламывает и злит.

– Ты веришь в гороскопы? – вдруг спрашивает Бодрый, пялясь на меня в зеркало заднего вида. Я специально пересел на заднее сиденье, но намёки для него это – слишком сложная штука.

– А надо? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Я раньше тоже относился к этому как к шарлатанству, а тут недавно прочитал, и меня затянуло. Там мощная психология прописана. Ты в курсе, что психологи правят миром? – когда Бодрый начинал озвучивать свой мыслительный процесс, я пускал его фоном, как радио.

– Ты решил подобраться к рычагам управления? – прикалываюсь я, не вникая, куда он клонит.

– Не-е, весь мир – это дофига делов, – не задумываясь, отвечает Бодрый, с понтом речь идёт о пельменях, которые, чтобы поесть, надо сначала сварить. Я смеюсь, понимая, что он всё же добился своего и расшевелил меня.

– Зря угараешь, сейчас многие директора, принимая на работу людей, смотрят под каким знаком зодиака те рождены, – с умным видом заявляет мой близкий.

– Бодрый, ты гонишь, – я уже откровенно ржу.

– Ты, кстати, скорпион. Самый жестокий и вспыльчивый из знаков, – продолжает втирать мне этот астролог недоделанный. – А ещё скорпионы недоверчивые, но справедливые и обладают чуть ли не сверхспособностями, поэтому всегда добиваются успеха, – я пропускаю всё мимо ушей.

– Кончай херню нести, – снова отворачиваюсь к окну, где за несколько минут заметно потемнело.

– Короче, я тебе, вообще, не это хотел сказать. Сегодня, пока ждал тебя на переговорах, разговорился с одним охранником, – такое вступление всегда означало, что где-то на моей территории, происходят супер мега важные события, а я ещё не в теме. Ну или Бодрый не успевает втюхать мне свои умозаключения, потому что до базы отдыха, возле которой находится мой дом, ехать осталось всего минут десять. – В твоём стриптиз-клубе новенькая появилась. Кирюха говорит, что она, кабздец красивая и танцует круто, – я усмехаюсь в голос. Охренеть, какая новость! В моём “борделе”, который мне всуропили за долги, на одну шлюху стало больше. – Ты, конечно, как хочешь, а я поеду, посмотрю на девчонку, – я смотрю несколько секунд на Бодрого, пытаюсь определиться.

– Хрен с тобой, поехали. Заедешь за мной, только с Яшей договорись заранее, чтобы эта знаменитость ко мне за столик присоединилась. Хочу пообщаться с местной звездой, – не скрываю сарказма, цежу высокомерно. Сейчас кажется, что я насильно ломаю себя изнутри, хотя сам ещё не знаю, ради чего.

– С этим могут быть проблемы. Кирюха сказал, что не видел, чтобы новенькая к кому-то выходила, и в приват комнату её заказать тоже не вышло. Красотка только танцует, – он заезжает в открытые охраной ворота, останавливаясь во дворе возле особняка. Я сижу прихеревший.

– В смысле, не выходит? – с недопониманием переспрашиваю. – Это тебе Кирюха, что ли, сказал? – приподнимаю возмущённо брови и жду вменяемый ответ.

– Да причём тут охранник, я у Яши спрашивал уже. Зовут новенькую Лика – это сценический псевдоним. Она выдвинула свои условия, когда устраивалась стриптизёршей в клуб, – такое я слышу впервые, но чувствую, что мне уже интересно.

– Позвони ещё раз, Бодрый, я учить тебя, что ли должен. Может эта краля лично для меня сделает исключение? – ощущение, что какая-то пигалица показала мне, где моё место по жизни находится.

– Позвоню, позже только, – по его тону я понимаю, что звонок управляющему ничего не даст. Бодрый молчит, потому что тупо злить меня не хочет. Усилием воли я беру свои нервы под жёсткий контроль и выхожу из машины. Мой помощник идёт следом.

– Поваляюсь у тебя в гостиной, всё равно ночью уже ехать. Если ты, конечно, к тому времени не передумаешь, – он настороженно смотрит, отвечая на мой вопросительный взгляд.

В этот момент я осознаю, что могу заставить девчонку, и никуда она не денется, будет делать то, что я скажу. Хотя это слишком просто. Надо для начала посмотреть на эту недотрогу.

Переодеваюсь и разваливаюсь у себя на кровати. Пытаюсь потупить в телефоне, но сосредоточиться ни на чём не получается. Голова у меня забита новоявленной танцовщицей, чтоб её.

Про себя надеюсь, что увижу девчонку и думать о ней забуду, с тем и вырубаюсь, провалившись в сон.

Бодрый будит меня около двух ночи, и мне хочется послать его куда подальше. Тут же вспоминаю про стриптизёршу и нехотя поднимаюсь.

По дороге он звонит Яше, предупреждает, что я лично еду посмотреть на Лику и передаёт управляющему мою просьбу.

В клубе для нас освобождён лучший столик. Прямо напротив сцены, где у шеста извиваются полуобнажённые тела девок.

Яша подходит к нам через несколько минут, видок у него нахлобученный.

– Извини, Игорь, но Лика не согласилась выйти к тебе за столик, – он не садится к нам, продолжает стоять. Ждёт на ногах моего приговора. – Ты не принимай на свой счёт, девчонка шугается ещё. Боится, что если выйдет к тебе, то от других уже не сможет отмазаться. Я пообещал ей эти условия, не подумал, что ты интерес проявишь, – оправдывается управляющий и что-то мне подсказывает, что не из благородных побуждений он слово своё держит. Сам лично, наверное, губу на красотку раскатал.

– Нет – так нет, – говорю безразличным тоном. – Выпить принеси, – со снисхождением бросаю Яше. – Бодрый, как ты думаешь, эта заноза кто по знаку зодиака? – я перестаю замечать управляющего и отворачиваюсь.

Глава 3. Ника

Открываю глаза и едва сдерживаю стон. Левая рука очень болит на сгибе, и голова раскалывается.

Пытаюсь вспомнить, как я очутилась в этой комнате, которую точно вижу впервые, но у меня ничего не выходит.

Последнее, что всплыло в памяти – это то, как я теряю сознание и проваливаюсь в “чёрную дыру”.

Становится жутко, я даже приблизительно не знаю, где нахожусь. Лучше бы не просыпалась совсем.

Снова закрываю глаза и мычу негромко, боль в голове нарастает.

Слышу, как открывается дверь и сердце от страха начинает бешено колотиться.

– Привет, спящая красавица, – раздаётся насмешливый и уверенный голос сбоку от меня. Я морщусь от сводящей с ума боли, но глаза всё равно не открываю. – Не филонь, я слышал, как ты жалобно стонала, – уличает меня мужчина, но голос я не узнаю. Значит и человек этот мне тоже не знаком.

Мне ничего не остаётся, как подчиниться его просьбе, но открыв глаза, я тут же закрываю их обратно.

У меня что галлюцинации начались?

– Как самочувствие? – спрашивает никто иной, а хозяин, будто ему и впрямь интересно. Я же знала, что он не простит оскорбления, но всё равно в шоке. Слишком уж быстро он решил мне отомстить. И что теперь?

– Что вам нужно от меня? – спрашиваю охрипшим голосом, не отвечая на вопрос.

– Поговорить, – хозяин смотрит на меня со снисходительной улыбкой, и я не выдерживаю взгляда его чёрных глаз, отвожу свои в сторону. Стопроцентно издевается, играет, как кот с мышью перед обедом.

Силюсь восстановить последовательность вчерашних событий в своей воспалённой голове.

Сначала хозяин приезжает в клуб, чтобы посмотреть на меня. После того, как я отказываюсь выйти к нему за столик, он уходит, не досмотрев мой танец до конца. Подкарауливает меня в тёмном углу, сам или подручных подослал – не важно.

Вырубают меня какой-то гадостью, привозят сюда, и всё это за ради “поговорить”?

От собственных умозаключений меня начинает трясти. Кажется, что я никого так ещё не боялась, как этого мужчину, который стоит передо мной в идеально сидящем сером костюме и чёрной рубашке. По имени называть я его даже мысленно не могу, не та обстановка, всё не то.

