Секрет империи

Пролог

«И воссоединятся пятеро, как наследники великих богов, призванные судьбой.

И станут они мечом и справедливостью, что подчинят этот мир,

восстанавливая баланс между светом и тьмой».

Глава 1

Каждому, в ком просыпается крупица магии,

надлежит немедленно оповестить хранителей.

Маги огня немедля доставляются в фортецию.

Остальные – по достижении двадцати лет.

Ч.1 ст.13 Единого закона Мельентора

Огонь никогда не был моим другом. Даже сейчас, сидя в кабинете канцлера-хранителя знаний, я отодвинулась как можно дальше от подсвечника, стоящего на его столе. Три зажженные свечи никак не позволяли мне сосредоточиться и взять себя в руки.

– Моргана, вы меня слышите?

Его голос рассек туман, поглотивший мои мысли.

– Да, канцлер. Я хочу поступить к вам на службу, поскольку считаю, что нам важно помнить историю. Это необходимо не только во избежание повторения ошибок, но и для того, чтобы видеть, как ведет себя враг в течение времени.

– И как вы относитесь к нашим врагам?

Даже ожидав услышать этот вопрос, я внутренне содрогнулась от интонации мужчины. Слово «врагам» он выплюнул, снабдив его ровно таким же отвращением, которое я испытывала, находясь в этом кабинете.

– Я хочу оказаться на стороне победителей, – ответила, чуть склонив голову.

– Достойный ответ. Рад, что новое поколение осознает опасность, витающую в воздухе. Надеюсь, вы понимаете, как важен решительный настрой…

Канцлер встал со стула и, продолжая бормотать, направился к окну. Как только он повернулся ко мне спиной, я наконец-то смогла расслабить ноющие мышцы челюсти. Я так давно не улыбалась, что казалось, совершенно забыла, как это делать искренне. Но все старания окупятся, когда я найду в документах подтверждение своим догадкам.

– Очень хорошо, что мои слова произвели на вас должный эффект.

Я вновь вынырнула из мыслей, ругая себя за невнимательность. Мужчина все так же стоял у окна, только уже не спиной ко мне. Пронзительный взгляд светло-голубых глаз впивался, будто льдинки.

– И последний, однако, самый важный вопрос. Почему хранители, а не легионеры?

– Мой дар несилен. Едва получается подвинуть магический шар. К тому же, от вида крови меня тошнит. Смею надеяться, канцлер, что больше пользы принесу в хранилище знаний.

– Что ж, думаю у нас вы сможете найти применение своему дару. Я принимаю вас. Подождите в коридоре, прикажу, чтобы кто-нибудь из наставников вами занялся.

Отвесив поклон, я вышла из кабинета. Показное спокойствие нарушала лишь небольшая дрожь в руках. Потерев ладони, обхватила себя и прислонилась к стене.

Я оглядела коридор. Серые, тусклые каменные стены. Пространство освещали магические шары, парящие у самого потолка. Хорошо, что не факелы.

План, который сейчас предварялся в жизнь, я прокручивала в голове сотни раз, пытаясь найти слабые места. Первый этап завершен, с завтрашнего дня начиналась самая долгая фаза.

Притворяться. Долго и нудно притворяться. К этому я готовилась последние несколько лет, чтобы найти необходимую информацию. Причины, по которым началась эта война. Причины того, что мое поселение сожгли вместе с жителями. Я не собиралась спасать мир, ведь, по большому счету, ему уже ничего не поможет. Я собиралась отомстить виновным.

Война, которая началась больше ста лет назад, уничтожила все прекрасное. В нашем роду передавались истории о том, каким был мир. Ни убийств, ни грабежей. Я и сама помнила в ярчайших деталях отрывки из детства, наполненные радостью. Дети росли, окруженные любовью и заботой. Взрослые вечерами устраивали встречи, звали друзей и соседей, собирались за общим столом. Это был мир, наполненный смехом и счастьем.

Война разразилась между Мельентором и соседним континентом – Ноксарой. Родители не могли сказать, в чем была причина, поссорившая дружившие ранее народы, лишь передавали рассказы о том, каким страшным было то время.

