Сделка влюбленной Лисицы

Глава 1: Сделка!

Глава 1

– Вы такой харизматичный мужчина!

Я неловко улыбнулась и заправила выбившуюся прядь за ухо. Передо мной стоял Дух загробной жизни – Менбусин. Волнистые белые волосы длиной до плеч падали ему на лицо. Длинное с широкими полами темно–бордовое пхо надето прямо на мускулистый обнаженный торс, но завязки развязаны. Спасибо хоть штаны надел. Я откашлялась, готовясь повторять заготовленную речь.

– Вы такой… – начала я.

– Можешь не стараться, на меня твои чары не действуют, – ответил Менбусин.

– Как это не действуют?

Я хлопала глазами. Вот план и разрушен. Все разрушено. В груди нарастало напряжением. Я рвано вдохнула. Нет–нет, надо сохранять спокойствие.

– То есть, – попыталась улыбнуться я, – то есть, я не понимаю, о каких чарах Вы говорите.

Менбусин рассмеялся низко и негромко. От его голоса по коже пробежали мурашки. Было ли мне страшно? Разумеется! Меня всю трясло. Пришла в логово самого Духа загробной жизни. Поговаривали, что пришедшие сюда по доброй воле не возвращаются, а мне надо не только вернуться, но и получить желаемое.

– Говори, зачем пришла, Лисица, – Менбусин шагнул ближе ко мне.

Так. Спокойно. Надо держаться уверенно. Я подняла голову выше, улыбнулась шире. Надо просто попросить. Может, Дух загробной жизни не так страшен, может на него наговаривают?

– Помоги, – выдохнула я, – ты моя последняя надежда.

– Ну?

– Спаси моего жениха.

Повисла звенящая тишина. Внутри все перевернулось. Почему он молчит! Почему бы ему не сказать что-нибудь. Ну же, дух! Менбусин поднял голову, и за спутанными волосами я увидела его лицо. Самое прекрасное лицо на свете. Белоснежная кожа, прямой нос, холодная маска равнодушия и спокойствия. Бездонные черные глаза. Я вздрогнула, когда мы встретились с ним взглядом.

– Не думал, что столкнусь с таким, – сказал Менбусин спокойно, – не думал, что увижу влюбленную Кумихо.

– Спаси, прошу! Он умирает!

– Ты все-таки съела его сердце?

Я не могла понять, шутит он или серьезно. Дух выглядел спокойным и равнодушным, как и раньше.

– Мы не едим сердца! – воскликнула я.

– И шуток тоже не понимаете.

О, великолепно! Значит, это он так пошутил! На языке вертелась тысяча острот, но я проглотила их все. Человек, который пришел просить, должен проявлять уважение. Должен быть готов унижаться.

– Прошу! – воскликнула я, - он уже неделю не просыпается!

– Завидую я такому сну.

– Его дыхание тяжелое и рваное. Врачи говорят, он может не дожить до утра.

Я прикрыла глаза, сдерживая подступающие слезы.

– Так значит, наше с ним свидание планируется завтра утром, – отметил Дух, – наконец познакомлюсь с юношей, которому удалось украсть холодное сердце Лисицы.

– Спаси его! – воскликнула я, – спаси и проси, что хочешь!

– Назови мое имя.

– Прости, что?

– Мое имя.

Я смутилась. Разве у Духа загробной жизни есть имя? Имена – это то, что дают людям, не духам.

– Имя! – напомнил он.

– Менбусин? – пробормотала я, смутившись.

Ну а что еще? Он Дух Менбусин, это всем известно.

– Нет, это скорее должность, – ответил Дух, – я говорю об имени, которым меня звала мать.

– У тебя была мать?

– Ну разумеется.

Неожиданно. Я смотрела на Менбусина и почему-то не верилось. Ему же тысячи лет, он же управляет душами мертвых, направляя их в загробном мире. Как у него может быть мать? Я сглотнула. И кто эта женщина?

– Имя… – повторила я, – как же я угадаю твое имя? Какой–нибудь Хосок?

– Нет.

– Тэмин?

– Ты мне льстишь.

Но по голосу я понимала, ничего я не льщу, а веду себя как последняя дура, перебирающая глупые имена.

– Как я могу угадать имя? – воскликнула я, - имен тысячи тысяч!

– Тут не угадаешь, надо знать.

– А я не знаю!

– Жаль–жаль, а так хотелось, чтобы кто-нибудь позвал по имени.

Менбусин отвернулся и медленно, точно плывя пошел в сторону своего трона. Опустился и устало выдохнул.

– Что тогда? – крикнула я, – проси, чего хочешь! Подумаешь, не знаю твоего имени. Ты тоже не знаешь моего!

– Мира, – Менбусин посмотрел на меня, и он взгляда его черных глаз внутри все перевернулось.

Я сморгнула. Откуда он знает?

– Ладно, не тяни! – не выдерживала я, – я сделаю все, только спаси моего жениха!

– Все? – Менбусин наклонился ко мне ближе, – уверена?

– Говори уже свои условия.

– Ты станешь служить мне.

Глава 2: Кумихо никому не служат!

Глава 2

– Где это видано, чтобы Кумихо кому-то служила? – опешила я.

– Не кому-то, я Дух загробной жизни.

– Да хоть император цветов! Я не могу тебе принадлежать, мало ли что ты потребуешь от меня! Нет, я не собираюсь продавать себя в рабство!

– Тогда твой возлюбленный умрет.

Я закрыла глаза. Сделала глубокий вдох. Сама же только что обещала сделать все. Но продавать свободу, это слишком. И все же воспоминания возвращались к вздрагивающему в лихорадке жениху. Он умет! Не доживет до утра!

– Тогда давай обговорим сроки, – сказала я, – сколько я должна служить тебе?

– Это важно?

– О, само собой важно!

– Не знаю, для меня время не имеет значения…

Да что он такое говорит! Как время может быть неважным!

– А для меня имеет! – воскликнула я, - сколько? Год? Два?

– Ну чего так мелочиться? Бери больше, Лисица. Сто лет? Двести?

– Это перебор!

– Для бессмертного существа ты слишком дорожишь своим временем.

– Я не собираюсь становиться твоей рабыней навечно! – Я негодовала. – У меня должна быть своя жизнь, я должна выйти замуж и жить счастливо.

– Он все равно умрет лет через сорок, и ты останешься одна.

Менбусин озвучил то, что я так долго не решалась признать. Сжала кулаки, сжала челюсти. Я чувствовала себя натянутой струной каягыма.

– Какая разница, умрет он сейчас или через сорок лет? – спросил Дух, – все равно исход – твое одиночество.

– Замолчи!

– Неприятная правда? – Менбусин наклонился в мою сторону, – но имей смелость смотреть правде в глаза. Твой жених постареет, а ты останешься молодой и красивой. В лучшем случае, однажды ты бросишь его и найдешь себе парня помоложе. А в худшем, если ты правда умеешь любить, ты будешь смотреть, как он увядает, слабеет и медленно забывает тебя.

Я вся кипела изнутри. Еще немного и взорвусь!

– Слова человека, который никогда не любил, – выплюнула я, – ты не знаешь, что такое жить ради мгновения. Жить здесь и сейчас.

– Ты тоже не знаешь этого. Хочешь знать, но не знаешь.

– Знаю!

– Если бы знала, ты бы сидела у постели своего жениха и прощалась, а ты здесь, выпрашиваешь ему жизнь.

Я пропущу это мимо ушей. Он не прав, но спорить бессмысленно.

– Мы обговаривали сроки, – напомнила я, – предлагаю два года.

– Десять лет.

Десять лет? Да он сошел с ума! Я не собираюсь тратить десять лет на Духа загробной жизни! Меня ждет свадьба и счастье!

– Ладно, три года, – выдохнула я, – согласна на три года.

– Пятьдесят.

– Ты издеваешься? Пятьдесят лет? Это же целая человеческая жизнь.

– К счастью для нас обоих, ты лисица, а не человек.

– Будь ты проклят! Ладно, я согласна на десять.

Меня грубо обворовывают! Ну ладно. Я выдержу!

– Десять? – переспросил Менбусин, - никто тебе уже этого не предлагает.

– Ты только что предлагал! – закричала я.

– Я предлагал пятьдесят, но сейчас я передумал. Сто.

– Сто?

– Сто лет ты будешь мне служить верой и правдой. Ты будешь вежлива и добра. Послушна и весела. Соглашайся, Лисица, и твой жених выживет.

- Да ты с ума сошел!

- Это последнее предложение.

Я сжала кулаки и вдохнула полной грудью. Выбора нет.

– Дай нам с женихом время, – попросила я, – дай нас время пожить счастливой жизнью. Я стану твоей служанкой, но позже.

Менбусин рассмеялся низким бархатным смехом.

– Прошу, дай мне испытать счастье! – воскликнула я.

– Значит тебе недостаточно, чтобы он жил?

– Достаточно, но…

– Если было бы достаточно, не было бы «но», – Менбусин взмахнул рукой, и меня порывом ветром придвинуло к нему.

Ох уж эта магия! Менбусин убрал выбившуюся прядь волос мне за ухо.

– Это не любовь, Лисица, – шепнул он, – ты хочешь испытать счастья с ним, а не просто желаешь счастья ему.

– Разве я не могу подумать еще и о себе?

– А, если я скажу тебе, что твоему жениху лучше погибнуть сейчас.

Голос Менбусина прозвучал низко и жутко. По коже пробежали мурашки. Что? Да как этот самовлюбленный негодяй может такое говорить?

– Что это значит? – выдохнула я.

– Долгая жизнь порой делает людей злее.

