Семья Конти: Мой итальянец

Глава 1. Солнечная Флоренция

Жаркое июньское солнце заливало Флоренцию мягким золотым светом. Самолет едва коснулся взлётной полосы, и в тот же миг Маргарита, прижавшись к иллюминатору, восторженно вскрикнула:

— Италия! Женя, представляешь, мы наконец-то здесь!

Женя улыбнулась, поправив сползшие очки, которые обычно использовала для чтения и захлопнула томик Харди, подаривший ей несколько часов спокойствия и безмятежности. Внешне она оставалась спокойной, но сердце билось чуть быстрее: то, о чём она мечтала долгие годы, теперь становилось явью.

Только что прозвучало объявление о завершении посадки, и пассажиры один за другим включали свои устройства. Она достала из кармана джинсов телефон и машинально открыла мессенджер, быстро набрала короткое сообщение:

«Мама, мы приземлились. Всё хорошо».

Палец замер над кнопкой «отправить» — будто это был ритуал, без которого нельзя было вдохнуть полной грудью.

Женя знала: если не написать сразу, через десять минут мама начнёт звонить. Потом позвонит папа. Их забота всегда была рядом — слишком рядом, почти как тень, которая следует за тобой, куда бы ты ни пошёл. И Женя чувствовала — ей уже не двадцать пять, а будто всё те же шестнадцать.

Она глубоко вздохнула, откинулась на спинку кресла и только тогда позволила себе улыбнуться: впереди была Флоренция, её маленькая мечта о свободе, о красоте, о другой жизни.

Женя убрала телефон в сумку и посмотрела на Маргариту. Та буквально светилась от счастья.

— Флоренция! — радостно воскликнула Марго, хлопнув ладонями, словно девочка, получившая долгожданный подарок. Её голубые глаза сияли, а ухоженное лицо выражало предвкушение праздника. — Представляешь, какие здесь бутики? Итальянская мода, украшения… Я просто обязана обновить гардероб.

Она наклонилась ближе к Жене и доверительно добавила:

— И, конечно, знакомства! Италия — страна мужчин, вот увидишь, у нас будет масса увлекательных встреч.

Марго рассмеялась, взяла Женю под руку и посмотрела в иллюминатор на солнечный аэропорт Претола. В её воображении это путешествие уже превращалось в калейдоскоп вечеринок, новых нарядов и шумных ужинов.

Женя улыбнулась краешком губ, хотя в её сердце звучала иная мелодия. Ей хотелось увидеть старинные улицы, галереи, соборы… но она молчала.

Они были слишком разными, чтобы казаться подругами. Маргарита, или, как все её называли, Марго, была полной противоположностью Жени. Ей только-только исполнилось двадцать два года, но в её походке и манере держаться чувствовалось что-то самоуверенное, почти театральное. Высокая, стройная, с ростом под сто семьдесят пять сантиметров, она легко могла бы сойти за модель — длинные ноги, тонкая талия, безупречные линии фигуры. Её светлые, ухоженные волосы блестели в лучах солнца, а голубые глаза светились холодной, чуть дерзкой красотой, словно она смотрела на мир с вызовом и ожиданием новых приключений.

Каждое её движение казалось отточенным — не случайным, а тщательно поданным, словно на подиуме. Она умела произвести впечатление, и при этом любила, чтобы взгляды были прикованы именно к ней. Маникюр, украшения, идеально подобранная одежда — всё в Маргарите кричало о достатке и привычке к роскоши. Она была холёной и ухоженной дочерью состоятельного отца, и это чувствовалось даже в том, как она держала бокал или поправляла волосы.

Учёба в престижном московском вузе по направлению «менеджмент» далась ей нелегко. Вернее, закончила она университет скорее благодаря влиянию отца, нежели собственному усердию. Но для Марго это никогда не было проблемой: она не стремилась доказать себе или кому-то ещё свою академическую состоятельность. Она любила жизнь в её лёгкой, блестящей стороне — путешествия, вечеринки, внимание мужчин.

Влюбчивая и капризная, с лёгкостью увлекалась новыми лицами и историями, жадно впитывая эмоции, как редкий трофей. Но столь же быстро могла охладеть и переключить своё внимание на что-то другое, оставляя за собой лёгкий след разбитых надежд. Маргарита с детства знала лишь одно правило: «Хочу — значит, получу». При этом её искренний задор и жажда приключений делали её очаровательной спутницей, и ей многое прощалось.

В компании с Женей она всегда блистала, как солнце, в то время как подруга была похожа на тихую, но прекрасную звезду, светившую более тонким, почти невидимым светом.

Женя же была её противоположностью. Невысокая, с мягкими русыми волосами и серо-голубыми глазами, в простых белых кедах, джинсах и рубашке, она выглядела почти неприметно на фоне эффектной подруги. Всегда казалась окружающим скромной, тихой девушкой, её родители — школьные учителя, преподававшие иностранные языки в местной школе, — всю жизнь жили в маленькой двухкомнатной «хрущёвке» в северном районе Москвы. Они любили дочь, но любили слишком строго: тревожно оберегали её от каждого шага, от каждой ошибки. После того как в их семье много лет назад случилась трагедия, первый ребёнок, девочка, не появилась на свет, мама Жени не отпускала её ни на шаг и воспитывала в духе дисциплины, послушания и осторожности.

С детства Женя росла в атмосфере «синдрома отличницы»: в дневнике не должно было быть ни одного «четыре», а в голосе — ни одной фальшивой ноты. Родители мечтали, что она пойдёт по их стопам, станет преподавателем, будет жить размеренной жизнью, полной правил и обязанностей. Но сердце Жени тянулось к другому: к красоте, к цветам, к языкам, к далёкой Италии, о которой она грезила вечерами, сидя у окна своей тесной квартиры. Она выбрала лингвистику не случайно — ей казалось, что в чужих языках спрятаны двери в иные миры, которые помогут ей вырваться наружу в жизнь, с упорством отличницы зубрила грамматику, часами сидела над словарями, влюблялась в мелодику итальянской речи и тонкую логику немецкого синтаксиса.

Из близких у неё была только бабушка по отцовской линии — добрая, мудрая женщина, жившая в небольшом частном доме в Подмосковном поселке. Именно она поддерживала Женю, когда та решила поступать в московский университет и пойти наперекор родителям, и учила её верить своим мечтам. Женя не так часто навещала бабушку, как хотелось бы, но именно там, в её маленьком саду, она впервые поняла, что работа с цветами приносит ей радость.

