Семья. Никому не верь

Часть 1. Пролог

Темно. Страшно. Мои колени больно упираются в холодный металл. Мышцы затекли, руки, стянутые словно проволокой тонким жгутом за спиной, жгло. Паника нарастала, я с ужасом возвращалась в памяти к событиям двухчасовой давности.

Меня похитили! Почему? Что я им сделала? Ромке тоже досталось, я не понимаю, зачем он настаивал поехать со мной, но нас двоих сейчас везут неизвестно куда. Его тоже запихнули в багажник, как и меня. Ничего не объясняли, пока один из бритоголовых держал меня, другие амбалы избивали Ромку. Нас никто не слышал. Не бывает никого в это время года в дачном посёлке, куда меня отправила Ларка.

“Я потом приеду, ближе к шести, у меня клиент на стрижку”

“Ты поезжай, Рома будет с тобой, отвезёт тебя”

Лара в последнее время ходила сама не своя. Переживала “любовную любовь”, как говорит мама. А потом вдруг этот пикник на даче. Шашлыки, газировка, веселье и тёплая погода. Ромка даже свой магнитофон вынес, чтобы взять с собой. Но мы не успели и сумки вытащить. Нас уже ждали. Знала бы я, что это за машины стоят, что это совсем не гости сестры, мы ни за что не остановились бы.

А потом. Всё как во сне. В страшном кошмарном сне. Мне жутко больно, я визжала, царапалась, кусалась, пока мне не прилетел удар в бок, заставивший меня согнуться пополам.

— Дикая! Заткнись! Як с вами погутарит и отдаст порезвиться. Еще успеем.

Грязные слова сыпались из его рта, как из рога изобилия.

Грязная ладонь закрыла половину моего лица, пока они стягивали руки за спиной.

Ромка уже лежал на земле, прикрывая голову обеими руками, поджав колени к груди, получая пинки.

Слёзы градом текли по лицу. Кто это такие! Что мы им сделали?

Примерно два часа дороги, если верить моим внутренним ощущениям, ушло на то, чтобы привести нас в точку назначения. Когда открылся багажник и меня, едва стоящую на ногах, выволокли чуть ли не за волосы из него, я огляделась. Задний двор какого-то кирпичного неприметного здания. У забора куча арматуры и битых кирпичей, мимо которой меня провели. Я не увидела вторую машину, получается, нас отвезли в разные места. Серая металлическая дверь, никаких опознавательных табличек. Тычками в спину меня провели следом за главным из амбалов по узкому коридору со старой облупленной краской на стенах. Еще один коридор и мы оказываемся в полутёмном помещении, пройдя его, я увидела оживленную кухню. На одном из столов на огромном блюде лежал запеченный поросёнок, двое поваров укладывали овощи вокруг. Кругом царила суета, официантки в очень коротких юбках и в топах, который открывали больше, чем закрывали, сновали с подносами. Никому не было дело до зареванной девчонки, которую вели под конвоем. Если моё первое мнение было, что это ресторан, то теперь я отчетливо понимала — нет. Слышала я о таких местах. От Ларки. Она рассказывала, как работала в одном из таких мест.

— Вперёд. — тычок в больное плечо. — Что засмотрелась?

Из кухни мы вышли в зал. Никакой это не ресторан. Полутемное помещение, играла громкая музыка, на сцене извивались полуголые тела стриптизёрш, многие девушки сидели в зале на коленях мужчин, либо рядом на кожаных диванах с красной обивкой.

Потом мы поднялись на второй этаж, где меня заперли в одной из комнат с решетками на окнах, несмотря на второй этаж. Дверь заперта. Отсюда не сбежать!

В ожидании своей участи присела на краешек кровати у окна. Там, на свободе начинало темнеть, я не могла сориентироваться в местности, совсем не узнавала перекресток за забором. Меня либо привезли в другой посёлок, либо в город.

*****

Если вы ещё не подписались на меня, то можно сделать прямо сейчас)

https://litnet.com/shrt/UoYz

Ставьте звездочки, добавляйте в библиотеку. Большой ознакомительный фрагмент!

Глава 1

«Ты совсем ничего не знаешь о жизни... О настоящей жизни!»

«Там такие деньги крутятся! Вам всем поселком и не снились!»

«Я жить хочу! Жить, понимаешь! А не существовать!»

«Да, сейчас! А когда? Когда, скажи на милость?!»

Лариса кричала так громко, разбудила всех соседей точно, не только меня. Мы с мамой и сестрой жили в небольшой домике на одной из окраинных улиц. У сестры периодически включались такие всплески крикливости и неудовлетворённости нашими условиями. Что мы можем сделать? Мама работает на двух работах, Лариса подрабатывает то там, то тут, работая в обычной парикмахерской. Я поступила в училище, наше местное, училась на швею. Надеялась, что скоро помогу сестре и маме и нам станет полегче жить.

Мне нравилось шить. Казалось, дайте мне иголку с ниткой и я сотворю чудесное платье, которое обязательно покажут в самом известном доме мод. Эх, мечты, мечты!

Просыпаться под крики Лары приходилось все чаще, она быстро устраивалась на новую работу, и ещё быстрее теряла её.

Пока не устроилась в одно из таких мест, куда меня привезли.

Лариса с восторгом и особым вожделением рассказывала о ночной жизни в клубах. Я, конечно, слушала все её рассказы, впитывая в себя.

Недосягаемый мир денег и власти. Такие, как мы никогда туда не попадем, но Лариса считала иначе.

— Ты себе только проблемы там найдешь, одумайся! — ругала её мать, но сестра была непреклонной.

— Ты запрещаешь мне даже мечтать! — отвечала она. Однажды Лариса не вернулась утром с ночной смены. Не было её и весь следующий день, после обеда мы с мамой пошли в тот клуб, который днём не работал. Нас, естественно прогнали. А вот Лара потом кричала, что мы её опозорили.

Она явилась домой через три дня, уставшая, довольная, в коротком платье и в сапогах, которыми мама её и отходила по мягкому месту. Ларка визжала, закрывалась руками, бегала по залу от мамы с сапогами.

— Говори, где взяла! Говори!

— Ненавижу! Ненавижу вас и вашу нищету! — закрылась в нашей комнате и затихла.

— Мам. Мамуль. Оставь её, пожалуйста. — обняла севшую на старый топчан маму. Плечи её поникли, а в руках она всё сжимала эти сапоги из замшевой кожи. — Хочет она эти вещи, пусть носит.

— Пусть… — тяжело вздохнула мама. Она притянула меня к себе и погладила по длинным волосам. — Какая ты у меня еще наивная, Олька.

****

Я провела запертой в комнате несколько часов. В желудке недовольно урчало, утром успела перехватить бутерброд, умчалась на учёбу, а оттуда помогать маме на работе и уже с Ромой на дачу. Вспоминаю в деталях наш разговор. Это Лара его отправила за мной. Она уговорила своего парня отвезти меня заранее и подготовить там всё. Не хочу верить, что она отправила его специально, чтобы они решили, что я это она. Мы похожи, несмотря на разницу в три года. У обеих светлые длинные вьющиеся волосы, яркие голубые глаза, вздернутый аккуратный нос и пухлые губы. Различались оттенком глаз, её больше отдавали синевой, а мои серебром. Я немного выше, на пару сантиметров, а у Лары грудь побольше и размер ноги отличался, отчего она часто психовала, потому что не могла носить мою обувь и блузы.

Я так и не узнала, где она взяла те сапоги. Да уже и не важно. Эти люди ждали именно её! Её, а не меня!

От осознания этого становилось только хуже. Что происходит, почему они ничего мне не сказали? Я должна сказать им, что я не Лариса. Донести эту мысль. Тогда что? Они придут за ней, и не факт, что отпустят меня! Что же делать?

На улице совсем стемнело, когда двери открылись и комнату залил яркий свет. Я зажмурилась от неожиданности, а меня не церемонясь схватили за руки и протащили за собой.

— Подождите, пожалуйста, я сама.

Но куда там! Кто станет меня слушать? Привели меня в один из залов и усадили, зажав между собой на диванчик. По обе стороны сидело по бугаю, от вида которых мутило.

А в зале на моих глазах разворачивалось такое! Я зажмурилась, за что получила тычок в больной бок.

— Зенки раскрой, че как целка. Скоро ты будешь на её месте, на коленках проползешь и всех обслужишь.

Меня мутило уже по-настоящему. Боже!

— Можно мне в туалет?

— Нет.

— Мне плохо.

— Ты глянь, нежная какая. Блять, ты что совсем охуела! — один из амбалов справа отпрыгнул как ошарашенный, а я не смогла сдержать рвотный позыв. Слава богу не ела ничего, тошнить было нечем, но желудок сокращался. и зрелище было конечно, так себе. Зато меня сразу под ручки увели в уборные.

Умылась прохладной водой и жадно попила из-под крана. Господи, если меня туда вернут, я умру там от такого зрелища.

Что эти девицы вытворяли, теперь бы еще и развидеть! Снова тошнотворный позыв, от представшей картинки перед глазами. Господи, они же не собираются со мной так? Я не вынесу этого.

— Чё так долго? — ввалился один из сопровождающих. — Нянчийся, блять, с тобой. Идем, отведу тебя наверх, а то так и не отдохну. Яку скажешь, что всю ночь в зале просидела. Усекла? — грозно махнул перед лицом кулаком. Кто такой Як, не уточнял. Я махом закивала головой. На всё согласна, всё скажу, только не хочу туда возвращаться. В последний раз прильнув жадно к воде, сделала несколько глотков, и вытерлась рукавом.

Он отвел меня обратно и сказал, что до утра свободна. Хорошо, если так. Легла на кровать в одежде, укрывшись покрывалось. Отдаленно слышалась музыка, иногда шаги и громкие взрывы смеха, потом затихало. У людей всё шло своим чередом. Никто и не подозревал, что я тут заперта против воли. Даже слёз от бессилия не было. Я не заметила как уснула.

Глава 2

— Девку доставили. И этого щуплого тоже. — доложился Серый, шумно плюхаясь в кресло.

— Отлично. Продержите сутки, как договаривались. Потом притащите сюда. Я выбью из этой мрази всю правду.

