Секс без примесей

1. Тамара

Тамара

Нервно стучу идеальным маникюром по полированной поверхности стола.

Вообще-то, стоило бы расслабиться, тем более, - на отдыхе.

Да и все к этому только располагает.

Медовый и одновременно пронзительный сладко-будоражащий аромат удивительных экзотических цветов, в кустах которых утопают подсвеченные матовыми, будто повисшими в воздухе, шарами, беседки. Даже сквозь причудливое их плетение во внутрь попадают ветви с дурманными цветами, опускаясь прямо на круглый столик.

Аромат моря и легкий свежий ветерок, так обдувающий волосы, будто ласкает легкой рукой, призывая довериться и расслабиться.

Нежная музыка и нотки хриплой страсти в голосе певцов.

Отдых. Тепло. Аромат.

Небольшой и совершенно шикарный отель – такой вот, закрытый и почти домашний, отсекающий от шума и людности всего остального курорта.

На его территории, - шикарные парки и сады, с водопадами, изумительными композициями из камней и узкими извилистыми аллейками, уводящими, как в сказку, за собой куда-то, чего не рассмотреть. И ты знаешь, что за каждым поворотом неизменно ждет сюрприз.

Бассейны и собственный уютный пляж. Закрытый, конечно же.

Магазинчики и маленькие кафе, работающие круглосуточно.

Сувенирные магазины, ресторанчики, - все, чего душа пожелает.

В принципе, можно даже за все время отдыха и не выйти за пределы территории комплекса и при этом насладиться отдыхом по полной.

Ну, все это я пока знаю лишь из буклета и тех картинок, которые успела рассмотреть на сайте.

Однако, по приезду, к собственному удивлению, я обнаружила, что здесь – все гораздо красивее и уютнее, чем в рекламе. Хотя так не бывает.

И номер оказался совершенно шикарным.

Белоснежно-перламутровым, как мне и хотелось.

С кожаными глубокими креслами, погрузившись в которые ты просто проваливаешься и уже не хочешь даже выбираться, огромной ванной, которая больше напоминает маленький бассейн, - только со всеми навороченными прибамбасами, - массажами и прочим, для чего предназначена длинная панель с кнопками в три ряда, панорамными окнами с видом на пылающий морской закат, - я так и замерла, стоило лишь раздвинуть перламутровые шторы и огромной постелью, на белоснежных простынях которой уже рассыпаны темные, почти черные лепестки роз, наполняя номер дурманным тягучим ароматом.

И карточкой с золотым тиснением на фоне перламутра « Добро пожаловать! Ваш отдых здесь станет незабываемым».

На перламутровых тумбочках везде, - вот просто везде, даже в ванной и в туалете, - прозрачные вазы с белыми тюльпанами. Казалось бы, на фоне белизны и перламутра, только изредка разбавленными золотистой каймой, они должны были бы сливаться и быть незаметными.

Но – нет. Белые тюльпаны будто выделяются ярким пятном, постоянно бросаясь в глаза.

Почему-то мне всегда казалось, что эти цветы не имеют запаха.

Оказываются, имеют, да еще какой!

Легкий, ненавязчивый, свежий и чуть горьковатый, с ноткой еле уловимой сладости, - потрясающий аромат, который затапливает и втягивает в себя, будто пропитывая насквозь, - и при этом не напрягает, оставаясь и ощутимым и одновременно ненавязчиво-приятным. Хм… Наверное, именно таким он и должен быть, учитывая…. Концепцию этого отдыха. Мне казалось, что будет дурманно и пошло. Или как-то порочно… Но- нет. Действительно, будоражит, но очень… Красиво? Правильно? Страстно, но в меру?

Странные мысли, - соглашаюсь со своим внутренним голосом-собеседником и даже киваю ему. Интересно, они ориентировались на этот аромат, когда все здесь устраивали?

В любом случае, надо отдать должное – попадание в точку. Самое оно.

Повалявшись немного на лепестках роз, - вот всегда об этом мечтала, но ограничивалась только лепестками уже увядающих цветов из ваз в наполненной пеной и аромомаслами ванной, прикрываю глаза. Блаженство. Что ни говори, - а это действительно так. Ароматы – моя вечная слабость. Я даже симпатию или антипатию к человеку определяю тем, насколько нравится мне его запах. И просто обожаю нюхать новые вещи, особенно кожаные. И лак новой мебели. И безумно долго выбираю гели для душа, перенюхав все и не обращая внимания на то, что там на них написано.

Отправляюсь в ванную, нехотя поднимая себя с этой постели.

Здесь тоже все идеально перломутрово-ароматное. И неизменный букет белых тюльпанов. И удивительный контрастный душ, - хотя, скорее всего, я просто не разобралась с кнопками, а не так задумано.

Закутываясь в белоснежный шелковый халат, - здесь на выбор только короткие и длинные, и ничего махрового, кроме полотенец, выхожу в маленькую кухоньку.

Даже кофемашина есть – ну, надо же, какая прелесть!

Набирая себе чашку латте, медленно попиваю, любуясь уже потемневшим морем из панорамного окна.

Может, - ну его все?

Просто отдохну, - сколько лет я не была в отпуске?

Поплаваю, высплюсь на этих розах, надышусь в кое-то веки ароматами на всю жизнь?

Ведь это – тоже будет совсем неплохо?

Ну, да, тогда не придется ни с кем даже и разговаривать в этом отеле. Ну – так и что же? Иногда очень даже не помешает побыть наедине с собой, хотя бы какое-то время. Может, - так даже будет лучше?

С трудом отрываюсь от игры бликов садящегося солнца на поверхности воды, в ответ на стук в дверь.

- Здравствуйте! – на пороге, с тележкой с фруктами и двумя бутылками, - шампанское в ведерке со льдом и мартини, - стоит просто ослепительной красоты женщина.

Белоснежные волосы, золотистый красивый загар, огромные синие глаза, а руки… Просто сумасшедшее красивые ухоженные руки, - мой фетиш номер два после ароматов. Сколько ей может быть лет? У таких, кажется, возраста нет вообще. Для них время будто и не существует. Они и в пятьдесят, наверное, будет выглядеть на двадцать. Только лучше, - потому что ум в глазах не спрячешь. А он украшает гораздо сильнее молодости.

2

Ну, а с другой стороны…

Когда я себе, в конце концов, что-то такое позволяла, - сумасшедшее?

Все отношения, - всегда с прицелом, с расчетом и умом.

Потому что – свой узкий круг общения. И, если уж и идешь хотя бы на свидание, сразу нужно все прикинуть.

Вдруг не сложится? И что тогда? Очень немногие, к сожалению, расстаются по-хорошему, - да таких вариантов по пальцам пересчитать! По себе знаю. По очень тяжелому и болезненному опыту, из-за которого точно бы с катушек слетела, если бы не погрузилась в бизнес. Ну, а, с другой стороны, если бы Роман меня тогда не бросил, не забыв утащить с собой все, что мы создали вместе за наши общие пять лет, оставив меня практически ни с чем, не было бы сейчас у меня агентства, входящего в десятку лучших!

Но урок я освоила надолго. Навсегда. И, прежде, чем что-то теперь позволить мужчине, - хотя бы легкий поцелуй, - сразу вспоминаю о том, как многого можно лишиться из-за одной ошибки. Или просто от того, что вдруг закружилась голова.

И ведь – не одна я такая. Вон, моя подруга, которая, собственно, и навязала мне этот отель, став вдруг доморощенным психотерапевтом, как развелась со своим судьей, так и потеряла всю адвокатскую практику. Успешную, между прочим. Только теперь его собратья по профессии валят ее в каждом процессе. И уже давно все знают, что Ира, - не адвокат, а – отягчающее обстоятельство для клиента. А все-то из-за того, что не поняла, застав его со спущенными штанами и достоинством во рту помощницы, что таким просто по штату положены расслабляющие женские услуги. Ну, да, работа нервная, напряженная, - как же тут иначе? Никак. А вот Ирочка почему-то не прониклась… И подала на развод. За что и была сурово покарана.

Поэтому…

Поэтому, в общем, секса у меня не было лет пять.

И ведь даже не в бизнесе дело, если уж совсем честно. Хотя, - очень тяжело терять то, что выгрызалось бессонными ночами и когтями. Еще тяжелее – начинать с нуля. Практически невозможно, если тебе бывший еще и репутацию испортит, - Ирке вон вообще цветами пришлось заняться.

Но убивает все-таки – не это.

Убивает, когда раскрываешься перед человеком так, как даже перед собой не всегда раскроешься. Пускаешь его так глубоко в душу, куда и самой иногда непросто заглянуть. Врастаешь в него, становишься его продолжением. Открываешь сокровенное.

И тебя со всего размаху бьют кулаком.

Вот тогда – ты рассыпаешься на колкие, звенящие осколки.

Вот тогда боль так прожигает, что удивляешься, как сердце до сих пор еще способно биться.

Когда тебя шатает от этой боли, а кислород не дает жизни, лишь обжигая легкие.

Когда человек, которому доверилась безоговорочно, безоглядно, во всем, давно позабыв местоименье «я» и думая, чувствуя, пульсируя только вот этим слившимся в одно «мы» так предает. Вот это – убивает. И вот от этого ты судорожно ищешь способ застраховаться.

Потому что я точно знаю, - во второй раз такого не переживу.

У меня нет девяти жизней, как у кошек.

Поэтому – только усмехаюсь, вспоминая о том, как осторожно говорила Камилла о букете. Мне не нужна алая роза, - снова собирать саму себя по кусочкам я просто не выдержу. Хотя, наверное, среди ее клиентов есть и такие, которые надеются, что повстречают вот таким способом свою судьбу… Но уж на это – я так точнее не рассчитываю! Со времен Романа моя судьба – не переходить на «мы». Ну, а если и перейти, то это должно быть просто очень хорошее партнерство. Хотя, положа руку на сердце, я и к такому уровню доверия пока что не готова.

Противно думать о том, чтобы как Галка, еще одна наша подруга, завести себе мальчика-секретаря. Для здоровья и чтобы быть в тонусе, как она сама же выражается. Тайн – не поверять, душу – не открывать, и, если что – просто заменить на другого такого же. Ведь – до чего же мы дожили, а? Нам всего – по тридцать! Умные, красивые, успешные! Ничего ведь нет такого, чем бы мы были хуже всех нормальных остальных! И –что? Нанимать себе мальчиков за деньги? Мне всегда казалось, что так поступают только пресыщенные богатые вдовы. Ну, или стервы, которым просто не хочется ни в ком вообще видеть человека. А вот… И до нас докатилось… Нет, уж лучше так, как здесь, - тут все, по крайней мере, честно и на равных.

- Иду! – решительно встряхиваю головой, поправляя непослушные густые кудри, которые сегодня и все время, пока я здесь, не собираюсь распрямлять или приглаживать и нанося на губы темно-красную помаду. В конце концов, - я заслужила свое маленькое приключение!

Залпом осушив еще один бокал, чтобы все-таки перестало колотить в каком-то нервном мандраже, решительно выхожу, даже как-то слишком громко захлопывая за собой дверь.

И вот, утопая в ароматах и мягком свечении подвешенных по всему парку шаров, я наслаждаюсь тихой и одновременно страстной музыкой.

3

Беседки рассыпаны по всему саду.

По центру – огромная танцплощадка. На которой даже танцует несколько пар. Стол усыпан белыми тюльпанами, и только на подставке где-то сбоку выставлены пустые прозрачные вазочки.

И с одной стороны, - ощущение такое, как будто я снова вернулась в собственную юность, - танцы на воздухе, парк, безумный аромат теплого вечера, наполненный будто соком самой жизни и трепетным предвкушением чего-то совершенно особенного…

А с другой, - все-таки все это заставляет слегка нервничать.

