Семеро. На краю вселенной

Глава 1

- Скотина! – сорвавшись, заорала Ирис в небо. – Будь ты проклят!
До этого она в течении нескольких секунд щелкала пальцами, все еще не веря в то, что никакого результата, кроме нарастающего раздражения и злости эти действия ей не приносят.
- Осторожнее, не то местные боги подумают, что это ты им, - криво усмехнулась Лаки, осматривая местность вокруг рассеянным взглядом.
- Иди к черту! – тут же заорала на нее Ирис и осеклась. – Прости, - сказала она, понизив голос. – Прости, Лаки. Я сейчас сама не своя из-за этого идиота. Не обижайся на меня, хорошо? Просто не лезь ко мне.
- Да я не обижаюсь, - улыбнулась Лаки. – Я отлично тебя понимаю. Для меня это тоже как-то… страшновато. Да и для нас всех, я думаю, тоже.
Никто не стал ей возражать. Наступила абсолютная тишина. Все неуверенно поглядывали друг на друга и по сторонам.
Я еще раз обвела взглядом окрестности. Мы стояли на обочине какой-то старой дороги с раздолбанным и потрескавшимся бетонным покрытием, которая приходила из-за горизонта и уходила за горизонт. Вокруг нас была пустыня – обычная выжженная солнцем степь с очень бедной растительностью. Над нами раскинулось безоблачное голубое небо с нещадно палящим белым диском на нем. Все очень знакомо и даже привычно. Таких мест я повидала тысячи, пока слонялась по мирам долбанных десять лет. В атмосфере и гравитации тоже не было чего-нибудь необычного. Скорее всего, это была Земля. Только вот находилась она в другой вселенной.
- Прям как в тот раз, помните? – с легкой печалью в голосе проговорила Анжела. – Сейчас все так же, как и тогда.
- Нет, Энжи, сейчас все намного хуже, - усмехнулась я. – В тот раз у нас был браслет. Его воздействие хоть и временно, но давало возможность перейти на уровень сверхчеловека, со всеми вытекающими преимуществами регенеративных свойств организма. Не говоря уже о щите, дезинтеграторе, ментоскопе, всяких сканерах, невидимке и прочем. Нет, сейчас все гораздо хуже. И если этот кретин действительно решил нас здесь оставить, то плохи наши дела.
- Я не верю, - вдруг твердо сказала Майка и гордо вскинула голову, обводя всех взглядом. – Не верю, что Крис мог нас здесь бросить. Наверное, смотрит исподтишка и если что – сразу поможет.
- Может быть, конечно, - задумчиво проговорила Ирис. – Технически, это возможно, но… Ты не знаешь Криса, Майя. Иногда он может быть очень жестоким человеком.
Она покачала головой и замолчала, бессмысленно глядя себе под ноги. Кажется, она уже справилась с собой и вполне успокоилась. Раньше ей потребовалось бы на это несколько дней. Я поймала себя на том, что ощущаю невольное уважение к ней. Впрочем, никто из остальных тоже особо не истерил. Но остальные, в отличие от Ирис, не были абсолютами. Хотя нет, одна все-таки, была.
- Я только одного не понимаю, - сказала до сих пор молчавшая все это время Соня. – Я-то здесь при чем?
Мы все повернулись к ней, увидели ее оскорбленный и недоумевающий взгляд и невольно заулыбались. Майка фыркнула, а Лаки так и вовсе рассмеялась. И я почувствовала, что общее напряжение сразу же немного спало. Может быть, Соня даже разыграла эту сценку специально, именно для того, чтобы заставить нас улыбнуться. Если это так, то у нее неплохо получилось. Хотя, наверное, за десять тысяч лет можно научиться и не такому.
Сонька действительно была не причем. Она совершенно неожиданно заявилась к нам в гости месяц назад – спустя год после нашего с ней расставания. И сначала она даже внесла некоторое оживление в нашу до тошноты монотонную и скучную жизнь, в нашу апатию, в наше ворчание и скандалы. Внесла – на несколько дней. Но потом все снова пошло по-старому. Майка сутками просиживала на берегу реки и глядела на воду, тоскуя по своему озеру, хотя от предложения навестить его наотрез отказывалась, видимо, страшась каких-то своих сокровенных чувств или чего-нибудь в этом роде. Анжела валялась дома, выдавая меланхоличные тирады на тему тоскливости существования. Лаки читала свои бесконечные книги, не замечая ничего вокруг, а мы с Ирис грызлись между собой из-за любого пустяка. Вернее, грызлись-то мы, в основном, из-за Мака. Хотя, думая об этом сейчас, я понимаю, что и причин для ссор, в общем-то, и не было. Просто, как только мне удавалось остаться наедине с Маком – тут же появлялась Ирис. А когда ей выпадал шанс увести его куда-нибудь подальше, в моей груди тотчас начинало разгораться нестерпимое жгучее чувство и ноги сами вели меня к ним. Вот мы и цапались, как кошки. Мак только сочувственно качал головой, глядя на нас. Но ему-то хорошо – он что-то там для себя понял о сущности и предназначении бытия и о высшей истине, и был на совершенно ином уровне, а мы как были дурами, так дурами и остались. И тогда Кристофер дождался момента, когда Мак в очередной раз ушел бродить в свой лес, в котором он мог пропадать по нескольку дней кряду, и под благовидным предлогом затащил нас сюда. Еще полчаса назад он стоял высоко над нами на краю разрыва, ведущего домой, и кидался в нас очень жестокими высказываниями – справедливыми, конечно, но безумно обидными. А мы, как дуры, стояли внизу, смотрели вверх, хлопая ресницами, и не могли ничего сделать, потому что Ирис уже утратила связь с домом. А Крис все говорил и говорил. О том, что нам надо научиться жить по-человечески, о том, что надо уметь ценить то, что мы имеем, о том, что человек это не только есть, спать и капризничать… Много о чем еще говорил Кристофер… А напоследок, оглянувшись через плечо, он бросил: «силу Ирис можете даже не ждать, эта вселенная слишком далеко от нашей, и на вашу синхронизацию с ней потребуется очень много времени». Вот так вот. Вот тебе и Кристофер Мэнпауер.
- Пойдемте уже куда-нибудь, - тихо проговорила Соня. – Не век же тут стоять…
- Никуда я отсюда не уйду! - заявила Майка. – Вот просто сяду здесь, и буду сидеть! Мак обязательно придет за нами.
И она уселась прямо на землю, скрестив ноги, и с вызовом посмотрела на остальных.
- Мак сам неизвестно когда придет, - кисло усмехнулась Ирис. – Он же иногда пропадает в лесу по нескольку дней, а у нас с ним временная синхронизация, то есть, вернуться за нами в прошлое он не сможет. А потом, этот гад всегда может наврать ему, что мы пошли в гости к Соне, и тогда все это вообще может растянуться на неопределенно долгое время.
- Встань, Майя, не надо сидеть на земле в неизвестном месте, - ласково проговорила Лаки и потянула Майку за руки.
Майка послушно встала.
- Припекает… - Ирис, недовольно сморщившись, посмотрела на солнце. – Давайте хоть куда-нибудь в тень отойдем, что ли.
- Пойдемте к тем развалинам, - кивнула Лаки в сторону приземистого здания дальше по дороге, по виду – давно заброшенного. – Может там есть что-нибудь, что даст хоть примерно понять, куда нас занесло.
- Занесли… - скривила губы Ирис.
- А вдруг там кто-нибудь есть? – с опаской проговорила Анжела.
- Да нет там никого, - устало усмехнулась я. – И тысячу лет уже не было. Здесь же не выжить…
Последние слова я, кажется, сказала зря, потому что после них в воздухе сразу повисла какая-то мрачноватая атмосфера обреченности.
- Да ладно вам хоронить себя раньше времени! – раздраженно изрекла Ирис. – Давайте и впрямь туда пройдемся. Хоть от солнца спрячемся.
И она первой стремительно зашагала к руинам цивилизации, и мы поспешили за ней.
Вблизи руины оказались не такими уж руинами. У здания обвалилась пара стен в какой-то второстепенной пристройке, а в остальном оно выглядело довольно крепким, хоть и с выбитыми стеклами в огромных окнах и отсутствующими дверями в проемах. Вверху на фасаде громоздилась большая металлическая вывеска с выцветшей от солнца краской и длинной надписью из непонятных символов. Лаки задержалась под ней на несколько секунд, разглядывая и что-то беззвучно шепча губами, затем вошла внутрь вслед за нами.
Мы оказались в довольно просторном помещении, занимавшем едва ли не половину постройки. Другую половину заполняли несколько комнат поменьше. Крыша здания была цела и это радовало – внутри действительно было совсем не так жарко, как снаружи. От толстых кирпичных стен исходила прохлада, и было приятно прислониться к ним спиной.
Я бы рискнула предположить, что когда-то – может, лет двадцать-тридцать назад, а может, и больше – здесь было какое-нибудь придорожное кафе или что-то в этом роде. Ничего, что могло бы указать на былое предназначение здания, не сохранилось – ни обстановки, ни ее обломков. Лишь отвалившийся от стен строительный мусор да битое стекло хрустели под обувью.
- Осторожнее, Майя, - сказала я, глядя на стройные загорелые Майкины ноги. На ногах ее были легкие кеды с тонкой подошвой. – Не наступай на стекло.
Майка кивнула мне с благодарной улыбкой.
Я посмотрела на свои потрепанные, но еще очень даже прочные кроссовки. В них стекол и прочей ерунды можно было не бояться. Знала бы, что все так получится – напялила бы свою старую форму авиакосмических военных сил Федеральной Империи вместе с сапогами… Да что это я? Знала бы я, что так получится, я бы просто настучала Крису по его бестолковой голове, едва он только заикнулся бы о своем «интересном месте». Да… Вот тебе и интересное место.
- Хорошо бы найти книгу… - проговорила Лаки, осматривая помещение задумчивым взглядом.
- Кому что, - отозвалась Ирис.
Она уселась на подоконнике в зоне небольшой тени, прислонилась спиной к стене и свесила одну ногу вниз.
- Черта с два я сдвинусь с этого места, - лениво проговорила Ирис. – Пусть хоть даже война начнется – плевать.
- Давайте посмотрим в других комнатах, - предложила Соня.
- Там так же пусто, - сказала Анжела, которая как раз в эту секунду заглядывала в соседние помещения поменьше. – Везде только мусор на полу…
- Ну и что нам теперь делать? – с презрительным сарказмом поинтересовалась Ирис, глядя на улицу. – Давайте хоть в крестики-нолики сыграем – вон какие стены подходящие, да и щебенки здесь полно.
- Давайте! – воскликнула Майка, радостно глядя на Ирис. – А как играть?
Обескураженная Ирис пораженно уставилась на Майку и даже не нашла, что ей ответить. Уголок ее приоткрытого рта слегка подергивался. Соня рассмеялась, глядя на них.
- А ты-то что ржешь? – тут же накинулась на нее Ирис.
- Ничего, прости, - опустила свои разноцветные глаза Соня, пытаясь сдержать смех.
- Замолчите, - сказала я, напрягая слух.
- Заткни уши, если тебя что-то не устраивает, - проговорила Ирис, повернувшись ко мне.
- Да помолчи ты хоть секунду, - с досадой сказала я. – Слышите?..
Все притихли, и теперь я уже отчетливо уловила какой-то новый звук, которого раньше здесь не было. И я сразу же поняла, что звук этот был урчанием двигателя внутреннего сгорания. А спустя несколько секунд, поняла, что звук приближается.
- Машина! – воскликнула Анжела, глядя на всех округлившимися глазами.
- Ага, - сказала Ирис со своего подоконника. – Вон, пилят по дороге.
Лаки, которая сразу же бросилась ко второму окну, сдвинула брови, всматриваясь вдаль.
- Два автомобиля, - проговорила она. – И один явно преследует другой.
Все остальные тоже подошли к окнам, чтобы посмотреть.
С той стороны, куда выходили окна, быстро приближались по дороге две машины – небольшой синий фургон и за ним автомобиль поменьше, без крыши и даже, вроде, без ветрового стекла. Было до них метров четыреста и расстояние это стремительно сокращалось. Я не видела людей в фургоне, а вот в пикапе, кажется, сидело двое. И внезапно я увидела, и не увидела даже, потому что видно с такого расстояния было очень плохо, а, скорее, угадала по движениям, как человек рядом с водителем приготовился сделать что-то очень нехорошее, приподнявшись со своего места и пригнувшись к капоту. Сердце мое сковал гнетущий страх.
- Ложитесь! – заорала я, отпрыгнув от окна и упав на пол.
И в этот миг над степью громом прокатилась волна хлестких и сухих выстрелов из автоматического огнестрельного оружия.
И все остальные тоже отпрянули от окон и, как и я, бросились на пол.
Все – кроме Ирис. Эта упрямая дура по-прежнему сидела на подоконнике, демонстративно глядела на дорогу и вальяжно болтала ногой.
Снаружи снова ударила короткая очередь и сразу же за ней я вдруг услышала донесшийся до здания женский крик, преисполненный ужаса и отчаяния.
- Ирис! Слезь! – с ужасом крикнула Лаки и, вскочив на ноги, побежала к ней, наверное, для того, чтобы стащить ее с подоконника.
Ирис, услышав жуткий крик, уже, кажется, и сама намеревалась убраться подальше от окна, и даже поставила одну ногу на пол, но в этот миг раздалось еще несколько разрозненных хлопков, и она вдруг как-то удивленно ойкнула и покачнулась, а в противоположную от окна стену внезапно ударило что-то невидимое, выбив крошку из бетона.
Ирис стояла спиной к окну и смотрела на нас с растерянным недоумением, а левый рукав ее серого шерстяного свитера вдруг окрасился темным. Она открыла рот, судорожно вдохнула воздух и с удивлением посмотрела на свою руку. И в эту секунду Лаки схватила ее и оттащила от окна к стене.
- Допрыгалась! – зашипела она, с гневом и страхом глядя Ирис в глаза.
- Рука, - пробормотала Ирис. – Больно. Очень…
- Вижу! – срывающимся на плач голосом воскликнула Лаки.
Майка, Анжела, Соня и я, сразу же забыв обо всем остальном, вскочили и подбежали к ним. Лаки попыталась задрать рукав, но рана была выше оголенной части окровавленной руки.
- Надо снять свитер! – приказала Лаки. – Давай! Я помогу!
Мы, как сумели, помогли Лаки стянуть с Ирис свитер. Под ним оказалась ее привычная бирюзовая футболка, и тогда все сразу увидели в предплечье Ирис пулевое ранение. При взгляде на собственную рану у Ирис подкосились ноги, и она обессилено сползла по стене на пол. Я заметила, как ее начала бить крупная дрожь и поняла, что это от страха. Тогда я бросилась к ней, схватила ее голову и прижала к своей груди.
- Все будет хорошо, Ирис! – горячо зашептала я. – Не бойся! Не сдавайся! Мы все с тобой и все будет хорошо, поняла?..
Выстрелы с улицы больше не доносились, как и рев моторов, но сейчас меня это беспокоило меньше всего. Живи, только живи, лихорадочно думала я, не смей умирать здесь!
Лаки между тем молниеносно сняла свою легкую белую рубашку и, зубами оторвав от ее низа длинную полосу, быстро, но очень аккуратно стала накладывать повязку. Наверное, даже я не смогла бы сделать это лучше. Не говоря уже о том, что сама я совсем растерялась и только и могла, что держать и утешать Ирис всякими бессвязными словами.
- Больно!.. - простонала Ирис, со слезами глядя на Лаки.
- Ничего! – напряженно проговорила Лаки. – Ничего страшного. Боль это ерунда! Главное, что ранение неопасное. Пуля прошла навылет, кость не задета. Сухожилия, кажется, тоже. Пальцами пошевелить можешь?
- Да… - пробормотала Ирис.
- Ну, вот и хорошо, - процедила Лаки. – Ничего не бойся.
Она обвязывала руку Ирис уже второй полосой материи со своей рубашки.