– Сейчас мне некогда, да и ты ещё не в том состоянии, так что отдыхай пока. Зовут-то тебя, как? – спрашивает хозяин, продолжая смотреть на меня.

– Вероника, – отвечаю приглушённо. Скрывать имя глупо, он сам узнает, если понадобится.

– Получается не Лика, а Ника, – усмехается мой похититель. Со мной происходит что-то странное, у меня волоски на коже поднимаются от тембра этого голоса. – А я Игорь, будем знакомы, – у меня, наверное, уже с психикой проблемы начались, но он почему-то действует на меня успокаивающе.

– Угу, – отзываюсь, всё ещё не гляжу на хозяина. Он не упоминает про свою наглую выходку, и я тоже, если честно, не горю желанием это обсуждать. – У вас есть что-нибудь обезболивающее? – спрашиваю, насмелившись, и тру виски.

– Держи, – достаёт из внутреннего кармана пиджака блистер и, выдавливая одну пилюлю в оболочке, протягивает мне. – Помочь? – спрашивает, наблюдая, как я дрожащей рукой подношу стакан к губам. Отрицательно мотаю головой, потому что таблетка уже во рту.

– Сколько тебе лет, Ника? – вдруг задаёт неожиданный вопрос, рассматривая моё лицо. – Не накрашенная ты выглядишь по-другому, – невозможно понять, что хозяин думает при этом. Нечитаемое выражение.

– Двадцать четыре, – отвечаю, напрягаясь всем телом. Зачем ему мой возраст понадобился?

– От силы лет двадцать дал, – хмыкает. Это типа компенсация мне за то, что пострадала? Не нужны мне эти комплименты, от них мне ещё страшнее становится.

– Зачем я вам? – вымученно смотрю прямо в глаза, как бы прошу пощады.

– Дело есть, – как ни в чём не бывало отвечает хозяин и садится на кровать рядом со мной. – А ты решила, что я тебя потрахать к себе привёз? – приподняв одну бровь, спрашивает он. В карих глазах появляются искорки веселья, потому что щёки мои горят. – Забавная ты, Ника, – смакует моё имя, будто пробует на вкус. – Первый раз вижу, чтобы стрептизёрша краснела от слова “трахаться”, – улыбаясь, обличает меня. – Не бойся, не трону я тебя, – я не верю, потому что выразительный взгляд этого “благородного джентльмена” говорит совсем о другом. – Если ты, конечно, сама не захочешь, – добавляет он, будто намекая, что остерегаться мне надо себя. – Ну, как голова? – переводит тему, задавая вопрос.

– Лучше, – отвечаю коротко.

– Поесть тебе сейчас принесут, душ здесь, – хозяин встаёт, и я выдыхаю с облегчением. Кажется, что даже воздуха возле меня становится больше. – Мне уехать нужно, не знаю во сколько вернусь. Надеюсь, к моему возвращению ты будешь как огурец, – ничего радостнее я уже давно не слышала. Меня оставят в покое, пусть даже ненадолго! – Охрана во дворе, если что-то надо будет, обращайся к ним, – я воспринимаю его слова, как предупреждение, на случай, если сбежать вздумаю.

– Клим! – доносится в приоткрытую дверь грубый мужской бас.

Кажется в этот момент кровь в моих жилах начинает остывать, прежде чем я понимаю причину такой реакции.

– Всё нормально? – настороженно спрашивает… Клим. – Чё орёшь, звук убавь, – угрожающе рычит он, повернувшись в сторону двери, где уже показалась лысая голова.

– Да, – непослушными губами заверяю я, лишь бы они скорее исчезли.

– Мы едем или как? – заметно тише спрашивает бритоголовый.

Они уезжают, а я продолжаю сидеть, застыв в полулежачем положении.

Мой мозг, выуживая из закоулков памяти информацию, работает в аварийном режиме.

Почему-то, когда Яша назвал вчера Игоря хозяином, я никак не отреагировала на это, решив, что он просто владелец стриптиз-клуба. Сейчас, услышав другое имя своего похитителя, до меня дошло, что Игорь и есть, тот самый влиятельный Хозяин города. “У дьявола много имён” – вспоминаю я фразу из какого-то фильма, и она, как нельзя лучше подходит к этому многоликому мужчине.

Глава 4. Игорь

Уезжаю, оставляя Нику, хотя внутри не спокойно. Девчонка явно не в себе ещё, но мои дела сами себя не решат и ждать тоже не будут.

Всю ночь сидел возле неё, как долбаная сестра милосердия, следил за капельницей. Заодно порылся в сумке, нашёл паспорт.

– Пробей мне Зимину Веронику Александровну, – говорю Бодрому и вглядываюсь в асфальт.

– А конкретней, чего пробивать-то? – тупит опять он.

– Всё. Родителей, где родилась, училась, – перечисляю со скучающим видом, что меня интересует.

– У твоей Ники сестра тоже стрептизёрша, она её туда и затянула по ходу, – выдаёт осторожно, косится на меня.

– Кто такая? – спрашиваю, повернувшись к этому следопыту.

– Марина, псевдоним не знаю. Зато у неё расширенный пакет услуг, – хмыкает он. – На хату себе уже заработала, хотя тарифы не завышенные, – я чувствую, как мои глаза округляются, не подготовился к такому раскладу.

– Есть значит у девки коммерческая жилка? – зачем-то спрашиваю с сарказмом.

– Типа того, не то что твоя Ника, – несёт Бодрого не в ту сторону, и я сжимаю челюсти, но это не помогает.

– Ты сейчас мне чё всуропить пытаешься? Возвышаешь проститутку, а эта, что лежит на моей кровати и отходняки славливает, лохушка, что ли? – он попутал хер с трамвайной ручкой, и меня обрывает. – Тормози! – ору я.

– Клим, ты чё? Я же прикалываюсь! – отмазывается Бодрый.

– Ты зажрался уже! Тебя прёт от сытой жизни! – угрожающе наезжаю. – Давай, рули на обочину, хреново слышишь, что ли? – он скидывает скорость и останавливается. – Дёргай отсюда! – рявкаю я. Всечь ему хочется, но я пока держусь, руки не распускаю.

– Ты чё взъелся-то? – смотрит на меня, как на неадеквата.

– Бодрый, не испытывай судьбу, – вытаскиваю из пачки сигарету и прикуриваю.

Вылазит из машины и ждёт, что я его остановлю, как раньше было. Я докуриваю и пытаюсь успокоится, но меня один хрен бомбит.

Открываю заднюю дверцу и кидаю ему куртку, сам сажусь за руль.

Еду. Слежу за указателями, поглядываю на часы. Почти километр уже проехал, а желание вернутся всё ещё не появилось.

Бодрый дебил, конечно, но мы с ним на зоне столько вместе прошли, что просто так это не перечеркнёшь.

Когда этот плешивый с ментами так разговаривал, борзоту свою показывал, было круто, а сейчас не хрена. Я Бодрого подтянул к себе не за тем, чтобы он меня жизни учил. Хотя сам, наверное, виноват, слишком близко подпустил.

Преданнее Бодрого я никого не помню, но только он умеет выбешивать меня до зубного скрежета.

Проезжаю второй километр и начинаю притормаживать. Разворачиваюсь, съезжаю с дороги и откидываюсь на спинку сиденья.

Надо было врезать ему по лысой башке, чтобы мозги на место встали. Давлю на газ и возвращаюсь.

Вижу Бодрого, идёт в расстёгнутой куртке, камни возле дороги пинает. Этот придурок точно кара небесная, за грехи мне послан.

– Залазь, так и быть, до города доброшу, – говорю я, издеваюсь, опустив стекло. Видно, что психанул, стоит, говнюк, цену себе набивает. – Бодрый, давай шустрее, я на встречу опаздываю, – упоминание о делах действует сразу. Садится на переднее и демонстративно отворачивается к окну.

– У нас на зоне Зима был, лет тринадцать, а может двенадцать назад, его тоже Саня звали. Я прикидываю, вдруг Ника его дочь. Ну, мало ли, чисто случайно пересеклись, – рассуждаю я вслух. – Зима, кстати, семейный был. Прикинь, у чувака четверо детей, а он в тюряжку на пятёру угрелся, – продолжаю вспоминать. – Я раз к нему на свиданку заходил, когда смотрящим был. К Зиме жена с дочкой приезжали, – Бодрый упорно молчит, но слушает внимательно, я вижу краем глаза. – Не помню, как соплюху ту звали, но на мартышку она сильно смахивала, только ещё с веснушками, – усмехаюсь я.