– К чему же ты ведешь?

– Не веду, а прямо говорю. После смерти душа предстанет перед десятью мудрецами и свершится суд.

– И что?

– Умерев сейчас, твой жених имеет больше шансов попасть в Лучший Мир. Ты рискнешь его загробной жизнью?

Менбусин смотрел на меня прямо, смотрел-смотрел, а потом нахально усмехнулся. Или мне только так показалось. Его лицо выглядело все так же холодно и спокойно, но рот чуть дрогнул в усмешке. Определенно дрогнул.

– Ты не можешь знать наверняка, – сказала я, – не ты принимаешь решение на суде мертвых.

– Но я многое видел. Впрочем, как хочешь.

И Менбусин отпустил меня. Я отошла и глубоко вдохнула. Выдохнула. Его слова ввели меня в замешательство.

– Я не позволю жениху стать плохим человеком, – сказала я, – буду рядом и не позволю.

Менбусин откинулся на своем троне и медленно поднял на меня внимательные черные глаза.

– Я приду за тобой сразу, как кончатся ваши отношения, – сказал он.

– Ты имеешь в виду сразу, как он умрет?

– Я имею в виду то, что говорю.

- Мы будем вместе до его последнего вздоха!

- Верь, во что хочешь, Лисица.

Я вдохнула глубже и медленно кивнула.

– Тогда увидимся, – Менбусин провел своей рукой по моей, и у меня на запястье проступил рисунок– бордовая линия, огибающая запястье.

– Что это? – пробормотала я.

– Договор. Обещание, что ты, Лисица, станешь моей рабыней на добрые сто лет.

Глава 3: Я спасла тебя!

Глава 3

Я вернулась домой. Донгу, мой милый Донгу пришел в себя. Жених сидел на кровати и ел куриную лапшу. Я выдохнула и застыла в дверях. По щекам текли слезы. Если бы другие лисицы увидели меня сейчас, они бы не поверили. Да я и сама не верила в то, что плачу.

– Донгу, – протянула я, – ты проснулся.

– Конечно, Мира. Вот только почему тебя не было рядом? Ты где ходила все утро?

– Я… да не важно.

Я с самой широкой улыбкой на свете подошла к Донгу. Он выглядел недовольным. Ничего, возможно, просто его тело еще болит после пробуждения.

– У тебя кто–то есть? – спросил Донгу неожиданно.

– Что? Да кто у меня может быть? Только ты. Мы собирались пожениться.

– Матушка!

Из комнаты вышла низенькая старушка с мерзкими морщинками у рта. Его мать. Моя будущая свекровь. Обычно она не казалась мне такой ух отвратительной, но сейчас неожиданно именно такой она и стала. После свадьбы надо будет куда–нибудь переехать.

– Мы как раз говорили об этом, – сказала мать Донгу, – и решили, что ты не подходишь моему сыну.

Я не верила своим ушам. Это шутка! Наверное, просто глупая шутка?! Или мне кажется? Или снится?

– В смысле, не подхожу? – спросила я, – всегда подходила, а теперь почему–то не подхожу?

– Мы выяснили, что ты лгунья!

– И что с того?

– Ты не отрицаешь! – Донгу отставил похлебку и встал с кровати, чуть не повалился. Все–таки он был еще слаб.

– Не упади, герой, – фыркнула я.

– Ты говорила, что из семьи дворян из южного клана, – сказал Донгу, – но сегодня нам пришел ответ. Они не знают никакой Миры.

– Вы проверяли меня?

Уму не постижимо! Безумие какое–то!

– Скажи правду, – Донгу подошел ко мне, – из какого ты рода?

– Да какая разница! Я люблю тебя. Люблю. А ты любишь меня, этого должно быть достаточно!

– Паршивая девчонка! – заворчала противная мать Донгу, – мы к тебе со всей душой, а ты постоянно лжешь!

– А Вы, тетушка, помолчите, – сказала я строго, переводя взгляд на Донгу. Только на Донгу.

Мир перестал существовать. Осталась лишь я и мужчина, которого я любила больше жизни.

– Донгу, послушай, я люблю тебя всем сердцем, – я взяла его за руку, – мы с тобой созданы друг для друга.

– Прости, но я даже не знаю, из какого ты рода, – Донгу выдернул руку, присел обратно на кровать и принялся есть.

– Ты же… помнишь, мы планировали наше будущее? Помнишь, у нас будут дети и большой дом. Помнишь, первенца мы назовем Кибомом?

– Мне никогда не нравилось это имя.

– Но ты говорил, что…

Ладно, не важно.

– Донгу, – я снова взяла его ладонь, сжала крепко, – ты говорил, я особенная. Помнишь, ты все твердил, что я изменила тебя, что перевернула твой мир.

– На что ты рассчитывала? – спросил Донгу строго, – ты притворилась дворянкой, а на деле что? Кто ты такая?

– Я не понимаю. Да разве это имеет значение, когда люди любят друг друга.

– Тебе нужны были наши деньги.

– Какие деньги! Одумайся! Ты только–только в сознание пришел!

– Пришел и сразу же протрезвел от твоих чар!

Но я ведь… Я не использовала чары Кумихо на нем. К глазам подступали слезы. Нет–нет–нет. Мой мир стал хрупким, и как песок утекал у меня из ладоней.

– Ты любишь меня, – шептала я, – любишь по–настоящему.

– Ты правда в это веришь? – Донгу рассмеялся, – ты рассчитываешь остаться в этом доме после всей твоей лжи! Я же правда полагал, что мы породнимся родами. Никому не нужна крестьянка! Никому!

Я закипала. Еще пара секунд и мои глаза загорятся красным. Нет–нет–нет.

– Ты любишь меня, – повторила я, – любишь. Ты же говорил.

– А ты наивная дура, которая верит всему.

– А ну повтори!

– И вообще, как ты, женщина, можешь так говорить со мной?

Я не узнавала его. Не узнавала своего Донгу. Нет–нет, это не он. Быть может, этот Дух загробной жизни что–то напутал, и вернул в тело моего возлюбленного кого–то другого?

– Нам было хорошо вместе, – прошептал Донгу, легко касаясь моей щеки, – но ты все испортила.

– Ты не знаешь, что я сделала, чтобы спасти тебя, я пожертвовала самым дорогим. Собой.

– Ты обманщица.

– Прости.

Я не ожидала, что начну извиняться, но это оказалось выше меня. По щекам текли слезы. Я вопила.

– Прости, прости, я все расскажу! Только не гони меня! Я люблю тебя!

– Какая жалкая…

– Прости, я не хотела обманывать. Я все сделала для того, чтобы быть с тобой, все для того, чтобы ты открыл глаза. И получилось! Ты очнулся.

– Ты ничего не сделала. Ты даже у постели моей не сидела.

– Да потому что я была… да неважно, ты клялся мне в любви, или уже забыл? Забыл?

– Ты наивная, – рассмеялся Донгу, – очень наивная. Веришь всему, что слышишь, раз думала, что я смогу полюбить такую как ты.

– Донгу…

– Такую жалкую.

– Я не жалкая!

– Конечно, жалкая. Ты так сильно хотела сладкой жизни, что притворилась наследницей богатого рода и вцепилась в меня, а я верил. Но ничего, меня не проведешь!

Я упала перед ним на колени, вцепилась в ноги.

– Я скажу правду. Кумихо. Все дело в том, что я Кумихо!

И тут я поднялась на ноги и глубоко вдохнула. Хорошо. Пусть он увидит. За спиной появились хвосты. Девять. Девять белоснежных светящихся хвостов. Я рисковала всем. Всей своей жизнью. Но все для того, чтобы Донгу поверил мне. Поверил и простил.

– Так ты… – у него исчезли слова.

– Да, я Кумихо. Лисица!

– Невозможно.

– Знаю! – я снова опустилась перед ним на колени, – я не должна была так поступать. Но я боялась, что ты не поймешь. О нас ходят всякие слухи. Но я не причиню тебе вреда, я люблю тебя. Я боялась, ты испугаешься, но сейчас знаю, нет, ты поймешь!

– Конечно, пойму, – пробурчал Донгу, – это так неожиданно.

За спиной ахала его мать, но я не обращала внимания на эту женщину. Пусть реагирует, как хочет.

Глава 4: Казнь.

Глава 4

Я стояла прикованная к столбу. Сил нет. Голова тяжелая от пролитых слез. В меня бросали испорченную еду и кричали, что я Лиса. Проклинали. Меня так много проклинали, что в какой–то момент я перестала различать чужие голоса, все смешалось в один гул.

Я хотела ненавидеть всех этих людей, но сил на ненависть не было. Я прикрыла уставшие глаза. Донгу предал меня, как только узнал мою личность. И вот я здесь, оставлена умирать. Казнь Лисицы. Вот так называется данное мероприятие. Краем уха слышала, как звенит меч. О да, меня прирежут именно этим мечом. Удар. И прямо в сердце. Интересно, а умирать больно? Я горько ухмыльнулась, вот Дух загробной жизни удивится, когда увидит мертвую меня. Наверняка он даже посмеется.

Я хотела заплакать, но сил не осталось и на это. Подул легкий ветерок. Стало дышаться чуть легче. Да, хорошо. Пусть моя смерть будет такой. Я всегда любила ветер.

– Мира, – послышался голос Донгу, – нет, ты не заслуживаешь иметь имя. Просто Кумихо! Злой дух! Лисица, пожирающая чужие сердца. Ты умрешь! Есть что сказать на прощанье?

– Береги себя, Донгу, – прошептала я, – и постарайся прожить так, чтобы не оказаться в Преисподней.

