Семари: Сверженные

Пролог

НЕИЗВЕСТНЫЙ

Мы так и не нашли её тела.

Даже спустя тысячелетия... Я всегда буду помнить, как её бездыханное тело соприкоснулось с неотёсанным деревянным помостом с глухим звуком, играющим похоронный марш в моей голове.

Всё должно было закончиться не так.

Она не знала.

Чёрные волосы раскинулись по полу, а кровь волнами смачивала дерево, проникая внутрь. Одержимая толпа вокруг удовлетворенно заревела, раскинув руки.

— Нужно было подольше её помучить! — Раздался старческий голос над моих ухом.

Я должен был сломать ему шею. Мстить. Но меня словно парализовало. Я не верил, что это происходит на самом деле.

Её голова откинулась в сторону и мутные серые глаза глянули прямо на меня.

Мои руки задрожали.

Её тело бесхозно лежало на помостах, грудь разорвана в клочья. Она была покинута. Никому не нужна. Девушка постепенно остывала, пока он стоял, вытянув вперёд руку, даруя людям её сердце.

Её сердце.

Я прижал руки к глазам, направляясь в тронный зал по пустым и холодным коридорам дворца. Давнишние картины тисками хватали моё сердце и душу, не давая вздохнуть, мешая думать...

Я грубо отворил двери.

Беловолосая девушка, сидящая на троне, мотнула своими короткими волосами.

— Давай без представлений на этот раз.

— Я уже устал от них. Давай на чистоту — это нечто стоящее? То, ради чего ты нас позвала?

Она закатила глаза:

— Стоящее, не стоящее. Какая разница, если ты бы всё равно прозябал в своих холодных покоях или потрошил наше невеликое количество манекенов?

За моей спиной раздались шаги и в тронный зал вошёл светловолосый, высокий мужчина, смерив нас взглядом.

— Я хочу знать, что происходит.

Девушка спрыгнула с трона, пройдя в центр комнаты и махнула стражам, чтобы они скрылись за дверями. Когда зал опустел она ухмльнулась.

— Я нашла её.

— Ты... Что?

Она самодовольно улыбнулась и поправила белую броню на себе.

—Можно обойтись без благодарностей, потому что у нас крайне мало времени. Скоро срок жизни её души подойдёт к концу и мы снова её потеряем. Неизвестно, сколько времени пройдёт, когда душа вновь найдёт нужное ей прибежище.

Сердце замерло.

— Ты уверена? Это очень серьёзное заявление.

— Конечно, я уверена в своих словах. — Она закатила глаза и прошла к трону, на котором разложила карту.

Ткнув в самую зелёную провинцию, девушка сказала:

— Она здесь. И если я говорю, что у нас мало времени, значит у нас его нет.

— Нужно пробудить её душу раньше, чем она умрёт или её перехватят.

Я посмотрел на мужчину. Если белобрысый сразу ей поверил, значит ли это, что я могу дать надежде шанс?

Я боялся обжечься. Вырвать её семя с корнем когда-то было моим самым верным решением. Но что теперь? Мог ли я дать ей шанс? Взращивать надежду, беречь и дать волю вести сквозь неприятности и опасности?

— Но для этого нам нужен план.

Глава 1

Говорят, что ночь играет своими самыми тёмными красками перед алым рассветом, не желая уступать господство тьмы – свету, как не желает зло проигрывать добру.

К счастью, тьма проигрывает только в старых сказах, на деле же ей – чертовски везёт.

СИЕРРА

— Ты не сделаешь этого, кишка тонка! —Строго проговорила я, уперев руки в бока и наблюдая удивительную картину.

— А ты проверь, и тогда посмотрим, у кого из нас кишка тонка! — Передразнив, ответил мне, слишком уж непоколебимый в своей уверенности, тонкий мальчишеский голос.

Он доносился из-за высокого, выше меня на две головы, дикого кустарника, обуревавшего всю близлежащую территорию. Пышные листья лезли в рот и застилали глаза, пока я пыталась протиснуться между хитросплетениями тонких веточек, которые не принимали незваного гостя и всячески пытались помешать мне схватить за шкирку белобрысого мальчугана.

Ох, получит он у меня!

Эта мысль придала мне сил, и я с двойным рвением принялась расчищать себе путь, пока не заметила золотистую, как колосья в поле, макушку ребёнка.