– Не мог сразу сказать? – бурчит недовольно.

– Когда сразу? Я ночью только паспорт Ники увидел, – бешусь опять, но злости уже нет. – Её настоящий отец может оказаться просто тёзкой Зимы, – предупреждаю я.– Да и вообще, Саня мужик был, работяга. Но от ментов подальше держался, и братве от него польза была, – объясняю на всякий случай, а то включит мне тут понятия свои.

– И чё делать? – озадаченно спрашивает Бодрый.

– Говорю же, пробей, – повторяю снова.

Заворачиваю к ресторану, где назначена встреча, паркуюсь.

– Ты со мной сегодня, Бодрый, идёшь, – озвучиваю планы.

– Как с тобой? – бычится и выходить не собирается, по виду.

– Посмотришь на мои будни и в следующий раз, когда мозг начнёшь мне накалять, я тебя одного отправлю, – спокойно отвечаю я и выхожу из машины. – Ты чё расселся-то? Нас заместитель мэра ждёт, – подгоняю Бодрого.

– Кончай, Клим, нахрена я там тебе нужен, – паникует мой помощник, услышав должность клиента, но наружу всё же выползает.

– Ты спецом нагнетаешь? Заммэра тоже взяточник? – спрашивает, догоняя меня.

– Сильно-то не ори, – осекаю его. – У зама главы города встреча с крупным бизнесменом, то есть со мной, – проговариваю официальное название мероприятия. – Зовут его – Михеев Олег Данилович, запоминай, – Бодрый после услышанного останавливается, как вкопанный. – Чё опять не так? – смотрю на него в упор.

– Только не говори, что мудак Михей его сынок, – этот клоун стоит возле элитного ресторана, в центре города и изображает, будто сидит на раскалённой сковороде, причём голым задом.

– Говорю – мудак Михей его сын, – подкидываю я дров в печь, на которой стоит огромная сковорода персонально для Бодрого.

– Давай я тебя в тачке подожду, – жалобно скулит он.

– Нет, мне надо, чтобы ты его увидел, – уже серьёзно выдаю я.

Идёт, зыркает по сторонам, но больше ничего не говорит, в глазах обречённость.

– Познакомьтесь, это моя правая рука, Роман, – представляю я Бодрого. На выходе замечаю двоих здоровенных охранников.

Заммэра кивает, но взгляд на нём не задерживает.

– Игорь Евгеньевич, а можем мы вдвоём с вами пообщаться? – задаёт ожидаемый вопрос.

Глава 5. Ника

Молчу. Этот человек, почти двое суток воспринимался мной, как исчадие ада, а теперь вдруг я беру и верю ему на слово. Клим ведь именно этого от меня сейчас ждёт.

– Тебя как зовут? – переключается он на Лёшку. Поднимает воротник пиджака и ёжится от холодного ветра.

– Алексей, – отвечает брат в замешательстве.

– Я Игорь, – называет своё имя новоявленный спаситель, но руку ему не протягивает. – А ты ей кто? – спрашивает беспардонно, да ещё и про меня говорит, будто я неодушевлённый предмет.

– Я брат Ники и сегодня только узнал про её новую профессию, – Лёшка видимо понимает из-за чего Клим так себя ведёт и торопливо проясняет ситуацию.

– Почему новую? Ты разве раньше не работала стрептизёршей? – после этих хамских вопросов крупицы благодарности, которые начали появляться к Хозяину, тут же пропадают.

– Нет, не работала, – отвечаю я и не смотрю на него. Желание общаться дальше умирает, так и не родившись.

– Странно, а мне показалось, что ты профессионалка, – с насмешкой и высокомерно изображает он удивление. Я отворачиваюсь, не выдерживая такого унижения, и глаза начинает щипать от подступающих слёз.

– Ника с детства танцует, колледж хореографический закончила, – зачем-то объясняется Лёшка, причём неуверенным тоном.

– Вот видишь, Ника, твоя новая работа, хотя бы похожа на то, чем ты занималась, а я МЧСником не был никогда. Спасать заблудившихся танцовщиц и вытаскивать их из тачек с мешком на голове – это последнее к чему я стремился, – Клим говорит громко и мне кажется, что он разозлился. Лёшка не встреёт, но по нему видно, что слушает внимательно.

– Чего вы от меня хотите? – спрашиваю, чувствуя, будто я его должница и заставляю себя посмотреть Климу в глаза. В них нет злости, только усталость.

– Ника, я в десятый раз уже повторяю – по-го-во-рить, – произносит последнее слово по слогам. – Ты русский язык-то понимаешь? – спрашивает серьёзно, и я киваю, сама толком не понимая, с чем соглашаюсь.

– Хорошо, говорите, – тихо отвечаю я, губы едва шевелятся от холода. Брови Хозяина медленно, будто непроизвольно, ползут вверх. Он молча смотрит, тараня меня своим чёрным взглядом.

– Не здесь, тебе надо поехать со мной, – говорит сдержанно, и я догадываюсь, что должна была услышать совсем не это. Я поворачиваюсь к Лёшке и ищу у него поддержки. – Мы с Алексеем сейчас обменяемся номерами, на тот случай, если он не сможет до тебя дозвониться, – получается, что Клим уже всё решил, а я чувствую, что сопротивляться сил у меня больше нет. – Ника, тот кто не побрезговал беспределом, он не тормазнётся после первого облома, а ты уже попала в поле его зрения, – его голос звучит, как приговор, и меня начинает потряхивать от чего-то неотвратимого. – Я могу тебе помочь, если ты перестанешь убегать от меня, и мы попытаемся договорится, – мне вдруг резко становится жарко, когда до меня доходит, что оплатой за покровительство аж самого Клима будет его возможность пользоваться моим телом. По сути он такой же, как и все остальные похотливые мужики.

– И чего вы хотите взамен? – всё же спрашиваю, хотя вряд ли Хозяин удостоит меня прямым ответом, для него я никто.

– Я? – удивляется, и тут же я вижу догадку в карих глазах. Понимает, о чём я подумала, и едва заметно улыбается. – Ничего. Мне нужен тот, кто охотится на тебя, – своими словами он сбивает все настройки в моей голове, и я окончательно запутываюсь.

– Мы отойдём на пять минут, – слышу родной голос брата и поднимаю на него глаза.

– Я в машине буду, – Хозяин разворачивается и идёт к своему внедорожнику.

– Ника, слушай, – торопливо говорит Лёшка. – Тебе нужно поехать с Климом, если уж он не сумеет тебя защитить, то тогда, вообще, никто этого не сможет, – сейчас начинает казаться, что брат тоже от меня отворачивается, хотя его вины тут нет. Это я дура, повелась на Маринкины уговоры и попёрлась в этот стриптиз-клуб, попав в самое пекло.

– Ладно, я поеду, – соглашаюсь, не споря, и поворачиваюсь к машине, но Лёшка хватает меня за руку.

– Не думай только, что я хочу от тебя избавиться, просто в такой положухе – это лучший выход, – наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза. – Я больше суток не мог до тебя дозвониться и такого треша натерпелся, что ещё раз этого не выдержу, кукухой уеду куда-нибудь, – улыбается и подмигивает, поймав мой виноватый взгляд. – Я буду звонить тебе постоянно. Не бойся Клима, он не отморозок, – говорит Лёшка уверенно.

– Ты-то откуда знаешь? – хмуро спрашиваю.

– Я про него много слышал, Хозяин нереально крутой. Просто вау! – опять улавливаю в его голосе это восхищение, и меня оно почему-то раздражает. – Пошли, – пока Лёшка ведёт меня к джипу, Клим выходит к нам навстречу и открывает мне заднюю дверь, сам остаётся снаружи.

Только оказавшись в тёплом салоне авто, я чувствую до какой степени замёрзла.

– Здрасте, – приглушённо и автоматически говорю водителю, тому самому, который был с Хозяином в стриптиз-клубе.