Лаки пыталась казаться спокойной и сосредоточенной, но я видела, каким усилием воли она сдерживает дрожь в своих пальцах и как сильно сдвигает брови и сжимает губы, чтобы не дать проступить панике на своем лице. Анжела и Майка сидели по обеим сторонам от нее, боясь сказать хоть слово и только, не отрывая глаз, следили за ее искусными руками. Соня стояла над ними и, приоткрыв рот, смотрела на Ирис широко распахнутыми глазами. Кажется, она была в шоковом состоянии. Лаки оторвала от рубашки третью полосу.
- Девчонки… - проговорила Ирис совсем слабым голосом, и ее слова заглушил вдруг прогремевший где-то на улице оглушительный взрыв, на который никто из нас не обратил почти никакого внимания.
Никогда она не называла нас так дома. Я у нее была не иначе, как кретинкой или дурой, Майку она всегда звала рыжей, Лаки – занудой, а Анжелу – куклой. Нередко из ее уст вырывались прозвища и похлеще. Когда в гости неожиданно заявилась Сонька, Ирис, в открытую смеясь над тем, что у Сони пропала сила, называла ее бесполезной пустышкой. А все вместе мы были для Ирис сборищем дурех, неумех и так далее.
- Если я умру, - продолжила Ирис, судорожно дыша, - знайте, что я люблю вас. Всех вас. Хоть по мне и не видно… Соня, и ты тоже, прости меня за все, ты очень хорошая, а я просто от дурости…
- Перестань! – воскликнула Лаки, закрепляя третью повязку узлом. – От этого ты точно не умрешь! Артерии целы, потеря крови небольшая, вероятность сепсиса минимальна.
- Мы тоже любим тебя! – жалобно проговорила Майка, со слезами глядя на Ирис. – Не умирай, ладно?
- Никто не умрет! – сердито оборвала ее Лаки, осторожно ощупывая руку Ирис. – Перестаньте паниковать! Лучше организуйте оборону. Анжела! Найди или отломай что-нибудь тяжелое и встань у входа на случай, если кто-нибудь сюда сунется. Соня, отойди к стене. Кайли, ты же разведчик, выгляни краем глаза наружу, посмотри, что там происходит. Только осторожно, прошу тебя! Майя, поддержи Ирис.
Я аккуратно передала голову Ирис в Майкины руки и вслед за Энжи бросилась исполнять приказ. Прижавшись к стене, я одним глазом глянула в окно и тут же отдернула голову. Но беспокоилась я зря. За окном царило неподвижное безмолвие. Последние выстрелы смолкли еще минуту назад, и с тех пор все было тихо. Тогда я уже медленно и осторожно выглянула на улицу еще раз.
Метрах в ста от нашего кафе стояли недалеко друг от друга два автомобиля – фургон, съехавший с дороги, и что-то вроде пикапа. Где-то посередине между ними лежало на земле тело человека. И еще одно тело лежало рядом с пикапом. Я не могла определить, мертвы они или нет, но никто из них не подавал видимых признаков жизни. Других людей я не видела.
- Что там, Кайли? – спросила Лаки, поднимаясь с пола.
- Живых никого, - ответила я. – Двое лежат на земле. Наверное, мертвые. Больше никого не видно.
- Ну и доклад, - чуть усмехнулась Лаки. – Ты разведчик или кто?
- Я домохозяйка, и по совместительству – свободный художник, - ответила я.
- Платиновый Хранитель, - проговорила Ирис слабым и обреченным голосом, и Майка бережно погладила ее по голове и поцеловала в макушку.
- Одно другому не мешает, - сказала Лаки и тоже подошла к окну.
Она тяжело оперлась руками на подоконник, перевела дыхание и, прищурившись, стала осматривать улицу. Руки ее дрожали, а белая майка под шеей и на спине была мокрой от пота и прилипла к телу. Все-таки Лаки, несмотря на постоянные насмешки Ирис, здорово перепугалась за нее. Как и все мы, впрочем. Да и вообще – насмешки насмешками, а жизнь есть жизнь…
- Анжела, можешь не караулить больше, - сказала Лаки. – Держись поближе к остальным. И ты тоже, Соня.
Анжела, стоявшая сбоку от входа с приготовленной для удара длинной ржавой трубой, опустила оружие и, подойдя к нам, присела рядом с Ирис. Соня потопталась на месте и с растерянным видом посмотрела на Ирис сверху вниз.
- Ну, что, Сонь? – со слабой улыбкой простонала Ирис, поймав ее взгляд. – Тяжело это, да? Стать обычным человеком? Я тоже безумно боялась, когда это было со мной в первый раз…
Соня не ответила. Я вдруг ощутила сильный прилив сочувствия к ней. Когда Соня заявилась к нам месяц назад из своей вселенной, она тоже лишилась своей силы. Но ее не сильно испугал этот факт, ведь она оказалась среди своих друзей, в месте, где ничто не могло представлять для нее опасности. Да еще и под защитой трех абсолютов. Поэтому у нас Соня чувствовала себя вполне нормально, была веселой и не лезла за словом в карман, отпуская ответные колкости и остроты любому желающему с завидной регулярностью. А теперь… Видимо, сильно ее выбило из колеи случайное ранение Ирис, которое легко могло бы стать смертельным.
Какая же ты, все-таки, скотина, Кристофер, внезапно подумала я.
- Как Ирис? – спросила я Лаки.
- Все в порядке, - отозвалась она. – Нам повезло.
- Ну, это как посмотреть, - невесело усмехнулась я.
- Попади пуля немного правее – было бы задето сердце или легкое, - тихо сказала Лаки. – Если Крис и правда бросил нас здесь, то для Ирис это был бы конец.
- У меня в голове не укладывается то, что он мог так поступить, - проговорила я негромко. – Наверное, все-таки, пасет нас откуда-нибудь.
- Возможно, - кивнула Лаки. – Возможно, даже эта пуля – его рук дело. Но достоверно нам ничего не известно.
К нам подошла Соня и тоже посмотрела в окно.
- Люди… - проговорила она, глядя на тела вдалеке. – Может, они еще живы? – Соня перевела неуверенный взгляд на меня и Лаки. – Мы должны помочь им.
- Нет, - решительно ответила ей Лаки. – Мы ничего не знаем о них и их мотивах. Там рядом с ними лежит оружие, и если они еще живы, то это может стать очень неприятным обстоятельством для тех, кто пойдет им помогать. И еще неизвестно, что в фургоне. Вероятно, там тоже вооруженные люди. И если мы пойдем туда, то будем, как на ладони. Более удобных мишеней и придумать нельзя. Нет, пока что посидим здесь. Может быть, до ночи.
- Но ведь там могут быть раненые, которые нуждаются в помощи… - с болью в голосе проговорила Соня, глядя на нее.
Лаки выпрямилась, пошла к Соне, положила руки ей на плечи и притянула к себе.
- Соня, - тихо, но твердо произнесла она, - мы не можем рисковать здесь нашими жизнями. Возможно, тебе все это напоминает то время, которое мы провели в твоем мире, но там все было по-другому. Если нас действительно бросили здесь одних, то наше положение смертельно опасно. Среди нас нет ни одного абсолюта. Нет даже профессионально оснащенного врача, защитника и бойца, каким тогда была Кайли. Есть только шесть обычных людей и один из них ранен. И единственная наша задача – оставаться живыми до тех пор, пока Кристофер не одумается и не придет за нами.
Соня опустила голову, и Лаки подалась слегка вперед и прикоснулась лбом к ее лбу.
- Я очень хорошо понимаю, что ты чувствуешь, - каким-то извиняющимся и даже жалобным голосом проговорила она. – Но, прошу тебя, пойми, что мы оказались в очень скверном положении. Ты ведь видела в наших мыслях мир, из которого пришли я, Майя и Анжела, и ты знаешь, насколько тот мир был жесток и как беспощадно он расправлялся с людьми. Вероятно, и этот мир такой же. А я не хочу терять никого из вас, потому что ближе вас у меня никого нет. И я очень хочу, чтобы вы все жили, жили как можно дольше. Я и сама очень хочу жить, как бы эгоистично это не звучало. Жить вместе с вами. И я прошу, умоляю вас не рисковать своими жизнями без крайней необходимости.
- Ладно, - сказала вдруг Соня тихо. – Я сделаю, как ты скажешь. Ты ведь и в тот раз была нашим командиром, и все было правильно.
- Я не командир, - сказала Лаки. – Просто в непредвиденных ситуациях реагирую чуть быстрее остальных. Да и то только от страха. Думаешь, мне не страшно? Посмотри, какая я мокрая, и до сих пор всю трясет. А здесь у каждого должна быть своя голова на плечах и каждый сам должен понимать, что можно делать, а чего делать не следует.
- Хорошо, - серьезно ответила Соня. – Я постараюсь адаптироваться. Спасибо, Лаки.
Лаки кивнула и, обняв Соню, слегка похлопала ее по спине. Затем она подошла к Ирис, Анжеле и Майке.
- Ну, как ты? – спросила она, присаживаясь на корточки рядом с ними.
- Пока дышу, - отрешенно ответила Ирис.
- Не валяй дурака, - устало усмехнулась Лаки. – Худшее позади. Кровотечения нет, и твоей жизни больше ничто не угрожает. Отдыхай пока. Сильно больно?
- Уже не очень. Неприятно. – Ирис поморщилась. – Прескверное ощущение.
- А ты побольше торчи в окнах во время перестрелок, - сказала Лаки.
- Ой, иди в задницу, Лаки, - тут же нашлась Ирис. Кажется, она уже приходила в себя. Я увидела, что взгляд ее упал в широкий горловой вырез Лакиной майки. – И вообще, иди сверкай своей мокрой грудью в другом месте. Лавры Анжелы покоя не дают, что ли?
- Ничего себе! – возмущенно фыркнула Лаки. – Так на тебя же почти всю рубашку и извела! Одни рукава остались. Хороша благодарность!..
- Ничего, сделаешь топ, - хмыкнула Ирис. – С рукавами. Тебе пойдет.
- Скотина ты, Ирис, - вздохнула Лаки.
Она поднялась с пола, но Ирис здоровой рукой поймала ее за руку и устремила долгий взгляд в глаза Лаки, а потом сжала ее пальцы.
- Спасибо, - прошептала Ирис.
- Рада помочь, - тут же растаяла Лаки.
- Если хочешь, можешь надеть мой свитер. Правда, рукав весь в крови…
- Мне хватит и топа, - улыбнулась Лаки и, подняв с пола свою рубашку, ставшую намного короче, просунула руки в рукава. Рубашка теперь кончалась чуть ниже ее груди. – Мне же идет.
Я усмехнулась и посмотрела в окно. За окном все было по-прежнему. Только солнце уже начинало клониться к закату.

Глава 2

Время тянулось медленно и тоскливо. Все сидели, понурившись, никто ничего не говорил, и от этого на сердце становилось еще тоскливее. Даже никогда не унывающая Майка сейчас была тише безветренного пасмурного дня, и, всем своим видом являя печаль, сидела на полу рядом с Ирис, бережно обняв ее, и время от времени поглаживала по волосам. Голова Ирис покоилась на Майкином плече, глаза ее были закрыты.
Конечно, это происшествие с Ирис всех выбило из колеи. Еще бы. На наших глазах она чуть не погибла. Даже Лаки безумно перепугалась, хоть и твердит, что все в порядке. Такой испуганной я видела ее всего пару раз за все время, и, надо сказать, каждый раз это с ней случалось, когда опасность грозила не ей, а кому-нибудь другому. А вот если опасность, даже смертельная, угрожает ей самой, Лаки не особо пугается – она просто становится скучной и действует без каких бы то ни было эмоций. Словно машина…
Я поглядела на Лаки. Лаки сидела на полу, прислонившись к стене, и остекленевшим взглядом смотрела в одну точку перед собой, задумчиво покусывая губу. Очевидно, мысли ее сейчас витали где-то далеко отсюда. И это было неудивительно. Она всегда взваливала на себя ответственность за всех и, конечно, с полной уверенностью можно было сказать, что никто лучше нее с этой ролью не справился бы. Лаки была лучшая во всем, все мы знали это. Даже Ирис признавала это, хоть и никогда и никому не сказала бы об этом открыто. А Кайли вообще однажды полушутя сказала нам с Майкой, что из тысячи таких, как мы, не слепить одной Лаки. А Майка ответила, что из тысячи таких, как Кайли, ее тоже не сделать. На что Кайли серьезно кивнула и сказала, что вполне с этим согласна. Надо же… А со мной дружит, словно и нет между нами этой огромной пропасти в знаниях и умениях. И с остальными тоже…
Я посмотрела на остальных. Кайли и Соня уселись по разным углам комнаты и тоже о чем-то думали. Наверное, каждый из нас сейчас думал о чем-то своем. Может быть, о том, как нам теперь быть и как выбраться из этого жестокого места, где люди так легко и безжалостно убивают друг друга. А может быть…
Я опустила голову, погрузившись в свои мысли, и почему-то сразу вспомнила Криса. Вернее нашу первую с ним встречу наедине – если, конечно, не считать той, нашей самой первой встречи в моем мире, когда он спас меня от смерти…
Это случилось через несколько дней после того, как Ирис забрала нас с собой – в их мир. Я тогда никак не могла поверить, что все, наконец, закончилось и больше не придется ни с кем воевать, и можно просто жить по-человечески – спокойно и мирно, и не ждать каждый день, что кто-то заявится, чтобы тебя прикончить. И пожив неделю в этом безмятежном спокойствии, я вдруг подумала, что одному человеку, которого я знала когда-то давно, наверное, понравилась бы такая мирная жизнь.
И однажды я решилась и пришла к Кристоферу. Конечно, я с большим удовольствием пошла бы к Маку, а не к Крису. Но Мак… Он был каким-то слишком недосягаемым для меня. И хотя он всегда относился ко мне так же хорошо, как и ко всем остальным, я чувствовала невероятно огромную разницу между нами. И разница эта заключалась совсем не в его сверхсиле. Вон, у Криса или Ирис тоже была такая же сила, но с ними я запросто могла болтать о чем угодно. А перед Маком я робела. Было в нем что-то такое, чего я никогда не смогу достичь. Например, я была уверена, что Мак никогда и никого не смог бы убить. По-моему, он скорее сам умер бы, чем лишил бы кого-нибудь жизни. И много еще чего в нем было, что очень трудно описать словами… Вот я и решила пойти к Крису, а не к нему.
Кристофер валялся на своем расхлебанном диване в холле своего особняка и читал какую-то книжку. Увидев меня, он закинул книгу на спинку дивана, уселся, положив ногу на ногу, и воззрился на меня с веселым любопытством.
- Чего пришла, синеглазая? – улыбаясь до ушей, спросил он. – Хочешь мороженого?
Не дожидаясь ответа, он щелкнул пальцами, и на маленьком стеклянном столе у окна появилась тарелка с большим темным шаром мороженого и воткнутой в его верхушку ложкой. Мне показалось, что я даже на расстоянии ощутила его приятную прохладу и непередаваемо приятный вкус, которым наслаждалась несколько дней назад, когда Ирис устроила праздник в честь нашего благополучного возвращения.
- Бери, не стесняйся, - сказал Кристофер и подмигнул мне. – Шоколадное. Как в лучших домах высшего света.
Я мало что поняла из его слов и совсем было смутилась, но внезапно вспомнила, зачем пришла.
- Я не хочу мороженого, - сказала я. – Я…
- Это ты-то не хочешь? – он весело задрал брови. – Ну-ну!
Каким-то интуитивным чувством я угадала, что Кристофер намекает на мой прежний образ жизни, в котором таких изысков не было и даже быть не могло, и разозлилась.
- Не в мороженом счастье! – прикрикнула я, с негодованием глядя на него. – Ешь сам, если хочешь.
За эти несколько дней с Крисом уже успела пару раз схлестнуться из-за какой-то глупой ерунды Майка, и то, что после ожесточенного спора, доходящего до ругани и взаимных обзываний, она осталась жива и невредима, придавало мне смелости.
