Седьмое Солнце: игры с вниманием

От автора

Обычно быстро и громко выстреливают книги, которые потакают человеческим слабостям и страстям. Они бьют в цель сразу, ибо в людях такого много, и оно на поверхности. Те же, что для души, доходят медленнее. Ведь она спрятана глубже... а у кого-то и вовсе заперта в сейфе.

Антон.

 Хочу поблагодарить родителей.

 Ведь описывая их в книге, я довольствовалась памятью и не напрягала фантазию.

 Катя.

Пролог

В каких вы отношениях с Тьмой? Она заботливая мать, ласково принимающая вас, уставшего и плененного дневными заботами, в миры полночного забвения? Или безликая сестра, существующая где-то там, за границей искусственного света, льющегося из окна? А может, она страстная любовница, всегда влекущая и желанная? Чувствуете ли вы ее тайну? Когда без сна ворочаетесь в постели, гуляете в сумерках или едете в такси по ночному городу? Сжимается ли сердце, трепещет ли, преисполненное невысказанных обещаний? А может быть… и вы тоже... просто... спите сейчас?

Катя всегда по-особенному любила ночь. Когда тьма опускалась на город, заставляя дневную суету таять в отблесках включенных фонарей, когда гулкое эхо шагов запоздалых прохожих тревожило пространства подземных переходов, а редкие машины проносились с шумом: «вж... вж... вж...», она часто ускользала из дома.

Девушка наряжалась во что-то блеклое и бесформенное, не дающее любопытному взгляду понять возраст или пол человека под одеждой, и бесцельно бродила по спящему городу.

Маршрут всегда получался разным: здесь она не выбирала, ноги сами несли вперед. Мимо парков, дорог, остановок — знакомых по дневной жизни, а сейчас пустынных и насквозь промерзших; медленно ползли закрытые ставнями магазины, темные проемы окон зданий, детские площадки, припаркованные автомобили; лишенные подробностей улицы и заборы.

В ту ночь шел снег и протяжно выл ветер. Большие белые хлопья, кружась, медленно падали на холодную землю. Они затирали края предметов и образов, хоронили под собой мысли, размывали границы привычного.

Следуя по знакомым ориентирам — силуэтам торчащих из-под снега лавочек и кустов, Катя медленно брела по парку. В теплое время года на первых курсах колледжа, если отменяли занятия, она часто гуляла здесь, и успела изучить каждую тропку и каждое дерево. Вот сейчас — тридцать ступенек вниз, на площадь, и справа раскинутся аттракционы, а слева — фонтан, кафешка и железный мостик. Они вставали на обочинах внимания неясными грудами, сложенными больше из призрачных фрагментов памяти, чем нарисованные реальным зрением.

«Один, два, три...» — отсчитывает ступени безликий внутренний голос. Низкое мрачное небо над головой неподвижно и бездонно. «Пять…» — тишина поглощает шорох шагов, дорожка следов теряется позади, утопает в девственно-чистом покрывале снега. Здесь, вдали от света дорожных фонарей, тьма становится гуще, обволакивает, смыкается за спиной. «Восемь…» — она растворяет мысли, эмоции, звуки... «Тринадцать…» — тело движется само по себе, а ты уже наблюдаешь за ним оттуда, из тьмы... «Двадцать один…» — ты часть чего-то огромного и безмерно красивого... «Тридцать четыре...». Что? Но их должно было быть только тридцать! Эта мысль не успела дозреть окончательно: Катя споткнулась и, не удержавшись, резко завалилась вперед. Очарование ночи звенящими осколками покатилось по снегу. Ее пронзил страх и, стихийно разрастаясь, перерос в дикий, неконтролируемый ужас. Она упала на чье-то тело. Человек лежал, раскинув руки, полностью погребенный под слоем снега, и наверняка был мертв. Мгновенно вскочила, а рот сам распахнулся для крика, но получилось лишь слабое мычание. Ее тряхнуло, в голове сверкнули электрические вспышки. Разряд склеил снежинки между собой, и они заскользили навстречу, налипая в большой снежный ком, пока тот наконец не достиг пустоты внутри. И тогда образ оформился в первое понимание: «А тело-то было мягким».

Тут человек зашевелился, сел, отряхивая черные волосы, затем неторопливо поднялся и попытался очистить одежду от снега.

— Твое лицо выглядит знакомо. Кто ты такая и чего тут шляешься? — недовольно процедил он. Голос оказался молодым и слегка охрипшим, видимо, от холода.

Прошла минута, а Катя лишь беззвучно открывала и закрывала рот. Парень закончил свое занятие и теперь сверлил ее насмешливым взглядом, его странные глаза слегка мерцали в темноте.

— Ну и? Язык проглотила? Или немая с рождения?

— Я не... — наконец пролепетала девушка, вернув контроль над звуками, — я просто гуляла...

Он удивленно огляделся по сторонам.

— Ты серьезно? В такую ночь? А тебе не говорили, что свидания с тьмой не всегда безопасны?

Бывает, что человек, вроде бы встреченный случайно, через года начинает значить для тебя многое. А когда привязываешься настолько, что присутствие его в твоей жизни кажется чем-то обыденным и нерушимым, вдруг теряешь его снова. Но сейчас Катя была напугана, она не могла знать, что в тот роковой день, в далеком будущем, небо будет все также ронять на землю крупные хлопья снега, заметая ее следы в спящем городе.

На следующее утро ее разбудил будильник и, как ни старалась, девушка не могла вспомнить, что стало с тем парнем и обратный путь домой. И она не задумалась, как, впрочем, и после предыдущих своих прогулок, почему сапоги и куртка всегда остаются сухими и чистыми. Но парень... С тех пор прочно засел в глубине подсознания — его размытый образ несколько лет будоражил воображение и являлся во сне. Там были и другие: люди, которых она никогда не встречала в реальности — здесь они казались ожившими и настоящими. Были и места — не узнанные, но смутно знакомые, где они собирались вместе и что-то делали, обсуждали... И еще... в этих снах она сама словно становилась другой — более решительной и сильной.

Катя не видела в этом никакой магии и старалась не замечать возможные симптомы душевной болезни. Она полагала, что просто включилась «защитная компенсаторная реакция психики» на постоянный стресс. Ведь она целый год напряженно готовилась к поступлению в медицинский институт, а, оказавшись там, училась на отлично. Жизнь протекала однообразно: из института сразу спешила домой, чтобы подготовить материал на завтра. Никаких прогулок, праздников, личной жизни. Конечно, рассуждала девушка, поэтому подсознание и создало свой фантазийный мир снов — чтобы иметь возможность для переключения и отдыха. Хотя в последние два года странные сновидения прекратились — видимо, она привыкла к повышенным нагрузкам.

