Секретный город

Пролог

В больничной палате он появился неизвестно откуда. Худощавый парень восточной наружности. Странный пациент – уколов ему не делали, таблетки он не глотал, а главное, к нему никто не приходил. Под Новый год в огромной палате на десять человек мы остались вдвоем.

– Слышишь, друг. Забери часть продуктов себе, – обратился я к нему, так как родственники завалили меня новогодней едой, и в тумбочку она уже не вмещалась.
– Купить?
– Нет, просто возьми себе, а то пропадут. Мне за месяц столько не съесть.
Парень взял апельсин и встал возле окна. Он долго смотрел в окно и в это время, очень медленно и аккуратно, дольку за долькой поедал апельсин.
– Бери еще, ешь. Что ты там интересного на улице увидел?
– Смотрю, часто ли у вас на улице ходят патрули.
– Зачем тебе патруль?
Глаза парня стали напряженными, он внимательно смотрел на меня, словно решаясь, стоит ли мне доверять. Потом, решившись, скороговоркой выпалил:
– Хочу сигареты купить, а у меня нет документов.
– Патрулей у нас здесь никаких нет. Да и документов никто не проверяет.
– Этого на сигареты хватит?
Парень помахал банкнотой. Было ясно, что он совершенно не знает наших цен. Но откуда же у него тогда деньги?
– Хватит на десять пачек. Так что иди, покупай. Ты где деньги взял?
– Баржу разгружал.
Парень из какого–то другого мира. Потом мы подружились, и я много чего о нем узнал.
Я смотрел за окно на обледенелые ветки, радовался, что у нас тепло, а рядом сидит сосед, которому нужен слушатель. Так продолжалось две недели... У нас новогодние праздники затягиваются надолго... Потом мне стало хуже, воспалительный процесс, сидевший внутри меня, пошел в наступление.
Два дня я без сознания лежал под капельницей. Когда я очнулся, худощавого соседа в палате не было. Я так и не узнал, правда ли то, что он мне поведал, или выдумка. Я даже не спросил, как соседа зовут. Но история, им рассказанная, накрепко засела в моей голове. Собеседник говорил тихо, но слова его жгли. Он родился и вырос в далекой стране, где бог не приходит на помощь, предательство возведено в культ, а надеяться можно только на себя. Есть ли там любовь? Я не знаю. Быть может, вы это поймете лучше меня…

Первый шаг

На территории воинской части это было самое мирное строение. Одноэтажный домик, рядом цветочная клумба. Над входом висит вывеска, отчего–то напоминающая кладбищенскую – "Управление кадрами". За дверью приемная, за столом сидит строгая, подтянутая девушка в военной форме – секретарь. По краям помещения – стулья для посетителей. На одном из них сидит молодой парень. Его внимательные, темные глаза широко открыты. Одет он в синие брюки и легкую белую рубашку. На шее, несмотря на жару – галстук.

– Ты должен всегда хорошо выглядеть. Ты – инженер и будешь руководить людьми. Зря я боялась за тебя и отговаривала. Ты выдержал все проверки. Отец бы тобой гордился если бы дожил. Тебе удалось получить важную работу, – говорила мать, упаковывая стопку галстуков.

Перед отъездом удалось купить и недорогие туфли. Несмотря на то, что они были новыми, совершенно не жали. Удобная одежда и обувь делала движение во время ходьбы легкими и непринужденными. Но сейчас он был явно напряжен. Секретарь снимает трубку телефона и обращается к молодому человеку:

– Чанг Сан Дин – заходите. Вас ждут.

Молодой человек приоткрыл дверь. В кабинете – два стола; один расположен напротив окна, другой – у стены с портретами вождей. Под картинами сидел коренастый, лысый полковник и что–то писал. За другим столом сидел седой майор с обветренным красным лицом. За его спиной висел плакат, где солдат народной армии лихо протыкает штыком американского оккупанта. Майор недовольно глянул на Чанга.

– Что там у тебя? – хрипловатый голос и еле уловимая неопрятность в мундире выдавали в нем человека пьющего.

Чанг молча поклонился и протянул документы.

