Семь ключей от будущего. Песнь забытого Лорда

Глава 1

Тихое, убаюкивающее гудение двигателей «Стрижа» было лучшей колыбельной во всей галактике. Мягкий, янтарный свет аварийных ламп заливал кают-компанию, превращая её в маленький уютный кокон. Я лежала на старом, видавшем виды диване, и моя голова покоилась на широкой груди Кайдена. Его рука нежно перебирала мои рыжие волосы, а губы время от времени касались моего лица, оставляя за собой дорожку из лёгких, невесомых поцелуев. В такие моменты мир сужался до размеров этой комнаты, до тепла его тела и мерного, уверенного стука его сердца под моим ухом.

И всё же, несмотря на это долгожданное умиротворение, внутри меня шевелился неприятный, колючий комок вины. Воспоминания о нашей недавней ссоре всё ещё обжигали. Я наговорила ему столько всего… столько резких, несправедливых слов, рождённых в пылу гнева и страха за наше будущее. Он молчал, слушал, и его непроницаемое спокойствие бесило меня ещё больше, пока я окончательно не выдохлась, оставив после себя лишь звенящую, тяжёлую тишину. А теперь мне было стыдно до кончиков волос.

Я чуть отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. Его небесно-голубые глаза смотрел на меня с такой нежностью, что стало совсем не по себе.

— Кай… Мне так неловко, — тихо проговорила я, и мой голос прозвучал хрипло и неуверенно. — Я вела себя… отвратительно. Наговорила тебе столько гадостей. Прости меня, пожалуйста.

Лёгкая, едва заметная усмешка тронула его губы. Он притянул меня ближе, не давая отдалиться ни на миллиметр.

— Нет… Ты была великолепна в своём гневе. Яростная, как сверхновая, — его голос был низким, бархатным рокотом, который всегда заставлял что-то внутри меня трепетать. — И, если быть честным до конца, я это заслужил. Заставил тебя волноваться.

— Но я не должна была… — начала было я, но он мягко коснулся моих губ пальцем, призывая к молчанию.

Его лицо стало серьёзным, усмешка исчезла. Он смотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде была такая глубина, что я почувствовала себя совершенно беззащитной, словно он видел меня насквозь.

— Аска. Я готов простить тебе всё, что угодно. Каждое слово. И знаешь, почему? — он сделал короткую паузу, словно давая мне время подготовиться к чему-то важному. — Потому что я люблю тебя. Люблю твой острый ум, твою дерзость, твою упрямую гордость. Люблю твою ярость и даже твою уникальную способность чинить плазменные трансформаторы, исключительно когда ты злишься.

Мир замер. Гудение двигателей, свет ламп, далёкие звёзды за горизонтом — всё это исчезло, растворилось. Остались только его слова, повисшие в воздухе. «Я люблю тебя». Это было впервые. Он сказал это так прямо, так открыто, без всяких полунамёков и недомолвок, которые так свойственны, с виду, сильным и смелым мужчинам, что моё сердце забыло как биться, а потом заработало с удвоенной силой, разгоняя по венам волну обжигающего, чистого счастья.

Вместо ответа я подалась вперёд и поцеловала его. Это был долгий, нежный поцелуй, в который я вложила всё моё оглушительное облегчение, благодарность, моя запоздалая нежность и ответ на его признание, который я не смогла выразить словами. Я вложила в этот поцелуй всю себя, надеясь, что он поймёт без лишних фраз, что это взаимно.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, в наступившей блаженной тишине раздался бесстрастный, монотонный голос.

— Анализирую физиологические показатели. Пульс субъекта «Аска Редфорд»: сто двадцать четыре удара в минуту, что превышает норму покоя на девяносто шесть процентов. Пульс субъекта «Кайден Викант»: девяносто восемь ударов в минуту. Зрачки обоих расширены. Уровень окситоцина в крови, предположительно, превышает норму на триста процентов. Вероятность дальнейших действий репродуктивного характера в ближайшие десять минут — восемьдесят семь целых и три десятых процента.

Мы одновременно повернули головы. В дверном проёме кают-компании бесшумно зависла белая металлическая капля с единственным синим оптическим сенсором. Майзер. Чтоб его…

— Майзер, — простонала я, пряча пылающее лицо на груди Кайдена. — Ты можешь хоть раз в жизни не портить момент?

— Я не порчу момент, — бесстрастно возразил дрон, подлетая чуть ближе и сканируя нас своим сенсором. — Я его документирую и анализирую для последующего составления отчёта о твоём психоэмоциональном состоянии. Подобные всплески эндорфинов полезны для нервной системы после стрессовой ситуации. Статистически, пары, которые активно выражают физическую привязанность после конфликта, имеют на семнадцать процентов больше шансов на долгосрочные отношения.

Кай тихо рассмеялся, его грудь завибрировала у меня под щекой. Он выглядел совершенно невозмутимым.