Глава 2. Площадь Микельанджело

Всю ночь Женя ворочалась в постели, ей снились тёмные глаза Паоло, его голос, низкий и глубокий, словно музыка, что отзывается в самой груди. Она закрыла глаза — и будто оказалась рядом с ним. В полутьме сна его высокий силуэт вырисовывался так ясно, что казалось, стоит лишь протянуть руку — и коснёшься. Паоло шагнул ближе, и Женя почувствовала, как от него исходит тепло, будто от раскалённого камня на площади в летний день.

Он заговорил тихо, почти шёпотом, на итальянском, слова которого она понимала не полностью, но чувствовала их смысл кожей. Его ладонь коснулась её щеки — уверенно, бережно. От этого прикосновения по её телу пробежала дрожь, дыхание стало прерывистым.

Его губы наклонились к её губам, и Женя ощутила, как внутри всё сжимается от желания — незнакомого, пугающего, но притягательного. Она отдала бы всё, чтобы этот миг длился вечно. Его руки обвили её талию, прижимая к себе, так близко, что она чувствовала каждый его вдох, ритм его сердца.

Женя вздрогнула, проснулась. В груди ещё билось сердце, щеки горели, тело казалось напряжённым и утомлённым от слишком реального сна.

— Вставай! — Маргарита влетела в номер, разметав занавески. — Сегодня у нас грандиозный день! Я хочу подняться на площадь Микельанджело и сделать сто фотографий! Там потрясающий вид на весь город, а вечером — шопинг! Маргарита была готова покорять сердца итальянских мужчин, красное платье выигрышно подчеркивало ее фигуру, большие очки и шляпка дополняли образ, на ногах были белые босоножки на шпильках с тонкими ремешками.

Женя молча оделась для дневной прогулки, выбрав осмотрительно для этого легкие белые кеды и удобный белый льняной сарафан до колена, маленькая белая сумочка на тонком ремешке дополнила образ. Волосы она собрала в высокий хвост и постаралась спрятать под легким макияжем усталость и ту тихую тоску, что грызла её изнутри.

Флоренция озарялась в золотых лучах солнца. Купол Санта-Мария-дель-Фьоре вспыхивал словно пламя, а Арно отражала розовый небосвод, обнимая город мягким блеском. На площади Микельанджело толпились туристы — кто-то фотографировал, кто-то сидел на ступенях, наслаждаясь видом.

День близился к полудню, Женя стояла чуть в стороне, вглядываясь в этот пейзаж. Ей казалось, что каждый камень, каждая башня дышат вечностью. Но сердце её было неспокойно: перед глазами снова вставал вчерашний вечер. Она вспомнила звонок Паоло— экран вспыхнул его именем, и в тот миг её охватило странное чувство: испуг, смущение и радость одновременно. Но тогда рядом была Маргарита, и Женя не решилась — словно что-то удержало её, будто она боялась сделать шаг навстречу. А теперь, глядя на город с высоты, она чувствовала горечь: что если он больше не позвонит? Что если эта встреча была случайностью и больше не повторится?

Нет, я не имею права навязываться. Это несерьёзно. Глупо. Нельзя

И всё же сердце упорно спорило с разумом. Ей казалось, что стоит только закрыть глаза — и она услышит его голос рядом. Стоит протянуть руку — и он снова окажется перед ней. Женя тяжело вздохнула и с силой отвела взгляд от панорамы города.

Надо забыть. Забыть, как сон. Это всего лишь мимолётное увлечение. Так будет проще…

Она попыталась внушить себе твёрдость, но внутри всё бурлило: тревога, волнение и какая-то невыразимая жажда — жажда чего-то большего, чего она ещё сама боялась назвать.

Женя вздохнула и сжала ремешок сумки, словно хотела удержать свои чувства.

— Женя! — весело крикнула Маргарита, подбегая к ней с телефоном в руках. — Представляешь, какие фотографии получились! Я как модель, хоть сейчас делай портфолио в агентство, на фоне города вышло отлично. Смотри!

Женя улыбнулась натянуто, глядя на снимки. В этот момент Маргарита вдруг вздрогнула, её глаза засияли:
— О боже! Ты только посмотри…

И вдруг Женя заметила его.

Паоло. Он стоял у фонтанчика неподалёку, высокий, сильный, в черных брюках и белой рубашке с папкой под мышкой и строгим видом человека, погруженного в свои мысли. Лицо его было чуть усталым, глаза — печальными. Он смотрел на город так, словно пытался в его линии утопить собственное разочарование.

Он… он здесь… — сердце Жени сжалось. Но в следующий миг её надежда рухнула: Паоло обернулся — и его внимание поймала Марго. Женя затаила дыхание. Хотела подойти, поздороваться, объяснить… Но в тот же миг Маргарита словно почуяла добычу.

— О, мамма мия! — воскликнула она, заметив его. — Вот это мужчина!

Как вихрь, она направилась к нему, улыбаясь и кокетливо поправляя волосы. Женя замерла на месте, словно приросла к камням площади.

Маргарита решительно направилась к нему, врезалась в него плечом — нарочито неуклюже, но так умело, что выглядело случайностью.

— Ах! Простите меня! — воскликнула она по-английски с лукавой улыбкой. — Я такая неуклюжая!

Впервые за всё это время на его лице появилась снисходительная улыбка.

— Ничего страшного, синьорина. Некоторые встречи случаются именно так, — его голос был глубок, с хрипотцой, и звучал так, будто он произносил не извинение, а признание.

Маргарита звонко рассмеялась, поправила волосы.
— Возможно, это знак? Я ведь здесь совсем одна… Вернее, с подругой, но она слишком серьёзная, скучает по своим книжкам. А мне хочется настоящей Флоренции. Может, вы мне её покажете?

Паоло усмехнулся, чуть прищурившись.
— Вы привыкли получать то, чего хотите, верно?

— Конечно, — дерзко ответила Маргарита. — И сейчас я хочу, чтобы вы составили мне компанию.

Его губы тронула улыбка.
— Вы смелая. Это… интригует.

— Тогда вечером? — её голос звучал уверенно, почти властно. — Ужин, прогулка, разговоры.

— Вы приказываете или приглашаете? — поднял он бровь.

— Пусть будет приглашение, — промурлыкала Маргарита.

— Хорошо, — коротко кивнул он. — Вечером, на набережной.

Женя, стоявшая чуть поодаль, почувствовала, как земля уходит из-под ног. Он не заметил её. Его глаза были прикованы к Маргарите — яркой, сияющей, уверенной.