Не знаю, на что рассчитывала эта парочка, но они, как мне доложились, отправились на дачи жарить шашлыки вдвоём. Там-то мои парни и приняли их тёпленьких.

Щуплого сразу в подвал, а девку в бордель, пусть видит, что её ждет дальше и тешит себя иллюзией, что если всё расскажет мне и отдаст деньги, то избежит своей участи.

Её засек еще мой брат. Успел перед смертью описать приметы, после и бармен подтвердил, и шлюхи местные. Составили фоторобот сучки и раздали всем парням. С ней был этот малохольный, который мало что мог сказать. Ничего не видел, не слышал, да и свидетели сказали, что он присоединился позже. Подставила девка, но деньги транжирили вместе. Он также виновен.

Звон откатившейся пустой бутылки вырвал из воспоминания. Яра хоронили в закрытом гробу. Я пообещал матери найти всех причастных и отправить на тот свет.

— Заводи. — сел в кресло, закурив терпкую сигарету. Дверь открылась, пропуская моих парней и тощую девчонку, которая на ногах еле стояла. Не выстояла, упала на колени передо мной. Дрожит. В глазах страх, да я чувствую его на расстоянии, он ощущается буквально физически и впивается в меня.

Кивнул парням, они вышли, оставляя меня наедине со сгорбленным телом.

— В глаза мне посмотри. Ты глухая? — пришлось повторить ещё раз, тогда она дёрнулась и подняла взгляд. Серебристые глаза уставились на меня.

— Кто тебе заплатил?

— Я… не понимаю…

— Хватит строить из себя дуру. Ты рассказываешь мне, кому ты за деньги сдала моего брата, возвращаешь украденную у него сумку с деньгами и я так уж и быть освобожу тебя от обязанности отрабатывать в борделе. Тебе понравилась там ночка? Может, ты уже начала отработку?

Злился. Еле держал себя в руках, чтобы не придушить её. Естественно никуда отпускать я её не собирался. Мне нужны ответы. А потом месть. Жизнь за жизнь.

От ужаса её зрачки расширились, буквально заполняя всю серебряную радужку.

— Я ничего не знаю, — замотала головой. — меня с кем-то перепутали.

Я рассмеялся. Зло. Буравя её ненавистным взглядом. Сука. Так невинно изображает, что ничего не понимает. Страх её мне нравится куда больше, чем эта показная невинность. Я же накопал уже на неё. Торговала телом как и все другие бляди ночного клуба.

— Я правда ничего не… — она запнулась, стоило ей только пересечься со мной взглядом. Вздрогнула, вжалась в плечи и всхлипнула.

— Серый! — дверь открылась. — Уведи эту суку в подвал. Пусть на дружка посмотрит и подумает.

Её увели, а я развернулся к мониторам. Нажал на кнопку видеовоспроизведения. Камеры стояли со звуком, картинка передавалась отличная. Парня только что привели в чувство, облив ледяной водой. Долго его раскалывать не пришлось. У него и нет ничего, сдал подружку с потрохами. Подтвердил, что сумка Яра у неё. Его я отпущу, а вот с ней разговор будет другим.

Тонкий вскрик. Девушка подбежала к парню, кинулась обнимать дружка, сучка. Он сдал её с потрохами, его я отпущу, а вот она останется. Его развязывают при ней, он что-то тихо говорит ей, я не слышу, не могу разобрать слов, но знаю, кто отлично читает по губам. Выясню потом, если это будет важным. Она стоит посреди подвала, удерживаемая моими людьми. Его освобождают, а её приковывают к штанге. Вот и всё. Ты увидела, что тебя предали так же легко. И теперь твоя жизнь ничего не стоит.

***

Оля

***

Ромку отпустили! Так и заявили ему, что свободен. Он только успел шепнуть “Олька, прости” и его увели. А я осталась! Почему я? Неужели моя сестра сотворила что-то страшное, за что теперь мне грозит неминуемая смерть. Я приготовилась умирать. Не убьют здесь, значит отправят туда, где я ночь провела. А это равносильно смерти.

Я заскулила от безысходности, руки болели, синяки с прошлого раза не прошли от жесткой проволоки, так теперь металлические наручники сковывают запястья. Я не знаю, как освободиться, в подвале сыро и бегают крысы. Мне так страшно. Надеюсь Рома успокоит маму. Вряд ли он ей признается, что меня тут держат в таких условиях. Я её никогда не увижу… Слёзы застилают глаза. Я уже не могу рационально мыслить. То ненавижу Лару, за то, что вынуждена вместо неё погибать, то жалею сестру, пусть хотя бы она будет жить. Если нас перепутали. Это не её вина. Но мама не выдержит, если мы вдвоем пропадём, сгинем. Надеюсь, она позаботится о маме. Надеюсь, она исправится.

Я не знаю, как в таком положении мне удалось уснуть, а может я просто потеряла сознание, но когда очнулась, увидела перед собой своего мучителя.

— Так что? Ты передумала и решила всё мне рассказать, кукла?

Он подошёл ближе, блеснув лезвием ножа с вычурной резной ручкой. Если бы я могла отпрянуть, но его пальцы больно схватили за подбородок, а острая сталь ощутимо прошлась по щеке. Я даже дышать боялась, боялась что от вдоха дернется лицо, и он порежет меня! Псих! Слышала я про таких упоротых бандитов, которые держали под контролем целые города. По телевизору часто показывали перестрелки, в газетах писали о разборках. Но сама я ни разу не видела ни одного бандита. Вот теперь вижу. Не хочу так закончить жизнь. Не хочу!

Хоть мы и живём бедно, но моя жизнь хоть какая меня устраивала! Я ещё ничего не видела в ней. Даже если не увижу, жить хочу. Очень хочу.

Не чувствую, как начинают бежать дорожки слёз, я вздрагиваю, когда он вдруг замолкает. Всё это время что-то говорил, касаясь ножом лица, шеи, груди. Разрезав футболку, стянул её и выбросил в грязный угол, заполненный хламом. Следом полетел серый хлопковый бюстгальтер.

— Н-не над-до, пожалуйста. — вырвался всхлип. — Пожалуйста. Я ни в чем не виновата, вы меня с кем-то перепутали.

— Надо же. А твой дружок заявил обратное. — его лицо оказалось ближе. — Сдал тебя с потрохами. Так что нечего больше выпендриваться и строить из себя целку. Не хочешь говорить, мои ребятки поговорят с тобой по-своему.

Глава 3

Просыпаюсь от того, что на меня кто-то смотрит. Так и есть, я всё ещё в кресле, ноги и шея затекли от неудобной позы. Как я вообще могла уснуть от такого стресса? Настороженно смотрю на него, а он рассматривает меня.

— Знаешь, что тебя ждет?

Молчу. Подозреваю, что ничего хорошего.

— Ты глупа. На что надеешься? Что мне будет интересна грязная девка? Набиваешь цену своим молчанием?

Злится. Лара порядком натворила дел, раз он так беленится. Бешеный!

— Встань.

Я подчиняюсь, неловко поднимаюсь, выпрямляюсь на затекших ногах. Слежу за его движениями, укутываясь в плед. Он рывком с легкостью сдергивает его из моих ослабевших пальцев.

— Это тебе не нужно больше. Будешь отрабатывать.

Я не могу сдвинуться с места от страха. Я в ужасе думаю о том, что мне грозит, а он кидает в меня какие-то тряпки.

— Надевай.

Я быстро, не особо рассматривая вещь, надеваю через голову. Это оказывается безразмерная футболка, которая доходит мне до середины бедра. Всё это время он не отводит взгляда лениво наблюдает за мной.

— За мной.

Вышла за ним из дома, мы прошли через большой задний двор, за которым я заметила огромные амбары, а за ними тянущиеся длинным рядом конюшни и загоны для лошадей. Конезавод! Я на конезаводе за сто двадцать километров от города. Это место мне знакомо, каждую весну нас привозили сюда покататься на лошадях, когда я училась в школе.

Это так далеко! И рядом совсем нет деревень.

Ускоряюсь, чтобы поспевать за мужчиной. Я бы не назвала его парнем, он именно мужчина. Высокий, с мощной шеей и таким взглядом, от которого пробирает всё нутро. Двумя руками раскрывает настежь высокие двери и в нос мне ударяет свежий запах навоза.

— Оле-ег! — откуда-то из пристройки выходит прихрамывающий седой мужчина. — Вот она.

Подталкивает меня вперёд и уходит. Я в замешательстве, рядом фыркнул кто-то в стойле, а я от неожиданности едва не подпрыгиваю.

— Чего пуганая такая. — скорее утвердил, чем спрашивал. — Ну пошли. Покажу тут всё. Ведёт меня вдоль стойл, они практически все пустуют, кроме того, в котором жеребец меня напугал.

— Бери вон лопату, вычисти всё.

— Что? — кошусь на стойло и вниз в самый угол. — Я не умею.

— Что тут уметь? Бери лопату и вычищай. Работаешь до обеда, потом я прихожу. И не думай филонить! Лентяев здесь не любят!

— Я не… думала.

— Не думала она. А что думала? Посмотри на себя: кожа да кости! Як нам шлюх сочных привозит из города, и уж точно на конюшни не отправляет. — хохотнул и удалился. Я осталась стоять с лопатой в руках напротив первого стойла.

Мне вычищать стойла? Я оглянулась назад, посмотрев на двери, за которыми скрылся мужчина. Никто не собирается меня охранять? Бросив лопату на деревянный настил я побежала к противоположному входу. Широко раскрытые деревянные ворота манили доступностью. Ну и пусть, что далеко! Сто двадцать километров не предел. Пойду вдоль дороги, держась леса, доберусь до деревушки какой-нибудь, а там дождусь рейсового автобуса. Всё у меня было легко и быстро в мыслях. У ворот придержалась, отмечая, что людей и не видно. С другой стороны фермы слышались голоса, но рабочие были скрыты стенами и копнами сена. Обежала силосную яму, упав прямо за ней. Нога попала в глубокую кочку, а я, шипя и сжимая губы, разбив коленку, зажала рот кулаком. Больно-то как! Но я потерплю, тем более, вот она опушка леса, совсем близка. А там и кустарник, который меня прикроет. Поднялась на ноги и пригнувшись, осмотрелась. Никого.