Военный хмуро повертел диплом. Тупыми бездумными глазами глянул на фотографию в удостоверении и развернул листок с направлением.

Чангу показалось, что направление на работу майор перечитал дважды. Потом молча начал разглядывать Чанга. Это продолжалось минуты две.

Чанг совершенно не знал, как вести себя в этой ситуации и старался с почтительным видом смотреть на стол с документами. В глубине сознания у него проскальзывала мыслишка, о том, что военные уже знают о секрете, и в любой момент майор вызовет охрану.

"Нет, этого ни как не может быть. Это не возможно", – подумал Чанг, и постарался искренне и добродушно улыбнуться. В ответ у полковника по окаменевшему лицу судорогой пробежала эмоция то ли раздражения, то ли брезгливости, и он рявкнул:

– У тебя дрель есть?

У Чанга был целый баул с вещами, который он предусмотрительно оставил в приемной. Там было много чего помимо одежды: кастрюля, две бутылки водки «соджу» и даже несколько сушеных каракатиц, на случай, если надолго останешься без еды. Но дрели там точно не было. Чангу показалось, что он не правильно понял вопрос:

– Извините, я, наверное, не понял товарища майора?

– У т–е–б–я дрель есть? – специально, как для общения с идиотом, растягивая слова, произнес военный.

– Я не знал, что для моей работы здесь понадобится дрель. Мне во время инструктажа никто о дрели и других инструментах не говорил.

Майор поморщился:

– Все, не годен.

– Почему не годен? Я собрал все необходимые документы. Полгода ждал назначения. Уволился с предыдущей работы. У меня диплом с отличием. Я не знал, что для работы менеджером по персоналу нужна дрель.

– А что ты знал? Это сверхсекретный объект. Государство надеялось на тебя. А ты оказался не готов.

– Что же мне делать?

– Не знаю. Забирай бумаги и уходи отсюда.

– Куда?

– На улицу.

Чанг собрал бумаги и вышел.

В приемной секретарь печатала на компьютере и вопросительно взглянула на парня.

– Майор сказал, что я здесь не нужен, – сказал Чанг, взваливая на спину огромный баул. Он согнулся под тяжестью ноши, став похожим на горбуна.

– Оставьте вещи в приемной, – улыбнулась ему секретарь.

– Зачем?

– В столовой вам с ними будет неудобно.

– В какой столовой?

– Надо пройти метров десять вперед и повернуть направо.

Чанг с недоумением поставил вещи на пол.

– Что вы смотрите? Поспешите. Обед через полчаса закончится. Вот вам талон на питание.

Секретарь протянула листок. Парень замешкался.

– Берите, берите. Как командированному на особый объект, вам положено.

Волчьи игры

Ян Кун проснулся рано. Несколько минут он лежал молча, обдумывая дела, которые ему предстоит сделать сегодня. Дел было много, а времени – мало. Тем более что в политуправлении дивизии на 11–00 запланировано совещание, и кто знает, сколько оно продлится. Ян Куну двадцать пять, а он уже капитан госбезопасности. Очень неплохой карьерный рост, но это только начало. Недавно выявил группу солдат, занимающихся грабежами китайцев. За это он получил личную благодарность главнокомандующего.

Сейчас он вот–вот займется чрезвычайно важным делом. Очень тонким и щекотливым. Ему нужна красивая девушка. Такая, что сразу привлечет внимание. Подходящая на эту роль девушка не так давно приехала к ним. Она еще не знала, чем занимается Ян Кун.  Когда капитан увидел ее, ему показалось, что она немного не в себе. Приехала работать официанткой, а притащила с собой огромную виолончель. Более того, не поинтересовавшись ни пайком, ни условиями работы, она спросила:

– А смогу ли я здесь получать какой–нибудь журнал о музыке или театре?

Разве нормальный человек такое спросит? Ян Кун сразу почуял в ней червоточинку. Он пригласил девушку на свидание, и в первый раз не заговаривал на скользкие темы. Только восхищался ее образованием, утонченностью.

– Какие у вас красивые, лучистые глаза. Я чувствую к вам полное доверие, – сказал он напоследок, расставаясь. Это была его коронная фраза. Ну, какая женщина признает свои глаза не красивыми? А его доверие требовало ответного доверия.

