Седьмая доля

Часть первая Сердоликовый бог Глава 1 Чёрная радуга

Часть 1

СЕРДОЛИКОВЫЙ БОГ

Глава 1 Чёрная радуга

Чёрная радуга

Выпила сердце птицы,

Которая не захотела

Наземь садится...

Сергей Муценко

Апрельское утро выдалось на редкость холодным и пасмурным. С севера и востока, со стороны Лосиного острова, потянулись к центру огромного города низкие грозовые тучи. Зачастил дождь.

Захар поднял воротник плаща и огляделся. Хвоста не было. За серой паутиной дождя не промелькнула ни одна тень. И всё же, на душе Захара было не спокойно и причиной тому могла быть радуга. Чёрная радуга. Тяжёлые, иссиня-чёрные, багровые по краям дуги казались приклеенными к грязной холстине неба. Радуга была похожа на изогнутое тело гигантской змеи, смертельной петлёй охватившей город.

«Неужели, снова?» — подумал Захар, пряча в карманы озябшие руки. Чёрная радуга не впервые появлялась над городом. Явление, само по себе до чрезвычайности редкое, было несомненным знамением. Грозным, таинственным, не предвещавшим ничего доброго. И всякий раз при её появлении в городе происходило что-то недоброе, нехорошее. Люты, попритихшие было в прошлые годы, теперь явно активизировались. Покушения и убийства, грабежи и рейдерские захваты. Что же будет на этот раз?

Миновав Звёздный бульвар и стремнину Останкинского проезда, Захар выбрался на аллею Космонавтов и снова взглянул на небо. Радуга поблекла, но всё ещё подавляла своею мрачною красотой.

У служебного входа в музей Космонавтики Захар остановился и поднял руку. Камера тотчас считала код на его ладони и тайная дверь, декорированная под серый карельский мрамор, немедленно отворилась.

— Светлого дня, мастер! — приветствовал Захара дежурный страж, случившийся в коридоре. Он был одет в синий комбинезон с вороном на шевроне.

— Добра и света, Иона, — отозвался Захар, минуя дежурного.

В конце коридора послышались приглушённые голоса, и Захар устремился на этот шум.

За мутными стеклянными стенами общей комнаты угадывалось несколько силуэтов. Захар толкнул неплотно прикрытую дверь и шагнул внутрь помещения. Спорили двое: седовласый маг Велисарий и старший витязь Фома. Спорили горячо и самозабвенно. При их диспуте присутствовал и третий персонаж — светловолосый юноша в голубой форме послушника. Он со скучливым интересом рассматривал защитные руны на потолке комнаты.

— А, Захар, — обернувшись к вошедшему, воскликнул Фома. — Видел уже? Четвёртый раз за год! Каково?! Совсем обнаглели люты.

— Светлого дня! — поприветствовал Велисарий Захара, склоняя седую, расчёсанную на пробор, голову. — Брат Фома несомненно прав, утверждая, что знамение чёрной радуги несёт граду неисчислимые беды. Однако, не могу утверждать наверное, что причастен к сему событию сам Лют или кто-то из его челяди. Вот, помню, в аккурат перед отречением императора Николая...

— А почему вы решили, что чёрную радугу устроили люты или кто-то ещё? — неожиданно вступил в спор светловолосый юноша. — Разве, не может это быть вполне обычным природным явлением? Да, редким. Но, обычным, естественным.

Только теперь Захар разглядел юношу повнимательнее. Помимо светлых соломенных волос, он имел тонкий, с горбинкой нос, васильковые насмешливые глаза и подбородок, украшенный косым розовым шрамом.

«Умён, дерзок, смел», — сделал короткий вывод Захар.

— Чёрная радуга, мой юный друг, конечно, может возникнуть и сама по себе, — сказал Захар, снимая с себя изрядно намокший плащ и водружая его на вешалку. — Однако, на кануне Змеева дня, вряд ли это случайность.

— Змеев день! — тихо воскликнул юноша. — Верно! Как же я мог забыть?! Ведь, завтра же, восьмое апреля! Змеев день, день возрождения Тарха!

— Вот именно, — горячо поддержал Фома. — Для лютов возрождение Тарха — возрождение солнца, приход весны и конец власти сумрака.