– Ты проклинаешь меня? Вы слышали, это чудовище прокляло меня!

Я сипло рассмеялась. Не верилось. И в этого человека я была влюблена? Ради этого человека приговорила себя к рабству? Одно радует, если я умру, то так и не стану служить Менбусину.

– Меч! – скомандовал Донгу.

– Тебе сил хватит? – ухмыльнулась я, – ты только что в сознание пришел, нельзя поднимать тяжести.

Что же я несу?.. Я хотела его ненавидеть! Как же я хотела его ненавидеть, но не могла. Сама не знаю почему, ведь мое сердце разрывалось от боли.

– Замолчи, проклятая лиса! – зашипел Донгу и занес меч.

Я смотрела на него. Пусть так. Но последним в этой жизни я хочу видеть его лицо. Пусть так.

– Она моя, – послышался низкий голос.

Ну кто еще? Кто решил заявиться и испортить мою казнь? Я подняла глаза на высокую фигуру человека с белыми волосами до плеч. Менбусин.

– Схватить его! – крикнул Донгу и тут же замер.

Я с ужасом осмотрелась. Вся площадь застыла, словно заледенела.

– Помнится, ты обещала служить мне верой и правдой, – продолжал Менбусин, приближаясь, – а я сказал, что приду, когда вашим отношениям придет конец.

Из груди вырвался жалобный всхлип.

– Кажется, конец пришел, – отметил Менбусин.

– Оставь меня. Дай умереть. Я заслужила.

– Чем же, если не секрет? Чем такое можно заслужить?

– Глупостью и слабостью.

– Да уж, Лисица. Ты, конечно, и правда жалкая, но за это не убивают.

Я знаю, но сил кричать или рыдать не оставалось, внутри образовывалась невероятная дыра. Я пустела.

– Ну все, поиграли в смертницу и хватит, – Менбусин разорвал веревки, связывающие меня.

Я упала прямо в его сильные руки. Дух разгреб мои волосы и потрогал лоб. Да какая разница, есть ли температура или нет. Вероятно, есть.

– Я могу забрать Донгу сейчас, – сказал Менбусин мне на ухо, – одно твое слово и я заберу твоего жениха в загробный мир.

– Не стоит.

– Почему?

– Я же люблю его.

– Он предал.

– А я жалкая.

– Как пожелаешь, Мира.

Неожиданно, что Менбусин назвал меня по имени, но сил удивляться тоже не осталось. Никаких сил не осталось.

– А можешь забрать меня? – прошептала я, – забрать меня в загробный мир.

– Могу.

– Так забери.

– Ты, видно, что–то позабыла. Ты моя рабыня на ближайшую сотню лет.

– Прошу…

– Нет–нет, мы уже выяснили, что твои просьбы ничем хорошим не заканчиваются.

Менбусин взял меня на руки и мир поплыл. Глаза я открыла уже у него в пещере. Там, где я была вчера.

– Выпей! – Дух всучил мне чашку горячего настоя.

– Что это?

– Для силы.

– Разве в царстве Духа Загробного Мира может быть что–то для силы?

– Да, вот этот отвар. Пей.

И я выпила. Горько. Но даже не поморщилась. Было плевать на вкус. Хотелось где-нибудь заснуть и проспать тысячу лет, а потом, чтобы сегодняшний день показался лишь сном. Ночным кошмаром.

– Я был другого мнения о лисах, – сказал Менбусин.

Он внимательно разглядывал меня, не моргая. Да, наверное, я и правда выглядела жалко. Со спутанными волосами, грязным лицом и одеждой, испачканной в тухлых овощах… Лицо в ссадинах и синяках. Но во взгляде Менбусина читалось не отвращение, любопытство.

– Думал, вы не умеете любить, – продолжал он, – думал, вы используете мужчин. Если честно, мне казалось, ты и того парня заворожила, но завороженные так себя не ведут, верно?

Я допила настойку и повалилась на пол. Холодно. Но мне все равно. Какое странное чувство – равнодушие. Незнакомое мне доселе чувство.

– Ты будешь в порядке, – сказал Менбусин, – пройдет время и все забудется.

– Плевать уже.

– Забудется, я знаю.

– Какой в этом смысл? Какой смысл в моей жизни?

Менбусин помог мне сесть и сам опустился рядом. Раньше он казался мне страшным, а сейчас он выглядел простым. Сидел на полу, рядом со мной, разглядывал.

– У тебя будет сотня лет на то, чтобы выяснить в чем смысл, – сказал Менбусин.

– Я не хочу ждать сто лет.

– Но у нас договор.

Я подняла запястье с нарисованной линией. Да уж, договор, будь он проклят.

– Люди ужасны, – прошептала я, – почему в них столько ненависти?

– Ненависть идет от страха.

– Я же не сделала ничего. Почему они боялись меня?

– Потому что не знали, чего ожидать. Люди боятся того, чего не знают.

Наверное, это правда. Какие мы все жалкие. Последнюю сотню лет я мечтала стать похожей на человека, я проводила с людьми время, училась у них… Но сейчас я разочаровалась. Да, Кумихо бывают жестоки, но они хотя бы дорожат теми, кого любят.

– Донгу никогда не любил меня, – вдруг сказала я.

– Нет, не любил.

– Но говорил, что любит.

Глава 5: Обиталище духа.

Глава 5

Я проснулась посреди ночи. От кошмаров. Мне приснилось, что Донгу предал меня и собирался убить, а потом я поняла, что это все произошло на самом деле. Менбусина нигде не было, наверняка он за работой. Я не до конца понимала, в чем именно состоит работа Духа загробного мира, но должность звучала ответственно.

И я стала ходить по его обиталищу. Скромненько. Никаких лишних вещей. Одинокий трон и сундук, на который уложили спать меня, а еще шкафы с книгами. Неожиданно.

– И что же ты читаешь, Менбусин? – пробормотала я, открывая первую книгу.

История Чосона? Династии… нет уж, спасибо. Я не собираюсь читать книжки про времена, когда жила сама. Взяла следующую. Про загробный мир? Про Духа? Я листала быстро, внимательно вчитываясь в каждое слово.

Устройство Загробного Мира. Предназначения. Пути в Лучший мир и в Преисподнюю. Информация для Менбусина.

– Менбусин Юн, – прочитала я и ухмыльнулась.

Юн… Значит его зовут Юн. Значит вот каково его настоящее имя! Такое простое.

– Проход через горы переполнен, – продолжила чтение я, – следует идти через пустыню.

Что за глупости? Проходы через горы и пустыни… Я перелистнула добрый десяток страниц.

– Замораживание, ледяные сны, – вчиталась внимательнее, – если будут проблемы с переполненностью, надо заморозить людей на время.

Я вспомнила, как Менбусин заморозил тех людей, и в голову закралась идея. Процесс замораживания оказался довольно простым. Много слов о том, какой он секретный, но все же простой. Нужна лишь серьга. Маленький гвоздик.

В голову закралась мысль. Подлая и опасная идея.

– Прости, Менбусин, – прошептала я себе под нос, – но я не собираюсь тратить сто лет своей жизни на служение тебе.

Серьга могла быть лишь в одном месте – в ухе у Духа. И мне предстояло ее достать.

Послышались шаги. Менбусин. Он пришел. Двигался медленно и устало. Заметил меня, стоящую с книгой.

– Ты не спишь, – выдохнул он, – в чем дело?

– Не спится.

– Странно, я думал, таким, как вы помогает сон.

– Таким как мы? Говоришь так, словно сам не спишь.

– Я не сплю.

– Ого… – я спешно закрыла книгу и положила обратно на полку, – прости, мне было скучно, вот решила почитать.

– И что прочитала?

– Твое имя.

– Поздно. Ты уже не угадала.

– И все же. Значит, тебя зовут Юн?

– Да.

Я неловко улыбнулась и шагнула ближе. Наверняка, он носит серьгу в ухе. И как мне получить доступ к его ушам?

– Рада знакомству, – сказала я.

– Но больше не трогай мои книги, там важная информация.

– Ладно–ладно, я и не собиралась.

– Хорошо.

Юн, шаркая ногами, пошел в сторону своего трона.

– Как ты отдыхаешь, если не спишь? – спросила я, следуя за ним.

– Лежу с закрытыми глазами.

– Помогает?

– Немного. Но, если бы я мог спать, я бы пользовался этим. Иди, Мира.

Надо забрать серьгу. Глубокий вдох. Выдох.

– Постой, что там у тебя в волосах? – спросила я все приближаясь.

– Седина?

– Нет же. Я уберу, замри.

Юн выдохнул и прикрыл глаза. Отлично. Внимание отвлечено. Я подошла ближе, начала делать вид, что перебираю его волосы. Мягкие и абсолютно белые.

– Что там? – пробормотал Юн.

– Листья застряли, – ответила я, подбираясь к уху.

Как и ожидалось. Там серьга. Одно движение. Вытащу и заморожу его.

– Оставь, – выдохнул Юн.

– Еще чуть–чуть. Кстати, а как ты стал седым?

– Может, я родился таким?

– У тебя брови темные и ресницы.

– Справедливо.

– Так что произошло?

– Смерть.

Я приготовилась. Один рывок, и все будет кончено. Надо просто вытащить серьгу. Раз… Два… Три!

Я отпрыгнула, сжимая серьгу в руке. Дальше надо делать все, как было написано в той книге.

– Замри! – крикнула я громче, чем следовало, – замри!

– Что ты творишь? – прошептал Юн, – ты все испортишь! Нельзя…

И он застыл. Я моргнула несколько раз.

– Юн, – позвала я, – эй, Менбусин, ты в порядке?