— Семнадцать процентов? Не так уж и много, тебе не кажется? Майзер, ты за кого нас принимаешь? — заметил он, с искренним любопытством глядя на дрона.

— Данный показатель значительно выше среднего для пар, состоящих из бывшего имперского инженера с повышенной склонностью к авантюризму и космического пирата с сомнительным прошлым и титулом лорда в изгнании, — невозмутимо парировал Майзер. — Для вашей демографической категории любой положительный процент уже является статистическим успехом. Рекомендую продолжать.

Я не выдержала и фыркнула от смеха, уткнувшись в его плечо. Этот несносный кусок металла умел разрядить обстановку, как никто другой.

— Спасибо за ценное мнение, Майзер, — саркастически поблагодарила я. — А теперь, будь добр, активируй режим энергосбережения где-нибудь в грузовом отсеке. Желательно, в самом дальнем углу.

— Запрос отклонён. Моя основная директива — оказывать тебе всестороннюю помощь и следить за здоровьем экипажа. В данный момент ты находишься в состоянии повышенной эмоциональной уязвимости. Согласно протоколу, я должен быть рядом.

Я закатила глаза, но уже не злилась. Кайден снова привлёк меня к себе, и его тихий смех всё ещё отдавался в груди. Наше хрупкое затишье продолжалось, и пусть оно было нарушено ворчанием старого робота, оно всё равно было нашим. Идеальным в своём забавном несовершенстве.

Глава 2

Запах жареного мяса и печёных корнеплодов ударил в нос так внезапно и мощно, что у меня на секунду закружилась голова. Мой мозг, привыкший к стерильному запаху протеиновых концентратов и корабельной вентиляции, кажется, впал в ступор, отчаянно пытаясь классифицировать незнакомые, но до дрожи приятные ароматы. На грубо сколоченном деревянном столе, который отец использовал и как верстак, и как обеденную зону, стояло огромное глиняное блюдо. В его центре возвышалась гора сочного, дымящегося мяса, окружённая румяными овощами, а рядом — запотевший кувшин с чем-то тёмно-красным и густым. Это был настоящий пир на краю галактики, в домике отшельника, который тридцать лет не видел гостей.

Мы с Кайденом, не сговариваясь, набросились на еду с жадностью оголодавших волков. Несколько минут за столом стояла благословенная тишина, нарушаемая лишь стуком вилок о тарелки и довольным урчанием. Я ела и не могла остановиться, чувствуя, как простое, настоящее тепло нормальной еды разливается по телу, прогоняя остатки напряжения и холода последних недель. Я мельком взглянула на Кайдена. Обычно такой сдержанный и суровый, сейчас он уплетал еду с таким искренним удовольствием, что на его щеке остался жирный след соуса. Удивительно, но это его ничуть не портило. Он поймал мой взгляд и едва заметно улыбнулся, не прекращая жевать. Это было так просто и так невероятно.

— Элиас, я не помню, когда в последний раз так ужинал, — первым нарушил молчание Кайден, отодвигая пустую тарелку. Он выглядел умиротворённым и до смешного домашним в этом простом интерьере. — Наверное, в очень далёком детстве, когда отец ещё был жив. Он любил устраивать такие пиры после удачной охоты. Спасибо.

Отец, который до этого момента с какой-то задумчивой нежностью наблюдал за нами, медленно кивнул. Он почти не притронулся к еде, лишь вертел в руках стакан с тёмным напитком.

— Вот и я подумал, что хватит питаться концентратами, — его голос звучал ровно, но я уловила в нём новые, незнакомые нотки. — Знаешь, пока тебя не было, я тут покопался в старых записях… и в своей голове. И нашёл кое-что интересное.

Он сделал паузу, и я напряглась, ожидая очередного предостережения или лекции о том, в какую безнадёжную авантюру мы ввязались. Но взгляд отца был другим — не осуждающим, а… усталым и одновременно решительным.

— Я всё ещё считаю вашу затею безумием, — серьёзно произнёс он, обводя нас тяжёлым взглядом. —Шансы на успех ничтожны, а риски колоссальны. Но, глядя на вас… на то, как вы, двое ненормальных, готовы бросить вызов всей Империи и её теням… я понял, что устал прятаться.

Он залпом осушил свой стакан и с глухим стуком поставил его на стол, словно подводя черту под своим прошлым.

— Вы вдохновили меня, чтоб вас. Старого, трусливого отшельника. Я решил, что хочу не просто доживать свой век в этой глуши, а жить. По-настоящему. И если уж возвращаться в большую науку, если уж снова пачкать руки в машинном масле и квантовых вычислениях, то делать это не ради безликой Империи, которая меня сломала. А в лаборатории возрождённого Дома Викант.