Какие здесь люди?

Может быть, все так же, как и везде, - толстые лысоватые папики и престарелые тетки с толстыми ляжками и кошельками и юные нимфетки с альфонсами, приехавшие сюда в попытке кого-то подцепить побогаче?

А, может, - извращенцы, у которых не задается сексуальная жизнь?

И вообще, - как это все здесь происходит?

Как-то слегка нервно, однако же.

- Расслабьтесь, - слышу над ухом бархатный, как летняя ночь голос.

Передо мной тут же появляется пузатая глиняная чашка горячего шоколада, - ну, вот точно, совсем такая же, как в юности! В том самом парке, в который мы так любили сбегать… Помню, когда то летнее кафе разорилось и закрывалось, нам, завсегдатаям, даже подарили по такой вот чашке, - там вся посуда была исключительно из глины. Ну, не такая точно, наверное, но очень похожа. Просто воспоминания, - вздыхаю я.

И тут же вздрагиваю, поднимая голову.

Это что – оно? Уже?

Руки как-то сами непроизвольно сжимаются, тут же выпорхнув под стол, пока я рассматриваю парня, лет примерно на пять моложе меня. У него короткие вьющиеся волосы и мягкая улыбка. А я вот своей в ответ – выдавить не могу никак.

- Не переживайте, - отвечает ровный голос, от которого у меня почему-то закладывает уши, а сам он, кажется, гремит на весь сад. – Вы можете закрыть вот эти прозрачные шторки, - он указывает наверх, где под навесом скручены два небольших рулончика. – Это будет означать, что вы не хотите ни с кем общаться. Можете, наоборот, - выставить перед собой пустую вазу, - это станет таким призывным сигналом. И всегда можете вернуть цветок обратно, если вдруг пропадет настроение или вам просто не понравится человек.

- Но…

- Здесь никто ни на кого не обижается, - понимающе усмехается тот, кто оказался официантом, подливая мне мартини. Или – консультантом? Или – все вместе?

- Вам, похоже, нужно что-то покрепче, - он аккуратно подталкивает ко мне бокал, оставляя бутылку на сидении недалеко от меня.

Кивнув, я прикладываюсь к напитку. Шампанского оказалось явно мало, раз меня так передернуло.

- В конце концов, можно и просто поговорить, а уже потом решить, что делать с цветком-приглашением, - подсказывает мне официант, склонившись над самым ухом и наливая новую порцию.

- Так тоже иногда делают. Даже – довольно часто. Просто знакомятся, танцуют, - кивком головы он указал на беседку, в которой не было выставлено на стол ни одной вазы, зато собралась большая смеющаяся компания. Проводят вместе вечер. И только ночью присылают в номер цветок.

- Уффффф.

Наконец-то я выдохнула. Ну, что ж, - это совсем меняет дело! Значит, можно и пообщаться и даже потанцевать, - и ни к чему еще меня так сразу же это не обяжет!

- Спасибо…

- Леон, - подсказал мне он, присаживаясь рядом.

- Спасибо, Леон, - киваю я, рассматривая его руки, - очень мужские и большие, но одновременно и красивые.

- Вот, - он протягивает мне нечто, очень напоминающее обыкновенный кнопочный телефон. – Я вам настроил. 01, - моя кнопка вызова. Обращайтесь, что бы вам ни понадобилось. Или принести меню, или прояснить какие-то деликатные вопросы. 05- вызов лично Камиллы. Но это уже – если что-то совсем важное.

- Спасибо, Леон, - повторяю я, повертев в руках выданный им приборчик.

- С любыми вопросами, Тамара, - повторяет он как-то даже с нажимом.

- Да-да, я поняла.

Леон исчезает так же незаметно, как и появился, - вот вроде был, - и тут же растаял в воздухе. Ну, а я, перестав терзать ногтями столик, откидываюсь на мягкие подушки за моей спиной и принимаюсь за густой горячий шоколад. И, кажется, даже начинаю улыбаться.

Кажется, - не все так страшно, да?

Даже, наверное, проще, чем дома. Здесь, по крайней мере, даже кофе попить можно, и это не обязывает тебя к чему-то большему… А ведь многие по ту сторону отеля с сексом без обязательств думают, между прочим, совершенно иначе…

Еще немного, - и я уже действительно, по-настоящему расслабляюсь, просто вдыхая удивительный воздух и даже начиная слегка притопывать ногой в такт музыке. Да и танцующих пар становится все больше… И, кстати, - никто здесь не выглядит напряженным…

- Мне кажется, вам больше подойдет вот это вино, - раздается над самым ухом хриплый голос, вытаскивая меня из какой-то странной пелены полусна, в которую я даже не заметила, когда успела погрузиться.

- Пожалуй, - я даже зажмуриваюсь в блаженстве, пригубив темное вино, оказавшееся в бокале, который влетел мне в руку.

Просто изумительно.

Терпкое и явно крепкое.

Тонкие нотки розы и граната вдобавок к густому вкусу винограда.

Вязкое. Тягучее. Пронзительное и насыщенное.

Если бы вино было музыкой, это была бы симфония вкуса!

- Вы просто волшебник, Леон, - выдыхаю я.

И, оборачиваясь, натыкаюсь на пристальный взгляд темно-синих глаз.

Еще один консультант-официант?

Но глаза пробирают гораздо крепче, чем вино, кажется, заглядывая в самую суть меня.

И слишком уверенный взгляд.

И слишком волевое лицо.

И легкая небритость со слишком дорогой одеждой.

И губы… Такие темно-красные, - вот точно как оттенок напитка.

4.

- Пойдем к морю? – так и не назвав своего имени, он раскрывает передо мной на столе свою ладонь.

«Это ведь – не то самое предложение? Правда? Я ведь не получала от него никакого цветка?» - снова нервной дрожью проходит по моему телу, вот до иголок.

Да, - ну, - успокаиваю я себя. Не может же все это быть вот так вот сразу! В конце концов, - здесь море рассыпанных по столу белых тюльпанов! И, если бы этот не- Леон хотел бы чего-то большего, - ему ведь ничего не стоило бы просто протянуть мне один из них.

«Расслабься, Тамара», - повторяю я себе то, что, кажется, уже становится девизом сегодняшнего дня и моего отдыха в целом. « Мы просто прогуляемся к морю, поговорим. Ведь к человеку, в конце концов, нужно же присмотреться, прежде, чем дарить этот самый пресловутый белый тюльпан!»

Или – нет?

Ведь этот отдых – очень специфический… И фишка как раз в том и состоит, - что никаких свиданий и присматриваний друг к другу….

Но его вдруг вспыхнувшая на загорелом лице улыбка оказывается такой… Такой обаятельной, что где-то внутри меня кто-то замурчал в один момент. Шампанское? Или та часть меня, которая соскучилась по приключениям и красивым, - ну вот сумасшедшее красивым, - мужчинам? Которые просто протягивают тебе руку и предлагают прогуляться по ночному берегу, да еще с бутылкой самого вкусного вина, которое я пила когда-либо в жизни и все это – под удивительную музыку?

Пряча улыбку, я просто вкладываю свою ладонь в его.

И тут же по-настоящему расслабляюсь, когда он ее сжимает. Его прикосновение, - горячее, сухое и крепкое. От которого в один миг по коже рассыпаются щекочущие колокольчики, зазвенев где-то внутри меня.

Не отрывая от меня взгляда, он начинает поглаживать пальцы моих рук.

Каждую фалангу, неторопливо дойдя до ногтевых пластин.

Вы знали, что ногти могут быть эрогенной зоной?

Вот и я тоже…

Но эти прикосновения заставляют меня задохнуться и просто вылететь из реальности…

Как будто сейчас, на кончиках пальцев сосредоточились все нервные клетки и все чувствительные рецепторы, - вот так, вдруг.

И я, чувствуя, что превращаюсь в желе и одновременно в напряженно натянутую струну, в которой дрожит все – от кончиков волос до кончиков пальцев на ногах, только и смогла, что застыть и не отрываясь, растворяться в синих глазах, ставших огромными.

Весь мой мир в один момент сосредоточился в этих глазах цвета пронзительного моря. И сильных, но одновременно таких сладостно-нежных прикосновениях, от которых искры вспышками разлетелись по всему телу, горячей волной затапливая низ живота и губы, в которых начал постреливать ток…

- Пойдем, - будто сквозь пелену донесся до меня тихий голос, в один момент оглушив и заставив вздрогнуть.

И я, будто став продолжением его руки, легко поднимаюсь вслед за ним.

Шикарная фигура, - поняла, как только ко мне вернулась способность видеть, а не просто отдаваться ощущениям.

Он уверенно шел вперед, ведя меня за руку.

Огибая кусты и придерживая тяжелые ветки, чтобы меня не зацепило.

Явно зная, куда идет, в отличие от меня.

Но это было уже неважно.

Мои глаза просто впитывали его уверенную сильную походку.

Широкий разворот плеч и спину, которую тут же безумно захотелось рассмотреть без футболки. Пальцы просто закололо от потребности прикоснуться к роскошным мышцам, явно просматривающимся сквозь легкую ткань. Вот буквально до боли, - так хочется пить пересохшему горлу.

Узкая талия, и крепкое, накачанное место пониже.

Вообще – это, наверное, глупо, но мужские задницы почему-то всегда были моей слабостью. Ну, - как всегда? Когда-то еще в те времена, когда я на них заглядывалась. В смысле – на мужчин. До Романа. Хотя, - и с Романом тоже. Каждый раз после секса с ним я жадно смотрела на его подтянутый накачанный зад, на что он неизменно замечал, что я – ненасытная. И немножко неправильная, потому что обычно женщин привлекает в мужчине другое.

Вино. Это все – его вино, в которое он насыпал каких-то феромонов или афродизиаков. Или мои пять лет исключительно деловой жизни, в которой я не позволяла своему девичьему прорваться наружу, закрыв его здравым смыслом?

Но мне все становится неважно, стоит ему обернуться и снова улыбнуться мне, немного сильнее сжав мою ладонь.

И откуда он только такой взялся, да еще с этой улыбкой? Вот даже не сомневаюсь, что она разбила множество женских сердец! Так и представляю, как он идет по ним, как по песку, а они похрустывают под его ногами.

Но я для того сюда и приехала, чтобы оставить сердце на замке, так что мне – не грозит!

Снова улыбаюсь, понимая, что в любой другой обстановке бежала бы от такого со всех ног. Зато здесь мое сердце в безопасности. Потому что не будет ни влюбленности, ни боли, ни разочарований. Только наслаждение! И я вполне могу себе позволить в него окунуться по полной!

Он смотрит на мое лицо так, будто прощупывает мою улыбку и настроение. И я улыбаюсь еще шире. Легонько кивнув, он подносит мою руку к губам, от чего по венам начинает разливаться блаженное расслабляющее и будоражащее одновременно тепло и увлекает меня за собой на совсем незаметную тропинку.

Море оказывается перед нами… Как – то вдруг.

Или – это мы оказываемся перед ним?

Я просто задыхаюсь в тот миг, когда кусты вдруг резко заканчиваются и мы оказываемся на песке у играющего бликами бескрайнего моря.

Задыхаюсь от всего одновременно.

От его аромата, тут же сметающего с меня все наносное, - вот так, одним-единственным дуновением ветра.

От горячего песка, который прожигает даже сквозь подошву сандалий.

От невероятного чувства свободы, которое нахлынуло и обожгло в единый миг.

5

Он прижимает свое лицо к моему, жадно дыша и перебирая рукой мои волосы.

А я…

Я чувствую, как будто меня вдруг, вот прямо посреди этого лета и жаркой ночи, облили ведром ледяной воды, да еще и с кубиками острого льда впридачу.

