Семья в долг

Глава 1

- Виктория! Тори! – вздрагиваю, неприятный холодок по спине пробегает.

Крик раздается из шикарного дорогущего автомобиля. Я его еще, когда выходила с рынка заприметила. В нашем маленьком городке такие тачки редкость.

- Прекрати меня игнорить! – хриплый голос водителя, будто кнутом по оголенным нервам проходится.

Краем глаза замечаю, что машина со мной поравнялась.

Чего я такая дерганная стала. Зовет он неизвестную Тори. Мне какое дело?

Отчего-то страшно. Пугает меня этот водитель, словно именно меня преследует.

Это центральная улица. Тут многолюдно. Еще светло. Причин для паники нет. А мне грудь будто когтями кто царапает. Все же ускоряю шаг. В руках тяжеленные пакеты, сегодня хозяин много фруктов списал, и я первой добралась до ящиков. Такие персики выцепила, загляденье! А виноград, яблоки, лимоны, груши, пусть не первой свежести. Обрежу кое-где и вкуснотища. Еще и зарплату сегодня дали, у соседки со скидкой продуктов накупила.

Неугомонный мужчина в машине начинает оглушительно сигналить. У меня невольно ускорение включается. Практически бегу. В переулок сворачиваю. Это ж надо накрутить себя на ровном месте!

Только успела выдохнуть, что все позади, как автомобиль появляется в переулке, на тротуар выезжает, преграждая мне путь. Из него выпрыгивает мужик в черной футболке и светлых джинсах. И на меня угрожающе надвигается. Хищника напоминает, готов разорвать. Темно-карие глаза сверкают звериным блеском, рельефные мышцы перекатываются под смуглой кожей. Он истощает опасность. Во рту мгновенно пересыхает.

- Вот и встретились, Тори! – хватает меня за руку. Пакет выпадает, и мои персики катятся по асфальту.

- Вы ошиблись, - от страха язык заплетается. – Я Лена.

- Серьезно? – черные глаза прожигают во мне дыру. Он смотрит с каким-то бешенством, алчностью, вглядывается в мое лицо, изучает. Кровь прилила к щекам. Мне стало нечем дышать.

- Абсолютно, - пытаюсь говорить уверенно. Нельзя показывать хищнику свой страх.

На вид ему за тридцать, черные блестящие волосы, прямой нос, высокие скулы, губы четко очерчены, не красавец, но есть в нем какой-то магнетизм, что не дает отвести взгляд.

- Это все того стоило? – его ярость ощутима на физическом уровне. – Прекрати ломать комедию.

- Мужчина, отстаньте от меня! – в панике выдергиваю руку. – Кто вы вообще такой?!

Что этому холеному бешеному зверю от меня надо? Он перепутал меня с кем-то. Это очевидно. Но как теперь от него сбежать?

- Я твой муж, - до боли сжимает мое плечо. Через ткань куртки ощущаю его обжигающие пальцы. Стальная хватка мне не выбраться.

Смысл сказанного доходит не сразу. Медленно пробирается сквозь пелену страха.

- Что за чушь! - фыркаю. Липкий ужас расползается в груди. Я его боюсь. Он опасен. Маньяк! Чудовище!

Не завидую я его жене. Но как доказать безумцу, что я не она?

- Какая же ты дрянь, инсценировать свою гибель, ладно бросить меня, но оставить родного сына! – рычит мне в лицо.

Вот это приплыли. И как на это реагировать? Я бы расхохоталась, если бы не было так страшно. Ситуация до идиотизма комичная и при этом до жути опасная. Он же неадекват, я не знаю, на что способен. Может, закричать? А если шею мне свернет? Или в машину свою затолкает. Как назло, в переулке ни души.

- У меня прекрасная семья, муж и ребенок. А я вас вижу впервые, - кричу срывающимся голосом.

Может так удастся до него достучаться? Сказать правду. И надо успокоиться, нельзя его провоцировать. Он же псих! Но вот странность, чем дольше смотрю в его лицо, тем больше оно мне кажется знакомым. Будто я уже где-то видела эти хищные черты.

Нет. Ерунда. Как говорят, у страха глаза велики. А тут он с этими нелепыми рассказами про жену и брошенного ребенка. А вдруг он от горя… того… свихнулся. На мгновение стало его жалко.

- Уже хахаля себе завела? Очередного олуха охмурила? – он все не унимается. Между черными бровями пролегла складка, взгляд парализует.

- Я вам еще раз повторяю,- стараюсь говорить спокойно, агрессия его еще больше из себя выведет. – Вы обознались. Я с мужем знакома много лет. Он единственный мужчина в моей жизни.

Он дернулся так, будто я ему пощечину влепила. Глаза почернели, в них столько боли я гнева, что страх новой волной накрывает. В висках кровь стучит, голова кругом.

- Думала, мордаху новую себе слепила, и я не узнаю? – губы искажает болезненный оскал. – Тряпки эти драные напялила. В захолустье спряталась. Тори, я тебя с закрытыми глазами в аду по запаху найду!

А вот это уже меня задело. Сам того не ведая, на больную мозоль наступил. Денежная яма в нашей семье из-за меня. Только моя вина, что мы остались без нормальной квартиры, и до сих пор расплачиваемся с долгами.

- То, что у вас горе, не дает вам права сыпать оскорблениями! Не у всех есть возможность сорить деньгами! – слезы выступили на глазах.

Этот псих каким-то непостижимым образом давит на болевые точки. Задевает личное, мои переживания. Словно его боль вокруг распространяется, как заразная болезнь.

- Тори, хирургам глаза не переделать, твой зеленый омут, навсегда отравой под кожу въелся. Жива, - мотает головой, сжимает челюсти, так что желваки ходуном ходят, - Сколько лет… а я ведь поверил, оплакивал тебя лживую дрянь.

- Мне жаль, что у меня такие же глаза, как у вашей супруги. Но у меня дочь. Ей четыре года. Я не ваша жена, услышьте вы меня, наконец! – всхлипнула, шмыгнула носом.

Незнакомец склонил голову набок. Задумался. Неужели доходит! А потом резко меня лапищами  схватил, вторая сумка из рук выпала. Приблизил свое лицо к моему, так что губы практически соприкасаются. Его запах… что-то кольнуло в области груди, отдаленно знакомое. Дорогой парфюм и чисто мужской запах кожи с нотками мускуса и особым горьковатым ароматом.

- Андрюша сын твой, - говорит обманчиво тихо, мягко, - Не снится ночами? Не скучаешь? Не вспоминаешь?

Глава 2

Сжимаю в руках деньги. А не в том положении, чтобы с гордостью их швырять. Нашей семье они сейчас необходимы. Пересчитываю, да тут четыре моих зарплаты! И если подумать, за всю эту нервотрепку я заслужила компенсацию. А странного психа я больше не увижу.

Проверят меня. Вспомнились его указания по телефону. Мерзко-то как. Но зато успокоится, когда поймет, что никакого отношения я к нему не имею. Свалит из нашего города. Все. Надо забыть это как страшный сон. Собрала продукты. Многое испорчено. Но не мусорить же на асфальте. Выкину по дороге. А сегодня можно побаловать семью. Сейчас за малышкой в сад. А потом зайдем в магазин и накупим вкусняшек. Анечка будет рада.