В комнате повисла оглушительная тишина. Я смотрела на отца, и у меня в горле встал ком. Тридцать лет он провёл здесь, в добровольной ссылке, похоронив свой гений под толстым слоем страха и вины. И теперь он готов был вернуться ради нас.

Кайден медленно поднялся из-за стола. В его глазах было столько уважения и благодарности, что я никогда прежде не видела его таким. Он подошёл к отцу и почтительно протянул ему руку.

— Для Дома Викант это будет величайшая честь, доктор Элиас Вейн.

И в этот торжественный, почти пафосный момент, в дверном проёме снова материализовался Майзер.

— Анализирую заявление субъекта «Элиас Вейн», — бесстрастно сообщил дрон, и его синий сенсор мигнул. — С учётом его интеллектуального потенциала и опыта в работе с технологиями Предтеч, вероятность успеха вашей миссии возрастает на тридцать восемь целых и семь десятых процента. Это выводит предприятие из категории «гарантированный суицид» в категорию «крайне рискованная авантюра с призрачным шансом на выживание». Мои поздравления. Рекомендую закрепить устное соглашение письменным договором во избежание дальнейших эмоциональных колебаний со стороны субъекта.

Я не выдержала и фыркнула, а потом рассмеялась сквозь подступившие слёзы. Отец посмотрел на жужжащий шар, потом на меня, и на его суровом лице впервые за долгие годы появилась настоящая, тёплая улыбка.

— Кажется, мне придётся привыкать к твоему помощнику, дочка.

— Привыкай, пап, — я встала и обняла его так крепко, как только могла. — Теперь мы команда. Крайне рискованная команда с призрачным шансом. Звучит как раз в нашем стиле.

***

Смех, наполненный облегчением, прокатился по маленькой комнате, и на одно короткое мгновение мне показалось, что всё действительно будет хорошо. Что мы готовы свернуть горы, а если повезёт, то и парочку имперских крейсеров в придачу. Мой отец, Кайден и я — три разных мира, три осколка разбитых судеб, которые столкнулись по воле случая и теперь были связаны одной, до смешного безумной целью. Даже Майзер, кажется, замер в воздухе, и его оптический сенсор излучал чуть меньше скептицизма, чем обычно.

Когда первая волна эйфории схлынула, отец снова посерьёзнел. Он опёрся на стол обеими руками, и я увидела, как изменился его взгляд. Пропали страх и застарелое чувство вины, а на их место пришла холодная, лазерная сосредоточенность гениального учёного, который наконец-то вернулся к работе всей своей жизни.

— Итак, раз уж мы покончили с сантиментами, пора поговорить о деле, — начал он. — Восстановить Дом Викант — это не просто крикнуть об этом на всю галактику. Вам нужны союзники. Могущественные союзники, чей голос заставит прислушаться даже самых упрямых имперских лордов. И я знаю, с кого следует начать.

Он посмотрел прямо на Кайдена, и в его глазах промелькнула тень давних воспоминаний.

Глава 3

Каюта лейтенанта Максимилиана Веста на флагмане «Неукротимый» была настоящим храмом имперского порядка. Идеально натянутое, без единой складки, покрывало на койке. Отполированная до зеркального блеска металлическая поверхность стола, на которой датапад лежал под выверенным углом в девяносто градусов к краю. Безупречно отглаженный парадный мундир висел в шкафу, словно священное облачение. Всё в этом месте кричало о дисциплине, выдержке и абсолютном контроле. Всё, кроме его хозяина.

Сам лейтенант Вест сейчас мерил шагами небольшое пространство от стены до стены, и его движения были далеки от офицерской выправки. Он напоминал запертого в тесную клетку хищника, который ищет слабое место в прутьях. Макс был в ярости. Не в той холодной, расчётливой ярости, что помогала ему принимать решения в бою, а в грязной, унизительной, бессильной злобе, от которой темнело в глазах и сводило скулы.

Имя этой ярости было Грамм. Огромный, пахнущий горелым маслом и мокрой шерстью механик-урсид. Гора седых мышц, которая посмела… посмела шантажировать его. Его, лейтенанта Максимилиана Веста, элитного офицера имперского флота, выпускника академии с отличием! Мысль об этом была настолько омерзительной, что Макс остановился и с силой ударил кулаком по сейфу, у шкафа. Металл глухо отозвался, но боли он почти не почувствовал — её заглушал внутренний пожар.

Он всё ещё видел перед глазами эту самодовольную ухмылку на медвежьей морде Грамма, его маленькие, умные глазки-бусинки, в которых плясали огоньки триумфа. Урсид не угрожал, а наслаждался каждым мгновением, упивался своей внезапной властью над тем, кто по всем законам вселенной стоял на много ступеней выше. Он, Макс, превратился в игрушку в мохнатых, пропахших мазутом лапах грязного механика.

Ярость, холодная и острая, как осколок криогенного кристалла, вонзилась ему под рёбра.