Солнечные зайчики играли с его прядками-пружинками, перескакивая с одной на другую, то зарываясь в них, то снова красуясь на упругих локонах. На щуплое тельце была накинута уж больно великая, достающая до белесых икр, простая льняная рубашка, неумело подпоясанная тонкими детскими ручками. В маленькой ладони мальчик держал удивительное устройство: отец называл его подзорной трубой. Сборище шестеренок всех видов и размеров, блестящая бронзовая оболочка и сверкающий на солнце окуляр. Младший брат, Юрас, любит все блестящее, и подзорная труба, раскрывающаяся с тихим и приятным уху «щёлк», точно заинтересовала совсем еще юную голову моего младшего брата.

Он стоял на поляне, обнесенной с одной стороны высокими соснами, пытающимися дотянуться своими зелеными макушками до самого неба, а с другой дикими кустарниками, откуда я сейчас и вышла. Лето в этом году вышло удачным: плодородная земля еще ни разу не давала такой хороший урожай, и год обещал оставить селян сытыми. С заморских стран на рынок прибывало все больше интересной и необычной продукции, а достаток работы позволял селянам покупать ту самую заморскую продукцию. Словом, с приходом нового Императора настал новый период нашей жизни: радостный и безбедный, не обреченный на голод и смерть.

Щелканье, а точнее настройка угла и радиуса обзора подзорной трубы, раздавалось и уносилось теплым, приятно гладящим волосы летним ветерком, далеко за пределы зеленого, покрытого молодой травкой поля.

— Юрас!

Выкрикнула я, и, нагнувшись, чтобы сорвать ярко-зеленую травинку, побежала за ним. Он радостно засмеялся и сорвался с места, улепетывая от меня, а я в свою очередь бежала за ним, путаясь в сарафане и хохоча не меньше него.

В такие моменты ты чувствуешь себя особенно счастливо, сердце подскакивает горлу от непередаваемой радости и блаженства, а в душе разливается приятное тепло, от которого хочется пуститься в пляс и переобнимать всех окружающих тебя людей, пожелать всем счастья и добра. В такие моменты чувствуешь, что солнце светит для тебя одного и каждая травинка такого необъятного мира растет для тебя и только для тебя. Сердце радостно трепещит в грудной клетке и будто бы просится выпорхнуть как птица, улететь в это необъятное голубое небо, слиться с этим миром, стать с ним единым целым. И в этом я полностью его поддерживала.

Шелковистая трава приминалась под моей поступью, а длинные золотистые волосы трепыхались за спиной, как сейчас трепыхалось от радости мое сердце. И даже когда мы с братом со всего размаху полетели вниз по склону, я не переставала улыбаться.

Хорошенько проехавшись подбородком и коленями по выхоженной сотнями ног тропинке, я встала и отряхнулась от землистой пыли. Ворча, я встала и огляделась на предмет пребывания моего брата или кожаной сумки в пределах видимости. Ничто не выдавало его нахождение здесь: ни грозные стражи-сосны, ни тоненькие миловидные березки, а солнечные зайчики, перескакивающие с ветки на ветку, словно потешались надо мной.

За спиной раздалось дипломатичное покашливание и я резко развернулась. Прямо напротив меня стоял мой старший брат, придерживая на весу в одной руке за шкирку Юраса, а в другой мою кожаную сумку. Он изогнул бровь, и во всем его виде читалось потешательство надо мной.

— Сиерра, тебе не кажется, что ты что-то потеряла?

Я оглянулась вокруг и с чистым недоумением театрально прижала руки к лицу, выразив неподдельный шок. Спустя мгновение я полностью отзеркалила выражение его лица, добавив ему чуточку комичности, на что Алан только усмехнулся и подошел, чтобы повесить мне сумку на плечо. Юрас был уже готов стартовать, но старший брат повернул его лицом к себе и сказал:

— А вот это я заберу

И ловко подцепил из его маленьких ручек подзорную трубу.

Алан был старше меня на четыре года, преимущество в росте почти на голову давало ему, по его нескромному мнению, неоспоримое право потакать и бросать шуточки в мою сторону. Но я все равно знала, что он испытывает ко мне исключительно светлые и нежные чувства, хоть порой и пытается это скрыть.

Алан засунул мне в сумку подзорную трубу и бросил колкий взгляд в сторону младшего.

Глава 2

То, что называют приобретением знания – это постижение сути вещей.

СИЕРРА

Дряхлые половицы жалобно стонали под моими неспешными шагами. Я проходила вдоль книжных полок, которые столетиями вбирали в себя пыль, и неспешно проводила по их корешкам пальцем руки.

Я задумчиво смотрела перед собой, охватывая уже не первый круг в лабиринте книжных «витражей». Сумка оттягивала плечо от тяжести фолиантов, запиханных мною в нее.