Этими мыслями пытаюсь отвлечься от произошедшего. А его лицо никак из головы не выходит. Эта история, она в чем-то созвучная с моей. Он затронул что-то в глубине души и это мне явно не нравится.

За десять минут добираюсь до садика. Из-за него опоздала. Уже всех деток забрали. Только моя кроха сидит и старательно расчесывает волосы у куклы. Воспитательница раздраженно на меня посмотрела, но ничего не сказала. И на том спасибо. Обычно я никогда не опаздываю.

Поднимаю свою девочку на руки. Целую в пухлые щечки.

- Я так соскучилась, красавица моя!

- А я тебя ждала, - смеется, задорно так. И начинает с восторгом рассказывать все, что произошло за день в садике.

Она очень ласковый и послушный ребенок. Мое сокровище.

На глаза невольно слезы наворачиваются. Я так перед ней виновата. Незнакомец меня из колеи сегодня выбил. Заставил вспомнить все те ужасы, которое пришлось пережить. Полтора года малышка была без матери. Пока я в больнице восстанавливалась. И квартиру мы потеряли тоже из-за меня. И неизвестно где бы жили, если бы свекровь нам через свои связи не выбила комнату в семейном общежитии. А долги все равно остались. Большая часть зарплаты банкам уходит. Но ничего, вот рассчитаемся, и жизнь непременно наладится.

По дороге зашли в торговый центр. Сегодня можно. Так хочется порадовать любимых. Купила Анютке куклу, которую она так давно хотела. Исполнила маленькую мечту своей принцессы. Ванечке новые брюки, свитер, носки. У него все так износилось. Уже не помню, когда мы себе вещи в последний раз покупали. Только ребенку, и то самое необходимое. Каждая копейка на счету, не до лишних трат нам. Себе решила ничего не брать. Деньги пусть и получены таким странным способом, но их надо экономить. В банк отнесу большую часть. И станем мы на шаг ближе к освобождению из долговой ямы.

А вот для вкусного ужина купила все необходимое. Хочется им маленький праздник устроить. Сейчас быстро все приготовлю, и сядем пировать. С такими мыслями мы поднялись на пятый этаж. Лифт давно не работает. Стены ободранные и исписанные нецензурной бранью. Стоит затхлый запах. Но это наша реальность, привыкла, уже особо и внимания не обращаю.

- Мы дома! – крикнула с порога.

- Чего так долго! – из комнаты вылетает Ваня, с горящими глазами в помятой майке, шортах и взъерошенными волосами. – Я уже заждался!

- За покупками ходили, - отчего-то не хочется ему рассказывать про психа. Еще волноваться будет за меня. Да, и зачем. Все в прошлом. Я его больше никогда не увижу.

- Зарплату получила, - не спрашивает, утверждает.

- Да. Вот решила небольшой праздник нам устроить, - взглядом показываю на сумки в прихожей.

- И у меня для вас просто сногсшибательная новость! – глаза еще сильнее горят, на покупки даже не смотрит. А мне уже страшно стало. Увы… я знаю, чем эти разговоры заканчиваются.

- Какая? – спрашиваю осторожно, снимая с дочурки курточку.

- Есть тема одна! Друган подсказал. Короче, в инете новая контора открылась, тридцать девять процентов в месяц! Ты только представь, ничего не делаешь, а деньги кап-кап! – лицо мужа воодушевленное, мечтательное.

- Вань… уже ведь не раз это было… - пробую осторожно его спустить с небес на землю. – И вспомни, чем всегда это заканчивалось.

- Сейчас все по-другому! Там верняковый вариант! Так, где там твоя зарплата! – берет мою сумочку, которую я только положила на тумбочку.

- Стой! Не надо! – пробую перехватить свою сумку.

- Ого! Ничего себе зарплата за неделю на рынке, - присвистывает, алчно пересчитывая деньги.

- Нет! Это чужие деньги! – пробую забрать свой кошелек.

-То есть как? – хмурится.

- Я взяла на работе, чтобы в банк отнести! – вру. Да, пусть так. Но главное – не допустить катастрофы. – Это долг, Вань. Их нельзя трогать!

Лицо мужа расплывается в довольной улыбке.

- Отлично! Какая же ты у меня сообразительная! Сейчас вложим, а потом в банк еще большую сумму внесем, - по-хозяйски опустошает мой кошелек. Потом поразмыслив, возвращает туда мелкую купюру. – А это тебе на неделю хватит, чтобы совсем без денег не сидела.

- Какую неделю! – голос срывается на крик. – Я же говорю, авансом взяла! Не будет зарплаты через неделю!

- Не дрейфь, Ленок, прорвемся! – он, будто и не замечает моего состояния. Направляется в комнату. Я иду следом. Муж натягивает штаны. – Сейчас быстро до банкомата пробегусь, на счет деньгу закину. Ты прям подгадала. А я уже голову сломал, где баблишка взять, чтобы вложиться.

Дергаю мужа за руку. Оглядываюсь, дочь стоит в проходе и наблюдает за нами. Не хочу при ней выяснять отношения. Ребенок ведь все понимает, чувствует. Но и отпустить его не могу.

- Вань! Послушай. Мы ведь это уже не раз проходили. Ты вкладываешь, потом все разваливается. И мы остаемся с носом. Прошу тебя, уймись. Лучше вот как я на работу, - говорю очень тихо, ласково.

Муж замер, смотрит на меня с нескрываемой злостью.

- Тут все просчитали. Умные люди до тебя все риски проверили. Не лезь, куда не следует. Если тебя устраивает на рынке пахать как проклятая, то я для нас другой жизни хочу. И не заставляй меня напоминать из-за кого мы в этом болоте оказались! Профессорская квартира! Трехкомнатная! – поднимет палец вверх и перед глазами у меня проводит. – С молотка ушла!

Глава 3

Ведет меня по торговому центру. Я по сторонам головой верчу, слепит от роскоши.

- Отвратительное место, - изрекает псих.

- По-моему, отвратительное тут не место, а кто-то другой, - фраза сама вырвалась. Слишком я взвинчена, слишком его много за последние сутки в моей жизни.

А он вдруг рассмеялся, так заливисто и звонко, что смех его мне под кожу иголками впивается. Резко останавливается, ловит в капкан своего бесовского взгляда. Смех замолкает, словно кто-то нажал на кнопку, стер улыбку с его губ.

- Когда всеми силами пытаешься склеить разбитую чашу семейной жизни, день изо дня острые края ранят тебя, и чтобы не выть от боли, ты врешь себе, так ведь меньше болит. Верно? – он словно залез мне в душу, бессовестно вывернул все наизнанку, потоптался грязными ботинками и ушел.

Рука сама поднялась, пальцы горят, так хочется ему врезать. Но он перехватил мою руку. Поцеловал ладонь. Прикосновение его губ, мягкое и одновременно жесткое, оно опаляет, зажигает непонятный огонь внутри.

- Вы ничего не знаете о моей семье. Кроме горстки сухих фактов, нарытых крысиным способом. Так что… - договорить не могу, он потерся носом о мою ладонь. Легкое, практически невесомое касание, а у меня ноги ватные и дыхание участилось.

- Ваниль… - и в глаза мне смотрит, а я пошевелиться не могу. – Любимый запах, да, Ласточка, - отпустил мою ладонь, и как ни в чем небывало завел меня в магазин.