Больше ста лет назад магия была единой, объединяла и развивала континенты. Однако ноксарцы нашли способ ее усиления. Они воспользовались этим, чтобы выдвинуть войска на Мельентор. Мы повелевали морями, ноксарцы нашли возможность их иссушить. Мы вызывали дождь, чтобы созревал урожай, они превратили его в пепелище. Большая доля скота вымерла оттого, что ноксарцы отравили почву и питьевую воду.

Согласно преданиям, правящему в то время повелителю на помощь пришли сильнейшие маги Мельентора, которые выступили против армии соседнего континента и принесли победу. Именно с тех пор наша магия стала постепенно исчезать.

Из-за поворота в мою сторону направлялся мужчина. Полы его плаща развивались, а лицо скрывал капюшон.

– Да осветится твой путь, Моргана, - произнес он, поравнявшись со мной, откидывая наголовник.

Я увидела лицо молодого мужчины. Он мог бы быть привлекательным, однако от виска до подбородка протянулся шрам. Бегло осмотрев, я поняла, что он нанесен давно: по цвету выровнялся с тоном кожи, очертания расплывчаты.

– Да осветится ваш путь, наставник, - произнесла, склонив голову.

– Сейчас я проведу тебя до спальни, по пути покажу зал, куда завтра после завтрака необходимо явиться. В настоящее время у нас недостаточно бегунков, так что первые пару дней посмотришь, как ведется эта работа.

Глава 2

Печати усиления – не дань традициям.

Она необходима для выживания Мельентора.

Ч.3 ст.57 Единого закона Мельентора

На следующее утро мне предстояло получить печать бегунка. Каждому в фортеции, кто обладал хоть крохотной частичкой магических сил, по достижении двадцатилетнего возраста ставилась печать. У легионеров она служила усилением магических сил, у хранителей – повышением выносливости.

Я не переживала, скорее наоборот. Повышение выносливости предполагало, что у меня появится больше сил и энергии на поиски необходимого.

Меня провели в подвальное помещение, в котором располагалось два стула и стол с необходимыми принадлежностями. Помещение казалось изолированным от внешнего мира, с толстыми каменными стенами и единственным узким окном, забранным решеткой. Свет проникал сквозь небольшое отверстие, оставляя комнату в полумраке.

На одном из стульев сидела женщина, в руках которой блеснула игла.

– Как будет происходить процесс? – с порога поинтересовалась я.

О печатях я знала мало, лишь по слухам.

Женщина ответила, что на верхнюю часть спины специальной иглой наносится рисунок, после чего произносится заклинание и через несколько недель печать войдет в полную силу.

Процесс не из приятных, однако самым болезненным оказалось закрепление печати заклинанием. Только женщина стала произносить незнакомые слова, как по спине разлилось тепло, постепенно раскаляя кожу. Когда жар стал едва выносимым, ему на смену пришло ощущение острых игл, которые сотнями головок пронзали кожу. Когда женщина закончила, я смахнула слезы.

– Молодец. Иной раз даже парни не могут сдержать крика, а ты смогла.

После обработки печати я направилась в зал хранителей, в дверях которого дорогу мне перегородил наставник.

– Моргана. С завтрашнего дня после службы в хранилище ты начинаешь заниматься с Картером.

– Могу я узнать, чем заниматься, наставник?

Он посмотрел на меня, скривив губы, отчего лицо приняло угрожающий вид.

– Мои бегунки не должны стоять в коридорах, подпирая стены, да еще и с таким видом, словно вот-вот потеряют сознание. А сейчас иди и занимайся своей работой.

Я сделала шаг от дверного проема, и наставник вылетел из зала. Пока я с недоумением смотрела ему вслед, подошел Тристан.

– Он сегодня какой-то слишком заведенный, – сказал юноша неуверенно.

– А я уж было подумала, что это его обычная манера поведения.

– Зря ты так. Никлос хороший. Я чувствую, что хороший.

– Однако ты не доверил ему свою тайну.

Мы продолжали разговор, попутно собирая заказы в глубине зала.

– Ты права. Сначала потому, что боялся. Потом…

– Тристан. Не обязательно рассказывать мне все свои секреты. Вообще-то я хотела спросить, как часто хранителями практикуются наказания?

Парень округлил глаза и побледнел.

– Что с тобой?

Юноша некоторое время смотрел в пустоту и молчал. Я поняла, что задела за живое, задав этот вопрос, но пути назад не было.

– Тебя наказывали? За что?

