Семь Я Семеновых

Часть 1. Отцы и дети.

Часть 1. Отцы и дети

1.

Свет лился в пыльную аудиторию сквозь высокие окна. Помещение пустовало. Лишь за кафедрой стояла темноволосая женщина в белоснежном брючном костюме. Ее волосы, тщательно зачесанные со лба, собраны в жгут на затылке. Она хмуро листала большой журнал, сверяясь с ведомостью, что-то помечала в тонкой книжечке.

Входная дверь скромно приоткрылась.

- Можно, Наталия Ивановна?

Наталия приспустила очки, и взглянула на вошедшую студентку.

- Вы на пересдачу?

- Да. Вы не заняты?

- Нет, входите, - женщина указала студентке на ближайшую парту, как вдруг в ее сумочке затрезвонил сотовый телефон.

Наталия подала студентке задание.

- Ты пока изучи задание, я на секунду, - сказала она, и скрылась за дверью с телефоном.

Оказавшись в полутемном холле ВУЗа, Наталья приняла вызов.

- Алло? Доехал? Ну и как там? Устроился? Когда первая пара? Уже? Они не тянут! Когда освободишься? Слава богу, а то я боялась, что ты не сможешь попасть к родителям на юбилей. Я обещала, что привезу тебя. Нет, они очень милые! Мы впервые соберемся все вместе за пять лет! Все будут. Да, и братья и сестры. Не паникуй, милый, я не дам тебя в обиду, - Наташа хихикнула, - я тоже люблю тебя. Позвонишь? Ну, все, пока. А то меня студентка ждет. Пока – пока.

Женщина мечтательно вздохнула, отключив телефон, и разгладив улыбку на своем лице, вошла в аудиторию.

- Ну что, вы готовы?

Студентка подняла на Наташу испуганный взгляд, и той стало все ясно. Эта девушка снова ничего не знает. Неужели так трудно научиться решать матрицы? Она едва добралась до второго курса и уже ничего не знает!

- Вы в курсе, что у меня можно сдать только тогда, когда знаешь предмет? Деточка, фамилия «Семёнова» в зачетке дорого стоит. И здесь не обойтись тем, что у вас в пакетике. Зайдите снова, когда будете готовы. Учтите, через десять дней я уеду, и вы меня застанете только осенью. Вам ясно?

Студентка поднялась из-за парты, и двинулась у двери.

- Извините, Наталия Ивановна. Я найду вас.

- Ничего. Заходите.

Девушка покинула Наталью, и снова в аудитории воцарилась тишина.

2.

- Ксюха! – дверь в комнату общежития резко распахнулась, - Слышала, приехал новый препод из Москвы!

Девушка, что секунду назад была абсолютно поглощена тенью на своем натюрморте, обратила испачканное краской лицо на вошедшую подругу.

- Вместо Павла Сергеевича?

- Да, молодого! – многозначительно добавила подруга, и, откинув свои роскошные, рыжие кудри, села в кресло.

- На сколько молодого? – изображая интерес, спросила Ксюша, укладывая краски и кисти в специальный чемоданчик. Если появилась Вика, работать дальше будет невозможно.

- Увидишь. Через полчаса он назначил ознакомительную лекцию. Это Наумов, знаешь?

- Наумов? Тот самый Наумов, чьи картины сейчас раскупают как горячие пирожки?! – Ксюша обратила все свое внимание на подругу.

- Да, он самый. Так что поторопись, киска, он слишком хорош, чтобы заставлять его ждать.

Ксюша посмотрела на подругу

- Так значит он молодой?

- Ему 30 лет, Ленка из сто восемьдесят девятой сказала. Говорит, красавчик вообще.

Ксения молча расстегнула и сняла рабочую рубашку, заляпанную краской, и грязные джинсы. Накинув халатик, двинулась в душ.

Вика терпеливо выждала возвращения подруги. Когда она показалась из ванной комнаты, вытираясь на ходу, подруга деловито проговорила:

- Я все хочу тебя подстричь. Твои волосы нужно привести в порядок. Они длинные слишком, а это уже не модно.

Ксюша вытащила карандаш из тяжелых, черных прядей, и те упали по спине и плечам до самого пояса.

- Я люблю свои волосы. Они здоровые, и совершенно мне не мешают.

- Но зачем такие длинные?

- Мне нравится. Отстань.