Солнечные лучи, пробиваясь через старинные деревянные окна, засвечивали каждую пылинку, не спеша летящую по просторному залу. Я наблюдала за ними.

У каждого своя жизнь, а они видели как ломались и заново строились судьбы, и не только книжные.

Сделав то, зачем я туда пришла, я сошла с главной дороги и пройдя еще немного, шагнула на неприметную тропинку, заросшую высокой болотистой травой. Я направилась вслед уходящей за лесной массив дорожке только туда, куда никто кроме меня не знал.

Почти.

Из-за деревьев начал постепенно то пропадать, то вновь появляться высокий мужской силуэт. Я ускорила шаг, постепенно переходя на бег.

Я выбралась на узкую поляну, освещаемую пробившимися из-под пышных крон деревьев, лучами заходящего солнца. От массивного дуба отлетел роскошный и кружась упал на голову молодому человеку.

Я подошла ближе и скопировала его хитрую улыбку:

— Опять деревья подпираешь, Деян?

Он улыбнулся и оттолкнувшись от ствола древнего древа направился ко мне.

— Между прочим, это из-за тебя, – он многозначительно покосился на мою сумку из кожи. — Как я понимаю, это не единственная причина твоего опоздания.

Я усмехнулась и развела руками

— Юрас – причина номер один! – Воскликнула я, стараясь уютно, на сколько это возможно, устроиться на сочной траве подставив лицо последним лучам солнечного света. Подперев спину стволом дуба, толстая кора которого приятно впивалась мне в кожу, я благоговейно улыбнулась.

Я почувствовала, как солнечный свет перекрывает широкая тень, нависшая надо мной.

Я воскликнула и замахала руками, пытаясь отогнать друга, но он даже и не собирался отходить. Наклонившись, он взял меня под руки и резко вернул в вертикальное положение.

— Если помнишь, Сиерра, сегодня мы занимаемся на мечах.

Я простонала и театрально вскинула руки к небу:

— О, Святая Покровительница, за что мне это все?

Деян закатил глаза.

Алан, мой старший брат, окончил военную школу в провинции Огонь, которая славилась своей боевой мощью. Вернувшись полгода назад, он стал примером для всех членов нашей семьи, и в физическом, и в духовном плане, для меня в том числе. Зная заветную мечту моего друга – стать главнокомандующим армии нашей провинции, и зная его превосходные физические данные, я без стыда и совести напросилась к нему на личные уроки. Но окончить военную школу мне никто не позволил, и уроки с Деяном, которые проходили в тайне ото всех стали моей отрадой и гарантом безопасности.

Деян протянул мне деревянный муляж меча и я схватила его вяло на столько, на сколько можно, всем своим видом показывая, что этим я заниматься не хочу, ведь хуже всего мне давались бои на мечах. И каждый раз, когда такой день наставал, я всей душой жалела о принятом когда-то решении.

Я подкинула меч в воздухе и перехватила его поудобнее. Деян начал медленно двигаться вокруг меня, нарезая круги. Мое тело напряглось, пытаясь почувствовать момент, когда уже его тело перейдет в фазу активной атаки. Я больше не слышала шелест травы под его ногами, пытаясь вслушиваться в окружающее меня пространство. Я не могла повернуть голову, вынужденная смотреть прямо, это была самая сложная фаза. Деян часто учил меня доверять своему чутью, своему внутреннему я.

Не ожидая подвоха столь продолжительное время, я позволила себе малость расслабиться, и мои плечи опустились. Я тихо усмехнулась, подумав, не уснул ли он там, но внезапно меня как холодной водой окатило. Я напряглась как натянутая струна и упала вниз, когда над моей головой, словно ястреб, пронесся муляж меча, оставляя после себя запах свежесрубленного дерева.

- Хорошо

Задумчиво казал он, когда я пружинисто выпрямилась, пятясь к дереву. Я зарделась и хвастовсливо показала ему свои зубы.

— Думаю, ты хотел сказать «Отлично» — Мои руки задрожали, когда наши мечи встретились и от неожиданной отдачи ударили меня по носу. Я навалилась всем телом на тренировочные клинки и оттолкнула его оружие от своего лица – Или… Вот, еще лучше: «Превосходно!»

Его взгляд мельком упал на мою руку, и мне этого хватило, чтобы спрятать левый незащищенный бок от его удара. На его лице расплылся оскал и я мигом истратила всю спесь, рвавшуюся наружу после нескольких удачных решений, благодаря которым наш спарринг продлился больше нескольких мгновений.