Глава 1. Если бы не птица...

В летнем кафе играла зажигательная музыка, слышался гомон голосов и женский смех. Середина августа — в городе самое пекло; и лишь когда раскаленное солнце ныряло за крыши домов, а на небо лениво выползал надкусанный блинчик луны, становилось чуточку легче. Но присоединялась другая напасть — летучие кровососы. С наступлением сумерек они спешно покидали свои убежища, а с первыми лучами вновь прятались, стараясь жадно приникнуть к прохладным щелям и трещинам, дарующим влагу и временное забвение. Не успевших ждала печальная участь — они, конечно, еще делали отчаянные попытки схорониться под листьями деревьев, скамейками, крышами, брюхами машин... но сухой воздух безжалостно иссушал их тела, а тень была так слаба и изменчива...

 Шлеп! Катя взмахнула ладонью и припечатала к ноге сразу двух.

— Фу... один уже успел натрескаться! — поморщилась и салфеткой счистила останки вместе с кровью. — Сожрут, пока до дома доберусь. Зря только платье надела.

— Может, все-таки вызвать такси? — слабо пискнула Вика, виновница торжества. — Уже за полночь.

Катя терпеть не могла подобные мероприятия — мало того, что нужен подарок (а, когда ты студент, денег всегда не хватает), так в довесок приходится говорить за столом глупые тосты (можно подумать, что твои пожелания что-то изменят), улыбаться на публику и поддакивать уже поддавшим, что они милы и остроумны...

Но одногруппница Вика была ее единственной подругой и, к тому же, соседкой по парте. Поэтому она, стиснув зубы, выстрадала четыре часа этого бестолкового праздника — дня рождения.

— Нет! — отрезала Катя. — Здесь семь минут идти, такси дольше ехать будет. — Ну не хотела девушка тратить лишнее, к тому же, окончание торжества окрыляло, и перспектива находится здесь еще, ожидая машину, не очень-то радовала.

— Наверно тебе виднее, — неуверенно закончила именинница.

Приобняв ее напоследок, девушка развернулась на каблуках и резво рванула вперед по знакомой тропинке. До дома действительно было всего ничего: немного пробежаться по парку; держась правее, выйти на дорогу, пересечь зебру, проскочить рельсы на железнодорожных путях — и вот она, родная десятиэтажка.

Она обогнула дерево с кормушкой для белок, прошла мимо побитых засухой кустов, насмешливо проводила взглядом заваленный на бок трухлявый пень, — в темноте его легко принять за крадущееся животное, но она не повелась: просто помнила, что он тут есть. Вовремя пригнулась под нависающей веткой, словно специально притаившейся в ожидании неудачливого прохожего. Краем внимания зацепила шебуршание в пожухлой траве — это загулявшийся еж припустил со всех ног. И вдруг в голове всплыл утренний монолог мамы: «Доча, будь осторожна, я сегодня слышала от Любы (ну ты знаешь, у нее муж мент), что в городе пропадают девушки. Скрывают, сволочи, чтобы паники не было — за свои места боятся». А следом в сознание протиснулась давно позабытая фраза незнакомца: «… свидания с тьмой не всегда безопасны». Внутри шевельнулось смутное дурное предчувствие, и Катя, покрепче сжав сумочку с перцовым баллончиком, ускорила шаг.

Впереди замаячил светлый участок — там кончалась полоса деревьев и начиналась дорога. Она знала, что на открытом пространстве страх быстро исчезнет, рассеется светом луны и уличных фонарей.

Нет, Катя вовсе не была трусихой. С 12 лет завсегдатай секций по восточным единоборствам, курсов самообороны для девушек и школ по борьбе — она умела за себя постоять. Уйти от удара, избавиться от захвата, обезоружить и наиболее эффективно и не всегда честно всыпать по первое число. Правда, из-за учебы в институте пришлось забросить занятия, но все равно она полагала — тело вспомнит приемы, за годы отработанные до автоматизма, если потребуется.

В десяти метрах замаячил выход из парка, девушка облегченно выдохнула и начала расслабляться. Она, как и многие, где-то на уровне инстинктов ощущала незримую опасность, которая может скрываться в темноте; хотя, как показывает практика, та чаще всего предстает до безобразия освещенной.

«Шур — ухх — вшш — шух-шух…» — неожиданно прямо из-под ног шарахнулась и тяжело взлетела на дерево крупная птица. Катя рефлекторно отшатнулась в сторону, а сердце сорвалось и бухнулось вниз, обдав кожу холодными брызгами. «Хрусть!» — правая нога, угодив каблуком в выемку почвы, неестественно подогнулась. Потеряв равновесие, девушка рухнула на колени и тут же ощутила резкую боль в лодыжке.

— Черт возьми! Откуда сова посреди города-миллионника? Как странно...

— Ага, — согласился внутренний детектив (В.Д). — К тому же, совы летают бесшумно...

Морщась и ойкая, ощупала травмированное место. Похоже, растяжение связок. Дурное предчувствие разом усилилось, напитавшись болью. Домой... нужно быстрее доковылять домой. Подобрав лежащую на земле сумку, спешно двинулась к зебре. Успела сделать несколько шагов. Замерла. Резко оглянулась, ощутив лопатками чье-то внимание. Позади на ветке маячил неподвижный силуэт ночной птицы. Огромные глаза светились в темноте желтой радужкой, а вот взгляд... Она поежилась. Взгляд был человеческим. И Катя была готова поклясться — птица пристально наблюдала за ней.

Уже оставив за спиной белые полосы пешеходного перехода и неуклюже перевалившись через бордюр, с тревогой заприметила красную иномарку, стремительно несущуюся по пустой дороге. И сразу постучалась мрачная уверенность — мимо та не проедет.

Машина скрипнула тормозами и остановилась напротив. Двери по бокам распахнулись почти синхронно, — и из них торопливо вывалились два парня неприятной наружности: коренастый высокий бугай и мажористого вида дрыщ.

Возможно, в другой ситуации — днем и при большом скоплении народа, парни бы не показались Кате такими отталкивающими; но здесь и сейчас, на улице в ночь, когда кругом ни души... К гадалке не ходи — очевидно, что сейчас последуют идиотские «ухаживания».

— Садись, красавца, прокатим тебя с ветерком, — начал тощий хмырь, облапав ее сальным взглядом.

