секс, любовь и другие осложнения ревматизма

Первая часть

Роман

Вот и догнала меня старость. Я теперь пожилой мужчина с заболеваниями, соответствующими возрасту. Именно так выразилась Анастасия. На двери её кабинета висела табличка: «Врач-ревматолог Анастасия Игоревна Потапова». Однако мне разрешили обращаться к ней просто по имени.

Анастасия – молодая и симпатичная женщина, почти девушка, в белоснежном халате, который был ей очень к лицу. Шатенка, с собранными в пучок длинными волосами и большими карими глазами, она пыталась придать себе солидность очками в толстой роговой оправе, но всё равно выглядела очень мило и слегка беззащитно. Анастасия оформляла меня в стационар ревматологического отделения и доступно дала понять, что для такого старого пенька, как я, всё ещё не так плохо.

При этом она чуть загадочно улыбалась, поэтому моё мужское самолюбие было хоть и ранено, но не убито. Возможно, красивая докторша улыбалась чему-то своему, однако моё мужское тщеславие утверждало: она улыбается именно мне и вообще строит глазки. Если бы ситуация была немного другой, я бы не проигнорировал улыбку Джоконды в исполнении красивой женщины. Обязательно взял бы у доктора номер телефона и в ближайшее время пригласил бы для начала на чашечку кофе.

Но сейчас я поступил как «пожилой мужчина с заболеваниями, соответствующими возрасту». Я немного повеселился, обозвав симпатичную докторшу «дочкой» и попросив говорить громче. Хотел ещё добавить: «надысь пенсию не принесли, а я зело ждал», но не стал. Во-первых, не был уверен, что именно значит «надысь», может, правильно говорить «давече». А во-вторых, Анастасия действительно была очень милой девушкой, и я не стал сжигать мосты. Тем более она пообещала, что будет следить за моим лечением и консультироваться с заведующей отделением.

Небольшая месть женской половине человечества за потраченные на неё годы, нервы и деньги чуть-чуть подняла мне настроение. Вполне искренне поблагодарив доктора, я покинул кабинет и, прихватив небольшую полупустую спортивную сумку, пошёл занимать место в указанной палате.

Никогда не думал, что попаду в ревматологию. Однако в последнее время меня стали беспокоить пальцы, особенно на правой руке. Я совсем не пианист, но на клавиатуре работаю часто и поэтому решил показаться врачу.

Грустный эскулап из районной поликлиники долго мял мои пальцы, рассматривал снимки и расспрашивал о наследственности. Было видно: доктор не знает, что со мной делать. Но, услышав, что в молодости я занимался единоборствами и часто травмировал кисти рук, он воспрял духом. Сделав умное лицо, участковый Гиппократ наконец-то вынес вердикт: что, мол, я здоров как бык, не фиг было спортом заниматься, это всё посттравматические изменения, и вообще – не приходи сюда больше, не мешай насморки лечить.

В районную поликлинику я больше и не пошёл. Когда стало хуже, а подводить начали и другие суставы, я обратился к знакомым. Знающие люди порекомендовали специализированную клинику и Анастасию Игоревну Потапову.

Она оказалась хорошим и эффективным врачом: быстро осмотрела меня, больно потыкав в разные места, а затем начала звонить по телефону, одновременно с этим быстро молотя по клавиатуре тонкими музыкальными пальчиками.

В это время я любовался Настей и размышлял: почему женщины в белых халатах так привлекают мужчин? Что в них так заводит глупую половину человечества? По логике должно же быть наоборот. Присутствие женщины в белом халате рядом с тобой, как бы сексуально она не выглядела, говорит не о том, что у тебя всё хорошо, а как раз об обратном. Если рядом вдруг возникла медицинская сестра из ваших эротических фантазий и сказала приспустить штаны, то это не для того, что вы там себе намечтали, а чтобы сделать укол. Ну какая логика может быть у нас, ущербных, когда мы видим такую красоту? Мозг в отключке, и управление зависшим организмом берет на себя другой орган.