Он моргнул, словно сбрасывая пелену воспоминаний. На его лице возникла гримаса боли, а тело вздрогнуло, словно он окунулся в пережитые воспоминания.

– Это произошло на первой неделе пребывания здесь. Большинство ребят из нашей группы из моей деревни. Мы росли вместе. Однажды пришли легионеры. У моего брата проявились магические способности, кто-то о нем доложил. Когда его забрали, я и еще несколько ребят упросили легионеров забрать и нас вместе с ним тоже. В то время одним из командующих легионерами был мой троюродный дядя, и он велел забрать нас под свою ответственность. Но, поскольку никто магией не обладал, было решено отправить нас к хранителям. Ну и на первой неделе мы решили провести вечер все вместе. Дальше… словом нас нашли в одной из комнат. Даже не знаю, как или от кого они узнали об этой встрече.

– И что такого? Правила не запрещают общение в фортеции.

– Нас было семеро, – еле слышно произнес Тристан.

– И что было после?

– Наказание.

В первый день мне показалось, что Тристан никогда в жизни не испытывал боли. Его светлое лицо, постоянная полуулыбка, светящиеся радостью глаза ни у кого бы не вызвали иных мыслей. То, каким я видела его сейчас, делало юношу похожим на взрослого мужчину.

– Каким было наказание?

– Сто ударов опаленными магическим пламенем розгами. Каждому.

Я вздрогнула и почувствовала, как пол уходит из-под ног. Едва успела зацепиться за одну из полок, чтобы удержать равновесие.

– И одна… В общем, Кларисса не выдержала наказания.

Пару минут мы стояли в тишине, в одном из дальних уголков зала. Я смотрела на Тристана, из глаз которого катились слезы. Позабыв о намерении не сближаться, я порывисто обняла парнишку. В ответ он вцепился так, словно я могла защитить беднягу от всех ужасов этого мира.

Глава 3

Магия исчезает. С каждым днем

я чувствую, как она утекает

словно вода сквозь пальцы.

Скоро маги Мельентора исчезнут.

Фортеция будет бессильна, если кто-то решит напасть.

Из письма канцлера-легионера Повелителю.

Следующие пара недель утонули в рутине. С утра до вечера я была бегунком, в свободные вечера изучала картотеку, в остальные – ходила на занятия к Картеру.

Отчаявшись в круговороте рутины и безысходности поисков, я попросила разрешения у Никлоса и сходила в город к Аделин.

– Нашла что-нибудь? – с порога спросила она, склоняясь ко мне, как будто это «что-то» находилось в одном из карманов.

– И тебе всех благ, Аделина.

Я вошла в старенький дом, стоящий на окраине. Со стороны никто не смог бы подумать, что обстановка внутри помещения выглядела настолько комфортно. Расположившись в гостиной, уселась в любимое кресло. Осмотрела комнату. С моего отъезда в ней ничего не изменилось. Все та же полка над камином, заставленная глиняными безделушками, на которые вечно оседала пыль.

В приоткрытое окно дул свежий ветер, играя с молочного цвета занавесками. Аделина удалилась на кухню и вернулась с двумя кружками чая.

– Рассказывай, как ты. У нас не так много времени до следующего клиента.

Я взглянула на женщину, однажды спасшую мою жизнь. Она умела ухаживать за собой. На лице – ни единой морщинки. Идеально уложенные волосы. Глаза подведены сурьмой, а губы – кармином. На ней привычная сорочка, поверх которой накинут малиновый халат.

– Я пока ничего не нашла. Меня определили в бегунки, доставляю фолианты по фортеции.

– Ты же знала, что ответ не найдется в первый день.

Я промолчала. Свой план я раскрыла ей около года назад. Услышав его, моя приемная тетя нисколько не удивилась. Именно благодаря ее содействию я смогла попасть к хранителям.

– Аделина, я так и не поблагодарила тебя. Спасибо. Не только за то, что соврала канцлеру, но и за… все остальное.

– Глупости какие, – отмахнулась она. Даже такой невинный жест вышел кокетливым.

– Правда. Я надеюсь он… не обижает тебя.

– У канцлера, безусловно, странные наклонности, но мне не привыкать.

Спокойствие ее голоса притупляло чувство вины. Из-за моего плана Аделин пришлось отказаться от одного из постоянных клиентов, чтобы заманить к себе канцлера. Но ни разу она не сказала ничего против, ни разу не пожаловалась.