Только хотела двинуться вперед. Осталось-то всего ничего, несколько десятков метров, перемахнуть через жерди, именуемые забором, и я на свободе. Но сбоку вдруг послышались торопливые шаги.

Какой-то парень неровной походкой вышел в сторону забора.

— Сейчас, погодь, отолью. — крикнул кому-то, а ему кричали, чтобы убирался с периметра. В ответ он лишь расхохотался, но был сметён двумя овчарками. Я так и осталась стоять, прижатая к бетонной плите-ограждению ямы. Откуда они взялись?

— Стоять! Стоять! Фу! Фу! — несколько мужчин пытались отбить парня у собак. Я прижалась ниже к земле, если сорвусь бежать, меня заметят. Будет хуже, если это будут собаки.

— Я же тебе говорил! К забору не подходишь, они натасканы рвать любого, кто подойдет к периметру! Куда ты попёрся, мать твою!

К забору не подходишь! К забору не подходишь! — било у меня в голове. Вот почему тут никто не охраняет. Собаки.

Парня оттащили, судя по крикам, он был жив. А что делать мне?

Осторожно развернулась, сделала пару шагов и услышала позади шорох.

Развернулась обратно. Пёс стоял прямо за мной и наблюдал. Боже мой, всё бы отдала, чтобы не видеть как на меня смотрит эта пугающая меня до коликов псина.

— Я не ухожу… хоро-о-шая собачка, я иду обратно. Видишь? Не нужен мне твой забор…

Пятясь назад, отходила, но он всё равно бросился на меня. От неожиданности я упала на спину, взвизгнув и поджав ноги.

Он был на цепи.

Он был на цепи! Именно она не позволила псу дотянуться до моих кроссовок. Длинная тонкая цепь на проволоке, позволяющая собакам спокойно передвигать по периметру, не уходя за его пределы. Отползла назад, после на четвереньках буквально вползла обратно в конюшню, трясясь от бессилия, отчаяния и страха.

Глава 4

Некоторое время я сидела, в небольшой куче соломы. Потом медленно поднялась, раз за мной никто не пришел, значит не видели, что я пыталась сбежать. Иначе мне пришлось бы плохо. Не пришли — не видели. Убедила себя в этом. Взялась за лопату. Сначала было жутко неудобно, потом я приноровилась. Ладони натерла до мозолей с непривычки об черенок лопаты. Вся я, мне кажется, провоняла в этой конской соломе. В конюшне было полно оводов и мошкары, которые норовили цапнуть побольнее, я успевала отмахиваться и от них, но голые ноги всё равно были покусаны, футболка до бедер сильно не спасала. Расчесывать грязными руками нельзя, поэтому я стоически терпела зуд от укусов насекомых.

За всё время я кое-как вычистила только одно стойло.

— Ну ты что тут? Прохлаждалась чтоли? — вернулся тот самый прихрамывающий седой мужчина. Я, только вычистив стойло, привалилась плечом к деревянной перегородке напротив, опираясь на лопату. — Одно только вычистила. — недовольно цокнул языком. — Что? Работать не приучена? Городская цаца. На шлюхи не годишься, для работы тоже. На кой лад тебя притащили сюда?

Я молчала, чтобы не нарываться на ещё большие неприятности. Ноги чесались, а руки жгло, несколько мозолей всё таки порвались и неприятно щипало. Ещё хотелось пить, но просить об этом я тоже боялась.

— Ну пошли, горе-работник. Работала плохо – но всё же на еду заработала. Иди за мной.

Он привел меня в двухэтажную пристройку, на первом этаже находилась кухня, душевые и прачечная. Домик стоял чуть поодаль основного дома, очевидно, для работников. Дородная женщина накрывала на стол.

— Руки мыть! — скомандовала она, только завидев мужчину, а потом за его спиной разглядела меня. — Олег, это кто?

— Работница новая. Як на конюшню определил.

— На конюшню? — округлила глаза. — Её? Ну-ка руки покажи, что ты там прячешь?

Олег отодвинулся, а женщина вынудила меня показать ей ладони.

— Мама дорогая, ты что натворила? Так иди мой, присыплю сейчас. Иди-Иди, умывальники там справа, увидишь.

Я послушно пошла к умывальникам, прислушиваясь к диалогу.

— Ты что перчатки не мог выдать?

— Як привел, сказал никаких поблажек.

— Як сказал. — усмехнулась она. — Ты её руки видел? А её саму разглядел? Я тебе сказал, потом тебя же и отругает за то, что не берег. Зачем вообще придумали на конюшню девок тащить? Строптивицу проучить чтоли хотел?

— А мне почем знать, Оля, давай без этого, а!

— Сроду девок на работу не таскали. Для другого всегда привозили. Эта чем особенная?

— Не нашего ума дело, Оля. Суп накладывай, жрать хочу. Пироги есть?

— Нет. Ешь давай и иди. Оставь её пока.

Потом они стали шептаться, я уже не слышала, сделала напор воды больше и уже не прислушивалась. Как же щипало ладони. Но когда я холодной водой прошлась по ногам, вырвался стон облегчения. Вода приятно охлаждала тело. Быстро обулась обратно в свои мокасины, одернула пониже футболку. Если нужно будет отработать долг за Лариску на конюшне, я отработаю.

Вернулась на кухню, женщина что-то помешивала в казанке, а на столе стояла тарелка с горячим супом, пластырь и квадратный пакетик стрептоцида. Помню такие, мама постоянно присыпала на свои мозоли от тесных туфель.

— Давай обработаю, чтоб заражения не было. Господи, до крови натерла. Чего не попросила рукавицы-то? Где тебя Хозяин нашел? Худая такая, на трассе что ли?

— Нет. На даче. — густо покраснела. Поздновато поняла про трассу, там на тракте, говорили, стоят проститутки. Женщина решила, что я одна из них. Потянула футболку, которая задралась, когда я села на табурет.

— Мм, на даче. — многозначительно протянула женщина. — Ясно. Худая такая, че не кормят тебя? Давай, поешь.

Достала из печи противень с пирожками и, перевернув его, буквально вытряхнула их на стол.

— Горячие, подожди немного. Так откуда ты?

Передо мной оказалась тарелки супа и плова.

— Из поселка Луговое. — я аккуратно взяла пирожок в одну руку, во вторую ложку. После такого стресса аппетит разгулялся не на шутку. Суп казался нереально вкусным.

— Ну куда ж такую на конюшни-то… Ох… — женщина хозяйничала у плиты. — Как тебя звать?

— Оля. — пробормотала с набитым ртом.

Женщина удивленно развернулась.

— И я Ольга. Тёзки, значит. Ну судьба, видать. Попрошу тебя в помощницы, пойдешь? Мне уже тяжело одной. Мужиков с каждым годом всё больше. А я как была десять лет одна, так и сейчас.

Посмотрев на свои руки, кивнула. Пойду.

Я осталась на кухне, за мной так и не пришли, а Ольга была настроена меня выпросить у хозяина себе в подмогу.

Но пришедший за мной амбал приказал идти за собой.

— Иди. Раз сам зовет, значит, надо.

Меня повели в главный дом снова через черный ход. На этот раз в доме полно народу. Я слышала и женский смех, веселятся, не зная, какой на самом деле хозяин.

— Это она? — на меня уставились близкопосаженные глаза худощавого долговязого мужчины, с прилизанной прической.

— Да. — амбал подтолкнул в спину ощутимым тычком.

— Ну идем. — осмотрев липким взглядом, схватил за предплечье. Это оказалась жилая комната с санузлом, куда он меня привел.

— Мойся. У тебя десять минут. Через десять минут я захожу и вытаскиваю тебя независимо от того успела ты вымыться и одеться или нет. Сунул в руки какую-то тряпку и вышел, заперев дверь.

Тряпка оказалась прозрачной комбинацией, едва прикрывающей бедра.

— Десять минут! — вдруг заорали за дверью и ударили кулаком по ней. Закрылась на щеколду, прекрасно понимая, что она не спасет.

Я успею.

Вода была холодная. Теплой я вообще не дождалась из крана, поэтому ополоснулась быстро, стуча зубами. Натянула на себя платье и дверь распахнулась так резко, что щеколда отлетела на пол.

— Готова? Молодец! Расторопные девки нам нужны. Идем.

В зале, куда он меня привел, неприятно пахло табаком. За большим столом сидели четверо мужчин. Между ними на столе бумаги, пачки денег, бутылка виски, наполовину ополовиненная.

Глава 5

Никогда раньше не думала, что вот можно играть на людей... На меня.

Прислонилась спиной к стене, чтобы не упасть. Не предоставлю им такого развлечения. Интересно, после того, как меня.. выиграют, отпустят? Или снова сюда приволокут? Что-то мне подсказывает, что моя прежняя жизнь уже не вернется. Если меня выиграет тот толстяк, я точно живой от него не уйду. Он уже пару раз обмолвился, что со мной сделает. Я смотрела только в пол, а если и поднимала взгляд, то на того, по чьей воле я тут оказалась.

Его называют Яком. Не знаю, производное от какого-то имени, или связанное с животным. Но, похоже, эти мужчины его боятся. Они смотрят на него, прежде чем высказаться о чем-то, говорили они о трафике, бизнесе, о товаре. Понятное дело, что не цветами торгуют. Бизнес на проституции процветает. А про трафики поставок девушек я каждый день по новостям в криминальной хронике слышала. Почти час прошел, на стене висят часы, я периодически бросала на них взгляд. Мужчины выпивали, курили, не спеша поднимали ставки. Когда стало больше миллиона и срок поднялся до месяца, я перестала следить за тем, что они обо мне говорят. Я и дня не вынесу. Какой месяц?

Бордели. Вот чем они все занимаются.

Губы все пересохли, но пить не попросишь. Хотя желаемой воды на столе было в избытке.

— Джекпот! — вдруг резко выкрикнул один. Они явно оживились. Все кроме одного. — Джамал, когда наиграешься, перекуплю ее у тебя.