Девушке понравились ухаживания подтянутого, галантного офицера. Более того, он устроил так, что она смогла выступить в клубе перед офицерами, играя на виолончели. Поэтому, когда он недавно пригласил ее в ресторан, всякая настороженность с ее стороны прошла, и она согласилась. Оставалось уточнить время и место.

– На днях будет решающая встреча, – подумал  Ян Кун.  

От этих мыслей настроение у него улучшилось, и он даже замурлыкал мелодию. Ян Кун покормил золотых рыбок, плавающих в круглом аквариуме. Капитан уважал рыбок за красоту и молчаливость. Это были, пожалуй, единственные существа, которых он искренне любил.  Быстро собравшись, он отправился к себе в отдел.

Лейтенант Сео Хан Ыль уже была на месте.

Эту девчонку недавно перевели к ним в отдел, а до этого она работала уличной регулировщицей. Это была почетная работа, на нее брали только самых красивых девушек, но потом количество регулировщиц в столице стали сокращать. Девушку направили на курсы госбезопасности, и вот она здесь. Ян Кун ее недолюбливал за прямолинейность и излишнюю правильность. По всей видимости, она искренне верила всем тем вещам, которые говорили по телевизору и радио. Ее бескомпромиссность могла стать опасной. Сео Хан Ыль недоумевала – отчего она никак не может угодить молодому начальнику, и старалась, как могла. Ян Кун порой улыбался, но в этой улыбке не было сердечности. Он обнажал острые, белые зубы и становился похож на волка. От улыбки капитана девушке становилось страшно.

Второй день на столе Ян Куна для проверки лежала куча писем. Два дня это будет нарушение инструкции, что совершенно недопустимо, а времени возиться с перепиской, не было. Проверять письма Ян Кун никому не доверял, и не потому, что там могли содержаться важные секреты. Дело было серьезней. Вопреки строгим инструкциям, родственники в письмах иногда присылали деньги, которые, естественно, забирал проверяющий. Делиться же деньгами начальник отдела ни с кем не хотел.

– Здравия желаю, товарищ командир! –  Сео Хан Ыль вскочила и приветствовала вошедшего начальника.

– Вольно. Сходи–ка, принеси мне завтрак из офицерской столовой.

– Есть, принести завтрак.

Девушка выскочила за дверь. Ян Кун включил настольную лампу и на свет начал просматривать письма. К сожалению, писем с вложенными туда деньгами ему не попались. Но сегодня он их не особо и искал. У капитана была цель гораздо важнее. Вот оно! Он выхватил одно из писем, разорвал конверт и начал сравнивать текст письма с бумагой, которую он достал из портфеля. Все было, так как он и предполагал! Теперь, главное, успокоиться. Он спрятал письмо и бумагу в портфель, пригладил волосы, и уже немного придя в себя, отложил наугад десяток писем, тщательно следя, чтобы получателями были только солдаты, корреспонденции офицерам он бросал обратно в общую пачку. После этой процедуры, отобранные десять писем начальник особого отдела, не читая, разорвал на мелкие кусочки и бросил в мусорную корзину.

«Подчиненные должны видеть, что начальство работает», – с улыбкой подумал  Ян Кун.

Потом он взглянул на конфискованные накануне несколько CD–дисков и видеокассет и подумал, что сегодня уже не успеет проверить, нет ли там южно–корейских, а еще хуже  –  американских фильмов. Эту работу можно было поручить и Сео Хан Ыль. Но зачем же лишать себя удовольствия посмотреть хорошее кино? Это подождет, сегодня был очень важный день.

Вошла Хан Ыль с завтраком на подносе.

Против власти смерти растёт в садах шалфей

– Направляется на работу в ТБП–4212 в качестве обслуживающего персонала для погрузо–разгрузочных работ, – прочел Чанг Сан Дин.

Ему в канцелярии выдали эту странную бумагу, пластмассовую бирку на шнурке с фотографией, которую сказали, не снимая носить на шее, и приказали ждать.

– Что такое ТБП? – попытался узнать Чанг.