– Продолжай искать. Если надо, я попрошу канцлера перевести тебя к другому наставнику. Как я поняла, каждый из них несет ответственность за несколько залов. Может то, что ты ищешь, просто находится в другом месте.

– Возможно. Но, сдается мне, к подобной информации нет доступа у бегунков. Придется искать другие способы раздобыть желаемое, – скорчив кислую мину, сказала я.

– Мы – женщины. Играть роли – наша судьба. А теперь иди.

Напоследок обняв Аделин, я побродила по улицам города. Меня всегда поражало, насколько города отличались от поселений. В детстве мы с другими ребятами могли до полуночи носиться по улицам, играя в добрых и злых магов. Ограничений не было. Главное – сделать свои дела по дому.

В городах все обстояло иначе. Дети не бегали по улицам. Да что там, даже из домов не был слышен детский смех. С семи вечера наступал комендантский час. Почти каждое окно находилось под защитным заклинанием, не позволяя зевакам видеть, что происходит внутри.

За последние годы некоторые поселения, в которых мне приходилось бывать, стали похожими на города. По улицам уже не бегали дети, не звучал веселый смех. Соседи не собирались большими компаниями, не отмечали праздники. С каждым годом таких поселений становилось больше. Мир будто затаился в ожидании хаоса.

Пройдя по нескольким улицам и побродив по закоулкам воспоминаний, я вернулась в фортецию.

На сегодняшний вечер у меня была назначена встреча с Картером. Я по-прежнему не могла понять его замысел. В воздухе повис вопрос, по какой причине наставник магов взялся тренировать бегунка. Из реакции Никлоса было понятно, что его такой поступок не то, чтобы удивил, а скорее разозлил. Судя по всему, вмешиваться в дела другого наставника не являлось чем-то обыденным. Я вообще сомневалась, что легионер имел право вмешиваться в дела хранителей, но, судя по всему, я во многом оказалась неправа.

– Готова?

В ответ я лишь кивнула.

– Разминайся. Сегодня у нас бег по пересеченной местности.

В ответ на мой взгляд Картер лишь усмехнулся. Я сделала упражнения, и мы направились, как я думала, во внешний двор фортеции. Однако Картер спустился к туннелям, пройдя по которым мы оказались за ее пределами.

Парень распахнул крышку люка, и мы поднялись на поляну. В тот же миг подул свежий и теплый ветерок. Солнце клонилось к закату, покрывая мир алым маревом.

– Постарайся не отставать.

Картер взял спокойный темп. Даже спустя пару недель усердных тренировок, мое дыхание сбивалось, и мы переходили на быстрый шаг. Маг терпеливо продолжал занятие. Когда прошло около часа, мы добрались до небольшого озера.

Глава 4

В фортеции должны соблюдаться правила.

Никакого своеволия.

Легионеры должны стоять выше остальных.

Если мы не внушим эту мысль, последует неповиновение.

Следом за ним у людей возникнет мысль,

что они могут ослушаться приказа легионеров.

От такого не далеко до восстания.

Из письма Повелителя канцлерам фортеции.

На следующее утро, пока я собиралась на завтрак, ко мне пришла целительница. Молодая женщина сорока лет. Она велела мне лечь на кровать и осмотрела голеностоп. Пока доставала из сумки необходимый инвентарь, я обратила внимание на странное украшение в ее ухе.

– Могу я узнать, что это такое? – я кивнула на ее ухо.

– Это подарок, – без тени смущения ответила она.

Я в изумлении приоткрыла рот. Во-первых, я никогда не видела подобных украшений. Оно напоминало скрученную вокруг своей оси иглу, продетую через верхнюю и боковую части уха, соединяя два хряща. В центре иглы, словно попав в паутину завитка, расположился белоснежный камень. Во-вторых, это был подарок. Пожив в нескольких поселениях, поскитавшись по городам и повстречав множество разных людей, ни на ком я не замечала подобных украшений.

– Как оно называется?

Женщина бросила на меня взгляд, подразумевающий нежелание отвечать на дальнейшие вопросы. Однако мое любопытство было не остановить.

– Просто я никогда не встречала подобных украшений, – произнесла я. Женщина продолжила игру в молчанку, но я не отступала. – Получить такой замысловатый подарок… Мне искренне интересно, как оно называется.