— Думаешь, после его орды, там будет что перекупать? — похотливо рассматривая меня, отвечает толстяк. Я вся сжимаюсь от того, что понимаю. Меня выиграли. Это произошло.

Кавказец вальяжно встает, подходит ко мне близко и, двумя пальцами больно сжимая мой подбородок, приподнимает голову, чтобы смотрела на него.

— Иди вперед. Развлечемся. — он выдергивает меня от стены, с которой я хотела бы слиться. Толкает вперед в открытую дверь.

— Нет. Пожалуйста… — я поворачиваюсь к нему. — Пожалуйста, я ни в чем не виновата. Отпустите меня, пожа…

Резкая пощечина, я не отлетела и не упала только из-за того, что он сам держал меня за локоть.

— Закрой рот, потаскуха.

На выходе нас уже ждала машина. Меня впихнули в нее, заблокировав дверцы. Джамал уселся рядом, больно прижав бедро. Джип трогается с места.

А я уже не могу сдержать слез. Реву, захлебываясь своими слезами.

— Я не хочу так… Пожалуйста, пощадите меня.

— Я тебя не убивать везу! Закройся уже! — заорал он вдруг. — Тебя не учили, как себя надо вести? Рыдаешь, словно девственность боишься потерять. Для тебя не впервые обслуживать мужиков. Радуйся, что я один. Надоешь меньше чем за месяц, на остаток дней отдам тебя охране. Так что заткнись. Ты уже начинаешь мне надоедать.

Это подействовало.

Я уткнулась лбом в стекло, прикусив губы, беззвучно рыдала.

— Останови.

Водитель послушно тормозит. Мы выехали на трассу, тут безлюдно и рядом лес. Джамал вышел, обошел джип и открыл дверцу с моей стороны.

— Хочу прямо здесь тебя трахнуть, вылезай, шлюха.

Я не отреагировала, тогда он силой вытащил меня из салона. Прижал к капоту животом, перед моим лицом водитель, который не отводит глаз. Ему уже нравится представление, глаза блестят в предчувствии зрелища.

Хватка ослабевает, кавказцу нужно расстегнуть пояс, слышу как звонко звучит пряжка на ремне, и, не теряя времени на раздумья, отталкиваюсь от джипа и бегу с дороги в сторону леса.

Он нагоняет меня быстро. Толкает в спину и я лечу вперед, в сухую траву, царапаюсь о какие-то коряги на земле. На мне всё то же платье, которое задралось до пояса.

Кажется, мои крики только распаляют его. Цепляюсь ногтями в лицо, руки, кричу до хрипоты, извиваюсь всем телом, чтобы не дать ему прижать меня к земле, обездвижить. Но он сильнее. Пару раз попадаю ему в живот ногой, но он не отпускает. Наконец, оседлав меня, скрутил мои руки над головой. Тем же ремнем.

Я без белья, что значительно облегчает ему доступ. Я кричу снова. Между ног утыкается горячий орган и... кавказец неожиданно валится на бок рядом со мной. Глаза его полны похоти, он даже не понял ничего. А по виску стекает кровь.

Я кричу от ужаса, пытаюсь отползти дальше. Тело дергается от пинка подошедшего, который пнул мертвеца с такой силой, что тот перевернулся.

Это уже выше моих сил. Я медленно падаю в вязкую темноту, но перед тем как полностью отключиться, вижу лицо, внимательно смотрящее на меня.

Глава 6

Пришла в себя в машине, на моих плечах мужской пиджак. Я сижу на заднем сиденье уже другого автомобиля. Рядом с нами еще несколько машин. Незнакомые мужчины погрузили убитого в багажник одной из них. Як словно чувствовал, что я на него смотрю, и повернулся в мою сторону.

Встречаюсь с его равнодушным взглядом, он подходит, садится рядом со мной, а меня трясет всю. Опускает руку на моё плечо и шепчет мне в ухо.

— Мне отправить тебя людям Джамала?

— Н-нет. — я с трудом сосредотачиваюсь. Як горячий, от него как от печки греет, либо я настолько замерзла.

Он приказал водителю двигаться. Мы уехали, отдаляясь от места. Мне так страшно. До чертиков. Что со мной теперь будет?

— Я… не брала… ваших денег… Эт-то не я. — зуб на зуб не попадает. Я поворачиваю к нему лицо, он равнодушно смотрит вперед.

— Это уже не имеет значения.

Нас привезли в другое место. Жилой дом на охраняемой территории. Он завел меня сразу в спальню. Не знаю, что меня ждет. Я всё ещё боюсь, от стресса меня бьет озноб. Я стараюсь контролировать себя, но плохо получается держать эмоции.

— Ванная там. — иду в направлении, куда он мне показал.

Ванная огромная. Наша квартира в поселке меньше по размерам, чем одна ванная в его доме. Она явно рассчитана для семейной пары. Джакузи, широкая душевая кабина, зеркало чуть ли не на всю стену, два узких высоких шкафа, две раковины.

Подошла к одной из них, чтобы опустить руки в теплую воду. Умыла лицо, зареванное, испуганное. Потом сложила пиджак на банкетку, не хотелось его снимать. Без него я словно голая, от платья остались одни ошметки, после моей борьбы с тем, кто меня выиграл. Платье я скинула на пол и забралась в душевую кабину.

Я просто стояла, вода смывала всю грязь земли и чужих касаний с моего тела. Ничего женского на полочках. Намылилась гелем, пахнущим как и хозяин.

От хлопка двери я резко обернулась. В ванной никого не было. Мне следует поторопиться.

Я вышла в одном полотенце. На пороге застыла и не могла отвести взгляда от абсолютно голого Яка. Ему было плевать, что я вижу его. На низкой прикроватной банкетке лежало брошенное полотенце. Очевидно, он тоже принял душ. Его грудь в мелких капельках, накачанные руки, сильные бедра. Мой взгляд скользнул ниже. Знаю, я не должна была смотреть туда. Но закрыть глаза не могла.

Его вздыбленный член стоял.

— Подойди. — сухой приказ и я подхожу. Сама. Не до конца осознаю, почему слушаюсь его.

Дергает за узел полотенца и оно падает к ногам. Я инстинктивно пытаюсь прикрыться.

— Опусти руки.

И снова слушаюсь. Руки безвольно падают вдоль тела.

— Нежные соски, — накрывает руками полукружия, а я вздрагиваю. Его руки такие горячие, меня словно электрическим током бьет и сгущается внизу живота. Грудь начинает тянуть. Он гладит то одну, то другую, прокручивает соски, которые стали такими чувствительными. Я еле держусь, чтобы не застонать. По раскрасневшемуся лицу и прикушенным губам стекают капли с мокрых волос.

Его руки опускаются ниже, поглаживаниями живота заставляет меня сжать бедра. Между ними так горячо. Влажно. Там настоящий пожар.

Я пытаюсь отодвинуться, но он резко притягивает к себе за талию, в мой живот упирается его горячий орган, а я поднимаю затуманенный взгляд. Меня обдает холодом от его взгляда.

Ладонью накрывает лобок и пальцами чуть раздвигает складки. Я хватаюсь за его плечи от мучительной ласки. Еще немного и кажется взорвусь, бедрами сама двигаюсь навстречу его пальцам, он умело находит все эрогенные точки, жмусь к нему и стону в голос ему в шею. Грудью прижимаюсь к нему, трусь об него как кошка. Я не в силах сдерживаться, только он может избавить меня от этого пожара внутри.

Он что-то спокойно произнес, а до меня не сразу дошло, что именно.

— Я не трахаю шлюх.

Меня словно окатывают холодной водой. Я моргаю, по инерции продолжаю тянуться к нему, но через пару секунд понимаю, что он отодвинулся.

Я стою ошарашенная, а он спокойно берет свои вещи, стопкой сложенные на кровати и уходит.

Сердце так бьется, от позора мне хочется провалиться, исчезнуть. Он отказался от меня после того, что сделал. После того, как заставил его желать. Жар внизу живота не унимается, я сажусь прямо на пол, подхватываю своё полотенце и прижимаюсь к кровати, прикрываясь им.

Не хочу плакать, только не из-за этого. Но слезы бегут дорожками. Обида острой иголкой прожгла душу. Как я вообще могу на него обижаться? Чего я ждала от него?

Глава 7

Через некоторое время прихожу в себя, понимаю, что так даже лучше. Он меня не тронул и, возможно, побрезгует. Тут же простреливает другая шальная мысль, от которой мне плохеет и вновь намокают глаза. Если сам не тронет, отдаст другим. Ему нужна от меня информация, поэтому еще держит при себе. Но тогда зачем всё это? Обвожу взглядом комнату. Ничего не понимаю.

Вздрагиваю, когда приоткрывается дверь. Входит молодая девушка, младше меня. Выглядит старшеклассницей по своему возрасту.

— Привет. — говорит как ни в чем не бывало, будто я не сижу на полу голая прижимаясь к кровати спиной и прикрываясь полотенцем.

Я ничего не отвечаю. Удивленно рассматриваю ее. Тёмные волосы, большие синие глаза, косметики совсем нет, выглядит очень юной из-за этого. На ней обычные спортивные штаны и белая футболка.

— Я принесла тебе одежду. — замечаю в ее руках вещь.

Она положила ее на кровать рядом со мной и, отвернувшись, подошла к окну.

— Хотела с тобой познакомиться, но ты молчишь.

— Оля. — отвечаю быстрее, чем успеваю подумать. Блин, нужно было представиться сестрой. Или нет? Может хватит уже отдуваться за нее. Меня едва не убили и не изнасиловали из-за нее.

— А я Настя. Младшая сестра этого помешанного.

— К-какого помешанного? — успеваю надеть платье. Оно длинное в пол, с длинными рукавами, подобрано под грудью.

Девушка разворачивается, осматривает меня с улыбкой.

— А тебе идет такой фасон. Оно новое, не переживай.

Меньше всего я об этом сейчас переживаю. Снова промолчала в ответ.

— Яков. Он ищет убийц нашего брата, совсем уже ополоумел, если считает, что ты причастна.

Я сглотнула. Кого ищет? Сестра что замешана в убийстве его брата? Если это так, то нам с ней точно не жить.

