Семь минут до весны. 2 Королевские камни

Глава 1

Глава 1.

Огонь и вправду оказался честной стихией.

Ненависть не вернулась; но и пустота, выжженная пламенем, не исчезла. Ийлэ ощущала ее дырой в груди, которую никто больше не видел. Эта дыра не мешала, нет, и порой Ийлэ вовсе забывала о ее существовании, но она… была.

Меж тем потянулись зимние дни, один за другим, пока вдруг не выяснилось, что зимы этой уже и не осталось.

Вернулась кухарка, а с нею конюх и две женщины в черных вдовьих платках. Они скользили по дому призраками, оставляя после себя запах горя и камфоры. Ийлэ сторонилась людей.

А люди сторонились Ийлэ.

Она словно не существовала для них. И пускай, главное, что дом больше не мерз.

Камины.

И завтраки в гостиной, поскольку столовая слишком велика для троих. Нат и Нани, с которой он возится, будто бы с куклой. Райдо.

Ийлэ.

Игра в семью? Почему бы и нет.

В этой игре есть место книгам и клавесину. Руки Ийлэ неуклюжи, и игра получается неровной, но никто не обращает внимания.

Обеды.

Прогулки по двору.

Ужины и долгие вечера.

– Расскажи, – Райдо устраивается на полу, рядом с Нани, которая подобному соседству лишь рада. Она моментально выпускает из рук погремушку и, пыхтя, вздыхая от натуги, пытается развернуться. Руки ее вязнут в толстой шкуре, но Нани упряма.

– О чем?

– Не знаю… о чем-нибудь. О городе…

Для него истории Ийлэ – сказка, и кажется, она сама начинает воспринимать их именно так. Легче становится.

На сказку нельзя затаить обиду.

Или злость.

Ей нельзя отомстить, и проклинать за обман бессмысленно, потому что сказка – это вымысел. Неправда. И Ийлэ ложится на кушетку, руки спускает до самого пола, гладкого, вылизанного солнцем добела, дотепла.

– О городе… давным-давно…

Райдо фыркает, и Нани заходится смехом, до того ей радостно… пускай, если радостно.

– Давным-давно, еще до войны… – и улыбка уходит из глаз Райдо. Жаль. Ей нравится смотреть, как он улыбается, пусть бы и радость эта иррациональна, но Ийлэ может себе позволить иррациональность. – В этом городе устраивали ярмарку. Ежегодную.

– Благотворительную?

– Конечно… мы собирали деньги для помощи сиротам… или старикам… или вдовам… мало ли… тогда, давным-давно, в мире всегда находились люди, которым нужна была помощь.

– Они и сейчас остались.

Ийлэ поморщилась: возможно, и остались, но нельзя путать сказку с реальностью, от этого будет больно. А она больше не хочет боли.

– Мне ярмарки нравились, – Ийлэ проводит пальцем по доске, которая гладкая, но все равно неровная, и ей странно, что одно возможно сочетать с другим. – Я рисовала… тогда у меня получались милые акварели. Розы в букете, и нарциссы, а вот с гиацинтами не ладилось. Нет, все было очень точно, но выходили они какими-то ненастоящими, понимаешь? Безжизненными… а розы покупали хорошо. Папа делал шкатулки, то есть, не совсем шкатулки, заготовки из дерева, крохотные, такие, которые на два кольца… и замочек с секретом… а мама украшала их раковинами и кусочками перламутра… всегда дюжину для ярмарки…

– А моя букеты из перьев делает, – признался Райдо. – Красивые.

И это тоже было неправильно. Нет, не то, что матушка его делает букеты из перьев, но сам факт, что у него где-то там, далеко, имеется мать, и что она участвует в ярмарках. И что сами эти ярмарки существуют с их кукольным театром, лавочниками и коробейниками, палатками, в которых можно увидеть какое-нибудь чудо, непременно рукотворное, но от того не менее волшебное…

– Мамины шкатулки всегда пользовались успехом, особенно, когда кто-то собирался сделать предложение… их продавали с аукциона, и все в городе знали, для кого… то есть, кто будет играть свадьбу и… и, наверное, это ерунда?

– Наверное.

Райдо легко соглашаться.

Он рядом, на полу, перевернул Нани на спину и щекочет, а та дрыгает ногами, пыхтит, не то от возмущения, не то от восторга.

– А в этом году ярмарка будет? – поинтересовался Райдо, позволяя Нани перевернуться-таки на живот.

– Не знаю. Наверное. Почему нет?

– Действительно, – он произнес это странно. – Почему нет?

Потому, что война закончена, и город ожил, ему тоже надо затянуть раны, притвориться, будто бы и не было ничего…

– Каждый год, за неделю до начала ярмарки, выбирают королеву… – Ийлэ гладила доску и жмурилась: солнце яркое, близкое такое. – На площади ставят зеленую палатку, а в ней – ящик. Он заперт на три замка и опечатан. В этот ящик каждый горожанин может бросить бумажку с именем девушки, которая достойна надеть корону…

– И ты…

– Нет, – Ийлэ покачала головой. – Меня выбирали, но…

– Но?