Глава 3. Встреча

Флоренция в свете дня выглядела особенно уютной. Улицы наполнял привычный для города аромат кофе и сладковатый запах цветов с открытых двориков. Женя шла без спешки, не думая о том, куда именно ведёт дорога. Хотелось просто идти вперёд и дать городу шанс отвлечь её от собственных мыслей.

Ночь выдалась тяжёлой: слишком много эмоций, слишком много воспоминаний, от которых она так и не смогла убежать. Она искала в прогулке передышку, возможность отдышаться, а не новые впечатления. И всё же каждый шаг по старым каменным плитам мостовой возвращал её к нему. Паоло.

Женя усмехнулась самой себе: казалось бы, прошло так мало времени, а она уже успела убедить себя, что чувства стихнут, стоит только сменить обстановку. Но вот она здесь — среди залитых закатным светом улиц, среди туристов и смеющихся студентов, среди запахов выпечки и вина — и сердце всё равно упрямо напоминает ей о нём.

Она свернула на тихую улочку, где было меньше людей. Узкие стены старых домов поднимались высоко вверх, и казалось, что солнце здесь застряло где-то над черепичными крышами. Женя замедлила шаг, прислушалась к себе.

Хватит уже цепляться за то что было, — подумала она. — У него своя жизнь, свой город… а мне пора жить своей.

Она остановилась у маленького кафе с плетёными стульями и витриной, за которой ровными рядами стояли канноли и миндальное печенье. Внутри звучала тихая музыка, официант у стойки оживлённо беседовал с хозяйкой. Женя вдохнула запах свежего эспрессо и решила — пора позволить себе просто жить, хотя бы сегодня.

Заказав капучино на вынос, она снова вышла на улицу и пошла дальше, медленно глотая горячий напиток. Горечь и молочная пенка смешивались во вкусе, отвлекая её от навязчивых мыслей. С каждым глотком становилось немного легче.

Город будто подстраивался под её настроение. Где-то впереди гремели голоса туристов, делавших фотографии у моста Понте Веккьо, а здесь, в боковых улочках, царила умиротворяющая тишина. В этом спокойствии Женя почувствовала, как с плеч сходит часть напряжения.

Женя долго брела вдоль улиц и не замечала времени. Она остановилась на мосту, облокотилась о перила и посмотрела на Арно. Вода отражала лучи солнца, и по реке тянулись длинные золотые полосы. Женя закрыла глаза, вдыхая прохладный воздух. Ей казалось, что именно здесь можно научиться отпускать — не за один день, не за один вечер, но шаг за шагом.

Телефон в сумке коротко завибрировал. Женя достала его, взглянула на экран — сообщение от Тори.

Она невольно улыбнулась: сколько лет прошло, а подруга всё так же умела появляться в её жизни вовремя.

«Женя, привет! Как твоя поездка и солнечная Италия? У меня опять кризис в отношениях, мы с Артёмом всё меньше понимаем друг друга. И я всё чаще ловлю себя на мысли, что он не мой человек. Мне жаль его, он хороший, но рядом с ним я будто не своя. Я не хочу обманывать ни его, ни себя, но я не отчаиваюсь».

Она улыбнулась, набирая ответ, и впервые за последние дни почувствовала не тяжесть, а лёгкость. Женя знала, как непросто складываются отношения Тори, и искренне сочувствовала подруге.

И вдруг она увидела его.

Высокая фигура, уверенный шаг, книга в руке. Даже издалека Женя узнала его сразу — так узнают только тех, кто уже успел поселиться глубоко в сердце. Мир вокруг будто расплылся в тумане, и остался только он, стоящий у входа в галерею.

Сердце ударило так резко и сильно, что из груди вырвался тихий вздох. Боль и сладость слились в одно.

Нет. Я не должна… Я не могу снова.

Женя резко развернулась, шаги её ускорились, будто от этого зависела жизнь. Но город, с его узкими переулками, оказался коварным союзником — и через секунду позади прорезал воздух его голос:

— Синьорина!

Она сжала зубы и пошла быстрее, почти бегом. Но шаги за её спиной приближались, настойчивые, властные. И вот — горячая ладонь сомкнулась на её запястье. Её дёрнули к себе, и Женя резко обернулась.

Паоло.

Его глаза горели тем самым огнём, от которого она и пыталась бежать.

— Почему вы убегаете? — его голос был низким, почти хриплым.

— Отпустите… — прошептала она, чувствуя, как дрожь проходит по телу.

— Нет, — ответил он твёрдо, и в этом слове не было ни тени сомнения. — Я не отпущу, пока вы не скажете, почему исчезли.

Он шагнул ближе, и Женя отпрянула назад — пока холодный камень стены не коснулся её лопаток. Сердце билось так громко, что она была уверена: он тоже это слышит.

Паоло навис над ней, не давая пространства. Его дыхание касалось её щеки, горячее, пронзительное, и у Жени закружилась голова.

— Я ждал того вечера, — его голос стал тише, но от этого только опаснее. — Ждал, чтобы услышать вас снова. Хотел узнать о вас больше. А вы… ушли.

Её губы дрогнули, но слова застряли в горле. Сил сопротивляться не было, и всё же она нашла в себе шёпот:

— Я испугалась…

Он замер. На миг в его глазах мелькнула боль, почти уязвимость. Но тут же её сменил огонь — жгучий, требовательный.

Женя подняла взгляд, и их глаза встретились. Там, в глубине его взгляда, было слишком многое: обида, нетерпение, желание. Это желание было таким явным, что по её коже пробежал ток, каждая клетка тела откликнулась дрожью.

Он смотрел на неё, прижатую к холодной стене, и едва сдерживал себя. Каждый изгиб её лица манил, губы казались слишком близкими, слишком доступными. Ему хотелось стереть обиду её шёпота одним поцелуем, доказать прикосновением то, что словами объяснить невозможно.

Боже, как же я хочу её… — мысль жгла его изнутри. Если я наклонюсь ещё чуть ближе — почувствую её дыхание на своих губах. Но отпустит ли она меня в своё сердце?

Она едва дышала. Но память, коварная и жестокая, метнула перед глазами картину — он и Маргарита. Их близость. Их смех. Их поцелуй.

Сердце словно сжала невидимая рука.

— А ведь вы… — голос её предательски дрогнул, но в нём всё же прозвучала горечь. — Вы уже нашли себе компанию.