Кристофер, задорно прищурившись, посмотрел на меня, потом поставил обе ноги на пол, упер в них руки, а на руки положил подбородок и взглянул на меня уже более серьезно.
- Может, и не в мороженом, - произнес он. – Рад, что ты это понимаешь. Подавляющее большинство людей в твоем родном мире считают иначе. – Он нахмурился и вздохнул. – Впрочем, почти во всех мирах считают иначе, как это не прискорбно.
- Ты помнишь тот день, когда мы впервые встретились? – спросила я тихо. – Ты тогда спас меня от восьмерых головорезов.
- Конечно, - пожал плечами Крис. – Визжала ты тогда просто шикарно и все штаны у тебя были мокрые.
С Кристофером всегда было трудно разговаривать о чем-то серьезном. Он ни в коей мере не заботился о том, что некоторые его изречения могут сделать собеседнику неприятно, и даже наоборот – всегда стремился посильнее уколоть человека, если видел такую возможность. Своими ехидными насмешками он за несколько секунд мог разозлить Ирис или Кайли, а нас с Майкой иногда доводил чуть ли не до слез, без разрешения роясь в наших мыслях и выуживая оттуда всякое такое, что мы и сами предпочли бы забыть. Утереть ему нос могли только Лаки и Мак. Мак просто никогда не поддавался на его провокации, на любую колкость отвечая лишь искренней доброй и немного виноватой улыбкой. Лаки же – напротив, за словом в карман не лезла, и выдавала Крису по полной, к удивлению и радости слушателей поворачивая разговор так, что оставшийся в дураках, Кристофер затыкался быстро и надолго. Но, несмотря на ужасный характер, я знала, что он желает всем добра, и этого, по большому счету, для меня было более, чем достаточно. В конце концов, лучше пусть уж человек будет плохим на словах и хорошим в своих поступках, чем наоборот.
- А ты знаешь, что было до этого? – нерешительно спросила я. – До того, как я осталась одна…
- Конечно. Ты стала никому не нужна, да и работала ты плохо и поэтому тебя выперли из деревни, - ответил Кристофер, зевая.
- Меня выгнали из-за того, что у меня черные волосы и синие глаза, - проговорила я. – Из-за того, что я была не такая, как они.
- Да нет, - как-то странно усмехнулся Крис, посмотрев на меня. – Тебя выгнали из-за того, что ты была нахлебницей, а зарабатывать на хлеб не хотела, постоянно убегая то в лес, то на окраину деревни, и ошивалась там, терзаемая мрачными мыслями о своей нелегкой, как тебе казалось, судьбе. А потом еще и сорвала им охоту на стадо оленей, что и стала последней каплей. Поэтому тебя и выперли, можешь мне поверить. Все остальное ты додумала сама в приступах страданий от раздутой жалости к себе.
Кровь бросилась мне в лицо. Я сжала зубы, глядя на его задорно улыбающуюся физиономию с прищуренными глазами.
- Не веришь? – с ехидством спросил Кристофер. – Ну, конечно, не веришь! Ведь тогда придется взвалить на себя всю ответственность за таких плохих людей, отличающихся от тебя цветом волос и глаз. А их винить куда легче, да? Ну, хорошо, не верь. А как же тогда эти две? Одна белобрысая, а другая вообще рыжая. И глаза ни в каком месте не синие. А?
- Они другие! – твердо сказала я.
- Да неужели? – усмехнулся Крис. – Когда ты решила уделать их ночью, другими они что-то не были и сами чуть не оторвали тебе голову.
Я очень хотела хоть что-нибудь возразить на это, хотя и не знала, что ответить, но Кристофер лениво махнул рукой, словно призывая прекратить разговор на эту тему.
- Ладно, не будем об этом, - сказал он уже без всякой язвительности. – Ты не вытянешь этот спор, тебе попросту не хватит знаний. Но есть кое-что, в чем ты, несомненно, права – не каждый человек отвечает добром на добро, и не каждый отвечает злом на зло. Я с удовольствием потратил бы несколько дней своего времени, чтобы объяснить тебе все нюансы, но у тебя, кажется, и кроме этого есть, о чем поговорить.
- Да, - сказала я уже почти спокойно. – Я пришла, чтобы попросить тебя о помощи. Когда-то рядом со мной был один человек, который погиб, спасая меня, и чье имя я взяла себе. Я хотела спросить у кого-нибудь из вас троих…
- Можешь не продолжать, - уныло произнес Кристофер и опустил голову. – Я все равно не смогу тебе помочь. И никто из нас не сможет.
Наверное, я с самого начала ждала именно такого ответа и была готова к нему, но когда я его услышала, слезы все равно выступили на моих глазах.
- Вы же всесильные… - проговорила я непослушными искривившимися губами. – Я согласна на все… Можете взять мою жизнь, если хотите, только…
- Дело совсем не в этом, - перебил меня Кристофер и тяжело вздохнул. – То, что ты просишь, нельзя получить. Потому что это попросту невозможно. И мы совсем не такие всесильные, как ты себе воображаешь. Мы просто можем использовать материю сингулярности для некоторых изменений в пространственных и временных измерениях. Но даже здесь мы ограниченны жесткими законами, о природе которых нам мало что известно. Единственное, что мы знаем наверняка, это то, что мы не имеем возможности обойти их или нарушить. И один из этих законов заключается в том, что прошлое сингулярности становится неприкосновенным и неприступным для вмешательства, если эту сингулярность хоть один раз затронул абсолют. То, о чем ты хочешь попросить, попросту невозможно для нас. Нельзя вернуть твою подругу, потому что невозможно изменить тот день. Я, конечно, могу слепить бездушную копию, если хочешь, но она никогда не сможет заменить человека…
Он замолчал, глядя в пол. Я бесцельно уставилась в ту же точку.
- Глупая, ненужная, бессмысленная смерть, - прошептала я. – Если бы мы не напоролись в тот вечер на головорезов…
- Ты правда считаешь ее смерть бессмысленной? – тихо проговорил Кристофер, не поднимая головы. – Если это действительно так, то ты очень сильно ошибаешься.
- Она и была бессмысленной, - с силой выдавливая из себя слова, ответила я. – Если бы она осталась жива, было бы намного лучше. Пусть даже если бы я и погибла.
- Но согласись, тот последний день рядом с ней многому тебя научил, - сказал Кристофер, подняв на меня взгляд.
- Он научил меня только ненавидеть мир, - вымолвила я, глядя ему в глаза.
- Полно тебе. Разве сейчас ты ненавидишь мир? Разве эти двое не сделали тебя счастливой в этом самом ненавидимом тобою мире?
- Все равно, - твердо проговорила я. – Было бы лучше, если бы Анжела осталась жива.
Кристофер глубоко вдохнул, посмотрел в окно, залитое солнечным светом, а потом медленно выдохнул воздух.
- Видишь ли, - сказал он. – Это тяжеловато объяснить такому… неискушенному в психологии человеку, как ты. Но я попробую. Смерть Анжелы не была бессмысленной. Она возымела огромное влияние на формирование твоей личности. Другими словами, отдав за тебя свою жизнь, она дала тебе что-то очень ценное, невообразимо ценное. И эта вещь называется человечностью. Ведь только на ее бездыханном теле ты впервые в жизни заплакала по-настоящему – заплакала от сострадания к другому человеку. В тот момент ты готова была отдать свою жизнь, только чтобы она вновь жила. А ведь никогда до этого ты не согласилась бы на такую жертву. Существует очень тонкая грань, между любовью к себе и любовью к другому человеку. И в тот день ты перешла ее, став настоящим человеком – человеком, способным безгранично любить не только себя, человеком, знающим цену человеческой жизни. И именно поэтому ты не смогла убить Лаки и Майку в ту ночь, и хотя ты была намного сильнее их, но все же предпочла проиграть, пусть даже и рискуя собственной жизнью. Другими словами, если бы Анжела осталась жива, то и тебя не было бы сейчас такой, какая ты есть и какой многие тебя знают и любят.
- Тогда это слишком высокая цена, - тихо проговорила я.
- Нет, это равнозначная цена, - покачал головой Кристофер. – Одного настоящего человека не стало, и один настоящий человек появился. Все это предельно просто, на самом деле. Только великая скорбь способна полностью раскрыть душу человека. Твои подруги тоже прошли через это. Только поэтому вы так идеально спелись. Даже Ирис вернулась сюда совсем другой после того, как разрыдалась в тех развалинах, приставив пистолет к своей башке, хотя виду и не показывает. До этого сострадания в ней было не больше, чем вон в той табуретке, а плакать она могла разве что только от жалости к самой себе. Вот и все.
Он замолчал, слегка поджав губы и глядя на меня то ли с грустью, то ли с сожалением. Я повернулась и пошла к двери.
- Постой, - сказал Крис.
Я оглянулась и увидела, как он словно вытащил из воздуха какую-то плоскую вещь размером с книгу и протянул мне.
- Мы не можем воскрешать людей, но на подобные безделушки сил еще хватает, - с какой-то непривычной для него теплотой в голосе проговорил Кристофер.
Я подошла и взяла то, что он держал в руке. Это была фоторамка. А с фотографии, вставленной в нее, на меня смотрела Анжела.
Я едва не выронила фото из рук. Она была почти как живая и точно такая же, какой я ее запомнила. Ее молодое красивое лицо с искрящимися синими глазами смотрело с фотографии с добродушной усмешкой. За ее спиной стеною стоял густой темно-зеленый лес под голубым небом, а рядом… Я не сразу поняла, кто был изображен рядом с Анжелой и только через несколько секунд я вдруг узнала себя – только на много-много лет моложе.
- Тебе там тринадцать, - сказал Кристофер, глядя в окно. – Это в тот день, когда ты поймала в лесу свою первую добычу и потом целую неделю хвасталась и задирала нос.
Слезы хлынули из моих глаз, а я все не могла насмотреться на фото. И, так и не насмотревшись, я прижала его к груди обеими руками и с безграничной благодарностью поглядела на Кристофера. Кристофер смотрел в окно.
- Спасибо, - прошептала я. – Спасибо тебе.
- Иди уже, - невесело усмехнулся он.
И я пошла. У двери я обернулась. Кристофер сидел на диване, подперев подбородок ладонью, и задумчиво глядел в пространство перед собой. Взгляд его был стеклянным.

Глава 3

- Ну, что, пойдемте уже! – поторопила Майка. – Солнце уже почти село.
- Сейчас пойдем, Майя, - ответила Лаки. – Только имей в виду, пойдем мы с Кайли, остальные останутся здесь.
- Чего? – у Майки даже рот приоткрылся от такого поворота событий. – Я тоже хочу посмотреть!
- Не сомневаюсь, - кивнула Лаки. – Но пойдут только двое, чтобы в случае чего прикрыть друг друга. Кайли и я подходим для этого больше всех остальных.
- Ящерица! – с чувством проговорила Майка.
Анжела невесело рассмеялась.
- Как давно я не слышала от тебя этого слова, - сказала она и обняла Майку за плечи. – Не огорчайся, Май. Придет еще наше время.
- Не очень-то и хотелось! – буркнула Майка и засунула руки в карманы своих длинных и широких шорт.
- Майя, - позвала Лаки.
- Чего еще? – насупилась Майка.
- Будь рядом с Ирис, пока мы не вернемся. – Лаки пристально посмотрела на нее. – Отвечаешь за нее, поняла?
- Поняла, - тихо проговорила Майка.
Лаки кивнула ей и повернулась к Соне и Анжеле.
- А вы следите за окрестностями, только не стойте в окнах. Ну, кажется, все… Пошли, - сказала она мне.
- Пошли, - вздохнула я.
И мы пошли. Точнее, побежали, слегка пригнувшись, как настоящие доморощенные разведчики. Только разведывать, как по мне, было нечего – степь вокруг была мертва и никому, кроме нас самих, не было дела до нашей рекогносцировки.
- К заду фургона! – вполголоса скомандовала Лаки, и мы рысью приблизились к темно-синей машине.
Лаки быстро заглянула в кабину, на секунду задержалась взглядом на чем-то внутри, затем снова вернулась и, взявшись за ручки задних дверей, посмотрела на меня, а потом резко распахнула их и отскочила в сторону. Я тоже отскочила в сторону, только с большим опозданием, поэтому, если бы из фургона по нам открыли огонь на поражение, то меня, скорее всего, положили бы сразу же. Но внутри машины было пусто, поэтому открывать огонь было некому.
Лаки бегло осмотрела нутро кузова, затем, поманив меня за собой, побежала ко второму автомобилю, стоявшему метрах в пятидесяти. Мы миновали тело, лежащее навзничь между двумя машинами и приблизились к пикапу. Лаки осторожно заглянула за машину и выпрямилась.
- Вот и все, - вздохнула она. – Здесь нам точно больше ничего не угрожает.
Я подошла к ней и увидела, что рядом с машиной лежат лицом вниз еще два неподвижных человека, а рядом с ними на земле – отчетливо видимый в вечерних сумерках след взрыва гранаты или чего-то в этом роде.
Из-под обоих тел торчало какое-то оружие, и Лаки осторожно, стараясь не задеть спусковой механизм, сняла с мертвецов два одинаковых автомата – один с прикладом, другой – без. Быстро разобравшись с конструкцией, она проверила боезапас каждого оружия и одно протянула мне.
- Я поставила на предохранитель, - сказала Лаки. – Разберешься?
- Наверное, - тихо отозвалась я, взяв автомат за ремень и кое-как закинув за спину. – А что с ними? Оставим?
Лаки тяжело вздохнула, в нерешительности смотря на убитых.
- Давай положим их в кузов и отвезем к зданию хотя бы, - сказала она.
- Давай…
Мы не без труда затащили два тяжелых тела в открытый кузов машины. Оба были молодыми парнями, с короткими стрижками и все в татуировках, насколько можно было видеть через расстегнутые рубашки с закатанными рукавами. Потом, немного отдышавшись, мы сходили за тем, что лежал поодаль. Этот уже оказался мужчиной постарше, лет сорока, бородатый и без рисунков на коже. Рядом с ним лежал большой пистолет, и его Лаки тоже взяла и, проверив обойму, сунула за пояс своих джинсов.
- Пустой, - сказала она. – Бери за руки…
Картина сражения представлялась теперь с предельной ясностью. Те двое на пикапе преследовали фургон, в котором ехали мужчина и женщина, которую, кстати, я нигде не видела, и открыли по нему огонь. Очевидно, им удалось попасть в женщину, и ее спутник, в отчаянии или гневе, побежал к ним, разряжая на ходу пистолет. Преследователи укрылись за машиной, и им удалось подстрелить свою жертву. Но перед смертью жертва подбросила им прощальный подарок, убивший их обоих.
- Лаки, а женщина?.. – спросила я.
- Она за рулем фургона, - помолчав, ответила Лаки. – Совсем еще молодая, почти ребенок…
Мы погрузили тело мужчины на пикап и уныло посмотрели друг на дружку.
- Подведешь ту машину к зданию? – спросила Лаки.
- Если заведется, - пожала плечами я.
- Тогда действуй, - Лаки показала мне глазами на фургон, а сама направилась к пикапу.
Я пошла к фургону.
Кое-как передвинув мертвое тело с водительского места на пассажирское, я постелила на испачканное кровью сиденье какую-то ветошь, валявшуюся тут же, и забралась в кресло. Ключи были в замке зажигания. Я завела мотор и, разобравшись с педалями, осторожно подкатила к задней стене нашего пристанища. Пикап, который привела Лаки, уже стоял здесь, а сама она в окружении остальных стаскивала с него тела погибших. Анжела ей помогала.
- Помогите мне, - попросила я.
Ко мне подошла Соня и вдвоем мы осторожно вытащили мертвую девушку и положили у стены здания рядом с остальными. На вид ей было лет шестнадцать и Соня, Майка и Анжела еще какое-то время молча смотрели на ее белое безжизненное лицо.
- Мы похороним их? – тихо спросила Майка, ни к кому не обращаясь.
- Вряд ли нам это удастся, - проговорила Ирис.
- Здесь нет инструментов, - сказала Лаки. – Просто оставим их здесь.