– Это называется фрейфал, – сдерживая раздражение, ответила целительница, – Лежи и не двигайся.

Женщина приступила к лечению растяжения. Поток ее магии был существенно больше, чем то, чем сейчас обладали люди. Чем я когда-либо встречала у людей. За годы странствий мне не раз приходилось обращаться за помощью к целителям. Их нынешний предел – травы и мази. Мало у кого была крупица магии. Даже если и была, подобные способности напоказ они не решались выставлять.

Задолго до моего рождения всех людей, обладающих выдающимися магическими силами, стали забирать в фортецию. Тех, кто отказывался, жестоко наказывали. Очень часто под это наказание попадала вся семья человека, не давшего согласия. Отец рассказывал, что не щадили даже детей и стариков. Но это было давно. Теперь люди привыкли к такому положению вещей. Одаренных детей либо усердно прятали, либо сразу наставляли на путь легионера. Однако с каждым годом одаренных магией становилось все меньше.

Прикосновения целительницы были мягкими, почти невесомыми. От потока ее магии, разливавшегося по ноге, шло тепло. Будто солнечный свет ласкал кожу.

– Мы закончили. Связку я залечила, но впредь будь осторожнее. И несколько дней продолжай заматывать голеностоп. От перегрузки связка может порваться, – она посмотрела мне в глаза. – И неделю никакого бега.

Не дожидаясь ответа, женщина покинула комнату.

Когда я пришла в зал, то заметила отсутствие Кэсси. Ее место за столом заняла другая девушка. Взяв свои поручения, я обнаружила отсутствие пометок. Потратив на поиски фолиантов больше времени, чем обычно, в конце зала я наткнулась на Тристана. Сегодня юноша выглядел непривычно хмурым.

– Ты не в курсе, где Кэсси? На поручениях нет заметок, это раздражает.

Тристан не ответил. Он просто свернул за соседний стеллаж.

– Тристан, ты меня слышишь? – я последовала за ним.

– Кэсси наказали, – еле слышно произнес он.

На секунду меня охватила паника.

– За что?

Юноша огляделся по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости. За соседним стеллажом кто-то прошел.

– По дороге расскажу.

В коридорах фортеции стоял шум. Свернув в темноту одного из сводов, Тристан поведал, что за Кэсси уже некоторое время ухаживал один из наставников легионеров, но девушка не была склонна принимать его знаки внимания. Маг не унимался и продолжал добиваться поставленной цели.

За неделю до моего появления, он подарил ей цветы. Надеялся, что девушка передумает и примет ухаживания. Однако Кэсси прилюдно отвергла подарок. Произошла перепалка, в ходе которой прозвучали нелицеприятные выражения.

Тристан предположил, что самолюбие красного плаща было уязвлено. Поэтому вчера на ужине, который я пропустила из-за занятий с Картером, легионер нарочно столкнулся с Кэсси, уронив и свой, и ее подносы. Когда девушка опустилась, чтобы собрать упавшее, он приказал ей первым поднять его поднос. Кэсси возмутилась, но он повторил, добавив, что она не имеет права противиться словам наставника.

– Погоди. Даже такие, явно глупые и выдуманные приказы наставников мы должны выполнять?

– Даже такие. Кэсси вновь отказалась. Тогда он прилюдно отдал приказ о наказании. Пятьдесят ударов.

– Но это же бред.

Тристан тихо вздохнул.

Глава 5

Каждый наставник фортеции, наравне с канцлерами,

утверждается лично Повелителем.

Ст. 3 Единого закона Мельентора

Завершался первый месяц моего пребывания в фортеции.

Кэсси вернулась к работе, теперь на наших поручениях был заботливо выведен квадрант расположения необходимого фолианта.

С тех пор, как девушка вернулась, я ощущала странное желание врезать кулаком обидевшему ее наставнику. Глядя на Кэсси, до инцидента светившуюся счастьем и радостью, сейчас я видела лишь тень прежней личности. Я не подозревала, что ее так просто сломать. Тристан смог оправиться от огненных розг, так почему же Кэсси не приходит в себя? Что надломило в сильнее – наказание или то, насколько несправедливым оно было?

Картер теперь крайне редко прибегал к занятиям по физическим упражнениям.