Глава 4. Ужин

Флоренция вечером была шумной и живой. Улицы светились от фонарей, их жёлтые круги растекались по каменной мостовой и отражались в воде Арно. Из кафе доносился запах кофе и свежей пиццы, где-то на углу играл уличный музыкант — его гитара перебивалась смехом туристов. Женя шла рядом с Маргаритой и Паоло, чуть позади, будто старалась оставаться незаметной.

Ресторан оказался небольшим. Простые белые скатерти, тихая болтовня за соседними столиками, лёгкий запах оливкового масла и свежего хлеба. Официанты двигались быстро, но не суетились, время здесь словно текло спокойнее. Всё было уютно и непринуждённо, но Женя никак не могла избавиться от напряжения.

Женя уселась напротив, а Маргарита с радостным смехом устроилась рядом с Паоло, почти вплотную.

Весь вечер Женя чувствовала себя лишней. Маргарита легко держала внимание — смеялась, шутила, то и дело прикасалась к руке Паоло, как будто это было самое естественное в мире. Казалось, она привыкла, что мужчины смотрят только на неё. И Паоло действительно улыбался, отвечал на её реплики, рассказывал истории о детстве во Флоренции, о работе, о местах, где бывал.

Женя сидела рядом и пыталась сохранять спокойный вид. Иногда кивала, делала вид, что слушает, даже улыбалась, но внутри всё было не так. Каждый смех Маргариты отзывался болью. Казалось, между ней и Паоло есть что-то особенное, своя близость, и от этого сердце сжималось ещё сильнее.

Зачем я вообще пришла? — думала Женя, пряча глаза в бокал с вином. Терпкий вкус помогал отвлечься, но ненадолго. Стоило снова услышать, как Маргарита звонко смеётся его словам, и внутри что-то обрывалось.

Она понимала, что ведёт себя глупо: ведь никто её сюда не тянул. Но остановить эти чувства было невозможно. Паоло говорил уверенно, спокойно, и каждое его слово, каждый взгляд в сторону Маргариты казались Жене ударами по сердцу.

Она пыталась напомнить себе, что они — просто знакомые, что у неё нет права на ревность. Но это не помогало. Всё вокруг будто подчёркивало её одиночество: белая скатерть, бокалы с вином, негромкие голоса за соседними столиками. Женя чувствовала себя зрителем в спектакле, где главные роли играли двое — Паоло и Маргарита, а ей оставалось только наблюдать.

Когда Маргарита вдруг дотронулась до плеча Паоло и с улыбкой поднялась из-за стола, Женя поняла, что вот этого она ждала весь вечер. Наконец они остались вдвоём. Маргарита направилась в сторону дамской комнаты, а в ресторане стало тише.

Женя не успела даже собраться с мыслями, как почувствовала, что Паоло смотрит прямо на неё. Его внимание было слишком явным. Взгляд обжигал, в нём не было лёгкости, которую он показывал Маргарите. Он смотрел серьёзно, пристально, и Женя ощутила, как по спине пробежала дрожь.

Она уставилась на свой бокал, пытаясь сделать вид, что ничего не происходит. Но сердце билось слишком громко, будто его стук мог услышать весь зал. Паоло не отводил глаз, и это было почти невыносимо.

Зачем он так смотрит? — думала она, сжимая пальцы в замок на коленях. — Хочет что-то сказать? Или просто проверяет, как я реагирую?

Она сводит меня с ума. Такая хрупкая, но я вижу, как дрожит, когда я рядом. Чёрт, я хочу коснуться её — провести рукой по бедру, сорвать эту маску спокойствия. Одним поцелуем заставить забыть обо всём и признаться, что она горит так же, как я.— пронеслось в голове у него.

— Женя… — голос Паоло прозвучал низко, почти шёпотом, но в нём было столько жара, что у неё перехватило дыхание. — Я должен объясниться.

Она опустила глаза в бокал, где отражался дрожащий свет свечи.
— Не нужно, Паоло.

— Но ты должна знать, — он наклонился ближе, и его колено почти коснулось её. — Маргарита… это игра. Лёгкая, яркая, без значения. Она не заставляет меня терять голову. Не делает так, чтобы я хотел сорваться и поцеловать прямо здесь, за этим столиком.

Он протянул руку и почти коснулся её пальцев. Женя резко отдёрнула ладонь, сердце забилось так громко, что ей показалось — что он услышит его.

— Какая разница? — её голос сорвался. — Я всего лишь очередная наивная дурочка, через несколько дней я возвращаюсь домой. Ты останешься здесь, и у тебя будет… Маргарита.

Паоло резко подался к ней. Женя почувствовала его дыхание на своей щеке, горячее, слишком близкое.

— Ты правда думаешь, что я смотрю на тебя так же, как на неё? — он улыбнулся краем губ, и в этом было что-то дерзкое, вызывающее. — Я жду каждой минуты, чтобы остаться с тобой наедине. А Маргарита… она и рядом не стоит.

Его глаза сверкали, и от этого взгляда у Жени по спине пробежала дрожь. Она попыталась отвернуться, но он не дал ей уйти.

— Знаешь, что самое мучительное? — его голос стал ниже, почти интимным. — Когда ты сидишь рядом, а я вынужден делать вид, что не хочу провести ладонью по твоему колену… что мне не хочется склониться и попробовать твои губы.

Женя затаила дыхание, не веря, что он сказал это вслух. В груди всё сжалось — желание и страх смешались воедино.

— Не стоит, Паоло, — выдохнула она, голос дрогнул. — Пусти меня.

Его губы дернулись, будто он хотел возразить, но именно в этот момент за их спинами раздался звонкий смех, и к столику вернулась Маргарита.

Сияющая, довольная, с новым приливом энергии. Она окинула стол быстрым взглядом, уловила напряжение, и улыбка стала чуть жёстче.

— Ну что, мои дорогие, — проговорила она, опускаясь на стул, — предлагаю проводить Женю до отеля. Ей, наверное, пора отдыхать. А потом мы с тобой, Паоло, могли бы ещё немного прогуляться, верно?

Женя едва не задохнулась от этого "мы с тобой". Она почувствовала, что теряет почву под ногами. Собрав остатки сил, она встала, натянув искусственную улыбку.
— Нет, правда, не стоит. Я прекрасно дойду сама.

— Женя, — тихо, но твёрдо сказал Паоло, вставая тоже, — позволь хотя бы проводить тебя.

Она покачала головой, избегая его взгляда, и почти поспешным шагом выскользнула из ресторана.