- А сами-то куда пойдем? – криво усмехнулась Ирис.
Я исподтишка взглянула на нее. В сумерках взгляд Ирис казался стеклянным, глаза ее неподвижно смотрели перед собой, не фокусируясь ни на чем.
- Куда-нибудь, - сказала Лаки. – Нужно найти воду, без нее мы не выживем. В машине есть пара бутылок, но их надолго не хватит.
- Кое-кто снова влез в свою любимую шкуру, - мрачно сказала Ирис. – Сделай все правильно и спаси всех, называется.
Лаки с такой скорбью посмотрела на нее, что Ирис тут же заткнулась.
- Я бы многое отдала за то, чтобы мы все сейчас очутились дома, - сказала Лаки тихо. – Но так как это невозможно, то приходится делать все правильно.
- Прости… - тихо пробормотала Ирис, пристыжено отводя глаза.
- А свитер-то свой куда дела? – спросила я ее.
Ирис непонимающе посмотрела на меня, потом усмехнулась и вяло махнула рукой.
- Там… У окна…
Я направилась к входу в здание.
- Да не надо, и без него жарко… - нерешительно бросила Ирис мне вслед.
Но я все-таки отыскала впотьмах ее мягкий шерстяной свитер и вернулась на улицу.
- Душно же… - пробормотала Ирис. – Да и руку поднимать больно…
Я обернула свитер вокруг ее талии и завязала рукава на животе.
- Не бросать же одежду, - сказала я. – Если ночью будет прохладно, им можно будет укрыться.
- Спасибо… - тихо проговорила Ирис.
Я кивнула.
- Надо собрать все полезное и взять одну машину, - сказала Лаки.
Она быстро осмотрела кабины обоих автомобилей, нашла в фургоне коробку пистолетных патронов, а под сиденьем пикапа кое-какой ремонтный инструмент и какую-то железную полосу. Железку, повертев в руках, она бросила обратно, а инструмент сложила у стены. На земле рядом со зданием уже лежали две запасные обоймы для автоматов, автомат, который взяла Лаки, два больших боевых ножа и один небольшой, складной. Лаки бросила туда же коробку с патронами и пистолет.
- Обе машины на ходу, - проговорила она. – Мы возьмем фургон. В нем хотя бы можно будет укрыться от непогоды.
- И от пуль, - сказала Майка.
- Вряд ли, - с грустной улыбкой покачала головой Соня. – Но, по крайней мере, целиться по тем, кого не видят, будет сложнее.
- Хорошее утешение! – буркнула Ирис. – Особенно, учитывая, что здесь, судя по статистике, каждый первый отморозок снабжен автоматическим оружием, с которым и целиться-то особо не надо.
- Ты права, - вздохнула Лаки. – Но ничего не поделаешь. Мы можем рассчитывать лишь на свои собственные силы и надеяться на лучшее.
Ирис усмехнулась было, но усмешка ее замерла на губах в самом начале.
- Ладно, не будем впадать в уныние, - тяжелым голосом проговорила Лаки и посмотрела на Соню. – Соня, ты можешь пользоваться огнестрельным оружием?
- Да, могу… - Соня невесело усмехнулась и опустила глаза. – Однажды я даже принимала участие в небольшой войне. Правда, я никого не убивала, да и вообще… Тогда я ведь была неуязвима, а сейчас… - Она подняла взгляд и посмотрела в глаза Лаки. – Я не думаю, что справлюсь сейчас.
- Хорошо, - кивнула Лаки и повернулась ко мне. – Кайли, заряди полностью оба автомата и оставь в запасных обоймах поровну. И покажи Анжеле, как пользоваться пистолетом. Он не сильно отличается от тех, что были у нас в тире.
Я кивнула и, присев на корточки, стала возиться с оружием. Анжела опустилась рядом, с интересом наблюдая за мной.
Лаки, между тем, отвинтила крышку бензобака над задним колесом пикапа и сунула нос в горловину. Затем она проделала ту же операцию с фургоном.
- Вроде, одинаковое, - проговорила она. – Надо бы как-нибудь… - Она на секунду задумалась и вдруг посмотрела на меня. – Ты не заметила, сколько топлива в баке?
- Стрелка болталась где-то на середине, - ответила я, считая оставшиеся автоматные патроны. Помимо шестидесяти патронов в двух полных заряженных обоймах, еще двадцать шесть оставалось в тех, что я вытащила из автоматов. – Если, конечно, индикатор исправен.
- Тогда нужно долить, сколько поместится, - решила Лаки.
Она забралась в кузов фургона и, пошарив там, вытащила из его недр черную железную канистру, вероятнее всего, с топливом. Канистра была громоздкая, литров на тридцать и, очевидно, полная или около того, поэтому Лаки с трудом управлялась с ней. Майка с Соней, бросились помогать, приняли канистру и опустили ее на землю. Повозившись, Лаки открыла ее и принюхалась.
- То же самое, - сказала она. – Давайте зальем до полного.
Она вставила в горловину бака фургона воронку, и они втроем, осторожно подняв и наклонив канистру, стали заливать топливо. Ирис, прислонившись к стене, без особого интереса следила за их действиями.
- Смотри, - сказала я Анжеле, взяв в руки пистолет – слегка тяжеловатый и громоздкий. – Вот так вынимается обойма. Вот так вставляется обратно. Поняла? Ты ведь стреляла в тире. Здесь все почти так же. Попробуй зарядить обойму вот этими патронами и приготовить оружие к стрельбе. Только не направляй ствол на людей, даже пустой.
Анжела кивнула и взялась за пистолет.
Лаки завинтила крышку, и, захватив остатки топлива, подошла к пикапу. Вытащив из багажника длинный резиновый шланг, который, вероятно, как раз для таких целей и использовался, она засунула один его конец в бак пикапа, а другой, несколько раз тщательно вытерев своей оборванной рубашкой, прижала к своим губам. Через несколько секунд Лаки скривилась и сплюнула на землю, а шланг, заструившийся темноватой жидкостью, сунула в канистру. Соня и Майка, стояли рядом, готовые оказать посильную помощь. Я вполглаза следила за Анжелой. Получалось у нее не очень, но все-таки получалось. Провозившись с пистолетом немного дольше, чем следует, она все же смогла зарядить его и взвести курок.
- Так? – спросила Анжела, протягивая мне результат своих трудов.
- Молодец, - похвалила я, и, взяв у нее оружие и поставив его на предохранитель, встала, разминая затекшие ноги.
Анжела смущенно улыбнулась.
- Ну, вот и все, - сказала Лаки и плотно закупорила канистру. – Почти полная. И полный бак. Километров на восемьсот топлива нам точно хватит. А может и на тысячу. Поставьте в фургон, пожалуйста.
Майка и Соня вдвоем подхватили канистру за ручки и, поднеся к фургону, рывком подняли ее в кузов, а затем забрались сами и затащили канистру вглубь фургона.
- Там есть ремень, которым можно прижать ее к стене, - сказала им Лаки.
- Тут темно, ничего не видно! – отозвалась Майка из машины.
- Сейчас посвечу, - сказала Лаки.
И только тут я обратила внимание на то, что вокруг уже ночь и над головой ярко сияют звезды. Я задрала голову. Небо было черное, слегка подернутое синевой, с белесой, почти круглой луной среди мелких белых точек звезд.
- Красиво… - негромко проговорила стоявшая рядом Ирис. Она тоже смотрела наверх. – Как у нас дома, правда?
- Правда, - тихо отозвалась я.
Небо действительно ничем не отличалось от нашего. И меня вдруг охватило странная и волнующая мысль, что если посмотреть на это небо подольше и не оглядываться по сторонам, то можно действительно заставить себя поверить, что ты находишься не здесь, а в совсем-совсем другом месте – посреди небольшого города из красивых двухэтажных коттеджей, окрашенных в бирюзовый цвет, с небольшими садиками и зелеными лужайками перед входом…
Я вздохнула и опустила взгляд, с сожалением расставаясь с завладевшим моим сознанием миражом. Миражи – потом.
Лаки подняла с земли один из автоматов и, включив примотанный к ложу фонарик, направила луч света внутрь фургона.
- Левее, - послышался из машины голос Соньки. – Ага, вот так… Май, подай тот конец. Все.
Соня и Майка выбрались из фургона и отряхнули руки. Лаки выключила фонарь, положила автомат в кабину, а потом закинула в фургон все полезные вещи, которые валялись на земле. Второй автомат она отдала мне.
- Поехали, - сказала Лаки. – Ночью передвигаться безопаснее. Да и не так жарко. Кайли, ты за рулем, я – рядом. Остальные – внутрь. Анжела возьми себе пистолет и запасные патроны.

Глава 4

Я поднялась, подтянула джинсы и устремила свой взгляд на блекло-синее безоблачное небо, а затем и на желтую безжизненную равнину, которая лежала под ним. Пустыня. Никогда я таких песчаных пустынь не видела. Разве что только на картинках в книжках, которые я читала, когда они мне еще не надоели. С каким удовольствием я бы променяла сейчас всю эту пустыню на уютный домашний вечер в кресле с книгой. И чтобы Майка, как обычно валялась рядом на своем любимом залитом соком диване, свесив ноги через подлокотник и болтая ими, и рассказывала бы о какой-нибудь ерунде… Ведь там у нас все казалось ерундой – таким незначительным, таким неважным… И чтобы Лаки готовила на огне очередной свой кулинарный шедевр, время от времени выходя из кухни, прислоняясь плечом к дверному косяку и глядя на нас с прищуром своими добрыми серыми глазами. А доведя свое блюдо до совершенства, позвала бы Кайли и Ирис, и мы все вместе сели бы за стол. И Ирис сказала бы, что невкусно и что вообще пережарилось, а все остальные засмеялись бы, потому что любому ясно, что Ирис тоже очень нравится и что капризничает она только из вредности, потому что похвалить кого-то – выше ее сил. А после ужина затеяли бы игру в карты, и Ирис смеялась бы над Майкой из-за того, что во время игры у Майки все написано на лице, а Майка бы сердилась и называла Ирис ящерицей. И все было бы, как обычно – тихо, умиротворенно, неважно…
- Анжела! Ты скоро? – донесся из машины голос Кайли. – Неужели для этого нужно так долго там торчать?
- У королев красоты это занимает больше времени, - расслышала я голос Ирис.
- Пошли трепаться, - улыбнулась я, залезая в фургон и садясь на свое место.
И мы едем дальше. Едем не быстро – на такой дороге не разгонишься. Да и Кайли сказала, что от быстрой езды на такой жаре мотор быстро перегреется и лучше до этого не доводить.
Лаки решила, что идти туда, откуда приехали эти вооруженные люди, слишком опасно, и поэтому мы поехали в противоположную сторону – по дороге на север. На север, так на север. Мне было все равно, куда. Лишь бы все были вместе, и чтобы с нами ничего плохого не случилось.
У нас два автомата и пистолет. Пистолет у меня, а автоматы у Кайли и у Лаки. Свой Лаки держит между колен, поставив его на пол, дулом вверх. А Кайли оружие засунула между дверцей сиденьем и, должно быть, уже и забыла о нем, ведя машину. Лаки всегда говорила, что Кайли очень сильный боец. Да мы и сами это видели, пока находились рядом с ней. Конечно, сейчас она совсем не такая сильная, как тогда, когда она носила свой браслет, даже я это понимаю. Но, думаю, что если случится что-то плохое и нам придется насмерть драться за свои жизни, как тем двоим вчера, то нам всем можно надеяться только на Лаки и Кайли. Лаки так и сказала, что если мы услышим выстрелы, всем сразу нужно лечь на пол между креслами. И еще, перед тем, как мы уехали от того страшного места, где произошла перестрелка, она отломала от второй машины капот и, немного согнув его, чтобы поместился, засунула его за спинки пассажирских кресел по левой стороне. Лаки сказала, что если по нам откроют огонь, пока мы едем, то первым делом целиться будут в водителя и поэтому тех, кто сидит позади него, надо защитить как можно лучше, потому что их может случайно задеть пулями. Кайли, кажется, была совсем не в восторге от таких умозаключений и, иронично приподняв брови, бросила долгий взгляд на Лаки. Лаки смутилась и, опустив глаза, пробормотала, что постарается ликвидировать вражеских стрелков до того, как они кого-нибудь ранят, но Кайли, по-моему, нашла мало утешения в ее словах. И мы поехали…
Мы ехали почти всю ночь и остановились только где-то за час до рассвета. Очнувшись от полузабытья я поняла, что мы так никуда не приехали. Но Кайли сказала, что сил больше нет как хочется спать, и Лаки сказала, что действительно, неплохо бы всем нормально выспаться и что пока все спят, двое будут караулить – она постоянно, а остальные по очереди. Услышав это, Кайли, Ирис и Соня отобрали у Лаки автомат и прогнали ее из кабины назад, чтобы ложилась спать, и пообещали отлупить ее, если она продолжит нести чушь.
- Нет тут никого! – едва сдерживаясь, сказала ей Кайли. – И сто лет уже не было! Посмотри вокруг – пустыня! Даже дорога едва просматривается среди песка!
И Лаки больше не спорила. В другое время она, может быть, и не сдалась бы так легко, но сейчас Лаки, видимо, тоже была, как и другие, очень сильно измотана. Даже больше других – ведь я, Ирис, Майка и Соня, убаюканные легкой качкой и урчанием двигателя, время от времени дремали друг у друга на плече, пока ехали, а Кайли и Лаки все это время следили за дорогой и окрестностями, ни на минуту не сомкнув глаз.
Кроме двух передних, в фургоне было еще шесть кресел, они стояли друг напротив друга вдоль стенок кузова – по три с каждой стороны и в середине между ними еще оставался не очень широкий, но и не узкий проход. Кресла были большие, мягкие и очень удобные, и на трех как раз можно было уместиться, лежа во весь рост. А если лежать не на спине, а на боку, то можно было поместиться даже вдвоем. Так мы и легли по двое – Кайли вместе с Лаки и я рядом с Ирис, пока Соня и Майка сели впереди, чтобы нести караул. Не обращая внимания на легкое сопротивление Ирис, я уложила ее на правый бок к спинкам кресел, чтобы она случайно не свалилась на пол во сне, а сама легла с краю и бережно обняла ее, стараясь не задеть повязку на ее левой руке. Ирис едва слышно засмеялась, и я заметила в свете фонаря, который зажгла Лаки, пока укладывались, ее улыбку, на миг показавшуюся из-под упавших на лицо Ирис каштановых волос. Так искренне Ирис улыбалась редко.
- Ты чего такая довольная? – сгорая от любопытства, шепотом спросила я.
- Ничего, - шепнула в ответ Ирис.
Она уже спала, и, ощущая на своем лице ее горячее дыхание, я тоже провалилась в сон.