Глава 2. Три золотых правила спокойной жизни

Воскресное утро началось, как часто и бывало, с небольшой прозрачной лужицы перед дверью комнаты. Пребывая в потрясенно-заторможенном состоянии, вызванном ночными событиями; со всклокоченными волосами и опухшим из-за долгого сна лицом; Катя, имея за плечами многолетний опыт избегания таких подозрительно-очевидных луж, на этот раз пала ее первой жертвой. Та довольно хлюпнула, и носок на ноге сразу потемнел от воды.

— Мама! — возмущенно заорала девушка. — Чапа опять нассала в коридоре!

Услышав свое имя, из кухни весело выбежала белая в черное яблоко бульдожка, но, с ходу оценив ситуацию, благоразумно повернула назад.

— Ну пописала собачка, не убивать же ее теперь, — раздался в ответ приторно-елейный голос. — Не успела утром на улицу вывести. — Мама постоянно говорила подобное — ей попросту было лень гулять с животиной, и та испражнялась и мочилась в длинном коридоре, с изощренным постоянством выбирая место у Катиного порога. Из-за этих маленьких шалостей край ковра на выходе из комнаты часто промокал и уже ощутимо подванивал мочой.

— Как же, не успела она, — бурчала девушка себе под нос, брезгливо стягивая мокрый носок в ванной. Да, лодыжка распухла знатно...

Пятнадцать минут назад, с трудом разлепив глаза и отвернувшись от яркого полуденного солнца, ехидно заглядывающего в окно, она на несколько секунд потерялась в пространстве и времени. Вновь стала ребенком, не обремененным взрослыми переживаниями и заботами. Через две недели идти в первый класс, где она окунется в этот загадочный и одновременно пугающий мир знаний, пахнущий новыми тетрадями, книгами и отутюженной школьной формой. А пока можно еще немного понежиться в постели. Девочка лениво перевернулась на другой бок, потянулась... Ногу прострелил острый импульс боли — она вскрикнула и вчерашние события лавиной затопили сознание. Резко села, заозиралась по сторонам. Глаза быстро наполнялись осмысленностью, оттесняя на периферию наивные детские воспоминания.

Так... Вчера она испугалась какой-то птицы в парке, упала и подвернула лодыжку. Пернатая даже снилась ей ночью: преследовала и злобно щелкала клювом, била по лицу огромными крыльями и пыталась запустить под кожу острые когти. А потом и вовсе уселась на подоконник и выдала странную метаморфозу — проявив женскую блондинистую голову на совином теле. С мерзкой ухмылкой облизывая ярко напомаженные губы, человекоголовая белобрысая, явно крашенная, прошипела:

— Вот ты и попалась...

Катя нахмурилась, взгляд задумчиво скользнул по цветочным горшкам на окне, пробежался по простыне и невольно уперся в собственные руки. На левом запястье очень красноречиво проступали синяками следы чьих-то пальцев.

— О нет... — внутри все похолодело. До этого момента в ней жила наивная надежда, что трое отморозков в машине просто приснились. Кажется, вчера она впала в какое-то неистовство, когда отбивалась... или показалось?

— Я тоже это видел, — безапелляционно заявил В.Д. — Ты так испугалась, что перешла на расширенное восприятие реальности. И по максимуму использовала скорость и навыки борьбы. Но затем отклонилась вправо, включив Ярость... Хорошо, хоть убить никого не успела.

Катя закатила глаза и хихикнула. Странные мысли порой без спросу пролезали ей в голову. Иногда умные, как с полетом совы, а иногда, вот как сейчас, откровенно нелепые.

Простирнув обесчещенный носок и наскоро умывшись, вернулась в комнату за резиновыми шлепками. Ведь первое правило проживания в квартире родителей гласило: за порогом комнаты всегда перемещайся в непромокаемой обуви.

Она понуро прошаркала на кухню, где мама поедала халву, запивая мелко нарезанные кусочки горячим чаем. Открыв холодильник, скептически уставилась на свою опустевшую полку.

— Сейчас такое расскажу, упадешь! — поприветствовала родительница, чавкая набитым ртом. — Терентьева пропала!

— Что такое?! — удивленно протянула Катя, обращаясь не то к собеседнице, не то к двум залежавшимся яйцам в упаковке перед глазами. — У тебя масло есть?

— Да, возьми в морозилке, — женщина сковырнула ногтем кусочек налипшей на зуб халвы и продолжила: — Так вот, она в кафе до ночи работала...

— Мам, что-то нету... — перебила девушка.

— Да в верхнем ящике! — нервно вскричала родительница, — зенки-то разуй! — и, уже спокойней, удлинила рассказ: — Ну, ты поняла, о ком я? Высокая такая, красивая, твоя ровесница с третьего этажа.

— Да помню я ее! — огрызнулась Катя. — Мы в одну школу ходили и в лифте часто пересекались.

«Шшшш...» — зашипело масло на сковородке, «пок-блым... пок-блым...» — последовали за ним яйца.

Возможно, кому-то показались бы странными некоторые моменты разговора о продуктах... но на то были свои причины. Ведь второе правило сожительства с семьей гласило: каждый сам за себя. Нет, конечно, если у тебя чего-то не хватало, то соседи всегда делились: хлебом или маргарином, да и солонка была одна на всех. Просто каждый тратил свое, готовил себе сам, убирался и мыл за собой посуду.

— Так вот, — не унималась мама, — парень до дороги проводил, а домой она не вернулась. Совсем идиот, три минуты пожалел...

«Шлеп», — девушка лопаткой перекинула глазунью на тарелку.

— … и ладно бы днем, а то в час ночи! — все возмущалась родительница. Заколебавшись, вновь придвинула уже было отторгнутую тарелку с халвой. — Фы хстате там фчера пфразновали... ф пфарке том...

Катя покосилась на маму, — та люто боялась лишнего веса, но порой ее диета выглядела весьма сомнительно. К тому же, какой толк шинковать сладкое, если следом сметаешь всю пачку?  И тут ее кипятком окатил смысл сказанных слов.

— Когда?! — хрипло выдохнула.