А я уже ничего не вижу. Перед глазами расплываются круги. Ласточка… так Ваничка называл меня раньше… В самые наши романтические моменты шептал с нежностью. Откуда зверюга узнал? Будто специально на самые болезненные точки давит. Да, сейчас у нас не все гладко и «Ласточка» я уже и не помню, когда слышала. Но уверена, все наладится!

В реальность меня возвращает женский голос.

- Добрый день! Какие у вас будут предпочтения?

Мотнула головой, прищурилась, фокусируя взгляд. Передо мной стоит миловидная девушка, улыбается дежурной улыбкой. Обращается ко мне, а сама не сводит восторженного взгляда с психа.

- Никаких.

Хочу развернуться и уйти, но звериная хватка на моей руке чуть выше локтя не дает.

- Она у меня скромница, - и одаривает продавца-консультанта ослепительной улыбкой.

Пинаю его локтем в бок. Что еще за «у меня»? И ведь скандал не могу устроить. Городок маленький. Уже страшно, если Ванечке расскажут, что я с незнакомым мужиком по торговому центру шатаюсь? Надо поскорее отсюда уходить. И мои пререкания только привлекают внимание.

А если расскажу. Как это все объяснить? Или все же попытаться? Муж меня должен понять, помочь советом, мы же родные люди.

- Так какая модель вам понравилась? – уточняет девушка.

Лениво скольжу взглядом по ассортименту магазина. В глаза бросается ценник. Шок. Ступор. Это же сколько всего можно купить за эти деньжищи. А тут за какую-то тряпку отдать.

- Спасибо. Нам пора, - в очередной раз пытаюсь улизнуть.

- Вот эту модель, и эту, вон ту, - невозмутимо указывает пальцем и девушка суетится, приносит все, что он показал. – Вот эта самая теплая примерь, - одним ловким движением снимает с меня мою старую курточку. Как это у него получилось?

- Нет.

Обнимает меня за талию. Наклоняется и на ухо шепчет:

- Я ведь сам буду одевать тебя и сделаю это не в примерочной, а прямо у витрин магазина. Буду очень стараться, чтобы произвести впечатление. Как думаешь, быстро кумушки донесут твоему мужу? – горький ком застрял в горле.

- Мои знакомые не ходят по таким местам. Чего вы добиваетесь? – а у самой какое-то странное желание, чтобы продолжал шептать этим томным голосом, чтобы губы его к уху прикоснулись. Я точно теряю рассудок. Теперь уже окончательно.

Смутилась. Вырвалась из его рук.

- Давайте эту куртку.

Быстро пошла вглубь магазина. Дышать трудно. На ходу надела и застыла около зеркала. Длинная до колен, темно-зеленая, материал мягкий, а как тепло. Глаза мои загораются. Глубина в них появляется. Вещь мне явно к лицу. Но не за такую же цену! И не от него!

Псих сзади подходит, голову на бок склоняет.

- Берем.

Дальше еще три модели заставляет примерить. А девушка перед ним так и прыгает и в глаза заглядывает. Улучив момент, подходит к зверюге.

- Я слышала, что вы в нашем городке. Но вот чтобы так лично увидеть. Я Катерина.

- Угу, - и дальше меня глазами пожирает.

Он купил все, что я примерила. Но на этом мои мучения не закончились. Он вел меня из магазина в магазин. Я отказывалась примерять. Стояла на своем. А псих просто тыкал пальцем и скупал все, на что его глаз упал. И как мне расценивать его действия?

В каждом магазине на него смотрели, словно на божество какое-то. Даже сложно представить, какую кучу денег он заплатил за эти покупки.

 - Зря стараетесь. Я все равно ничего не возьму, - прошипела.

- Их доставят тебе домой.

- Мужу скажешь… какая разница, что-то сообразишь.

И тут нам навстречу Ольга с дочкой из соседнего дома идут. Мать все пытается для своей кровинушки выгодную партию найти, а сама сплетница и завистница высшего уровня. Узнали. Остановились как вкопанные, глаза округлили. А я меня вся кровь к лицу прилила.

Зверюга их тоже увидел. Сразу сообразил, что и к чему. Я наивно полагала, что арсенал его мерзких штучек исчерпан. Ошиблась. С невозмутимым видом выдает.

- Ласточка, ты чего остановилась? – глаза хищно блестят. На губах лукавый оскал, - Устала, моя девочка? - громко говорит, специально, чтобы сплетницы услышали.

Подхватывает, меня на руки и несет по лестнице вниз. Чувствую спиной их взгляды, они прожигают во мне дыру.

- Как же я вас ненавижу, - цежу сквозь зубы. – Ненавижу!

- Ненависть, одна из самых сильных эмоций, - еще крепче прижимает меня к себе, - А у тебя она особенно сочная и сладкая.

- Пошли бы вы! – кулаком ему в грудь ударяю. – Отпустите немедленно!

Глава 4

Я бегу к дому. Кажется, что в родных стенах смогу отгородиться от психа. Забыть все, как страшный сон. Вернуться к размеренной жизни.

Андриевский… всплывает в голове. Знакомо? Не уверена. Ассоциаций нет. Точно не знаю никаких влиятельных персон с такой фамилией. Хватит о нем! Он уже уехал, а я до сих пор его присутствие ощущаю.

Еще и чувство вины разъедает изнутри. Предала мужа, зажималась с чужим мужиком! Как себя простить? После всего, что он для меня сделал, я отплатила черной неблагодарностью. Ведь даже поцелуй – это измена. А еще учитывая, что я отвечала. Мне нравилось… Неужели это была я?

Вбегаю в квартиру. Прислонилась спиной к двери. Я дома. Все позади.

- Лена? Ты? Так рано? – муж выходит ко мне в своих неизменных домашних шортах, на майке красное пятно, скорее всего, от кетчупа. Снова ел за компьютером и запачкался.

- Да… сокращенный день был… - вру. Ненавижу себя за это. А правду сказать язык не поворачивается.

- Тю… - присвистнул, - Так значит, зарплаты за день нам не видать. Ты же на проценте, - нахмурил брови. – Ленок, вот какого соглашалась на сокращенный день? Ты ведь знаешь, нам деньги позарез нужны!

Больно кольнуло в груди. Как иголки с ядом обиды под кожу пробираются.

- У нас были вчера деньги. А ты их…

- В дело пустил! – перебивает меня. – Но пока они крутятся, нам еще надо. Ты же понимаешь, что серьезные дела за один день не делаются, - подошел ко мне обнял. Голос мягче стал.- Я знаю, моя хорошая, оно сейчас сложно. Но мы ведь команда. Ты зарплату мне принесешь, а моя работа ее приумножить.

- Как и прошлые разы? - всхлипываю.

- В любом деле бывают неудачи. Ладно, день зря потратила, ничего. Понимаю. Передохни немного и за дочерью в сад сходишь. – А завтра с новыми силами на работу.

Целует меня в губы. А я ничего не чувствую. Как деревянная стала. От этого на глазах слезы. Неправильно это! Меньше часа назад таяла в руках незнакомца, а Ванечка… даже толком ответить на поцелуй не могу.

Просто тогда я злая была. Мои эмоции сыграли поганую роль. А у нас с мужем все спокойно. Наша любовь она временем выдержана. Страсти в прошлом. Зато есть доверие, которое я предала. Вот чувство вины и не дает мне принять его ласку.