Лаки сказала, чтобы Соня и Майка разбудили следующих караульных через два часа. Но, насколько мне известно, никто никого не разбудил и даже не пытался. Когда я, отлично выспавшись, проснулась и, почувствовав, что отлежала бок, аккуратно, чтобы не потревожить Ирис, перевернулась и разлепила глаза, то увидела, что Соня и Майка в обнимку дрыхнут между пассажирскими креслами, постелив на пол тряпье, в изобилии присутствующее в фургоне. Кабину заливал солнечный свет, и было видно, что на передних сиденьях лежат оба автомата. И Кайли и Лаки тоже по-прежнему спали, обнявшись. Я едва не засмеялась, увидев такую идиллию, и закрыв глаза, вновь задремала. Но вскоре проснулась Лаки и идиллии настал конец. Правда, надо отдать ей должное, она не стала никого будить, а очень аккуратно и ловко, словно кошка, сама пролезла в кабину и, высунувшись в боковое окно, осмотрела окрестности. Заметив, что я слежу за ней сквозь ресницы, Лаки вздернула нос и стала демонстративно смотреть в другую сторону. Потом она проверила автоматы и осталась сидеть в кресле, ожидая, когда проснутся другие. И когда все другие начали потихоньку просыпаться и с наслаждением потягиваться, тут уж Лаки разошлась не на шутку. Она много чего наговорила нам, да так красноречиво, что к концу ее выступления я даже поверила, что все мы и впрямь самые что ни на есть никудышные люди на свете, злодеи и преступники и что позор нам на всю оставшуюся жизнь до самой смерти и даже после нее. И больше всего Лаки расстраивалась из-за того, что и сама стала такой же, пойдя у нас на поводу и поддавшись нашему ужасному влиянию. И, слушая все это, Майка, сладко зевая, прошла вперед, просунулась между кресел и, взяв Лаки за подбородок, закрыла ей рот. И Лаки пришлось замолчать, а когда Майка отпустила ее, она уже больше не ругала нас, хотя некоторое время еще обиженно сопела. Потом мы выпили по глотку воды из бутылки и приготовились ехать дальше. Но после того, как все расселись по местам, вдруг обнаружилось, что не заводится двигатель. Кайли сказала, что сдох аккумулятор и, спросив, чего мы расселись, велела, чтобы все валили наружу и толкали, а потом, спохватившись, тоже вылезла из кабины вслед за нами и, сказав Ирис сесть за руль, уперлась руками в зад фургона вместе с остальными. А когда мотор завелся, Ирис, перепутала педали и, нажав вместо тормоза газ, стремительно рванула машину вперед, оставив нас далеко позади, и Майка даже вся побелела и присела на землю от страха, что Ирис решила уехать одна и всех нас здесь бросить. И потом все, включая и саму Ирис, еще долго смеялись и подтрунивали над Майкой из-за этого случая. Только Лаки не смеялась, лишь стреляла на смущенную и огрызающуюся Майку хитроватым взглядом и едва заметно улыбалась. И когда Майка замечала этот взгляд и улыбку, то еще больше начинала возмущаться и ругаться, вызывая новую волну веселья среди остальных. В конце концов, Майка просто послала всех к черту и, перестав оправдываться и закрыв глаза, положила голову на мое плечо и вскоре задремала…
…Едет автомобиль, трясется, подскакивает на неровностях дороги. Мне с моего места видно всех – Соню и Ирис, сидящих напротив, Лаки на переднем сиденье и затылок Кайли, ведущей машину. Я чуть поворачиваю голову, чтобы поглядеть на Майку, дремлющую у меня на плече. Майка тут же чувствует взгляд, приподнимает лицо и вопросительно смотрит: чего, мол, тебе? Я улыбаюсь ей и слегка качаю головой – ничего, так просто. Она улыбается в ответ и вновь закрывает глаза… Забавная ты Майка. Тебе уже тридцать лет, а все как ребенок. Да и все мы, наверное, как дети. Мы давно разучились быть взрослыми. Наверное, в тот день, когда Ирис спасла нас на вертолете. А, может быть, еще раньше – когда нам подарили вечную молодость и бессмертие. Вот тогда мы и перестали глядеть на мир по-взрослому, считая себя всесильными и ничего не боясь. Но мир ведь остался прежним, независимо от того, какими стали мы. И вполне возможно, что этот мир, может оказаться еще более жестоким, чем тот, наш. Хотя и трудно себе такое представить.
Я закрываю глаза, и мысли мои сами собой уносятся в прошлое. Но не в далекое прошлое, а в то, которое было еще совсем-совсем недавно…
…Мы втроем – Лаки, Майка и я жили в одном просторном двухэтажном доме. У каждой из нас была своя комната на втором этаже, а на первом располагались кухня, купальная и огромный холл, где мы обычно ели. Еду, как правило, готовила Лаки – раз в неделю она варила суп, который потом можно было есть еще несколько дней, разогревая на плитке, и пару раз в неделю она приготовляла какое-нибудь мясное или рыбное блюдо, которое обычно уходило за два дня. Когда ничего такого не было, можно было просто взять что-нибудь из холодильника – масло с сыром или какую-нибудь пасту – и сделать бутерброды. Вот и в тот день я, спустившись утром в холл, сделала себе бутерброд и налила полный стакан молока.
Утро было ясным и солнечным, и весь день тоже обещал быть таким же. После завтрака я хотела отправиться погулять где-нибудь возле речки, чтобы поискать красивые камешки, или же побродить в лесу – вдали от людей, в царстве тишины и прохлады.
Но едва только я допила молоко, как все мои планы в пух и прах разнесла вбежавшая в дом Майка. Она быстро окинула комнату взглядом, видимо, желая убедиться, что мы здесь одни, а потом подошла ко мне с сияющими глазами и загадочной улыбкой на губах.
- Анжела, Кайли ведь учила тебя управлять машиной? – спросила Майка.
- Да, а что? – сразу же насторожилась я, замерев с пустым стаканом в руке.
- И у тебя, кажется, неплохо получалось? – прищурилась Майка.
- Ну, в общем, да… - промямлила я, пытаясь понять, куда она клонит. – Только мне быстро надоело. Пешком или на велосипеде гораздо интереснее…
- Неважно! – перебила меня Майка. – Мне нужна твоя помощь!
- Какая еще помощь?
- Сегодня в полдень будут соревнования на машинах, от нашего города до соседнего. И тому, кто приедет первым, дадут какой-то приз и еще покажут по телевидению! Давай тоже поучаствуем!
Я улыбнулась и поставила стакан на стол. Майка не переставала поражать меня фантастичностью своих задумок.
- А у тебя есть машина? – спросила я с ухмылкой.
- Нет, - Майка хитро посмотрела на меня. – Но я знаю, где ее взять!
- Неужели? Наверное, забрать у старика Тома? Я думаю, у всех других участников машины будут немного получше, чем пикап Тома, на котором он возит дрова.
- Я не про эту рухлядь, - отмахнулась Майка. – Я знаю, где достать по-настоящему классную машину, на которой можно всех уделать в этих гонках.
- И где же? – уже без всякой иронии спросила я.
- Пойдем со мной, покажу, - ответила Майка с таинственным блеском в своих зеленых глазах.
Испытывая какое-то неопределенное чувство страха, я все же встала из-за стола и последовала за Майкой.
Мы вышли из дома и шли по улице до тех пор, пока не оказались перед бирюзовым двухэтажным коттеджем Мака и Кристофера. Здесь Майка остановилась, открыла низкую садовую калитку и поманила меня за собой. Подстегиваемая переполняющим меня любопытством я миновала сад вслед за Майкой и очутилась на заднем дворе. Но никаких машин здесь не было, да и быть не могло – и Мак, и Крис, и даже Ирис всегда ходили пешком или ездили на трамвае. У Ирис, правда, был мотоцикл, пылившийся в прихожей ее дома, в котором, по ее словам, стоял мотор от вертолета, но я ни разу не видела, чтобы она на нем ездила.
- Это здесь! – сказала Майка и кивнула на небольшой дощатый сарай.
Я улыбнулась. Такие сооружения имелись, наверное, у многих жителей города. В них обычно хранили всякие грабли, лопаты и прочий инструмент, чтобы он не проржавел от дождя. Старик Том в своем сарае даже держал уток – они вечно ходили у него по двору и норовили ущипнуть любого, кто подвернется, за ногу. Обычно такие сараи никто не запирал, но на том, перед воротами которого мы сейчас стояли, висел огромный железный замок. И я вдруг подумала, что он висел тут всегда, и я никогда не видела ворота открытыми, как не видела и того, что находится внутри.
- И что здесь? – все еще улыбаясь, спросила я. – Газонокосилка на колесах?
Майка снисходительно посмотрела на меня, а затем вдруг подошла к воротам сарая и, упершись в них ногой, потянула за железный засов. Что-то тихо и протяжно заскрипело. Я бросилась к ней.
- Не надо, Май! – испуганно пролепетала я. – Нам же сейчас влетит!
- Ничего не влетит, их нет дома! – натужно пыхтя, ответила Майка. – Да и за что влетит? Мак сам сказал, что мы можем брать здесь все, что захотим.
Меня почему-то совсем не успокоил этот довод.
- Да, но… Ведь не зря тут замок висит, - пробормотала я нерешительно.
- Это чтобы другие не лазили, - сказала Майка. – Все!
Одна половина затвора, оторванная вместе с гвоздями, повисла на замке, не удерживая больше створку, и Майка приоткрыла ворота. Признаться, я чувствовала себя совсем не в своей тарелке, и мне очень хотелось убежать от этого сарая подальше, но мое любопытство взяло верх, и я вслед за Майкой зашла внутрь.
- Ну, как? – довольно посмотрела на меня Майка, указывая на стоящий перед нами автомобиль.
Я не поверила глазам. Когда-то давно я уже видела такую машину у Кайли и сначала я даже подумала, что это именно она. Но из того, что я знала из рассказов Лаки, машина Кайли просто была похожа на эту, а передо мной сейчас стояла та, которая принадлежала Маку и которую они называли глиссером. Глиссер оказался большим – намного шире и длиннее любого автомобиля, какие я здесь видела, но не выше их, из-за чего смотрелся достаточно приземистым. Кузов его полностью состоял из какого-то необычайно черного материала, на котором не отражался даже солнечный свет, проникающий с улицы, а где-то в середине капот плавно перетекал в кабину из очень темного непрозрачного стекла. Было в его облике что-то от тех спортивных автомобилей, какие иногда показывали по телевизору – во всех контурах и очертаниях проглядывала такая же неимоверная мощь и стремительность. Только весь этот образ немного портило то, что вся машина заросла лохмотьями паутины, и из-за этого выглядела просто ужасно.
- Я думаю, на этом точно можно выиграть гонку, - с огромным энтузиазмом проговорила Майка.
Я подошла ближе и осторожно провела рукой по черному корпусу. На моих пальцах остался толстый слой грязи.
Майка нашла большой кусок какой-то тряпки и поспешно обтерла кузов и стекло кабины, подняв целое облако пыли.
- Все, можно ехать, - сказала она, бросив тряпку в угол. – Скоро уже начало!
Теперь настал мой черед снисходительно улыбаться, глядя на Майку. За последнюю минуту я уже почти совсем успокоилась, потому что была уверена, что на этой машине мы точно никуда не поедем, потому что, во-первых, не сможем ее открыть, а во-вторых, даже если и откроем, то я никогда в жизни не смогу ей управлять – в этом я была абсолютно уверена.
Я подошла к Майке, обняла ее за талию и приблизила свои губы к ее уху.
- Ну и как нам попасть внутрь? – вкрадчиво прошептала я.
- Откуда я знаю? – ответила Майка и, чуть откинувшись назад, возмущенно посмотрела мне в глаза. – Ты же у нас специалист!
Я хотела что-то ответить, какую-нибудь колкость, чтобы еще больше раздразнить Майку, но не успела.
- Желаете активировать режим вербального управления? – произнес вдруг где-то совсем рядом глубокий женский голос.
Мы с Майкой подпрыгнули на месте от неожиданности и крепко вцепились друг в дружку.
- Кто это? – воскликнула Майка, испуганно озираясь по сторонам.
- Вас приветствует бортовая система управления, - произнес тот же голос. – Вы определены как пользователи с высшим приоритетом, поэтому я могу предложить вам любую помощь в управлении.
- Управлении глиссером? – быстро спросила Майка.
Она по-прежнему держала меня в своих объятиях, но голос ее уже окреп, и смотрела она теперь только на автомобиль.
- Да, - последовал ответ.
Майкины губы растянулись чуть ли не до ушей, а в глазах мелькнули очень непонравившиеся мне огоньки. Она отпустила меня и подошла к машине.
- Тогда помогай! – приказала Майка, глядя на глиссер. – Открой кабину.
Я бы ни за что не поверила, если бы кто-нибудь рассказал мне об этом, но сейчас я своими собственными глазами смотрела на то, как, подчиняясь глупому Майкиному капризу, эта невероятная машина дрогнула и бесшумно сдвинула вперед стекло кабины, открывая доступ внутрь. И Майка, недолго думая, перекинула ноги через дверцу и устроилась на одном из двух кресел – пассажирском.
- Май, давай уйдем отсюда, - умоляюще проговорила я. – Пожалуйста!
- Ну, кого ты боишься, трусиха? – посмотрела на меня Майка из кабины. – Мак тебе ничего не сделает, ты же знаешь.
- Мак-то не сделает… - неуверенно начала я.
- А если ты боишься Криса, то я все возьму на себя, - заявила Майка. – Да и правда – ты-то тут при чем? Это же я тебя попросила.
И она выразительно похлопала по второму креслу рядом с собой. Я тяжело вздохнула, не зная, как поступить.
- Ну, Анжела! – заныла Майка.
С Майкой было трудно спорить, особенно когда она начинала ныть и выклянчивать что-нибудь, чего ей очень сильно хотелось, потому что всегда наперед было известно, что ныть она будет до победного конца. И тогда я, стараясь не думать больше о лезущих в мою голову всевозможных последствиях нашей авантюры, тоже залезла внутрь кабины и уселась в кресло пилота.
- Закрой кабину, - сказала Майка.
Я дернулась было, решив, что ее просьба относилась ко мне, но стекло тут же придвинулось само, полностью отгородив нас от внешнего мира. И глядя сквозь него, я в очередной раз удивилась, так как, несмотря на то, что снаружи стекло выглядело абсолютно черным, изнутри оно было самым что ни на есть прозрачным – я очень хорошо различала какие-то доски и железки, валяющиеся по углам сарая и еще какое-то барахло. Создавалось впечатление, что через стекло видно даже лучше, чем без него.
- Заводи, - сказала Майка, повернувшись ко мне.
Я посмотрела на панель управления перед собой и совсем растерялась, потому что она была совсем не такая, как в других машинах, которые я видела. Обилие всяких кнопок, дисплеев и прочего непонятной ерунды напоминало, скорее, кабину вертолета Ирис, чем приборы управления автомобилем. Педалей здесь не было вообще, и единственным знакомым мне предметом было рулевое колесо, но даже и оно было не колесом, а каким-то полукругом, переходящим в два непонятных толстых рычага наверху с красными кнопками на концах. Но, похоже, Майку совсем не смущало то, что я ни черта не понимаю во всех этих штуках вокруг, она непоколебимо уверовала в то, что если я кое-как научилась ездить на обычной машине, то справлюсь и с этой.
- Я не могу, - сказала я.
- Что? – с недоумением посмотрела на меня Майка. – Почему?
- Потому. Сложно все слишком. – И тут меня прорвало. – Ты совсем обалдела, Майя? Это же не машина! Это вообще непонятно что! Лаки рассказывала, что он может летать, плавать и даже… это… теле… телепортироваться! Естественно, мне тут делать нечего!
Глядя на Майку, хлопающую ресницами с открытым ртом, я почувствовала, что у меня отлегло на душе. Теперь я была уверена, что сейчас все закончится, и мы пойдем домой. Но, как оказалось, я очень сильно недооценила Майку и ее смекалку. Она перестала хлопать ресницами, откинулась на спинку кресла и задумчиво закусила губу. А через секунду взгляд ее прояснился, словно она додумалась до чего-то потрясающего.
- Глиссер, - сказала Майка, - тобой можно управлять словами?
- Режим вербального управления системами распространяется на все системы, - тут же отозвался голос.
- Это словами? – переспросила Майка.
- Управление производится голосом пользователя, для повышения эффективности управления производится постоянное ментальное сканирование пользователя, - последовало пояснение.
- Великолепно! – ухмыльнулась Майка, видимо, как и я, поняв из всего только то, что глиссер будет делать то, что ему скажешь. – Тогда… - Она на секунду задумалась. – В общем, нам нужно побыстрее добраться в начало первой улицы.
- Подтвердите активацию системы пространственной телепортации, - чуть ли не нараспев проговорил голос.
- Нет! – заорала я прежде, чем Майка успела открыть свой рот. – Только по земле! Колесами! Нужно ехать, понимаешь? И не слишком быстро!
- Выполняю, - откликнулся глиссер.
А в следующий миг машина плавно и бесшумно тронулась с места и, толкнув полураскрытые ворота, выкатилась во двор, все более и более набирая скорость. Мы проехали через заросшую травой часть заднего двора и, положив на землю кусок невысокого забора из штакетника, выкатились на улицу.