Из всего я поняла только про украденные деньги.

— Ты что здесь делаешь? Кыш отсюда! — мы обе аж подпрыгнули от громкого возгласа. В дверях стоял Як. — Чтобы не смела заявляться в мою спальню, Настя. Иди помоги лучше Марте.

Яков. Прозвище всё-таки от имени.

— Я же говорю. — она подмигивает мне. Тут же стремительно вылетает из комнаты, словно ее здесь и не было. Я стою перед ним и не знаю, это он насчет платья распоряжался или она сама как-то узнала, что я здесь и сделала доброе дело?

— Не смей разговаривать с моей сестрой, поняла меня? — подходит ближе. Возвышается, смотрит сверху вниз.

Я киваю. Не могу опустить глаза, смотрю в его. Они цвета плавленого серебра, очень необычные и красивые. Чисто серые я еще не видела, а его… Они словно заклинают меня как змей добычу. И я не могу отвести взгляд.

— Поняла… — шепчу ему и краснею до кончиков ушей, вспоминая, что он делал со мной совсем недавно на этом самом месте.

— Из комнаты не выходи. Выйдешь пеняй на себя. У моих людей давно не было шлюх, они жаждут твоей ласки.

Зачем он так? Я чуть не зажмурилась. Отвела взгляд в окно, закусила нижнюю губу, чтобы не расклеиться перед ним.

Хлопок двери, он вышел, а я нервно вздохнула. Никуда не выйду. Никуда.

Остаток дня я слоняюсь по комнате. Окна выходят на красивую беседку за домом. У этого изверга очень уютный сад, розы разных цветов на клумбах, их так много, вымощенные камнем дорожки, даже трава выглядит идеальной. Создается впечатление, что за садом ухаживают с любовью. Чуть в стороне я вижу уже знакомую девушку Настю, она о чем-то говорит с мужчиной, гораздо старше её. К ним подходит женщина преклонного возраста и все они неспеша идут по дорожке прямо к той беседке напротив меня. Я поправляю тюль, чтобы не быть замеченной, прячусь за плотной шторой.. К ним подходит женщина в форме и фартуке. У них еще и прислуга есть.

Отхожу, наблюдать за чужой жизнью не хочу. Я вижу, что они явно относятся к одной семье. А, значит, и этот изверг тоже.

И я очень скучаю по маме. Мы могли с ней этим вечером пить чай на кухне и делиться событиями прошедшего дня. Но вместо этого…

Настроение заметно ухудшилось, я опустилась в кресло у камина. Думала, что он искусственный, а в нем оказались настоящие головешки от дров. Поджав под себя ноги, я долго сидела, бесцельно глядя на золу.

Даже задремать успела, но резко проснулась от звона бокала. Открыла глаза, передо мной напротив в таком же кресле сидел Як. Рубашка наполовину расстегнута, в черных брюках, в руке он держал бокал с янтарной жидкостью, которым отсалютовал мне.

— Это тебе. Настя переживает, что ты умрешь с голоду, а я так и не выясню, где вещи моего брата.

Кивает в сторону журнального столика, на котором стоит поднос. Мой живот сразу подает признаки оголодавшего существа, которое словно неделю не ело. Я прижала ладонь к животу, краснея.

Тихонько поднялась, чтобы подойти к столику, нужно пройти мимо Яка. И там негде будет присесть. Пока я соображаю как мне лучше сделать, он протягивает руки и тянет меня на себя так, что я падаю на его колени.

— Ешь. Тебе нужны силы.

Мне приходится есть, сидя на его ногах. От него такое тепло исходит, а еще я чувствую как пахнет мужским парфюмом, меня это еще больше напрягает, а когда наклоняюсь, чтобы отломить кусочек свежей булочки, чувствую как сзади в меня что-то упирается. Боже, пусть это будет просто рука! Як неожиданно ссаживает меня с колен, поднимается и не поворачиваясь ко мне, произносит:

— Чтобы всё съела.

Он скрывается за дверью ванной комнаты, а я устремляюсь к тарелке супа. Он еще горячий. Такой вкусный! Съела всё, даже вычистила мякишем булочки тарелку. Запила все соком и доела булочку. Вкусно.

Як долго не выходил. Я даже запереживала, всё ли с ним в порядке.

А когда вышел был еще более раздраженный, чем был до этого. Увидев пустую тарелку, усмехнулся.

— Хорошая девочка. Будешь паинькой, разрешу погулять в саду.

Вышел. В замке прокрутился ключ, а я уставилась на дверь, не моргая. Он меня похвалил? Как собачку какую-то?

Разрешат гулять в саду? Вторая мысль крепко осела в голове. Может, из сада я могу сбежать?

Глава 8

Утром вопреки моим ожиданиям меня выводят в сад. Настя рассказывает, как этот особняк испокон веков принадлежит их семье, первый дом здесь построил еще пра-пра-прадед, что все женщины семью Мединских любят розы и выращивают их, ее мама даже вывела новые сорта, которые участвовали в выставке.

Девушка ненавязчиво рассказывала обо всем, искренне улыбалась, радовалась каждой порхающей бабочке, и я невольно задавалась вопросом, как они с этим тираном и извергом могут быть братом и сестрой? Здесь словно другой мир, словно не запачкано тем, что снаружи. Что в тех его клубах и борделях. Словно нет ничего. Абсолютная чистота.

Показалось бы именно так на первый взгляд.

Вечерний разговор не дал мне спокойно уснуть, я ворочалась всю ночь, мне снился Як. Он даже ничего не делал, просто смотрел на меня, а мне от одного его взгляда становилось жутко. Брр.. Приснится же.

— Ты снова ушла в себя. — говорит Настя. — Прости, я тебя заболтала. Меня временами несёт, так что не бойся меня тормозить. О чем думаешь?

— Сколько тебе лет, Настя?

— Восемнадцать. — она протянула руку смахнула опавший лепесток с другого бутона.

В саду так хорошо, или это и есть то чувство, когда начинаешь ценить каждый глоток свежего воздуха на мнимой свободе? Присутствие девушки совершенно не напрягает, наоборот, с ней легко и кажется, что невзгоды позади.

Но стоит на тропке, ведущей к нам появиться силуэту Яка, я вся становлюсь словно каменной.

— О, сейчас начнется! — закатила глаза девушка, я устремляю взгляд в другую сторону и разглядываю забор.

— Я тебе что говорил. — сразу начинает он строго выговаривать сестре, но при этом взгляд его теплый. — Иди в дом.

На меня же он смотрит как удав.

— Нагулялась?

Разворачивается, уходит. Мне ничего не остается, как следовать за ним в дом.

Два дня прошло, я не видела ни девушку Настю, ни тирана, как я окрестила Яка, только горничная как по часам приходила в одно время, принести и забрать поднос. Даже в саду в беседке никого эти два дня не было. Я сидела в клетке, в четырех стенах. Не знала, что меня ждет и не находила себе места.

На третий день с утра постучали в дверь. После дверь осторожно открылась и на пороге возник полноватый мужчина в очках и в костюме.

Я удивленно уставилась на вошедшего мужчину. Его я не знала, впервые видела, но судя по медицинскому чемоданчику в руках, он врач.

— Здравствуй, Ольга. — увидев моё замешательство, улыбнулся и продолжил. — Я врач. Зовут меня Эдуард Борисович, можно просто Эдуард. Я здесь для того, чтобы осмотреть тебя. Задам несколько вопросов относительно твоего здоровья, ответишь мне на них?

— Як хочет продать мои органы, чтобы вернуть деньги? — я испуганно вытаращилась на него.

— Что? — удивился он, даже опешил о моего заявления. — С чего такие мысли? Нет, мне просто нужно удостовериться, что ты здорова. К тебе тут относятся хорошо?

— Не знаю. — пожала плечами. — Никак не относятся. Это, наверное, хорошо.

— Ты уже успела позавтракать?

— Нет.

— Отлично, я возьму кровь. Это не больно. — он раскрыл чемоданчик, достал всё необходимое, взял мою руку в свою. Я смирилась. Это всего лишь анализ крови.

Надеюсь остальное не… придется…

Через полминуты он протянул мне два контейнера.

— Вы серьезно?

— Да. Ольга, мне нужно всё.

Я скрылась в ванной. Зачем его только прислали? Если я права, и Як например решит у меня почку вырезать. А что, нет почки, нет долга, вернусь домой, начну новую жизнь. Прибью Ларису сама. Нельзя так думать, но после того, что я пережила, мне как минимум хочется ее придушить. потом поговорю с мамой, что жить так продолжать нельзя, пусть Лара сколько хочет гробит свою жизнь, но маму тревожить больше я ей не дам. Нам придется разбежаться и жить отдельно.

Когда я вышла из ванной, мужчина разложил одноразовую пеленку на кровать.

— Эт-то что? — нехорошие предчувствия от увиденного.

— Я должен осмотреть гинекологически. Лягте, пожалуйста, подогните ноги в коленях.

— Нет. Вы что с ума сошли! Забирайте свои баночки, пробирочки и уходите. Я не буду!

— Ольга. Это нужно. Без мазка и осмотра я никуда не уйду.

— Не смейте! Не трогайте меня!

Он и не трогал. Просто сидел спокойно за столом, убрав все, что я ему дала в отдельный контейнер.

— Что за крики, ты что развизжалась? — в спальню вошел Як, без рубашки или футболки, в одних домашних спортивных штанах. Судя по его виду, после душа. Голос раздраженный, наверное, нарушила его идиллию утра.

— Яков Сергеевич, она отказывается от мазка и гинекологического осмотра.

Тиран посмотрел на меня как на нашкодившую школьницу.

— И в чем проблема раздвинуть ноги?

— В чем проблема? — возмутилась я.

— Я вижу, проблем нет. Сюда? — кивнул на кровать, а врач утвердительно закивал в ответ.

Яку достаточно было двух движений рукой, чтобы прижать меня за шею к кровати и заставить задыхаться, вцепляться за его руки.

— Ты сейчас молча раздвинешь ноги, либо я позову еще двух охранников держать тебя.

— Будешь сопротивляться, будет больно там. — добавил врач, показывая мне инструмент.

Из глаз потекли слезы.