Муж ведь старается для нас. Пусть не все у него выходит. Но он заботливый и любящий. Проговариваю это мысленно, только чтобы ненавистный образ психа растоптать. Слишком сильно он пошатнул мой мир, и теперь надо время, чтобы баланс восстановился.

Он помогает мне снять куртку. Я разуваюсь. Проходим в комнату. Муж тут же за компьютер садится.

- Там твоя мать звонила, - бросает, уже глядя в монитор.

- Тебе? Почему меня не набрала?

- Говорит, правду не скажешь, как у нас. Плюс ты на работе, не хотела отвлекать. Обещала деньжат подкинуть внучке. Я сказал, ты придешь, звякнешь ей, - что-то быстро на клавиатуре набирает.

- Ей самой нелегко. Сколько там она за свое молоко денег выручает. Стыдно, Вань, последние копейки ее брать.

- Она же от души внучке! Для кого ей еще жить, Лен. В ее-то возрасте! – хмыкнул, и дальше по клавиатуре пальцами барабанит.

- Не говори так! Как раз для себя ей жить пора. А мы уже в том возрасте, когда стыдно деньги брать у родителей.

Моя мама живет в деревне. Довольно далеко от нас. Видимся мы не так часто, но созваниваемся регулярно. Когда я в аварию попала, мама квартиру нашу продала. Себе домик в глухой деревне купила, а все деньги на меня потратила. За это я тоже перед ней в вечном, неоплатном долгу.

Пенсия маленькая. Мама коров завела, огородик маленький есть, так копеечку и зарабатывает, еще и нам умудрятся что-то передать. Папы не стало, когда мне пять лет исполнилось. С тех пор моя мама мне жизнь посвятила. А ведь такая красивая женщина была, столько ухажеров вокруг нее крутилось. Никому шанса не дала, верность отцу до сих пор хранит.

Ваню она очень любит, часто вначале ему звонит, а мне уже потом. Она мужа с пеленок знает, всегда говорит, что он как сын для нее.

- Для своих родителей мы всегда дети, - отрывается от монитора, смотрит на меня задорно так, как мальчишка улыбается.

Мы ведь любим человека не за его заслуги, не за тугой кошелек, а принимаем со всеми недостатками. А уж сколько мы вместе прошли, что пережили, не имею я права сетовать. Замечательный у меня муж.

- Слушай, Лен! Я тут с тобой переговорить хотел. Предложение есть дельное! – воодушевленно выкрикивает.

- Какое?

- Тут через квартал в подъезд уборщица нужна. Время сама выбираешь. Можно ночью или рано утром. И только три раза в неделю. Деньги хоть и небольшие, но и работка плевая, - на лице столько радости, словно он миллион выиграл.

А у меня нет слов. Вот совсем.

Звонок в дверь раздается. У меня сердце подпрыгнуло в груди.

- Я открою, - муж вскочил с кресла.

На ватных ногах плетусь следом.

- Ничего себе! - присвистнул. – Вы… это… адресом походу ошиблись…

А я уже знаю, нет, к сожалению, не ошиблись. Напрасно я думала, что родные стены защищают. Псих везде пролезет, а если не пускают, нагло выломает дверь.

Лично он не явился. Уже спасибо. Но ни на секунду не дает о себе забыть. Два мужчины в строгих костюмах с вежливыми улыбочками заносят бесчисленные пакеты к нам в прихожую. А когда там место заканчивается, принимаются заставлять комнату.

Они действуют так быстро и слаженно, что пока я отошла от шока. Уже вся квартира утопает в подачках зверюги.

- Прекратите это немедленно! Унесите! Заберите! – кричу, беру один из пакетов и хочу отдать назад им в руки.

- Подожди, Лена! – останавливает меня муж. – Надо разобраться во всем.

Ох, Ванечка, тебе как раз лучше в этом никогда не разбираться.

- Станислав Юрьевич, приносит свои глубочайшие извинения, - выдает один из мужиков.

- Кто? – муж переводит взгляд то на меня, то на него. – Ты знаешь о ком он?

Глава 5

Бессонница стала его вечной подругой. Больше трех лет Стас не спал нормально. Лишь изредка проваливался в небытие, чтобы увидеть один и тот же кошмар.

Обломки разорвавшегося автомобиля. И запах безысходности. Это не обломки автомобиля, это изувеченные куски его счастья. И он идет по ним шатаясь. Еще не верит – это конец. Не может поверить. Без нее нет его. Он сгорает там вместе с ней, и даже чувствует, как его кожа обугливается. 

Эта женщина вросла ему под кожу. Он пропитался своей Тори. Растворился в их общем счастье. С ее появлением его мир изменился. Она его перекроила, показала, что можно до скончания жизни любить и желать лишь одну женщину.

Тогда Стас приехал на место аварии очень быстро. Гнал как безумец и верил, она жива! Обязана жить! Не может быть по-другому. Увидел полицейские машины. Остановился. На негнущихся ногах подошел к обрыву… увидел некогда красный автомобиль… все… что от него осталось… Черная безысходность подкралась к нему, впилась скользкими щупальцами, отбирая его душу, разрывая на куски сердце.

Он кубарем полетел вниз. Его пробовали остановить. Но быстро оставили эти попытки. Стас ползал по выжженной траве, цеплялся скрюченными руками за обгоревшие обломки… не верил… не мог поверить…

Как еще сегодня утром она была живая, улыбчивая… Его Тори. Порхала по дому. Нянчилась с сыночком. Дюшке всего восемь месяцев, их долгожданный, любимый кроха.

- Я сегодня в город смотаюсь, по магазинам надо пробежаться, нашему герою, кое-чего докупить, да и себе марафет навести, - подошла и повисла у него на шее. Золотистые волосы рассыпались шелковистым каскадом, окутала своим неповторимым ароматом ванили, от которого он с ума сходил.

- Давай вместе сгоняем. Дюшка с няней побудет, - он не хотел ее отпускать. Просто вот так любоваться на жену и понимать, как тебе повезло. Не это ли счастье? – У меня сегодня по работе полный штиль.

- Н…н…нет… - нижняя губа дрогнула, в зеленых глазах промелькнул испуг.

Ее глаза, бездонные, огромные изумруды, как в первый раз попал в их плен, так навечно и пропал. Околдовала его Тори, приручила одинокого, циничного волчару. Она показала, что смысл жизни не в гулянках и бесконечной веренице безыменных девок, а в одной, которая непостижимым образом находит ключик от сердца. А далее сопротивление бесполезно… у нее ключик, и лишь она открывает врата в их персональный рай.

- Я уже скучаю! – прижал ее к себе. – Давай вместе, - провел ладонями по ее спине. Даже сквозь ткань блузки ощущаю гладкую кожу. Никогда ей не налюбоваться, около себя бы вечность держал, и все равно будет мало.

- Мне самой надо. Просто одной побыть проветриться. Не обижайся, - рука на его щеке дрогнула.

Побежала к сыну и долго его расцеловывала в пухлые щечки.

- Дюшка, ты ведь знаешь, как мама тебя любит, сильно, сильно, - закружилась с ним по комнате. Снова расцеловала.

- А уж как мы мамку любим, - обнял их и сердце до краев радостью наполнилось.

Передала сына няне. В глаза ему заглянула.