- Постарайся больше ничего не ломать, - весело попросила Майка и глиссер, собирающийся, кажется, проехаться еще и через соседний участок, тут же вырулил на асфальт дороги и покатился вдоль улицы.
- Ох, и попадет нам, - пробормотала я, качая головой.
- Он и так сам бы скоро свалился, - ответила Майка, увлеченно глядя наружу.
- Да я не про забор… - вздохнула я.
Взгляд мой упал на грязный капот. Небольшой шмоток чего-то серого и пушистого сорвался с него и уткнулся в стекло.
- Кстати, - сказала Майка. – Ты можешь убрать с себя всю грязь?
- Желаете активировать режим внешней очистки? – спросил голос.
- Ну, наверное, - неуверенно проговорила Майка. – Просто сделай так, чтобы ты был чистым и блестел, как новенький.
- Материал корпуса не обладает физическими свойствами, необходимыми для отражения световых волн, - сказал голос.
- Просто убери с себя всю пыль, грязь и вот этот вот лохматый кусок, который колышется на ветру, - нетерпеливо проговорила Майка.
Лохмотья на капоте тут же исчезли, словно их и не было никогда, и Майка довольно ухмыльнулась и одобрительно похлопала рукой по приборной доске.
- Элиза помрет от зависти! – вдохновлено заявила она.
- Так вот в чем дело, - тоскливо проговорила я. – Она тоже участвует?
- Ну, участвует ее брат, но она хвасталась, что тоже поедет с ним.
- Ну, еще бы…
А снаружи уносились назад голубые и светло-зеленые коттеджи, стоявшие по обеим сторонам широкой улицы. В это время в городе было уже достаточно людно, хотя и не так, как вечером, и каждый, кто попадался нам навстречу, при виде глиссера удивленно открывал рот или задирал брови и еще долго смотрел нам вслед. Чувствуя огромную неловкость, я уже хотела было поинтересоваться у голоса, нельзя ли нам как-нибудь замаскироваться, но в этот момент мы, миновав очередной переулок, выкатили на площадь перед большим магазином на первой улице, где, очевидно, все и происходило. Вся площадь пестрела людьми, а там, где начиналось широкое загородное шоссе, ведущее через лес, ровным порядком стояли автомобили. Их было, наверное, несколько десятков, ну, по крайней мере, штук сорок точно.
- Где эта сучка? – нетерпеливо проговорила Майка, шаря взглядом по площади.
Должно быть, она искала Элизу. Я сразу заметила ярко-красную машину ее брата в гуще других, и Элиза, наверное, была внутри. Я хотела сказать об этом Майке, но в это мгновение над площадью вдруг грянул гром. Внутри у меня все похолодело и сжалось в комок, потому что в этом громе я узнала оружейный выстрел. С выстрелами у меня были связаны не самые хорошие воспоминания, и теперь я сразу же подумала, что палят по нам, и впилась глазами в Майку, которая тоже, кажется, слегка перетрусила и побледнела. Но мы обе по-прежнему были целы и невредимы и никто вокруг, кажется, не испугался, что где-то стреляют. Да и вообще, насколько я могла судить, никто даже не обратил на выстрел никакого внимания – все взгляды были прикованы к машинам, которые уже не стояли стройной неподвижной шеренгой, а, сорвавшись с места, устремились по шоссе. И лишь те из зрителей, кто стоял ближе всех к нам, не смотрели на шоссе, а с удивлением уставились на глиссер.
- Черт! – воскликнула Майка. – Это был сигнал к началу! Давай за теми машинами!
Глиссер тронулся с места и, аккуратно объезжая стоящих на пути людей, покатился к шоссе. И мне вдруг показалось, что в толпе зрителей мелькнула знакомая бордовая рубашка.
- Слушай, Майка, - с замирающим сердцем проговорила я. – А ты не знаешь, куда именно ушли Крис и Мак?
- Откуда я знаю? – отмахнулась Майка, нетерпеливо глядя вперед.
А в следующую секунду я внезапно поймала взгляд Кристофера с заломленной вверх бровью. Не знаю, видел ли он меня через непрозрачное стекло кабины, но мне показалось, что смотрел он прямо в мои глаза. И хотя наши взгляды встретились всего лишь на какое-то мгновение, я вся вжалась в кресло от стыда и страха, очень жалея, что не могу провалиться под землю и очутиться где-нибудь далеко-далеко отсюда и прожить там всю свою оставшуюся жизнь.
Я думала, что Крис сейчас погонится за нами или вообще щелкнет пальцами и остановит глиссер. Но ничего такого не произошло, и мы беспрепятственно выехали на шоссе и покатили по нему через лес. Все умчавшиеся вперед машины уже скрылись из виду, и вокруг нас никого не было, лишь вдалеке неспешно двигалась нам навстречу маленькая голубая машина.
- А теперь выжми все, - приказала Майка. – Нам нужно обогнать все машины, которые уехали вперед.
Скорость тут же возросла, и я почувствовала, как меня все сильнее и сильнее вдавливает в спинку кресла. Все, что было впереди за стеклом кабины, вдруг стремительно надвинулось, рванулось назад и больше уже не останавливалось, слившись в какую-то размытую картинку. Голубой автомобиль почти мгновенно приблизился и исчез, и я успела заметить лишь удивленное и испуганное лицо какой-то старушки в больших круглых очках. Мой взгляд упал на трехзначное число, светившееся ярким голубым цветом в центре руля. Когда мы ехали по городу, там, кажется, было всего две цифры. Теперь их уже было три – первой стояла четверка, а последняя быстро менялась, искрясь веселыми огоньками. Та, что была в середке, изменялась не так часто, но тоже росла каждую секунду. И до меня вдруг дошло, что это наша скорость, которая в пять раз превышает разрешенную скорость в городе и в два раза больше той, которую способен развить любой автомобиль. А вот теперь уже в три…
- Помедленнее! – крикнула я рулю. – Сделай в два раза медленнее!
Число тут же поползло назад, и я почувствовала, что скорость стала постепенно падать.
- Зачем ты? – возмущенно посмотрела на меня Майка.
- Нельзя так быстро ехать, - переводя дыхание, проговорила я. – Мы их и так догоним.
- Да ну тебя! – обиделась Майка и надулась. – Ехали бы как раньше…
Я повернула голову и посмотрела ей в глаза.
- Мне страшно, понятно тебе? – сказала я.
И Майка поняла. Она не стала больше спорить, а только кивнула и стала смотреть на дорогу. Я опустила взгляд. Число на руле было чуть больше трех сотен.
А вскоре показались те, кто уехал вперед, и мы стали обгонять их.
Некоторые машины пытались заслонить нам проезд, но в таких случаях глиссер просто съезжал на обочину и, нисколько не замедляясь, обходил их. Притом, из кабины было видно, что на земле полным полно кочек и небольших ям, но мы, сидя внутри, совершенно не ощущали тряски, словно по-прежнему ехали по гладкому асфальту.
- Эй, машина, смотри, чтобы мы ни в кого не врезались, поняла? – сказала Майка слегка наклонившись к панели управления.
- Принято, - с энтузиазмом отозвался голос.
И тут впереди вдруг вынырнул из-за очередного поворота блестящий зад красной машины и стал стремительно приближаться.
- Вон твоя подружка, - сказала я Майке, когда мы поравнялись с автомобилем, и я увидела в салоне Элизабет и ее брата, вцепившегося в руль.
Майка задохнулась от восхищения, глядя на возмущенно-растерянную физиономию Элизы, радостно взвизгнула и застучала ладонью по боковому стеклу, забыв, что снаружи оно непрозрачное.
- Ну что, съела?! – едва не захлебываясь от восторга, закричала она. – Счастливо оставаться, ящерица!
Но вряд ли Элиза и ее брат услышали Майку – их машина была уже далеко позади.
Прошло уже, наверное, несколько минут, а мы больше никого не догнали, и тогда я вдруг сообразила, что мы едем первыми, и все остальные остались далеко позади. Меня захлестнуло какое-то странное всепоглощающее чувство, и через секунду я поняла, что это неудержимый восторг поднимается из моего сердца и охватывает всю меня до кончиков волос. Все тяжелые невеселые мысли, терзавшие меня, отступили куда-то далеко, и в душе осталось лишь ощущение чего-то радостного и сияющего. Мы – первые! Мы, которые полгода назад даже не умели читать и не знали, что такое душ, теперь оставили позади себя всех этих людей, которые знали и умели гораздо больше нас, и теперь вели их за собой!
Не в силах выразить свои чувства, я радостно посмотрела на Майку. И Майка тоже посмотрела на меня сияющими глазами.
- А теперь давай еще больше оторвемся от них! – с восторгом прошептала она. – Пожалуйста!
- Ладно, - согласилась я и посмотрела на руль. – Сделай скорость четыреста километров.
Число на руле за несколько секунд поднялось до четырехсот и там замерло. За стеклом замелькало еще стремительнее.
- Как же охота посмотреть на физиономию Элизы, когда она приедет на финиш! – мечтательно проговорила Майка, развалившись в кресле. – Хорошо бы она приехала последней! Интересно, здесь можно сделать так, чтобы она приехала последней?..
И в этот момент среди уносившихся назад деревьев, слившихся в одну сплошную темно-зеленую полосу, я вдруг уловила краем глаза какое-то новое движение. И повернув голову, я с ужасом увидела, что слева от нас на мотоцикле так же быстро несется Ирис. На ней был закрытый шлем, но я узнала ее по синей футболке с белым рисунком, которую она носила почти каждый день.
Не в силах оторвать взгляд, я со страхом смотрела, как Ирис поравнялась с кабиной, а затем, повернув голову к нам, резко махнула рукой и снова схватилась за руль. Она приказывала нам остановиться, в этом не было сомнений. И Майка тоже увидела Ирис и оборвала свою болтовню на полуслове.
- Плевать на нее! – сверкая глазами, решительно проговорила она. – Пусть катится!
- Но как же… - промямлила я, чувствуя себя загнанной в угол меж двух смертельных огней.
И в этот момент Ирис вытащила откуда-то металлическую биту и, замахнувшись, ударила по стеклу кабины. Бита отскочила, и удар не причинил никакого вреда, но все это было настолько дико, что я поняла одно – если дошло до такого, то пора заканчивать.
- Останавливайся, - приказала я машине.
Майка ничего не сказала. Украдкой я скосила на нее глаза. Майка опустила голову и кусала губы. Видно, ее тоже ошарашило и напугало поведение Ирис.
Глиссер быстро погасил свою огромную скорость и, съехав на обочину, остановился. Ирис затормозила рядом.
- Открой кабину, - безжизненно проговорила я.
Стекло послушно подалось вперед. Ирис сняла шлем и впилась в нас испепеляющим взглядом сквозь спутавшиеся перед ее глазами волосы. Я вжалась в спинку кресла так сильно, насколько это было возможно.
- Какого черта вы делаете? – яростно цедя сквозь зубы каждое слово, проговорила Ирис. – Вы совсем обнаглели? Все можно и наплевать на всех, да?
- Не ори на нас, - несмело попыталась возразить Майка, но едва только она открыла рот, Ирис метнула на нее такой уничтожающий взгляд, что Майка тут же заткнулась и потупила глаза.
- Я не ору! – прошипела Ирис. – Я прямо здесь вас сейчас до полусмерти изобью, поняла, рыжая идиотка?
В любой другой ситуации Майка, услышав такое в свой адрес, не заставила бы себя долго ждать, и ответила бы не только словами, но и чем-нибудь повесомее. Но сейчас она даже не смела поднять на Ирис глаза, видимо, как и я, всем своим существом ощущая весь тот огромный гнев, который от нее исходил.
Ирис глубоко вдохнула и, наверное, собиралась сказать что-то очень важное, но в это время до меня донесся приближающийся откуда-то издалека шум автомобилей. Ирис посмотрела вдоль шоссе в ту сторону, откуда мы приехали, затем снова повернулась к нам.
- Слева скоро будет грунтовая лесная дорога, - сказала она. – Свернете на нее за мной, понятно?
- Понятно, - прошептала я.
- Тогда поехали. Закройтесь, чтобы вас не увидели.
Она надела шлем и, быстро набирая скорость, поехала вперед. А я приказала голосу закрыть кабину и следовать за мотоциклом.
Через какое-то время Ирис притормозила, оглянулась, махнула нам рукой и свернула куда-то в лес. Мы тоже сбросили скорость, и я разглядела впереди земляную дорогу, уходящую в сторону от шоссе. Глиссер въехал под деревья вслед за Ирис, и здесь наша скорость совсем упала, и я впервые ощутила легкое покачивание машины. Мотоцикл Ирис, двигаясь так же медленно, маячил впереди, метрах в ста от нас.
Пока мы ехали, я иногда искоса поглядывала на Майку. Майка молчала, надув губы и глядя вниз, и лишь иногда поднимала взгляд, чтобы посмотреть исподлобья за стекло кабины. И хоть я и сама боялась ожидающей нас расправы, мне стало безумно жаль ее. Я протянула руку, погладила ее пальцами по щеке, а потом ободряюще похлопала по плечу.
- Не бойся! – прошептала я. – Выкарабкаемся. По сравнению со смертью от рук мародеров это сущая ерунда.
- А кто боится-то? – буркнула Майка.
Она храбрилась, но я уловила дрожь в ее голосе. А потом она сама взяла мою руку и сжала в своих.
- Спасибо, Волчонок, - прошептала Майка.
Вскоре глиссер остановился в тени деревьев, где нас уже ждала Ирис. Шлем ее висел на руле, а сама она стояла рядом, скрестив ноги и опираясь на мотоцикл. Густые темно-зеленые кроны плотным шатром сходились где-то вверху над нашими головами, пропуская лишь малую часть солнечного света, и поэтому вокруг царил дышащий лесной прохладой легкий сумрак. В любое другое время было бы приятно очутиться здесь в компании Майки и Ирис, но сейчас…
- Нет, правда, вот вы дуры, - сказала Ирис, как только я открыла кабину.
Голос ее казался уже вполне обычным.
- Мы же не знали, что нельзя, - выдавила из себя Майка.
- Не знали! – передразнила ее Ирис. – Спросили бы! Да и вообще, как можно не знать очевидных вещей? Это же вам не велик, в конце концов. Замок там просто так висит, что ли?..
- Неужели все настолько плохо? – спросила я, чтобы хоть как-то поддержать Майку, с вызовом глядя в глаза Ирис и внутренне содрогаясь от страха перед ней.
Ирис, читавшая меня, как открытую книгу, посмотрела на меня с безграничной иронией.
- Энжи, иногда тебе лучше держать твою прекрасную мордашку закрытой, - сказала она. – Я понимаю, тебе жалко Майку, которая все это устроила. Но любой должен отвечать за свои поступки. А о солидарности можешь не переживать – тебе тоже неплохо достанется, как только вернемся.
- Подумаешь – машину взяли, - буркнула Майка себе под нос. – Мы же только на время…
- Дело не в этом! – отрезала Ирис. – Сопри вы, например, мой мотоцикл, мне вообще было бы наплевать, даже если бы вы в лепешку на нем разбились! Но некоторые вещи просто нельзя брать без разрешения! И не только потому, что они не ваши, а потому, что их публичная демонстрация может иметь очень негативные и далеко идущие последствия. Я даже подумать боюсь, чем это все могло закончиться, если бы я не заметила вас в последний момент.