Вика скривилась, у плюхнулась в кресло. Она не обиделась, просто ей было больше всех надо вечно. А Ксюша тем временем быстро оделась, собрав волосы в небрежный жгут на макушке, воткнула в них карандаш и кинула:

- Все, пошли.

Вика нехотя поднялась из кресла и величаво двинулась вон из комнаты.

Ксюша на ходу подхватила свою сумку с конспектами, на всякий случай, и зацепила чемоданчик с красками и кистями. Тот с глухим стуком упал на облупившийся пол, его содержимое рассыпалось по полу. Подруга уже скрылась из виду, а Ксюха принялась собирать свои инструменты.

Тут зазвонил телефон. Ксюша ускорила движения, заметив, что стрелка часов неумолимо движется к началу лекции. Не хотелось бы начинать отношения с новым преподавателем с опоздания.

Ксюша неуклюже достала сотовый из сумочки.

- Да? А, мам, привет! Все нормально… знаешь, я спешу на лекцию… конечно, приеду. Юбилей ведь раз в жизни. Да, мамуль, побегу, а то у нас новый преподаватель. Да, я знаю, опаздывать нельзя, поэтому и хочу идти. Все пока, целую, - девушка сунула мобильник в карман, и бросилась вон из комнаты.

Когда, Ксюша на бегу распахнула дверь, та с глухим треском ударилось обо что-то, и по инерции вновь захлопнулась. Девушка поймала дверь и выглянула из-за нее. Её худшие подозрения оправдались.

За дверью стоял мужчина, сжимая кровоточащий нос, и удивленно смотрел на Семенову.

- О, Господи! – выдохнула она, - Простите, я не хотела. Простите! Я просто очень спешила, простите! Я такая неуклюжая!

- Ничего страшного, - сказал он, закинув голову, - вы просто разбили мне нос.

Ксюша, изрядно покрасневшая от стыда, завела мужчину в комнату и усадила в Викино любимое кресло.

- Я сейчас принесу лед.

- Не стоит. Все в порядке.

- Надо остановить кровь. Мне так стыдно.

Девушка поспешила к мини-холодильнику, что выторговала у коменданта, оставив внезапного гостя одного. Тот тихо изучал облезлую комнату, краски, разбрызганные по полу, завешанный мольберт, небрежно брошенное влажное полотенце.

Да, эта девушка за порядком не следит.

Часть 2. Портрет.

Часть 2. Портрет

9.

Ксюша задумчиво смотрела на полотно. Что-то ненужное проскальзывало в этой картине. Что-то, чего там быть не должно.

В комнату, в своей обычной манере ворвалась Вика.

- Семенова! Ты сидишь тут, ничего не знаешь! А весь институт просто гудит, как пчелиное улье! Кирилл Семенович выставку устраивает, - Вика упала в кресло, - он выбрал несколько лучших картин среди нашего курса, и собирается выставить их в своей галерее!

Ксюша отложила кисточку и взяла чумазую тряпку, чтобы оттереть испачканные краской пальцы.

- И что? – задумчиво, не вникая в слова подруги, спросила она.

- А то… кстати, все время хочу спросить, но забываю. Зачем ты взяла эту дурацкую фамилию – Тульская? Чем плоха твоя, настоящая?

- Вик, мы уже три года учимся вместе, а ты только удосужилась спросить.

Девушка пожала смуглыми плечами, и небрежно откинув с них волосы, повела бровью.

- Вот поэтому я и жду твоего ответа.

- Эта «дурацкая фамилия» - девичья фамилия моей мамы. Мне, как молодому художнику, ни к чему громкое имя - Семёнова. Мамины книги переведены на 25 языков, отца знает весь город, а то и страна, а брата с сестрой – вообще весь мир. Зачем такая шумиха вокруг имени? Для меня важно творчество, а не амбиции. Я хочу, чтобы ценили мои картины, а не подпись на них.

- Ты меня не убедила, - кинула Вика, изучая ухоженные ногти, - если бы я была Семеновой, я бы писала свою фамилию вместо картин. И зарабатывала на этом миллионы. Поверь, то, что у тебя есть, это огромный плюс!

- По твоему мне нужна протекция? Сама я ни на что не способна?

- Отчего же? Наумов отобрал твою картину на выставку.

Ксюша замерла в счастливом оцепенении.

- Нет! Этого не может быть!

- Может, - Вика грациозно поднялась.