– Когда надо, вам все объяснят, – профессионально улыбнулась секретарша и демонстративно занялась своими делами, давая понять, что большего он не добьется.

Чанг повертел бумагу, вышел во двор и присел на лавочку.

"Милая, наверное, еще на работе",  – подумал он о жене. Чанг обычно про себя называл Фан Юн Ми не по имени, а словом "милая". Так ему казалось, было душевнее. Его размышления прервал высокий парень.

– Ты Чанг?

– Да.

– Я шофер. Поедешь со мной.

– Хорошо.

Парень окинул Чанга оценивающим взглядом и спросил:

– Проголодался я. Еда как–то есть?

"Отчего он при здешней–то кормежке ходит голодный?" – подумалось Чангу. Но спрашивать у нового знакомого он ничего не стал. Порылся в сумке и достал сушеных каракатиц. Эта еда предназначалась на крайний случай, но другой у него не было.

Парень некоторое время подозрительно разглядывал каракатиц. Потом начал с аппетитом жевать.

– Сео Бонг Су, – не переставая жевать, сказал парень.

–Что–что? – не расслышал Чанг.

– Меня зовут Сео Бонг Су.

– А меня  – Чанг Сан Дин.

– Угу.

– Вы давно здесь работаете?

– Да уже больше года.

– Как вам работа?

– Нормально. Да и паек здесь хороший. А если не дурак, то всегда найдешь, где подработать. Особенно, если есть колеса, – засмеялся Бонг Су.

– Далеко это?

– Что  – “это”?

– Ну, это ТБП.

– Да нет, не очень. Что ты все расспрашиваешь? Уж не шпион ли? – Бонг Су, опять засмеялся, давая понять, что это шутка.

Тут к ним подошло несколько человек. И все вместе они пошли к зеленому крытому уазику армейского образца.

Бонг Су ехал медленно и осторожно. Пассажиры пытались подогнать его.

– Я машину берегу. Не видите, какая дорога? – огрызался тот, не увеличивая скорость ни на километр.

Пассажиры  – а это был пожилой полный мужчина и две женщины – отстали от Бонг Су и запели песню.

 «Какие веселые, хорошие люди», – подумал Чанг, и начал им подпевать. Он в детстве еще   выучил эту известную песню о великом молодом полководце, который сражается с японцами за будущее страны.

Он не знал, что его спутники были крепко выпивши. И пытался понравиться этим смеющимся, хорошо одетым людям.

Наконец, уазик въехал в ворота, возле которых стоял солдат, и остановился возле темного трехэтажного старинного здания.

– Добро пожаловать в "Шалфей", – сказал шофер, вылезая из машины.

– Какой "Шалфей"? Мне же надо было в ТБП, – удивился Чанг.

Но его никто не слушал. Пока он вытаскивал из машины свою огромную сумку, все куда–то разбрелись и Чанг остался один возле машины. Он оглядел здание и большой двор. Над входом в здание висел большой плакат: "Военные, не удовлетворившись достигнутым, продолжат прилагать большие усилия, для счастья всего населения провинции".

В глубине двора имелись одноэтажные строения, напоминающие склады, рядом с ними прогуливался солдат с автоматом на плече. Уазик стоял возле центрального входа в здание в виде больших ворот. Слева были еще два входа. На первом из них была табличка "Магазин", и на двери весел большой замок. Напротив дальней двери тоже была табличка, и Чанг подошел поближе, чтобы разглядеть, что там написано.

"ТБП–4212" – прочёл он с облегчением. Все–таки, он прибыл туда, куда надо. "Но где же начальство? ". – Молодой человек подергал дверь – она была закрыта.

Чанг присел на корточки возле машины рядом с сумкой, закурил и стал ждать. Был теплый летний вечер, легкий ветерок носился между ветками огромных старых тополей, которые, как стражи, стояли вдоль здания. Неподалеку, вдоль закрытых ворот складов, вышагивал часовой. Чанг задремал.

Очнулся он от того, что кто–то хлопнул дверцей машины. Это был Бонг Су.

– Ты не скажешь, как найти начальство в ТБП?

– Они ушли домой.