- Но Кристофер нас видел… - несмело начала я
- Кристофер – дурак! – перебила меня Ирис. – Нашла, на кого равняться! У вас под капотом – мотор, опережающий здешние технологии на тысячи лет, а за спиной вообще тритиевый аннигилятор размером с соковыжималку. Не говоря уже о кузове, состоящем из материи, которая кроме как рядом с черными дырами и не встречается нигде больше. Что бы началось, когда любопытная толпа стала бы глазеть на глиссер на финише, пока вы с довольными рожами поперлись бы на пьедестал почета получать кубок? Там ведь не только любопытные, но и стражи порядка, и еще всякие доморощенные специалисты. Да одного взгляда более-менее подготовленного человека хватило бы, чтобы понять, что тут явно что-то не так, и забить тревогу! А когда вы, наконец, поняли бы, что запахло жареным, и захотели бы смыться оттуда, то из ваших глупых ртов посыпались бы панические и оттого очень опасные для окружающих приказы, а эта консервная банка, стремясь их выполнить, могла бы… – Ирис замолчала, перевела дыхание, тяжело вздохнула и посмотрела на нас с горьким сожалением. – Повторяю, вы – безмозглые сучки, вы хоть представляете скольким людям пришлось бы стирать память, если бы все завертелось? Вы вообще в курсе, что использование силы в этом мире вызывает чудовищные всплески в первичной сингулярности? И что бы сказал Мак? И что бы вы потом ему сказали? «Мы не знали»?
Мы с Майкой сидели, опустив головы, и уже даже не пытались возражать или оправдываться. Да и не могли мы ничего возразить – Ирис во всем была права.
- И что теперь? – удрученно проговорила я.
- А что теперь? – пожала плечами Ирис. – Ничего! Валите домой.
Майка тяжело вздохнула.
Ирис шагнула к глиссеру и постучала пальцами по стеклу.
- Эй, жестянка, сенсоры работают? – спросила она.
- Все сенсоры активны, - тут же отозвался голос.
- Тогда через двадцать секунд закроешь кабину, включишь визуальную маскировку и полетишь домой на свое место, понятно?
- Выполняю, - произнес голос.
- А вы подождете меня там же, - посмотрела на нас Ирис. – И чтобы больше ничего ему не приказывали. Ясно?
- Ясно, - прошептала я, бессмысленно глядя на свои колени.
Ирис повернулась и пошла к своему мотоциклу, а кабина глиссера закрылась и… Сначала я даже не поняла, что случилось, потому что машину внезапно как-то странно качнуло и Ирис, мотоцикл, стволы деревьев, а затем и их кроны неожиданно провалились куда-то вниз и передо мной вдруг раскинулось бескрайнее голубое небо, а в лобовое стекло ударил яркий свет солнца. У меня захватило дух, и сердце мое сладко и томительно замерло. Не находя слов, я посмотрела на Майку, и Майка тоже посмотрела на меня, очевидно, испытывая те же чувства, что и я. Я прижалась лбом к боковому стеклу и увидела далеко внизу лес, а еще дальше – нашу речку, казавшуюся отсюда совсем маленькой, и еще что-то – очень пестрое, все в зеленых, серых и красных пятнах. А через секунду я поняла, что это наш город, и красные пятнышки на нем – это крыши домов.
От избытка чувств я схватила Майку за руку и сжала ее пальцы, и Майка взвизгнула и улыбнулась…
А когда через десять минут мы, уже слегка отошедшие от прекрасного путешествия по небу и понемногу возвращающиеся к своим невеселым мыслям, потоптавшись у входа, робко перешагнули порог двухэтажного бирюзового коттеджа, нас встретил громким хохотом Кристофер.
- А, приехали! – воскликнул он, с неуместным восторгом глядя на нас с дивана. – Какое место хоть заняли?
И он опять засмеялся – весело и совсем беззлобно. Признаться, я ждала от него совсем не такой реакции. Хотя, я и сама не знала толком, чего можно ждать от Кристофера.
В полном молчании, мы с Майкой остановились в дверях холла, прислонившись к стене, да так и остались стоять, ожидая сами не зная чего – наверное, выговора от Мака или Ирис, потому что, Кристофер, видимо, не собирался ругать нас за нашу выходку.
- Ничего, выше нос, - усмехнулся Крис. – Готовьтесь выслушать лекцию о том, что такое хорошо и что такое плохо. Бьюсь об заклад, она была уже пару раз отрепетирована по дороге сюда и уже очень скоро начнется.
Я не совсем поняла, что он имеет ввиду, а в следующий миг услышала приближающийся звук мотора и, выглянув в окно, увидела подъезжающую к дому Ирис. Мотор затих, послышались быстрые шаги, и она влетела в холл. Мельком взглянув на меня и Майку, Ирис остановила свой взгляд на Кристофере.
- Валяешься? – презрительно проговорила она. – Ну, валяйся дальше.
- А что мне – плясать, что ли? – отозвался с дивана Крис.
- Почему ты не остановил их? – процедила Ирис. – Ты же все видел!
- Ну… - Кристофер пожал плечами. – Сначала я хотел… Но потом я представил рожи участников, которых наши фавориты сделают на глиссере, как стоячих, особенно, глупую рожу Тима и его стервозной сестрицы… И я понял, что все не так уж и плохо и игра стоит свеч.
- Дурак! – скривилась Ирис, не дослушав. – Дурак и дурак. Больше сказать нечего.
- Ну и не говори тогда, - ухмыльнулся Крис и уставился в потолок.
Ирис скрипнула зубами, закусила губу, и внезапно перевела взгляд на нас.
- Ну а что касается вас, - произнесла она мрачно, - то тут разговор особый и так просто вы не отделаетесь, тупые, своенравные, самовлюбленные и плюющие на всех кретинки…
И вдруг Майка, которая все это время молчала, глядя в пол, всхлипнула, сползла спиной по стене вниз и заплакала навзрыд, уткнув голову в колени. Я бросилась к ней, обняла и стала гладить по волосам, стараясь утешить. Ирис, кажется, была несколько обескуражена ее слезами, ведь пока мы жили в этом городе, никто из нас никогда не плакал.
- Хватит реветь… - растерянно проговорила Ирис.
- Да пошли вы все! – с проступившим отчаянием в голосе промолвила Майка сквозь плач. – Если все настолько ужасно, какого черта вы вообще поставили его в сарай, который у всех на виду и который любой дурак открыть может?! Вот и запрятали бы его куда-нибудь подальше, раз вы все такие умные и правильные!
Повисла тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями и обиженным сопением Майки. Ирис каким-то странным взглядом посмотрела сначала на Майку, затем на Кристофера.
- Чего заткнулась? – усмехнулся Крис в ответ на этот взгляд. – Майка права. По большому счету, ответственность лежит на нас. Это ведь мы такие всесильные, всемогущие и так далее, по сравнению с теми, кого могут сделать счастливыми пять шоколадок в день и бутылка клубничного молока.
- Да любому дураку же ясно, что такую вещь нужно держать под боком, чтобы в случае чего, они сами могли ей воспользоваться, - проворчала Ирис.
- Это не имеет значения, - покачал головой Кристофер. – За все отвечаем только мы. Сделали что-то неправильно? Значит, им плохо объяснили, как нужно делать правильно. А конкретно в этом случае, никто ничего не объяснял им вообще, положившись во всех возможных непредвиденных ситуациях на сообразительность их гениальной подруги, а также на ничтожно малую вероятность таких ситуаций.
Ирис молчала, глядя в сторону. Я не поняла, о чем они только что говорили, но теперь мне было ясно – мы с Майкой не такие уж совсем плохие, как это представлялось нам десять минут назад. И это было очень кстати, потому что Майка совсем расклеилась и по-прежнему сидела на полу, беззвучно вздрагивая. Я села рядом, вытянув вперед ноги, и обняла ее за плечи.
- Ой, только не надо вот этих душераздирающих картин! – с сарказмом сказала Ирис, глядя на нас. – Тоже хороши!..
Она вздохнула и опустилась в кресло. Кажется, она больше не злилась и, во всяком случае, решила не говорить нам всех тех ужасных слов, которые, наверное, хотела сказать, когда вошла сюда.
- И кстати! – Ирис бросила на Кристофера возмущенный взгляд. – Какого черта у вашей жестянки приказы этих двух дурочек имеют приоритет над моими?
- Разве? – удивленно вскинул брови Кристофер.
- Да! Я кричала ему остановиться, но он плевать хотел! Это объясняется только тем,
что эти две для него главнее!
Кристофер расхохотался.
- Я об этом даже и не знал. Мак говорил, что занес всех троих в реестр пользователей, но что он расставил такие приоритеты… Погоди-ка, я посмотрю. – Он чуть сдвинул брови, а затем фыркнул и рассмеялся. – Да, действительно, ты идешь после них. Наверное, кое-кто тебе не очень-то доверяет, а?
- Да пошел ты! – огрызнулась Ирис. – И какого черта ты смотришь? Ты же знаешь, что здесь не желательно использовать силу! Не видел, какие всплески вызывает воздействие на сингулярность этого мира?
- Да я же слегка только, я ведь ничего не меняю… - махнул рукой Крис. – Ладно! – Он вдруг резко поднялся, принял сидячее положение и, закинув ногу на ногу, как-то грустно усмехнулся и посмотрел на нас с Майкой. – Теперь главное, чтобы ваш любимый Мак не о узнал о вашем заезде. Сейчас что-нибудь придумаем…
- Не надо! – все еще всхлипывая, проговорила Майка, глядя в пол. – Не надо ничего придумывать. Я расскажу ему все, когда он вернется…
- Хм, - Кристофер с сомнением посмотрел на нее. – Что ж, довольно похвально, коли так. Уверена?
- Да, - тихо и непоколебимо ответила Майка, подняв на него свои мокрые глаза.
На этом разговор и закончился. А вечером вернулся Мак и мы с Майком пошли к нему и во всем повинились. Мы, конечно, знали, что он не будет на нас кричать, как Ирис, или высмеивать, как Кристофер. Но мы ожидали, что он хотя бы скажет что-нибудь осуждающее. Но Мак ничего не сказал. Он лишь посмотрел на нас со своей обычной, словно извиняющейся за что-то улыбкой, и налил нам чаю, а потом поставил на стол абрикосовое варенье и печенье с узором в виде сердечек, которое было такое же невероятно вкусное, как и то, что пекла иногда для нас Кайли. Или даже еще вкуснее. Только на том печенье, которым нас угощала Кайли, были изображены не сердечки, а наши лица – по одному на каждое. И мы легко узнавали себя: Майку – по точкам-веснушкам, меня – по прямой челке и Лаки – по хитрому выражению на кружочке лица.
И, сидя в тот вечер у Мака, мы с Майкой через пять минут уже и думать забыли про все наши невзгоды, и Майка смеялась и чем-то хвасталась, а я грызла печенье и думала, что как это хорошо, когда рядом с нами есть такие хорошие и добрые люди.
А ночью, когда я, вконец измотанная всем случившимся за этот день, уже забралась в свою уютную постель, ко мне в комнату вдруг вошла Майка. Она была в своей пижаме с котятами, а в руке сжимала подушку и одеяло.
- Можно, я у тебя посплю? – попросила она жалобно.
- Конечно, Май, - обрадовалась я, двигаясь к стенке. – Ложись в кровать, а я посплю в кресле.
- Нет! – твердо сказала Майка. – Я буду в кресле.
- Ну, хорошо… - не решилась поспорить я.
Майка придвинула одно из двух широких мягких кресел поближе к моей кровати, забралась на него с ногами и накрылась одеялом.
- Спокойной ночи, Волчонок, - тихо сказала Майка.
- Спокойной ночи, Май, - ответила я.
А потом я услышала, как Майка глубоко вздохнула. Видимо, она все еще немного переживала из-за случившихся событий.
Я уже проваливалась в сон, когда рядом раздался голос Лаки.
- Привет, герои, - проговорила она.
Лаки тоже не было дома с самого утра и она, наверное, только что вернулась, но по ее ироничному приветствию можно было догадаться о том, что она уже осведомлена обо всех наших подвигах.
- Привет, - сокрушенно вздохнула я.
- Да ладно вам расстраиваться, - тихо и ласково проговорила Лаки. – Ведь все закончилось хорошо.
Она подошла к Майке и погладила ее по голове, а потом точно так же погладила и меня.
- Ложись здесь, - тихо попросила Майка.
- Я только с улицы, - ответила Лаки. – Грязная.
- Никакая ты не грязная, - сказала я.
- Ложись уже, - едва ли не с возмущением потребовала Майка. – Вон, придвинь кресло.
Лаки не стала больше спорить, а пододвинула второе кресло и удобно устроилась в нем, вытянув ноги. Я вдруг ощутила легкий аромат полевых трав и цветов, просквозивший по комнате. Мне стало так хорошо, что про себя я пожелала, чтобы эта ночь никогда не кончалась, и чтобы утро не наступило.
- Опять в поле читала… - пробормотала я, засыпая.
- Да… - донесся откуда-то издалека ласковый шепот Лаки.
…Машину особенно сильно тряхнуло, и я подскочила на сиденье, ударившись макушкой о потолок. Ирис, сидевшая напротив меня чуть не въехала лицом мне в коленку, но вовремя подставила руку. Соня, которая дремала, положив голову ей на плечо, повалилась на сиденья за спину Ирис.
- Веди нормально! – крикнула Ирис Кайли. – Не бревна везешь!

Глава 5

- Ты хуже, чем бревно, - усмехнулась Кайли, чуть повернув голову. – Дорога очень скверная, поняла? Можешь сама порулить, если думаешь, что у тебя получится лучше.
Так ее, Кайли, подумала я и показала Ирис язык. Ирис пренебрежительно фыркнула, вновь устроилась на своем месте, и на этом разговор закончился. Анжела, сидевшая рядом со мной, тяжело вздохнула.
Я обняла ее и ласково погладила по голове, чтобы хоть немного подбодрить, хотя мне и самой было не очень-то весело и на душе скребли кошки от всех этих неожиданно свалившихся на наши головы событий и происшествий.
- Прекращайте ваши телячьи нежности, - скривилась Ирис, глядя на меня и Анжелу.
- О, тебя это настолько смущает? – удивилась Соня, сидевшая рядом с ней.
- Мне плевать, если честно, - с равнодушным видом ответила Ирис.
- Помнится, в том замке кое-кто как-то раз напился, чуть ли не до поросячьего визга, и сам лез ко всем обниматься, - ехидно прищурившись, посмотрела на нее Соня. – Интересно, кто же это был?
Окошки в этой дурацкой машине сделали только впереди и там, где мы сидели было не так светло, но даже в легком полумраке я сразу же разглядела, как лицо и уши Ирис налились краской. Она повернулась к ухмыляющейся Соне, открыла рот, ничего не сказала, закрыла и открыла снова. Соня, состроив глупую рожицу, тут же передразнила ее, похлопав губами, и расплылась до ушей.
- Иди к черту! – сказала Ирис, отчаянно вздернув нос кверху.
Соня рассмеялась и обняла Ирис.
- Ну, не обижайся! – примирительно проговорила она.
- На дур не обижаются! – буркнула Ирис, но из объятий Сони вырываться не стала, словно не замечая их.
- Ну, вот и хорошо! – улыбнулась Соня.
Я вдруг обнаружила, что отсидела себе уже всю задницу и стала думать, как бы устроиться поудобнее, может быть, даже прилечь на двух свободных креслах и положить голову Анжеле на колени, как вдруг машина остановилась, и звук двигателя затих.
- Все, - сказала Кайли, - приехали.
- Куда? – спросила я и, тут же забыв обо всем, просунулась в пространство между передними сиденьями.
- Да никуда, - усмехнулась Кайли. – Сейчас мотор закипит, да еще и дорога в гору пошла. Надо немного постоять.
- А… - разочарованно протянула я и уселась обратно.
Насколько я могла видеть со своего места, пейзаж за передним стеклом никак не изменился – вокруг была все та же безжизненная серо-желтоватая равнина под голубым безоблачным небом с еле заметной на ней полоской дороги, занесенной песком. Я заметила, как Лаки достала откуда-то из-под панели управления тоненькую потрепанную книжицу и развернула ее. По-моему, это была карта какой-то местности.
- Интересно было бы знать, где мы сейчас? – задумчиво проговорила она, листая страницы.
- В заднице! – пробубнила Ирис.
- С этим не поспоришь, - рассмеялась Лаки.
- А стоять долго? – поинтересовалась я.
- Ну, хотя бы полчаса, - подумав, ответила Кайли. – А лучше и подольше.