Волна безумия и страсти откатила, как морской прибой.

Неужели это – на самом деле, - я?

Вот так, с незнакомцем, на пляже, - бесстыдно, бескрышно, и…

- Не бойся, - хрипло шепчет он, видимо, прочитав что-то все-таки в моих глазах. Подозреваю, что весь мой ужас в них отразился достаточно красноречиво. – Нас здесь никто не сможет увидеть, - уверенный голос и такая же уверенная рука, заскользившая по моей спине как-то слегка заставили дрожь паники уняться.

- Тебе действительно не помешает немного вина сейчас, - мягкий звук его голоса и то, как он вдруг крепко прижал меня к себе, снова начинают кружить голову, заставив панику отступить.

Чуть отстранившись, я жадно втягиваю в себя теплый, потрясающий морской воздух.

Интересно, - после этого меня официально можно записывать в развратницы и извращенки, или это – еще обратимо?

Подхватив наши вещи, незнакомец, с которым мы только что занимались…- чем? – не любовью и не сексом, вот это уж точно… Не бывает в простом сексе такого безумия… Не бывает так, чтобы заниматься любовью с тем, кого знаешь от силы пятнадцать минут… Страстью? Наверное, - да, так будет точнее, - и, прижав меня к себе еще крепче, так, будто боится, что я выскользну или растворюсь под его руками, решительно и быстро куда-то идет, с силой выдергивая ноги из песка, который пытается их в себя затянуть.

А я даже не спрашиваю, куда. Только обхватываю руками его шею и прижимаюсь головой к широкой крепкой груди, наслаждаюсь ощущением перекатывающихся мышц под его горячей кожей.

- Поздно, Тамара, думать о целомудрии, - мысленно шепчу сама себе, погружаясь в сумасшедший аромат мужского тела и позволяя себе расслабиться под его сильными руками. – И о приличиях, наверное, - тоже. Об этом вообще нужно было забыть еще тогда, когда я решилась на эту поездку…

А вообще, - наверное, я даже рада, что так все вышло.

Сумасшедше и стремительно, вот так, - без единой мысли, одним порывом.

Потому что, если бы нам пришлось играть во все эти белые тюльпаны и сомнительные свидания, фиг бы я на что-нибудь таки решилась. Максимум – извела бы себя бесконечными нервами и борьбой с моралью.

Только…

Только ведь дальше придется с ним как-то разговаривать, как-то себя вести.

И эта мысль снова пытается окунуть меня в панику.

Потому что – ну не умею я вести светские беседы после такого… Даже не знаю, как теперь в глаза ему смотреть…

« Прости, но отвернись, чтобы я могла одеться, - с нервным хохотком представляю себе эту нелепую картинку. – Кстати, меня зовут Тамара».

А руку ему – когда протянуть для того, чтобы наше знакомство считалось завершенным?

После того, как оденусь полностью, или еще в белье?

Мысль о белье заливает мои щеки яркой краской, - я это чувствую по жару, которым они тут же начинают пульсировать. Потому что это белье ровно сейчас болтается в его руке…

Познакомились, ничего не скажешь… Культурно….

Но его это, кажется, не смущает, так что все, что мне остается, - не думать о том неловком моменте, который наступит… ну вот уже через несколько минут, а, может, и секунд, и позволить себе насладиться ароматом и ощущением мужчины. Господи, - сколько же лет меня не носили на руках?

Я даже вздрагиваю, прижавшись к нему еще крепче.

Покайфую перед своей минутой позора тем, как же это хорошо и сладостно, - чувствовать уверенность и силу мужчины и даже не думать, что он может тебя выронить или о том, куда он тебя несет.

- Мое бунгало, - поясняет он, когда мы добираемся до небольшого деревянного домика.

Легким и даже элегантным движением ноги он распахивает перед нами двери, а я прикусываю губу. Ну, - вот, сейчас все это и начнется.

Неловкие слова и мой собственный взгляд в пол. И руки, которые вечно некуда деть, а после такого – будет некуда особенно. И… И все остальное, включая просьбу отвернуться, чтобы я смогла натянуть на себя одежду. И – да, та самая протянутая рука. Ну, хоть на секунду будет, куда деть одну из них. Хотя в том, что она будет нелепо дрожать, я даже не сомневаюсь… Увы, блаженство длилось совсем недолго…

Руки повисли, как плети, как только он опустил меня в круглое плетеное прочными, - надеюсь, - нитями, кресло, в котором, кажется, можно было бы даже и спать.

Даже глаза поднимать не хочется, но нагота, - его, - стоит мне только их опустить, - начинает просто безумно бросаться в глаза. Настолько, что все тело непроизвольно вздрагивает снова. Н-да… Пикантный момент для знакомства… Эх, лучше бы мы оделись на пляже и вернулись бы в беседку в саду! Конечно, тогда бы я потеряла этот волшебный миг, когда так ярко ощущалось, будто мы двое – единственные люди во всей вселенной, и это безумно сладкое ощущение, когда ты просто отдаешься сильным рукам несущего тебя мужчины, чувствуя в этом что-то до одури первобытное и правильное, будоражащее, но тогда бы и этой неловкости сейчас бы не было!

С легким хлопком одежда летит на такое же кресло в дальнем углу комнаты, - все, что я замечаю выхватить глазами из интерьера.

Еще хуже, - я надеялась, что он вложит его мне в руки, и, может быть, у него, - буду мысленно называть его не-Леоном, хватит догадливости положить одежду на меня сверху и выйти. Ну, хотя бы в душ, или воздухом подышать, в идеале, - не надышались ведь…

Но – нет. Теперь придется просить, или – того хуже, дефилировать через всю комнату к этому злосчастному креслу! Особенно, учитывая, что тактичность явно не входит в список его душевных качеств, - ноги не-Леона так и продолжают топтаться перед моими глазами рядом с креслом.

6

В его руках тоже тактичности не больше. Потому что миг, - и они снова подхватывают меня, ставя на ноги прямо перед ним, - по-прежнему совершенно обнаженным, горячим настолько, что даже воздух в миллиметре от его тела опаляет мои кожу жаром. И не-Леон, кажется, ничуть этого не смущается!

- Ты хотела вина, - его голос снова становится одуряющее хриплым, а глаза, сверкающие так близко с моими, темнеют.

И по всему моему телу проходит горячая волна, заставляя его выгнуться и задрожать, когда к моим губам прикасаются его руки.

Его пальцы в вине, - скользят по моим губам, гладя, дразня, чуть надавливая и снова начиная скользить нежно. Вино течет с его пальцев вниз, брызгая каплями на мою шею, грудь, - и мне кажется, что оно сейчас просто зашипит на мне, - настолько в один миг вдруг раскаляется моя кожа…

Шумно вдохнув, - а, может, застонав, или и то и другое одновременно, я приоткрываю губы, позволяя этим пальцам и изумительно будоражащему вкусом напитку попасть на язык.

- Как вкусно, - шепчет он, и звон напряжения вперемешку с хрипом в его голосе, заставляет меня задрожать и снова вздрогнуть, облизывая губы. – И как пьяно…

Он снова опускает пальцы в бокал и прижимает к моим губам, водя по ним. И его зрачки, еще больше потемневшие, теперь уже почти до черноты, заставляют что-то вспыхнуть перед моими глазами. Как молния, - но только прострелившая в этот момент меня. Одуренное вино, - соглашаюсь я каждой клеточкой тела, с силой втягивая в рот пальцы, с которых оно капает. Мне его явно нужно больше. Просто необходимо.

- Одуренное вино, - шепчет он, прижимаясь губами к моей шее. Всасывая пролившиеся капли с тяжелым выдохом, от которого я чувствую, как набухает и взрывается каждая клеточка на моей коже. – Самое роскошное, - звучит мне в яремную ямку, рассыпаясь эхом и вибрацией по груди, по животу, вонзаясь внутрь, заставляя соски заныть и запылать одновременно. – Еще?

Все, на что я способна, - что-то промычать или простонать, продолжая втягивать нижнюю губу, напиваясь остатками вина и прикосновений его пальцев, которые до сих пор горят на ней.

- Еще? – хрипло повторяет его голос, пока губы жарко обхватывают мой сосок, втягивая в себя с сумасшедшей, безумной силой, от чего меня простреливает насквозь, заставляя позвоночник вспыхнуть и запульсировать.

- Да, - вместе со стоном выдыхаю я, жадно погружая пальцы в его густые волосы, начиная лихорадочно скользить по коже головы, мять жесткие пряди, выгибаясь и дыша так жадно, как будто и воздуха мне мало. Ну, - а что? Воздух здесь не менее насыщен, чем вино, да и пьянит, наверное, даже больше!

Меня снова как будто и нет.

Только ощущение и ненасытное желание касаться, чувствовать его, - во всем. Его дыхание, его губы, его кожу, его голос. Голос тоже можно пить, как густой сладостный напиток. Особенно, когда в нем такая концентрация дурмана… А его взгляд… Безумие и страсть, в чистом виде. И этим тоже невозможно напиться. Его хочется впитывать и ощущать снова и снова, - до жадной дрожи и полнейшей невыносимости пролить и упустить хоть каплю…

И снова он подхватывает меня на руки, бережно опуская на мягкую широкую постель. Только краем глаза успеваю заметить, что рядом с ней тоже стоит ваза с белыми тюльпанами, - а мне-то уже было показалось, что здесь их нет. И это на какой-то миг снова возвращает меня в реальность. Но ненадолго. Только до того момента, как его пальцы снова начинают плясать на моих губах.

- Открой, - шепчет он, нависая надо мной, заставляя вспыхнуть всю под его сумасшедшими глазами.

Я послушно и медленно приоткрываю губы, наслаждаясь скольжением ими по подушкам его пальцев.

Он хрипло выдыхает, наклоняясь и начиная водить по моим губам своими. Медленно. Мучительно долго и медленно. Настолько, что меня начинает обжигать. Внизу живота.

Я вся дрожу, не в силах дождаться этого поцелуя, того, когда он заполнит им меня по-настоящему, выстанывая какие-то совершенно безумные рваные звуки и комкая рукой простынь, но он медленно, - еще медленнее, чем прикасался до этого губами, отодвигается.

7

« Что…» - не успевает пронестись у меня в голове, как над моими губами появляется горлышко бутылки.

- Ты хотела вина, - растекается по нервным окончаниям низкий бархатно- урчащий голос. – Пей…

Мои покалывающие, подрагивающие губы распахиваются сами собой когда он, чуть поскользив по ним горлышком бутылки, приподнимает ее выше.

Сначала это всего несколько капель, - и я ловлю их, смакуя и облизывая губы. Но вино начинает литься сильнее, - и вот уже даже полноценного глотка не достаточно, чтобы вобрать его в себя.

Густое, терпкое, пряное вино течет по моей шее, по груди, заливаясь за ухо.

- Сумасшедший вкус, - жадно осмотрев меня глазами он, как и полагается при наслаждении вином, чуть прикрыв глаза, сначала вдохнул его аромат, ставший совсем горячим под моей кожей, а после начал пить.

Именно пить, - не слизывая, а впиваясь. Вбирая его вместе с моей кожей, втирая то, до чего не дошли его губы в меня раскаленными шершавыми руками.

И я напитываюсь, - всем. Действительно неповторимым и будоражащим вкусом. Его руками, обхватившими каждый миллиметр моей кожи, его жадным дыханием, его ртом, - таким жалящим, простреливающим до костей каждым своим прикосновением…

- Ты потрясающая, - его руки сплетаются с моими, поднимая их вверх.

Губы накрыли мои, - на этот раз по-настоящему целуя.