Он не отвечал. Не двигался. Сидел на своем троне с пораженным взглядом и приоткрытым ртом. Такой жуткий и красивый властелин загробного мира, он даже не дышал. Я не удержалась и рассмеялась.

– Получилось! – воскликнула я, – получилось!

А все не так плохо, как могло быть. Да, меня обманули, предали, чуть не убили. Но сейчас я жива и свободна. Никаких ста лет рабства! Свобода!

– Прости, – сказала я Менбусину, – но согласись, обращать меня в рабство было бы слишком жестоко.

Ожидаемо, он молчал.

– Я и так натерпелась, ста лет страданий я бы не пережила. Но знаешь что? Я разморожу тебя через сто лет! Да, разморожу, когда срок нашего договора закончится.

Бросила взгляд на очерченное запястье, ухмыльнулась.

– Но не волнуйся, – продолжала я, – я правда тебя пробужу. И все счастливы. Ты жив–здоров, а я свободна. Смотри, как хорошо! Тем более, ты говорил, мол для тебя время не действует.

И я сделала то, чего не ожидала. Я села к нему на колени и обняла, прижалась к теплой груди. Как же хотелось простых человеческих объятий.

– Мне так одиноко. Я брошена одна в огромном мире. Донгу предал, моя семья знать меня не хочет, а ты… ты просто случайный знакомый. Нет, конечно, ты спас мне жизнь, и я благодарна. Но ведь у тебя были свои корыстные намерения, ты спасал не Миру – девушку, которой дорожишь, а будущую рабыню. Нет, Юн, каким бы хорошим Духом ты ни был, мы не друзья, так что я не чувствую вины. Слышишь? Не чувствую! Совсем! Ни капли!

И я прижалась к Юну сильнее. Пусть он стал лишь куклой, неспособной пошевелиться, я нуждалась хоть в таком.

Глава 6: Добро пожаловать в будущее!

Глава 6

Я шла по улице ловя завороженные взгляды прохожих. Я стала королевой этой жизни и всем своим видом кричала о том, как шикарна. Красное платье в пол, распущенные длинные волосы. Алая помада и темные тени. На лице расползалась самодовольная улыбка. Я восхитительна! Я неподражаема! Я желанна!

– Госпожа! – ко мне подбежал Мин Ки, мой верный слуга и поклонник, – госпожа, нас уже ждут.

– Хорошо, милый.

Мин Ки – невысокий круглолицый очаровательный парнишка лет двадцати, он носил забавные очки и нелепую кудрявую челку. Зато одевался всегда со вкусом и любил яркие пиджаки. Я обожала эти пиджаки. Оставшись без отца, вместо колледжа он пошел работать, чтобы прокормить мать и четверых сестер.

Я похлопала Мин Ки по щеке и села в автомобиль. Прошло девяносто лет с того дня, когда я заморозила Духа Юна. Хотя, казалось, что целая вечность. Еще десять лет и можно будет его будить. В глубине души я ждала этого дня. За все это время Юн стал моим лучшим другом. Я приходила к нему поговорить и посоветоваться. Да, говорила только я, а Менсибун лишь слушал, ведь он замороженный. Но, когда девяносто лет раскрываешь перед человеком душу, он становится самым близким на свете.

– Госпожа, съемки перенесли на 15 минут позже, – сказал Мин Ки, – так что, если Вы хотите куда–то заехать, то мы можем успеть.

– Мин Ки, милый, а в чем дело? Ты же знаешь, я ненавижу ждать.

– Директор студии написал сообщение.

– Набери–ка его номер.

– Да, конечно.

Он набрал и включил громкую связь.

– Ало, – послышалось из трубки.

– Директор, рада Вас слышать, – заговорила я, – как себя чувствуете? Вы в больнице? При смерти?

– Что? Мира, со мной все в порядке.

– О, тогда я не понимаю, почему съемки отложены на 15 минут.

– Мира, у нас тут накладка, не успеваем снять рекламу.

– Директор, милый, что важнее? Реклама или мое шоу?

– Твое шоу, но Мира…

О, нет. Мне сейчас откажут. А я так не люблю отказов! Пришлось использовать силу Кумихо. Вдохнула поглубже и заговорила на тон ниже с использованием особой чуть заметной хрипотцы. Да, вот он голос Лисы, соблазняющий любого мужчину.

– Директор, мы начнем съемки сразу, как я приеду, – выдохнула я в трубку, – иначе, Вас ждут большие проблемы.

– Проблемы?

– О, да, директор. Большие проблемы. Вы даже представить себе не можете, как я наказываю плохих мальчиков.

– Мы снимем вовремя. Хорошо. Все, как ты скажешь. Приезжай.

– Вот и славненько. Пока–пока.

И я положила трубку. Даже неинтересно. За эти девяносто лет я наконец–то признала, что люди – дураки, и ими можно легко управлять, если знаешь как. Особенно мужчины. Правильные интонации, нужная хрипотца, немного магии лисицы, и вуаля! Глупец сам готов принести тебе своей сердце на блюдечке. Неинтересно, когда все так просто.

– Поражаюсь Вами, – заулыбался Мин Ки, – Вы всегда добиваетесь того, чего хотите.

– Я просто Лиса.

– Хитрая? Ну да, вы хитрая, но дело ни в этом. Кажется, Вы покоряете сердца всех, хотя не прикладываете для этого ни малейших усилий.

– Мин Ки, милый, не забивай свою голову, лучше прибавь газу, нас ждут съемки!

Наверное, в моем окружении Мин Ки остался последним мужчиной, которого не пришлось зачаровывать. Он и так исполнял все мои прихоти и вел себя так мило.

– Мин Ки, ты считаешь себя хорошим человеком, – спросила я.

– Да, наверное.

– А почему? Какие у тебя критерии для определения хороший ты или плохой.

– Ну, посмотреть, как много добрых дел ты сделал, и так решить.

– Добрые дела значит. А, если ты делал добрые дела, строил приюты там, помогал бабушка переходить через дорогу, но в своем подвале держал связанных маленьких девочек?

– Какой ужас.

– Тогда твои добрые дела засчитаются?

– Наверное нет.

– Значит, твой критерий плох.

– Тогда по–другому. Мы смотрим, как много человек сделал хороших дел, и, как много плохих.

– А, если человек не имел возможности сделать ни добрых дел, ни злых? – продолжала я, – если человек, например, парализован или еще слишком мал, или в заточении сидит. Как тогда будешь определять?

Мин Ки припарковал машину. Ну вот. Мы приехали.

– Я не знаю, – признался он, открывая мне дверь, – тогда мы будем смотреть на его мысли, наверное.

– На мысли… А, что, если у человека добрые мысли, но смелости творить добрые дела ему не достает?

– Смелости? Разве на добрые дела нужна смелость.

– Да, разумеется, нужна.

Мы зашли внутрь. Большое здание и красивое. Ожидаемо, все мужчины завороженно смотрели на меня (буквально завороженные, я всех приворожила), а женщины завистливо отводили глаза. Двое протянули мне букеты цветов.

– Ой, не стоило, – с улыбкой проговорила я, сгребая цветы, – но в следующий рад дарите красные розы, а не белые.

– Не понимаю, как Вам это удается, – пробубнил Мин Ки, – я уже третий месяц пытаюсь девушке понравиться, и ничего.

– Это все пустое. Вероятность того, что вы сойдетесь крайне мала, и, если ваш союз выдержит испытание временем и проблемами – еще меньше. Так что не зацикливайся на отношениях.

– Но она мне нравится.

– Как нравится, так и разонравится. Людские сердца – самое непостоянное, что есть на земле.

Вошла на студию. Отлично, все готово. Два кресла, столик с печеньем и светящаяся надпись с названием моей передачи. «Проклятье Кумихо». Красота.

– Госпожа Мира, пятиминутная готовность, – сказал мне оператор.

Ну ладно. Пять минут я все–таки подожду, раз уж прибыла на пять минут раньше. Все–таки хорошо я тут все оборудовала. Но тут за моей спиной послышался самый неожиданный голос на свете, и сказал он самые неожиданные слова.

– Наконец–то я нашел тебя, проклятая лиса!

Я обернулась на говорящего. Передо мной стоял ребенок. Щуплый мальчик лет восьми. Лохматый с умными глазами и нахальной улыбочкой. Я поморщилась. Как ребенок мог назвать меня лисой?

Глава 7: Вот это встреча!

Глава 7

– Не смешно! – отшатнулась я.

Вероятно, это шутка. Злая шутка кого–то очень злого. Я откашлялась и внимательнее посмотрела на мальчика. Ничего общего с Менбусином Юном.

– Ты поклялась быть моей служанкой, – продолжал ребенок, – а потом заморозила.

– У меня были причины, я же объяснила.

Я застыла с открытым ртом. Невозможно. Неужели мальчик в самом деле Менбусин Юн? Я взяла его за лицо, повертела из стороны в сторону.

– Прекрати!

– Как это можешь быть ты? – пробормотала я, – ты же… высокий мускулистый тысячелетний Дух. И к тому же ты заморожен!

– Кстати об этом!

– Я же объяснилась уже. Сидела у тебя на коленях и простила прощения, помнишь?

– Нет! Не помню такого!

– Как не помнишь? – ахнула я, – ты, конечно, в это время был заморожен, но я думала, что все слышал.

– Как я мог слышать? – закипал ребенок Юн, – я же был заморожен! Все заморожено! Я не мог ни слышать, ни видеть, ни говорить!

– Ах так ты?! Я тебе душу открыла, я рассказывала обо всем, ты стал моим лучшим другом! А теперь так? Теперь ты делаешь вид, что ничего не было!