— Пожалуйста, не надо. — просипела в ответ.

— Если доктор сказал надо, значит, надо. — на шее хватка ослабилась. — Мне звать ребят?

— Н-нет. — хрипло ответила я.

Он отошел, встал у со стороны моих ног. Даже не думал уходить из комнаты!

— Снимите белье. — снова слова врача, я, сжавшись, стянула трусики, скомкав их в руке. Какой позор. Перед двумя мужчинами вот так показывать себя. Я зажмурилась и легла на кровать, подогнув ноги.

Юбку пришлось задрать до пояса.

— Я постараюсь легонько. Ответь, когда в последний раз были регулы?

Стал пальпировать низ живота.

— Не помню… — прошептала я. — Недели две или три… не помню… Какое сегодня число?

— Так, ладно. Таблетки, противозачаточные? Что принимаешь?

Глава 9

После такого осмотра врача было не по себе. Я закрылась в ванной, отмыться от их взглядов. Як так смотрела на меня, словно в этот момент решалась моя судьба.

И мне это сильно не нравилось. Сначала насильно осмотрели, а потом что? Тут на меня накатил весь ужас моего положения. Ребенок. Они же говорили о ребенке. Он, что собирается силой сделать мне ребенка?

Громкий стук в дверь, я услышала не сразу. Сердце колотилось с бешеной скоростью, меня всю колотило, я стояла под холодными струями воды и не чувствовала холода. И слез совершенно не было. Я бы хотела порыдать, вылить всю безнадежность со слезами, но их не было.

Очнулась я, когда меня схватили прямо из холодный струй воды и голую прижали к себе.

— Дура, ты что делаешь! — громко шептал он. Казался таким горячим после душа. Я не должна была этого делать, но прижалась к нему, стуча зубами. Меня словно выбросило в реальность, в которой мне было очень холодно.

Отбросил халат, в который меня укутывал, он завернул меня в одеяло и уложил в постель.

Хлопнули двери, громкие возгласы где-то в далеко, я вроде заснула, а проснулась от тонкой ладошки, которая легла на мой лоб.

— Она вся горит, Яков. Нужен врач.

Мне так плохо, слабость душит. И холодно, холодно…

— Она нужна мне здоровая, Эдик. — я снова услышала голоса надо мной.

— Ей нужен месяц на восстановление, а может и два. Пневмония быстро не проходит.

— Ты сказал она здорова, какого черта после одного душа ее так развезло? Иммунитет, значит, совсем ни к черту. Она сможет выносить ребенка? Как она перенесет ЭКО? Тоже выпадет с пневмонией?

— Не злись, Як. Всё равно ничего не изменить. Выносит. И не такие вынашивали, просто дай ей вылечиться и восстановиться. Ты уверен, что хочешь именно ЭКО?

Вы ведь были идентичными близнецами и ДНК у вас…

— Уверен. — перебил его Як.

Больше я не слышала его голоса. Слабость была настолько сильна, что я и думать не могла ни о чем, понимала только, что за мной ухаживает пожилая женщина, совсем не та горничная-тюремщица.

Наступило утро, когда смогла уже сознательно осмысливать происходящее вокруг.

— Жар спал, но температура держится. — проговорил женский голос и я повернула голову в его сторону.

— Очнулась? Пить? Держи… — придерживая голову напоила меня. Я жадно примкнула пересохшими губами к круглой широкой чашечке с водой.

— Кто Вы? — тихо произнесла, сил не было даже на твердый голос.

— Я Ираида Владиславовна. Просто Ираида. — улыбнулась она. — Ты лежи, не вставай, нельзя. Ты слишком слаба, пневмония всё еще в тебе. Легкие слабые, да?

— Пневмония? — неужели из-за ледяного душа? — Да… у меня даже от мороженного ангина всегда…

— Ну вот. Ничего, скоро тебя подлечим, осталось всего десять уколов из пятнадцати.

Лекарство Яков Сергеевич приказал привезти хорошие.

— Десять? — зацепилась за числа. — Из пятнадцати? Сколько дней прошло? — Ты уже пять дней очень слаба. И вот сейчас, я вижу голос, всё слабее. Не говори, копи силы. Я распоряжусь насчёт бульона.

Она вышла, а я осмотрела комнату. Я по-прежнему в той самой, пять дней провалялась в беспамятстве, меня лечили, уколы… Значит, голоса врача и Яка мне не показались. Помнить бы еще, о чем они говорили.

Вскоре вернулась Ираида с подносом.

Я не в силах была поднять руку, и взять ложку, тогда она сев на край кровати, чуть приподняв мою голову начала кормить с ложечки.

Еще три дня я вставала с трудом, по стеночке ходила в ванную. Женщина даже принесла мне какой-то любовный роман, чтобы я не скучала. Интересно, как они все уживаются в одном доме? Як с бандитскими замашками, его сестра, Ираида Владиславовна, которая оказалась очень интеллигентной и милой.

Потом немножко полегчало, я уже могла сама есть, передвигаться и в один день мне сказали одеться и ждать.

Поездка в клинику, чтобы проверить легкие. За мной пришел хмурый высокий мужчина. Вышли из дома к подогнанному джипу, но когда дверца открылась, я увидела внутри Яка.

— Быстрее, лялька. — тычок в спину, я неуклюже забралась внутрь, стараясь отсесть подальше от него.

Як ничего не сказал мне, только водителю “Погнали”.

— Как Вы себя чувствуете? — молодая женщина лет тридцати вела прием.

— Сносно.

— Сейчас Вас проведут на рентгенографию. — она больше смотрела на того, кто привел меня сюда, а не на больную пневмонией. Меня увели, а по возвращению, я застала картину маслом.

Врач сидела на столе с раздвинутыми ногами так, что я видела ее кружевные трусы под белым халатом, расстегнутые верхние пуговицы. В то время как Як стоял на расстоянии.

Входила без стука, надо было развернуться, или хотя бы сказать что-то вроде “Я зайду позже”, но я бесстрашно уселась на то место, где сидела в первый раз.

— Я всё прошла.

— Я поняла. — с раздражением в голосе ответила женщина. Она вернулась за стол, даже не скрывая своего неудовольствия. — Стучаться надо, девочка. Вдруг мы были заняты.

— Вера, занимайся своей работой. — прервал ее сухо Як, а я рассмотрела ее получше.

Красивая, взрослая, уверенная в себе, ему такие нравятся?

Я немного устала, хотя прошла всего ничего: на другой этаж в кабинет рентгенографии и обратно по лестнице на этот этаж к врачу. Но уже, чувствую, как выдохлась. Одышка появилась. Ужасное состояние.

В дверь постучали, вошла медсестра, протянула снимки и бумаги врачу.

— Можешь выйти. — заявил вдруг Як. — Пусть водитель отведет тебя в машину.

Он решил остаться? С этой докторшей? Почем ей ему не родить? Думаю, она будет рада. Вон как улыбается, радуется, что останется с ним наедине и закончит начатое.

Фу. О представленной картинки мне аж поплохело. Я поднялась и направилась к двери, молча. Кто я такая, чтобы возражать?

Водитель сидел в коридорчике. Я встала перед ним, отвлекая его от телефона.

— Твой босс сказал ждать в машине.

Глава 10

Позже меня позвали к нему. В доме было очень тихо, словно он пуст. Горничная, которая вела к нему, молчала в тряпочку. Она вообще со мной не разговаривала, смотрела как на пустое место. Оно и понятно, кто я? Явно не гостья. Как хозяин относится, так и они. Только Настя и Ираидой по-человечески разговаривали, не сквозь зубы.

Я всего лишь спросила, почему в доме так тихо, где все. Меня не удостоили ответом.

Девушка открыла дверь, приосанилась, я рассмотрела ее при ярком свете кабинета. Невысокая, но фигуристая, с большой грудью и округлыми формами. Типажом она напоминала ту докторшу, томным тоскливым взглядом, брошенным на хозяина, тоже. Да что они все в нем нашли?

— Ещё что-нибудь желаете? — елейно спросила его, встав в стойку.

— Нет. Свободна, Аннет.

Она вышла, оставив нас наедине. Як сидел за крепким дубовым столом, что-то рассматривал на экране ноутбука. В черной рубашке с рукавами, закатанными до локтей, и наполовину расстегнутой, перед ним на столе бокал с коньяком, из которого он сделал глоток.

— Врач сказал, тебе можно начинать принимать гормональные.

— Зачем? — я стояла опустив руки, он даже не смотрел на меня, рассматривал что-то в ноутбуке.

— Ты родишь моему брату сына. — снова глоток. А потом он поднял на меня свой жгучий взгляд. В смысле, сына? Брату?

— Он же… он же… мертв? — прошептала я. — Какой может быть ребенок? Я не хочу…

— Твоё “Не хочу” никого не интересует. Нужно будет, привяжу тебя к кровати и буду кормить насильно, чтобы ты выносила его.

Он сумасшедший! Похитил меня, а теперь собирается заставить меня родить… умершему брату.

— Не смотри на меня так, Ольга. Всё уже решено.

— Вы не можете меня заставить… Не можете. Я… Вы сказали “Ольга”? Больше не считаете меня за мою сестру?

Он усмехнулся.

— Твой ребенок должен получиться красивым. — развернул ноутбуку экраном ко мне и я увидела свою детскую фотографию. — Как я уже сказал, ничего для тебя не изменилось. Да, ты не твоя сучка-сестра, она своё получит совсем скоро. Но ты никуда не уйдешь ближайший год. Привыкни к этой мысли и старайся не вредить ни себе, ни будущему ребенку. Тебе ясно?

— Яснее некуда. — пробурчала в ответ.

— Отлично. Надеюсь, ты не создашь проблем. В доме тебя никто беспокоить не будет. С этой недели ты живешь тут одна. Пока не родишь. С тобой останется прислуга и охрана.

Я выдохнула, если его не будет, то у меня появится возможность сбежать? Но он добил меня словами.

— И я. Я никуда не денусь, не надейся. Буду лично следить за здоровьем моего племянника.

Все мои надежды снова рухнули.

— Зачем Вам я? Любая согласится на… такое заманчивое предложение.