Его язык заплясал внутри меня, - будто ощупывая, знакомясь, исследуя. Настойчиво и игриво одновременно, каждый раз убегая, стоило мне лишь прикоснуться к нему своим или попытаться втянуть.

Странно, но от этих поцелуев я все превратилась в одну сплошную сладкую истому. Он не дразнил, оставляя на грани неудовлетворенности. Он распалял, - играя и щекоча.

- Еще вина, - прошептал он мне в губы, поглаживая мое бедро и не отрывая от меня своих светящихся глаз.

- Нет, - мой голос простреливает наши губы, будто током.

- А чего? – его язык пляшет по моей нижней губе.

- Тебя, - выдыхаю, забрасывая ногу ему на спину и притягивая к себе его за шею ближе. Теперь я не дам ему отстраниться от глубокого поцелуя. Уже не дам.

Все так же не отрывая от меня взгляда, он медленно обеими руками разводит мои ноги.

Я начинаю подрагивать, представив себе, как мучительно медленно он будет в меня входить и двигаться. Но – нет. Он входит в меня резко и неожиданно быстро. Буквально пронзая насквозь одном мощным, безумно мощным толчком.

Тогда, в первый раз, который был, кажется, целую долгую вечность назад, я как будто бы ничего и не ощутила. Вернее, - ощутила, конечно, но – не распробовала. Мы набросились друг на друга, как голодный набрасывается на еду, хватая кусками и проглатывая, не особенно разжевывая и разбирая вкус, - лишь бы насытиться. Но сейчас… Сейчас все было по-другому…

Я судорожно выдыхаю, ощутив каждой клеточкой, как меня заполняет пульсирующая горячая плоть. Не знаю, - действительно ли он такой огромный, или мне так кажется после долгого воздержания, - но ощущения были по-настоящему безумными. Мне казалось, что он просто разорвет меня сейчас, - и это было так сладостно, хоть и слегка болезненно одновременно…

Я извивалась и всхлипывала, когда он, впечатавшись на полную мощность, до самого конца, начал мучительно неторопливо двигаться, выходя буквально по капельке, по миллиметру. Медленно, так, что я чувствовала его скольжение туго прижатыми стенками, кажется, даже могла бы расслышать звук этого движения. И, отодвинувшись, снова резко толкался, заполняя меня, заставляя тело не просто наливаться жаром, а кипеть и выкручиваться под ним.

И снова назад – так же медленно. Пробуждая мою чувствительность на максимум. Заставляя дергаться бедрами в жадной судороге и не давая хоть как-то контролировать этот процесс, тут же зафиксировав их руками.

И снова жесткий, жадный толчок вперед, - до искр из глаз, до жадного выкрика, который сам по себе слетает с моих губ. Закрыв глаза я просто чувствую, как меня разрывает, раздирает на части, и кажется, что он действительно сейчас прорвет меня и вытолкнется своим членом откуда-то из живота…

- Смотри на меня, - его глаза снова оказываются над моими, и я вздрагиваю, когда он снова одновременно толкается, тараня меня и прикусывает мои губы. – Тебе хорошо?

- О, Боже, да, - вырывается из меня криком, когда я впиваюсь в него поцелуем и просто погружаюсь в эти сумасшедшие ощущения, не отрывая от него безумных глаз, чувствуя, как он просто затапливает меня, а нарастающее, накатывающее блаженство распирает уже всю меня до края. Это – идеальный, - невозможный, но просто идеальный ритм! Дающий возможность наслаждению медленно растекаться внутри, позволяющий пробовать его на вкус, как изумительное вино.

И это блаженство просто растворяет. Искрами, что разрываются в крови. Пульсацией в ушах, шумя и блокируя все звуки.

До полной потери себя самой и реальности.

Мой крик сливается с его стоном, обжигая горло, пока я судорожно бьюсь в оргазме, чувствуя, как и он, запульсировав внутри меня с новой силой, становится больше и шире, теперь уже действительно переполняя меня и взрывается, впечатывая в себя мои бедра….

- Ты совершенное безумие, - лихорадочно шепчет он, не отпуская меня, - размякшую и совершенно не способную ни говорить, ни сделать хотя бы одного, малейшего движения. Зато он – может, и не перестает целовать мое лицо и гладить горячими руками. Так, как будто бы его, в отличие от меня, этот безумный секс и оргазм наоборот, только завели…

Но во мне не то, что каждая клеточка, - каждый вдох и выдох, кажется, обмякли после такого безумного наслаждения. И я медленно проваливаюсь в темноту, в которой нет ни движений, ни звуков, даже перестав ощущать на себе его прикосновения…

8

* * *

« Вот это сон» - первое, что рождается в моей голове, когда сознание уже почти выныривает из сладкой неги сна, но тело еще спит, и даже веки хотя бы приподнять просто невозможно.

Надо же, стоило только приехать, вдохнуть воздуха разврата и отвязности, как тут же такие эротические сны…

И откуда оно только из меня вылезло? Последние годы я просто отключаюсь, ничего в снах не видя. И это, между прочим, - большое счастье, потому что до этого мне постоянно снился Роман и что мы с ним по-прежнему вместе. И так, зараза, реалистично снился, что каждое пробуждение было похоже на удар под дых, когда в сознании еще продолжал витать его запах, но пустые стены напоминали о том, что мы расстались. И не просто расстались, - он предал меня, воспользовавшись всем. Всем моим доверием и открытостью. И тем, что я никак не ожидала от него удара в спину.

Я отрывала себя от этого человека просто с мясом. Каждый раз чувствуя, как снова и снова разрывается сердце. И удивляясь тому, что оно еще продолжает биться. Тому, сколько боли, оказывается, способен выдержать этот идеальный насос. Сон без сновидений, - стал моим исцелением и благом. Ну, а эротические картинки ко мне никогда по ночам и не заглядывали. Максимум – ужастики. Ну, или бесконечные документы и рекламные слоганы. Со мной так всегда, - о чем думаю целый день, то потом и снится. И даже кажется, что и не ложилась спать, - все равно проживаю то же самое, что и весь день.

Терпкий запах вина и одуряющего секса снова заставляет меня вздрогнуть всем телом, а кожу буквально запылать. Но и это – нормально. Вино из вчерашнего вечера я помню достаточно отчетливо, - как и шампанское и мартини. Видимо, конкретно перепила, настолько, что быстро отключилась . Да и усталость, нервы, перелет… Ну, а вообще, - для меня это нормально, - тащить запахи из сна. Я чувствую их особенно остро, пока еще балансирую на грани сна и яви. Как всегда.

Интересно, - а прикосновения я тоже оттуда вытащила? – проносится в голове, когда я чувствую уверенную руку, резко накрывшую мой живот и дернувшую назад, прижимая… К чьим-то бедрам. И, кажется, не только…

- Очнулась, - дышит мне в ухо немного хриплый голос, тут же рассыпая под кожей тысячи мурашек.

А? Тоже из сна вытащился? Хм….

Пальцы начали выплясывать на моем животе что-то совершенно неповторимое, наполняя мои бедра способностью дышать. И не просто дышать, а жадно распахиваться навстречу и руке и той отчетливой твердой выпуклости сзади, явно требуя, чтобы им дали надышаться именно этим кислородом. Задыхаясь, и чувствуя, что им мало, они начали, - совершенно без моего сигнала и участия, - требовательно ерзать, намекая руке, что могла бы быть поувереннее и вообще, - ласкать нужно чуть ниже. Гораздо ниже, и, желательно, раздвинув ноги…

- Ты как? В порядке? – Боже, да что он со мной делает, этот голос, а? Пробуждая какие-то неведомые фейерверки и заставляя соски заныть, он прикусывает мочку уха. Заставляя меня сделать странное открытие, - оказывается, я способна полностью терять над собой контроль.

- Мммм – отзываюсь я, не выдерживая пытки нахождения горячей руки на моем животе и настойчиво, обеими руками перемещая ее ниже.

- Даже так? – усмехается голос из моего сна, так и не выпустив из зубов моей мочки, а только прикусывая сильнее.

Прострел всего позвоночника и вспышки на кончиках волос.

Я только сжимаюсь, дернувшись ногами, понимая, что еще недостаточно проснулась для того, чтобы мои мысли научились облекаться в слова. Хотя, - мысли тоже еще спят, как я понимаю…

- Ты обалденная, - шепчет голос, пока рука раздвигает мои ноги шире.

- Охммммм, - выдыхаю-выстанываю я, когда палец прижимает уже начавшую мучительно пульсировать горошинку клитора.

- Хочешь больше? – прижав, он начинает танцевать на ней, доводя меня до исступления. Уже не сдерживаясь, я просто стону, впившись руками в подушку. Вот он, - кислород. Сладостный и мучительно желанный. Но мало. Его так мало…. Кажется, я сейчас просто порву эту подушку, и постель превратится в слипшиеся в вине перья…

Благо, он приподнимается, переворачивая меня на спину. Начинает целовать, - страстно, на этот раз совсем иначе, - так, как будто бы отчаянно трахает мой рот. Сразу же, - без всяких прелюдий вроде игры губами, ворвавшись и заполнив, двигаясь вперед - назад так сильно, что я даже не успеваю обхватить его язык и хоть немножко всосать его. Хотя мне этого хочется сейчас до искр из глаз…

Рука снова безошибочно ложиться на мой клитор, на этот раз сжав его двумя пальцами. Из моего горла рвется сумасшедший крик , - кажется, он знает мое тело даже лучше, чем я сама, потому что я даже и не подозревала о том, что способна на такие ощущения. Но крики захлебываются в горле, в которое толкается его язык. И меня будто прокалывают тысячи иголок, - так, что даже пальцы на ногах начинает сводить.

- Не сдвигай ноги, - хрипит он, придерживая их коленом и раздвигая еще шире. И снова эти сумасшедшие глаза прямо над моими. В них теперь как будто бушует буря, - и сумасшедшие оттенки от ярко синего до почти полной черноты пляшут передо мной, сводя с ума окончательно.

- Тс… - он обдувает мои прикушенные, оставшись без его поцелуя, губы.

А мое тело изворачивается и выгибается немыслимой струной, двигаясь ему навстречу, начиная тереться и одновременно отталкиваясь, стараясь убежать от наслаждения, которое начинает становиться уж слишком острым, до боли.

- Как ты хочешь получить оргазм? – уже почерневшие глаза совсем нависают надо мной, от чего я окончательно пропадаю, растворяясь в них до капли. – Так? – от сжимает мой клитор сильнее, слегка выкручивая его, от чего я просто ору, задыхаясь в безумном ощущении.

9.

* * *

Меня дернуло, заставляя вынырнуть из сна в один момент.

Такой уж у меня внутренний будильник, и с этим, наверное, уже ничего нельзя поделать.

Реальность, которая вчера где-то заблудилась, - или это я сама потерялась в аромате и воздухе раскрепощенности? – теперь нахлынула, как холодный душ.

Я. Сплю в чужой постели. Я.

Даже вздрогнула и как-то рефлекторно обхватила себя руками.

Вообще, - спать с кем-то, пусть даже в одной комнате для меня совершенно невозможно.

Даже с подругами не получалось.

А с мужчинами – так и говорить нечего.

Я пробовала несколько раз, - и до замужества еще и даже после.

Ну, собственно, после было совсем тяжело, потому что каждая попытка секса заканчивалась жутко плачевно, - каждый раз пониманием того, что я просто не могу. Настолько не могу, что вот прямо начинаю задыхаться, как астматик.

Реально, - на физическом уровне просто невыносимы были чужие руки.

И уж тем более, - такой интимный момент, как раздевание или прикосновение к груди.

Это очень личное, очень особенное.