– Переигрываешь, Лисица.

– Переигрываю?

Мальчик взлохматил темные волосы и хмуро посмотрел на меня. Как необычно видеть взрослого ребенка.

– Как ты нашел меня? – выдохнула я.

– Твоя передача называется «Проклятье Кумихо».

– И что?

– Ты буквально нарисовала стрелку и подписала: «Кто ищет Кумихо – идите сюда».

– Да мало ли кто так называется?

До сих пор не верилось, что стоящий передо мной мальчик – это Юн! Но, похоже, так оно и было! Но раз он пришел поговорить, а не просто приманил меня к себе силой магии Менбусина, значит у меня еще есть шанс избежать рабства.

– Ладно, – ухмыльнулся Юн, – я случайно наткнулся на передачу и увидел твое лицо.

– Так больше верится. А, почему ты стал ребенком?

– Долгая история.

– Да, ты прав, – кивнула я, – на долгие истории у нас нет времени.

Появилась длинноногая крашенная блондинка.

– Съемки начинаются через две минуты, займите место, – заметила Юна, – а что за ребенок?

– Он со мной, – ответила я, – мы будем вести передачу вместе.

– Совсем страх потеряла? – рычал маленький Юн.

Он рычал так очаровательно, что я не смогла сдержать смех. Такой маленький, и такой злой. Он так забавно сжимал свои крохотные кулачки.

– Я видел твое шоу, – сказал Юн сквозь зубы, – и не понимаю, зачем ты этим занимаешься?

– Чтобы плохие люди смотрели на то, как другим плохим людям становится еще хуже, – пояснила я.

– А хорошие люди?

– Милый, хорошие не смотрят эту программу.

Мы застыли, пристально глядя друг на друга, а я все пыталась сдержать смех. Как бы там ни было, Юн не казался опасным. Ну как может быть опасным ребенок?

– На своем шоу я наказываю плохих людей, – ответила я, – я заставляю их почувствовать себя униженными, и жалкими, и показываю всему миру, какие они жалкие.

– Их и без тебя накажут на том свете.

– Точно накажут? А если мудрецы решат, что негодяй заслуживает более мягкого наказания?

– Тогда негодяй понесет более мягкое наказание.

– Это неправильно.

– Вот поэтому на суде сидят мудрецы, а не обиженная Кумихо.

– Я не обиженная Кумихо! – ответила я, проходя на свое место.

Юн прошел следом за мной, сел рядом. Его ноги не доставали до пола. Как забавно! Великий Менбусин в теле ребенка и его ноги не достают до пола, болтаются там. Я снова рассмеялась.

– Прекращай смеяться надо мной! – зашипел Юн.

– А не то? Что ты сделаешь, маленький Менбусин? Пощекочешь меня крохотными ручками?

– Пощекочу, – послышался тихий ответ, и я рассмеялась с большей силой.

– Три, два, один! Мотор! – послышалось из–за камеры.

И съемки начались.

– Добрый день с вами снова Мира и наше шоу «Проклятье Кумихо!», здесь мы раскрываем грязные секреты и играем в любопытную игру. Сегодняшний гость не верит в то, что я смогу вывести его на чистую воду, но мы с вами посмотрим! А, точно… сегодня у меня в соведущих – этот малыш, он будет мне помогать.

Мне нравилась идея взять Юна. Ребенок поднимет наши рейтинги. Ребенок вызовет сочувствие и добавит мне очков, как ведущей. Я пнула мальчика Юна ногой, чтобы он улыбнулся, но улыбаться он не стал. Ну и пусть, я улыбнусь за нас обоих.

Появился приглашенный гость – директор холдинговой компании.

– А вот и наш смельчак! – с широкой улыбкой я протянула ему руку.

– Я докажу, – сказал гость в камеру, – докажу, что Мира мошенница и здесь все подстроено! Докажу и отчищу свое имя после того, что она выложила в социальных сетях.

– Ну посмотрим, – и я переключила голос на голос Кумихо, – мы сыграем в игру, и Вы будете честны от начала и до конца. Готовы?

– Готов!

– Тогда начнем с простого, выберете вариант ответа, подходящий Вам. Представьте, перед Вами стоит выбор, либо потерять самого дорогого человека, предположим, мать, но гарантированно сохранить все свое богатство, либо потерять все деньги, но сохранить жизнь матери. Что выберете? – понизила голос, – подумайте хорошенько, – облизала губы, – и говорите, то, что крутится на языке.

– Деньги, – ответил он, – я бы сохранил деньги.

– Почему же?

– Мать уже стара и скоро умрет, а на деньги я смог бы сделать еще много добрых дел.

Рядом усмехнулся Юн.

– Малыш, тебе есть что сказать? – спросила я.

– О, да, – Юн придвинулся ближе, посмотрел на гостя, сощурив глаза, – выбирай, любить или быть любимым?

– А нельзя и то, и другое? – рассмеялся гость.

– Нельзя, – ответила я голосом Кумихо, – говори.

– Быть любимым.

– Почему же?

– Какой смысл любить того, кто не полюбит тебя в ответ, это мазохизм.

– Как пожелаете, – ответила я с мерзкой улыбкой, – теперь следующий вопрос. Представьте, вы поехали в поездку и…

– Ты убивал? – перебил меня Юн, – знаю, убивал. Так что спрошу иначе, ты получал от этого удовольствие?

Глава 8: Призраки придут!

Глава 8

– Мама! – и Юн обнял меня.

– Что творишь, больной? – шептала я, – не смей притворяться моим сыном!

– Я признаюсь всему миру, – продолжал Юн громко, – прямо перед камерами. У ведущей данного шоу тоже есть секреты, например, я.

– Это неправда! – замахала я руками, – неправда!

– Она отреклась от меня, и это нормально, – Юн оскалился и придвинулся ближе к гостю, заговорил тише, – ты хорошо спишь по ночам?

– Что?

– Можешь не отвечать, я вижу, что хорошо. Но знаешь, что ждет тебя в загробном мире? Я расскажу, там темно и страшно. И там ты встретишь всех тех людей, которых погубил своим продуктом. Они придут к тебе толпой, а еще они станут твоими свидетелями на суде. И знаешь, что? В загробном мире ты будешь задыхаться от ядов, которыми травил этих людей. Твоя мать, которой ты решил пожертвовать ради денег, тоже будет рядом, и ты будешь наблюдать ее разочарованный осуждающий взгляд.

– Снято!

К нам вышел директор студии. Он зол. Очень зол. И гость был зол. Он набросился на Юна и ударил его по лицу.

– Давай, бей, – захохотал мальчик Юн, – а вы не забудьте снять, как ваш герой избивает ребенка. Горячие кадры будут.

Гость ушел, а меня окружили сотрудники студии.

– Что творишь, Мира?

– Зачем ты притащила ребенка?

– Это на самом деле твой сын?

– Что? – выдохнула пораженная я, – нет, конечно, нет! Этот мальчишка всего лишь…

– Мама, уходим, – скомандовал Юн, и, схватив меня за руку, потащил на выход.

Мы вышли быстро, ни с кем не простившись, и только в коридоре смогли нормально поговорить без чужих глаз.

– Ты все испортил! – рычала я, – назвал меня матерью? Как ты мог назвать меня мамой? Из-за тебя у меня проблемы! Очень много проблем!

– Ты заморозила меня на девяносто лет.

– Ну и ладно. Ты ж даже не заметил. А я бы потом разбудила. Разбудила бы сразу, как закончится наш договор рабства. Вот так. Не мог что ли десять лет еще подождать! О других бы тоже подумал! Меня предал жених, потом я чуть не умерла… если бы пришлось еще сидеть в рабстве, я бы не выдержала!

– Ты оставила загробный мир без хозяина! – рычал Юн.

Так, а об этом я никогда не думала. То есть девяносто лет загробным миром никто не управлял, и это моя вина? Неловко получилось. Но вряд ли работа Менбусина такая важная…

– Из-за тебя теперь по свету бродят злые духи, тысячи призраков, появившиеся за девяносто лет моего отсутствия, – продолжал Юн, – все те, кто не разобрался в дороге сам и не ушел на суд остались на земле.

– Да потому что слово «суд» не вызывает желания на него идти. Может, вам лучше переименовать? Не суд, а, например, зал ожидания, или лучше назвать указатель просто фразой «вам туда!».

– Молодец. Доверю это тебе, когда будешь дорабатывать моей служанкой оставшиеся десять лет.

– Я не могу. У меня же передача!

– Тебя выгнали с нее.

– Из-за тебя!

– Серьга! – потребовал Менбусин, – отдай серьгу, чтобы мы смогли разморозить мое тело.

– Тело?

– Ну разумеется. Расхаживал бы я в теле ребенка, если бы у меня было мое собственное?

– Вряд ли, - призналась я, - но почему ты стал ребенком?

Юн глубоко вдохнул. Выдохнул. Снова взлохматил волосы.

– Сумасшедшие дети, – зарычал он, – мальчишка – хозяин этого тела и его старший брат пробрались в мою пещеру в поисках сокровищ. Этот ребенок нечаянно коснулся моего замороженного тела, и я перебрался в его оболочку. И это, поверь, не лучшее место для обитания бессмертного Духа Менбусина.

Ладно. Пусть так. Я проморгалась. Столько всего произошло. Проблемы в загробном мире, необходимость размораживать Менбусина… И я смотрела на его детское личико и понимала главное: сейчас он лишь ребенок, без своей силы. Это дает мне фору.

– Из-за твоей опрометчивости по свету ходят призраки, – повторил Юн, – они всюду.

– Никого не вижу.