«Как? Как это вообще могло случиться? Я был уверен, что мой план был безупречен. Каждая деталь, каждый шаг, каждая возможная переменная — всё было просчитано и взвешено. Но я упустил одно. Одну рыжую, наглую, совершенно невозможную переменную. Аску Редфорд.»

Макс замер посреди каюты, сжав кулаки так, что костяшки побелели. Эта девчонка. Эта самонадеянная выскочка с разводным ключом наперевес и саркастичной ухмылкой. Он списал её со счетов, посчитал простой помехой, мелким раздражающим фактором на пути к цели. Какая фатальная и унизительная ошибка. Она не просто выжила там, где не должна была. Она что-то сделала, что-то сказала. Она каким-то немыслимым образом добралась до самого Грамма, влезла в голову к старому инженеру и отравила его разум своим ядом.

Но откуда она могла знать? Она не могла знать всего. Это исключено. Она простой механик, выросший на задворках галактики, откуда ей было известно о моих сделках, о моих истинных целях? Ответ пришёл сам собой, обжигая мозг своей очевидной, омерзительной простотой. Пират. Грязный пират Кайден «Рейвен» Вольф.

«Ну конечно. Это он. Он ей всё рассказал! Этот отброс общества, этот неудачник, играющий в благородного разбойника. Я доверился ему, заключил сделку, полагая, что его жадность и ненависть к Империи делают его предсказуемым и управляемым. Я думал, что дёргаю за ниточки, сливая ему информацию, которая должна была привести меня к артефактам, руками грязного пирата, раньше всех. А он… он использовал меня. И когда на горизонте появилась эта рыжая дрянь, он, не задумываясь ни на секунду, предал меня. Слил ей всё, чем я с ним делился, выставив меня главным злодеем в этой паршивой пьесе.»

Макс живо представил их вместе на борту какого-нибудь ржавого корыта. Его — с этой его фальшивой ухмылкой главного хищника. Её — с наглым, самодовольным блеском в голубых глазах. Они смеются надо Максом. Обсуждают, как легко провели элитного имперского офицера, как дёшево он им обошёлся. Унижение захлестнуло Макса горячей, мутной волной. Они разрушили его план. Они растоптали его честь и имя, всё, чего он добивался годами безупречной службы.

Ярость сменилась ледяной, кристальной ненавистью. Это больше не игра за власть и древние артефакты. Теперь это личное. Они думают, что победили? Какие же они наивные и жалкие глупцы. Галактика не так велика, как им кажется. И нет в ней такого тёмного уголка, где можно было бы спрятаться.

«Я найду их. Во что бы то ни стало. Я вырву этот корабль из-под командования Валериуса, если потребуется. Я подниму на уши всю имперскую разведку, я обращусь к „Тени“, я продам душу самому дьяволу, но я доберусь до них. И когда этот момент настанет, я не буду торопиться. О нет. Я заставлю их заплатить за каждую секунду этого унижения. Я сотру с лица пирата его надменную усмешку, а потом медленно вырву из глаз этой девчонки её дерзкий, непокорный огонёк.

— Я раздавлю вас, — прошипел я в оглушительную тишину каюты. — Раздавлю, как двух живучих пресмыкающихся.»

Взгляд Макса упал на датапад. На экране высветилось очередное сообщение с капитанского мостика. На этом безмолвном вестнике его позора появился сухой, казённый, безликий текст: «Экстренное совещание высшего командного состава. Ваше присутствие не требуется». Два коротких предложения, которые ранили хуже пощёчины. Внезапный, неконтролируемый импульс пронзил его насквозь. Он схватил устройство со стола и со всей силы швырнул его об стену. Раздался оглушительный треск пластика и звон разбитого экрана. Осколки брызнули на безупречно чистый пол, нарушая идеальный порядок персональной тюрьмы лейтенанта.

Макс стоял, тяжело дыша, и смотрел на дело своих рук. В разбитом экране отражалось его искажённое лицо. Ярость не ушла. Она лишь затаилась, сгустилась, превратившись в холодную, твёрдую как алмаз решимость. План не рухнул. Он просто изменился. Теперь у него была новая, куда более сладкая и главная цель. Имя ей было — месть.

Первое и самое главное, необходимо ликвидировать Грамма. Стереть эту проблему, превратить её в горстку пепла и развеять по звёздному ветру. Как легко это было бы сделать где-нибудь в тёмном переулке на захудалой планете. Но здесь? На борту флагмана, где каждый чих фиксируется десятками сенсоров, а каждый шаг отслеживается службой безопасности? Любой несчастный случай будет выглядеть подозрительно. Грамм — старший механик, один из лучших в своём деле. Его внезапная гибель где-нибудь в недрах инженерного отсека вызовет полномасштабное расследование. Капитан Валериус не из тех, кто списывает смерть ценного специалиста на производственную травму, он будет копать до самого ядра реактора, если понадобится.