И…

Даже не знаю, - просто секс и все особенное намертво ассоциировались у меня только с одним мужчиной. Вот как будто кто-то программу во мне такую прописал. А всех остальных мозг воспринимал как вредоносный вирус и реагировал соответственно.

Но я все равно пыталась это из себя извлечь.

И поначалу, еще в первое время, продолжала упорные попытки вытравить из себя то, что было настоящим вирусом, - Романа. Ведь это – не руки и губы другого мужчины должны были быть для меня чужими, а – его. Это – он был вредоносным, поступив настолько подло и жестоко. И, поясняя, что мне просто нужно время, все же оставалась хотя бы спать в одной постели с несостоявшимися любовниками.

Но вообще – это самый настоящий кошмар!

Когда просыпаешься утром и не в своей постели. Там, где становится неловко в свете утреннего солнца. Где ты растрепанная и с подпорченной косметикой, - ну, никто же, отправляясь на жаркую ночь с потенциальным любовником не уходит в ванную, говоря, что нужно снять макияж и почистить зубы! И у тебя нет ни сменного белья, ни собственной зубной щетки. Приходится чистить зубы пальцем, а трусики бросать в сумочку. И пробираться еще в ванную, закрывая потекшее лицо растрепанными волосами. Бррррр! Не говоря уже о времени, которого совсем не хватает. Ехать домой и приводить себя в порядок? Или отправляться в офис такой вот несвежей? После такого утра не до романтики, вот уж что ни говори. И даже не до второго свидания. И вообще.

И спать с кем-то чужим неуютно. Вот совершенно. Да я обычно и не спала, - просто лежала всю ночь, будто литр кофе выпила и просто старалась не вертеться, чтобы не лишить и так разочарованного мужчину еще и сна. Неудовлетворенность и невыспанность, - жуткое сочетание! Особенно, вкупе с необходимостью еще и кормить причину всего этого счастья завтраком! Ну, - не могу я лазить по чужим кухням! Для меня это – наглое вторжение в чужое пространство! И по своей бы никому бы чужому не позволила!

Да, то, что произошло между нами, - реально, самое настоящее сумасшествие. Даже сейчас, стоит об этом вспомнить, как все тело покрывается мурашками и как-то странно начинает срываться дыхание. Но…

Но именно с ним мне меньше всего хотелось бы неловкого утра.

Сказать, что все было сказочно – это ничего не сказать. Это… Это было волшебно! Волшебная ночь, изумительная нереальность!

И после всего этого очень не хотелось окунаться в кислое будничное, пусть даже и курортное, утро.

Не хотелось смотреть на него запухшими со сна глазами.

Думать про утренний запах изо рта.

О расческе, которую я не взяла с собой и о том, как я выгляжу без макияжа, - все-таки не девочка, как уж тут ни крути.

Да и… Многого не хотелось.

Будничных слов и мятой одежды. Неловкости в глазах, - а ведь она непременно, обязательно проснется вместе с первыми лучами. Разговоров о завтраке и вообще обо всем обычном.

Это была сказка – так пусть все так же и останется.

Даже дергаю головой, стараясь отогнать это рассеивание очарования, как только представлю, что этот голос с нотками бархата и хрипотцы начнет говорить о чем-то нудном. Или… Или этот сумасшедший взгляд, в котором собрались все краски моря, при свете дня посмотрит на меня оценивающе, и, может быть, с разочарованием…

Ведь за вуалью теплой морской ночи многое было спрятано.

И даже тридцатилетняя далеко не принцесса могла выглядеть, как загадочная королева…

Я аккуратно выбираюсь из – под его крепкой руки, - и, на мое счастье, он, кажется, этого даже не ощущает.

Только выдыхает какой-то недовольный звук, но его рука тут же обвисает, устраиваясь на простыни.

Кстати, - могу себе представить, какой здесь утром будет штын от вина. Бррр! И жуть.

Вот так, - то, что вчера было невероятно потрясающим, днем превратиться в нечто совершенно неприглядное. Что-то вроде похмелья. Вот поэтому мне лучше всего уйти.

Не так ли в жизни, - мельком думаю я. Она кажется балом, а твой любимый, - самым распрекрасным принцем. И только потом, начав жить вместе, мы начинаем понимать, что все не так… Может, именно поэтому все сказки и заканчиваются на свадьбе? Чтобы сохранить загадку и прелесть… Чтобы не говорить о кислых простынях по утру.

Легко провожу рукой по его щеке.

Щетина отросла еще сильнее, - но, как ни странно, его это совсем не портит. Ну, да, - утро ведь еще пока не наступило по-настоящему…

Он красив, - даже намного больше, чем я вчера рассмотрела, в основном растворяясь в ощущениях и в его глазах. Сильный подбородок, широкие, но в меру скулы, волосы, - густые и черные, как смола. Они даже кажутся живыми, - так удивительно переливается в них лунный свет. Будто плывут, как морская вода.

10

День ударил по глазам ярким солнечным светом.

Ну, да, нужно было закрыть жалюзями панорамные окна, - но вот вчера мне уж точно было не до этого.

Укутавшись в атласную простыню, я будто обнимаю легкую приятную ткань руками. Ну, а заодно, - и себя.

Мысли и ощущения, которые пляшут сейчас в голове, - это просто непередаваемая карусель, и от каждой из них меня одновременно и поднимает вверх, и сбрасывает вниз, - ну, чистые американские горки, даже дыхание пронзительно сбивается.

Я не получаю оргазма? – яркой вспышкой искриться в голове.

О, боги!

Кто же знал, что они, оказывается, такие! А я-то ведь уже давно распрощалась даже с мыслью о том, чтобы их ощутить… И даже начала подумывать, что все это – на самом деле – чистые выдумки!

Он… Такой… - вот она, вторая главная по яркости сегодня мысль, которая тут же закрывается образом его лица перед глазами. Эти волосы, эти сумасшедшие глаза… А руки…

О, все морские духи и существа!

От этих воспоминаний по коже проходит сладкая дрожь. И даже легкие стоны непроизвольно начинают срываться с губ, - я как будто снова ощущаю на себе скольжение сухих, шершавых и горячих рук, от чего перед глазами моментально темнеет, - но эта темнота тут же становится плескающейся синью безумных потемневших от страсти глаз….

Мамочки!

Даже приходится прижать руки к щекам, чтобы хотя бы попытаться вынырнуть из этого сладострастного плена! Щеки горят, - да и вообще это мало помогает. Потому что память , услужливо издеваясь надо мной, дарит ощущения продолжения движений его рук по моим бедрам.

Это… Безумие. В чистом виде.

Потому что, вдруг вздрогнув всем телом, как будто его одномоментно пронзило насквозь чем-то очень бодрящим, я вдруг начинаю биться в оргазме!

Вот так, - даже и не прикоснувшись сама к себе руками, которые по-прежнему впиваются в прохладный атлас.

-Вот это да, - рвано выдыхаю, откидываясь на подушки, стоит оргазму отшуметь и отпустить меня.

Это я – не получаю оргазмов? Господи ты Боже мой!!!

Прижимаю дрожащие руки к лицу, все еще не в силах отдышаться. И сама не замечаю, как начинаю водить по губам пальцами. Хотя здесь чего-то явно не хватает. Того самого вина? Или тех самых рук?

И даже не могу понять, - где же я совершила ошибку?

Там, где пала так низко, схлестнувшись телами с тем, кого и видела от силы несколько минут и даже, если уж по-хорошему, и нескольких-то слов с ним не сказала…

Или – там, где так неосмотрительно покинула его постель, сулящую еще не одно незабываемое наслаждение?

- Я способна получать оргазм! – радостно выкрикиваю, подскакивая на кровати, разметав этим доводом все свои противоречия, которые сейчас пытаются растянуть меня, как канат.

- Я! Способна! Получать! Оргазм! – радостно напеваю, пританцовывая по номеру.

Даже мои босые ноги теперь, кажется, научились его получать, - потому что прикосновение к полу ощущается так остро и приятно, что мурашки возбуждения начинают пузыриться по ним, поднимаясь вверх, - по икрам и до самых бедер, концентрируясь внизу живота.

Это что – такой дар волшебного моря? Или компенсация прежней жизненной несправедливости? Я теперь что – оргазм буду получать вообще от каждого прикосновения и даже просто воспоминаний?

Я даже вздрагиваю, всмотревшись в собственное отражение в зеркале.

Волосы просто скрутились в тугие завитки, как никогда раньше. Щеки – пылают румянцем, но без нездоровости, румянец яркий, и красивый, несмотря на легкую неестественность. А глаза… Глаза сияют так, как не сияют сапфиры с самой выгодной подсветкой в ювелирке. Синие… Такие синие и пронзительно-прозрачные, что даже сейчас могли бы потягаться с теми… Его…

Никак не могу привыкнуть, что у меня нет имени, которым я могла бы его называть хотя бы в мыслях. И из-за этого вместо имени перед глазами снова появляются картинки. Вместе с жаром его рук, которые кожа, моментально вспыхнув, тут же начинает ощущать на себе, заставляя меня чуть покачнуться и прикусить губу с новым легким стоном и запахом, от которого опять начинает кружиться голова… Хм… Вот такой лайфак он мне создал, не назвав своего имени… Однако…

Мои глаза тоже никогда не были такими.

Вообще-то, они у меня меняются, - от ярко-синих до совсем тускло голубых, на грани серого, - ну вот как осеннее бесцветное небо. Говорят, это зависит от настроения, здоровья и даже одежды. Насчет одежды – не поспорю. Стоит мне только надеть что-то красивейшего насыщенного синего, - как они тут же предательски становятся блеклыми, из-за чего наряд явно оказывается ярче и красивее меня самой.

Но стоит подобрать что-то пастельно осеннее-небесное, - как они сразу же вспыхивают ярко-синим, перетягивая все внимание на себя, из-за чего наряд становится скучно серо-мышиным.

Да, глазки у меня - еще те, с характером!

Зато теперь… Хочется даже раздеться и всматриваться в эту играющую синь в зрачках. И даже ничем ее не оттенять. Это – лучшее украшение, способное сейчас затмить любые из остальных.

Впрочем, - я так и поступаю, позволяя атласному халатику скользнуть на пол.

И даже провожу пальцами по шее, чуть вскинув голову.

Синее безумное свечение в один миг вспыхивает на донышке зрачков и растекается еще более насыщенным цветом.

О-фи-геть…

Так и стою, чуть приоткрыв теперь уже без всякой краски ярко потемневшие от поцелуев и сильно припухшие губы и смотрю на себя, совсем не узнавая. Потому что передо мной – и правда, совсем другой человек, чем тот, которого до этого я видела в зеркале. Особенно – в последние пять лет.

Мало всех этих внешних метаморфоз, - так я еще буквально и свечусь вся!

11

Но белого цветка мне так и не присылают.

Несколько раз за день приходит Камилла, - просто узнать, все ли в порядке.

По ее понимающей улыбке в первый визит, я даже не сомневаюсь в том, что она знает о так блаженно проведенной здесь первой ночи. Да и кто бы не узнал, бросив на меня теперь, такую, один лишь, даже самый мимолетный, взгляд?

Мне приносят обед из морепродуктов и снова шампанское, - ну, да, ни на капельку не сомневаюсь, что опьянение, - это второе слово, которым можно было бы охарактеризовать этот отель с его удивительной концепцией! Но оно не пьянит. Совсем. Скорее, - расслабляет, как в моем вчерашнем случае, и будоражит, как в теперешнем.

Комплименты от шефа – какие-то удивительно приготовленные фрукты, - вяленые, засахаренные, в карамели и патоке из розовых лепестков, - сумасшедшее наслаждение. Возбужденные и как будто заново родившиеся рецепторы так ярко улавливают каждую грань удивительного экзотичного вкуса, что под языком с каждым новым кусочком взрывается, шипя не хуже шампанского, маленький оргазм.