– А ты лисье зрение-то включи.

– Не хочу.

– Выпусти хвосты и все увидишь.

– Я не выпускала хвосты с того самого дня, когда выпустила их перед Донгу, и больше выпускать не собираюсь.

– Донгу, – протянул Юн, – кстати, что с ним стало?

Я не сдержала широкую улыбку. О, эта история Юну понравится.

– Его отравила собственная жена, – сказала я, – представляешь? Жена!

– Отлично.

– Вот и я так думаю!

– Это была ирония.

– Прости, но в детском теле и с такими хмурыми бровями, кажется, что ты все говоришь на полном серьезе.

– А ты не волнуешься, что из-за насильственной смерти твой жених стал мстительным призраком и ходит–бродит где-то в поисках тебя?

– Меня? С чего бы ему искать бедняжку Кумихо? Пусть ищет жену – отравительницу, – и я не сдержала смех, – знаешь, а вообще справедливость существует. Донгу отравила жена. Предала. Как думаешь, у него было чувство дежавю в тот момент?

– Думаю, у тебя будет чувство дежавю, если твой Донгу заявится к тебе в качестве опасного злого духа.

– Да брось, – я задумалась, – а это правда возможно?

– Возможно.

– А может, он все–таки нашел проход на суд? Нашел способ попасть на тот свет?

– Ты веришь в это?

Я вообще плохо представляла себе устройство загробного мира. Вероятно, там были какие–то дорожки, по которым можно попасть на суд, а после окончательно упокоиться… но если самостоятельно без помощи Менбусина найти эти дорожки сложно, тогда…

– Нет–нет, – покачала головой я, – Донгу был тупым, как пробка, он мог запутаться в собственном доме, в загробном мире он бы точно заблудился.

– Тогда поздравляю, Лисица, если мы не наладим порядок в загробном мире совсем скоро тебя настигнут призраки, появившиеся по твоей вине.

Глава 9: Заключать сделки - не твое.

Глава 9

– Ладно, поехали, – все-таки решилась я, – поехали–поехали, я отдам тебе сережку, ты разморозишься, а потом забудем про нашу сделку. Я не твоя рабыня, а ты не мой господин. Думаю, хорошая сделка!

– Я думал, ты уже поняла, что заключать сделки – не твое.

– Ты тоже молодец. Кто берет человека в рабство на сто лет? На сто? Это же целая жизнь! – я выдохнула, – либо ты соглашаешься на мои условия, либо жди десять лет, пока не кончится срок действия нашего договора. Решай.

Ребенок Юн смотрел на меня, не отрывая глаз. Внимательный и сердитый.

– Ты с ума сошла? – кипел Юн, – из-за тебя весь мир может рухнуть? Ты знаешь, сколько невиновных пострадали из-за твоей ошибки?

– Невиновных нет!

– В нашу первую встречу ты показалась мне умнее!

– Что ж, тогда увидимся через 10 лет. Возможно, я снова поумнею, а ты поживешь человеческой жизнью. Будешь спать по ночам, походишь в школу!

– Школу?

– Тебе нечего бояться, ты же умный, давно живешь – все знаешь. Наверняка, ответишь на все вопросы, получишь хорошую оценку!

– О, да. Всегда мечтал поучить хорошую оценку в школе!

– Ну вот.

– Это был сарказм.

– А, снова. Вечно забываю, что ты у нас такой шутник!

Я отвернулась и пошла дальше по коридору. За девяносто лет ничего непоправимого не случилось, так что подождем еще. Не стану же я рисковать своей свободой.

– Ладно, согласен, – сказал Юн грубее, чем мог бы.

– Отлично! – я хлопнула в ладоши и обернулась на Менбусина с очаровательной улыбкой, – идем со мной.

– Не командуй мной.

Мы залезли в машину.

– Мин Ки, мы едем домой! – скомандовала я.

Мин Ки оживился и с подозрением посмотрел на меня.

– У нас нет детского кресла, – сказал он.

– Плевать на кресло!

– А этот мальчик, – пробормотал Мин Ки, – он… правда Ваш сын?

– Разумеется, нет. Это старый приятель.

– Стрый? – брови Мин Ки взлетели, – приятель?

– Мин Ки, милый, не задавай лишних вопросов, просто поехали.

– Как отвратительно ты всех зовешь милыми, – усмехнулся Юн, – помнится, так звал тебя Донгу перед тем, как замахнуться мечом.

– Для меня прошло девяносто лет, давай не будем возвращаться к прошлому.

– Любопытно. Потому что для меня прошло всего несколько дней с того момента, как ты лежала на моем полу и молила забрать твою жизнь!

– Как говорится, время относительно!

– Время абсолютно! Время это…

– Ты проспал последние девяносто лет. Не разбираешься в достижениях науки.

В отражении лобового стекла я видела напуганное выражение лица Мин Ки. Он ничего не понимал, и не хотел понимать, он просто вел машину, стараясь смотреть куда угодно, только не на нас.

– Плевал я на достижения науки, – прошипел Юн, – ты вернешь мне серьгу и все, больше не появляйся мне на глаза.

– Да без проблем! – и я, не удержавшись, снова рассмеялась, – прости–прости, просто ты был таким могучим и страшным, а теперь!

– Не смешно.

– Очень смешно, Юн! У тебя такое забавное лицо! – я посмотрела в окно, – Мин Ки, проехали наш поворот.

– Да, госпожа…

– Ты и его зачаровала? – зло ухмыльнулся Юн, – все, теперь без своих лисьих чар – никто?

Так и есть. Всего я добилась благодаря чарам, но и ладно, зачем идти по сложному пути, когда можно выбрать простой? Главное результат.

– Юн, малыш, чего ты добиваешься? – спросила я, – хочешь меня задеть? Не выйдет.

– Да, вот теперь ты точно похожа на Кумихо.

– Куми… Кумихо? – послышался потрясенный голос Мин Ки.

– Мин Ки, милый, не отвлекайся, веди.

Он резко затормозил и пораженный обернулся на меня.

– Ну сколько я просила тебя водить плавно? – покачала головой я.

– Госпожа, что происходит? Это розыгрыш? Вы разыгрываете меня?

– Мин Ки…

– Да, разыгрываем, – отрезал Юн, – это шутка.

– Ах, шутка… Ну конечно, – выдохнул Мин Ки, и снова завел машину.

Мы поднялись в квартиру. Юн больше со мной не разговаривал. Ждал.

– Юн! – позвала я, – ты голоден?

– Нет.

– Просто, когда вижу ребенка, хочется его накормить.

– Сережка?

– Какой черствый мальчик!

Я открыла шкатулку и замерла. Сережки не было.

Глава 10: Пропала!

Глава 10

Может, я перепутала? Может, в другой шкатулке? Я подняла вверх дном всю комнату. Не было! Ничего не было!

– Мира, – ко мне заглянул Юн, – Мира, я жду.

– Ты ждал девяносто лет, пять минут погоды не сделают.

Он медленно окинул взглядом мою комнату, увидел появившийся бардак и сделал выводы.

– Ты потеряла ее? – воскликнул Юн, – проклятая лиса, ты потеряла сережку!

– Не кричи, крики плохо влияют на энергетику, – я продолжала рыться в ящиках, – где-нибудь да найду ее. Не могли же ее похитить?!

– Конечно, могли!

– Ой, да кто?

И Юн принялся загибать пальцы.

– Злые духи, призраки, токкэби, люди.

– Я тебя умоляю, нет здесь никаких духов, а люди без ключа не войдут.

– Здесь все в призраках! Просто ты предпочитаешь их не видеть.

Мы встретились взглядами, и в серьезных глазах мальчишки я увидела злость. На меня. На меня никогда не злились дети, стало не по себе.

– Прими истинную сущность, – сказал Юн, – прими и увидишь.

– Нет, не собираюсь!

– Нет, собираешься. Ты, лисица, потеряла мою серьгу, и пока мы ее не отыщем, ты будешь делать все, что я скажу. Поняла?

– Мне что-то не нравится, когда указывают.

– Весь кошмар, который творится на земле, случился по твоей вине, из-за твоего эгоизма. И ты поможешь мне все исправить.

Мы снова встретились взглядами. Я ненавидела, когда мне указывали! Больше всего на свете ненавидела! А сейчас мной пытался помыкать мальчишка!

– Так, Юн, успокойся. Найду я эту несчастную серьгу, может, она закатилась куда–то. Пока посиди на кухне – налей себе чай, – ухмыльнулась, – если достанешь до чайника.

Но Юн лишь коварно рассмеялся так, что по коже пробежал миллион мурашек. Воздух словно стал тяжелее. И дышать стало труднее, я начинала задыхаться.

– Эй, Менбусин, что ты делаешь?

– Это не я, а они, призраки людей, которые не упокоились из-за тебя.

– Ты что? Натравил на меня призраков?

– Конечно, нет. Они сами.

Голова шла кругом, меня начало затошнило. Схватилась за тумбу, чтобы не упасть. В груди становилось тяжело, перехватило горло.

– Юн! – выдохнула я, – спаси меня.

– Нет–нет, сама себя спасай. Выпусти хвосты, увидь призраков и все порешай. Давай.

– Я не собираюсь выпускать, – все перед глазами стало покрываться жуткими темно–зелеными пятнами.

И я, испустив истошный вопль, выпустила хвосты. Внутри все горело. А моя комната кишела призраками. Они были всюду. Жуткие, с белыми лицами и черными глазницами, и среди них стоял проклятый мальчишка Юн и смеялся жутким смехом. Я заорала.

– Теперь ты видишь их, – сказал Юн, – ну? Как ощущения?