Глава 4

Осознание того, что он больше не тащит эту ношу в одиночку, свалилось на Грамма с облегчением, будто с его мохнатых плеч сняли плазменный двигатель. Он нашёл союзника в лице самого главного начальника на этом корыте. Старый механик нутром почуял, что пора выкладывать все карты на стол, даже самые грязные и потрёпанные. Прятать козыри в рукаве больше не было смысла, когда на кону стояла не только его шкура, но и судьба той самой рыжей занозы, которую он считал своей ученицей.

Он шагнул ближе к капитану, стараясь не грохотать подошвами по металлической палубе. Его низкий, рокочущий голос, привыкший перекрикивать рёв реакторов, превратился в напряжённый шёпот.

— Капитан… Дело дрянь. И всё гораздо хуже, чем вы думаете. Наш лейтенант Макс — не просто скользкий тип как пролитая отработка. Он убийца и предатель. И ещё… Аска… инженер Редфорд… Девчонка жива. Вот только она с пиратом, Рейвеном, которого разыскивает имперский флот. Макс пытался их обоих поджарить, подстроив взрыв в доках, на планете Ги. Она мне всё рассказала.

Грамм на секунду замолчал, переводя дух. Он полез в карман своего комбинезона и вытащил небольшой дата-чип, замаскированный под обычный шестигранный болт.

— Вот. Здесь всё. Сообщения от Редфорд. Записи переговоров лейтенанта, собранные мной на корабле. Схемы зашифрованных каналов связи и доказательства его сговора. Я не спешил нести это вам. Хотел сначала выяснить, кто дёргает за ниточки этого красавчика. Не хотелось спугнуть главную крысу.

Валериус слушал не шелохнувшись, его лицо было непроницаемым. Он не удивился и не выказал шока, лишь в глубине его глаз полыхнул холодный, яростный огонь. Капитан медленно взял из лапы урсида крошечный чип, словно тот был детонатором. Его реакция была спокойной до жути, и это спокойствие говорило о многом. Похоже, слова механика лишь подтвердили его самые мрачные догадки.

— Вы поступили правильно, Грамм, — наконец произнёс он, и в его голосе впервые прозвучало неприкрытое уважение. — Поймать мелкую рыбёшку — это хорошо, но я хочу вытащить на палубу ту акулу, что за ней стоит. С этого момента мы работаем вместе. Докладываете только мне, и никому больше ни слова.

Капитан на мгновение задумался, его взгляд стал острым, как лазерный резак.

— Продолжайте свою игру. Пусть Вест думает, что держит старого медведя на коротком поводке и успешно вас контролирует. Пусть верит, что вы у него в кармане. А мы тем временем подготовим для него такую ловушку, из которой не выберется даже юркий разведчик.

Валериус развернулся, чтобы уйти, но у самой двери остановился и, не оборачиваясь, хлопнул Грамма по массивному плечу. Жест был коротким, но весомым.

— И вот ещё что, свяжитесь с Редфорд. Нам нужно встретится лично. Механик, спасибо за вашу верность. Таких, как вы, в Империи осталось немного.

Дверь бесшумно закрылась, оставив Грамма одного посреди его царства из металла и мазута. Огромный урсид тяжело опустился на ящик с инструментами, и тот жалобно скрипнул под его весом. Ну вот, ввязался в шпионские игры на старости лет. И всё из-за этой рыжей девчонки с шилом в одном месте. Битва только начиналась, но теперь он знал, что его спину прикрывает не просто командир, а гранитная стена в лице капитана Валериуса. И это давало ему силы идти до конца.

***

Космос за иллюминатором «Стрижа» напоминал бархатную шкатулку, в которую какой-то щедрый ювелир небрежно бросил горсть чистейших бриллиантов. Бесконечное, умиротворяющее полотно, которое на удивление быстро притупляло острое чувство постоянной погони. Мы летели к Люминосу. Впервые за долгое время не удирали сломя голову «от» чего-то, а целенаправленно двигались «к» цели. Это новое ощущение было хрупким, как первый зимний лёд, и я боялась дышать слишком громко, чтобы случайно не спугнуть его.

Я развалилась в кресле второго пилота, лениво поглядывая на ровные зелёные огоньки приборов. Всё было в норме. «Стриж», несмотря на свой потрёпанный вид и скверный характер, вёл себя как паинька. Кайден стоял за моей спиной, положив тяжёлые ладони мне на плечи, и его молчаливое присутствие грело и защищало надёжнее любой брони. В кают-компании царила блаженная тишина, нарушаемая лишь мерным гудением двигателей.

— Кажется, я начинаю забывать, как надо прятаться, а главное зачем, — мечтательно протянула я, запрокинув голову посмотрев на его лицо. — Приятное чувство.