И куда делся весь ее задор и запал? Эта девушка меняла маски почище профессиональной актрисы.

Виктория заглянула в лицо Ксюши, и многозначительно произнесла:

- Должно быть семейство Семеновых отмечено богом, - и помолчав, добавила, - или дьяволом. Уж не знаю! Но вам всем чертовски везет!

- Этого просто не может быть, - прошептала Ксюша.

- Почему? Твой «Морской бриз» очень хорош. Просто Кирилл Семенович оценил его по достоинству.

Ксения нахмурилась, уличив в словах подруги подвох.

- Эй?! На что это ты намекаешь?

- Не знаю, - с наигранной серьезностью, начала Вика, - чьи достоинства больше приглянулись Наумову, твои или твоей картины, но очень скоро ты, подруга, станешь знаменитой!

Ксюше не понравились умозаключения подруги.

- Что ты там себе на придумывала уже?

- Да ладно тебе. Нечего стесняться. Он классный…- Вика деловито оправила юбку.

Художница мстительно взглянула на подругу.

- А как же твой Олег? Он что, уже не классный?

Подруга разом сникла. Семенова-Тульская, поняла, что дала осечку, и тут же виновато потупилась.

- Что? Что случилось?

Подруга едва не пустила слезу.

- Это гад не звонит уже третий день! Ты помнишь, сколько я его «кадрила»? Три месяца! Нормальному парню нужно несколько минут, чтобы понять, что он мне нравится! А этот непробиваемый какой-то! А когда он подошел, наконец, и пригласил меня на свидание, я как дура, согласилась! Пошла. И что ты думаешь?

- Что?

- Он не пришел!

- Не может быть…

- Никто! Никто никогда не смел меня «динамить»! А этот … прокинул!

- Ну, а ты что?

- Что? Позвонила ему, спросила, в чем дело.

- А он?

- Он сказал, что очень занят и перезвонит, а сам не перезвонил! Уже три дня жду. Пусть только осмелиться набрать мой номер. Я скажу ему все, что я о нем думаю!

- И ты все это время молчала? Не рассказывала мне ничего? Это на тебя не похоже… Викусь, ты что, влюбилась в него?

Вика закрыла лицо руками. Ксюша все поняла и спешно приобняла ее.

- Ну что ты, Викуль? Разве можно на таких внимание обращать? Он не достоин тебя. Даже ногтя твоего не стоит. Кстати, классный маникуюр сделала. К кому ходила?

- Не надо меня отвлекать, Ксения Ивановна. У вас ничего не выйдет! Это настоящая любовь. Я люблю его и страдаю от этого. Это ужасно! Ты когда ни будь любила безответно? Наш новый препод не в счет!

- Вика, хватит! С чего ты взяла, что Наумов мне понравился? – возмутилась Семенова, и отодвинувшись от подруги, прошла к кровати и присела на ее угол, скрестив ноги, - Как ты вообще додумалась до таких глупостей? Нет. Я никогда не любила безответно. И думаю, что типы вроде твоего Олега вряд ли оценят твои душевные терзания.

- Ты права. Он козел! Последний урод, - Вика прошлась по комнате, драматично размахивая руками подобно актрисе, произнесла, - я устала! Мне надо расслабиться, развеяться. Поехали в клуб?

- Сегодня? Нет Викусь, я хочу закончить картину.

- Потом закончишь!

- Когда, потом? Потом экзамены, и юбилей. Кстати, может, ты составишь мне компанию? Уж очень не хочется мне ехать домой одной. Представляю, какой мне прием Ленка устроит.

- Не знаю, Ксю, твой братец порядком мне действует на нервы.

- Ты с ним знакома?

- Он ведь приезжал к тебе на Новый год, помнишь? Я тогда с ним здорово поцапалась. Более беспринципного типа я не встречала, не обижайся.

- Да, до Олега, ему конечно, далеко,- ехидно заметила Ксюша.

Вика взглянула на подругу внимательно, ясно давая понять, что ей совершенно не по нраву колкости в сторону Олега Светшлейшего.

- Иногда ты бываешь ужасной стервой, - наконец, говорит.

- Да, - протянула Ксю, - это гены. Не забывай, из какой я семьи. Не будь мы такими, никогда бы ничего не добились.

Вика медленно кивает, должно быть, принимая такую точку зрения подруги.

- Ладно. Я поеду с тобой. Только не заставляй меня быть вежливой с Максом, ладно?

10.