Подмигнув мне, с максимально невозмутимым видом, он сделал подсечку. Выгораживая себя, хочу сказать, что я не упала, но равновесие потеряла и ему хватило этого, чтобы оказаться в выигрышной позиции.

Глава 3

Скорость света и скорость тьмы это одно и то же.

СИЕРРА

Плеск равномерно капающей на древний мраморный пол воды гулко отражался, разлетаясь эхом от стен величественного сооружения. Холод неприятно морозит кожу, а влага, казалось, вгрызается в тело, пробирая до костей.

Я зябко поежилась.

Вдохнув поглубже холодный воздух, я мимолетом задержала дыхание. Понимая что мы находимся глубоко под землей, и лелея свои детские страхи, я до сих пор опасалась растратить весь запас кислорода и задохнуться, оставшись навсегда замурованной в стенах святилища. Достаточное количество кислорода забирало не только наше дыхание, но и жар пламени редких факелов, развешенных на стенах из булыжника и прикрепленных металлическими скобами, а так же свечи, которые приятно согревали кожу. В темноте и тишине местами перемигивались, словно упавшие звезды, прыгающие огоньки пламени свеч прихожан. Они склонили головы, нашептывая молитвы, и мужчина, стоявший достаточно близко ко мне, чтобы я могла его рассмотреть, сжал свою свечку настолько сильно, что костяшки его пальцев побелели. Ресницы его зажмуренных глаз едва заметно подрагивали, брови были сведены в переносице. До меня доходили обрывки фраз, которые он молвил в надежде, что Святая Покровительница его услышит. Свет от пламени в его руках обрамлял его лицо, в связи с чем он выглядел значительно старше.

Я одернула себя и переключила внимание на свечу из агатового воска, которая медленно таяла у меня в руках. Необычный по своей природе воск, созданный не пчелами, а добываемый в провинции Огонь специально для священных мест, из сердцевин деревьев, сгоревших в ходе далеких событий. Капля воска упала мне на запястье, причинив мне боль, и я недовольно на нее воззрилась.

В храме присутствовали все члены нашей семьи, одетые в черное, с редкими вставками из изумрудных и золотых нитей. За месяц до Угрансе, семьи наместников посещают храмы, дабы отдать дань уважения тем, благодаря кому эта победа состоялась. Прихожане в такие дни старались не посещать святое место, тем самым стараясь не мешать правящим семьям помолиться за благополучие и процветание провинции, возложив к пьедесталу алые ветви и догорающие свечи.

Я подняла и устремила взор на изваяние, вырезанное искусными мастерами из монолита. Оно поражало и каждый раз сбивало мое дыхание от присущего ему величия.

Я воззрилась на каменную деву, сложившую руки на украшенную резьбой рукоять меча. Она стояла в уверенной позе победительницы, гордо задрав подбородок. Её волосы аккуратно острижены по плечи с уложенными с помощью замысловатых длинных шпилек прядями. Древние многослойные одежды развеваются на призрачном ветру минулого. Губы расплылись в решительной улыбке, всем видом демонстрируя гордость и непоколебимость.

Я подошла ближе, кладя у её ног огарок свечи, и только вернувшись я приметила вставленные в ее глаза изумруды, сверкающие и отражающие свет пламя.

Из-за каменного алтаря вышел священнослужитель в черной с изумрудными прожилками рясе. Я почувствовала, как все устремили свои взоры на него. Он погладил морщинистой рукой пышную белую бороду, задумчиво глядя перед собой, а после опустил руки на кафедру, укрытую зеленым бархатом. Его пальцы неторопливо прошлись по страницам старого фолианта, и как я догадывалась, это было что-то из духовного создания империи.

Он прокашлялся и обвел всех присутствующих взглядом, заглянув каждому в глаза, от чего по моей спине пробежали мурашки и я спешно отвела взгляд, направив его на хранящую молчание статую.

— Я весьма счастлив, что наш наместник провинции Земля, Игнас Вентура, — служитель низко поклонился — и вся правящая семья проявляет интерес к духовной стези нашей истории очень рьяно, и внимает моим наставлениям

Я заметила, как отец улыбнулся одними губами и едва заметно кивнул ему, проявляя уважение, ведь священнослужители занимали весьма высокий чин при семьях наместников и имели звание духовных отцов.

— Я счастлив, что вы находите время для обогащения своей души духовным и высоким. Я верю в то, что Святые Покровители присмотрят за вами и направят на путь истинный.