- Стас… всегда помни, ты у меня единственный… ты все для меня… И никогда это не изменится, - голос серьезный, губы лихорадочно его целуют, хаотично, страстно.

- Ласточка, ты чего, я ж всегда с тобой…

Чувствовала она беду… подсознательно прощалась… Это сейчас Стас осознал, ползая по месту ее последнего пристанища. Почему отпустил? Почему не поехал с ней? Должен был предвидеть! Никогда себе не простит, что не уберег!

Сейчас у него у самого вместо сердца зияет обугленная дыра. Перед глазами ее лицо, и не верит… не может смириться… Она жива… Вот сейчас выйдет из-за поворота и на шею ему бросится…

Потеря… до этого момента он не осознавал, сколько адской боли таится в этом слове. Все можно исправить, только смерть, она безжалостно забирает самое дорогое. И больше нет человека. Остались только сожаления. Что мало сделал. Мало любил. Драгоценное время на работу тратил, а ведь мог быть с ней. А теперь уже ничего никогда не будет.

Он распадался на атомы и молекулы, не в состоянии принять правду. Если до конца осознает… то он не выживет… Как теперь ложиться спать без нее? Как просыпаться и не видеть Тори, сладко посапывающую на подушке? Вроде бы он жив, а уже нет. Тори… его ласточка… почему так рано ее полет прервался…

От тела осталось… ничего… по сути… не осталось. Он не мог поверить, что эти останки – его Тори. Это не укладывалось в голове, было выше его восприятия. Сутки он провел на месте аварии. И ни его люди, ни врачи, ни полиция, не могли оттянуть Стаса.

Это не любовь… это нечто большее неподконтрольное. Когда ты срастаешься, живешь и дышишь одной женщиной. А когда ее теряешь, остается лишь боль, нечеловеческая, раздирающая плоть, разъедающая грудную клетку.

Неделю он корчился в агонии, его ломало, и ни на секунду не находил себе покоя. Он тихо сходил с ума. Очень тихо… потому что на этом свете остался якорь – их сыночек, который держал его своими крохотными ручонками крепко и не позволял упасть на дно безумия.

Стас старался проводить с сыном как можно больше времени. Только благодаря Дюше выжил. Смотрел в его личико и знал, что выстоит, выдержит любые удары, лишь бы сын был счастлив. Сейчас он должен любить его за двоих, стать опорой и поддержкой.

Дела отошли на третий, а то и десятый план. Был сын, он рос, и в его улыбке Стас видел Тори. Плод их любви, бесценное сокровище.

И если со временем внешне он смог наладить видимость жизни. То внутри царил ад. Стас не спал, не ощущал вкус еды, питался просто, чтобы были силы. А еще он так и не поверил. Возможно, если бы увидел тело… то разум бы как-то принял утрату. Но те останки… они не походили на человека. Он понимал, что это из разряда фантастики, что терзает сам себя, когда в очередной раз гнался на улице за женщиной, с криками «Тори!», а потом корчился от нового приступа сжигающей боли, когда незнакомка оборачивалась… и он видел чужое, незнакомое лицо.

Глава 6

Наша маленькая комнатушка забита людьми. Человек десять точно. Мы с доченькой так и застыли на пороге.

- Мама, - Анечка дергает меня за рукав.

- Все хорошо, моя родная, - глажу ее по голове.

Что Ваня устроил? Шум стоит в квартире. Ребенку отдыхать надо. И я надеялась на тихий семейный вечер.

- Смотри, что у меня есть! – к нам подбегает девочка из соседнего подъезда, муж дружит с ее отцом, и показывает Анютке куклу… ту самую из коллекции, что Стас подарил.

- Инга,- присаживаюсь на корточки. - А кто разрешил тебе чужие вещи трогать?

Я не против, что дети поиграют. Но я хотела, чтобы доченька все распаковала. Она всегда с таким восторгом открывает коробки с бантиками, аккуратно бумагу разворачивает. Это же особое таинство, новую игрушку распаковать. Ох, надеюсь, остальные игрушки никто не тронул.

- Она моя! Папа так сказал! – Инга прижимает куклу к себе.

Беру доченьку за руку и решительно захожу в комнату.

- Ваня! – окликаю мужа, который стоит в дальнем конце комнаты и… разговаривает с Ольгой. Той самой сплетницей из торгового центра. А у нее в руках зеленая куртка… которую я примеряла в магазине.

- А вот и Ленок пришла! – муж улыбается мне. Лицо сияет. Давно его таким веселым не видела. – Я тут Ольге говорю, что куртка шик, фирма, и совсем недорого отдаем.

- По-соседски мог бы еще скинуть, - поджимает губы сплетница.

- Мам, я к Инге пойду, - доченька будто почувствовала, что сейчас неприятный взрослый разговор будет.

- Хорошо, радость моя, - обнимаю мою кроху. Хочу поскорее во всем разобраться, чтобы Анютка могла в тишине свои подарки открыть.

- Она не продается, - выхватываю вещь из ее рук. – Извините, муж перепутал.

- Мы уже договорились, - тенят куртку к себе. – Ишь, какая вертихвостка! Ваня, ты знал, что чужой мужик ее по торговому центру на руках носил? Я сама со Снежанкой сегодня видела! – и злобно так на меня смотрит, куртку выхватила.

- Че серьезно? – Ваня смеется. - Прям на руках? – сморит на меня, не верит. На смех Ольгу поднял.

Еще раз убеждаюсь, как много значит в семье доверие.

В другой момент я бы растерялась. Но сейчас взыграло желание поставить Ольгу на место.

- Это была деловая встреча. А вы увидели, как я подвернула ногу. Мне оказали помощь, - ложь непринужденно сорвалась с моих губ.

- Так уж и деловая? Ты на рынке торгуешь, о чем вам было лясы точить? Там мужик высший сорт! – прищурила глазищи свои, смотрит с ненавистью. И за что она меня так недолюбливает? Что семья у меня есть? А от нее муж сбежал, и дочь не пристроена.

- Об этом и общались. Договаривались о больших поставках фруктов. Перехожу на оптовую торговлю, - сказала так, что сама на мгновение поверила.

- Да нууу,- былая уверенность в голосе Ольги пропала.

- Вооот! – Ваня поднимает указательный палец вверх. – Я ж говорю, где моя Ленка, а где олигарх, зачем она ему сдалась. Около такого мужика при деньгах красотки высшего сорта вьются, - он это с такой завистью сказал, будто сам мечтает на месте олигарха с бесчисленным количеством девушек оказаться.

Обидно стало… он считает я недостойна мужского внимания? И ту же себе напоминаю, кто сидел у моей постели, пока я одной ногой на том свете была. Кто меня за руку держал и вслух мне книги читал. Не эфемерный олигарх, а именно Ванечка мой. Он все продал, лишь бы меня вытащить.

Говорю себе все это, а нехорошая такая горечь в горле застревает, сознание отравляет.

- Ай, разбирайтесь сами, - машет рукой Ольга. - А кутку я беру, - достает кошелек и отсчитывает деньги. Муж вырывает их из ее рук быстрее, чем она успела их ему протянуть.

- Продано!

- Что значит продано?! Это мои вещи! Ваня, отдай ей деньги! – слезы подступают к горлу. Обидно так.

- Пошли, переговорим, - заискивающе улыбается Ольге. Берет меня за руку и отводит на кухню. – Лен, чего ты концерт устраиваешь? Нам сейчас деньги позарез нужны.