Глава 5. Белая лилия

Почти каждое утро во Флоренции началось с нежного света, который пробивался сквозь полупрозрачные шторы номера. Город просыпался неспешно: где-то внизу уже гремела посуда в кофейнях, на улице звучали звонки и шумные голосов местных рабочих, а в воздухе витал аромат свежей итальянской выпечки. Женя сидела у окна с чашкой эспрессо и наслаждалась утренними видами, когда в комнату, полная энергии, словно ранее солнце, влетела Маргарита. Прошлым вечером Женя вернулась в их номер с двумя спальнями, без сил упала на мягкую кровать и провалилась в беспокойный сон. Во сколько именно вернулась Маргарита с затянувшегося свидания Женя не представляла, вернее даже не хотела думать об этом.

— Ах, Женька, — с улыбкой, мечтательно воскликнула она, бросив сумку на кресло, — я всё решила. Паоло — это судьба. Ты не представляешь, какой он мужчина! Такой галантный, такой необыкновенный. У меня родился в голове идеальный план, подруга. Я даже думаю задержаться в Италии, ты ведь не обидишься из-за этого. — Маргарита словно оценивала Женину реакцию на сказанные слова. Ну зачем мне торопиться в Москву, если здесь меня ждёт счастье? Мне бы еще немного времени и я заполучу его. — добавила она словно в предвкушении, смакуя каждую фразу.

Женя поставила чашку на блюдце, стараясь не выдать ни смятения, ни боли.
— Как прошёл остаток вечера, чем же вы занимались с сеньором Конти? — спросила она как можно спокойнее, подчеркнуто вежливо назвав его по фамилии. Женя не хотела, чтобы у Маргариты закрались хоть какие-то сомнения по поводу их с Паоло вчерашней встречи в переулке. Когда та застала их чуть ли не обнимающимися на виду у мимо проходящих прохожих. Женя даже покраснела немного, вспомнив на мгновенье, объятья Паоло и его страстные слова, ей на долю секунда захотелось представить, — А что если бы Марго не появилась, он бы поцеловал меня, это безумие.. Женя помнила свои вчерашние ощущения, его руки и горячее дыхание так близко у своих губ, его глаза смотрели на нее с такой бешеной страстью, а губы вот вот готовы были оказаться на ее губах. Женя даже предвкушала этот поцелуй, она желала его всеми фибрами своего сердца.

Женя вновь вернулась к реально, в это утро, где Маргарита увлеченно рассказывала о вчерашней прогулке по ночной Флоренции, его сильных руках, о том, как он проводил ее до отеля.

Маргарита кокетливо прищурилась, пожала плечами и ответила с нарочитой небрежностью:
— Вчера было чудесно.

Она не сказала, всей правды, что Паоло вёл себя немного отстранённо, что его мысли явно были где-то далеко. Когда Маргарита щебетала ему о том, что могла бы остаться еще на время в Италии и влюбилась в нее без памяти, Паоло лишь вежливо улыбался и казалось не слышал ее восторженных речей. Сейчас же внутри Маргариты зрела досада, но виду она не подала, в ее сердце возникла досадная догадка, — что если Паоло увлечен еще кем-то? На лице сияла довольная улыбка.

— Сегодня у меня масса планов, — продолжила она, расчесывая свои длинные белокурые волосы перед зеркалом. — Спа, магазины, возможно, коктейли, хочется как следует повеселиться. Надо же насладиться отпуском! Ах да, Паоло сказал, что уедет по работе и вернётся только завтра днём. Так что сегодня у меня абсолютная свобода.

Женя ощутила лёгкое облегчение, которое тут же постаралась скрыть. Мысль о том, что Маргарита и Паоло не проведут вместе этот день, приносила тайную радость, похожую на робкий луч солнца в пасмурный день.

Когда Маргарита наконец собралась и ушла, оставив за собой аромат дорогих духов, в номере воцарилась тишина. Женя опустилась на кровать, взяла в руки привезенную с собой книгу и прислушалась к своим мыслям. Интересно, думает ли он обо мне..

Телефонный звонок раздался неожиданно, пронзив уютную тишину номера. Женя вздрогнула, отложила книгу, которой пыталась занять руки и мысли, и сняла трубку.

— Синьорина, — раздался вежливый голос администратора, — не могли бы вы спуститься в холл? У нас для вас послание.

Сердце Жени болезненно сжалось. Послание? Для меня? Она едва слышала собственный ответ, согласилась и медленно положила трубку. Колени дрожали так, будто она собиралась не вниз по лестнице спуститься, а шагнуть в неизвестность.

Коридор казался бесконечным, каждый её шаг отдавался гулким эхом в висках. Она ощущала себя героиней чужой истории, и всё же понимала: именно сейчас решается нечто важное. Это было так волнительно, ждать чего-то неизвестного.

В холле её ждал молодой сотрудник отеля, подтянутый, с вежливой улыбкой. В руках он держал длинный конверт цвета слоновой кости и одинокую белую лилию. Цветок выглядел так трогательно и одновременно торжественно, будто его только что срезали в саду ради неё одной.

— Это для вас, синьорина, — сказал он, слегка поклонившись.

Женя машинально приняла цветок и конверт. Лилия дрожала в её руках, источая тонкий, едва уловимый аромат чистоты и нежности. Она благодарно кивнула, не находя слов, и быстрым шагом поднялась обратно в свой в номер.

Закрыв за собой дверь, она долго смотрела на лилию. Белоснежные лепестки казались светящимися в полумраке комнаты, и в груди у неё разливалось смятение. Потом она осторожно разорвала конверт.

Строчки письма, выведенные уверенным подчерком, вспыхнули перед глазами. Паоло называл её флорентийской лилией, символом города, чистоты и красоты. Приглашал на свидание, только они вдвоем, обещал объясниться, словно хотел стереть всё недосказанное между ними.

Женя закрыла глаза. Сердце било в висках, словно молотком.

Но как же Маргарита?

Мысль о подруге пронзила её, как острый шип. Маргарита была так ослеплена Паоло, строила планы, уже видела его практически своим мужчиной. Женя чувствовала, что, согласившись на встречу, предаст её доверие. А если солжёт, найдя отговорку, станет ли она после этого самой собой?

Её терзали муки совести и тайное, почти жгучее желание. Лилия на столе напоминала о Паоло, о его глазах, полном голоса, о том огне, который они оба пытались скрыть. Она налила немного воды в пустой стакан на столе и опустила в него цветок, едва уловимый, приятный аромат разносился по комнате.