– Привет, – бросает небрежно бритоголовый и, повернувшись ко мне, рассматривает не совсем приветливо.

Чтобы скрыть своё подавленное состояние, смотрю в окно вжимаясь в край сиденья.

Клим с Лёшкой стоят метрах в двух от машины, оба с телефонами в руках. Говорят о чём-то, брат кивает. Потом они вдвоём приближаются и жмут друг другу руки, чувствую облегчение.

Потому что вижу боковым зрением, как лысый водитель пялится на меня.

Лёшка машет мне рукой и улыбается, но глаза всё равно грустные. Я замечаю, и на сердце становится тоскливо.

– Поехали, Бодрый, – отрывисто говорит Клим, хлопая передней дверцей. Я бросаю ещё один взгляд на брата и отворачиваюсь, чувствуя, что слёзы уже на подходе. Шмыгаю носом. – Замёрзла? – спрашивает Клим зачем-то.

– Угу, чуть-чуть, – отзываюсь я, наклонившись вперёд, и вытираю быстро слёзы. Мой благодетель тыкает в электронную панель и в салоне становится теплее.

– Куда ехать? – спрашивает бритоголовый и посматривает на меня в зеркало, я снова отворачиваюсь к окну.

Глава 6. Игорь

Выхожу из спальни и устало опускаюсь в кресло.

– Ну наконец-то у тебя кто-то появился. Красивая, – выдаёт свои ошибочные выводы Шмель. Я криво улыбаюсь и молчу, не тороплюсь его обламывать.

– Заметно так сильно? – спрашиваю и наблюдаю за реакцией, хотя вообще не для этого его сюда позвал.

– По тебе в основном, – я приподнимаю брови, не ожидая услышать такую хрень.

– Ты гонишь, Шмель, это у тебя одни бабы на уме, – сам чувствую, что звучит коряво, но не врубаюсь, чё он там во мне разглядел.

– Серьёзно, Клим, я тебя ещё таким не видел, – распаляется дальше.

– Всё кончай, психологов мне тут ещё не хватало, – стягиваю пиджак и думаю с чего начать грузить его. – Поприкалывались и хорош, – прекращаю я на скоряк этот никому не нужный цирк.

Вкратце обрисовываю ситуацию с наркотой в стриптиз-клубе и про то, как на Нику напали, тоже упоминаю.

– Я слышал, да, про красотку в “Зажигай”, – говорит Шмель, по нему заметно, что охренел не слабо. – Это она значит? – переспрашивает на автомате.

– Она. А ты временно побудешь охранником у Яши-управленца, – предупреждаю я. – Естественно, ты лоха изобразишь, свои актёрские данные в пользу запустишь, – намекаю я на его способность обрабатывать народ. Есть у этого чувака обаяние, которое по ходу в ДНК заложено. – Этому хмырю по кайфу, когда перед ним пресмыкаются, – упрощаю жизнь Шмелю подсказками.

– Думаешь, это он промышляет? – задумчиво спрашивает.

– Точно не знаю, но не удивлюсь. Чё-то на расслабоне они там, скоро витрину с товаром выставят, – рассуждаю вслух. – Начнёшь прямо сегодня, ну и за Никой будешь глядеть в оба. Если мне удастся с ней договориться, – я встаю с кресла, показывая, что разговор окончен.

– Никогда бы не подумал, что эта девчонка стрептизёрша, – говорит под впечатлением Шмель.

– Она там неделю даже не продержалась, раздрознила озабоченных мудазвонов. Танцует, а за столик и в приват не ходит, – говорю ему на будущее, чтобы не начал, как к шлюхе, подъезжать.

– Да ладно, – недоверчиво смотрит на меня.

– Ко мне не вышла, Яша говорит, что у неё адаптация такая, – выходим в прихожую. – Ника не вписывается в этот гадюшник, это видно сразу, – говорю, потому что надо это кому-то сказать. Бодрому не могу, он не по этой части. – Завтра с утра ко мне зайдёшь, поделишься – кого видел, что слышал, – жму руку и закрываю за ним дверь на ключ.

Ужин из ресторана принесли недавно, и я заглядываю в спальню без стука. Ника уже спит, будить её не хочется.

Звоню Михалычу, чтобы разузнать про сегодняшний странный приступ, который был у девчонки в машине.

Наш доктор говорит, что организм у Ники ослаблен за компанию с иммунитетом. Кровь, которую он взял у неё на анализ, показала, что гемоглобин сильно понижен.

– И чё делать? – спрашиваю озадаченно, потому что далёк от всего этого.

– Кормить мясом и красной икрой, поить вином тоже красным. Гранатовый сок практически вместо воды пить, – перечисляет Михалыч.

– И всё, что ли? – мне не верится, что всем этим можно кого-то вылечить.

– Отдыхать ей нужно побольше, свежий воздух необходим, хотя бы иногда, ну а название таблеток и сиропа я тебе смской скину, – добавляет он.

– Приступ, получается, из-за хрени этой недостающей был? – интересуюсь, чтобы уточнить.

– У девушки уже анемия началась, – сообщает Михалыч, и мне от незнакомого диагноза становится не по себе.

– Её Вероника зовут. Эта анемия из-за чего, вообще? – допытываюсь.

– Недостаток нормального питания, витаминов, переутомления и стрессы. Приступ – это же не просто так, организм Вероники пытается компенсировать недостающие и жизненно важные вещества сном. Он её выключает, – разжёвывает мне врач.

– Это опасно? – непроизвольно нахмурившись, спрашиваю опять.

– Всё опасно, Игорь, если не лечить, – говорит он, но не запугивает. – Я же не думал, что Вероника тебе кто-то, а так бы раньше позвонил, – оправдывается Михалыч.

– Я тоже не думал, – говорю я, сглатывая подступивший комок к горлу.

Благодарю нашего доктора за консультацию и пялюсь на остывший ужин. Я с утра ничего не ел, но аппетит от услышанного вообще исчез. Может я не о том думаю, но знаю точно, что кусок в глотку не полезет.

Снова захожу к Нике в спальню и, стоя возле кровати, смотрю на неё, не замечая времени. Понимаю, что она может проснуться в любой момент и, хрен знает, чё подумает, в довесок к уже приобретённому страху передо мной.

Выхожу обратно в гостиную прямиком к бару. Наливаю полстакана водки и выпиваю залпом.

Пустой желудок обжигает, приходится закусывать. Задумавшись, съедаю порцию жаркое, но вкуса почти не чувствую.

Уставившись невидящим взглядом в окно, я анализирую прошедший день, но ничего не получается, потому что я мысленно снова в диагнозе Ники о котором мне Михалыч сказал.

Вспоминаю её лицо, белое, как снег, как стекленеют синие глаза и снова иду к бутылке.

Я такое уже видел, но тогда помочь ничем не смог. Сегодня опять в прошлое смотался и, кажется, что оно меня не отпустит никогда.

Олеськи нет уже двенадцать лет, она из-за меня погибла, а я живой. Не надо было её подпускать к себе, но уже ничего не изменишь. Я чувствую себя некчёмной оболочкой, внутри всё умерло вместе с Олесей. Я бы и сейчас не задумываясь поменялся с ней местами.

Конечно, Ника бы не умерла, но об этом я только что узнал. А когда увидел в машине её приоткрытый рот, хватающий жадно воздух, то тогда-то шарахнуло меня не хило.

Ложусь на неудобный диван, закинув ноги на подлокотник и прокатываю, что случилось с этой девчонкой? Получается, не за большими деньгами она пришла в стриптиз-клуб, ну и уж точно не за красивой жизнью.

Саня-то куда смотрит, сука! Не может же быть, что Зиме похрен стало на своих детей?

Запускать Нику в “Зажигай”, чтобы она узнала, кто там отравой банчит, мне уже не хочется. Но если я её не зацеплю чем-нибудь, она не останется просто так, в этом я уверен. Других вариантов у меня пока нет.

Глава 7. Ника

Он очень близко, я чувствую тёплое дыхание Клима у себя на шее и сердце колотится, как сумасшедшее. Мысли в голове путаются и я пытаюсь вспомнить, зачем хотела вернутся в стриптиз-клуб.