Ксюша осторожно ехала по лесной дороге. Ее универ располагался за городом, и небольшим лесом.

Часть 3. Когда появляется ОНА.

13.

- Можешь жизнь любить, как хочешь,
И любя, как хочешь жить.
Очень просто быть супругой,
И мужу изменить.
Но все так здорово, так весело!
В наши дни.
- Что ты там поешь?
Лена оторвалась от красочного журнала и устремила взгляд на вошедшего в ее комнату молодого человека.
- Макс! – улыбнулась она, и, шагнув к брату, крепко обняла его, - я не слышала, как ты вошел.
- Ты ведь знаешь, меня этому учили, - хмыкнул он, оставляя мотоциклетный шлем на красном, бархатном диване, в просторной гостиной сестры.
- А разбивать семьи тебя тоже учили? – игриво спросила она, показываю журнал, - Ты гений!
Максим взял дешевое издание. Там, на развороте, крупно красовалась довольно занятная фотографии Елены в объятиях ее режиссера, Григория Рязанова. Причем фотограф ухватил все самые лучшие ракурсы Елены. Удивительно!
- Ты хорошо получилась, - отшвырнув «желтую» прессу небрежно, говорит он.
- Думаешь, так легко позировать во время секса? Но я старалась, - Лена снова взяла журнал, и принялась любоваться, - в любом случае, спасибо тебе.
Максим расстегнул джинсовую куртку и достал из холодильника сестры пиво.
- Это не мне спасибо, а моему агенту. Пашка, как всегда сработал на отлично! Но без твоего снимка это было бы просто очередной уткой.
Лена оставила журнал и посмотрела на Макс.
- Не переживай, Пашу я отблагодарю.
- Ты немного грустная? Или мне кажется? – проницательный брат недоуменно на нее взглянул, - Ты разве не этого хотела?
- Все получилось именно так, как я и задумывала, - выдохнула женщина, - только он молчит. О разводе я не слышала. Вот бы хоть краем уха услышать, что происходит в его семье.


- Это ты? Я вижу сама, что это ты!
Рязанов недоуменно принял журнал из рук жены. Он видел Настю такой впервые. Она дрожала, лицо мокрое от слез, спутанные волосы. Видно, что она всю ночь не спала, ждала его.
- Настенька, я…
- Мне звонят люди! Говорят… просят прощения, что не говорили! А ты… - она ударила мужа, - ты тварь! Все знали! Знали все, понимаешь?! Все, кроме меня! Ты трахал эту суку, на глазах у всей съемочной площадки, а они молчали! Как ты мог?! Я ненавижу тебя, ненавижу!
- Где дети?
- Убирайся! Пошел вон! Ты их больше не увидишь, понял? Пошел вон из моего дома!
Рязанов попятился, сломленный ее истерикой и своей виной.
Он безвольно попятился на ее подталкивания, и оказался на веранде. Дверь с грохотом захлопнулась перед носом.
Рязанов окинул взглядом белую, дубовую резную дверь с позолоченными ручками, развернулся и пошел прочь с крыльца. Он не знал, что делать теперь, и куда идти.
В руках Гриша по-прежнему сжимал журнал. Его взгляд скользнул по снимку. Отвратительная сцена! Бедная Настена.
Рязанов сел в машину и притих. Как глупо вышло. Да, Лена была довольно привлекательной женщиной, можно даже сказать желанной. Он захотел ее сразу, как только увидел. Вот только… Настю он любит, и все. К чему ему эта разукрашенная красотка, если есть Настя?
Гриша вышел из автомобиля и решительно двинулся к дому. Едва он достиг ступеней своего крыльца, входная дверь приоткрылась, и на пороге появился его чемодан, забитый вещами.

Дверь вновь, с грохотом захлопнулась.
Из кустов выскочил фотограф и запечатлел этот момент. Рязанова с глупым лицом, чемодан из которого торчал рукав его рубашки за тысячу долларов, и наглухо запертую дверь его дома.

ЕГО ДОМА! Проклятье!
Рязанов метнулся к фотографу и с силой ударил мерзкого журналюгу. Гриша знал, что пожалеет об этом. Но ему просто необходимо было выместить на ком то свою злость.
Папараци упал, фотоаппарат отлетел в сторону и разбился. Парень утер кровоточащий нос и угрюмо проводил взглядом решительную фигуру режиссера. Впрочем, они оба понимали, что Рязанов в долгу не останется, и заплатит за свою секундную слабость.
Гриша сел за руль и через секунду скрылся из виду, так и оставив свой чемодан на крыльце дома.