Глава 6. Признание

Помещение ресторана было уютный, тёплый, совсем не пафосным — место, куда заходят не только туристы, но и местные. На деревянных столиках стояли крошечные свечи в стеклянных подсвечниках, от которых по стенам расходились мягкие золотистые блики. В углу негромко играла музыка — лёгкий джаз, который не мешал разговаривать. Воздух был пропитан запахом свежей пасты, тёплого хлеба и вина, от которого у Жени слегка кружилась голова.

Она вошла, неуверенно поправив прядь волос за ухом. Сердце стучало слишком громко, будто могло выдать её с головой. Я пришла не для того, чтобы слушать сладкие речи. Я пришла, чтобы поставить точку. Чтобы освободиться. Но в глубине души шепот противоречил: А если это не точка? А если я всё же хочу услышать его?

Паоло поднялся из-за стола, когда увидел её.

Паоло поднялся из-за стола, и его дыхание перехватило.
Лилия. Она как флорентийская лилия, — пронеслось в голове. — Чистая, недосягаемая. Как же я мог так глупо обидеть её?

Он выглядел так, что любая девушка обернулась бы: красавец в идеально сидящей чёрной рубашке и брюках. Чёрный цвет выгодно подчеркивал силу его плеч и смуглый оттенок кожи, придавал ещё больше дерзкой мужественности. Женя, заметив его, почувствовала предательский толчок внутри: Как же ему идёт чёрное. Такой самоуверенный, красивый, опасный. Но это же всё — не для меня.

Его взгляд был слишком прямым, слишком жадным — будто всё вокруг перестало существовать. Он сделал шаг навстречу, но Женя остановилась. Ей нужно было расстояние. Она боялась — не его, а себя.

— Женя… — его голос прозвучал мягко, почти умоляюще.

— Добрый вечер, — она села, опустив глаза на стол, где ровной линией лежали приборы, салфетка, бокал воды. Женя делала вид, что не замечает, как он смотрит на неё.

Они заказали ужин. Официант ушёл, оставив их в окружении приглушённого гула чужих разговоров, звонка бокалов, едва слышной музыки.

Молчание между ними натянулось, как струна. Паоло первым нарушил его:

— Ты должна знать… я и Маргарита… это не то, чем может тебе казаться.

Она усмехнулась — сухо, без радости.

— Не то, что я думаю? Я своими глазами видела, Паоло. Зачем ты зовёшь меня сюда? Чтобы убедить, что мне показалось?

Он подался вперёд, почти не замечая, как дрожат его пальцы, когда он тянется к её руке. Но Женя тут же отдёрнула ладонь, и этот маленький жест оказался больнее тысячи слов.

Она уходит. Она ускользает сквозь мои пальцы, как вода. Я не могу позволить этому случиться. Не после того, как почувствовал её рядом.

— Ты правда хочешь убедить меня, что я придумала то, что своими глазами видела?

Паоло напрягся. Его губы дрогнули, но слов не последовало. Он сидел напротив неё, тяжело дыша, сжав кулаки так, что на костяшках проступили белые пятна. Его молчание было сильнее любого ответа.

Женя почувствовала, как сердце сжимается. Горькая решимость прорвалась сквозь её хрупкость:

— Я видела вас, Паоло. Тебя и… Маргариту. — Она запнулась, будто имя подруги было острым лезвием. — Видела, как вы целовались тем вечером.

Он резко поднял голову, их взгляды встретились. В его глазах вспыхнула смесь боли и досады. Но он всё ещё молчал.

Женя нервно сжала салфетку в руках, с трудом сдерживая дрожь.

— Ты хотел, чтобы я поверила в твои слова о случайности? Чтобы я забыла? — её голос сорвался, стал тише. — Но теперь… теперь я знаю, что была для тебя просто игрой.

Паоло подался вперёд, словно хотел коснуться её руки, но замер на полпути. Его пальцы сжались в воздухе, так и не коснувшись её.

— Женя… — выдохнул он наконец, хрипло, будто каждое слово стоило ему усилий. — Это не так.

— А что же тогда? — она усмехнулась с горечью. — Ты не сказал «нет», Паоло. Ты не отстранился. И знаешь почему? Потому что ты не хотел отстраняться.

Его молчание стало ответом.

— Нет! — он почти сорвался на шёпот, но такой резкий, что Женя вздрогнула. — Ты не понимаешь. С тех пор как я увидел тебя — всё изменилось.

Она хотела рассмеяться, но ком подступил к горлу.

Не верь. Ты должна быть сильной. Ты обязана защитить себя.

— Красивые слова, Паоло. Ты, наверное, говорил их не одной девушке.

Он снова потянулся к её руке и на этот раз почти коснулся пальцев, но Женя отдёрнула ладонь ещё резче, сильнее сжав салфетку.

— Женя… — он наклонился ближе, его дыхание обжигало её щёку. — Ты можешь не верить, можешь злиться, но я прошу тебя лишь одного: дай мне шанс. Один. Чтобы доказать.

Она закрыла глаза. Сердце гулко било в груди. Шанс? А если я снова окажусь наивной дурочкой? А если он уйдёт, как только получит то что хочет?

В этот момент вернулся официант с напитками, и их разговор прервался. Женя поспешно сделала глоток, словно он мог заглушить бурю внутри.

— Ты очень красивая, когда злишься, — сказал Паоло, не сводя с неё глаз. Его голос был тихим, почти интимным, но за ним пряталась отчаянная искренность.

— Перестань, — она едва слышно произнесла. — Мне это не нужно.

Женя резко отодвинула стул, его ножки скрипнули по мраморному полу, заставив обернуться нескольких гостей. Она поднялась — и в этот миг в сердце её вспыхнула мысль, холодная и жгучая одновременно.

Маргарита…

Её подруга, смеющаяся, беззаботная, рассказывающая с восторгом о Паоло, строящая планы, будто будущее уже написано. Женя вспомнила, как Маргарита, не скрывая блеска в глазах, делилась мечтами: свадьба, роскошная жизнь, итальянская сказка. И вот она — Женя, сидит напротив того самого мужчины, принимает цветы и письма, слушает его слова, будто они только для неё.

Что я делаю? Разве это не предательство?

От этой мысли её словно обдало холодом. Ноги ослабели, горло сжалось.

— Я должна уйти, — выдохнула она, глядя куда угодно, только не в его глаза. — Мне вообще не следовало сюда приходить.

Глава 7. Ночь

Холодный ночной воздух ударил в лицо, когда Женя выскочила на улицу. Камни мостовой под каблуками казались скользкими, сердце колотилось, как сумасшедшее. Она шла быстро, почти бежала, лишь бы уйти подальше от ресторана, от этого поцелуя, от себя самой.

