Секреты и печати. Нарисуй мне судьбу

Глава 1

Маэлиса Леви

Вечер неумолимо приближался, а мне хотелось до темноты навестить поставщика красок и лаков, он как раз сегодня рассчитывал получить мой заказ из столицы. Да и в мастерскую хотелось забежать по дороге, договориться об изготовлении багетов. Однако клиентка унылым голосом убеждающая меня продать картину за медяки, не воспринимала мой отказ всерьёз и продолжала тянуть из меня жилы.

— Маэлиса! Вспомни, дорогая, ты же обещала сбросить цену на парную картину. Мы с мужем приобрели у тебя чудесный натюрморт, а теперь хотим для симметрии повесить в столовой вот этот. Они будут прекрасно смотреться вместе!

— Это было год назад, — устало возражала я, — и, раз уж вы хотели выгадать, брали бы сразу два. Тот, что я предлагала вам тогда, давно продан.

— Да какая же разница, если новый мне тоже подходит?

— Раз он вам нравится и, как вы утверждаете, подходит, заплатите две серебрушки. Поверьте, это очень выгодное предложение. В Герствене пришлось бы выложить не меньше пяти.

— У столичных жителей и доходы другие, — упрямо нагнув голову и поглаживая пальцем раму полюбившейся картины, возражала клиентка. — Вы же открыли свой художественный салон здесь, а не в другом городе Аршинара! Наверняка всё рассчитали.

— Прошу, госпожа Тиль, решайтесь либо так, либо иначе. Мне пора закрывать салон. Скоро совсем стемнеет, а вам ещё домой идти, вы же не хотите привлечь внимание приверженцев темнобога?

Женщина испуганно покосилась в сторону, где сквозь огромную стеклянную витрину можно было видеть, как противоположные дома утопают в тени. Вот-вот наступят сумерки, а затем и ночь — время, которое жители Вергаса предпочитали проводить дома. Я тоже посмотрела на улицу и вздохнула: пожалуй, визит в мастерскую придётся отложить на завтра. Сейчас хотя бы к поставщику сбегать, благо, его дом находится неподалёку. Никто в Вергасе не рискнёт дразнить фанатиков, причисляющих любого, кто бродит по улицам ночью, к врагам и отступникам.

Упёртая клиентка с неприятным одутловатым лицом и не слишком изысканными манерами быстро поборола оторопь и начала новую атаку, интуитивно почувствовав моё стремление поскорее от неё избавиться.

— Госпожа Маэлиса, ну что вам стоит уважить почитательницу вашего таланта? Вы же легко нарисуете ещё десять подобных натюрмортов!

— Напишете, — машинально поправила я, отвлекаясь на входящего в салон мужчину.

Высокий господин, обладатель военной выправки, длинных растрёпанных волос и сурового выражения лица с правильными, мужественными чертами, вызвал острое желание написать его портрет. Вообще-то я принципиально не работала в этом жанре. Разве что для себя делала наброски, фиксируя в блокноте особенно примечательных персонажей, которые произвели на меня впечатление. У меня была мечта заняться иллюстрированием книг, вот я и копила материал на будущее.

Незнакомец в четыре огромных шага пересёк расстояние от входа до стойки, отделяющей выставочную зону от буферной, остановился, прожигая меня сердитым взглядом, и шарахнул крепким кулаком по деревянной панели.

— Уютная долина, говоришь!

— «Долина уюта». Прошу извинить, я собираюсь закрывать салон. Жду вас в любое другое время…

— Даже не думай, что так легко от меня отделаешься! — рявкнул посетитель, оттирая в сторону госпожу Тиль.

— Позвольте! — возмутилась та. — Маэлиса занимается со мной. Не надо лезть без очереди.

— Маэлиса, значит, — незнакомец смерил меня недобрым взглядом, потом удостоил вниманием мою клиентку. — Вышла!

— Ч-что? — вскинула едва заметные брови опешившая от грубого тона женщина.

— Взяла свой баул и вышла отсюда! Считаю до трёх.

Я, признаться, удивилась не меньше госпожи Тиль. Нужно отдать должное её самообладанию. Покупательница поджала губы, шумно втянула ноздрями воздух и повернулась ко мне, нацепив ласковую улыбку.

— Госпожа Маэлиса, вы оценили эту чудесную картину в два серебряных? — уточнила она, вытаскивая из саквояжа толстый, украшенный бисером кошелёк. — Прошу завернуть.