– Убери их от меня! Убери!

– С удовольствием. Если верну себе настоящее тело.

Призраки кружили вокруг меня, и я зажмурила глаза.

– Не поможет, – ухмыльнулся Юн, – они все еще здесь.

– Убери их! Убери! Прогони хотя бы, прошу!

– Они сами уйдут, когда мы с тобой наладим дела в потустороннем мире.

– Хорошо! Ладно!

Юн хлопнул в ладоши и свистнул. Подул ветер, и я медленно открыла глаза. Они исчезли. Передо мной лишь моя комната. Моя комната и… дверь открылась, и на пороге появился запыхавшийся Мин Ки. Мой помощник стоял с разинутым ртом и смотрел на мои хвосты.

– Так это правда? – пробормотал он, – Вы на самом деле Кумихо!

– Так, Мин Ки, все хорошо!

– Это же шутка… У вас же… сзади!

Тут я увидела, как позади Мин Ки вылетел призрак длинноволосой девушки в белом. Ее волосы до самых пят закрывали лицо. Девушка подлетела прямо к моему помощнику и обняла его. Хотя обняла – это мягко сказано. Она вцепилась в него и начала водить указательным пальцем по груди.

– Мин Ки, – прошептала пораженная я.

– Чего еще? – он почти рыдал.

– У тебя на груди сидит женщина…

– Какая женщина! Вы Кумихо!

Ладно. Да. Ожидаемо, что Мин Ки не увидел призрака, но я–то видела.

– Мин Ки!

Но Мин Ки уже бежал прочь из моей комнаты. Я рванула за ним. С хвостами я могла летать, а в полете догнать человека не составило труда.

– Мин Ки, не надо! – кричала я, ловя его у выхода.

– Вы съедите мою печень!

– Печень? Почему печень?

– Лисы любят печень.

– А, поэтому…

– Они едят сердца, – послышался голос Юна, – а еще воруют серьги, а потом теряют их.

– Мин Ки, я не ем человеческие сердца. Я все та же твоя начальница. Да, лисица, но какая разница, верно?

Я вспомнила тот день, девяносто лет назад. Вспомнила, с какой ненавистью смотрели на меня люди на площади. И ненавидели они меня только за мою сущность. Ненавидели потому, что боялись. И Мин Ки сейчас смотрел на меня с невероятным страхом. Неужели, и его придется зачаровать.

– Не смей! – послышался звонкий женский голос, – не смей зачаровывать его!

Передо мной летал призрак той женщины. Наконец она встала, заслоняя Мин Ки собой.

– Юн же вас выгнал, – заметила я, – а ты чего не уходишь.

– Не хочу и не ухожу! Мы призраки – свободные существа!

– Вы совсем распоясались, – к наш подошел Юн и едва коснулся моей руки.

– Ребенок! – воскликнул Мин Ки, – Вы едите детские сердца? Этот мальчик в Вашем плену?

– Это еще кто в чьем плену!

– Успокойтесь оба, – сказал Юн строго и низко, – а ты, парень, раз уж в курсе, нам тоже пригодишься.

– Я? – пробормотал Мин Ки, – пригожусь?

– Разумеется. Нам с вами, ребята предстоит спасти загробный мир!

Глава 11: Команда мечты!

Глава 11

Юн усадил нас всех в моей комнате. Меня, Мин Ки и девушку–призрака. Отличная команда! Я, не переставая, дергала ногой, силясь успокоить нервы.

– Мин Ки, – заговорил Юн, – девяносто лет назад твоя начальница – лисица здорово облажалась и теперь нам предстоит все исправить.

– Я не виновата, – вмешалась я, – ну, или чуть–чуть. Не надо было делать меня рабыней на сотню лет.

– Сотню?

– Мин Ки, ты согласен, что многовато?

– Очень много.

– Рада, что хоть ты на моей стороне, – и я благодарна сжала его плечо.

– Руки от него убери! – воскликнула призрачная девушка.

– Сама убери!

– С кем это они? – пробормотал Мин Ки.

– Точно–точно, – выдохнул Юн, – ты же не видишь призраков. Сейчас… Эй, Кумихо, дай ему свою бусину.

Бусину? Как Менбусин может так просто разбрасываться моей бусиной?

– Ни за что!

– Да в чем проблема? Ты отдашь бусину, и Мин Ки тоже сможет видеть призраков.

– Но я не хочу видеть призраков! – испугался Мин Ки.

– В жизни часто приходится делать то, что не хочешь. В школу же ты ходил.

– Это другое! Вы безумцы! А я… я лучше пойду.

– Стоять! – крикнул Юн.

Он подошел к Мин Ки вплотную и подул ему в лицо. Мин Ки проморгался, а потом закричал.

– Кто эта жуткая женщина! – кричал он, – кто она?

– Ты ее задел, – фыркнула я, – какой девушке понравится, когда ее зовут жуткой?

– Теперь сядьте! – рыкнул Юн, – все вы сядьте! И ты Квищин сядь.

– Кви–Квищин? – пробормотал Мин Ки.

– Да, она призрак убитой девственницы.

Мы с Мин Ки одновременно обернулись на девушку. Она не стала отвечать на наши взгляды, лишь вжалась в диван, спрятав голову за лохматыми волосами.

– Что ты со мной сделал? – Мин Ки снял очки, будто плохое зрение могло помочь ему перестать видеть призраков.

– Отдал тебе мою силу.

– Какую еще силу!

– Я Дух Загробной жизни Менбусин, у меня есть сила видеть потусторонний мир и управлять им. Но, к сожалению, в теле ребенка большей частью моей силы воспользоваться невозможно, поэтому я передал ее тебе. Теперь ты, Мин Ки обладаешь силой Менбусина.

– Ты мог передать свою силу мне! – воскликнула я, – зачем мучить Мин Ки?

– Нет–нет, Лисица, тебе не доверяю.

– То есть я теперь, – Мин Ки вздрогнул, – я могу управлять призраками? Что это значит?

– Это ненадолго. Только до того момента, пока я не верну себе свое тело.

– Но все же… Я могу повелевать этой Квищин?

– Не можешь, и поймешь все, когда придет время, теперь к делу! – хлопнул в ладоши Юн, – нам надо ехать на Чеджу.

– Почему туда?

– Там мой вход в загробный мир.

– Ты же шутишь, да?

Мин Ки покосился на несчастную Квищин и осторожно отодвинулся от нее.

– Времени мало, – продолжал Юн, – надо скорее, пока меня не ринулись искать.

– Искать? Кто?

В дверь постучали.

– Они, например, – ухмыльнулся Юн, – Мира, не открывай!

– Это мой дом, я и решу.

– Стой!

– Размечтался, – выдохнула, – должно быть, это журналисты. Им лучше ответить сейчас, а то не отвяжутся.

Но на пороге стояли не журналисты. Полицейский и тетушка с обеспокоенными глазами.

– Мы должны обыскать Ваш дом, – сказал полицейский.

– А в чем дело?

– Вы скрываете пропавшего ребенка.

– Какого еще ребенка?

– Моего! – заплакала тетушка, – моего сыночка!

– Тут, верно, какая–то ошибка.

Я не успела опомниться, как эта женщина влетела в мой квартиру и стала ходить из комнаты в комнату, пока наконец не вытащила за руку Юна.

– Сынок! Это та женщина, да? Она тебя похитила?

Юн смотрел на то тетушку, то на меня.

– Вот об этом я и говорил, – недовольно выдохнул он, – проклятье!

– Сынок! Мой мальчик, бедный–бедный ребенок! – приговаривала женщина, – а Вас я посажу! Обещаю, что посажу!

Какая странная ситуация. Мне потребовалась пара минут на то, чтобы прийти в себя. Юн залез в тело ребенка, и эта женщина – мать того ребенка. Ох… Пора использовать чары.

– Слушайте, это все ошибка, – пролепетала я, легко касаясь локтя полицейского, – вы, вероятно, перепутали. Идите, куда шли, а ребенка оставьте мне, хорошо?

– Нет! Берем мальчика и уходим. И эту женщину тоже!

– Но как же?

– Что, не работают твои чары? – оскалился Юн.

– Не работают…

Я взглянула на безымянный палец полицейского. Женат. И, видимо, женат по любви. Да уж, и у моих лисьих чар были ограничения. Я не могла влюбить в себя человека, который уже был в кого–то по ушли влюблен.

– Мой мальчик, знаю–знаю, тебе пришлось так тяжело, – приговаривала обеспокоенная мать, – мы накажем эту злую тетю.

Злая тетя? Это она обо мне?! Тетя! Злая?

– Мира еще как заслужила быть наказанной, – ухмыльнулся Юн, – но, отпусти меня, женщина.

– Мой бедный мальчик, – она отшатнулась, – что? Как ты меня назвал?

– Молодец! Сын года!– не удержалась я.

Полицейский достал наручники.

– Ладно, ребят, сматываемся! – скомандовала я и рванула в заднюю комнату, успев схватить малыша Юна.

– И что дальше? – пробормотал Мин Ки, – они же выломают двери!

– Ну, я полечу, а вы двое… – осмотрелась в поисках Квищин, – девушка, милая, ты ведь сможешь поднять моего помощника.

– Поднять? Это в смысле понести его?

– Ну да.

– Наверное…

– Нет–нет–нет! – запротестовал Мин Ки, – я не позволю какой–то девчонке поднимать себя!

– Тебя никто не спрашивал, – отрезал Юн, – а ты присядь.