О, Господи, - чувственность, проснувшаяся в тридцать, так безумна, что сведет меня с ума!

И все равно мне очень отчетливо чего-то не хватает.

И я даже придумывать не буду, что не знаю, чего именно.

Того самого вина, с его терпким, удивительным, тягучим и насыщенным вкусом. С ним не сравниться ничто. И теперь я даже согласна на то, чтобы оно было кислым и выдохшимся после долгой и бурной ночи!

Ну, - не дура ли я? - думаю, забрасывая, лежа на террасе, очередной кусочек манго в сливках в рот. Зачем только ушла оттуда?

Сердце начинает дергаться каждый раз, слыша новый стук в дверь. И с каждым разом его толчки становятся все сильнее.

Даже хочется по-глупому спросить, ничего ли мне не передавали.

О том, кто поселился в бунгало на берегу, даже и спрашивать не пытаюсь. Потому что, во-первых, - это конфиденциально, - я помню, что Камилла говорила про имена. А, во-вторых, мне это совершенно ничего не даст. Ведь самое важное только одно, - хочет он со мной встретиться, или нет. Если ему было хотя бы наполовину так же хорошо, как и мне, то да…

А, может…

- Не волнуйтесь, - видимо, в моих глазах после вчерашней ночи отражается все слишком ярко, - ах, а ведь я годы истратила на то, чтобы научиться делать взгляд непроницаемым, чтобы ни чувств, ни мыслей не выдавать! Очень помогло, кстати, во время бракоразводного процесса. Ну, сохранить бизнес и квартиру не помогло, они изначально на Воробьева были записаны, но хотя бы в плане самооценки, - бывшему и обокравшему меня с особым цинизмом не довелось увидеть ни моего отчаяния, ни моих слез. Ни даже того шока, в котором я неизменно пребывала, куда бы ни отправилась и чем бы ни пыталась себя отвлечь. Что ни говори, но сохранить лицо иногда гораздо дороже и сложнее, чем материальные ценности. Но Камилла прочла меня, будто открытую книгу.

- Цветок иногда предпочитают передать лично в руки, - она ласково поглаживает меня по руке. – Во время ужина или за обедом… Ну, и, в конце концов, никто не обязан здесь быть моногамным. А уж выбор какой в этом заезде! Мужчины – просто сказка! Как на подбор! Сама начинаю жалеть, что я здесь – на работе, а не на отдыхе! Так что и вы, Тамара, не должны останавливаться на ком-нибудь конкретном! Выйдите, прогуляйтесь, познакомьтесь с кем-нибудь еще! Как знать, какие сюрпризы вас еще преподнесет « Белый тюльпан»!

Ну, да секс без обязательств, - он такой…

Я как-то и вправду не подумала, что принятие цветка и ночь, проведенная вместе ни к чему не обязывает.

Просто рай для бабников!

Сегодня одной цветок, а завтра, - благополучно уходим пробовать на вкус другую! И, даже повстречавшись в саду с первой ( второй, десятой, двадцать пятой, - нужное подчеркнуть), можно просто приветливо поздороваться и пойти себе под ручку дальше. Без всякого скандала, претензий и обид. Н-да. Этого я и правда как-то не учла…

Плюхаюсь на софу террасы уже в совершенно другом настроении.

Мысли вертятся плотным перепутавшимся клубком ниток.

Ему не понравилось? Я была настолько плоха в постели?

Он просто не повторяется и каждую ночь поит своим вином новую леди?

Он просто не знает, в каком номере я остановилась, и только из-за этого я до сих пор не получила своего цветка?

Я слишком толстая? ( это гениальная мысль как раз из тех, что приходят на ум при любой практически неудаче, да-да, и от этого стереотипа тоже не так просто отделаться! Хотя я пытаюсь, регулярно посещая спортзал. Но эта терапия все равно не помогает. Даже если у меня – всего-то полтора сантиметра лишнего на теле))))

Эх… Мог бы хотя бы их вежливости хоть какой-нибудь цветочек мне прислать… И бутылочку вина. Обязательно.

Но!

Я совсем не собираюсь вести себя, как прежняя Тамара, которая уселась бы сейчас барахтаться во всех этих мыслях и непременно бы в них потонула, - знаю я ее. Нет! У нас, ведьм, попробовавших демонского крема в виде оргазма, все совсем по-другому!

Поэтому я делаю то, что самое разумное, - перебираю гардероб в поисках самого крышесносного платья.

В конце концов, собираясь сюда, я же рассчитывала не только на пляжный отдых. Вообще не представляя, как здесь все это будет, захватила и парочку вечерних платьев. Очень вечерних, - почему-то из дому мне все это представлялось чем-то вроде такого шикарного гламурного приема, на который приходят только избранные, по приглашениям и в масках.

А еще… Если я что-то и умею в совершенстве, - так это подавать любой товар так, чтобы аж слюнки потекли. И вот – чтобы до дрожи захотелось это заполучить! И уж собственную красоту тем более подам в самом обольстительном виде!

В конце концов, - я же сюда отдыхать и балдеть, а не маяться глупыми мыслями приехала! И уж тем более – не ради того, чтобы маяться из-за мужчины!

12

- Позвольте, я, - Леон тут же угадывает мое состояние и приходит на выручку. – Пусть пока побудет в этой вазе, - он всовывает тюльпан куда-то в емкость мне за спину. – А дама после сама решит, принять его или нет.

Уффффф! Ну, он меня таки спас! Теперь – все просто! Даже говорить ничего не придется, - просто возьму его из вазы или не возьму. Ура! Рецепт общения в этом отеле найдет!

Только вот что делать, если рядом не будет в следующий раз вазы? Ох, хоть даже и купаться не выходи…

И, пока я ем, я честно пытаюсь наслаждаться непринужденной беседой с блондином. Борис, кажется… Хотя, - какие имена, они здесь все равно ничего не значат и вряд ли настоящие. Но вот как-то никак не могу себе представить, чтобы мне захотелось прикоснуться к пухлым чувственным губам. Хотя, - полностью признаю тот факт, что мужчина совершенно шикарен! И вообще – это, наверное, намного цивилизованнее, чем то, что произошло вчера…

- Прекрасный вечер для прогулок, - раздается хриплый голос, и я непроизвольно роняю ложку в свой горячий шоколад со сливками.

- Мы не собираемся прогуливаться, - как-то слишком даже резко отзывается … как его? Антон?

- Так я не вам и предлагаю, - оооо, эти порочные губы, кривящиеся в усмешке! Надо же, какое, все-таки хамство и самоуверенность! Этот любитель вина усаживается рядом, хотя его никто, между прочим, и не приглашал!

- Ты в шоколаде, - наглый палец касается моей шеи. И, так же нагло, неотрывно на меня смотря, он его облизывает… Так… Что я снова вздрагиваю, и, кажется, краснею…

- Нет, так не вкусно, - причмокнув со всей скорбью мира на лице, он беззастенчиво притягивает меня к себе за талию и прижимается губами к шее.

И меня обжигает тут же. Его жар как будто вязким дурманом растекается по венам, каким-то чудом умудрившись впитаться под кожу… Губы скользят по шее вниз, пока перед глазами исчезает все, хоть они и остаются открытыми. Я все превращаюсь в ощущения. В жар и дрожание. И больше нет ничего.

А его руки уже начинают скользить по моим запястьям…

И от этого новый ток пролетает по венам, смешиваясь в них с жаром от его губ…

Это не порох даже. Это самая взрывная смесь из еще пока даже не придуманных.

И, вместо всех тех слов, которые вертелись у меня на языке, приготовленные для него, и вместо ледяного равнодушия, которым я собиралась одарить своего невнимательного и не стремящегося даже проявить это внимание, случайного и лучшего на свете любовника, я просто зарываюсь руками под его футболку. Это блаженство, - скользить по разгоряченным мускулам, что вздрагивают под ладонями. Сумасшедшее блаженство. Особенно, когда ты в кожу в ответ получаешь рваный хрип.

  - На твоих руках кое - чего не хватает, - он продолжает ласкать мои запястья, поднимая ко мне голову. И я чувствую, как на кончиках сжавшихся сосков зарождается разрядами тока оргазм, переходя в судорогу к низу живота. А все – от его пьяных, вот просто до одури, глаз. Таких – не бывает. Я таких – уж точно в жизни не видела! Хотя… Может, стоило бы сейчас посмотреть в зеркало? Что-то мне подсказывает, что там я увижу еще одни такие же глаза, затянутые невозможно пьяной пеленой. И да, как и расческа, на этот раз оно есть в моей сумочке. Но мои руки не способны оторваться от пьянящей их кожи. Они сойдут с ума и не простят мне этого, даже если я попытаюсь оторваться.

- Чего же, по-твоему? – спрашиваю, сама не узнавая собственного голоса.

- Какого-нибудь прочного браслета, которым я бы мог накрепко приковать тебя к своей постели, чтобы ты больше не сбегала, - выдыхает он мне прямо в губы, снова заставляя их задрожать, а внутри все свернутся в тугой комок.

- Ты извращенец? – пытаюсь изобразить усмешку, но мне это не особо удается. Губы вместо этого распахиваются, как будто умоляя о поцелуе.

- Да, - его пальцы начинают скользить по моей шее, пока лицо приближается еще сильней. – Обожаю мучить женщин по утрам. Но ты права, - теперь я понял, что нам действительно не хватало шоколада. Это повод сбежать, признаю…

- Ооооо, - я снова вздрагиваю, когда его язык начинает выплясывать безумно жаркий танец по коже чуть пониже уха. Я что – действительно разбрызгала так много шоколада?

- Предлагаю продолжить ужин у меня, - новыми мурашками проносится по коже.

-Уммммм, - только и успеваю выдохнуть, уже забравшись пальцами в его густые волосы и безумно жалея о том, что в пакет услуг этого отеля не входит телепортация.

- Я, кажется, становлюсь шоколадным наркоманом, - теперь он прикусывает мочку моего уха и эта новая волна дрожи, проносящаяся тут же по всему телу и заставляющая соски напрячься, никак не помогает моему состоянию… А нам еще до бунгало добираться, между прочим! Да, этот человек явно любитель помучить… Как я теперь переживу эти немыслимо долгие пятнадцать минут?

- Это – да? – издевается, вот честное слово! И я бы поиздевалась в ответ, но сказать «нет» у меня просто язык не поворачивается. Особенно, когда рот жадно сминают ненасытные губы, а его язык начинает таранить меня так, как будто уже рассказывает краткое содержание всего, что последует за нашим ужином в бунгало. И вообще, меньше всего сейчас моему языку хочется разговоров! Может, он тоже хочет попробовать, каков на вкус шоколад с разгоряченной кожи!

- Ммммм, - выдыхаю прямо в его рот, уже слегка начиная задыхаться.

Там где-то все еще сидит… Сергей, или как его там… Нужно же что-то ему сказать… Неудобно же…

- Расцениваю, как «да», - его глаза насмешливо светятся, когда он слегка отстраняется. А вот я чувствую, что просто не могу подняться, - ноги становятся совершенно ватными и одновременно невесомыми. Интересно, - это он специально применил столько запрещенных приемов?

13

Не знаю, успели ли добраться официанты до бунгало раньше нас, - мне кажется, что это невозможно. Но это уже и не важно, - стоит только двери за нами захлопнуться, как мы оба забываем обо всем на свете.

Он тут же опускает меня на ноги, прижав к остро пахнущей дубом двери, добивая мой ароматический шквал, и, впечатавшись в меня всем телом, он чего я уже начинаю, не сдерживаясь, тихонько стонать, впивается в рот поцелуем.