Я поспешно спрятала монеты под прилавок и привычными движениями упаковала натюрморт — закутала в крафтовую бумагу и перевязала крепким шпагатом.

Украшая покупку для госпожи Тиль, я старательно расправляла шёлковые ленты. Не жалея их соорудила большой алый цветок и два белых поменьше. Тянула время, украдкой поглядывая в дальний угол, где ещё при открытии салона установили следящий артефакт. Очень надеялась, что папа видел сердитого визитёра и поспешит подняться из расположенной в подвале мастерской, чтобы вступиться за меня.

Хоть я и считалась хозяйкой бизнеса, многие решения принимал мой отец Делес Леви — уважаемый в городе человек, вхожий во многие богатые дома. Мои неоднократные просьбы нанять охранника — пусть не из эльфов, хотя бы простого деревенского парня — не встретили поддержки.

— Не стоит думать, девочка моя, — убеждал меня отец, — что твои прекрасные работы заинтересуют серьёзных преступников. А мелочь не посмеет к нам сунуться, я слишком известен своими связями.

Чтобы успокоить меня, папа установил следящий артефакт и в любой неоднозначной ситуации приходил на помощь. Будь то случайно забежавший в «Уютную гавань» хулиган, или навязчивый разносчик сладостей, раздосадованный отказом приобретать его засиженный мухами товар. Одного появления статного мужчины сурового вида хватало, чтобы непрошеные гости удалились с извинениями. Сейчас-то почему папа не показывается? Неужели заснул!

— Ах, Маэлиса, — вздыхала клиентка, забирая у меня свёрток, — золотые ручки у вас! Какие розочки красивые из простой ленты! Просто произведение искусства.

Пока я возилась с упаковкой, сердитый мужчина прохаживался по салону, разглядывая выставленные картины. Здесь в основном были мои работы — пейзажи, натюрморты, жанровые сценки. Отец писал портреты на заказ, для привлечения клиентов на стене в дальнем углу висел образец — довольно неудачное изображение его величества Аонара Фетира. Незнакомец остановился около этой картины, брезгливо поморщился и сказал:

Глава 2

Маэлиса Леви

Я заперла дверь и активировала охранный артефакт. Отец будет возвращаться чёрным ходом, который ведёт сразу на второй этаж — в жилые помещения, здесь же приходилось пользоваться недешёвыми магическими системами, чтобы вандалы не забрались в салон, пока мы мирно спим, и не испортили мои картины. Трудно понять, почему некоторые личности так ненавидят красивые вещи, что готовы уничтожать их без всякой пользы для себя.

Забрав дневную выручку, я поднялась в кабинет, не зажигая света, на ощупь открыла сейф, спрятала туда монеты, после чего выглянула в окно.

Улица была тёмной и пустынной, народ попрятался по своим домам, нигде невозможно было заметить шевеления или блуждающего огонька. Если кто и решался зажигать свет, только во внутренних помещениях, так чтобы ни один лучик не проникал наружу. А уж о шуме и говорить нечего. Фанатики темнобога люто ненавидели тех, кто по ночам издавал громкие звуки, объявляли таковых дьярговым отродьем и устраивали погромы в их домах.

Представители секты считали себя истинными последователями тёмного бога Иллерса, хотя у здравомыслящих людей давно появились сомнения в его покровительстве. Поговаривали, что Иллерс оставил наш мир и путешествует, лишь изредка наведываясь, чтобы проверить источники силы и напитать их магией. Вот потому я, как и многие, почитаю светлую богиню Аурану, она всегда рядом, в своих чертогах и откликается на просьбы людские. Во всяком случае, мне светлая богиня помогала не один раз. Однако, веришь ты в темнобога, или нет, соблюдать по ночам тишину приходится, и свет лучше не зажигать.

Я прошла в столовую, совмещённую с небольшой кухонкой. Это помещение находилось в самом центре дома и не имело окон, зато здесь были четыре двери, одна из них вела на мою половину, вторая в кабинет, третья к отцу, а четвёртая была заколочена. Сколько раз я ни спрашивала у отца, куда ведёт эта загадочная дверь, и почему мне нельзя туда заходить, он только качал головой и тёр глаза большими узловатыми пальцами.