Но он догнал её.

— Женя! — его громкий голос разорвал тишину.

Паоло приблизился, схватил её за запястье и развернул к себе. Она не успела вырваться — он уже притянул её ближе и поцеловал. Резко, горячо, так, будто боялся, что она снова убежит.

Женя оттолкнула его обеими руками.
— Ты с ума сошёл?! — её голос срывался, в глазах стояли слезы, дыхание сбивалось. — Ты не можешь… мы не можем…

Он смотрел на неё так, что все ее тело била дрожь.
— Я должен объясниться. — Его голос был низким, хриплым. — Всё, что ты видела с Марго… это ошибка. Глупость. Я не хотел морочить ей голову.

— Но ты нравишься ей, — прошептала Женя, чувствуя, как к горлу подступает ком. — Это огорчит её.

Паоло шагнул ближе, обнял её за плечи, вынуждая посмотреть ему в глаза.
— Я расскажу ей всё. Завтра. Пусть ненавидит меня, пусть злится — я не могу жить, делая вид, что хочу кого-то другого.

Он провёл ладонью по её щеке, смахивая слезу.
— Мне нужна ты, Женя. Слышишь? Только ты.

У неё перехватило дыхание. В голове шумело, будто город исчез, остался только он, его голос, его руки.

Как же он близко. Как же опасно.

— Подожди… — выдохнула она, но он не дал договорить.

Он наклонился и поцеловал её снова — глубоко, настойчиво, нетерпеливо. Его рука скользнула к её затылку, пальцы запутались в волосах. Он слишком долго сдерживал свое желание и сейчас целовал ее так, что у Жени кружилась голова.

Её тело предательски отозвалось — дрожь пробежала по спине. Она слышала только стук собственного сердца и его горячее дыхание.

Я не должна… но я так этого ждала…

Он отстранился на секунду, глядя в её глаза.
Она дрожит, как огонь на ветру. Мне плевать, что будет завтра, лишь бы она не убежала сейчас.

— Ты мне дорога, Женя, — сказал он тихо, почти шёпотом, и снова накрыл её губы.

Женя больше не смогла сопротивляться. Слёзы сами катились по щекам, но она не отстранилась, наоборот — потянулась к нему, отвечая на поцелуй так, будто ждала этого вечность. Не было ни набережной, ни прохладного ветра, ни звуков ночного города — только он, его губы, его руки, которые держали её крепко, будто боялись потерять.

Когда поцелуй закончился, они стояли, всё ещё прижимаясь друг к другу, пытаясь отдышаться. Паоло тихо рассмеялся, провёл пальцами по её щеке, убирая прядь с лица.
— Вот так, — прошептал он. — Наконец-то ты перестала убегать.

Она улыбнулась — робко, по-детски, и почувствовала, как напряжение, терзавшее её весь вечер, отступает.

Они шли вдоль Арно, держась за руки. Каменные стены мостов отражались в тёмной воде, фонари отбрасывали длинные золотистые дорожки. Ночной воздух был прохладным. Флоренция будто сменила лицо — стала тихой, ласковой, почти интимной.

Паоло обнимал её за плечи, иногда целовал в висок, и от этого у Жени сердце то замирало, то начинало биться быстрее. Она ловила каждое его прикосновение, запоминала, будто боялась, что всё это окажется сном.

Пусть будет что будет, — подумала она, уткнувшись ему в плечо. Я хочу эту ночь, хочу его рядом, хочу забыть обо всём хоть на мгновение.

Они остановились у моста, глядя на темную реку. Вдалеке играла музыка, Женя вдруг почувствовала — она счастлива. Такое простое, хрупкое счастье, от которого хотелось плакать.

Но мысль о Марго вернулась, морозом по коже..

— Паоло… — тихо сказала она. — Давай пока не говорить ей.

Он напрягся.
— Женя, я не хочу скрывать, что ты для меня значишь.

— Пожалуйста, — её голос был едва слышен. — Мне нужно время. Я не хочу, обижать Маргариту, позволь я сама все расскажу ей о нас.

Он молчал, глядя на воду. Его пальцы сжали её руку крепче.
— Мне тяжело ждать, — сказал он наконец. — Но ладно. Если это важно для тебя — я подожду.

Женя подняла глаза и увидела, что он смотрит на неё так, будто она — всё, чего он искал. И в этот миг она поняла: он действительно не играет.

Паоло притянул её к себе и долго гладил по волосам, пока она слушала, как тихо шумит река.

Женя замедлила шаг, и Паоло сразу заметил перемену в её лице.
— О чём ты думаешь? — спросил он, склонившись чуть ближе.

Она вздохнула.
— О том, что времени у нас почти не осталось. Мой отъезд через пару дней, билеты уже куплены.

Слова повисли между ними, как тонкая нить, готовая оборваться. Паоло остановился, глядя на неё так, будто хотел удержать её не только здесь, но и в своей жизни.

— Нет, — тихо сказал он, но в голосе звучала решимость. — Я не готов тебя отпускать.

— Паоло… — Женя попыталась улыбнуться, но сердце болезненно сжалось. — У меня там жизнь. Семья, родители…Я не могу просто бросить все и остаться. Дай мне время.

Он шагнул к ней ближе, его руки легли ей на плечи.
— Можешь. Если захочешь. Я хочу, чтобы ты была здесь. Всегда.

Эти слова ударили прямо в сердце. Женя почувствовала, как к горлу подкатил ком.

— Ты даже не представляешь, что просишь, — прошептала она. — Это ведь не отпуск. Это моя жизнь.

Он вдруг улыбнулся, чуть дерзко, и провёл пальцами по её щеке.
— Значит, я куплю тебе обратный билет в Италию. Хоть прямо сейчас, хочешь — на следующую неделю. Только пообещай, что вернёшься ко мне.

Женя невольно рассмеялась сквозь вновь подступающие слёзы.
— Ты сумасшедший.

— Я не сумасшедший, я просто не могу без тебя. Ни минуты.

Он поцеловал её снова — мягко, но настойчиво, словно хотел убедить её без слов. Женя ответила на поцелуй, и в этот момент ей показалось, что, может быть, всё действительно возможно.

Но едва они пошли дальше, рука в руке, к ней снова вернулись тревожные мысли. Как объяснить всё дома? Как сказать родителям, что её сердце осталось в Италии? Как оставить семью, работу и свою привычную жизнь?