Во мне оживает то, что я считала давно потраченным. Дыхание учащается и внизу живота затягивается болезненно приятный узел. Моё тело ни на кого и никогда ещё так откровенно не реагировало. Я напрягаюсь от неожиданных, но вместе с этим головокружительных ощущений. Не поворачиваясь, слышу движение рядом и всё ещё сдерживаю дыхание. Наверное, это всё из-за выпитого вина.

– Я пойду, – получается не очень уверенно.

– Звони тогда Яше, – слышу голос Клима над головой и поднимаю лицо.

Его взгляд не соответствует интонации, потому что карие глаза просят меня не делать этого.

Я всё же вытаскиваю телефон из кармана и ищу номер управляющего клубом.

– Скажи ему, что тебе нужно ещё пару дней, чтобы отлежаться, – он подсказывает мне, что говорить. – На громкую включи, – добавляет холодным и приказным тоном. Догадываюсь, что сделала не так, как он хотел, но я уже всё решила.

С Яшей всё проходит на “Ура!” Я делаю голос мученицы, который со вчерашнего вечера отложился в памяти и изображаю из себя больную. Управляющий верит и предлагает помощь, я естественно скромно отказываюсь, заверяя, что скоро со мной будет всё в порядке.

Отключив вызов я поднимаю глаза на наблюдающего за мной Клима.

– Ну как? – напряжённо спрашиваю, чтобы он дал оценку моему актёрскому мастерству, не обращая внимания на хмурый и недовольный вид единственного жюри.

– Яшке сойдёт, – бросает небрежно и стоя посреди гостиной, стягивает с себя футболку.

Знаю, что надо отвести глаза, а лучше, вообще уйти в спальню, но вместо этого я продолжаю рассматривать обнажённый торс Клима.

На плечах татуировки, в виде восьмиконечных звёзд и я догадываюсь, что они не для красоты здесь, такие делают на зоне. Мой отец тоже сидел в тюрьме, хотя наколок у него не было. Зато у друзей, которые приезжали к папе в гости, были забиты картинные галереи. По самые уши были изрисованы.

Кроме звёзд я ещё вижу шрам на правом боку и этот рубец явно не от аппендицита остался.

Грудь покрыта короткими завитками волос, их не много, но они чёрные, поэтому очень выделяются на смуглой коже. Своеобразный крест не заканчивается, а дорожкой уходит под резинку треников.

– Ника, это не игра, и не приколы, твоё кривляние выкупят быстрее, чем ты можешь представить, – надевая рубашку, говорит Клим, а я всё ещё не могу оторвать глаза от его красивого и сильного тела.

– Я думала, что тебе это тоже нужно? – переспрашиваю я, подняв взгляд.

– Нужно, конечно, но ты же понимаешь, что там опасно? – перестаёт застёгивать пуговицы и подходит ко мне ближе.

Я даже физически начинаю ощущать, как он давит своей мощной энергетикой. Клим смотрит на меня и я не выдерживая, отворачиваюсь. Злюсь, потому что догадываюсь, что если не смогу сейчас повернуть в нужную сторону, то очень быстро окажусь, не только в постели, но и в полной власти Хозяина. Он ведь методично заманивает меня в свой капкан.

– Опасно, да, – соглашаюсь. – Тогда зачем я тебе? Я-то думала, что буду наживкой, – я заставляю себя не отводить взгляд от чёрных глаз. – Игорь, нам надо договориться конкретней, я не собираюсь отсиживаться, – сама не замечаю, что впервые называю его по имени.

– Хреново, Ника, что ты по ходу не до конца понимаешь, в какой замес попала. Ты не наживкой, а жертвой станешь опять, – говорит он медленно, намеренно растягивая слова, поэтому они звучат, как угроза. – Хочешь сделку со мной? Вперёд тогда, – смотрит выжидающе, но я ничего не отвечаю. От его интонации у меня аж затылок сжимается, жутко потому что. – Те, кто вырубили тебя, у них уже давно нет чувства страха. Там уже ничего нет, что связано с человечностью. У кого-то из этих беспредельщиков встал на тебя и он не остановится, пока не заимеет красивую мягкую игрушку. Это же нарколыжки, у них нормальное если было, то они сожгли давно всё химией, – вдруг вспоминаю маньячный взгляд того парня, с которым я нечаянно столкнулась глазами со сцены и внутри опять холодеет. – Ну так что, Ника? – спрашивает Хозяин. Сейчас он именно тот, кого все боятся и кому подчиняются.

У меня чувство, будто я попала между молотом и наковальней, но прятаться для меня всё равно не выход.

Вряд ли Хозяин говорит мне правду, скорее всего на меня у него отдельные планы. Соглашусь отсидеться, потом на себя саму никаких прав иметь не буду. Лучше уж рискнуть и при удачном раскладе, есть шанс освободиться от всего этого.

– Да, пусть будет сделка, – наконец решаюсь я.

– Уверена? – с усмешкой переспрашивает и смотрит, как на умственно отсталую.

– Да, я же сказала, – повторяю и даже голос свой не узнаю. Наверное, Хозяин тоже видит, как я боюсь.

– Слушай тогда мои условия и запоминай, я десять раз повторять не собираюсь, – засовывает руки в карманы треников и молчит несколько долгих секунд. – Будешь делать всё так, как я тебе скажу, никакой самодеятельности, – грубо говорит он, глядя на меня своим чёрным, пронизывающим насквозь взглядом. – Если наложаешь, то других подставишь и вряд ли потом получится вычислить, кто за этим всем стоит, – голос Хозяина, будто наэлектризован и пробравшись внутрь меня, долбит разрядами тока. Я очень близка к тому, чтобы отказаться от своей затеи, но язык не шевелится. – При плохом раскладе, отвечать будешь по полной программе. Наши законы нихрена не гуманные, – продолжает запугивать, а я стараюсь взять себя в руки.

– Что будет, если я накосячу? – всё же спрашиваю я, уставившись на пуговицы его рубашки.

– Пожизненно останешься в моём распоряжении, ублажать меня будешь круглыми сутками, – он будто, откуда-то знает о моих главных страхах и теперь озвучивает их. – И то если я захочу тебя отмазать, – добавляет Хозяин и в этот момент начинает казаться, что “чёрная дыра” меня всё же затянула и это никакое не спасение, я угодила в свой собственный ад. Это кошмар наяву и выбраться отсюда невозможно.

Глава 8. Игорь

Вопросы мои, Нике явно не по душе, хотя я спрашиваю элементарное, про семью.

Сначала пригружается, сейчас обмораживается, ещё немного и по ходу нахрен меня пошлёт.

Странно, вообще всё, не понятно, куда Саня делся? Не мог же он от жены уйти? Или мог?

Звонок на телефоне обрывает мои мысли.

– Бодрый, для тебя есть одно дело, – говорю я, вставляя наушник.

– Ты где? – спрашивает пропуская мои слова мимо ушей.

– Уехал, – специально не уточняю куда, а то придумает чё-нибудь сверхважное и припрётся в особняк.

– Тут коробки, какие-то привезли, ты в курсях, чё там? – настороженно интересуется лысый.

– Это шторы в закрытый зал, – отвечаю будничным тоном.

– Нахрена тебе шторы? – я даже по трубке слышу, как он бесится, только врубиться не могу из-за чего.

– Проконтролируй, чтобы их завтра повесили, – намеренно спокойно продолжаю я, чтобы Бодрый уже вывалил своё говно, которое кипит в нём.

– Ты чё дизайнера во мне увидел? – тоже пытается меня разозлить.

– Нет, конечно, для тебя это слишком сложно, поэтому шторы я заказывал в салоне, а ты их повесишь, – с сарказмом отвечаю. – Они называются “Императорские”, с кистями и бахромой, – говорю я, понимая, что Бодрого сейчас разорвёт от психа на части.

– Ты, Клим, как с этой стрептизёршей связался, вообще башкой поехал, – пытается под шкуру мне залезть. – Пугаешь, ты меня, братан, – чуть ли не с наездом добавляет.

– Иди тогда бойся! Позже созвонимся, – грубо обламываю и бросаю наушник на панель.

Подъезжаю к воротам особняка и наклонившись, начинаю рыться в бардачке. Спустя несколько секунд понимаю, что почти лежу на коленях Ники.