Разговор о чёрной радуге прервал голос Дары, прозвучавший из селектора связи:

— Всем светлого дня! Захару Рюмину и послушнику Даниилу велено немедленно прибыть в чертог командора.

Захар вопросительно взглянул на юношу, щёки которого мгновенно зарозовели. Послушник нервно поправил упавший на лоб вихор и одёрнул свою голубую куртку.

Захар сделал ему знак следовать за собой и первым вышел из общей комнаты.

Перед дверью в чертог командора застыли в карауле сразу четверо стражей. Предусмотрительная мера, если считать, что боевики Люта рыщут по всему городу. После последней стычки отделу пришлось и вовсе тайно перебираться из Столешникова сюда, в музей Космонавтики.

Стражи приветствовали Захара кивком головы, а на послушника посмотрели строго и подозрительно.

— Это — со мной, — бросил им Захар и отворил массивную скрипучую дверь.

Помещение, которое превратили в чертог командора, ещё недавно представляло музейный запасник, где вдоль стен теснились стеллажи с космической всячиной. Предметов, знакомых Захару, было в новоявленном чертоге, лишь два: чеканная голова ворона на синем фоне — символ мудрости и зоркого ока, и огромный экран, подвешенный высоко от пола. На экране жарко и радостно сияло солнце.

— Светлого дня, друзья, светлого дня! — поприветствовал вошедших командор отдела магической безопасности. Седовласый поджарый старец с пронзительным насмешливым взглядом. — Однако, день сегодня, по правде сказать, и не светлый, и не добрый. — произнёс он, поднимаясь из-за обширного приземистого стола.

— Вы о чёрной радуге, экселенц? — спросил Захар, ища взглядом, куда бы присесть. На глаза ему попалось большое, странного вида кресло, из которого к полу свисали разноцветные провода и трубки. Захар признал в нём сидение космонавта. Пристроившись на край этого музейного раритета, Захар приготовился внимательно слушать.

Послушник так и остался стоять посреди комнаты, теребя в руках какой-то листок.

— Чёрная радуга подождёт, — произнёс командор и, взяв со стола пульт, переключил картинку на экране. — У нас убийство. Похоже, ритуальное. Вот, взгляните.

Глава 2 Знак Дыя

Как-то раз сидел Дый в своём небесном чертоге и решил поглядеть, как там внизу, на земле, люди живут.

Попросил Стрибога разогнать ветром тучи — и ужаснулся, увидав беззакония, убийства, разбои, грабежи.

Е. Глушко; Ю. Медведев «Русские легенды и предания»

На Якиманку оперативная группа прикатила на зачарованном автомобиле, который в четверть часа преодолел повседневные столичные пробки. Дом, в котором случилось убийство, как две капли воды походил на стоящие рядом с ним многоэтажки. Различие было лишь в одном — в его дворе собралась небольшая озабоченная скорбным событием толпа.

Когда Захар, его новый напарник и сутулый, тщедушного вида следопыт Гаврила, покинули машину, к ним тотчас устремился коренастый полицейский с погонами капитана.

— Кто такие, откуда? — бесцеремонно произнёс он, подходя к троице неизвестных.

— А вас не учили здороваться, капитан? — хладнокровно заметил Захар и извлёк из кармана удостоверение с головой ворона на обложке.

— А, магбезопасность пожаловала, — со вздохом протянул полицейский. — Разрешите представиться, капитан Соболев, участковый.

— Доложите обстановку, капитан. — потребовал Захар. — Когда и при каких обстоятельствах произошло убийство?

— Обстановка кислая, — поморщился участковый. — Не поймёшь, как вошли, не поймёшь, что взяли. Ни следов, ни зацепок. Наши следаки покрутились тут, да уехали. Глухарь, говорят.

— А убитый? Что можете сообщить о нём?

— Федоркин Алексей Иванович, — с готовностью сообщил участковый. — Пенсионер. Жил одиноко, замкнуто. В прошлом, известный археолог. В последнее время коллекционировал всякую рухлядь. Не квартира, а Третьяковская галерея.

— Кто нашёл убитого?

— Сосед. Горохов Илья Егорович. Бывший военный. Приятель убитого.

— Вот как, — Захар вынул из кармана блокнот с ручкой и старательно записал услышанное. — А где сейчас гражданин Горохов?