— Наслаждайся, пока можешь, — его голос был низким рокотом, греющим душу. — Уверен, скоро вселенная подкинет нам новый повод для паники.

— Анализирую окружающее пространство, — внезапно вклинился в нашу идиллию бесстрастный голос Майзера, который лениво парил у главной консоли. — Зафиксирована попытка установления связи на зашифрованной частоте семь-дельта-четыре.

Я недовольно поморщилась. Ну вот, накаркал.

— И что это значит, о великий сгусток проводов?

— Данный протокол связи использовался инженерным корпусом Империи тридцать лет назад, — монотонно продолжал робот, проигнорировав мою шпильку. — В настоящее время он считается устаревшим и выведен из эксплуатации. Вероятность случайного сигнала — ноль целых, ноль-ноль-один процент.

Я нахмурилась и обернулась на жужжащую каплю.

— Кто, кроме музейных экспонатов, пользуется этим старьём? — спросила я скорее у себя, чем у него. — Похоже на ловушку. Дешёвую и очевидную.

— Источник сигнала — флагман «Неукротимый», — невозмутимо уточнил Майзер. — Шифрование многоуровневое, но примитивное по современным меркам. Для его дешифровки мне потребуется приблизительно четыре целых и семь десятых секунды.

Пальцы Кайдена на моих плечах сжались, превратившись в стальные тиски.

— Начинаю дешифровку, — безэмоционально объявил робот.

Спустя ровно пять секунд из динамика раздался треск статической помехи, а затем — низкий, знакомый до боли рокот.

— Девчонка, это Грамм. Мне пришлось использовать другой канал для связи. Надеюсь, твой летающий калькулятор сможет это принять. У нас тут, кхм, перемены. Капитан в курсе. Он на нашей стороне. Повторяю, Валериус на нашей стороне. Нам нужно встретиться. Срочно. Где вы будете? Конец связи.

Глава 5

Гиперпространство напоминало психоделический сон художника — бесконечный туннель, сплетённый из переливающихся нитей света и осколков цветного стекла. Наш «Стриж» летел сквозь эту красоту с монотонным, убаюкивающим гулом двигателей.

Мы с Кайденом обосновались в кают-компании, превратив её в наш маленький штаб и спальню. Кай настоял, что диван, который раскладывался в разные стороны, как оказалось, с комфортом может разместить двоих. Он вцепился в меня, как малыш за плюшевого медведя и не отпускал. Я была не против, а наоборот преображала всё вокруг, чтобы стереть деловой или холостяцкий тон предыдущего владельца корабля, притащив красивое покрывало и подушки, которые захватили из своей спальни, в Ксантос-Прайм.

Голографический проектор выводил в центр стола всю информацию, которую удалось наскрести о люминианах: их богатая история, запутанная культура и, самое главное, свод правил этикета толщиной с инструкцию от крейсера. Каждое правило было сложнее и бессмысленнее предыдущего.

— Так, погоди, — я задумчиво пролистывала страницу на датападе, морща нос. — Смотреть Лорду Каэлану прямо в глаза дольше трёх секунд считается проявлением агрессии и вызовом на дуэль. А если смотреть меньше трёх секунд — это признак неуважения и трусости. Идеально! Как с ними вообще разговаривать? Может, мне просто моргать ему азбукой Морзе?

Кайден, стоявший у меня за спиной и смотревший на голограмму величественного города Люминоса, тяжело вздохнул. Его беспокойство было почти осязаемым, оно висело в воздухе плотным облаком.

— Меня беспокоит не их этикет, Аска, — тихо произнёс он, не отрывая взгляда от сияющих шпилей. — Меня беспокоит то, кем я стал. Лорд Каэлан помнит меня мальчишкой. Сыном своего лучшего друга, наследником великого Дома Викант. Я бегал по садам его дворца, а он угощал меня какими-то светящимися фруктами. А кого он увидит теперь? Пирата по кличке Рейвен. Человека с сомнительной репутацией и ещё более сомнительными знакомствами. Что, если он взглянет на меня и увидит не сына Александра, а лишь тень, которая позорит имя своего отца?

Я развернулась в кресле и, найдя его руку, мягко сжала её. Его ладонь, привыкшая к рукояти бластера, была напряжена до предела.

— Он увидит того, кто выжил, — твёрдо произнесла я, заглядывая ему прямо в глаза — к чёрту все их дурацкие правила. — Того, кто не сломался на улицах Чивана и готов драться за честь своего Дома. Он увидит не пирата, Кайден. Он увидит Лорда Виканта. Ведь ты не только выжил и не сломался, а смог подняться по этой «пищевой цепи» и стать тем, кто диктует правила своей игру. Стать хищником этого безжалостного мира. Уверена, что это ему нужно просить твоей милости и защиты. Твои связи могут то, что не позволено имперским трусам. А если вдруг его зрение подведёт, — я хитро прищурилась, — то у меня есть отличный план «Б».