Лицо собеседницы мгновенно ощетинилось подозрением: черты заострились, губы растянулись в линию, а глаза под прищуром век впились в дочь мертвой хваткой. Пришлось даже закашляться, имитируя, будто подавилась едой. И тут же исправила оплошность, придав голосу максимально небрежные нотки:

Глава 3. Вторая встреча

Сложно сказать, что именно привело Катю в чувство, но она резко открыла глаза. Села. Мир покачнулся, сминая и расплющивая своей тяжестью. Со стоном упала назад и зажмурилась, пытаясь остановить стремительное вращение стен. Тело раскалывалось от боли, шершавый язык прилип к небу; из недр желудка к горлу подступала тошнота, накатывая приливами и отливами. Веки так и норовили упасть и замереть в объятьях друг друга, а сознание застилали рваные облака дрейфующей мути, гонимые лишь нервными всхлипами грудной клетки. Из-за них мысли никак не хотели думаться, казались далекими и чужими, сталкивались и рассыпались на слова и образы, теряли склеивающие их промежутки.

Провалявшись какое-то время и с трудом справившись с сонливостью, осторожно предприняла вторую попытку. Привела корпус в вертикальное положение, медленно повернула голову, сделала глубокий вдох...

Полумрак. Сфокусировала взгляд. Обстановка вокруг оказалась незнакомой. Большая комната выглядит дорого и стильно. Серые строгие обои, двухуровневый потолок, широкая кровать с торшером в углу, массивная мебель — явно из натурального дерева. Черный кожаный диван под ней. Похоже, это жилище мужчины. Доползла до шкафа, и догадка подтвердилась — там лежали рубашки, брюки, пиджаки...

Еще чуть-чуть, левее, и приблизилась к окну. Отодвинула плотную штору. Отшатнулась — яркий свет на мгновение ослепил. Зашаталась и буквально повисла на гардине. Отдышалась, проморгалась и посмотрела вниз.

Она находилась на втором этаже красивого коттеджа. Впереди раскинулись аккуратные газоны, фигурно постриженные кусты, круглый фонтан с водой, сбегающей из чаши, просторная беседка. Чуть поодаль высился забор с железными воротами. Ага! Вот оно, направление, куда нужно двигать, если придется делать ноги.

Осторожно, стараясь держать стены или предметы на расстоянии вытянутой руки, короткими перебежками Катя достигла двери и навалилась всем корпусом. Перевела дух. Мягко опустила ручку вниз до упора, легонько толкнула — не заперта. Высунула голову в образовавшуюся щель — пустой коридор, откуда-то снизу доносятся неясные голоса. Сразу отлегло от сердца — значит, она не пленница. Облегченно выдохнула и плечи расправились сами собой.

Вернулась назад в комнату и исследовала вторую дверь — та вела в просторную ванную. Безумно сильно хотелось пить, саднило горло, а в рот будто напихали сухих мочалок. Зашла внутрь, прошаркала вперед к крану, потянулась... и чуть не заорала от ужаса. Из большого, в человеческий рост зеркала на нее выпучилось смутно знакомое чудовище. Волосы всклокочены, спутаны и густо припорошены пылью, лицо бледное, глаза лихорадочно блестят, а на лбу безобразно расползся багровый синяк. Открытые участки тела в гематомах и ссадинах, на ладонях и коленях местами стесана кожа. Она что, неудачно тормозила об асфальт? Платье тоже в печальном состоянии — грязное, потертое и прохудившееся в нескольких местах. Девушка приподняла его вверх и обнаружила огромный кровоподтек на правом бедре, покрутилась, рассматривая ушиб в зеркало. Затем осторожно сняла одежду через голову и осмотрела спину. Ну хоть здесь без видимых повреждений.

Умылась, напилась воды. Морщась, промокнула раны, пригладила волосы, размазав по ним пыль. Забывшись, начала торопливо натягивать платье назад... И услышала характерный треск рвущейся ткани. Замерла как вкопанная, не в силах поверить. Платье вдруг стало подозрительно свободного фасона. Перевела взгляд на зеркало.

— Ешкин Кот! — непроизвольно вырвалось у нее. — Господь Всемогущий!

Сбоку на всем протяжении — от подмышки до низа юбки тянулась неровная линия разрыва, бессовестно обнажая край белых в зеленый горошек трусов и часть левой чашечки лифчика той же расцветки. Ну и что теперь делать?!

Она выскользнула в комнату и внимательно огляделась. Хоть бы халатик какой завалялся... Но нет, только вещи из шкафа, нелепо деловые и большего размера. И тут Катин взгляд упал на кровать. Простыня, ну конечно! Обмоталась ей, перекинув край через плечо и зафиксировав под бретелькой лифчика. Перетянула на талии пояском от платья. Затем быстро юркнула за дверь и захромала по коридору, ориентируясь на звук голосов.

На первый этаж вела лестница с резными деревянными перилами. Замерла перед ней, пытаясь унять внезапную трусливую дрожь в ладонях. Засомневалась. Закусила губу. И, перебирая вмиг отяжелевшими ногами, неуверенно двинулась вниз.

На середине лестницы ее настигла тишина — голоса внезапно смолкли. Подняла взгляд и встретилась с двумя парами удивленных глаз. В гостиной за небольшим столиком сидели две молодые барышни и пили чай с пирожными.

Первой было около двадцати: небольшого роста, со склонностью к полноте, что заметно по выступающим хомячьим щечкам. Тонкая линия бровей, карие глаза в окаймлении густо накрашенных ресниц, маленький носик. Пухлые губки недовольно кривятся, когда Катя подходит ближе. Прямые каштановые волосы ложатся сзади на вырез модного голубого платья. Оно удачно подчеркивает изящные округлости и скрывает ненужные излишки тела. Сразу видно — девушка тщательно ухаживает за собой и выжимает из внешности все возможное. А еще она напоминает... кого-то до жути неприятного.

Красота второй более естественна — во всяком случае без следов косметики. Выглядит на пару лет младше. Высокая, стройная. Волосы рассыпаны в творческом беспорядке и спускаются чуть ниже плеч; светло русые, отдельные пряди с пепельным оттенком. Глаза серо-зеленые, живые, смотрят внимательно, будто хотят сказать что-то, но идеальные губы при этом неподвижны. Брови средней густоты чуть сведены, образовав едва различимую складочку на лбу — немного хмурится. Прямой аккуратный нос, чуть выступающий подбородок, более квадратный, чем... Катя недоверчиво заморгала. Это же... Светлые джинсы, серая майка швами наружу с рукавами на треть плеча... Отсутствие характерных холмиков в районе груди. Ну точно — это парень! На левом запястье несколько разноцветных фенечек, на большом пальце правой руки — невзрачного вида колечко, в ухе — округлая сережка, кажется, только в одном.

