Сердца на грани. Выбери меня

Книга посвящается

Каждому, кто однажды стоял на грани выбора.

Верность себе — ваша истинная сила.

Пролог

Это начало моего ночного кошмара. Иначе как объяснить, что ещё пять минут назад я находился в своей комнате и слышал её голос?

Резкий. Обиженный. Раздражённый. Но такой родной.

Теперь остались только я и неистовый, всепоглощающий страх. Больше ничего.

Сердце бешено колотится в груди, яростно бьётся о рёбра, что я едва слышу рёв двигателя. Мозг будто онемел, отключив все побочные рецепторы, а в голове оглушающий звон, как в пустом помещении после взрыва. Огни города мелькают призрачными силуэтами, тающими в темноте. Но я не замечаю их.

Перед глазами только её лицо. Её взгляд, в котором я когда-то нашёл своё спокойствие. Мой маяк посреди шторма. И я цепляюсь за этот образ, словно за спасательный круг.

Чёрт, как всё могло дойти до этого?

Мысль, холодная и безжалостная, острым лезвием вонзается в сознание. Руки сжимаются на руле ещё крепче, будто это поможет удержать контроль. Кажется, стоит отпустить хоть на миг — и я проиграю.

Адреналин пульсирует в венах, пока тревога затягивается тугим узлом.

«Один».

Предательский, отстранённый голос в голове начинает отсчитывать секунды. И с каждым ударом сердца счёт становится всё более невыносимым. Словно новая цифра — это очередной шаг к бездне. К тому, что я потеряю её навсегда.

Я не могу. Не сейчас. Пожалуйста.

«Два».

Вдавливаю педаль газа до упора, и машина вздрагивает, вибрирует, извергая злой рывок. Но этот рёв сливается с моим внутренним шумом. Всё вокруг расплывается, становится смазанным, невнятным. Я не слышу ни звуков улицы, ни ветра, разрывающего воздух. Только её.

Её дыхание в телефонной трубке. Её слова, которые застряли в моей голове, как сломанная пластинка: «Почему ты сказал, что я соврала?»

Не нужно было этого делать. Но рядом с ней я всегда теряю голову. Сдавшись ей добровольно, теперь лечу сквозь ночь, пытаясь догнать то, что, возможно, уже ускользнуло навсегда.

Красный сигнал светофора промелькнул мимо, не в силах заставить меня остановиться. Тормоза? Они для тех, у кого есть время. Для тех, кто может позволить себе ждать.

У меня нет такой роскоши.

Колёса визжат, когда я в упор выкручиваю руль на повороте, чувствуя, как машину заносит. Сердце вздрагивает вместе с ней, но я удерживаюсь. Мои руки цепляются так, что побелели костяшки пальцев. Но я не могу ослабить хватку.

Страх пронзает меня насквозь, но останавливаться уже поздно.

Я должен быть там.

Должен помочь ей.

«Три».

Тело бросает в пот, но я гоню каждую жестокую мысль.

«Четыре».

Назад пути нет. Только она имеет значение.

Мой ангел.

«Пять».

Время на исходе.

Глава 1 [Саша]

«А может быть, в душе я настоящий кот? И мне тоже нужно спать 16 часов?»

Голос младшего брата вырвал меня из объятий утреннего кофе и заставил переключиться на детали его забавной логики.Детские глаза загораются блеском, пока он обсуждает с папой свою «котиную теорию», а отец с лёгкой улыбкой на губах утверждает, что семилетние коты, пожалуй, спят меньше, чем предполагает сын. Но я бы поклялась: в понимании Миши это станет лишь очередным аргументом в пользу упрямого бунта против раннего пробуждения.

Невольно представила, как он, с опухшими от сна глазами, будет цепляться за подушку, словно за последний островок детства, когда его окончательно настигнет этот новый распорядок. Неизвестная ему перспектива: вставать на два часараньше и целых одиннадцать лет бороться с будильником.

Прости, малыш, но таковы правила.

— Саша, поможешь убрать со стола?‎ — ласковый голос мамы снова вернул меня к реальности.

Она складывает тарелки в посудомоечную машину, а я собираю оставшиеся кружки и убираю остатки еды в контейнер. За окном солнце уже старательно будит людей в соседних домах, и я начинаю подгонять брата, чтобы мы не опоздали на учёбу.

Символично сложилось, что у Миши это первый школьный праздник, а мне больше никогда не придётся на нём появляться.

Последний год в этой золотой клетке.

Я помогаю брату расчесать его непослушные каштановые волосы, немного темнее моих, и поправляю новую школьную форму, на которой ярко блестит золотистая эмблема с изображением орла. Этот символ — не просто украшение. Он олицетворяет главные ценности нашей школы: знания, престиж и безупречную репутацию. В такой атмосфере нет права не соответствовать высоким стандартам. И от тебя всегда ожидают наилучших результатов.

Будто это действительно настолько важно.

— Женя, дорогой, сегодня в обед мне нужно встретиться с новым автором и обсудить иллюстрации к книге. Ты сможешь забрать Мишу после школы? — спросила мама, с легкостью убирая очередные черновики из рук отца.

Он всегда погружается в чтение так, словно мир вокруг него всего лишь фон, а не часть его жизни. Эта черта, к радости или несчастью, перешла по наследству и ко мне.

— Мы с Дэном сами заберём его после собрания. Нам обещали, что все закончат приблизительно в одно время. Я писала об этом в общем графике, — ответила я родителям, отправляя взволнованного брата наверх за своим рюкзаком.