— План «Б»? — он недоверчиво изогнул бровь.

— Ага. Я этому лорду напомню о том, что мы нарыли, во время моей последней высадки с разведгруппой на Грейвмайре. У нашего блистательного и безупречного Лорда Каэлана есть маленький, но очень грязный секрет. Официально резонансные кристаллы, которые нужны им для производства нанитов, они добывают на астероидах в соседней системе. А на самом деле… они втихую воруют их с дикой планеты Грейвмайр, вырезая священные рощи местных аборигенов. Империя об этом прекрасно знает, но закрывает глаза, потому что наниты для флота важнее каких-то там дикарей.

Кайден слушал меня, и его лицо медленно менялось. Недоверие уступало место изумлению, а затем — искре проблеска надежды.

— Ты хочешь его шантажировать?

— Ну что ты, шантаж — это так грубо! — я картинно всплеснула руками, изображая возмущение. — Я предпочитаю термин «агрессивные переговоры». Мы ведь летим туда не с пустыми руками. Мы несём ему правду о Максе Весте, который водил его за нос. Макс шантажист, а не мы! Мы нашли передатчики на кристаллах, лейтенант должен был доложить об этом капитану, но вместо этого начал шантажировать лорда и выменял молчание на артефакт. Уверена, лорд точит очень огромный топор и ждёт момента… А мы можем предложить ему помощь в отмщении. Представляешь, как это будет звучать? «Дорогой Лорд Каэлан, вы поможете нам восстановить справедливость, а мы, в качестве бонуса, с превеликим удовольствием разберём на запчасти того негодяя, что вас довёл „до ручки“. Услуга за услугу».

Из угла комнаты раздался монотонный голос Майзера, который до этого молча сканировал данные.

— Анализирую предложенную стратегию. Она представляет собой шантаж, замаскированный под деловое предложение с элементами личной мести. Вероятность того, что Лорд Каэлан, известный своим высокомерием и нетерпимостью к угрозам, воспримет это как личное оскорбление и прикажет нас немедленно покинуть планету, составляет пятьдесят восемь целых и две десятых процента.

— Вот видишь? — я победоносно посмотрела на Кайдена, широко улыбаясь. — Шансы почти пятьдесят на пятьдесят! Я считаю, это великолепный расклад.

Кайден несколько долгих секунд смотрел то на меня, то на невозмутимо парящего робота. Затем уголки его губ дрогнули, и он рассмеялся. Это был тихий, но такой искренний смех, который, казалось, снял с него половину той тяжести, что давила на плечи.

— Ты невыносима, Редфорд.

— Зато со мной никогда не бывает скучно, — подмигнула я.

Мы замолчали. Шум гипердвигателей снова стал единственным звуком в кают-компании. Мы просто смотрели друг на друга, и вдруг он резким движение притянул меня к себе и усадил на колени, обняв поцеловал и прижал нежно, но крепко.

— Чтобы я без тебя делал? — прошептам Кай мне на ухо.

Спустя минуту я выкарабкалась из его объятий, а Кайден молча ушёл на камбуз и вернулся с двумя кружками дымящегося синтетического кофе. По вкусу он лишь отдалённо напоминал настоящий, но сейчас, в этот момент, казался самым вкусным напитком во вселенной.

Он протянул мне кружку, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись.

Глава 6

Наш «Стриж» беспомощно замер в окружении трёх изящных, хищных истребителей. Они походили скорее на летающие скульптуры, чем на боевые машины, и парили вокруг нас с такой лёгкостью, что я невольно почувствовала укол профессиональной зависти. Рядом с этим хромированным великолепием наш видавший виды корабль, со всеми его боевыми шрамами и слегка помятым крылом, выглядел как старый космический бродяга, случайно забредший на бал аристократов.

На главном экране всё ещё висело надменное, неправдоподобно красивое лицо люминианского патрульного. Его сапфировые веснушки мягко мерцали, и это почему-то раздражало меня больше, чем направленные на нас орудия.

Я почувствовала, как Кайден рядом со мной напрягся. Он стоял прямой, как натянутая струна, и молча смотрел на экран. В его глазах отражалась целая буря: горечь, гнев и унижение. В этот момент он был не грозным пиратом Рейвеном и не наследником великого Дома. Он был просто человеком, которому в очередной раз указали на дверь. Что ж, значит, пришло моё время.

Я мягко отодвинула Кайдена в сторону и шагнула вперёд, вставая прямо перед камерой. Поймав холодный взгляд люминианина, я собрала всё своё самообладание и заговорила спокойным, ровным голосом, в котором не было ни тени страха или заискивания.