- А мне нужна куртка! Вань, я мерзну! Я не давала своего разрешения! И что это за люди? Пусть они уйдут! – впервые за долгое время я не могу сдержаться. Мне так обидно…

- Мы купим тебе куртку, любимая! Пойдем вдвоем выберем, какую ты захочешь, - сжимает мою руку, в глаза заглядывает. – Может, я не хочу, чтобы ты вещи от постороннего мужика носила!

Он ревнует?

- Вань, это не повод приводить людей в дом! Надо было со мной обсудить! И если не хотел брать от него ничего, надо было отказаться, как я и предлагала!

- Зачем отказываться. Мы все продадим, у нас долги за квартплату. Их погасим. Тебе обновку купим. Но так чтобы я выбрал, а не он! Ну и на бизнес нам останется. Я сейчас все по нормальной цене толкну!

Дальше нам договорить не дали. На кухню зашел сосед, отец Инги.

 - Слушай, а куклы зачетные. Я все заберу. Там же коллекция.

- Нет! Это Анюткины! – кричу в истерике.

- Не боись, Ленок! Я о дочери подумал, самую красивую ляльку ей оставил, - Ваня с победным видом из-под стола достает розовую коробку. – Папка помнит про своих девочек!

Кукол я отвоевала. С трясущимися руками и дрожащим от гнева голосом стояла на своем. Отвоевала всех кроме одной, с которой Инга уже играла. Не забирать же у ребенка понравившуюся игрушку. Ваня сопротивлялся, пытался меня «вразумить» и говорил, что скоро мы купим доче еще больше игрушек. Но в данном вопросе я была непреклонна. За доченьку я готова в огонь и в воду. И если мне пришлось воевать с собственным мужем, что ж Анюткина радость того стоила.

Ладно, я могу и старых вещах ходить. Перебьюсь. Но моя дочь. Если ей подарили кукол, то он не имеет права их отнимать.

Без сомнения, позор нам родителям, что сами не можем купить. Но раз уж так сложились обстоятельства, и Стас сделал подобный жест, то Ваня неправ. Нельзя решать наши проблемы за счет ребенка.

Надо было видеть, как загорелись глаза Анютки. Как она восторженно перебирала коробки, не решаясь их открыть. Доченька не верила, что это все ей. Она привыкла, что мы живем скромно. А тут такая роскошь. Детская мечта сбылась. А ее улыбка бесценна.

Глава 7

Прошло три дня. Стас вернулся домой. А из головы не уходит Лена… чтоб ее… ведьма. Его и без того пошатнувшийся мир взрывается. Он сходит с ума и не может остановить себя в этом безумии.

На работе творится вакханалия. Стас уже давно забил на многое. Не может он, как раньше отдаваться работе. Бессонница, воспоминания прошлого, незаживающие раны. Он звереет, мечется из угла в угол и понимает, что попал в адскую воронку, из которой нет выхода.

Стас посвятил все эти три дня Дюшке. Сходил с ним в парк, на лошадей, смотрел на улыбающееся лицо сына и понимал – все было не зря. У него есть сын. Плод настоящей любви. Виктория… он никогда не узнает, что было в голове у его жены, когда она устраивала побег. Но он всегда будет ей благодарен за бесценный подарок.

Почему он решил лично поехать в тот затхлый городок? До сих пор ответа нет. Ему предложили неплохой проект, который мог решить многие проблемы. Земля там стоит копейки, а прибыль при удачном раскладе намечается солидная.

Стасу стукнуло в голову, что неплохо было бы развеяться. Прокатиться на машине, сбежать от суеты столицы. Нет бы купить путевку на курорт, нет, будто невидимая рука адского существа волоком потащила его в это захолустье.

Он увидел ее со спины. Обычная баба, нагруженная сумками, а у него все внутри перевернулась, тысячи иголок в сердце впились, и молнии не переставая по башке бьют. Плечом дернула… обычный жест… а он перед глазами Тори видит.

Неужели снова рецидив? Когда на каждом шагу мерещилась. Несколько месяцев, как призраки прошлого ослабили свою хватку.

Он вглядывался в силуэт. Каждый шаг… ведьма будто проходилась по его оголенным нервам. Сканировал взглядом ее профиль… Похожа… Настолько, что он видит свою Тори. Ненависть смешивается с отчаянным чувством тоски. Неужели она бросила его… и главное – Дюшку и… преспокойно живет новой жизнью. Вычеркнула их.

Стас уже не понимает, где он и что происходит. Чувства смешались в бешеный коктейль. Он не верит своим глазам. Это все призраки прошлого, иллюзия самообман. Не может эта женщина быть… Тори…

Но он как умалишенный продолжает ехать за ней. Эта походка… внутри все вскипает. Стас кричит, зовет ее. Он уже не отдает отчета, что творит. Понимает одно – должен поговорить. Не имеет права отпустить. Сейчас убедиться, что это снова отголоски кошмаров. Станет легче.

Нет, легче не стало. Посмотрел в ее глаза и утонул. Пропал в водовороте былых чувств. Точно так же он упал в зеленый омут, когда Тори впервые переступила порог его офиса.

Лицо другое и при этом он не перестает видеть свою Тори. Голос более хриплый, не такой звонкий как у жены. Круги под глазами, осунувшееся лицо, черные с едва заметным каштановым оттенком волосы, приоткрытые чувственные губы. Он как помешанный изучал все, впивался взглядом и не мог насмотреться.

Она точно так же морщит нос, прищуривает глаза, а когда боится, уголки губ опускаются вниз. Такие привычные, до боли знакомые жесты… на чужом лице. Или не чужом?

Тогда он был слишком взволнован, чтобы верить своим глазам. Уже не раз они его обманывали, подсовывая образ жены в самые неожиданные моменты.

Вдохнул ее аромат и… уплыл в прошлое, в тот первый раз, когда обнял Тори. Как его окутал запах ванили и уюта. То чувство, когда разум дает сбой, и ты просто каким-то подсознательным чувством понимаешь – это твой человек. Тогда срывает тормоза, отключается рассудок, и ты отдаешься этому чувству до конца, без остатка. Стасу на счастье, или на беду довелось познать сумасшедшую любовь, которая случается лишь раз в жизни. Пусть Тори больше не рядом с ним. Но он продолжает жить с этим чувством внутри.

И вместе с этой любовью крепла ярость. Как она могла, вот так слинять? Можно ведь было поговорить. Все ему объяснить. Рядом с этой незнакомой женщиной росла уверенность Стаса – его Тори не погибла.
Он так и не принял этот факт. И сейчас вопреки логике убеждался в этом. Он выведал у незнакомки данные. Надо было срочно все проверить.

Ему нарыли на нее все. Биографии женщин никак не пересекались. Только авария, другая внешность, это настораживало. Но это ни о чем не говорило по факту. А по сути, как только ее видел, все внутри отчаянно вопило: «Это она!».

В ту ночь кошмары его больше не мучили, на смену им пришел образ Ведьмы. Леной он ее не мог называть, это имя казалось неправильным. Оно пахло ложью, а ложь Стас презирал всем своим естеством.

