Семейный портрет

Семейный портрет

Семейный портрет

- Этот семейный портрет несколько раз менялся в течение моей жизни. Обязательно сохраните его после… - сказал Фрэнсис. Сейчас он лежал в кровати, в гостиной своего дома, где он провёл почти всю свою очень долгую и невероятную жизнь, возвращаясь в самые ответственные моменты.

- Конечно, дедушка. А почему ты так мало рассказывал нам о своей жизни? - спросила Мелани, его 15-летняя правнучка, которой очень нравился полный тайн старик с длинной седой бородой, напоминающий ей некоего волшебника из детских сказок.

- Милая, не думаю, что у меня была возможность, так как моя жизнь настолько необычна, что мало кто готов был поверить в то, что я могу рассказать. А всё нестандартное в нашем мире воспринимается в штыки, и основной вывод - это психическое расстройство. Сейчас мне, пожалуй, уже нечего бояться, потому что я думаю, мне не грозит в моём почтенном возрасте загреметь в психиатрическую больницу, ты согласна?

- Я с удовольствием бы послушала тебя, дедушка. И у меня как раз сейчас много свободного времени. Я очень хочу провести его с тобой! Мне кажется - ты на данный момент единственный человек, которому я смогла бы поверить, даже если ты собираешься рассказать мне что-то полностью безумное.

- Как скажешь, дорогая. А мне кажется, что ты - единственный человек, которому я смог бы доверить свои тайны. И ещё хочу предупредить тебя, что, учитывая мою историю, самое главное со мной ещё не произошло и мне чрезвычайно интересно, чем это всё закончится. Проблема в том, что скоро я уже не смогу об этом рассказать. А пока слушай.

Этот портрет действительно много значит для меня. Не только потому, что это семейная реликвия или воспоминания детства, но ещё и потому, что он всегда являлся ориентиром для меня, некоторым объяснением происходивших со мной событий, подсказкой, когда мне казалось, что я сошёл с ума.

Я помню тот день, когда собралась вся наша семья и впервые к нам пришёл Мистер Грэй, папин знакомый художник. Он усадил бабушку и маму в первый ряд. Вся мужская часть нашей семьи всё время стояли. Потом дедушка жаловался на боль в ногах. Это продолжалось пару часов, но портрет не был окончен, через несколько дней Мистер Грэй снова пришёл, и всё повторилось. Только в тот раз дедушку посадили на высокий табурет, чтобы всё ещё казалось, что он стоит, но нагрузка на ноги была не такая сильная. Нам с братом тоже было сложно устоять на месте, мы оба были гиперактивные, и эти часы без движения казались нам сущим адом. По окончании сеанса, мы бежали во двор и просто отрывались там, стоя на голове, чтобы куда-то сбросить накопившуюся лавину внутренней энергии.

Как то раз мой брат Оливер свернул себе шею, прыгая на батуте. Травма была настолько серьёзная, что врачи не смогли ничего сделать, он умер. Ему было 12. Мне соответственно 10. Вся семья погрузилась в траур. Портрет было решено закончить уже без нас, Мистер Грэй дописал его по памяти, так как основные элементы были уже на тот момент готовы. Портрет повесили над камином, в самом посещаемом месте дома, чтобы никто из членов семьи никогда не забывал о нас, как о семье: я, мой брат Оливер, отец, мать, мамин родной брат Эд (тогда ему было около 20), бабушка и дедушка (родители мамы). Таким образом, я очень хорошо запомнил его таким, каким он был изначально. Каждый день я подолгу его рассматривал, и мог рассказать обо всех его деталях, даже самых неприметных, например, во что каждый был одет, сколько складок было на бабушкиной юбке или то, что у мамы, которая сидела впереди, на безымянном пальце левой руки было кольцо с белым красивым камнем. Она редко его носила, так что это был эксклюзив. Предвосхищая твой вопрос, Мелани, да - сейчас ты не видишь этого кольца, но об этом я и собираюсь тебе рассказать.

Мне было 12, когда со мной начали происходить странные события, перевернувшие мою жизнь. Я ехал на велосипеде из школы. Мне пришлось задержаться, так как в тот день у нас была репетиция одного спектакля для школьного вечера, и все актёры, включая меня, чувствовали себя уставшими после тяжёлого спортивного марафона за пару часов до этого, они играли свои роли из рук вон плохо, чем очень расстраивали режиссёра. Мы повторяли одни и те же сцены бесчисленное количество раз, что ещё больше приводило нас в состояние уныния и безысходности. Я очень хотел поскорее приехать домой и просто лечь спать, так как сил ни на что другое больше не осталось, организм требовал только отдыха. Я решил немного срезать свой путь и поехал через небольшой лесопарк, после которого мне необходимо было пересечь шоссе в очень опасном месте, где из-за поворота не видно приближающихся машин. Мать запрещала мне там ездить, но иногда я очень аккуратно нарушал данное ей обещание. В этот раз я доехал до шоссе и медленно, внимательно прислушиваясь, стал выходить из лесопарка, крепко держась за свой велосипед. Прямо передо мной на другой стороне шоссе стоял знак “обгон запрещён”, который должен был подсказать водителям, что здесь нужно быть осторожным. Как я тогда думал, водители - это такой народ, который, сев за руль, соблюдает все правила дорожного движения, ведь на них лежит огромная ответственность. За полминуты, пока я убеждался в безопасности дальнейшего своего движения, я решил, что пора. Я попытался как можно быстрее перейти шоссе, но вдруг из-за поворота показался минивэн. Я остановился, как вкопанный. Не понимаю почему. Я должен был наоборот ускорить шаг и уже был бы на другой стороне. Но нет, что-то меня остановило. Я стоял и смотрел на водителя, пока он, приближаясь ко мне на большой скорости, широко раскрыв от ужаса глаза, неистово жал на тормоза, сопровождая неизбежное столкновение отвратительным скрипом и визгом, издаваемым своим ни в чём не повинным железным другом. Время замедлилось и всё, что я помню, это его взгляд, визг и потом удар. Дальше я отключился.

Я был уверен, что это конец. Мне было жаль себя и того водителя, которому я тоже испортил жизнь своим дурацким решением перейти это шоссе. Но я очнулся в больнице. Я определённо был жив.