– Отец запретил.

– Почему?

Глава 2

Глава 2.

– Эй, парень, куда спешишь? – окликнули Ната, и он понял, что попался.

Дурная была идея – срезать. Местные переулки, тесные, узкие, что норы, выгрызенные в деревянном теле города, были удобны для таких вот внезапных встреч.

Нож лег в руку.

– Погоди… не нервничай, не трону… я поговорить с тобой хочу, – человек сидел на широком подоконнике и разглядывал плеть, хорошую, витую, с жесткой рукоятью и ременной петлей на ней.

– О чем? – Нат заставил себя успокоиться.

Он сильней.

Если бы людей было несколько, тогда да… а от одного беды не будет.

– О делах семейных… присядь куда-нибудь.

– Куда?

Две стены. Слепые окна, укрытые за ставнями. Старая вывеска, залепленная снегом. И что написано – не разобрать, да и нет в том нужды.

– А куда-нибудь… я и вправду мирно поговорить хочу. Вот, – Альфред убрал плеть и руки поднял, продемонстрировал раскрытые ладони, белые, мягкие.

Женские какие-то.

– Ты сейчас к Нире идешь, верно?

Нат кивнул. Врать без особой на то необходимости он не любил, тем более в ситуациях, когда намерения его ясны.

– Не стоит.

– Почему?

– Ты же не хочешь ей навредить?

– Нет.

– И я так подумал, что не хочешь. Вы странные, на людей похожи, а все равно не люди… я слышал, что твой хозяин…

– Райгрэ.

– Какая разница? – Альфред разглядывал Ната, не скрывая любопытства.

– Большая. Райгрэ – вожак, а не хозяин. У меня нет хозяина. Я свободный.

– У всех есть хозяева, как их не называй, но мы ведь не о том, верно? Все же присядь, беседа – дело небыстрое.

Нат оглянулся. Переулок был пуст.

Ловушка? Не похоже…

– Почему мы говорим здесь?

– Потому что я не хочу, чтобы обо мне пошли нехорошие слухи. Я очень забочусь о своей репутации. И о репутации отца… и вообще, политика – дело такое… правая рука зачастую не знает, что делает левая.

– И какая ты сейчас?

– Обе, – ответил Альфред. – Я хочу тебе помочь.

– Почему?

– Потому что тогда ты мне будешь должен. И когда я попрошу об ответной услуге, ты в ней не откажешь.

Человек улыбался.

– Я не предам Райдо.

– Боже мой, как плоско вы все мыслите, – Альфред спрыгнул с подоконника и пнул снежный горб. – Скажи, я похож на идиота?

– Не знаю, – честно ответил Нат. – Я не настолько хорошо с тобой знаком.

– Вопрос был риторическим. Дело вот в чем, парень… я никогда не прошу у людей того, что они не могут мне дать. К примеру, вот попросил бы я у тебя, скажем, дом поджечь…

– Зачем?

– Мало ли… жизнь – она такая, никогда не знаешь наперед, что в ней пригодится. Так вот, попроси я тебя о таком, ты же не подожжешь дом, а прямиком отправишься к своему драгоценному райгрэ с докладом. Я прав?

Нат подумал и кивнул: он и вправду поступил бы именно так.

– Поэтому и говорю, что от людей надо требовать по возможностям их. И от нелюдей тоже. Итак, тебе интересна Нира. И ты сейчас собираешься героически пробраться в дом доктора, чтобы встретиться с возлюбленной…

Нат нахмурился.

– Но хочу тебя разочаровать. Начнем с того, что прошлая твоя прогулка не осталась незамеченной. И, как сам понимаешь, в благородном семействе случился маленький скандал, – Альфред постучал рукоятью плети по бочке, и та отозвалась гулким тяжелым звуком. – Ладно, не такой уж маленький. Все же на кону репутация дочери…

– Я на ней женюсь.

– Экий ты быстрый. Кто ж тебе позволит-то? Моя дорогая будущая теща категорически против этого брака.

– Почему? У меня есть деньги. И я…

– Не важно, – Альфред прервал Ната взмахом руки. – Даже если ты всю улицу перед домом золотыми монетами вымостишь, Ниру тебе не отдадут. Раненое женское самолюбие – страшная вещь… Ниру отослали.

– Куда?

– К тетке… не волнуйся, это недалеко. Я покажу и даже провожу. На твою удачу, тетушка Ниры куда более реалистично смотрит на мир, а ко всему матушку ее недолюбливает. Поэтому чинить особых препятствий вашим встречам не станет. Единственное, тебе придется быть осторожным.

Нат кивнул.

Тетка?

Поместье за городом? Это хорошо. В городе слишком много любопытных, и сложно было бы сохранить тайну…

– Вижу, ты все правильно понял, – Альфред оскалился. – А в дом доктора не суйся… там тебя ждут.

– Я не боюсь.

– Не бойся, верно, но подумай… это чужой дом, в который ты проник тайно. А если еще покалечишь кого, отбиваясь, то… ты один раз уже побывал за решеткой. Не нарывайся снова.