Странные мы, мужики, существа. Руки-ноги не гнуться, а всё туда же.

Пока я размышлял, доктор уже договорилась с заведующей отделением о моей срочной госпитализации. А как могло быть иначе? Из телефонного разговора Анастасии с начальством было понятно: я – горячо любимый дядя и сильно болен.

Вот зря все ругают медиков – у нас очень отзывчивые врачи. Хотя, может, всплеск отзывчивости случился из-за небольшого конвертика, который я положил под клавиатуру Настиного компьютера? Вряд ли! По-моему, она даже не заметила конверт, а просто случайно смахнула его локтем в выдвинутый ящик рабочего стола.

Можно, конечно, и самому обратиться к руководству больницы, но тогда, соответственно, будет другой ценник. Услуга будет стоить в разы дороже. Я, разумеется, не жмот, но зачем платить больше, если можно платить меньше. Мда-а... Получается, что я всё-таки жмот?

Нет! Я в меру обеспеченный, разумно тратящий деньги сорокасемилетний мужчина. Зовут меня Роман Пастухов. Дом я построил, и не один, а несколько. Нет, я не строитель. Просто так совпало, что я долго искал земельные участки для строительства, предъявляя самые строгие требования. В итоге мне почти одновременно предложили несколько отличных вариантов. Мудрить я не стал и забрал все участки. Как говорится: покупайте землю, её больше не производят.

История о том, как я строил эти дома – это отдельный многотомник, содержащий элементы детектива, триллера, трагедии и комедии. Несмотря на хэппи-энд, одно я понял точно: строить я больше не буду никогда! Если бы из убитых нервных клеток, которые сгорели, пока я изображал из себя строителя, можно было бы возводить стены, их хватило бы на постройку Москва-сити.

вторая часть

Миклухо-Маклай

Следующим вечером постояльцы больницы, страдающие от никотиновой зависимости, курили во время прогулки по очереди. Одни больные быстро и жадно затягивались сигаретным дымом, а другие в это время тревожно выглядывали из-за кирпичной будки в ожидании обещанной облавы.

Вчерашний конфликт с охранником оброс невероятными подробностями. Те, кто вчера не присутствовал лично, божились, что Карташова Снежана Васильевна, известная в криминальном мире как Снежок, лично отходила дубинкой трёх охранников, помешавших ей курить. Народ шептался, что это, конечно, с одной стороны, справедливо. Куда курящим деваться? А с другой стороны, зачем накалять отношения с охраной? Худой мир, как известно, лучше хорошей войны.

Но то ли охранник передумал, то ли главврачу было не до этого, и всё обошлось без последствий. Обещанного обиженным охранником позорного изгнания курильщиков из храма медицины в тот день не случилось. Васильевна за будкой в часы, отведённые для прогулки, не появлялась: наверное, чай пила с поклонником. Курильщики, как партизаны в засаде, выглядывали из-за укрытия, проверяя, не идёт ли враг, и вспоминали Снежка незатейливым добрым словом. Все дружно желали ей быстрейшего выздоровления и скорейшей выписки.

После прогулки и по-школярски тревожно-торопливых затяжек за трансформаторной будкой я понял: вопрос с местом для курения надо срочно решать. Я решил подойти к проблеме с научной точки зрения и для определения зоны поисков курительной комнаты вдумчиво изучил план эвакуации. Тщательно рассмотрев большой поэтажный план, висевший в фойе главного входа больницы, я убедился: курить в больнице негде. На плане не было ни одного помещения, которое можно было бы приспособить под курилку.

Ладно. Понятно, что в здании больницы курилок не предусмотрено. Я, конечно, помню про запрет курения в медицинских учреждениях, но не может быть, чтобы среди врачей, медсестёр и другого местного люда никто не дымил. Надо просто найти, где они это делают. Медики, как известно, не всегда ведут здоровый образ жизни, так что курилка должна быть непременно.