Глава 4. Когда подозреваешь психику в измене

Влад вернулся почти сразу, переодетый в легкую майку и шорты, и без прелюдий начал рассказ. Если кратко, то выходила следующая картина ДТП: он закончил дела, сел в машину и начал выруливать на дорогу, как вдруг сбоку выскочила Катя и бросилась прямиком под колеса. Водитель нажал на тормоз, но девушку все равно успело приложить бампером, и она потеряла сознание. Влад закинул обмякшее тело на заднее сиденье и помчался в больницу. Но по дороге девушка очнулась и повела себя неадекватно: что-то закричала и на всей скорости выпрыгнула из автомобиля. При этом сильно ушиблась и отключилась снова. Влад набрал своего друга, Дмитрия Олеговича, заведующего психиатрической лечебницей, и отвез Катю к нему. Там она опять продемонстрировала буйное поведение и устроила в больнице погром. Хорошо еще, что подоспели бывалые санитары, вкололи сильное успокоительное и она уснула. Затем Влад увез к себе, чтобы не напугать пробуждением в психушке. Завтра Дмитрий Олегович пообещал навестить больную и побеседовать — выяснить, нуждается ли она в назначении препаратов или госпитализации в отделение. А пока порекомендовал понаблюдать за пострадавшей, если она все же проснется раньше его визита.

 Чем дольше Катя слушала повествование о себе, тем сильнее охватывала паника. Она и до этого подозревала проблемы с психикой, а теперь и вовсе... И, хотя занятий на кафедре психиатрии еще не было, вероятные диагнозы стучались в голове железным молотом. Чтобы чем-то занять немеющие от страха пальцы, она рассеянно теребила нутро своей бездонной сумки. Та свалилась с плеча при падении и сейчас Влад вернул ее — очень вовремя. Через несколько десятков секунд хаотичные движения кистей рук сменились на хватательно-осознанные. Девушка попыталась добраться до телефона.

 Раньше она умудрялась запихнуть в сумку помимо учебников, тетрадей и кучи разной мелочевки, еще медицинский халат, сменку и еду в контейнерах. Сумка раздувалась, как мешок, — с одной стороны удобно использовать как грушу, расталкивая ею людей, когда прорываешься в переполненную маршрутку. А с другой — уже начала рваться лямка. Поэтому она была вынуждена подразгрузить баул, оставив лишь ежедневно необходимые нужности. Но все равно их было так много... Теперь приходилось выкладывать на стол вещь за вещью. Конечно же, искомое устройство связи оказалось надежно погребенным на самом дне. За окном стремительно темнело, но, благо, пропущенных от родительницы пока не было.

 Антон внимал словам Влада и разглядывал Катины вещи с нескрываемым любопытством. Потом удалился кому-то позвонить. Говоривший закончил рассказ и смолк. Затем, немного подумав, добавил:

— Дима просил уточнить, не замечала ли ты и раньше странностей в поведении, или это — единственный подобный случай. Я этого знать не могу — первый раз тебя вижу. Но ты подумай...

— А мы уже как-то встречались! — поспешно ляпнула девушка. Тут же прикусила язык. Это выглядело как дешевая попытка вызвать интерес. Но Влад вопросительно поднял бровь и пришлось договаривать: — Лет пять назад я гуляла ночью по парку: ветер, снегопад — и вдруг ты на земле лежишь. Сказал, мол, небезопасно одной ходить.

 Собеседник нахмурился:

— Если ты имеешь в виду этот город... — покачал головой. — В то время я учился за границей и сюда не прилетал. Совсем. Два года назад только вернулся, — он подозрительно сощурил глаза: — Хотя ночные прогулки для девушки... само по себе необычное времяпрепровождение...

 Катя сглотнула ком в горле. Еще плюс один в копилку странностей, коих и до этого было выше крыши. Влад начал осторожно расписывать высокий профессионализм своего друга психиатра, как бы намекая...

 Она напряженно размышляла. Потеря памяти из-за аварии — это еще допустимо. Но ведь такие провалы случались и раньше. И были абсолютно беспричинными. Шла, например, в школу, а потом — хлоп! Обнаруживала себя в парке на лавочке. И урок истории безнадежно прогулян. Или садилась в один автобус, а выходила из другого. Или, вот однажды, легла спать в субботу вечером, а проснулась послезавтра. Долго спорила утром с мамой, настаивая, что сейчас воскресенье и в колледже выходной. Оказалось, что все-таки был уже понедельник. Нет, она не проспала больше суток. По рассказам очевидцев, вчера она вела себя как обычно — проснулась, позавтракала и сказала, что идет к одногруппнице, чтобы вместе писать реферат. Конечно, никакого реферата не задавали, да и одногруппница была не в курсе... Но Катя не могла вспомнить, где была — день просто выпал. Однако ее черное замшевое пальто явно застирывали в нескольких местах, и оно едва уловимо попахивало кровью...

 Но помимо чрезмерной забывчивости и странных снов, был еще один повод для беспокойства — ее отношение с В.Д. Он появился в детстве и звучал как безликий голос внутри головы: успокаивал, давал дельные советы. Поначалу она решила, что для волнения нет причин. По-тихому навела справки. Оказалось, люди постоянно беседуют с собой, а дети и вовсе заводят воображаемых друзей. Это нормально. Но потом... С каждым годом этот голос приобретал свойственную отдельной личности уникальность. И сама не заметила, как начала общаться с ним, как с другим человеком. А недавно он охамел вконец — потребовал, чтобы его называли не внутренний голос и даже не детектив, а Великий Детектив. И после долгих споров и пререканий они сошлись просто на В.Д. Но ругаться с голосом в голове — это уже однозначный звоночек. Хорошо еще, что он пока не навязчив — и, если девушка рявкала: «Умолкни!» — сразу затыкался или засыпал, рассеивая на задворках сознания свою постепенно затихающую обиду.

 Катя вдруг спохватилась, что Влад молча буравит ее взглядом. И когда тот успел закончить говорить? А глаза у него темно-карие. И до невозможности холодные. Не на нее он смотрит; будто бы сквозь. Словно ты — жалкая проблема и не стоишь даже мизерной эмоции. Тут они с сестрой похожи — видимо, высокомерие к чужакам их семейная черта. А вот в общении друг с другом ведут себя иначе. Умеют проявлять заботу и человечность. А значит, ее чувства к парню отнюдь не взаимны... Она тяжело вздохнула:

Глава 5. Город засыпает, просыпается мафия

Кто-то настойчиво барабанил в дверь. Катя с трудом разлепила веки и сразу уставилась в телефон. Индикатор уведомлений подозрительно молчал. Или просто агрегат разрядился? Но нет — 29 процентов, ни пропущенных, ни смс. Десять вечера. Странно. Прошаркала к двери и повернула ручку, — на пороге стоял Антон и улыбался.