Лена скрылась в душевой. Макс снова взглянул на фотографию.
- Я до сих пор не могу вдуплить, зачем тебе он нужен? Этот Рязанов?
- Ты не понимаешь, милый, - раздался гулкий голос из душевой, - он единственный человек, который мне нужен, - Лена выглянула, - это не так, как у тебя с Линой? Алиной? Или как там ее звали? – и снова скрылась за дверьми гардеробной.
- Ее зовут Лиана. И я хотел жениться на ней. А ты замуж за Рязанова, кажется, не собиралась.
Лена вернулась к Максу в ослепительном, вишнево – красном халатике, напоминающем японское кимоно, и принялась прихорашиваться перед зеркалом, проигнорировав слова Макса о свадьбе.
Мужчина смотрел на сестру и не понимал, как такое возможно? Глаза у Ленки такие же, как и у Натальи, и у Дашки, и у Машки, как и у него, но… совсем другие! И лицо, и волосы, и характер. Но у Ленки, все казалось лучше и красивее раз в десять.
- Ты что, опять «ботокс» вкалывала?
Лена удивленно оглянулась.
- Не говори ерунды. Во-первых, этим уже никто давно не занимается, а во-вторых я в принципе ничего себе в лицо не колю.
Макс засмеялся.
- Да ты на себя посмотри! Так и светишься! Наверняка без доктора не обошлось.
- Что-то я раньше не замечала в тебе такой проницательности. Мадрид пошел тебе на пользу. А теперь говори, кто сдал?
Максим широко улыбнулся, показывая свои белоснежные зубы. Елену посетила догадка.
- Ты ходил к Барановой на прием?! Зубы она чистит здорово, как и кости перемывает! – Лена снова обратила свое внимание на отражение в зеркале. Было ясно, она довольна собой.
- Ты ведь знаешь, муж и жена, одна сатана, - выдохнул Макс.
- Он клялся, что все сохранит в тайне. Ну, ничего! Я ему устрою!
- Прекрати, она сказал мне по секрету, как твоему брату.
- Неужели? Может она «по секрету» еще что выболтала кому-то?!
Максим устало вздохнул.
Лена повернулась к своему отражению, и, пригладив бровь, замурлыкала: «Очень просто быть супругой, и мужу изменить…».
- Что далась тебе эта песня?
- Мне предлагают роль Вэлмы в постановке «Чикаго».
- И что ты? Неужели отказалась?
- Мне больше по душе Рокси, - хмыкнула Лена, и села напротив брата.
- Еще бы, она ведь главная героиня, - иронически заметил Макс.
- Нет, я хочу Рокси, потому что она близка мне по духу.
- Все ясно. Ты хочешь убивать. Я усвоил. Вообще, зашел спросить, когда ты едешь к родителям? Может, вместе?
- Пока не знаю. Видишь, как складываются обстоятельства.
Зазвонил телефон.
Дождавшись, когда звонок прозвенит три раза, Лена подняла черную, элегантной формы, трубку, которая сочеталась со всем интерьером ее роскошной квартиры, и произнесла томное: «Алло?»
Тут же, видимо, собеседник взял быка за рога. Елена высокомерно вскинула бровь, потом холодно улыбнулась.
- Ну что вы, дорогуша. Сколько у меня, их было! И все чьи – то мужья. Как говорите, вас зовут? – ее рот начал расползаться в отвратительной улыбке, напоминающей оскал, - Анастасия Рязанова?
- Вы его не получите! – послышался истеричный выкрик из трубки.
Макс догадался, фото достигло адресата.
- Но, дорогая, вы ведь наверняка его уже выгнали, - сказала Елена, ехидно улыбаясь, - так что заполучить его будет даже проще, чем вы думаете. Всего доброго, - и Семенова положила трубку, почти увидев перед собой искаженное яростью, заплаканное лицо Насти Рязановой.
- Прости, Максик, но скоро ко мне пожалуют гости! – счастливо сообщила Лена, и кинулась снова к туалетному столику, чтобы смочить запястья парфюмом из пузатой склянки.
Семенов действительно испугался. Ох, как бы ему не хотелось иметь подобную женщину в своих врагах!
Он молча встал, взял шлем и двинулся к двери.