Всасывая в себя его жадный язык, сама выгибаюсь навстречу бедрами, чувствуя, как сильно, как страстно он сейчас налит просто каменным желанием, - и все, тормоза, если они еще и оставались, пусть даже и явно подотказавшие, срываются на раз.

Он жадно трется об меня пахом, кажется, решив раздавить или взять вот так, прямо через одежду, - и, судя по тому, какой он твердый, я даже не сомневаюсь, что он бы смог.

Срываю с него футболку, теребя ее в районе его плеч, - выше дотянуться просто не получается, и я нервно поддаю ему бедрами, как бы намекая, чтобы он помог мне, - но, кажется, добиваюсь только противоположного эффекта, - он дожимает меня, почти сравняв с дверью, а его руки начинают жадно мять мою грудь.

- Ну же, - шепчу я, сама себя не узнавая, пробегаясь языком по его напряженной груди. От пупка, где сразу что-то резко дернулось, стоило мне лишь коснуться самым кончиком, - до яремной ямки, где все просто задрожало, подарив мне новый судорожный вздох из его горла.

Но – нет, его руки, как и он сам, кажется, совсем не собираются слушаться меня. Вместо этого они оказываются на моей спине и я явственно слышу треск ткани.

Черт! Мое лучшее платье, - мелькает в голове.

И – и черт с ним, - отмахиваюсь, сама спеша от него избавиться.

Он снова дергает мои бедра на себя, но мне удается все-таки просунуть между нами руку.

Вот так, дорогой, - не помог мне с футболкой, - что ж, займусь-ка тем, до чего могу дотянуться, - твоей молнией. Звук расстегиваемых брюк кажется оглушительным, но я лихорадочно запутываюсь в ремне. Бросив это гиблое дело, просто обхватываю ладонью его огромный член через белье. Наш жадный стон сливается в один, переплетаясь натянутой страстью.

- С ума меня сводишь, - выдыхает он, обхватив мои груди и начиная водить кругами сжатыми на них ладонями.

- И ты, - хриплю я, беззастенчиво забрасывая ногу ему за спину.

Новый поцелуй, - еще более жадный, я бы даже сказала – голодный, - накрывает мои губы, сминая последние остатки цивилизованности и здравого смысла. Сейчас я бы, кажется, разодрала бы на нем эти чертовы брюки вместе с ремнем и трусами, и даже чувствую в себе на это силы. Чего только с людьми не вытворяет безумная страсть!

Но вся эта никому ненужная гадость как-то вдруг сама по себе падает к его ступням.

Переступив одной ногой, он резко дергает второй, заставляя одежду отлететь подальше.

И я выдаю вздох облегчения, прижимая его спину своей ногой теснее. Да! Эта сумасшедшая пульсация головки между моих ног! Этот жар его дергающейся плоти, - вот что мне сейчас просто необходимо, чтобы хоть как-то утолить собственное безумие!

С хриплым вздохом он жадно вонзается в меня, и я, выдохнув от невыносимого блаженства этой полной, абсолютной, слегка болезненной, но болезненной до блаженных вспышек в крови и судорог, заполненности, издаю всхлипывающий вздох.

« Как же это все неправильно», - простреливает меня мысль, от которой я возбуждаюсь еще сильнее, хотя это уже казалось невозможным. Именно. Неправильно. Абсолютно порочно. И – Боже мой, как же от этого сладостно!

Потому что можно, ни о чем не думая, ни о чем ни капли не заботясь, просто отдаваться порыву. Кажется, этот человек выпустил из меня, как из бутылки, какого-то просто невозможного джинна. Очень, очень порочного джинна, который собирается беззастенчиво удовлетворять все свои первобытные желания, о которых я даже на секундочку не подозревала…

Дерево двери, врезаясь в спину, стучит по ребрам, - но это только придает кайфа и возбуждения. Как и жадные впивающиеся в меня глаза, уже заплескавшиеся всеми самыми порочными оттенками безумно темной синевы. Как руки, впивающиеся в тела друг друга. Как громкие хлопки бедер о бедра и всхлипывающий страстью звук внизу. Господи, - неужели я могу быть настолько мокрой? И настолько ненасытной?

- Еще, - хриплю я, запрокидывая голову и впиваясь пальцами в его спину, притягивая к себе крепче.

Хочу быстрее и еще более жадно. Хочу, чтобы его огромный член вонзался в меня яростнее, крепче, вот до этого самого простреливания по всему телу, до кипения и шипения обугливания в крови…

И он поддает мне этого жара, начиная вколачиваться в меня так бешено, что, кажется, не только эта дверь, но и сама я сейчас превращусь в дымящиеся щепки…

- Еще, - задыхаясь, повторяю, чувствуя, как его толчки и горящий член уже разбивают меня на осколки, взрывающиеся каждой клеточкой. Но мне хочется еще глубже, еще сильнее, еще, еще, еще… Кажется, я почти уже слышу звон расколотых молекул собственного тела, и только дергаюсь навстречу его сумасшедшей жадности и какой-то совершенно звериной страсти…

Забившись в меня сумасшедшее бешено, до искр из глаз и искр, на которые разлетаюсь я сама, он впивается в мои губы, - вот так же, жадно, сумасшедше, по-звериному зарычав и кусая, разрывая, колотясь и притягивая меня к себе мощными руками просто с яростной страстью.

Мы взрываемся одновременно, крича, вжимаясь в тела руками, извиваясь и снова впиваясь ртами, сливаясь в какой-то невозможный взрыв, в крик, который отбивается от стенок горла, в дрожание, которое превращает наши тела в одно, - и даже не тело, а просто рассыпавшиеся молекулы, которые, кажется, сходят с ума, становясь все новыми и новыми жаркими вспышками.

И так и замираем, чувствуя, как все внутри еще пульсирует, еще дрожит, уводя за какую-то новую, запредельную, нечеловеческую и просто невозможную грань наслаждения. Оно рвется даже из глаз, брызжущих этими искрами, этими сумасшедшими всполохами, этим дрожанием…

14

- Я представлял себе все не так, - шепчет он хриплым голосом, обжигающим меня до мурашек, опускаясь лбом на мой. А в глазах – все то же сумасшествие, да и дыхание по-прежнему сбивается. И, как ни ненормально, но все это снова начинает меня заводить. Дрожь начинается с губ, рискуя снова превратить меня во вспыхнувшую спичку. Ой, доиграешься ты, Тамара… Как бы не сгореть…

- Но, кажется, этот отдых для того и предназначен, чтобы позволить вырваться на волю всему тому, о чем мы даже не догадывались в себе, - выдыхает он, сдувая прядь волос с моих глаз. Н-да, по поводу выбившихся якобы от страсти локонов из прически, я, кажется, сильно пророчески пошутила…

- Я о себе такого уж точно даже не представляла, - шепчу в его ухо, радуясь тому, что хотя бы в этом наши мысли сходятся. И изумляясь от того, что мне на самом деле – ни капельки не стыдно. И даже не неловко, как я боялась. Больше скажу, - и это меня тоже начинает возбуждать! Вот тебе и джинн… Познакомились, называется…

Кажется, про джинна я произношу вслух, потому что не-Леон начинает хрипло посмеиваться мне в волосы. Хорошо, что хоть кто-то из нас сохранил способность двигаться и, подхватив меня крепче, он относит мое обездвиженное тело на постель.

На этот раз она тоже усыпана лепестками алых роз. Даже представлять не хочу, как матерились те, кто прибирался утром в этом бунгало! И как только они здесь работают? Все же, вот каждый атом воздуха в этом месте пропитан чистым сексом!

- В тот-то и суть, я полагаю, - он устраивается по постели рядом со мной, поглаживая меня от низа живота вверх, по груди и до самого горла. И его тихий голос снова заставляет меня уплывать в нирвану. Вот как будто берет в плен и кружит, окутывая собой. – Здесь можно раскрепоститься полностью. Узнать собственные самые потаенные уголки. Свои самые скрытые из желаний, и воплотить их. Сколько людей проживает всю жизнь, так ничего о себе по-настоящему и не узнав? Этого не нужно стыдиться, мой удивительный Ветер!

Ветер? Он что – все-таки знает мою фамилию и вот теперь решил так ее переиначить? Но ведь мне обещали полную конфиденциальность! И – почему он вдруг решил меня успокаивать? Неужели в моих глазах прочел страх? Да, признаю, на миг мне просто стало страшно от себя самой! Но и кому бы на моем месте бы не стало?

- Ветер? Почему ты назвал меня Ветром? – выдыхаю я, тут же сжимая расслабленные ноги.

- Потому что ты – на него похожа. Сбиваешь меня с ног. А после и вовсе превращаешься в ураган.

Я медленно и облегченно выдыхаю, даже ощутив, как легкие заскрипели, отпуская напряжение. Ветер. Мне это нравится! Особенно тот факт, что я способна сбить такого мужчину! Который меня – так и вовсе сбивает с катушек!

- Ты здесь в первый раз? – его голос вкрадчиво струится по моим волосам, вливаясь в ухо, - вот я буквально это ощущаю, почти как вода, только невообразимо приятно. И тут же чувствую укол обиды и ревности, - выходит, он-то приезжает сюда вовсе не впервые! И, значит, я не единственная, с кем у него такое происходило… Такое, что для меня на всю жизнь останется просто запредельным…

- Вчера прилетела, - отвечаю, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более непринужденно. Нельзя себя выдавать! Нельзя претендовать на что-то большее! Даже в мыслях! Ведь сюда не приезжают те, кто рассчитывает на иное, кроме такого вот жаркого секса и срыва с катушек! И я, кстати, совсем не уверена, что решилась бы повторить этот опыт с кем-то другим! И мне вовсе не нужно, чтобы он сейчас, заметив, уловив, почувствовав, мой упрек, пусть даже в голосе или во взгляде, решил, что я -сумасшедшая, захотевшая его себе присвоить и сбежал бы от меня… Неееееет….Пусть мы больше никогда не встретимся и все это не налагает ни на кого из нас ни малейших обязательств, но этот отдых я хочу провести вместе с ним! С этим сумасшедшим пожаром, которого я никогда даже представить себе не была способна!

- Значит, я первый, с кем ты успела…, - он на минутку запинается, и в его глазах снова начинает плескаться темнота, - хм… познакомиться…

Я почти хмыкаю, но вовремя сдерживаюсь. Знакомство… Ну, что ж, - тоже нормальный термин… Лично я бы наверняка гораздо дольше подбирала бы нужное слово.

- Первый, - подтверждаю, раздумывая, подразнить его или лучше не стоит. Но темное напряжение в его глазах подсказывает мне, что он явно не будет рад такой раскрепощенности.

- Значит, мне повезло, - я буквально кожей чувствую вздох облегчения, который так и не сорвался с его губ.

Нет, ну, все же, - мужчины, - они такие мужчины!

Место, в которое мы оба сознательно приехали вообще не предполагает большего, чем реальный сексуальный оттяг, - да, да, с тех пор, как я вошла во вкус и стала ведьмой, я теперь именно так это и называю, и даже вот нисколько не смущаясь! Второй вопрос, что я морально не совсем готова к такому оттягу со многими, но ему же совсем необязательно об этом знать!

Даже имен не предполагает! И он, кстати, своего мне так и не назвал до сих пор! И моего даже и не попытался выяснить! А нет, - все туда же, - хочет быть первым и единственным! Вот что ни говори, а мужское эго, - штука страшная! И никуда не девается, на какой бы секс-курорт они не отправились! Наверное, все может слететь с мужчины, - гордость, страсть, здоровье, но это вот чувство собственника никуда и никогда не денется!