Я присела, и он забрался мне на спину. Какая дикая ситуация. У меня на спине, конечно, сидит мальчик, но я–то знаю, кто этот мальчик на самом деле. Ох…

Мы вылетели через окно. За моей спиной развивались лисьи хвосты. Опускаясь на холодный асфальт, я осознавала, что определенно попала на камеры видеонаблюдения. У меня возникнут огромные проблемы. Но об этом мы должны были подумать позднее, сейчас уехать.

Глава 12: Мы не друзья!

Глава 12

– Ты не умеешь! – воскликнула я, – ты же проспал девяносто лет!

– Я уже водил, когда ехал к тебе на студию.

– Но ты же… ребенок!

– Это вы все дети! Один призраков боится, другая – потеряла серьгу.

Юн уселся на водительское кресло. Придвинул его ближе. И повел. Не просто повел. Он гнал, наплевав на правила дорожного движения.

– Менбусин, милый, не обязательно так гнаааать!

И мы гнали. Я поражалась тому, как мы остались живы. Чуть не врезались во все на свете. Больше он не сядет за руль! Никогда! И тем не менее, вечером мы уже сидели на пароме до Чеджу.

– И как тебе современный мир? – спросила я задумчивого Юна.

– Мира, мы не друзья.

– Для меня друзья. Я же говорила, что временами приходила к тебе за советом.

– Но я даже тебя не слышал, какие советы?

– Ничего, я выдумывала сама, – усмехнулась я, – представляла, что ты мог бы ответить.

– Это же глупо.

– Ничего, я не боюсь быть глупой, если от этого станет легче.

Юн повернулся на меня и внимательно посмотрел.

– Мир все тот же, – ответил он, – появилась всякая глупость вроде машин или телефонов, но мир тот же. И он всегда останется тем же.

– Нет же!

– Ты поймешь это, когда понаблюдаешь за мертвыми.

– Но ты не можешь отрицать очевидное. Мир изменился.

– Люди не поменялись.

Как он может такое заявлять. Он только–только проснулся после девяностолетнего сна, еще не успел ничего понять.

– Не соглашусь, – сказала я, во–первых, современные люди меньше общаются друг с другом. Во–вторых, они стали обидчивее, в–третьих…

– Они просто одиноки, – перебил Юн.

– Я искала хороших людей на протяжение девяноста лет, и не нашла никого. Кажется, из поколения в поколение они становились все хуже.

– Или ты становилась все хуже.

– О чем ты говоришь?

– Ты просто разочарованная девчонка, которая на самом деле вместо того, чтобы искать хороших людей занималась тем, что наказывала плохих. Хороших людей можно встретить в лечебницах, например.

– В больницах, – исправила я.

– Да как их не назови, суть одна.

К нам подошла незнакомая тучная женщина, улыбнулась щербатой улыбкой.

– Девушка, может, ваш очаровательный сын хочет поиграть с моим ребенком? – спросила она.

– Да, он с удовольствием поиграет!

– С кем это ты? – спросил Юн с беспокойством.

– С женщиной.

– Здесь никого нет.

– Не могла же я ее придумать!

Тут ее лицо побелело, и проступили вены. Внутри меня все перевернулось. Она же призрак! Призрак! И она летела прямо на меня.

– Юн, сделай же что-нибудь!

– Не могу, я отдал силу Мин Ки, я теперь их даже не вижу.

– Я тоже не хочу их видеть!

Я отступала к борту. Голова стучала. Нет–нет–нет. Женщина летела на меня и в ее глазах читалось лишь одно: безумие!

– Я видел твою душу, – неожиданно произнес Юн.

– Душу? – женщина замерла и направилась к Менбусину, – и где моя душа? Говори?

– Я не вижу ее и не слышу, – напомнил мне Юн, – так что озвучивай.

– Она спрашивает, где ее душа?

– Стоит у одного из входов в загробный мир. Обыщи их все, где–нибудь да найдешь.

– Но я не знаю, где входы!

– Она не знает, где входы, – повторила я, – что за входы вообще?

– Лети и ищи, пока не поздно, – отозвался Юн, – улетай, а то ты никогда не найдешь свою душу.

Женщина улетела, и мы остались одни.

– Как она может потерять свою душу? – выдохнула я, – разве призраки – это не души.

– Не всегда. Когда человек умирает, у него сохраняется не только сама душа, но и память о своей жизни. И, если человек слишком много времени проведет в потустороннем мире, тогда он может потерять душу. То есть душа не выдержит и полетит ко входу в загробный мир, и будет ждать там, а ее бездушная оболочка с воспоминаниями станет злым духом, тем самым, который охотится на людей, вредит. Поэтому злые духи опасны. Ведь у них нет души.

– Жуть какая, и это я виновата в их появлении?

– Ты.

– Жуть какая.

Я выдохнула и спрятала лицо в ладонях. Я и подумать не могла, что теперь в мире стало так жутко жить. Все в призраках, и люди даже не знают.

– Но ведь они не вредят тем, кто их не видит, верно? – пробормотала я, – значит, может все не так страшно?

– Они вредят тем, кто только что умер. Могут наброситься на новоприбывшую душу. И могут навредить людям, тем, кто в отчаянии или зол. Они даже могут вселяться в людей.

– Прости, Юн, я ж правда не знала.

– Не у меня извиняйся.

Глава 13: Снова та пещера!

Глава 13

Как не уезжала. Снова та же пещера. Запыленные книги в шкафу.

– Поверить не могу, – бормотал Мин Ки, – безумие какое–то. Мы точно в секту попали!

– Это мой дом, – сказал Юн.

– Дом? Ты живешь в пещере? А где кровати?

– Я не сплю.

Вокруг летала наша призрачная девушка Квищин. Она ничего не говорила, но мельтешила и от этого раздражала.

– Юн, милый, а напомни–ка нам всем, зачем мы взяли с собой призрака?

– Нам пригодится любая помощь.

– А что, если она – злой дух? Что, если ее душа тоже летает где–то далеко?

– Я не злой дух! – воскликнула Квищин.

– Она не злой дух, – ответил Юн, прохаживаясь по своему жилищу, – она девушка, у которой есть незаконченное дело. Люди, у кого есть такие дела, не теряют душу.

– О, и какое же это дело?

– Неважно!

Мы все проследовали за Юном в его тронный зал. Наверняка, сам он эту комнату называл иначе, но именно здесь стоял трон, а на троне сидела высокая фигура, накрытая простыней.

– Это твое тело? – спросила я, – зачем накрыл его?

Может, он решил его спрятать? Я решила скинуть тряпку.

– Не трогай.

– Почему?

– Просто не трогай.

– Да что там такое? – не выдержал Мин Ки и сам сдернул простыню.

Под ней ничего не было. Пустота. Воздух.

– Я же говорил не трогать!

– А где твое тело? – смутилась я.

– Там. Оно просто невидимое.

– И давно?

– С тех пор, как я проснулся. Это плохой знак. Если не успею вернуться в него, тогда исчезну.

– Исчезнешь?

– Да, исчезну, – Юн попытался закинуть простыню обратно, но у него не получалось.

Он неловко подпрыгивал, но не доставал. Мин Ки помог.

– Спасибо, – пробормотал Юн и откашлялся, готовясь говорить детским голоском серьезные взрослые вещи, – а сейчас, за мной.

Мы с Мин Ки переглянулись и пошли. Было ли нам страшно? Мин Ки–то было точно. Он почти дрожал и дышал слишком уж часто. Я взяла своего помощника за руку и подбадривающе улыбнулась.

– Что Вы делаете?

– Мин Ки, все нормально. Все будет нормально. Я знаю Юна, ему можно доверять.

– А вот Вам вряд ли! – он вырвал руку из моей руки.

– Да брось, мы уже второй год работаем вместе. Ты лучший помощник из всех, кто у меня был.

Мин Ки бросил на меня обиженный взгляд.

– Из–за Вас за мной охотится полиция.

– Да ладно тебе. Зато это весело.

– Вы не понимаете, я не могу жить так просто! У меня есть семья, за которую я отвечаю. Я не могу рисковать своей жизнью! Я должен быть с ними! После смерти отца у них остался только я.

– Милый, в современном обществе женщины тоже могут работать.

– Мои сестры еще учатся!

Я закусила губу. Неловко вышло. Как странно, я знала, что у Мин Ки есть сестры, но никогда не интересовалась их жизнью, а об их возрасте даже не задумывалась.

– Мин Ки, – позвала я, – когда выберемся, повышу тебе зарплату.

– Если. Наверное, Вы хотели сказать: «Если выберемся!».

– Выпишу тебе премию.

– Я запомнил.

Юн дернул за рычаг и на наших глазах одна из стен начала медленно рушиться.

– Ты рушишь свой дом? – ухмыльнулась я, – молодец, мальчик.

– Ты бы лучше волновалась за загробный мир, а не за мою пещеру.

И мы шагнули вслед за Юном.

Какое странное чувство… Словно я стала легкой и на душе стало легко. Мы стояли на белоснежной поляне. Снег? Это снег? Я коснулась. Мягко, но не холодно. Как странно.

– Юн, в чем дело? Где мы? – повернулась я на мальчика.

Но сейчас этот мальчик смотрел на меня испуганно, и так, словно не узнавал.

– И куда ты нас притащил? – спросила я, – давай, рассказывай.

Мальчик отступал– отступал, а потом сел на снег и просто заплакал.

– Юн? Ты чего творишь?

– Я хочу к маме, – продолжал мальчик, – мама! Мамочка.

– Ну все, хватит издеваться надо мной! – прикрикнула на него я, – поиграли и хватит.

– Поиграли? Мы не играли. Мама? Где моя мама?

И я смотрела в напуганные глаза этого мальчика и понимала главное. Это не Юн.