Я почувствовала, как Серен начала переминаться с ноги на ногу, сжимая и разжимая складки платья. Её взгляд изучающе забегал по сводчатым потолкам и громадным фрескам, иллюстрирующим самые значимые временные периоды в становлении империи и жизни Святых Покровителей. Сестра явно начала скучать и я отодрала её ладонь от складок платья, вложив ту в свою. Она подняла взгляд своих изумрудных глаз и улыбнулась мне.

Алан стоял, скрестив руки в запястьях с умиротворенным выражением лица, и если ему и было скучно, то он мастерски это скрывал. Юрас же весь изнывал от безделья, веся на материнской юбке. Она ставила его на ноги бесчисленное количество раз, но он продолжал всем своим видом показывать незаинтересованность.

Ряса духовного отца заколыхалась и он приступил:

— Ничего в мире не вечно. Вечны только свет тьма, которые породили восемь божественных элементов. Элементов любви и насилия. Элементов правды и обмана. Элементов честности и лжи. Элементов богатства и нищеты. Элементов радости и горя. По закону мироздания все имеет обратную сторону, так же как и тьма противиться свету. Элементы даровали нам жизнь и даровали жизнь всему, что нас окружает. – Духовный отец пригладил свою бороду. – Каждый элемент благословил людей, позволив им жить на своей земле не зная обратной, горестной стороны медали. Тьма снизошла незаметно. Она отреклась от Основных элементов: Огня, Земли, Воздуха и Воды, презирая их и каря в помощи и подобии человеческой сути. Она же уподобилась элементам Эттера: Тьме, Свету, Крови и Молнии, подарив им часть своей сути. – Пастырь сжал кафедру и брезжил слюной от несдерживаемой ненависти к Элементам Эттера и я почувствовала как мою грудь наполнила злоба к ним же, зная истину, которую нам проповедуют каждый год, но от этого она не менее увлекательна, ведь каждый раз открываются новые подробности – Свет же решил наоборот, отрекаясь от элементов Эттера, зная что творилось за Великими стенами, зная как они рвали брешь мироздания. Непринятие друг друга послужило началу конца, отправной точке, с которой и начались они; Войны. Смерти. Голод. Болезни. Мерзость. Тысячи лет они терзали отчаявшийся народ, и не было им спасения в загробной жизни, не внимала тьма их мольбам. Свет снизошёл единожды, даровав нашим землям, — я знала, что он говорил про основные элементы. – чудо. Четыре воина, отмеченные им. Четыре воина несущие в себе силу мироздания. Силу четырех элементов. Мощь их божественного покровителя. И назвали они себя – Сем̀ари. Воины света и путешественники между мирами, не создающие брешь в ткани мироздания. Элементам Эттера в ответ сделали то же самое, исказив из-за их гнилой сущности все прекрасы и возможности священного тела. Бой шел годами. Годами они латали дыры во тьму, в конец, отдавая свою силу. И когда Великие стены рухнули, Первые Семари, объединив силу четырех элементов, возвели на том месте горную гряду, впивающуюся своим мысом и разрезая небо, навсегда запечатав пороки тьмы Эттера, и сохранив мироздание в его священном и неприкасаемом виде. Они стали первыми наместниками наших провинций. Столетия спустя дарования света отпечатывались на благословленных людях, звание Семари закрепилось за ними. Люди нуждались в воинах света, но их никогда не было больше одного под присмотром благословившего элемента и даровавшего им, как для полубогов, долгую жизнь. Семари являлись искусными воинами и магами, связанными с мирозданием и черпающими оттуда свою нескончаемую силу. После победы Воины света оберегали народ, спасая их от Мерзости, которая успела выйти из порванной ткани мироздания, и помощь их была неоценимо велика и не кончалась она с веками. Последний Семари исчез вместе с последней тварью, сраженной им, забрав с собой магию, и обратился в пепел, навсегда соединившись с его элементом.

Глава 4

— Ты должна знать свой предел, и только тогда, когда достигнешь его, должна звать на помощь

— Поверь, я не собираюсь прыгать в могилу

— Иногда могила находит тебя, ищешь ты ее, или нет

СЕИЕРРА

Все остальные дни друг старательно меня избегал, а я с каждым днем все сильнее удивлялась и расстраивалась не находя его на привычных, излюбленных местах. Как он это делал? Не имею ни малейшего понятия. Ежедневно, несколько раз на день я заглядывала в оружейную, но его товарищи давали мне только отрицательные ответы. Чего уж там! Я наведывалась к нему домой, хотя могла выдать нас с потрохами. Мать-пекарщица и отец-кузнец предлагали остаться у них подольше, но я каждый раз вежливо отказывалась, ссылаясь на плотный график, хотя сама при каждом удобном случае жалобно скулила в подушку.