Интересно – а вот он сам сколько всего здесь уже успел попробовать? В плане знакомств, конечно…

Хотя… Не буду отрицать, - мне и самой, похоже, очень даже повезло! А то – мало ли, кто бы мог попасться…

С ужасом вспоминаю истории подруг о несчастливых сексуальных экспериментах, в которых мужчина просто опрокидывает на постель и тупо работает поршнем. В общем, самоудовлетворение чистой воды, только вместо правой руки – женщина, да и то, практически с отношением к ней, как к резиновой. А потом еще, попыхтев и откинувшись на постели, торжествующе смотрят, ожидая, когда же она проявит свое счастье? Да, хохотали мы с подругами над такими немало. Хотя, - какой тут смех? Одно расстройство… И тела, кстати, тоже. Лежишь и не понимаешь, - вот а что это сейчас было?

15

Шоколад, как фондю, стоит на подогреве маленькой чайной свечи и пусть уже и не обжигающий, зато теплый, - как раз такой, как надо. И густой. И очень, очень ароматный.

Все мысли вылетают из головы, когда он, зачерпнув пальцем вязкий шоколад, щедро обмазываем им мой сосок. Боже! Неужели бывает такое блаженство? Что он вообще со мной делает?

Дух выбивает, когда сосок начинает простреливать сумасшедшим кайфом, заставляющим взорваться сначала сосок, а после и все внутри меня. Я подпрыгиваю на постели, будто меня что-то резко дергает и впиваюсь в него взглядом. Видимо, мои глаза достаточно красноречиво передают невозможное сплетение наслаждения, которое сейчас бушует внутри меня, заставляя издавать нечеловеческие хриплые звуки и подрагивать всем телом.

Выдав гортанный сиплый звук, очень бы похожий на судорожный вдох, если бы мы все еще мыслили человеческими категориями, он опускает густую каплю на второй сосок, заставляя меня уже не просто изгибаться, а мурлыкать и стонать одновременно. Нет, я даже не представляла, что мое собственное тело способно на такие ощущения! Бомба! Взрыв! И тысячи песчинок страсти и трепета под моей кожей! Это- сумасшествие, это – блаженство! Это… Это что-то, что уносит меня отсюда в запредельное пространство судорог и наслаждения, срывая кожу вместе с человеческим обличьем!

- О, Боже, - только и выдыхаю я, ловя ртом воздух и судорожно дергаясь бедрами ему навстречу. Ураган, который разметает меня сейчас на атомы нужно срочно погасить, иначе от меня ничего не останется!

Ну, или усилить, - понимаю я, когда его губы сдавливают мой одуревший от ощущений сосок, а рука с тем самым шоколадом в тот же момент проводит по низу живота, у самой кромки лобка, заставляя бабочек, если они существуют, взорваться в одночасье в сумасшедшем фейерверке!

И эта вспышка перед глазами, когда он мнет губами, перекатывая и иногда чуть прикусывая мой сосок, - последнее, что я вижу перед тем, как в них начинают играть яркие ослепительно вспыхивающие звезды. Что это?

- Молотые орехи и немного перца, - хрипло выдыхает он, присасываясь к пылающему разбухшему и бешено запульсировавшему соску снова, на этот раз втянув его в себя с силой. – Всегда знал, что немного остроты к сладкому не помешает!

О, боги! Так вот что сейчас перекатывается под его губами, принося такие безумные ощущения! Молотый орех!

Кажется, сейчас я от возбуждения просто сойду с ума…

Дрожащими руками впиваюсь и его волосы, дрожа всем телом хуже, чем при землетрясении. А он, сжав губы сильнее, начинает с новой скоростью раскатывать орешки по моему соску, вызывая все новые вспышки сумасшедшего огня, простреливающего меня насквозь.

- Как же это вкусно, - хрипит он, и, не отрываясь от груди, проводит пальцем по моим истерзанным укусами губам, заставляя их в один момент вспыхнуть сумасшедшим жаром.

И больше от меня ничего не остается, - я вспыхиваю и расплавляюсь, как этот самый шоколад, понимая, что сгораю в сладких судорогах всепоглощающего оргазма! А ведь он ни к чему, кроме груди даже не прикоснулся!

Кажется, его пальцы порхают, растирая второй сосок и чуть прижимая низ живота, поглаживая и втирая эти самые орешки с перцем еще сильнее в кожу. Но с каждой минутой я все больше и больше перестаю соображать. Только безумный пожар внутри. Только покалывающие искры, - во всем теле, по коже и под ней, от кончиков пальцев до кончиков ногтей. И только блаженство, накатывающее волнами, - и каждая из этих волн все сильнее и ярче… И жестче.

Кажется, я хриплю и что-то ору, комкаю то ли простыни, то ли его волосы, а, может, и все вместе по очереди.

Стенки влагалища как будто сходят с ума, сжимаясь с бесконечной силой, - так, что с каждый разом меня потряхивает, заставляя взлетать над постелью!

Ору что-то невозможное, все громче и сильнее, пока яркие вспышки пронзают глаза и низ живота.

До тех пор, пока не обмякаю на постели, погружаясь в полную темноту… Сквозь которую все равно чувствую внутри пожар, готовый меня сжечь этой ночью дотла…

До чего же хорошо…

Вот первая мысль, которая проносится в мозгу прежде, чем у меня появляются силы пошевелиться. И даже до того, как ко мне возвращается слух и рассеивается черная пелена перед глазами.

Я прихожу в себя в ванной, - правда, все, что мне удается в плане движений, - это медленно, через силу приоткрыть глаза.

Зато сразу же становится понятно, откуда это легкое состояние парения. Усадив меня в ванную и аккуратно устроив голову на специальное углубление в бортике, мой сексуальный ураган осторожно и очень ласково поливает меня теплой водой, смывая остатки во всех смыслах этого слова жаркого шоколада.

16

Исподтишка наблюдаю за ним из-под полуприкрытых век.

Хотя, - наблюдать особенно и не за чем…

Перед моими глазами – только кубики, - зато такие идеальные, что почему-то хочется их облизнуть и прижаться губами, пробуя на твердость… Ну, и еще чтобы услышать, как содрогнется его тело от этого прикосновения… Рука, - крепкая, с выпирающими, большими венами, и…

Да-да-да, прямо перед моими глазами. Он. Налитый и твердый. Такой большой, что я даже легонько всхлипываю, не понимая, как во мне могло все это уместиться…

Уверенная рука проводит по груди, стирая остатки шоколадного безумия. И я непроизвольно издаю вздох, когда пальцы смыкаются на моем заласканном истерзанном сладкой истомой распухшем соске.

Член перед моими глазами тут же дергается, наливаясь, кажется, еще сильнее.

Упппс… Это ведь только я летала сегодня на вершинах блаженства, а он… Он так и остался, сказала бы с носом, но нет. С шоколадом…

- Очнулась, - бархатный голос пробегает по моей коже, как струя теплой и такой приятно-будоражащей воды. В нем слышится улыбка и легкая страсть, пусть мне отсюда и не видно выражения его лица.

- Умммм, - мурлычу в ответ, очень надеясь, что его рука продолжит то, чем она сейчас занята. Невероятно, но я даже не скажу, что возбуждаюсь. Просто приятно. Чертовски, офигительно приятно, надо сказать!

Но он и не собирается останавливаться. Наоборот, переступает бортик ванной и усаживается рядом, продолжая поливать меня водой и растирать грудь, на которой давно уже нет не то, что шоколада, но и даже остатков его запаха. Может, пойти еще чем-нибудь испачкаться? Хотя, - если бы я сейчас была бы в состоянии ходить…

- Как тебе понравилось? – темно-синее сияние нависает надо мной вместе с густой черной челкой, с которой капает мне на лицо вода.

Нет, определенно, - нельзя быть таким красивым! И таким сексуальным при этом одновременно! Глядя на него только от одних фантазий можно получить оргазм! А если знать, насколько развита его фантазия, то… Ох… Кажется, я снова начинаю задыхаться… От перца, сто процентов! Перец вообще со мной несовместим!

- Ты смутилась? – его руки вплетаются мне в волосы, начиная массировать кожу головы, от чего даже умерший от оргазма воскреснет и попросит, - нет-нет-нет, - жадно потребует новой порции! О, боги! Он что – профессиональный сексуальный маньяк? И знает все точки, от которых срывает крышу, превращая всех окружающих в точно таких же маньяков? Или с ним происходит так же, как и с вампирами, - только те кусают, а этот – занимается сексом. И – все! Ты просто пропадаешь, а на твоем месте появляется какая-то ужасная нимфоманка, готовая набрасываться на все, что мужского пола в пределах видимости и досягаемости? Ужас какой!

И, - надо же! Он еще и смеется там мне в волосы! Мало того, что обратил непонятно во что, так еще и веселиться!

Хотя, - да, смешно, наверное… Кто ж смущается из-за секса, если уж за этим самым сексом и приехал? Я выгляжу, наверное, очень глупо….

- Думаю, ты мог бы догадаться… - выдыхаю, сама удивляясь появившейся вдруг способности говорить. Ну, - как говорить… Так, выдохнуть слова еле-еле…

- А, может, я хочу это услышать, - чистым бархатным соблазном заползает его голос мне в уши.

- Понравилось, - выдыхая, я вздрагиваю, потому что его руки снова начинают вытворять свои безумства с моими сосками… И, учитывая, что после всего, что было, они стали чувствительными просто до безумия, у меня, кажется, снова начинает понемножку подрывать крышу, особенно когда внизу живота начинают накатывать первые спазмы… О, Боже…

- Здесь совсем не то место, где стоило бы смущаться, - шепчет он, но для меня, уже потихоньку начинающей уплывать в какое-то новое запредельное блаженство, буквы в его словах сливаются просто в звучание, как тихая, хрипловатая и страстная мелодия. Нет, скорее, еще не страстная. Разогревающая страсть, я бы сказала так. – Думаю, это место как ни одно другое подходит для того, чтобы раскрыть все свои потаенные желания, - руки скользит ниже, к моему животу, поигрывая у лобка, заставляя внутри все наполнятся жаром и дразня, не опускаясь ниже. – Чтобы говорить о них, - рука продолжает издеваться, подогревая меня на медленном огне, а губы уже как-то совсем порочно скользят по краю уха, иногда жадно ловящим в себя толкающийся внутрь язык, который тут же выскальзывает наружу, так и не дав мне насладиться этими наглыми толчками… - И чтобы воплощать, - мой сосок снова жадно сжимает его рука, которой я совсем не в силах сопротивляться… - Не молчи, - он оттягивает сжатый сосок на себя, от чего внутри снова начинают метаться искры. – Говори мне. Обо всем. О том, чего тебе хочется… О том, что ты ощущаешь… Я хочу пить твои слова так же, как и твои стоны…

Ххххмммм… О том, чего мне хочется обычно мне предлагали говорить в магазине или в ресторане на свидании… Но и там – с чистым подтекстом, что увлекаться все-таки не стоило бы…

- Хочу всего, что ты можешь, - выдыхаю я, чувствуя, как отмирают руки и начинают сами собой скользить по его этим самым пресловутым кубикам.

- То есть – ты сейчас полностью и безраздельно отдаешься в мою власть? – синие глаза, потемнев, как-то очень напоминая грозовую тучу, нависают надо мной…

На миг перед глазами мелькают жуткие зрелища разных там плетей, распорок и прочих ужасов, - да, я девушка опытная… Ну, в смысле, - начитанная… Но мне почему-то кажется, что боятся все-таки не стоит. Из-за его рук, наверное, так ласково, так бережно сейчас скользящих по моей коже…

- Кажется, - я рвано выдыхаю.

Никогда не обсуждала с мужчинами секс, даже с мужем. А уж о том, чтобы отдаться во власть, да еще и незнакомца… Такого даже во сне себе бы не представила! И даже в самой сексуальной из всех фантазий!