— Держи, — протянул небольшой сверток. — Надень и спускайся. У нас поздний ужин. И присоединяйся, если хочешь — мы с друзьями Лины играем в мафию. Он уже было развернулся уходить, но вдруг вспомнил и добавил: — Кстати! Влада час назад видел. Он просил предать, что поговорил с твоей мамой. Все в порядке, она не против, что ты тут ночуешь.

— Что?! — выпучила глаза девушка и прошептала под нос: — Быть того не может...

Она вернулась на диван, села и открыла сверток. Там было летнее платье из легкой красной ткани. Хорошо, что перед сном нашла в себе силы искупаться. Оставалось лишь натянуть его через голову. Хм... Стоит ли краситься, если после душа на лбу белый раскисший лейкопластырь, а на коже потекла зеленка с царапин? И Влада там наверняка не будет... Ну... а вдруг? Быстро нанесла макияж и спустилась в гостиную.

— Мафия засыпает, просыпается комиссар. — Ведущий удобно расположился в кресле, наблюдая за молодыми людьми — парнями и девушками, сидящими вокруг стола. Антон, единственный, у кого глаза оказались открыты, знаком указал Кате проследовать на кухню.

— Наступает день, просыпается город, — донеслось ей вслед.

Ага, на обеденном столе сиротливо стоит ужин на одну персону. Она только успела расправиться с едой и вытирала рот салфеткой, как заглянул «комиссар».

— И кто победил?

— Мы! — засмеялся парень. — Пришлось быстренько разобраться с «преступностью», чтобы тебя здесь перехватить. Хотел сказать, что сегодня ночую в этом доме, если что, моя комната...

— Стоп! — оборвала Катя. Насупилась. Ну вот, здрасте приехали. Терпеть не могла подобного рода подкаты. Она не была дурой и понимала, для чего парень объясняет, где найти его ночью и что значит это «если что». Внутри глухо заворочалось раздражение и неприязнь к Антону вспыхнула с новой силой. Ее понесло:

— Я благодарна за платье и заботу, но не люблю оставаться в должниках. Так что назови его цену, и я отдам.

Девушка взяла грязную посуду и подошла к раковине. Нахмурилась. Мало того, что мойки было две, так еще и несколько несуразных краников непонятного назначения.

— Без понятия, сколько оно стоит, — раздался голос позади, — я друга попросил купить.

Молчание. Потом зажурчала вода — добралась до нужного крана. И вдруг Антон спросил:

— У тебя проблемы с доверием? Или это комплексы?

— Ну... Было у меня пару «друзей» по учебе, которые не разрешали платить за себя в кафе. Они такие: «Да ты что, мы же друзья, мне приятно за твой чай заплатить». А потом бессовестно лезли целоваться.

Не стала искать сушилку для тарелок и оставила их просто на столешнице. Вытерла полотенцем руки и повернулась к собеседнику:

— Поэтому сразу все на места расставляю. Отсекаю такие попытки. Проясняю, чтобы не было недопонимания впредь.

— Продолжай... но ты уже противоречишь сама себе, — парень сел на стул и откинулся на спинку. Сейчас он казался старше. И глаза какие-то усталые. С ноткой то ли разочарования, то ли жалости.

— Во-первых, мне сейчас не нужен мужчина, — она оперлась на шкафчик ладонями и пятой точкой и уставилась на роскошную люстру над головой. Задумалась. — Во-вторых, я не встречаюсь с малолетками. И в-третьих, у тебя есть Лина.

— А разве я тебе предлагал что-то? — начал Антон ровным голосом. — И еще — я младше всего на год, а Лина просто подруга детства. Ты все неверно трактуешь.

— Ну и отлично! — Катя воодушевилась на публику, а внутри ощутила жгучий стыд. Неужели она неверно поняла его интерес? Или же тот притворяется, что и в мыслях не было, а сам просто хочет притупить бдительность? И добавила:

— Тогда давай договоримся. Никаких «тех самых» действий в мою сторону.

— Хорошо, — усмехнулся парень. — Но я ведь не знаю, какие действия для тебя «те самые». Я не буду делать ничего сверх того, что будешь делать ты, окей?

— По рукам, — облегченно выдохнула девушка.

Антон встал и приблизился к двери. Уже взявшись за ручку, тихо произнес:

— Ты не веришь, что люди могут помогать бескорыстно. Видимо, сама так никогда не поступала. Не чувствуешь в себе источник этого стремления. — И вышел.

Катя пол ночи проворочалась в постели. В голову лезли мысли о Владе, родителях, о том, что через две недели начнется учеба в институте — уже 4 курс. Сначала она отгоняла пустые думы, как рабы отгоняют опахалом мух от своего господина. Затем ворочалась с закрытыми глазами, пытаясь ухватить сон за призрачный шлейф. Но, когда картины вокруг оживали и девушка крепко держала хвост Морфея в руках, сон таял, утекал между пальцами. Она обнаруживала, что больше не смотрит на пустые руки, а лежит на боку на диване в своем бренном и ноющем теле.

Однажды, еще в подростковом возрасте, также ворочаясь ночью без сна, она заметила, что если какое-то время пристально созерцать неясные контуры предметов, то они превращались в яркие желто-зеленые пятна. А если расфокусировать взгляд, ни о чем не думать и смотреть как бы перед собой, то вскоре появляются мимолетные, едва уловимые картинки и образы. Видения прекрасных цветов, существ и волшебных миров. Тогда, по детской наивности, она посчитала это какой-то сверхспособностью, но в институте нашла вполне рациональное толкование этим фокусам. Пятна возникают из-за «перегрузки» клеток сетчатки, а глюки, наоборот, из-за отсекания визуальной информации. Когда глаза видят «пустоту», а остаточные медиаторы в нейронах еще работают. Кто бы что ни говорил — а без знаний человек ударяется в мистику и легко верит во всякую чушь.

Все сильнее хотелось пить. Пришлось вставать и плестись на кухню — вода из-под крана теперь не устраивала. Зашлепала босыми ногами по паркету, затем по лестнице вниз. Каменные ступени приятно холодили подошвы. Дом спал, и Катя не стала включать свет. Друзья Лины давно разъехались. Их голоса смолкли, а веселый смех замер и растворился в сумраке большой гостиной. В душном воздухе еще витал слабый запах алкоголя с примесью сладких духов, но постепенно, капля за каплей, его сносило в приоткрытую форточку. Шторы на панорамных окнах были отодвинуты, и луна заглядывала в дом через стекло, рисуя на полу призрачную желтоватую дорожку. Она скупо освещала окружающую обстановку, побуждая напряженно всматриваться в пространство комнаты. Катя двигалась медленно, давая глазам время привыкнуть к темноте.