ДЕЯН

Каюсь, я старательно ухитрялся избегать ее находясь при этом в одном и том же, хоть и огромном, поместье. Мне было до боли не приятно и обидно, но я понимал важность и серьезность, а главное мудрость слов Сиерры. В этот момент я посмотрел на нее с новой стороны, которую она мне так редко показывает. Хоть ее радикализм и нанес мне серьезную травму, но я не намерен подставлять ее репутацию под удар.

Поэтому, когда она пришла к нам домой, я был очень озадачен. Обстоятельства заставили меня распространиться родителям о нововведениях в наших с ней отношениях, но к сожалению, не дали мне точного ответа, правильное ли это было решение, из-за чего оно легло тяжелым грузом в моей душе.

И теперь, позорно скрываясь в моей комнате, как ребенок, я подслушивал заготовленное мной вранье матери о том, что я где угодно, но только не дома.

— Ли Сиерра, может вы все-же почтите нас своим присутствием?

Приставку Ли использовали в Империи для лиц благородных кровей, выказывая непомерное уважение.

И к моему удивлению, после непродолжительного молчания, она ответила согласием:

— Пройдемте

Я услышал стук ее сапог с золотыми набойками и мягкие шажки матери, и не сумев сдержать любопытство, прильнул к двери.

Каким же я жалким себя ощущаю! Подумать только, прячусь от дорогой сердцу девушки!

Послышался звон посуды и плеск воды. По деревянному полу проехались ножки стула. В крохотном домишке на главной улице можно было услышать все.

— Присаживайтесь Ваша Светлость.

Сиерра ненавидела, когда ее так называли, и я почти физически почувствовал, как она отмахнулась

— Просто Сиерра, благодарю - сказала она, судя по всему после того, как мать поставила перед ней явно дымящую чашку

Разговор начался со светской беседы:

- Прошу прощения за нескромный вопрос, как поживает ваша мать, Ли Ида Вентура, как обстоят дела со здоровьем?

Все в провинции знали о положении наместницы и с нетерпением ждали появления отпрыска благородных кровей, что означало бесконечные праздники и продолжения величественного, вошедшего в историю, начиная с Адель Вентуры, рода. И я был рад расти в провинции Земля и счастлив, что моей подругой является Сиерра Вентура... Или являлась.

— Спасибо за беспокойство, она в порядке — зашуршали ткани, и понял что Си наклонилась ближе — говорят, что ребенок должен прийти на свет в день Угрансе

Мать воскликнула:

- Святые Покровители, какое счастье! Этот ребенок, должно быть, благословлен всевышними

Нужно отдать должное, я и сам удивился, ведь в такие дни рождаются только отмеченные, но тут же приуныл: почему она не рассказала это мне? И стукнув себя по лбу сказал:

— Потому что нужно было себя вести не как идиот

У матери были близкие отношения с Си, поэтому без зазрения совести, она прямо в лоб, спросила, понизив голос так, что я приоткрыл дубовую, неотделанную дверь, приклеив свое ухо:

— Ли Сиерра, вы не сочтите мой вопрос чисто эгоистичным интересом, я не хочу верить слухам и домыслам, а быть уверенной в том, что в нашей Империи не будет мятежей, ведь мы ближе всего находимся к мертвым землям...

Сиерра заметно растерялась и я увидел, как ее глаза забегали по маленькой, уютной кухоньке.

Только не мертвые земли. При старом императоре за такие разговоры и шпионаж мигом отправляли на плаху. Об этом даже думать было страшно, а моя мать, человек старой закалки, должна был помнить те времена и держать рот на замке, тем более при дочери наместника. Но, по всей видимости любопытство взяло вверх:

— Продолжайте

— Ходят слухи, что в Мертвых землях начали появляться проповедники — она прошептала еле слышно, как заклинание — элементов Эттера

— И о чем же они вещают?

— Все сокрытое скоро станет явью. Грядет эра перемен и не будет никому прощения и милости, если вы не примите сторону Истинных.

Избранные. Так они себя называют. По телу пробежали мурашки.

Си отвлеклась от созерцания кружки с уже выпитым содержимым:

Глава 5

Разве любовь и зло не одно и то же...?

Я бежала по голому лесу, а ветки хлестали по рукам, сдирая кожу. Но я не обращала на это никакого внимания.

Выжить.

Сейчас это было моей целью и молитвой. Я чувствовала их, а они меня. Они знают, что осталась я одна.