Вместо пульта от ворот достаю её таблетки и сироп, которые попались мне на глаза.

– Держи, – вкладываю ей в руки и поднимаюсь, оттолкнувшись от сидения. – Это твои пилюли, прочитаешь там сама, как их пить, – добавляю резковато, чтобы прикрыть свой косяк. Она смотрит на меня с подозрением, потом опускает глаза на лекарства.

Беру телефон и звоню Эдику, говорю охраннику, чтобы открыл ворота.

Заезжаю во двор и распахиваю свою дверь. Поворачиваюсь к девчонке, потому что она сидит неподвижно и косится на меня настороженно.

– Чё сидим? Пошли, – показываю головой на выход. – Не буду я больше у тебя ничего спрашивать, расслабься, – снисходительно заверяю. В этот момент в голове проносится, что-то непривычное или даже давно забытое. Вдруг осознаю, что слишком давлю на Нику, понимая, что надо убавлять свои газы.

Заходим в дом, я вспомнив про пакеты возвращаюсь и кричу Эдику, чтобы занёс вещи из машины.

Ника всё ещё стоит в прихожей.

– Проходи, – уже слежу за своим тоном. – Сейчас покажу твою комнату, – забираю у неё куртку и направляюсь к лестнице на второй этаж.

– А можно я в гостиной буду спать? – слышу за спиной её неуверенный голос.

– Там нет двери, – оборачиваясь предупреждаю я и иду обратно.

– Типа, кого-то двери останавливали, – тихо бурчит себе под нос.

– Я всё слышал, если что, – обличаю усмехнувшись и включаю свет в комнате.

– Камин работает? – спрашивает закусывая нижнюю губу, я нервно сглатываю и нехотя отрываю глаза от лица Ники. Пялюсь на камин и пытаюсь сообразить, зачем он ей понадобился.

– Тебе холодно? – делаю попытку угадать.

– Нет, просто нравится на огонь смотреть, – отвечает пожимая плечами. Я откровенно зависаю, потому что уже не помню, когда в последний раз разжигал это адское сооружение. Я вообще отношусь к нему, как к ненужному понту.

– Сейчас, чё-нибудь придумаем, – обещаю я и направляюсь на улицу.

Хожу по двору в костюме и белой рубашке, охранника ищу. Охренеют, если кому расскажу. Может костёр ей разжечь лучше, прямо во дворе? Хотя сам уже знаю, что из-под земли дрова достану, но прихоть девчонки исполню. Она впервые к чему-то интерес проявляет и для меня это почему-то важно.

– Игорь Евгеньевич? – Эдик смотрит на меня, как на привидение, когда я захожу в домик для охраны. – Я пакеты в прихожей оставил, – отчитывается он, подорвавшись со стула.

– Да, я видел, – засовываю руки в карманы. – У нас есть дрова? – спрашиваю с серьёзным видом.

– Дрова? – переспрашивает, сомневаясь, что правильно услышал.

– Ну да, дрова. Камин надо разжечь, – объясняю терпеливо.

– Я привезу с базы, если здесь нет, – Эдик выходит и торопливо идёт к своей машине.

– Спасибо, – зачем-то кидаю ему в догонку.

Заношу в комнату Ники, купленные недавно вещи и ухожу к себе.

Переодевшись, возвращаюсь в гостиную с подушкой и одеялом.

– Пойдём, поедим. Стиралка, кстати, на кухне, если нужна, – вижу, что она чувствует себя скованно, забилась в угол дивана и в телефон свой уткнулась опять. – Постельное у меня в спальне возьмёшь, – стою жду её.

На выходе, навстречу нам, Эдик с дровами заходит, Ника поднимает ко мне лицо. Взгляд удивлённый, наверное, думала я забил на её слова о камине.

Сидим за столом, я молча разглядываю девчонку. До меня никак не доходит, как из страшной обязьянки с веснушками, выросла такая красавица. Она реально исключительная, я не видел таких раньше. Сколько у меня их было? Всяких разных, пусть и одноразовых, но Ника на фоне всех, какая-то уникальная, по-крайней мере внешне.

У неё на лице сейчас нет, вообще, никакой косметики, кожа гладкая, так и хочется протянуть руку и потрогать.

Глаза эти синие, огромные с длинными чёрными ресницами. Нос правильной формы, хотя был же курносый. Губы полноватые, но они вписываются чётко. А ещё, я не раз уже ловлю себя на мысли, что впервые, после Олеськи, меня тянет, кого-то поцеловать.

Очухиваюсь от своего затмения, когда Ника встаёт из-за стола и идёт к мойке с грязной посудой. Мой взгляд невольно сползает на её задницу, охренительную просто попку! Дальше стройные ноги обтянутые джинсами и мне хочется выть, потому что чувствую жёсткий стояк. Долюбовался называется.

Молча уходит, а я остаюсь сидеть. Думаю, что сегодня нам больше не стоит пересекаться. Сам себя раздражаю не хило, потому что не помню, чтобы у меня вдруг вот так встал бесконтрольно на кого-то, как у животины безмозглой.

Глава 9. Игорь

– Папа разбился на машине, четыре года назад, у него сердечный приступ был прямо за рулём, – вижу, как крупные слёзы бегут по щекам девчонки и тоже сглатываю ком подступивший к горлу. Не знаю, как успокоить её, потому что сам охреневший сижу. Молча наливаю ей вино, себе коньяк. – Если бы папа был живой, этого всего бы не случилось, – хмурится, пытается сдерживать поток из глаз.

– Мне двенадцать было, когда мой отец умер, – поднимаю голову вверх, смотрю на качающиеся от ветра деревья. – У меня тоже, наверное, много чего бы не случилось, если бы он был жив, – опускаю взгляд на Нику. – К примеру, я бы может в тюрьму не уселся. Я вообще-то переводчиком иностранных языков хотел быть, – она разглядывает меня, с понтом в первый раз увидела. – У меня мать учительница русского и литературы, в школе я эти предметы ненавидел, – несу всякую пургу, лишь бы отвлечь Нику. – Прикинь, она назвала меня в честь, какого-то князя из поэмы, а сестру Таньку в честь героини из Онегина, – делаю я возмущённое лицо и получаю улыбку, как вознаграждение за своё кривляние. – Моего старшего племяша зовут Русланом, тоже фраер из той же серии, – продолжаю я удачную развлекуху.

– А младший? Девочка или мальчик? – спрашивает не скрывая интереса. Затянуло значит.

– Пацан. Танька больше не дала матери, литературных персонажей плодить и назвала сына просто Денис, – улыбаясь отвечаю. – Мы с сестрой не общаемся, это мне мать рассказывала, – задумчиво добавляю, прикуривая сигарету.

Долго молчим, понятно, что разговора дальше не будет. Мы оба сейчас друг перед другом вывернули свои души наизнанку, поэтому хочется тишины.

Обратно тоже идём не спеша, я без слов беру Нику за руку перед подъёмом на пригорок. Делаю вид, что забыл отпустить и держу её так до самого дома.

Звоню на базу отдыха, предупреждаю, чтобы освободили и подготовили мне бассейн.

Около восьми вечера стучу об косяк дверного проёма гостиной.

– Поехали, у нас по расписанию водные процедуры, – пытаюсь приколоться, но получается мрачновато.

Всё изменилось в одно мгновение, теперь, когда я знаю, что Сани Зимы нет среди живых. Я ему ничего не обещал, это понятно, но всё равно чувствую за Нику ответственность.

Или может я просто нашёл за что зацепиться, потому что меня тянет к этой соплюхе, как канатом.

Заходим в фойе, останавливаюсь возле ресепшена.

Администраторша улыбается, увидев меня. Ника не замечает, опять крутит головой, рассматривая всё вокруг.

– Всё готово, как ты просил, – говорит Наташа и не сводит с меня глаз. Даже не знаю, хорошо или хреново, что я не уволил её после того, как трахнул? Обычно я не сплю со своим персоналом, но на базе отдыха бываю очень редко. – Что-то ещё? – услужливо спрашивает и косится на Нику.

– Не беспокоить, – бросаю я и иду в сторону бассейна.

Раздеваюсь первым и прихватив с собой полотенца оставляю Нику в раздевалке.

Ныряю, проплываю под водой несколько метров и выныриваю на поверхность.