Глава 6. Гипножаба

Два часа спустя...

 — Не думаю, что имеет смысл тут оставаться, — Антон расположился на стуле напротив и не сводил с девушки тревожного взгляда. — Поехали, провожу до дома.

Катя сидела за кухонным столом, завернувшись в плед. Мандраж никак не отпускал — до сих пор трясло и знобило. Она не ответила. Поднесла дрожащими руками ко рту кружку с чаем и начала судорожно хлебать горячую жидкость. Зубы выстукивали барабанную дробь о край посудины, а горло все еще сводило нервными спазмами. В воздухе витал резкий запах валерьянки.

Влад нахмурился и посмотрел на часы.

— Ведь объяснил же, почему нельзя домой. Я хорошо знаю Максима. Брат наверняка попытается отомстить, даже несмотря на мой прямой запрет... Нужно переждать две недели, он уедет учиться за границу и больше не побеспокоит. Я это обещаю.

— Меня сейчас больше беспокоишь ты, — Антон повернул голову и прошелся по собеседнику задумчивым взглядом.

— Что?!

— Вот зачем девушку напугал, а? — парень оттолкнулся ногой от ножки стола и развернулся к окну, словно под ним был стул на колесиках.

Влад стоял спиной к стеклу, опираясь сзади ладонями на подоконник. На улице вовсю бушевало утро. Город проснулся и оживал, наполняясь шумом и сигналами машин. Те несчастные, которым не повезло с отпуском в августе, спешили на работу, обливаясь потом в душных маршрутках. Школьники догуливали последние недели каникул, а студенты постепенно заселялись в общаги. Вопрос повис в воздухе, заполнив собой пространство кухни. Влад помрачнел и какое-то время молчал, блуждая глазами по полу.

— Я не сдержался, — произнес наконец. — Разозлился, увидев рану брата.

— Ну, — усмехнулся Антон, — а мне сдается, что самообладание у тебя отменное. А Максим сам виноват — зачем к девушке приставал?

Пока парни буравили друг друга взглядами, Катя осматривала аптечку на предмет еще какого-нибудь успокоительного. Но увы, жильцы дома не страдали расшатанными нервами.

— Катя, — с нажимом произнес Влад, — Тебе же явно нужна помощь. Поэтому дождись психиатра. Вы просто побеседуете, а дальше ты сама решишь, лечиться или нет.

— Би-бип! — из-за ворот раздался требовательный гудок машины.

Влад встрепенулся:

— А вот и он. Сейчас приведу сюда.

Как только тот скрылся за дверью, Антон слегка наклонился вперед и заговорщически прошептал:

— А тебе в его рассказе ничего не показалось странным?

— Ну... — девушка сложила перед собой пальцы в замок и попыталась рассуждать логически: — Он утверждает, что ждал в машине перед домом, чтобы просто поговорить о выходке брата. А дальше было все, как излагал ранее. Я бросилась под колеса, — она закусила нижнюю губу. — И действительно, помню, как увидела преследующую машину и сильно испугалась. Скорее всего, я и в самом деле обезумела и рванула, не разбирая дороги, — она шумно сглотнула. — Тем более, что у меня и правда есть проблемы с памятью и поведением... Вот только один момент смущает, — Катя понизила голос под стать собеседнику и включила клиническое мышление: — При травмах головы, по идее, не колют успокоительное. Так можно и кровоизлияние пропустить, уснуть от лекарства и умереть... Я, конечно, не вполне уверена, — она до боли сжала пальцы, — может, учитывая буйное поведение...

— Ты упускаешь более простые вещи, — губы Антона тронула легкая полуулыбка. — Мне интересно, как он нашел тебя так быстро?

На это девушка ответить не успела. На кухню решительно вошел мужчина в белом халате и с ходу представился:

— Дмитрий Олегович, врач-психиатр и по совместительству заведующий психиатрическим отделением.

Катя вздрогнула под пристально-колючим взглядом его холодных глаз. Во внешности ощущалось нечто неприятное, отталкивающее настолько, что захотелось вскочить и выбежать из комнаты. Но в тоже время было что-то подавляющее, лишающее воли. Внутри сделалось тоскливо и жутко. На мгновение показалось, что это его взгляд буравил спину, пока она шла вчера к остановке. Попыталась подняться на ноги, но тут услышала голос:

— Не волнуйтесь, Катерина, — он обволакивал, убаюкивал и проникал глубоко в сознание, — не нужно переживать, я врач и хочу просто побеседовать с вами. Хочу помочь.

Из головы разом улетучились все мысли, осталась только всецелая сосредоточенность на том, что он произносит. Колени подогнулись, тело расслабилось, и девушка кулем рухнула назад на стул.

— Да... да... — пролепетала заплетающимся языком, — мне нужна помощь.

—... Гипножаба... у него способности... это не обычный гипноз... — В.Д настойчиво пытался пробиться сквозь пелену тумана. И тут же ощутила теплую ладонь Антона на своей руке.

— Что с тобой?! — взволнованно произнес он. — Ты сильно побледнела.

— Молодой человек! — командным тоном обратился к нему врач. — Попрошу на время покинуть комнату и не мешать работе с больной…

— Нет, мы уходим, — Антон решительно вскочил с места. — Она не давала согласие на лечение внушением.

— Я… я… — рассеянно забормотала девушка, — я правда лучше домой... — и она сделала вторую попытку встать.

— Оставайся на месте, — приказ Гипножабы опалил разум, оставляя внутри лишь одно желание — подчиняться. Такая апатия навалилась...

— А ты, — доктор переключился на Антона, — топай к себе!

В воздухе разлилось странное напряжение. Он словно наэлектризовался, отяжелел, плотным облаком упал на макушку. В голове зародился гул. Он все нарастал, пока, наконец, не заложило уши. Давление еще усилилось, вызывая тупую боль в висках, дыхание сбилось...

Тут дверь неожиданно приоткрылась и внутрь просунулась голова сестры Влада:

— А что вы тут делаете? — вроде как небрежно поинтересовалась, а у самой в глазах горит жгучее любопытство.

— Да так... болтаем, чай пьем, — как-то отстранено обронил Антон.