Поскольку папа был человеком твёрдого характера, проявлять любопытство было бесполезно, я научилась расспрашивать исподволь, не проявляя особого интереса, чтобы он случайно проговорился хотя бы немного. Тогда можно будет аккуратно распутывать клубок. Именно такие планы я строила, занимаясь готовкой. Пока тушилась фасоль, я резала и обжаривала лук, давила чеснок, освобождала от кожицы томаты, а сама размышляла. Никак не могла объяснить причину, по которой папа медлил, не выходя из подвала, когда граф-грубиян кричал, обвиняя меня в мошенничестве.

Быть может, следящий артефакт испортился? Но тогда, почему отец разговаривал с моим обидчиком так, словно всё слышал? Я точно помнила, что папа сразу стал доказывать мою непричастность к изготовлению фальшивки. Мне приятно, что он так искренне верит в мою невиновность, но… Что могли значить его рекомендации обратиться за разъяснением к управляющему поместьем? Странно, что отцу вообще пришло в голову давать какие-либо советы. Тем более, что вышел он с оружием. Это нужно было додуматься — взять в руки магострел!

Увы, тщательно выстроенная беседа не состоялась. Отец не пришёл к ужину, я ела в одиночестве. Собиралась ложиться в постель, когда услышала шаги на лестнице. Наспех кутаясь в шаль, выскочила встретить папу, спросила надо ли разогреть ему еду, но он лишь отмахнулся, сказав, что перекусил у знакомой вдовушки. Это была его дежурная отговорка. Наверняка встречался с приятелями, но говорить об этом не хотел, впрочем, как обычно. Пришлось мне отправляться в постель, так и не прояснив интересующие меня моменты.

***

Следующий день выдался вполне обычным. Утром я поехала на рынок, чтобы купить свежей зелени, фруктов и овощей. Один знакомый торговец обещал привезти для меня свежей рыбы из приморского Сэльрона. Резковатый дядечка с обветренным лицом по своему обыкновению стал зазывать меня посетить побережье. Мол, жить в полутора днях пути от моря и никогда его не видеть — просто преступление.

— Почему же, — спорила я, — отец возил меня к морю лет восемь назад.

— Ого! Что я слышу? — возмущался рыбак. — Леди бывала на море и не влюбилась в него?

— Влюбилась, ещё как, — весело ответила я, подумав, что торговец прав, мне действительно нужно как-нибудь выбраться в Сэльрон, пожить там неделю, а то и две, чтобы написать этюды с морскими видами. Такие картины будут пользоваться спросом.

Домой я вернулась незадолго до полудня. Отца тревожить не стала. Он с хмурым видом натягивал холсты на рамы, чтобы подготовить их для меня. Обещал и прогрунтовать, что значительно облегчало мне работу. Я же сменила простой наряд на элегантное платье и открыла салон.

В скором времени в «Долину уюта» заглянула примечательная клиентка — невысокая, фигуристая и яркая. Я видела её впервые. Мне было приятно, что незнакомку заинтересовали мои картины, она рассматривала их с восхищением.

— Вам что-нибудь понравилось? — спросила я.

— Всё очень понравилось, только… Я хотела бы портрет заказать.

Девушка показалась мне немного встревоженной или смущённой, поэтому я постаралась её приободрить:

— Пойдёмте, я провожу вас к мастеру. С ним и договоритесь обо всём.

Клиентка скрылась за зеркальной дверью, а я достала блокнот и грифель, собираясь, пока нет посетителей, сделать несколько набросков. На первой свободной странице изобразила милую девушку с аппетитными формами, такой персонаж прекрасно будет смотреться в жанровой сценке с крестьянскими ребятишками или пастухом на фоне поля зрелой пшеницы и далёкой деревеньки на бугре.

Перевернув лист, начала в задумчивости водить по нему грифелем и через пару минут с удивлением увидела силуэт стройного высокого мужчины с длинными развевающимися волосами. Острый чуть выдающийся вперёд подбородок с мужественной ямочкой, острые скулы, печальный взгляд из-под красиво очерченных бровей… Кого он мне напоминает?

Услышав шаги на лестнице из подвала и отцовский голос, что-то объяснявший клиентке, я поспешно спрятала блокнот и растянула губы в приветливой улыбке. Не буду лукавить, я немного огорчилась, когда незнакомка не выбрала ни одну из моих картин. Однако старалась этого не показать.