Если курилки нет в здании и во дворе люди в белых халатах тоже не курят, что остаётся? Правильно, остаётся подвал. А по слухам, подвал в больнице огромный.

И вот после ужина я спустился в подземелье с твёрдым намерением найти место, где можно покурить. С первых шагов я понял, что подвал по площади гораздо больше, чем сама больница: он выходил за пределы здания и соединялся подземными переходами с другими корпусами.

Оценив размеры катакомб, я поверил в удачный исход моей экспедиции. На такой огромной площади обязательно найдётся укромное местечко для простых человеческих радостей, которые, как и все радости в этом мире, вредны для здоровья того, кто их испытывает.

Подвальные коридоры были широкими и хорошо освещёнными. В них выходило множество дверей. Возле некоторых даже стояли кресла для посетителей. Видимо, днём здесь кипела больничная жизнь. Вдоль стен, покрашенных в серый цвет, стояли непонятные механизмы в упаковках и закрытые на замки металлические шкафы. В одном закутке кучковались медицинские каталки, а напротив собрались инвалидные кресла.

Мне навстречу попались две женщины в белых халатах. Всем своим видом показывая, что имею срочное и важное поручение от самого министра здравоохранения, я пошёл по коридору им навстречу. Женщины подозрительно посмотрели на меня, но не стали прерывать оживлённую беседу и прошли мимо. Коварно обманув персонал, я сбавил скорость и продолжил обследовать все двери и тупики.

Первой удачей в моих поисках стала странная, но многообещающая комната.

Дверь в неё находилась за штабелем картонных упаковок и не бросалась в глаза. Чтобы её найти, нужно было протиснуться в узкий проход между коробками и стеной. Никотиновый голод, видимо, развивает экстрасенсорные способности. Других объяснений тому, зачем я полез в эту щель, у меня нет.

На найденной двери висел большой навесной замок. Потёртый, с пятнами ржавчины, он выглядел очень старым. Мне кажется, такие замки раньше называли «амбарными». Именно возраст и размер замка навели меня на мысль: что-то здесь не так. Не может быть, чтобы такой музейный экспонат ещё работал.

Я оказался прав. Замок не открывался. Он снимался вместе со скобами, ржавые шурупы которых легко вытаскивались из полотна двери. То есть, несмотря на солидный замок, дверь не была заперта. Надо было только знать этот маленький секрет.

Аккуратно сняв всю конструкцию, я зашёл в тёмную комнату. Выключатель находился в положенном месте, и свет зажёгся без проблем.

Посередине просторной комнаты с низким потолком гостеприимно раскинулся просиженный диван с обшивкой грязно-серого цвета. Вдоль стен стояли нестройные ряды старой, видимо, ещё советской офисной мебели. Некоторый сюрреализм обстановке придавала искусственная ёлка, украшенная новогодними игрушками и занимавшая угол комнаты. Вряд ли это летняя резиденция Деда Мороза. Скорее всего, ушлый завхоз, чтобы не утруждаться каждый год декорированием пластмассового дерева, уносит наряженную ёлку в эту комнату.

Посидев немного на древнем диване и осмотревшись, я решил, что курить здесь опасно, но диван и ложная защита на двери как бы намекали на некоторые возможности использования тайной комнаты.

Я вернул огромный замок на привычное для него место и, напевая песню про лесорождённую ёлочку, продолжил экспедицию. Находка странной комнаты вдохновила меня. Я ощущал себя Миклухо-Маклаем или кем-то из других первопроходцев, фамилии которых я забыл ещё в школе. В голове так же вертелись Амундсен и Крузенштерн, но какой же из меня Амундсен, а тем более Крузенштерн? Я же не пароход. Не помню, что именно первопроходил Миклухо-Маклай, и не знаю, как он выглядел, но прям чувствовал, что я – это вылитый он.