Он снова усмехнулся. Отсалютовал мне бокалом.

— Любая, но не ты? Хочешь сказать, что ты не продаешься?

Я уставилась на него. Вообще другое имела в виду!

— Двадцать тысяч и ты показываешь мне себя голую. Сейчас. — хищно улыбнулся.

— Что? Нет! — скрестила руки на груди, в защитном жесте.

— Пятьдесят. Много раз тебе предлагали полтинник за голые сиськи? Если ты девственница, не значит, что неопытна. Встречал я таких не мало. Отлично трахались в другие дырочки, зато оставались невинными. Сколько хочешь за минет?

Я же готова в обморок упасть, лишь бы не слышать его грязных слов. Но обморок не шел и слух у меня отличный.

— Сто? Полтинник за минет и полтинник за то, что разденешься?

— Долго вы будете торговаться с самим собой? Можно я уйду?

— Нет. — жестко отрезал он. Поднялся со своего кресла и двинулся на меня. Я попятилась, пока не наткнулась на шкаф позади себя.

Провел рукой по волосам, а потом по щеке. А второй рукой поймав мою ладонь прижал к паху.

— Чувствуешь? Давай, поработай, можешь не раздеваться.

Задвигал моей ладонью вверх-вниз, я ощутила его агрегат во весь размер под тканью брюк. Мамочки! Он меня разорвет. Я даже думать о близости с ним боюсь.

Запустил руку в брюки, я пыталась отдернуть свою, но он крепко сжал пои пальцы на своем органе.

— Да, вот так, давай. Давай…

Я дышала через раз, вся вспотела, да меня лихорадило от того, что я делаю. Никогда прежде не трогала мужское начало. А тут… он заставляет меня делать это.

— Да, да, а ты искусница. — горячо зашептал в ухо и прикусил его, я тихо вскрикнула, а потом, когда он задвигал бедрами прижимая меня, поняла, что его рука уже ничего не контролирует. Я сама наглаживаю его стоячий орган и… вскрикнула во второй раз. на мою руку прыснула липкая горячая жидкость.

Он поцеловал меня в лоб и поправил брюки.

— Вот видишь, как всё просто. Навыки у тебя точно есть, я не ошибся. А теперь иди в спальню.

Я позорно сбежала, держа руку так, словно она прокаженная. Что я наделала! Забежав в комнату, вымыла свои руки, а потом скинула одежду и вся залезла в душевую кабину.

Внизу живота скопилось томление, я не знала как его убрать. Включила теплую воду, направила на живот струю, а потом спустила чуть ниже. Может это немного поможет мне.

Живот тянуло весь вечер. Я вспоминала то, что со мной сделал Як и зарывалась в подушку от безнадежности. А потом вспоминала его глаза… Взгляд… Он так смотрел на меня, словно хотел распять прямо там.

Теперь будет считать, что прав. Что я уже делала так кому-то, я даже не почувствовала момент, когда он убрал руку и вообще не сопротивлялась.

Глава 11

Как ему теперь в глаза смотреть после такого! Но смотреть не пришлось. Я осталась совершенно одна в доме. Мне приносили заказную еду из ресторана, приходила одна и та же горничная прибирать комнату и дом. Я ее практически не видела и не слышала.

Так прошла неделя. А потом появился Як, снова с тем врачом мужчиной, который прослушал мои легкие, взял снова анализы и уехал. Як остался, скрылся в кабинете и не разговаривал со мной.

Я так и буду? А если забеременею, то все девять месяцев буду в гордом одиночестве? Так тоскливо стало.

Я вышла на террасу, легкий ветерок приятно обволакивал. Задумалась обо всем и ни о чем.

— Замерзнешь. — на мои плечи лег тонкий плед с кресла гостиной.

Як встал рядом, опираясь на перила.

— Когда ты полностью вылечишься от пневмонии, я отвезу тебя в клинику на ЭКО.

Я горько сглотнула.

— Ты останешься там пока не приживется эмбрион. Мне очень нужен этот ребенок, Оля. И если ты постараешься, то я заплачу тебе и так уж быть разрешу его видеть. Возможно устроишься няней, за ним нужно будет присматривать и… кормить грудным молоком.

— Что? — я отошла от него на несколько шагов. — Няней? Моему ребенку? Как… Как такой бред вам в голову мог прийти!

— Закрой рот! Я с тобой по хорошему. Ты хочешь, чтобы было по-плохому?

— А-а, так это было всё хорошее? — я обняла себя руками. — Не надо мне угрожать.. Мне и так… страшно. Я не хочу здесь быть, но я здесь. Вы держите меня взаперти, я даже не знаю, как там мама! Вы убили человека при мне! Вы чудовище!

— Надо было дать Джамалу тебя трахнуть? Ты сама виновата, что подставилась так. Оказалась здесь вместо той шлюхи. На ее след уже вышли и скоро доставят ко мне, хочешь поменяться с ней местами? Отправиться в бордель отрабатывать деньги, а ее вместо тебя? Продезинфицирую как следует и она родит мне. Этого хочешь?

Мы на расстоянии друг от друга, но он словно нависает, смотрит на меня как коршун. Я ничего не ответила, только выбежала с террасы. Убежала в свою комнату.

Неужели он правда может заменить меня сестрой? А меня отрабатывать своим телом? Я не смогу. Я умру после такого позора, если кто-то дотронется до меня.

Не умру… Як доказал мне это. Он же дотронулся. Дал понять, что я такая же грязная как и все шлюшки, как Ларка.

Как бы сбежать отсюда. Если меня будут возить в клинику, значит появится шанс. Нужно только использовать его, найти момент.

С мыслями о побеге я засыпаю.

А просыпаюсь в темноте от того, что по моей обнаженной спине кто-то провел рукой.

Як. Он здесь. Я замерла, боясь пошевелиться. Он тоже замер, отнял руку, укрыв меня лучше, а потом я услышала шорох снимаемой одежды.

Матрас немного продавился. Он лёг рядом. Накрыл меня одеялом, и я напряженно затаила дыхание, вслушиваясь в темноту. Ничего не сказал, просто лежал рядом пока не заснул. Пневмония не отступала уже сорок пятый день. Уколы ставить мне перестали, я допивала курс лекарств, всё ещё чувствовала сильную слабость, одышку, если гуляла подолгу в саду. В клинику меня возили два раза в неделю. После осмотра доставляли домой, ни минуты я не могла находиться одна вне стен дома.

Девушку Настю я больше не видела, Ираида ухаживала за мной, заставляла есть, следила за распорядком. Но делала это тактично, чтобы я не ощущала себя в неволе. Она всего лишь работает на Яка, я не хотела ее обижать, спорить, грубить, она добра ко мне, и я отношусь к ней так же, в любом случае, это не ее воля держать меня здесь, но она старается облегчить моё нахождение в этом доме.

Сегодня мы возвращались из клиники вдвоем. Як поехал со мной. Ему сообщили, что я полностью здорова. Меня тут же обследовали в женском отделении, подготовили снова список того, что повысит иммунитет, что быстрее восстановит организм. Теперь меня начнут готовить к беременности.

Как оказалось у его брата остался биоматериал, который он планирует использовать. Если бы год назад мне сказали, что я буду вынуждена родить с искусственным оплодотворением будучи девственницей, я бы громко рассмеялась. А сейчас с ужасом думала о том, как пройдет процедура дефлорации, как это вообще происходит в клинике. Инструментами?

Съежившись от этой мысли, я старалась уйти от таких переживаний. Отвлечься от всего. Я ничего не могу изменить. Сама виновата. Не нужно было верить Ларисе. И друг ее продал меня, не раздумывая.

— Ты что-то молчаливая сегодня. Что сказал врач? — Ираида замешивала тесто, я сидела рядом на кухне, вызвалась ей помочь, нарезала начинку.

— Я здорова.

— Ты как будто не рада?

— Можно я к себе пойду? — я прикрыла чашу с нарезанными кубиками картофеля полотенцем. Поднялась, но Ираида строгим голосом остановила меня.

— Присядь. Что случилось?

— Ничего. Я очень хорошо к вам отношусь, и верю, что вы ко мне тоже относитесь так не потому что я ваш инкубатор, я …

— Какой еще инкубатор?

Она вытерла руки, села напротив.

— Что ты имеешь в виду? Ты можешь толком объяснить? Яков, что задумал… — она замолчала, обдумывая свою догадку.

— Задумал. Задумал сделать меня беременной от своего брата, лучше бы я не была девственницей, чем так. Я мечтала выйти замуж, чистой, достаться мужу после свадьбы. А, получается, меня отвезут в клинику, чтобы… дефлорировать… а потом еще подсадят ко мне в живот ребенка. А я не хочу. Не хочу так. Я не инкубатор. Я живой человек! Лучше бы я умерла тогда в подвале. Или от пневмонии. Лучше бы меня сожрали те собаки на ферме!

Ираида смотрела на меня в полнейшем шоке, а я заливаясь слезами хотела выбежать из кухни, но врезалась в кого-то. Подняв взгляд, увидела почти черные глаза Яка. Они не сулили мне ничего хорошего.

— Живо в комнату. — процедил негромко. Я понеслась на второй этаж, а он остался с Ираидой. Надеюсь, он не станет давить на нее и делать ей плохо. Она всего лишь выслушала меня.

В комнату она зашла спустя час с подносом с чаем и пирогом.

Глава 12

Я прильнула к окну, прячась за шторой. Из автомобиля вышел Яков. Он остановился переговорить с мужчинами из охраны, а потом посмотрел в мою сторону. Я отпрянула от окна и бросилась в свою комнату. Что ему здесь понадобилось?

Дверь в комнату открылась и он вошел, тяжело ступая ботинками по полу. Остановился напротив кровати, я лежала ни жива, ни мертва, зажмурившись спиной к нему.

— Вставай, я знаю, что ты не спишь.

Молчала. Ушел бы поскорее, оттуда ему знать?

— Ладно, раз хочешь так, значит… — звенькнула пряжка ремня, послышался шорох снимаемой одежды и вот с его стороны чуть прогнулся матрас. Я задержала дыхание, сглотнула и в ужасе распахнула глаза, когда моего бедра коснулся его орган. Это точно не рука, потому что одной рукой он подпирал свою голову, а вторую положил на моё плечо.