— Дома, где ж, ему быть, — невесело усмехнулся участковый. — После инсульта он дальше туалета не путешествует.

— Ну, что ж, капитан, — закрывая блокнот, произнёс Захар, — пойдёмте, покажете всё на месте.

На площадке, перед квартирой номер семнадцать, тихо разговаривали двое: сержант с сонной физиономией и пожилой плотный гражданин, тяжело опиравшийся на ходунки.

— А вот, и Егорыч, — указал на пожилого гражданина капитан.

— Горохов Илья Егорович, — самолично представился инвалид, — подполковник в отставке. А вы, товарищи, должно быть, из следственных органов.

Захар кратко назвался сам и представил своих спутников.

— Скажите, Илья Егорович, — обратился к инвалиду Захар. — Вы были другом убитого и, должно быть, часто бывали в его квартире?

— Так точно, — по-военному ответил Горохов. — Мы с Лёшей давно приятельствуем. У меня и ключ от квартиры имеется. Годы, знаете ли, а мы с ним бобылями живём. Вот, друг за дружкою и приглядываем.

— А с коллекцией гражданина Федоркина хорошо знакомы?

— Конечно, — охотно подтвердил инвалид, — Лёша коллекционер был заядлый. Весь его инвентарь я наперечёт знаю.

— Тогда, может быть, вы скажете, не пропало ли чего из квартиры убитого? — спросил Захар, снова доставая из кармана блокнот и ручку.

— Как же не пропасть, — печально вздохнул Горохов. — Пропало. Божок пропал сердоликовый — Дый. Лёша его особо ценил и хранил в потайной нише в секретере.

— А как вы поняли, что украли именно его?

— Так ведь, знак же был нарисован на зеркале, — пояснил Горохов. — Кровью нарисован, я это сразу понял. И полиции об этом сказал, тем, что до вас были. Только им, кажется, это не показалось важным.

— Ясно, — вздохнул Захар. — А описать божка сможете?

— Фигурка сантиметров пятнадцать, — морща лоб, произнёс полковник. — Вырезана из красного сердолика. Весьма искусно, надо сказать. Лёша привёз её с раскопок лет двадцать назад и говорил, что она дохристианской эпохи. Собственно, её фото и описание имеется в альбоме. Лёша ко всем своим экспонатам был до чрезвычайности щепетилен.

— Альбом, говорите, — задумчиво произнёс Захар, — давай те ка, зайдём в квартиру и посмотрим всё вместе с вами.

Захар толкнул незапертую дверь и пропустил инвалида вперёд себя.

В квартире коллекционера, несмотря на включенный свет, было сумрачно и неуютно. Повсюду, занимая каждый квадратный дюйм, теснились старинные вазы, статуэтки и свёрнутые в рулоны толи ковры, толи древние гобелены. На полу, на крохотном свободном пространстве, белел изломанный контур, обрисованный вокруг тела убитого. Само тело успели отвести в морг.

— Как же я ментальный слепок сделаю без убитого? — проворчал Гаврила.

Захар и сам был раздосадован поспешностью полицейских. Как известно, все магические метки на месте преступления лучше всего снять в первые же часы. И больше всего их остаётся на потерпевшем.

— Альбом вон там, на секретере, — подал голос пенсионер.

Захар и двое его сотрудников кое-как протиснулись к секретеру, а отставной полковник остался в прихожей. На ходунках ему попросту негде было развернутся в этом музейном запаснике.

— Ого, да это же, восемнадцатый век, Франция! — воскликнул послушник Даниил, жадно разглядывая секретер. — Настоящий Людовик!

Захар взял с лакированной полки секретера увесистый кожаный альбом и принялся перелистывать страницу за страницей, пока не нашёл нужную. Сердоликовый бог был запечатлён с трёх ракурсов. Фигурка и в самом деле искусно вырезанная, являла собой божка в виде бородатого старца со строгим добродушным лицом.

Под фото ровным каллиграфическим почерком было выведено:

Статуэтка-оберег «Бог Дый». Найдена на раскопе городища Перынь (Новгородская обл.) 12.06.2018. Предположительно 7 — 8 век, дохристианский период.

— А где зеркало с нарисованным знаком? — спросил Захар, обращаясь к оставшемуся в прихожей участковому.