Я споткнулась и кубарем слетела с возвышения. Нога по колено провалилась в вязкое и дурно пахнущее болото и начала уходить все глубже. Безобразно остриженные волосы хлестнули по лицу, залезая в глаза. Я начала отплевываться, а утренний туман сгущался. Я чувствовала, что мой конец близок, но без боя я не сдамся.

Я повернулась в ту сторону, откуда прибежала. Подняла бледные, кровавые руки. Черные вены вздулись и из кончиков пальцев полилась тьма, обволакивая как черный туман.

— Нападение на беззащитную девушку является не самым мужественным поступком

Выплюнула я ненавистные слова, украсив лицо кривой ухмылкой.

— Ты не человек, ты — зло – ответило мне эхо из-за черных как смоль деревьев

Я вздохнула, оглядываясь:

- Насмешил, я надеялась, что за это время ты придумаешь что-то более оригинальное

Столб огня просвистел мимо моего лица, опаляя брови и ресницы, закручиваясь вокруг шеи, заставляя кожу обгорать и лоскутами отпадать. Нехватка кислорода на болотах заставляла его тратить больше силы на поддержания огня и я попыталась злорадственно улыбнуться, но вышла отвратительная гримаса боли. Я уже провалилась по пояс:

— Я лучше утону и законсервируюсь в этом болоте, чем вернусь назад!

Я нещадно потела, от боли мои конечности мелко подрагивали, но я не кричала, не хотела доставлять ему такого удовольствия.

— Ты же знаешь, что я за тобой не полезу. Предлагаю сделать это тебе самой

Я застонала:

— Я уже все тебе сказала.

Я плюнула, представляя, как делаю это на его прекрасную, самодовольную физиономию.

— Катись туда, откуда пришел

— Ты знаешь, если сама не сделаешь этого, будет хуже. Ты все равно пойдешь со мной, хитрая.

Только не это.

Я проделала так много, потеряла всех, чтобы вернуться к тому, с чего мы начали?

— Ты знаешь, что я не могу этого сделать.

— В этом то и заключается вся прелесть, дорогая. Ты в любом случае пойдешь со мной.

— Урод

— Как я вижу, ты тоже ничего нового не сообразила, пока занималась непотребством.

Огонь стал еще жарче и я опустила голову, увидя куски моей кожи, медленно поглощаемые топким болотом, чувствуя адскую боль и безысходность.

И тогда я закричала.

СЕРЕН

Я закинула упорно лезущие мне в глаза волосы за спину, промокнув лоб старшей сестры мокрой тканью. Ее тело била крупная дрожь, а пот, уже не впитываемый мокрым лоскутом, обильно скатывался по вискам.

Ее ноги выгнулись и она застонала, подтащив к середине кровати серую скомканную простынь, постукивая мелкий ритм. Я с ужасом отметила, что эти звуки схожи с бегом.

В комнату, мягко ступая, прошла бледная, как полотно, мама в ночной одежде, ведя за собой целителя, хотя он и сам прекрасно знал дорогу.

— Как всегда?

Мы с мамой одеревенело кивнули.

Это началось на восьмом году ее жизни. Приступы случались довольно редко: раз или в пол года, но последнее время бессонные ночи наступали все чаще.

Целитель, старец с седыми, белоснежными волосами склонился над ней и зажав больной нос, влил мерцающую зеленым жидкость в рот. Она начала вытекать, оставляя за собой зеленые ручейки на коже и бархатной подушке. Сестра начала истошно давиться, издавая страшные звуки.

На стенах играли зловещие тени, отбрасываемые от теплого света одинокой прикроватной свечи.

Кадык дёрнулся, и сестра проглотила сомнительного вида жидкость, тем не менее помогающую ей из раза в раз. Я устало выдохнула и только тогда поняла, что все это время находилась в неимоверном напряжении, словно струна, готовая в любой момент прийти на помощь.

Сиерра обмякла, промычав:

— Урод

Мы с мамой удивленно переглянулись.

— Надеюсь это она не ему сказала, – через силу вымолвила я.

— Она в бреду, дорогая Ли Серен, чего они в таком состоянии только не говорят.

Предоставив на отлично проделанную работу, он развернулся, и прошелестел по мягкому ковру предварительно поклонившись с приложенным к груди кулаком. С коридора доносилось убывающее кряхтение пожилого человека.

Я передернулась.

Глава 6

Вы не имеете права требовать сострадания и понимания других, если позволяете себе проявлять бесчеловечность.

СИЕРРА

Ответ на вопрос о появлении моих кошмаров и их влиянии на жизнь, долго не давал мне покоя.