- Тогда, может, хотя бы выйдем наружу? – недовольно проговорила Ирис. – Там, наверное, посвежее, чем здесь. Да и салон хоть проветрится, а то надышали тут вшестером…
- Ну, если командир не против, - ехидно сказала Кайли, глянув на Лаки. - А то ведь снаружи нас могут поджидать в засаде толпы врагов.
- Командир не против, - так же ехидно прищурившись, ответила Лаки. – Только автомат свой не забудь, воительница. Виновата – Платиновый Хранитель.
- Язык без костей… - хмыкнула Кайли.
- Да уж кто бы говорил, - хмыкнула Лаки.
Мы высыпали наружу, оставив двери открытыми, и, обойдя фургон, зашли в тень, которую он отбрасывал. Тень была довольно длинной, наверное, до вечера было уже недалеко. Мы с Сонькой расстелили в этой тени два больших тряпичных покрывала, которые валялись в машине, и все расселись на них, а некоторые даже и разлеглись. Я с удовольствием растянулась на спине и закрыла глаза, чувствуя, как расслабляются затекшие во время езды мышцы. Для полного счастья мне не хватало только кружки клубничного молока или хотя бы воды и чего-нибудь перекусить, потому что ели и пили мы последний раз утром, да и то – по чуть-чуть…
Что-то тяжелое опустилось мне на живот. Я открыла глаза и увидела, что Ирис, которая сидела, прислонившись спиной к машине, положила на меня свои вытянутые скрещенные ноги. Я спихнула ее и повернулась на живот. Ее ноги вновь легли на меня. Особого неудобства это мне не доставляло, и я смирилась. Может быть, ей и впрямь так было удобнее.
- Сколько времени? – поинтересовалась Ирис, ни к кому не обращаясь.
- Без пяти, - лениво отозвалась Кайли, взглянув на свои наручные часы.
- Чего без пяти? – раздраженно спросила Ирис.
- Чтобы знать чего, - с язвительной ухмылкой ответила Кайли, - нужно спрашивать хоть чуть-чуть повежливее.
- Да что мы говорим! – взмахнула рукой Ирис.
- Без пяти семь, успокойся, - сказала ей Соня.
- Ну, зачем ты ей сказала? – с досадой проговорила Кайли. – Пусть бы еще немного позлилась. И вообще, откуда ты знаешь, что семь? У тебя же нет часов.
- Я видела это небо на протяжении десяти тысяч лет, - улыбнулась Соня. – Как ты думаешь, умею я определять время по космическим объектам из любой точки поверхности планеты?
- Ладно, ладно, я поняла, я очень глупая, простите меня, - буркнула Кайли.
Ирис с довольным видом показала ей язык. Кайли томно подняла глаза к небу.
Лаки вдруг поднялась, залезла в фургон и вернулась с бутылкой воды. Это была уже вторая бутылка, первую мы допили утром. Хорошо, что у этих людей была вода и мешок с сухим хлебом, иначе…
Мне что-то не очень хотелось думать, как было бы иначе.
- По три глотка каждому! – строго сказала Лаки.
Она уже протянула было бутылку Ирис, но внезапно остановилась и застыла, нахмурив взгляд и о чем-то задумавшись.
- Глотки у всех разные и посуды никакой нет, - покусывая губу, проговорила Лаки. – Может, мне самой всех напоить?..
Надо было прожить рядом с Лаки много лет, чтобы по чему-то неуловимому и неописуемому во всем ее облике понять, что она шутит.
- Иди в задницу, - устало сказала ей Ирис. – Дай сюда бутылку. – Она, не вставая, дотянулась до бутылки в руке Лаки, забрала ее и отпила. – Все! Три глотка. Теперь можете сколько угодно пускать туда свои слюни.
Кайли взяла у нее бутылку, отпила воды и открыла рот.
- Теплая, - проговорила Соня, глядя на Кайли и довольно засмеялась.
Кайли, произнеся это же слово одновременно с Соней и с той же интонацией, изумленно уставилась на нее.
- Ты что, мысли читаешь?.. К тебе сила вернулась?! – воскликнула она радостно, едва не плеснув из бутылки на землю.
- Да нет, успокойся, - улыбнулась Соня.
- Но как ты?..
- Просто она живет уже десять тысяч лет, - проворчала Ирис. – И при каждом удобном случае будет теперь выпендриваться, блистая никчемными навыками предугадывания, которые дают ей ее сомнительные знания психологии.
- Прости, - примирительно посмотрела на нее Соня. – Мне просто хочется хоть чем-то всех подбодрить.
- Да не слушай ты ее, - сказала я Соньке, небрежно махнув рукой на Ирис. – Она всегда чем-нибудь недовольна.
Ирис надменно фыркнула и сердито посмотрела на меня, но даже и не подумала убрать свои ноги с моей задницы. Анжела протянула мне бутылку, и я отпила три глотка. Вода действительно была слишком уж теплая и не очень-то приятно было такую пить. Но – куда деваться… Я передала бутылку Соне.
- Иногда мне кажется, что здесь все совсем как у меня дома, - тихо проговорила Соня, глядя на небо.
Ирис снова фыркнула.
- Ага, только здешний Юпитер никто не долбал метеоритами и не сбивал с орбиты, и поэтому здесь он не маячит жутким красным волдырем на полнеба, - с иронией сказала она.
- Ну, вообще-то, да, - улыбнулась Соня. – Но это уже мелочи. Я имела в виду общее впечатление.
- Мелочи… А скажи, - вдруг серьезно посмотрела на нее Ирис, - как тебе было там, у нас?
- В вашем городе?
- Да.
Я подложила под голову руку, чтобы было удобнее лежать и слушать.
- Не знаю, - задумчиво ответила Соня. – Честно говоря, мне казалось, что там все как будто под водой… Словно время остановилось. Или течет, но очень медленно.
- Да, есть такое, - кивнула Ирис, глядя вниз. – И мы не знаем, почему так. И люди там практически не стареют, и даже без всякой абсолютной силы и форсирования генного кода. И умирают совсем не так, как в других мирах.
- Идеальный мир, - пробормотала Соня.
- Да нет, какой он к черту идеальный? Хоть он и благополучнее многих, но всякой дряни и там хватает. Одна Элиза чего только стоит…
- Я не об этом, - сказала Соня, опустив глаза. – Совсем не об этом… Идеал – это ведь не всегда полное благополучие. Я когда-то думала об этом и приходила к мысли, что должна существовать какая-то идеальная по всем параметрам середина, только никто не знает, что это за параметры и какими они должны быть в идеале… - Соня подняла задумчивый взгляд на Ирис. Ирис насмешливо заломила бровь. – Но я так ни до чего и не додумалась, - улыбнулась Соня.
- Ну, еще бы, - усмехнулась Ирис, с иронией посмотрев на нее. – Это тебе не лепешки на рынке воровать.
Сонька весело рассмеялась. И Ирис засмеялась тоже и слегка толкнула ее в плечо.
- Скорее всего, Соня права, - проговорила Лаки. – Очень вероятно, что нулевой мир действительно является своеобразной точкой отсчета для всех вероятностных сингулярностей, образующих другие миры.
- Началось! – Ирис состроила неприятную рожицу. – Сонь, в следующий раз лучше не касайся всяких околонаучных тем, чтобы нам не пришлось выслушивать научные изыскания самых умных, не таких, как мы, темнота, людей.
- Да нет у меня никаких изысканий, - отмахнулась от нее Лаки. – Я тоже ни до чего не додумалась. Но вот вам пища для размышлений: не существует ничего бесконечного. И если нулевой мир – это начало, то где же тогда конец? И как он выглядит? И не является ли он чем-то страшным?
Меня почему-то пробрала неуютная дрожь от ее последних слов. И хоть я и мало что поняла из этого разговора, мне стало как-то не по себе.
- Сама ешь свою пищу для размышлений, если тебе это так нравится, и не забивай другим голову, - устало произнесла Ирис.
- А знаете, что меня утешает? – с невеселой усмешкой проговорила Кайли, крутя на пальце ключ от машины. – Если мы тут помрем, нашей вины в этом не будет. Во всем будет виноват этот тупица.
- Давайте не будем раньше времени предаваться пессимизму, - сказала Лаки, принимая из рук Сони бутылку и завинчивая на ней крышку.
- Пей давай! – возмущенно потребовала я, потому что, наперед зная все Лакины фокусы, следила за ней и видела, что она так и не притронулась к воде.
- Я уже попила, - не моргнув глазом соврала мне эта сучка.
- Ничего ты не пила, я же следила! – возмутилась я. – Хочешь получить на орехи?
- Ладно, ладно! – засмеялась Лаки. – Вот смотри. – И она, хитро глядя на меня, отпила три глотка из бутылки. – Теперь довольна?
Я присмотрелась к бутылке, заметила, что после того, как горлышко побывало в губах Лаки, воды в ней и впрямь стало меньше, и удовлетворенно кивнула. Лаки красноречивым прищуром глаз пообещала мне жестоко со мной расквитаться, и я таким же прищуром показала ей, что готова к расплате в любое время. На этом дело закончилось и Лаки убрала бутылку с водой в машину.
- Кстати, я знаю, как проверить, следит ли Крис за нами или нет, - сказала вдруг Ирис и все посмотрели на нее.
Она убрала с меня ноги и дотянулась до оружия, лежащего недалеко от нее. А в следующий миг у меня упало сердце, потому что я увидела, как Ирис приставила ствол автомата к своему подбородку. В глазах ее светился злой и решительный огонек, а зрачки сузились. Я судорожно глотнула. Моей первой мыслью было вырвать оружие из ее рук, но я испугалась, что это приведет к выстрелу. Тогда я умоляюще посмотрела на Лаки, ища у нее помощи. Лаки улыбалась, глядя на Ирис. Мой взгляд она заметила и, переглянувшись со мной, показала глазами, что все хорошо. И я успокоилась.
- Совсем сдурела! – оторопело посмотрела на Ирис Кайли.
- Ничего, в стволе нет патрона, и предохранитель не снят, - сказала Лаки. – Но сама по себе идея достаточно хорошая и крайне информативная. Вот только неоправданно рискованная, потому что есть шанс лишиться нашей милой подруги, которую мы все любим, хотя и непонятно за что.
Ирис, услышав слова Лаки, придирчиво посмотрела на оружие, видимо, соображая, как сделать так, чтобы оно стреляло.
- Стойте! – сказала вдруг Соня, сосредоточенно о чем-то думая. – Ирис, убери автомат. Что-то здесь не так. – Она нахмурилась и поджала губы. – У меня с самого утра в голове вертится одна мысль. Я не очень хорошо во всем этом разбираюсь, но, по-моему, здесь кое-что не сходится. Вот, смотрите, как я это вижу: возможность синхронизации…
Соня продолжала говорить, но я уже не понимала значения большинства слов, которые она употребляла в своей речи. Я только видела, что лицо Ирис, глядевшей на нее снизу вверх, постепенно вытягивается. Выслушав длинную тираду Сони, Ирис начала свою, сначала неуверенно, а потом все более и более увлекаясь. К разговору неожиданно подключилась Лаки и тоже стала сыпать непонятными фразами, не давая Ирис и Соне даже рта раскрыть.
Я отлежала руку, но больше подложить под щеку было нечего, и я, тяжело вздохнув, лишь немного размяла ее и снова улеглась в том же положении. Анжела, увидев, наверное, как я мучаюсь, встала со своего места и села рядом со мной. Я тут же положила голову на ее мягкую и упругую ногу выше колена, и закрыла глаза. И на какой-то миг мне показалось, что джинсы Анжелы пахнут нашим домом…
- Что за бред вы несете? – встряв в обсуждение всяких заумных вещей, устало посмотрела на остальных Кайли. – Любой школьник знает, что при дивергенции сингулярности двух разных вселенных…
Она уверенно начала объяснять что-то непонятное, но в нее тут же вцепилась Лаки, а потом подключились и Ирис с Сонькой. Кайли яростно заспорила, но вскоре, под тройным натиском умолкла, с сомнением закусила губу и больше уже не умничала.
- Пожалуй, в этом что-то есть, - задумчиво проговорила она. – Конечно, это все – лишь ваша теория, но если так, то мы…
- То мы покойники! – зло сказала Ирис. – Придурок! Безмозглый кретин!
- Кто? – осторожно спросила Анжела и левым ухом, на котором я лежала, я услышала, как голос прокатился у нее по ноге. Это было забавно.
- Кристофер, - ответила Ирис.
- Почему? – спросила я.
Ирис молча глядела в землю под ногами и задумчиво кусала губы.
- Из-за некоторых особенностей и принципов вселенной, - тихо сказала Лаки, посмотрев на меня и Анжелу, - переход сюда был возможен только один раз. Как только Кристофер ушел отсюда, кое-что изменилось между нашей вселенной и этой, и вернуться сюда опять для него стало невозможным. И для Мака тоже. По крайней мере до тех пор, пока степень синхронизации не достигнет… Простите. В общем, пока к Ирис и Соне не вернется их сила.
Думаю, Анжеле, как и мне, было не особо понятно, что случилось, но одно мы поняли наверняка – помощи нам ждать неоткуда. И если раньше где-то в глубине моего сознания и теплилась маленькая, но стойкая надежда на то, что Мак придет за нами, как только запахнет жареным, то теперь становилось ясно – рассчитывать в случае чего придется только на себя.
- Не умалчивай мою роль во всем этом, - вздохнула вдруг Соня. – Это все из-за меня. Если бы с вами была только Ирис, ограничения для Мака и Криса не существовало бы.
- Да брось, при чем здесь ты? – резко оборвала ее Ирис. – Не ты притащила нас сюда.
Соня лишь снова сокрушенно вздохнула и ничего не ответила.
- И что мы теперь будем делать? – тихо проговорила Кайли, уныло и бессмысленно глядя в землю.
- То, что мы делали до этого, - пожала плечами Лаки. – Не будем падать духом и постараемся выжить.
- Но мы же теперь совсем одни… - Кайли вскинула глаза и обвела всех потерянным взглядом, которого я раньше у нее не замечала. – Совершенно одни. Невообразимо далеко от дома. И совершенно беззащитны. И если мы тут умрем, то всё… - у Кайли задрожал подбородок и она как-то жалобно улыбнулась.
Соня шагнула к ней и обняла.
- Тише, тише, - негромко и ласково проговорила она. – Не надо так отчаиваться. Ты не одна, мы все с тобой и все хорошо. Не раскисай. Подумаешь – другой мир. Мы ведь с тобой и ты всегда можешь на нас положиться. – Соня чуть отстранилась и с теплой улыбкой посмотрела на Кайли. – Ну, успокоилась?
Кайли шмыгнула носом и кивнула.
- Вот и хорошо, - сказала Соня и погладила ее по волосам.
Кайли закрыла глаза, вздохнула и, кажется, собралась. Не знаю, чего она так испугалась. То есть, понятно, конечно, что здесь не бассейн с лежанками и холодильником, набитым бутербродами, но с нами бывало и похуже, чем сейчас. А сейчас паниковать рано – вокруг никого, пешком тащиться не приходится, оружие есть, еды и воды хватит еще дней на пять, а к тому времени что-нибудь придумаем. И главное – нас много. А вот когда ты одна, и у тебя осталась последняя бутылка воды, и до дома десять дней пути, а на твоих плечах висит рыжая дура, которая не может ступить и шагу – вот это действительно страшно. Очень страшно.
Я с теплотой посмотрела на Лаки. Лаки о чем-то думала, закусив губу.
- Ладно, поехали! – Ирис тяжело поднялась на ноги и отряхнула одежду. – Нечего сидеть, надо найти воду, иначе точно здесь подохнем.
Мы собрались, залезли в фургон и снова расселись по привычным местам. Я подумала, что опять придется всем толкать, чтобы завести мотор, но он завелся и так.
Машина натужно заурчала, взбираясь вверх по склону, а когда мы, наконец, оказались на вершине, фургон вдруг остановился.
- Вот теперь, кажется, точно приехали… - растерянно проговорила Кайли.
Я вскочила с места и, опередив Ирис и просунувшись между сиденьями, через лобовое стекло увидела далеко впереди и внизу под нами большой серый город, захлебнувшийся в песках.