До утра он перебирал информацию, цеплялся за малейшие детали. И выл от отчаяния. Чувства шли вразрез со здравой логикой. Есть данные, в какой клинике она лежала, какие были проведены операции. Ее действительно вытащили с того света. Места аварий были очень далеко друг от друга. Хоть произошли в один и тот же месяц, но в разные дни.

Были даже снимки с места происшествия. Хоть там ничего толком было и не рассмотреть. Были и другие фотографии. Лены до происшествия, с раннего детства, до вполне зрелых лет. Он вглядывался в них и ничего не понимал… лицо другое… кажется… Но почему он видит Тори? Почему эта улыбка, эти морщинки около миндалевидных глаз пробираются в сердце и оставляют там ожоги? Он сравнивал фотографии Тори, видел отличия и не видел их вовсе.

От горя ведь люди сходят с ума? Он так и не смог отпустить жену, и сейчас хватается за призрачную нить, которая ведет его к безумию. А ему нельзя терять рассудок. Дома ждет Дюшка. У малыша остался только он. Стас ему отец и мать и он поклялся, что даст сыну все самое лучшее. И дело далеко не в финансах, ребенку нужно родительское тепло – это в первую очередь.

Надо сделать тест ДНК, тогда все сомнения разом отсеются. Можно рыть дальше, по крупицам разобрать ее жизнь. Только у него нет времени, ему надо узнать все как можно скорее. А самый верный и быстрый способ – это ДНК.

С самого утра он уже следил за ней. Видел, как вышла с дочерью из подъезда, как заботливо поправляет на ней шапочку и сгорал в машине от жгучей боли и нежности. Если это она… то его сын был лишен все эти годы материнской любви. А девочка, откуда она?

Глава 8

Когда гости ушли, Ваня еще долго не мог успокоиться. Говорит, сыплет оскорблениями, едва стоит на ногах, а все не уймется.

-  Жена – это поддержка. А ты только берешь и требуешь. Где бы ты была сейчас без меня? Землю грызла? – процедил со злостью, надкусывая бутерброд с лососем. – Такой шанс выпал, провести время в компании друзей. Могла с нами посидеть, Антоха сыграл бы на гитаре, душевно бы посидели. Я хотел отблагодарить их, обсудить бизнес. А ты устроила концерт, пожадничала кукол. Вот скажи, зачем Аньке их столько? Солить будет? Одна кукла и нормалек. Зачем ее баловать? Тем более, когда нам бабки нужны, - слова льются непрерывным потоком, язык заплетается, глаза закатываются, а муж все больше заводится.

- Вань, иди спать. Завтра поговорим, - в таком состоянии с мужчиной не надо вступать в разговор. Меня еще мама учила. Вот проспится и на следующий день будет толк.

Но его слова как занозы в сердце впиваются. Ранят. Выстраивают между нами стену отчуждения. Или всему виной Андриевский? Вот даже сейчас в такой момент о нем думаю. Паршиво на душе, с какой стороны ни глянь – мрак.

- Я все продумал, о будущем нашем забочусь. Проекты пробиваю, с людьми советуюсь, угостить хотел, показать семейное гостеприимство, а в итоге опозорила меня, коза неблагодарная.

- На данный момент работаю только я, - не удержалась, вырвалось. Обидно стало.

- Да ты че! – присвистнул. – Ага, ага… была бы у нас трехкомнатная хата, всем бы места хватило. И не надо было гостям на головах друг у друга сидеть. Так что если посчитать… кто и что сделал… Эх, Ленка, ни капли совести и стыда, разбаловал я тебя.

Знает, куда бить. А то, что это родной человек от этого еще больнее. Но он ведь сейчас в неадекватном состоянии. Завтра все будет иначе. Только горький пепел его слов оседает в душе.

- А ведь и дальше баловать хочу. Куртку новую тебе выбрать, Аньку одеть. И все у нас будет. Сейчас вложусь, и мы такие деньжищи поднимем, что даже сможем из этой халупы переехать. Но разве ты ценишь? Такой вечер испортить… - взял тарелку с салатом и съел несколько ложек. Майонез по подбородку течет, он этого не замечает. – А мне тоже отдых нужен. Халява перепала, так надо уметь расслабиться. Занудная и жадная ты Ленка. Обо мне ни капли не думаешь!

Дальше слушать я не стала. Забрала доченьку из кухни, уложила в кроватку. Подождала, пока уснет. Благо при малышке, Ваня не стал продолжать свои оскорбления. Сидел и поглощал еду в одиночестве. А я уже рада, что перестал выливать на меня потоки желчи и ругательств.

- Ты это… уберись тут! – икнул.

Ничего не ответила. Ушла спать на кухню. Первый раз за нашу семейную жизнь. Что в него вселилось? К нам ведь заходили его друзья и раньше. Я проводила время на кухне. Но все было тихо, нам всегда удавалось прийти к взаимопониманию. Или что-то во мне поменялось? И я на него смотрю немного другим взглядом?

Ваня быстро заснул и захрапел. А я так и не сомкнула глаз. Лила слезы в подушку. Старалась убедить себя, что завтра все изменится. Ссоры ведь бывают в каждой семье. Но обидные слова Вани так и звучат в голове на повторе, будто заело пластинку, и никак ее не выключить.

Еще и лицо Стаза стоит перед глазами, зверюга словно насмехается надо мной. Как в таком состоянии уснуть? Они как сговорились добить меня окончательно.

Утром, когда с доченькой уходили из квартиры, Ваня еще спал. Глаза опухли до такой степени, что веки полностью не размыкаются, все расплывается, и пекут нестерпимо. А мне еще целый день стоять за прилавком.

Отвела Анютку в садик и на работу. Приготовилась уже новые ящики таскать. Стас ведь все скупил, значит, мне новый товар раскладывать. Ошиблась… Грузчики снуют туда суда.

- Доброе утро, Лена, - шеф явно в хорошем расположении духа.

- Здравствуйте… У нас пополнение штата?

- Как сказать, - замялся. – Тут этот твой меценат… В общем… нанял парней, оплатил их работу и сказал, что мой бизнес прикроет, если ты хотя бы один ящик поднимешь.

- Серьезно? – я так опешила, что не могу понять своих ощущений.

- Да. Дал указания тебе не говорить. Но как тут о таком промолчишь. Чем ты его зацепила, а, Лен? – и пытливо так на меня смотрит.

- Ничем.

Захожу за прилавок. Нет у меня желание вести дискуссию. Тем более я прекрасно понимаю, к чему Андрей Валентинович клонит. А переубеждать… чем больше отрицаешь, тем сильнее люди будут верить в небылицы.

Стас… чего он добивается? По идее я должна разозлиться, а не выходит. Давно я не ощущала заботы и, как ни странно, получила ее от чужого мужика. А от родного мужа – ушат помоев. Больно. Слезы снова наворачиваются на глаза. Надо что-то менять в наших отношениях с Ваней. Спасать семью, пока не поздно.

А поступок Стаса, чем бы он ни руководствовался… спасибо ему. Пусть он этим породил новые слухи. Но вопреки всему мне приятно. Глупо отрицать этот факт.

Когда на рынке стало немного спокойней. Грузчики закончили работу, первый наплыв покупателей спал. Я присела и набрала маму.

- Леночка, заинька, как я рада тебя слышать, - раздается в трубке ее веселый голос. – Я Ванечке звонила, не хотела отвлекать тебя. Как вы там? Я тут…

- Мам, у меня к тебе будет странный вопрос, - выпаливаю, прерывая ее речь.