И Катю сразу отпустило. Давление внезапно исчезло, и тело словно к потолку подкинуло.

Глава 7. Милена

Пока ехали в такси, Катя крыла себя на чем свет стоит. А ведь хотела до дома поскорей добраться! Нет же, дернул черт за язык ляпнуть Антону о пропадающих без вести девушках. Спутник сразу оживился и предложил, а потом непостижимым образом сумел уговорить, заехать к своей подруге.

— Она экстрасенс, — объяснил парень. — А нам не помешает выяснить, причастен ли Максим к их исчезновению.

— О Боже... — простонала Катя. Конечно, семья Влада очень странная и этот врач какой-то не такой... Но обращаться к экстрасенсам!

Не то, чтобы она совсем не верила, что таковые существуют, наоборот, уже даже имела пару неприятных знакомств с этой разновидностью людей. Реальными способностями там и не пахло. А вот встречаются ли «настоящие особи» — тут большой вопрос. Ведь премию Ренди никто не получил. Конечно, тут можно спорить до хрипоты и оправдываться: мол, если у тебя есть «дар», то тебе незачем это доказывать. Но Катя знала наверняка — были бы способности у нее, давно бы сорвала этот банк. Деньги лишними не бывают.

Поэтому она уже примерно представляла, что у Антона за подруга. Либо блондинка-истеричка, томно закатывающая глазки и с придыханием вещающая, что она чувствует «холод». Либо девица под ведьму, разрядившаяся в черное: она всматривается в хрустальный шар (купленный за 500 рублей на рынке Динамо), водит над ним пальцами с длинными лакированными ногтями, смешно выкатывает глаза и что-то там «видит». Вот только третий глаз, как назло, барахлит и все время косит не туда. Но, конечно, вины ясновидящей тут нет — просто по трагическому стечению обстоятельств в астрале сегодня облачно и туманно, ну или злобные духи (конкуренты, правительство, силы тьмы и т.п.) сбивают настрой и подкидывают неверные кадры...

Но, когда дверь открыла молодая девушка невысокого роста — самая обычная на первый взгляд, Катя даже слегка опешила. Но тут же ощутила приятное злорадство — та удивленно захлопала ресницами, перебегая глазами от одного гостя к другому. Понятное дело, настоящий экстрасенс просек бы их заранее и не скатился в замешательство. Но когда твои способности липовые... ну что тут попишешь.

Та уже приоткрыла рот, чтобы выдать некое откровение, но Антон опередил:

— Мила, у нас к тебе важное дело.

Девушка внимательно посмотрела на парня, робко улыбнулась и пригласила внутрь.

Горе-экстрасенс жила в частичке дома с отдельным входом. Раньше, видимо с целью экономии стройматериалов, строили такие дома, делили на части и называли квартирами. И потом, во времена прихватизации, соседи еще долго судились, пытаясь «честно» поделить приусадебный участок на неравные доли, воюя за каждый клочок земли и люто впиваясь друг другу в глотки.

Милена владела двумя комнатами, одна из которых оказалась нежилой, там обвалилась ветхая потолочная балка. Очень маленькая кухонька совмещала в себе прихожую, где они и разместились у крошечного столика. В воздухе головокружительно пахло печеными яблоками.

Хозяйка поставила на плиту чайник и вытащила из духовки только что испеченный пирог. И Катя поняла, что приехала сюда не зря — шарлатанка приготовила замечательную шарлотку. Потихонечку уплетая свой кусочек, девушка краем глаза рассматривала Милу.

Ей однозначно шло это имя. При ничем не примечательной внешности: рост чуть ниже среднего, аккуратные черты лица, карие глаза, густые темные волосы, собранные в косу, и ни грамма косметики на лице; в ней проступала какая-то детская застенчивость, доверчивость и хрупкость. Казалась, она пытается угодить каждому и боится ненароком кого-то обидеть.

И, пока Катя поглощала добавку, Антон ввел свою подругу в курс дела. Та вновь робко улыбнулась, обнажив две милые ямочки на щеках:

— Я попробую что-то выяснить. Дайте фото последней девушки.

Гостья подавилась и закашляла, чуть не выронив вкусную добычу. Прохрипела:

— А у меня нет. Я конечно знала Свету, но не настолько, чтобы хранить у себя ее фотки.

— Ну... если ты видела пропавшую недавно и способна воссоздать образ в памяти, то я могла бы...

— Нет, не стоит, — поспешно вмешался Антон. — Я лучше позвоню Нилу, и он перекинет фото на твой ноут. В милиции по-любому должен быть ее снимок и особые приметы...

Катя уже почти уснула, приложив голову к стене, как тело непроизвольно вздрогнуло от звука хлопнувшей двери. Посмотрела на часы — 50 минут прошло. Встрепенулась. Милена, неестественно бледная подошла и присела рядом. Ее руки подрагивали, губы беззвучно шевелились, а с глаз были готовы сорваться... «Кап... кап...» — она всхлипнула. Потом еще и еще. И прошептала:

— Ее убили...

Вот это мастерство! Талантище прям. Катя смотрела, широко распахнув глаза. Такие вот представления еще никто не устраивал. Девушка однозначно найдет себя в театралке.

Антон обнял актрису за плечи и погладил по спине:

— Все хорошо...

— Он ее... потом голову, он голову... — невнятно бормотала Милена. — И других тоже он... раньше...

— Кто? — посерьезнел парень.

— Ему за сорок... он был один... он маньяк... одержимый демоном... я побоялась смотреть, где живет...

— И не нужно, — отрезал Антон. — Сможешь указать, где тела?

— Постараюсь. — Она немного успокоилась и уставилась в одну точку.

— Хорошо. Тогда я провожу Катю домой и вернусь.

Хм, однако! Как достоверно он подруге подмахивает. Хотя, может, и правда полагает, что у нее способности. Забавно будет, если Светка окажется живой. И тут же ужаснулась собственным размышлениям.

— Ага, — словно прочитал ее мысли парень, — мы о человеческой жизни говорим, а тебе смешно.

— Просто знаю много случаев, когда экстрасенсы обнадеживали, а потом находили труп, и обратные примеры тоже, — оправдалась Катя.

Они вышли на улицу, преодолели сквер и спустились в переход. Все это время спутник молчал.

— И ведь не стыдно зарабатывать на чужом горе, — выдала Катя уже на остановке. Заняв выгодную позицию, она напряженно всматривалась в дорогу перед собой. Рядом переминалось еще человек десять: все старались держаться поближе к проезжей части и разочарованно косились на переполненные маршрутки.