— Мы просим аудиенции у Лорда Каэлана, — чётко произнесла я, делая акцент на каждом слове, как учил меня отец. — Передайте ему, что прибыли посланники от Элиаса Вейна с вестью о сыне Александра Виканта.

В эфире повисла оглушительная тишина. Патрульный быстро что-то передавал по коммуникатору. Было видно как его глаза на секунду расширились, а синие веснушки вспыхнули так ярко, будто в них произошло короткое замыкание. Он несколько раз открыл и закрыл рот, как рыба, выброшенная на берег, но не смог произнести ни звука. Снисходительность и высокомерие слетели с него, как позолота с дешёвой безделушки.

— Анализирую физиологическую реакцию субъекта, — вклинился в тишину бесстрастный голос Майзера. — Зафиксировано резкое учащение пульса и повышение биолюминесценции кожных покровов. Вероятность того, что два человеческих имени могут вызвать подобный системный сбой в поведении представителя доминантной расы, составляла ноль целых, четыре сотых процента. Мои алгоритмы требуют обновления.

— Помолчи, ходячая энциклопедия, не порти момент, — прошипела я, не отрывая взгляда от экрана.

Пауза затягивалась. Патрульный, кажется, лихорадочно связывался с кем-то по закрытому каналу. Наконец, он снова посмотрел на нас, и в его взгляде уже не было и тени прежней надменности. Только настороженность и предельная официальность.

— Вам укажут посадочный коридор. Следуйте за ведущим кораблём. Любое несанкционированное действие будет расценено как враждебное. Конец связи.

Экран погас. Один из истребителей плавно занял позицию впереди нас, а два других остались по бокам, превратившись из стражей в почётный эскорт. Я шумно выдохнула, чувствуя, как напряжение покидает моё тело, и обернулась к Кайдену. Он смотрел на меня с таким выражением, будто я только что в одиночку сдвинула с орбиты небольшую луну.

— Иногда, — я не удержалась от ехидной улыбки, — всё, что нужно, это знать правильный пароль. Элиас Вейн и Александр Викант. Кажется, это местный аналог «Сезам, откройся».

Он ничего не ответил, лишь подошёл и крепко обнял меня. Я уткнулась лицом в его плечо и почувствовала, как бешено колотится его сердце. Мы сделали это. Дверь в сияющий мир, которая только что была захлопнута перед нашим носом, со скрипом, но всё же приоткрылась.

Нас вели сквозь облака, которые переливались перламутром, к одному из парящих в небе городов. Посадочная платформа оказалась огромной, идеально белой и сияющей так, что глазам становилось больно.

— Посадка в автоматическом режиме, — сообщил бортовой компьютер.

«Стриж» мягко опустился на поверхность с едва слышным шипением. Вокруг не было ни души, только стерильная чистота и тишина.

— Рекомендую протереть ботинки перед выходом, — монотонно посоветовал Майзер, подлетев ко мне. — Вероятность загрязнения поверхности составляет девяносто семь процентов. Это может быть расценено как акт вандализма.

— Спасибо за совет, Майзер, — фыркнула я, проверяя, как сидит в кобуре мой бластер. — Постараюсь не оставлять грязных следов в их раю.

Кайден молча кивнул, его лицо снова стало непроницаемой маской. Он расправил плечи, и в его осанке вновь появилась гордость Лорда Виканта. Аппарель корабля со скрипом опустилась, и в салон ворвался чистый воздух с едва уловимым цветочным ароматом. Мы спустились вниз.

Нас уже ждали. Двое люминиан в белоснежной униформе, чьи лица были так же красивы и бесстрастны, как и у пилота истребителя. Они стояли идеально ровно, словно статуи, и смотрели на нас с вежливым безразличием.

— Лорд Каэлан ожидает вас, — произнёс один из них, его голос был похож на тихий звон колокольчиков. — Прошу следовать за нами. Ваше оружие придётся оставить. И… вашего дрона тоже.

Он брезгливо кивнул на Майзера.

— Я не дрон, а многофункциональный ассистент модели «Инженер-7», — с нотками оскорблённого достоинства поправил Майзер. — Мои протоколы безопасности превосходят ваши планетарные системы защиты в триста двенадцать раз.

— Майзер, тихо, — остановила я его. Я отстегнула кобуру и протянула её одному из стражей. Кайден нехотя последовал моему примеру. — Он останется на корабле.

Мы пошли за нашими молчаливыми провожатыми по сияющему коридору. Стены и пол были сделаны из материала, похожего на жемчуг, и мягко светились изнутри. Всё вокруг было слишком идеальным, слишком чистым. Эта безупречность давила, заставляя чувствовать себя неуместным и грязным.

— Знаешь, а мне здесь не нравится, — прошептала я Кайдену. — Такое чувство, будто я попала в больницу для богачей. Слишком стерильно.

— Они всегда такими были, — так же тихо ответил он, не поворачивая головы. — Считают себя венцом творения.