Во время очередного занятия магией, я обратила внимание, что наставник легионеров пребывал в хорошем расположении духа.

– Мне требуется услуга, – произнесла я, стараясь звучать уверенно.

Маг вопросительно поднял брови, и в его серых глазах зажегся огонек интереса.

– Услуга в обмен на… что? – спросил он, наклонив голову, будто пытался разгадать загадку.

Я закатила глаза. В последнее время наши отношения стали отдаленно напоминать приятельские.

– Что ты хочешь?

Картер сделал вид, что задумался, пристально меня рассматривая.

– Предпочитаю оставить ответный жест на будущее. Мало ли, как судьба повернется, – подмигнул он.

Я уже некоторое время назад приметила маленький камушек, который сейчас полетел в спину магу. Картер почувствовал подвох и успел отклонить корпус.

– Хорошо. На сегодня закончим.

Пока мы брели до входа в туннели фортеции, Картер размышлял.

– Тебе словно что-то мешает. Я чувствую, что магическая сила у тебя с хорошим потенциалом. Что тебя останавливает?

Ох, если бы он знал. Картер стремился улучшить мой телекинез. Я же упорно старалась отделить его влияние на темную магию. Я всегда могла пользоваться телекинезом, но лишь определенное время. Доходя до предела, ощущала, как оголяется каждый нерв. Боль накатывала постепенно, будто волнами. Если не прекратить использование магии, то боль усиливалась. Ее невозможно перетерпеть. Я старалась не доводить до предела, потому что терпеть последствия невыносимо. Темнота стремилась вырваться, показать себя. Но я помнила, на что она способна, и старалась как можно быстрее найти укромное место для выплеска.

Считалось, что пик рассвета магических сил приходится на двадцать лет. Человек мог не иметь ни малейшего представления, что наделен магией, но в двадцатый день рождения магические способности обязательно проявятся.

Детей, чьи способности проявлялись раньше положенного срока, сразу забирали в фортецию. Что с ними происходило дальше – неизвестно. Судя по тому, что я увидела за прошедший месяц – дети служили на младших позициях. Однако у меня возникли сомнения. Судя по количеству виденных мной детей, а также тех, кого забирали – их несравненно больше, чем тех, кто сейчас служил в фортеции. Куда же делись остальные?

В двадцать лет мага официально принимают в легионеры. В двадцать лет можно посвятить себя хранителям знаний. Для каждого мага двери фортеции открываются только в этом возрасте, но есть одно правило. Обратиться в фортецию в поисках работы можно лишь раз в жизни – в двадцатый день рождения.

Свои двадцать я встретила в сотнях километров от людей. Я соврала Аделин о дате рождения, потому что с содроганием ждала тот самый день. Мой выплеск уничтожил все живое на многие километры. Пожалуй единственное, что меня спасло от участи быть пойманной легионерами – это укромное место.

Это произошло три года назад, но я помнила все так четко, будто это произошло вчера.

Еще будучи подростком, я поняла, что как только вытягивала из клубка силы ниточку телекинеза потолще, темная магия норовила разгромить сундуки, сломать решетки и вырваться. Будто негодовала, что телекинез я использую и развиваю активнее и чаще. Почти все силы уходили на контроль. Я злилась, что не могу отделить одну силу от другой. Гнев, в свою очередь, подпитывал темную магию, проявления которой я стремилась подавить. Каждый раз тело пробирала дрожь в предчувствии потока боли, когда тьма придет забирать свое.

– Вероятно, твое чутье подводит, – стараясь придать голосу безмятежность, ответила я.

– Сомневаюсь, – возразил маг, пристально всматриваясь в мое лицо, будто каменная маска, которую я носила много лет, могла расколоться под его взглядом.

В этот момент я порадовалась, что чтецы мыслей более не существуют. Возможно, Тристан будет обладать такой способностью, когда его магия войдет в полную силу. От подобных мыслей я поежилась. Надеюсь, к тому моменту я разыщу виновных и уберусь из фортеции как можно дальше.

Поскольку после занятий с Картером на ужин я не успевала, Тристан взял за привычку приносить мне пару бутербродов. Это была трогательная забота от незнакомого человека, что теплом разливалась на сердце. Еда и сейчас лежала на тарелке у двери, прикрытая салфетками. Только я взяла тарелку, как услышала приближающиеся шаги.