— Повернись ко мне. — я пожалела, что скинула халат и улеглась в одном нижнем белье. Повернулась, скрывать уже не получится, он каким-то образом знал, что я не сплю, да и дыхание у меня сбилось, когда его рука легла на меня. Я напряженно выдохнула.

Подняла голову и встретилась с его потемневшим взглядом. Свет луны бил в окно, я отчетливо видела его лицо перед собой.

— Не дрожи, ты ведь не хотела, чтобы я вез тебя в клинику.

Бойся своих желаний? Кажется так говорится.

— Вы за этим сюда приехали?

Он отбросил одеяло и перевернул меня на спину. Я пыталась приподняться, но тщетно. Удержал на месте, не дал сдвинуться с места, когда я дернулась.

— Я не буду. Я не хочу.

— Это мы сейчас проверим. Все хотят, стоит только лечь в одну постель.

— Посмотри на меня.

— Смотрю. — еле слышно ответила ему. Он навис надо мной.

— Ниже. Ты не видела никогда голого мужчину, я не ошибся?

Я мотнула головой, громко сглотнула.

— Посмотри.

Приказ. Он сжал мои запястья над головой, а я скользнула взглядом по его груди, ниже к мужскому органу, который сейчас прижимался к моей животу.

Я никогда не видела их вот так. Он наклонился ближе, у меня голова закружилась, его запах смешался с ароматом одеколона, я пыталась свести ноги вместе, но он нагло раздвинул мои бедра и чуть приподнялся на руках. Одно движение и бельё было сдвинуто в сторону, я едва дышала от осознания того, что сейчас случится и еще больше от ужаса, что мне нравится его запах. Внизу живота стало очень жарко. Я словно одеревенела. Не могла сдвинуться от напряжения, охватившего тело.

— Расслабься. — прошептал он и поцеловал меня в шею. Задрожала от легкого касания его губ, проложивших дорожку до груди. – Приподнимись.

Я поднялась на локтях, а он ловко расстегнул лифчик, сняв его с меня. Тяжелым взглядом прошелся по моей небольшой груди, заставляя меня поёжиться. Смотрел на меня некоторое время, медленно, мучительно. Кожа горела под его взглядом, соски стали очень чувствительные, скукожились, я перед ним голая, и сейчас лишусь своей чести.

Но сопротивлялась я вяло. У меня не вызывали неприятие его поцелуи и то, как он рассматривает меня. По телу побежали мурашки, он прикоснулся ладонью сначала к груди, а потом сжал сосок двумя пальцами.

Я прикрыла глаза, краснея со стыда, и застонала. Как я могу испытывать удовольствие от его ласки? Когда он вдруг перестал меня ласкать, я замерла, и томительно выдохнула открыв глаза. Почему он прекратил?

А он изучал меня там. Держал в руках свой орган и направил его к моему лону. Мне было приятно и стыдно одновременно. Он коснулся меня там сначала рукой, отодвинул вновь трусики, провел органом по промежности, а я вдохнула побольше воздуха. Знала, что в первый раз всегда больно, но сейчас боль была всего лишь мгновенной вспышкой. Я вскрикнула, он замер и задвигался размеренно, углубляясь в меня всё больше. Через несколько минут движения стали быстрее и сильнее. Моё тело выгнулось ему навстречу, я вцепилась руками в его плечи, вонзившись ногтями. Вскрикнула еще раз, когда же не могла сдерживаться, а он прижался ко мне, навалился всем своим телом и с утробным стоном выдохнул.

Отстранился, обтер простыней свой орган и как ни в чем не бывало, поднял с пола свои вещи. Молча вышел. А я медленно развернулась на бок, прижала ноги к животу и натянула на себя одеяло.

Глава 13

Так паршиво мне еще не было. Мало осознавать, что чуть не угробил невиновную девчонку, а после этой ночи буду презирать свой поступок.

Невинна. Кто мог знать, что сестра этой продажной шлюхи окажется наивной и невинной. И я выбрал ее, она должна меня возненавидеть, я сам этого желал. Мне не нужны ее чувства и любовь.

Эд меня предупреждал, что мы ходим по краю, что ее надо подготовить, что он нервного срыва она может сбросить беременность, но у нас совершенно нет времени. Ребенок брата должен вступить в наследство до конца этого года. Тут еще эта пневмония и мы потеряли практически месяц.

Пара недель и он готов подсадить ей материал брата.

После той ночи я впервые возвращаюсь в дом, вижу как дергается занавеска на втором этаже. За моим приездом кто-то наблюдает. Паркуюсь у крыльца, не спеша выхожу. Знаю, что бабушка не одобряет мои действия, но на ней не лежит груз ответственности за всю нашу семью. Настя уже плешь проела с "нашей гостьей", поэтому ее я отправил в Италию, оплатил ей дорогущие курсы искусствоведов, о которых она давно просила.

Но бабушку так просто не выставишь. Она сразу взялась ухаживать за девушкой, доверять прислуге нельзя, не после того, как погиб брат. Как лишнее напоминание, что все кругом продаётся и покупается, сегодня тебе могут клясться в верности, а завтра вонзят нож в спину.

Я поднялся на ступени, прошелся, по террасе, не стал входить в главные двери, обошел дом с другой стороны.

— Яков? — всплеснула руками бабушка. Она всегда называла меня полным именем, терпеть не могла сокращённое "Яша", как и я.

— Ты что тут делаешь? Мы тебя не ждали.

Покоробило ее "мы". Она сблизилась с Ольгой, чего я не хотел. Мой план с ребёнком брата она считала в корне неправильным.

— Ольгу пора вести в клинику. Позови ее, пусть собирается.

Сегодня ей сделают оплодотворение, Эд как-то называл процедуру, но я особо не вникал в медицинские термины.

Женщина поджала губы, глянула на меня поверх очков.

— Еще можно передумать, Яков. Не ломай девочку.

— Ты знаешь, что нельзя. — хмуро ответил ей. — Позови ее, я сам ей все скажу.

Ольга

Выхода нет. Мне пришлось подчиниться и ехать в клинику. Встретил нас тот же самый доктор, Эдуард Борисович.

— Расслабься, шепнул он, когда вел нас в палату. Сегодня ничего не будут делать, завтра возьмем анализы, поколем укольчики, неделю полежишь, на следующей неделе запланирована подсадка.

Я, конечно, не ожидала, что меня с порога сделают беременной, но такой передышке даже рада. Попытаюсь убежать. Клиника это не Его охраняемый дом

— Про побег даже не думай. С тобой останется охрана, круглосуточно.

Он словно слышит мои мысли. Як хмуро проговорил и посмотрел на табличку с номером палаты на двери.

Пятая палата была вип. Больше напоминала номер в гостинице, я много раз видела их по телевизору в фильмах.

— Палата удобная и функциональная, — улыбался врач. — санузел и душевая тут же. — показал на дверь в углу. Вид на набережную. Решеток нет.

Сказал, видя, каким безнадежным и отчаянным взглядом я окинула палату. Какие решетки на седьмом этаже…

Вскоре меня оставили одну, уверив, что через минуту подойдет медсестра.

Я села на кровать. Сложила руки на коленях. Вот и всё. Сейчас из меня сделают инкубатор. Мои надежды сбежать рушились. с двумя оставленными у дверей охранниками сильно не разбежишься. Окно? Это не вариант.

— Доброе утро! — зашла улыбчивая девушка. — Я принесла больничную одежду. Переодевайтесь, ваши вещи я отдам увезти домой.

Передо мной оказалась обувь – белые мокасины. И стопка одежды.

Розовый больничный халат из тонкой ткани и такая же сорочка.

Я на полном автомате переоделась прямо там, хотя могла уйти в ванную. Девушка забрала пакет, высунулась за дверь и приказала кому-то унести.

— Что ты такая грустная? Скоро ребеночек будет, счастье. Муж вон как переживает, охраны нагнал на всю клинику.

Ага. Чтоб я не сбежала. От кого меня охранять?

Я промолчала. Потом легла на кровать, отвернувшись к стене, всем видом показывая, что не намерена разговаривать.

— Так, я побегу тогда, приду через два часа поставить укол, дать таблетки и принесу поесть.

Дверь хлопнула, я осторожно обернулась, в палате никого уже не было.

Неделя прошла мигом. У меня брали анализы, водили на процедуры, даже массаж делали, видимо, чтоб как-то развлечь. Меня все считали женой миллионера, которую надо облизывать с головы до ног. Только Эдуард Борисович знал правду. Рассказать я никому ничего не могла, во избежаний исполнения угрозы поместить меня в клинику для душевнобольных. Врач мне популярно объяснил, что будет за мою разговорчивость.

Через неделю меня повели на процедуру. Я шла как на эшафот.

За эту неделю я многое думала. Смириться с беременностью. Я никогда не смогу полюбить этого ребенка. Ведь я его совсем не желала. Отдам и буду свободной. Меня отпустят. Ведь он обещал, что я смогу уйти на все четыре стороны.

Я смирилась с тем, что через девять месяцев я буду свободна, а может быть и раньше, ведь рождаются дети на седьмом месяце?

Процедура прошла успешно. Сам Эдуард Борисович следил за моими показателями ежедневно утром и вечером. Мне приносили вкусную еду, много фруктов, ягоды, каждое утро в палате стоял свежий букет цветов.

Казалось, все вокруг сильно радовались тому, что я беременна.

Якова я не видела. Его словно не существовало. Охрана сменялась раз в неделю. Каждый раз новые, чтобы я не привыкала, видимо. Я как-то пыталась разговорить одного. После этого их стали сменять.

Больше попыток с кем-то сблизиться я не предпринимала. Жила словно в коконе. Я до сих пор не знала, как моя мама. Пока однажды, ко мне в палату не влетел взволнованный Эдуард Борисович.

— Ольга, собирайся!

— Что? Куда? Як за мной прислал?

Именно прислал, потому что не верится, что сам за мной приедет. Я положила руку на живот. Уже четыре месяца, он немного округлился, но не так сильно выделялся и я совсем ничего не чувствовала внутри.