Ника появляется в раздельном чёрном купальнике, который ещё больше делает акцент на её белой коже.

У меня в паху начинает знакомо ломить, но я не отворачиваюсь.

Как долбанный мазахист продолжаю разглядывать её красивое тело.

Вместо того, чтобы спуститься в воду по лестнице, Ника зажимает нос двумя пальцами и с разбегу, поджав ноги, плюхается в бассейн.

“Ну чё, сама элегантность!” – прикалываюсь я мысленно и настроение заметно поднимается.

– Ты плавать-то умеешь? – задаю запоздалый вопрос, потому что здесь глубина больше двух метров.

– Только по-собачьи, – отвечает, убирая с лица выбившиеся мокрые пряди волос.

– Первый раз такое слышу, но хочу на это посмотреть, – говорю улыбаясь. Девчонка без тени смущения, начинает грести под себя руками, я ржу, потому что действительно очень похоже на то, как собаки плавают. – Ныряешь ты тоже круто, – продолжаю угарать.

– Я просто не люблю заходить в воду постепенно, – отвечает с улыбкой.

Через час мы единогласно решаем, что хватит мокнуть и Ника карабкается на бортик, но соскальзывает. Я ловлю, чтобы не ушла под воду.

– Чем тебе лестница не угодила? – спрашиваю, чувствуя, как моя рука сползает по мокрой коже к её груди.

– Это слишком легко, – отвечает не задумываясь и делает новую попытку. Я подсаживаю её и помогаю вылезти.

Сам выхожу из воды только после того, как Ника исчезает в раздевалке и обматываюсь полотенцем.

Сука! У меня куча дел, а я сижу на лежаке, возле бассейна и думаю, чё мне делать со своим стояком.

Мне вообще к Нике нельзя было подходить, а я смотрел на неё полу голую, больше часа. Теперь надо, как-то решать эту проблему.

На выходе снова Наташа, поедающая меня глазами. Уже понимаю, что лучше администраторшу трахну, чем если у меня окончательно перемкнёт от Ники.

Возвращаемся в особняк, я молча иду в душ, переодевшись выхожу на кухню и звоню на ресепшн.

– Приди в гостевой коттедж, – говорю я, как только Наташа берёт трубку.

– Сейчас? – спрашивает не скрывая радости.

– Ну да, я минут через десять подъеду, – отвечаю и вырубив вызов, стою с телефоном в руках.

В этот момент слышу, какие-то звуки, типа торопливых удаляющихся шагов, забиваю, думаю, что показалось.

Ухожу, в гостиную даже не заглядываю.

Машину оставляю возле ограждения, на территорию базы не заезжаю.

Дверь в коттедже, в котором я иногда торможусь, если не один, открыта. Прохожу в комнату и вижу Наташу лежащую на кровати, но почему-то ещё в одежде, даже странно.

Смотрю на администраторшу и не чувствую в себе никакого отзыва. Светлые распущенные волосы, в серых глазах похоть не прикрытая.

Встаёт, поворачивается ко мне спиной и начинает стягивать юбку. Задница кажется плоской, а движения неуклюжими и вообще она меня почему-то раздражает.

– Эй, Наташа, – окликаю я грубо. – Я хотел сказать, что ты уволена, – она замирает, не ожидая такой подачи.

Глава 10. Ника

Просыпаюсь от того, что мне кажется по щеке, кто-то ползает. Открываю глаза, передо мной сидит Игорь, это он водил пальцами по моему лицу.

– Привет, – вглядывается в меня, будто не знает, чего ожидать. – Спишь так смачно, аж будить не хотелось, но надо уже ехать, – говорит и смотрит на мои голые плечи. Я инстинктивно натягиваю одеяло выше, вспомнив, что я совсем без одежды.

– Да, сейчас, – я оглядываю кровать в поисках шорт и майки, но снова ложусь, понимая, что не смогу одеться при Игоре.

Он скорее всего догадывается, в чём дело и идёт в ванную. Почти сразу возвращается и, кинув мне махровый халат на край кровати, уходит из спальни.

Думать о том, что произошло между нами ночью мне некогда, поэтому я накидываю халат и иду в душ. Быстро ополаскиваюсь, забрав волосы повыше, и направляюсь в гостиную, потому что все мои вещи там.

Собираю свой немногочисленный гардероб и начинаю переодеваться. Халат не снимаю, пока не оказываюсь в джинсах.

– Готова? – слышу голос Игоря со стороны входа и торопливо натягиваю лямки лифчика на плечи.

– Почти, – повернувшись, сталкиваюсь с потемневшим взглядом и надеваю футболку.

Он уже в рубашке и костюме, держит мои шорты с майкой, которые я впопыхах забыла в спальне.

– Иди ешь и выходи, – подходит к пакету, запихивает мои вещи в него. – Я в машине, – забирает мои пожитки и уходит.

Проглотив бутерброд с икрой и запив его чаем, я накидываю свою короткую куртку и кроссовки.

На улице заметно похолодало, и всё что на мне надето смотрится не по сезону. Стою возле джипа в замешательстве, не знаю куда мне садиться.

– Ника, давай пошустрее, – Игорь открывает мне переднюю дверь.

Мы едем несколько минут в тишине. Мне сейчас даже не верится, что он ночью целовал меня и прижимал к себе после близости, как будто мне всё приснилось. Может, он жалеет, что это случилось? Непроизвольно сжимаю колени и отворачиваюсь к окну.

– У меня сегодня много дел, – говорит Клим, потому что на Игоря это совсем не похоже. – Вечером Бодрый увезёт тебя на автобусную остановку, – после услышанного у меня всё внутри переворачивается. Получается, я ему больше не нужна? – Короче, в клубе тебя будут охранять. Илья тоже там, ты его знаешь, – я едва успеваю сдержать вздох облегчения, даже слёзы навернулись от своих догадок за долгую паузу. Как он это делает? – Я приеду ночью и буду поблизости, если что, звони, – добавляет Клим уже в компании с Игорем. Он специально самое нужное мне, оставил на потом.

– Хорошо, – соглашаюсь приглушённо.

– В “Зажигай” будешь вести себя также, как раньше. Никуда не лезешь и вопросов никому лишних не задаёшь, – в его голосе появляются грубые нотки, и я напрягаюсь. – Ника, ты меня поняла? – спрашивает, когда мы останавливаемся на пешеходном переходе, и поворачивается ко мне.

– Поняла, – отвечаю, глядя на воротник его рубашки, потому что в глаза смотреть боюсь.

– Просто делай, как я тебе говорю. Ты же помнишь про сделку? – спрашивает Клим, и я поднимаю глаза. Замираю, хотя слышу, как нам уже сигналят сзади. В его глазах нет угрозы, там тревога.

– Обещаю, буду хорошей девочкой и никуда не полезу, – заверяю я, и только после этого он давит на газ.

– Маринка звонила Лёшке, – произношу, уставившись в лобовое стекло. – Спрашивала, где я, – продолжаю рассказывать. Почему-то именно сейчас решила это сделать, хочется, чтобы Игорь мне доверял.

– Когда? – коротко интересуется.

– Позавчера, – поворачиваю голову в его сторону.

– Чё сразу не сказала? – поднимает брови, мазнув по мне недовольным взглядом.

– Так-то ты мне фигни всякой наговорил, добавки не хотелось, – я уверена, что это веская причина.

– Обиды свои предъявляй, когда без трусов со мной лежишь, – цедит сквозь зубы, сдерживая злость и внутри у меня от этого тона опять холодеет. Я безошибочно определяю, что сейчас со мной сам Хозяин разговаривает. – Твоя сестра слишком мутная даже для шлюхи. Я не исключаю, конечно, что это Яшка её подтянул и суетится за тебя, как за прибыльную стрептизёршу, – вижу, что подъезжаем к гостинице, снова к заднему входу заворачиваем. – Ну или другой вариант – сеструха вместе с управленцем на крючке у того, кто напал на тебя, – от этих слов я тут же забываю про свои претензии и чувствую себя настоящей дурой. Мы сидим в машине и он буквально просверливает меня своим чёрным взглядом. – Ни с той, ни с другим ты никуда не уходишь, ни за угол, ни в кабинет. Стараешься всё время быть на виду у кого-то из охраны. Всё поняла? – поворачивает моё лицо к себе, взяв пальцами за подбородок.