- Конечно, зая, какой?

- Ты знаешь Станислава Андриевского? – что меня дернуло спросить у нее? Ответа нет.

Но ведь мама может знать то, что я забыла. Глупо. И все же. Что-то внутри, какое неведомое предчувствие, или игра моего воображения подталкивают к этому вопросу.

- Кто? – выпалила громко, так что в ушах зазвенело.

- Андриевский Станислав Юрьевич, - сердце ускоряет ритм, - Я так поняла, знаешь? – сжимаю телефон до боли в пальцах.

- Хм… знаю, - замялась, кашлянула. – Олигарх столичный… по телевизору видела. А тебе он зачем?

- Мам, сейчас будет немного странный вопрос, - зажмурилась, стыдно такое вслух произносить. – А ты не знаешь, я случайно с Андриевским не пересекалась в прошлом?

Глава 9

- Оу, романтический вечер, - мне слышится в его голосе скрытая ярость. Хоть он и говорит на первый взгляд спокойно.

Зверюга проходит в комнату, по-хозяйски усаживается за столом. Ведет себя так, будто все ему тут принадлежит.

- Простите, а вы кто такой? – Ваня сделал шаг назад, смотрит на психа, часто-часто моргает.

- Стас, - сказал таким тоном, будто это все объясняет.

Я жадно впилась взглядом в его затылок. Во мне борются два желания, стукнуть его как можно сильнее и… обнять. В тот момент, когда увидела, меня охватила неподконтрольная радость. Стало легче дышать, словно все это время непонятная тоска сдавливала в тиски сердце.

Тут же пришли угрызения совести, я мужа не видела несколько дней, а ничего подобного не испытываю. А ведь Ваня старался… такой романтический ужин приготовил.

Что вообще зверюге надо? Уж никак не ожидала его встретить на пороге своей квартиры. Я вообще была уверена, что попрощалась с ним. Он ведь сделал тест… И пришел? На жалкую долю секунды меня охватили непонятные сомнения, будто я брожу по темному коридору, натыкаюсь на острые шипы и никак не могу ухватиться за нить, что выведет меня к свету. Я тут же отбросила их в сторону.

Псих снова разбередил мне душу. Снова будет все ломать. А ведь только все стало налаживаться!

- Стас уже уходит, решительно прохожу в комнату. – Простите, но вы тут нежеланный гость, - указываю рукой в направлении двери.

- Леночка, зачем так грубо, - муж вытирает ладони и брюки, подходит и протягивает руку Стасу. – Иван.

- Угу, - зверь откинулся на спинку стула, и даже не посмотрел на протянутую руку.

Конечно, мы для него низший сорт. Пришел унижать нас в собственном доме.

- Выметайтесь! – повышаю голос. Какое счастье, что Анютки дома нет.

- Лена, ты сама любезность, - взгляд черных омутов устремляется в мою сторону, меня тут же бьет удар тока, двести двадцать минимум. – Я пришел с выгодным предложением.

- Нас ничего не интересует!

- Я хотел вас поблагодарить за подарки, было очень любезно с вашей стороны, - голос Вани – сладкая патока, он так мило даже со мной никогда не говорил.

Муж ведь явно сопоставил факты, сразу понял от кого подарки. Он ведь ревновал тогда! Так почему сейчас растекается перед ним лужицей? Заискивает? Где его мужской стержень? Ведь понятно, что я не просто так веду себя агрессивно. Значит, перед нами враг! Почему не поддерживает меня? Сейчас надо выгнать этого хама, иначе чувствую быть беде.

- Знатная получилась распродажа. Соседи урвали брендовый шмот за бесценок, а жена так и ходит в старой куртке, - зыркнул на мужа так, что он моментально сгорбился, будто уменьшился в размерах. – Кто вам дал право, Иван, - выплюнул его имя, - Распоряжаться чужими подарками?

- Я… это… я… - теперь муж стал заикаться, лицо позеленело, руки трясутся. – Я не хотел… так получилось…

Мне стыдно за мужа. Почему он не может нормально ответить? И мне страшно, от такой осведомленности психа. Даже уехав, он продолжал следить за каждым моим шагом. В какую ловушку он меня загнал? Ведь явно непросто так вернулся.

- Вы подарили их, Стас, и не ваше дело их дальнейшая судьба.

По-хорошему мне бы предложить вернуть ему деньги. Но у меня их нет. И в этом вопросе, увы, на мужа, тоже надежды нет.  

- Мне параллельно, - пожал плечами, - А как тебе, Лена? Что следующее он продаст? Ах, прости, у вас же больше ничего нет. Осталась только ты, - режет меня лазами словно лезвиями, физически ощущаю порезы на коже.

Зверюга зол, его ярость искрит, но внешне он остается абсолютно спокоен.

- Станислав, вы правы мы живем очень скромно, и если вы сможете нам помочь, то мы будем вам признательны, - муж подходит к столу, - Желаете что-то выпить, чай кофе, что покрепче?

У меня глаза кровью наливаются. Как? Как мой муж может лебезить перед человеком, который в открытую поливает нас помоями? Он унижается! Предлагает ему угощения, приготовленные для нашего вечера. Но с ним я потом разберусь. У зверюги поистине уникальная способность поганить все, к чему он прикасается.

- Пошел вон! Убирайся из нашей квартиры! – кричу, надрывая голосовые связки. Не помню, когда я была в таком бешенстве.

- Это моя квартира, Лена, - бархатная, холодная сталь его голоса проходится по моим оголенным нервам.

- Уточните, пожалуйста, о чем речь? - Ваня стал белым как полотно. Верхняя губа дрожит, левый газ нервно дергается.

Мне дурно. Сто процентов  – это очередные происки психа. Мне страшно, как далеко он зашел в своем безумии. В то, что тугой кошелек дает слишком много власти и порождает безнаказанность, не сомневаюсь. Но все же не ожидала, что зверюга пойдет так далеко. Мыслей, что это все шутка у меня нет. Просто так ко мне в дом он бы не пришел, его «талант» - сеять разруху и ломать чужие судьбы.

- Что ты сделал? – голос дрогнул. Боюсь услышать ответ.

- Я сделал? – выгибает бровь, широко улыбается. Издевается. Чувствует, что все козыри у него в руках.

- А кто еще? Чего ты добиваешься строя козни? – перевожу взгляд на мужа, он замер, кажется, даже дышать перестал, лоб покрылся испариной.

Переживает, что по воле какого-то олигарха недоделанного, семья может остаться без квартиры. У меня и самой сердце в пятки ушло. Как противостоять подобному беззаконию?

- А ты спроси у своего муженька, - заявляет невозмутимо. Он явно наслаждается этой сценой, испытывает непонятный, безумный кайф от своей вседозволенности.

- Ваня тут каким боком? – мотнула головой. Не могу разобраться в хитросплетениях его паутины.

- Лен… я это… все не так… - теперь муж покрылся красными пятнами. Говорит очень тихо, язык заплетается, что едва получается разобрать слова.

- Не переживай, любимый, - специально выделяю это слово и подхожу к Ване, обнимаю его за плечи. – Мы со всем справимся.

Глаза психа стали черной, непроглядной бездной, на долю секунды мне показалось, что там внутри открылись врата ада, столько там скопилось ярости.