И в отчаянном поиске правды я спускалась по холодному камню вниз, глубже под землю. Храм – последнее место, где я надеялась узнать истину, поэтому, когда ко мне подошел священник в темной рясе, я уважительно поклонилась, прижав кулак к сердцу.

Он накрыл мою ладонь своей, даруя благословение и позволяя выпрямиться.

— Рад видеть вас здесь Ли Сиерра, вы выбрали хороший час для визита.

Он провел рукой в воздухе, позволяя обозреть пару-другую прихожан, со свечами из агатового воска в руках. Дрожащее пламя вырисовывало ореолы у них над головами и казалось, что сами Святые Покровители Семари пришли помолиться и разделить со смертными миг их духовной жизни.

— У меня будет к вам не самая обычная просьба — я уверенно глянула в его мутные от старости глаза — в общем, я хочу посетить библиотеку

Это был удар в небо.

Его кустистые брови удивленно взлетели вверх и он задумчиво пожевал губу. Затянувшееся молчание нарушали только гулко отдающие эхом, падающие капли.

До сего момента меня совсем не интересовали храмовые манускрипты. На уроках рассказывали, что там хранится бумажный учет всех членов правящей семей нашей провинции начиная от Семари Адель, а кто-то сказывал, что там есть настолько древние текста, что в них можно узнать про битву при Великих стенах из первых уст.

А если есть настолько древние текста, то что-то и про мое заболевание должно быть, ведь за такое количество веков я не должна быть единственной.

— Ида и Игнас Вентуры оповещены о вашем нахождении здесь?

Я заметно поднапряглась.

— Будьте уверены

Надо же, вру и не краснею.

И священнослужитель поманил меня за собой.

Мы обошли величественную статую Адели, склонив головы, войдя в узкий коридор, терпко пахнувший ладаном.

Я никогда его здесь не замечала.

Коридор пошел под уклон.

— Как давно воздвигнут храм?

Он с тяжелой отдышкой ответил мне:

— Еще в прошлой эре, Ваша Светлость

Я поджала губы, содрогнулась и покосилась на сыплющиеся мелкими камешками тысячелетние валуны. Почувствовав, как поднялось давление, и понизился кислород, я пришла к выводу, что мы находимся гораздо глубже основного яруса храма, пройдя монастырские кельи.

В конце коридора показались высокие, готические двери, и, поднапрягшись, со свойственным ему кряхтением, старик открыл их, а после причмокнув что-то про начинающуюся службу, с глухим стуком закрыл их у меня за спиной, обдав морозным воздухом, уйдя.

Я осталась совершенно одна и обвела взглядом вручную вырезанную в камне пещеру.

Помещение было настолько огромным, что здесь поместились бы три наших особняка в высоту и ширину. А все пространство было занято пыльными книжными полками, кое-где, на полу, валялись разбросанные свитки.

Я чуть не свернула шею, рассматривая размеры помещения с широко открытым ртом.

И как я здесь вообще что-либо найду?

По обе стороны от двери висели факелы, и впрочем, это были единственные источники света на весь остальной отрезок пространства.

Я осторожно вынула из металлической скобы один, он приятно согревал мне кожу, и подошла к полуразвалившемуся столу, смахнув пыль.

Делала я все что угодно, только бы не идти в непроглядную тьму. Сердце забилось чаще, и я вступила в проход меж книжных стеллажей, конец которых терялся в темноте.

Осторожно орудуя факелом, чтобы не подпалить древние фолианты, я пыталась прочесть надписи на неизвестном мне языке, но все было без толку.

Я перестала бояться, но стала откровенно скучать и злиться на то, что я не могу найти абсолютно никакой полезной информации.

Ни один целитель из провинции не помог мне. А как они мне помогут, если я сама не в силах этого сделать?

Каждый кошмар сильнее предыдущего. Я запоминаю все, до мельчайших деталей. И откуда-то знаю имена этих людей.

Я чувствую боль и испуг, но самое страшное — у меня есть в магия. И очень опасная.

Запретная.

Последний Семари унес её с собой, чтобы люди перестали предавать друг друга и разжигать полномасштабные конфликты ради толики могущественной силы.

И мало того, что я знаю, как она выглядит, чтобы воспроизвести ее в кошмаре, так я ещё и... Ощущаю тоску, как от потери родного.

Я страшусь об этом говорить. Времена виселиц прошли совсем недавно, с приходом нового императора к власти, но сорняк страха из людей никогда не выдернуть.

Поэтому, скрывая правду, я была вынуждена справляться самостоятельно. И конец моей дороги привел меня сюда — к древним летописям.