– Да, – отвечаю и сжимаю губы.

– Говорить надо мне всё и сразу, я сам разберусь, чё важно, а чего нет, – добавляет и отпускает меня.

Поднимаемся в номер молча, Клим ставит мои вещи у двери.

– В семь Бодрый зайдёт за тобой, – безразлично кидает мне и сразу же уходит.

Дохожу до спальни, а слёзы душат.

Казалось же, что всё изменилось между нами, но это было моё тупое заблуждение.

Валяюсь в кровати больше часа, думая о том, что Клим одним махом раздавил все мои чувства к нему на подходе.

Зачем-то вспоминаю свою первую любовь. Виталя был моим первым во всём, даже единственным вплоть до вчерашней ночи.

Мы с ним собирались поженится, ждали, когда я колледж закончу.

Пусть даже в постели у нас всё было не очень, но я считала, что это ерунда и со временем всё изменится к лучшему. Тем более, Виталя был уверен, что причина во мне, и я ему верила. А потом всё исчезло в один миг. Он меня предал.

Клим не похож на Виталю ничем, скорее полная его противоположность. И прошлой ночью показал, что нет во мне тех проблем, в которые каждый раз тыкал бывший, я не фригидная. Вот только это уже ничего не значит.

Может Клим считает теперь, что я шлюха? После того, как я стонала и извивалась в его руках.

Да мне, вообще по сути должно быть фиолетово, чё он там думает. Все мужики мудаки потому что!

Глава 11. Игорь

Выхожу из номера, голова забита предстоящим адским днём, плавно перетекающим в ночь. Многое сегодня будет зависеть от удачи, но придётся рискнуть. Хотя малейший сбой и мне конец, и не только мне. Короче, упустить я, вообще ничего не имею права, поэтому ощутимо нервничаю.

Не то, чтобы я настроился на провал, но исключать его совсем, тоже тупо.

Ника ещё добавила головников, а главное всё в один день. Знаю, что жёстко с ней обошёлся, но она должна была чётко уяснить, что это никакие нахрен, не игры.

Если у меня не выгорит вечером мутка с заммэровской встречей, то их с Бодрым надо держать от себя подальше. Не прокатит, значит встряну я один. Приходится отгонять от себя, этих двоих самым доступным методом – изображать из себя мразь прожённую.

Захожу в тот самый закрытый зал, где сегодня пройдёт встреча Михеева и Беличенко. Смотрю на те самые портьеры и звоню Бодрому, говорю, чтобы пришёл.

– Ну вот, повесили твои шторки королевские, – лысый стоит у двери.

– Они “Императорские”, – я смотрю на него в упор. – Слушай, меня сюда, – медленно направляюсь в его сторону, Бодрый отшатывается назад, встретившись с моим взглядом. – Если я тебе сказал: “сделай”, значит надо идти и делать, а не пихать мне своё сраное мнение! Ты, вообще, кто такой? Не устраивает, чё-то? Вали, нахрен отсюда! – засовываю руки в карманы, чтобы не всечь ему в запале. – Чё стоишь? Дёргай! – ору на лысого, но он даже не шевелится. – Хотя нет, стой, – делаю вид, что передумал. – Есть одна мысля – давай в борделе запустим мужской стрептиз и сделаем тебя хитом сезона, – усмехаюсь со злостью и сажусь в кресло. Выбешиваю его сознательно, чтобы психанул. Даю Бодрому вескую причину, чтобы послать меня и уйти.

– Гонишь, вообще, что ли? – с подозрением спрашивает и смотрит, как на идиота.

– Я серьёзно. Потрясёшь там своими причиндалами, тёлкам стопудово понравится, – продолжаю я издевательским тоном, окидывая своего близкого оценивающим взглядом. – Заодно пробьёшь, кто там сильно ушлый такой, наркотой сыплет, – после моих слов Бодрый настораживается.

– В смысле? – опять не въезжает к чему я веду.

– Думаю от девчонки толку мало будет, ты если чё и в табло накатить можешь. Ну охранять-то тебя точно не надо, – намекаю на его универсальность.

– Ты чё Нику обратно в “Зажигай” хочешь отправить? – спрашивает с охреневшими глазами. Я уже сколько раз замечал, что у лысого, как только “пироги подгорают”, он сразу соображать чётко начинает.

– Естественно, чё с ней ещё делать, она же стрептизёрша, шлюха значит. Не хочется, конечно, чтобы сильно пострадала, но это, как повезёт, – выдаю с показушным пафосом, на понт беру. Ему не обязательно знать, что идея вернуться в клуб, принадлежит теперь исключительно Нике. Шлюха из неё тоже никакая.

– Я думал у тебя из-за неё шифер срывает, – оправдывается тут же.

– Бодрый, я не понял, ты чё запал, что ли на Нику? – спокойно интересуюсь и пристально вглядываясь в него.

– Ни на кого я не запал! Нахрена тогда откачивал, если опять туда хочешь засунуть, – откусывается он.

– Ты пялился на неё, как отморозок! – я встаю с кресла и подхожу ближе. – Видел же, сука, что шарахается девчонка от тебя! Кайф у тебя, что ли такой? – опять ору на лысого.

– Да, она от всех шарахается, – он внимательно изучает мои эмоции. Гадает, наверное, получит сейчас в дуплет или пронесёт.

– Вечером увезёшь Нику на остановку и будешь охранять её в борделе. Это твой самый последний шанс, выровнять свою дерьмовую положуху! Ещё раз посмотришь на неё не так или чё-нибудь не то скажешь, я тебе сам лично глаза выдавлю и язык вырву нахрен! Всё понял? – Бодрый отступает от меня и упирается спиной в дверь.

– Да, понял, я понял! – убеждает меня торопливо.

– Не попадайся мне сегодня лучше на глаза, – угрожаю я, всё ещё со злостью, хотя вижу по глазам, что он догадался о причине моего наезда. Пусть думает, что моя она теперь, мне так спокойней.

Перед встречей, ближе к назначенному времени, чувствую, как адреналин в моей крови зашкаливает. Чётко осознаю, что если запланированное сорвётся, то Нику больше не увижу, а сожалею я только об этом. Ещё и расстались мы на очень хреновой ноте. Сам себе обещаю, что исправлю свой косяк, главное, чтобы возможность появилась.

Пару недель назад мне бы и в голову не пришло всё то, что собираюсь провернуть. Слил бы нахрен этот бордель за бесценок и руки бы умыл. Теперь такой вариант не подходит, этого ублюдка надо найти, во что бы то ни стало, иначе Ника будет в опасности.

Госпожа Фортуна сегодня видать бухая в хлам, раз одарила меня своим косым взглядом или я не знаю, как ещё объяснить такое везение.

Впервые ощущаю нереальную пруху. Всё прошло, как по маслу, мне аж не верится до конца, что так вообще бывает.

Вместо того чтобы звонить Прохору, как мы с ним договаривались, я нажимаю на номер Бодрого, чтобы убедиться, что с Никой всё нормально.

Лысый отчитывается, что всё под контролем. Сам он в зале, но Шмель с неё глаз не спускает.

Потом с Серёгой договариваюсь по-быстрому, лишних слов не произношу, чтобы без палева всё было. Он утром прилетит, но мы с ним в этот раз даже не увидимся. Конспирация, мать её.

С Прохором мы столкнулись уже на воле. Он в девяностые чалил и на зоне стоял круто. Теперь давно уже отошёл от дел, о прошлом говорить не любит. Бизнес у него и всё тут.

Скидываю вызов и ловлю себя на мысли, что мне тоже пора искать ходы, чтобы спрыгнуть с этого крючка. Понятно, что сложно, для кого-то невозможно даже, но у Прохора же получилось.

Девять лет назад, когда я освободился и мне предложили контролировать этот северный город, я почти не раздумывал, сразу согласился. Домой возвращаться не было смысла, там всё давно стало другим. Мать Олеськина через два дома от нас живёт и люто меня ненавидит. Я один виноват в смерти её дочери и не отрицаю этого, но слушать всякую хрень в свой адрес, желания тогда не появилось.