Глава 8. Предложение

Утро вползло в номер мягким светом. Женя проснулась с лёгкой улыбкой на губах — впервые за последние дни сердце будто поднималось вверх. Вчерашний вечер вспыхивал в памяти яркими всполохами от которых кружилась голова.
Она лежала на спине, глядя в потолок, и позволяла себе ещё немного поддаться воспоминанием и насладиться этим счастьем. Единственное, что немного омрачало настроение — предстоящее объяснение с Марго. Но Женя решила, что выберет момент сама, когда будет готова.
Она встала, распахнула окно, впуская в комнату аромат утренней. Всё казалось немного нереальным, словно она попала в чужую, более красивую жизнь. Вспоминая Паоло по телу пробежала дрожь.

Вот что значит — влюбиться.

Завтракали они с Марго в маленьком зале отеля, где всегда пахло тёплой выпечкой и свежесваренным кофе. Женя сидела у окна, задумчиво мешая ложечкой капучино, но так и не отпивая.

Марго бросила на неё внимательный взгляд поверх бокала свежевыжатого фреша.
— Ты сегодня подозрительно молчаливая, —прищурившись. — Что-то случилось?

Женя попыталась улыбнуться.
— Всё в порядке.

— Ну да, конечно, — протянула Марго с тем особым тоном, которым пользовалась, когда не верила ни единому слову.

Женя пожала плечами.
— Просто не выспалась.

Марго откинулась на спинку стула, скрестила руки.
— Скучаешь по дому? — в её голосе звучала насмешка. — Или переживаешь, как твои фикусы там без тебя?

— Очень смешно, — закатила глаза Женя.

— Слушай, — оживилась Марго, — у тебя же осталось всего пару дней. Давай проведём их весело! Ну правда, Жень. Шопиться, поужинаем, потом можно найти бар с живой музыкой.

Женя замерла с вилкой в руке. Вечером она должна была встретиться с Паоло. От одной мысли о нём внутри стало тепло, но она поняла, что отказать Марго будет подозрительно.

— Придумай пока что-нибудь на свой вкус, я поддержу— сказала она, отставив чашку. — Поднимусь в номер, нужно позвонить предупредить родителей, когда прилетаю.

Марго вздохнула, но кивнула:
— Ладно, только не сиди там целый день.

В номере Женя захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце стучало быстрее, чем хотелось бы. Она достала телефон и набрала номер Паоло.

— Buongiorno, mia cara, — его голос был хрипловатым, сонным, но от этого ещё более опасным.

— Паоло… — Женя на секунду замялась. — Сегодняшняя встреча, наверное, не получится. Марго хочет провести день вместе, а я не могу просто пропасть.

На том конце повисла тишина. Потом раздался тихий смешок.
— Мда..хочет, — ответил он. — Тогда проведём время втроём. Путь так.

Женя фыркнула.
— Это будет странно.

— Странно будет не увидеть тебя сегодня, — перебил он. — Я скучал. До боли.

Эти слова отозвались где-то внизу живота, дыхание сбилось.
— Паоло, — сказала она, пытаясь говорить строго, — ты не понимаешь…

— Понимаю, — его голос стал ниже, интимнее. — И если не увижу тебя сегодня, сойду с ума. Ты же хочешь меня увидеть, верно?

Женя зажмурилась, сдавшись самой себе.
— Да…

— Тогда дай мне решать, как это будет. — Он улыбнулся — Доверься мне.

— Ты уверена, что это хорошая идея?

— Уверен, что лучшая. — и тише — Я всю ночь думал о тебе.

У Жени вспыхнули щёки.
— Ладно, делаю вид, что верю тебе.

— Вот и умница. — В его голосе было столько довольства, что Женя не выдержала и засмеялась.

— Всё, мне надо идти.

— Жди меня. И не смей передумать.

Он отключился. Опустившись на край кровати, Женя закрыла лицо ладонями. Она понимала, что играет в опасную игру. Но мысль о том, что увидит его сегодня, заставила её сердце биться так сильно.

Боже, что со мной происходит?

Женя ещё сидела на кровати, держа телефон, когда экран загорелся новым вызовом — «Мама».

— Алло, мам, привет, — улыбнулась она автоматически, но улыбка быстро погасла, как только услышала строгий тон.

— Привет? — голос матери звучал холоднее, чем хотелось бы. — Ну наконец-то ты вспомнила, что у тебя есть родители.

Женя вздохнула.
— Мам, я же писала тебе ежедневно.

— А звонила два дня назад! — возмутилась мама. — А сегодня у нас что? Ты вообще помнишь, что у тебя отец не совсем еще здоров? Нам важно знать, как у тебя дела?

Эти слова больно задели.
— Мам, я в отпуске. Всего неделю. Я не могу каждые полдня писать отчёт, что я жива-здорова!

— Не повышай на меня голос, — в голосе мамы зазвенели слёзы. — Ты уехала в другую страну, ты не отвечаешь на сообщения часами, а я тут места себе не нахожу.

— Мам, ну сколько можно! — сорвалось у Жени, и она сразу почувствовала себя виноватой, но слова уже вырвались. — Мне не шестнадцать, я не ребёнок и у меня может быть своя жизнь!

В трубке воцарилась тишина, тянущаяся слишком долго.
— Знаешь, Женя, — сказала мама наконец, уже мягче, — ты могла бы просто сказать, что всё хорошо.

— Всё хорошо, мам, правда, — её голос стал тише. — Прости, что сорвалась. Я просто… устала от того, что всё время должна быть «правильной».

Мама вздохнула.
— Ну, ты взрослая, конечно. Просто мы с папой переживаем.

— Я знаю. — замолчала на секунду, потом спросила: — Как он?

— Нормально. — В голосе мамы проскользнула привычная усталость. — Давление иногда скачет, но врач сказал — всё идёт к восстановлению. Только нервы бы поберечь…

— Побережём, передай ему, что я очень люблю его. И что скоро вернусь.

— Передам, — ответила мама мягко. — Ты только не пропадай.

— Не буду, — пообещала Женя, чувствуя, как ком подступает к горлу. — Я вас люблю.

— И мы тебя, доченька.

Женя долго сидела, глядя на экран потухшего телефона. Слёзы выступили на глазах — от чувства вины.

Я не могу их бросить… но и сердце не могу остановить.

Катер мягко рассекал воду, оставляя за собой длинную белую пенную полосу. Вечер был тихим, тёплым, небо постепенно темнело, а Флоренция вокруг будто замирала. С набережных доносились голоса туристов и тихий смех.