В семье меня больше остальных волнует распорядок и планирование, поэтому я давно взяла на себя ответственность за наш календарь. Но похоже, не все заглядывают в него так часто, как мне бы того хотелось.

— Спасибо, родная, — подмигнул мне отец. Я знаю, как сильно он сейчас погружён в дела своего книжного издательства, в котором однажды мечтаю работать сама. Поэтому мне не хочется лишний раз отвлекать его от важных задач, понимая, какой уровень ответственности на нём лежит. Иногда мне кажется, что он целиком отдаёт себя делу, не требуя ничего взамен: без перерыва вычитывает рукописи и единолично проверяет каждый этап вплоть до релиза книг, утверждая, что стоящее качество оправдывает все жертвы. — Передай Денису «привет» от нас с мамой, — добавил он, возвращаясь к страницам текста.

— Обязательно, — ответила я, улыбаясь от мысли, что через каких-то полчаса увижу своего лучшего друга. После семнадцати лет жизни на этой планете трудно поверить, что кто-то может существовать, не имея своего Дэна. Сколько себя помню, он всегда рядом. Мальчик, который когда-то научил меня кататься на велосипеде и часами слушал о каждой прочитанной книге стал неотъемлемой частью каждого моего дня.

Резко обернувшись на громкий звук, я увидела, как Миша мчится вниз по лестнице, перепрыгивая через каждые две ступеньки, словно за ним кто-то гонится.

— Осторожнее, а то покалечишься! — с улыбкой предостерегла я. Давно не видела его настолько воодушевлённым.

Но брат, не слушая моих советов, уже стремительно направился к входной двери, застёгивая свой новый рюкзак, с которым, кажется, у него не очень ладится. Я захотела помочь, но он увернулся, не желая, чтобы кто-то заглянул внутрь. Приложив усилия, в конце концов моя ловкость всё же одержала верх над его детской неуклюжестью.

— Зачем ты берёшь с собой Стива? — с усмешкой спросила я, глядя в изумрудно-голубые глаза младшего брата. В его случае мамина генетика оказалась сильнее, оставив голубые вкрапления по всей радужке.

Миша лишь нахмурился и попытался в прыжке выхватить из моих рук своё сокровище. Возможно, эта попытка даже засчиталась бы ему, ведь для своего возраста он уже довольно высокий, а мне же так и не удалось добрать хотя бы пару сантиметров, чтобы казаться на три головы выше. Однако я быстро переложила плюшевую игрушку в другую руку и вопросительно уставилась на брата, не понимая, что в этот раз заставило его так упираться.

— Вообще-то, осьминоги очень умные! Они даже могут решать головоломки. Вот я и подумал… Если в этой крутойшколе будет слишком сложно, Стив мне поможет, — чуть виновато ответил Миша. После этих слов я на секунду ощутила, как что-то внутри сжалось, запирая внутри выдох.

Пожалуйста, малыш, только не ты....

— Ладно, давай возьмём его с собой. Но только если пообещаешь делиться им на сложных тестах, — сказала я, пытаясь звучать серьёзно. Если это поможет, я разрешила бы ему забрать все плюшевые игрушки разом, сложив их в отдельный чемодан. Что угодно, лишь бы эта школа не вселила в него неуверенность в собственных силах.

Глава 2 [Саша]

— Я серьёзно, раньше его там не было! — Денис продолжает спорить со мной, стоящей у школьных ворот под лучами утреннего сентябрьского солнца. Уже скоро осеннее тепло сменится слякотью и серым небом, окончательно погрузив в учебную рутину. Именно поэтому такие тёплые моменты хочется удержать подольше, как последнее объятие уже прошедшего лета.

Мы успели провести Мишу в класс к его новым друзьям, которых он завёл в первый же учебный день. Как у детей всё просто. Неужели у нас тоже когда-то было так?

Вчера за ужином он с гордостью делился впечатлениями о школе, рассказывая, как одноклассники завидуют его дружбе с выпускниками. Впрочем, они видели только его рукопожатие с Дэном, но этого, кажется, вполне достаточно, чтобы заработать себе хорошую репутацию среди первоклашек.

Сейчас же мы с Денисом ждём появления Леры, нашей старосты и моей школьной подруги, с которой мы часто сидимвместе на смежных занятиях и работаем в паре на проектах. В последние два года каждому ученику утверждается индивидуальная программа: основные предметы с разной частотой переплетаются с теми, что нужны для поступления. И поскольку у всех они разные, мы больше не чувствуем себя привязанными к строгим рамкам класса. Если наложить наши расписания друг на друга, получится запутанная паутина из школьной программы, где каждому нужно закрыть определённое количество посещений и перейти порог по итоговым отметкам. Система не из простых, но работает эффективно, не требуя дополнительных занятий с репетиторами. То, что отличает эту школу от других учреждений и позволяет сохранять статус высококлассного заведения. Говорят, завучу каждый год приходится пропускать пару ночей, чтобы составить график для преподавателей, переставляя наши расписания как шестерёнки в гигантском бездушном механизме образовательного процесса.

— Да он всегда там стоял! Как ты мог не замечать? — продолжаю я спорить с другом о фонарном столбе, как бы глупо это ни звучало.

Мы каждый день проходим по одной и той же дороге, и только сегодня он обратил внимание на фонарь у перекрёстка. Я же уверена, что он был там всё это время, и помню, как выглядит в каждую пору года. Эти детали прочно засели в моей памяти наряду с количеством ступенек на домашней лестнице (четырнадцать), книг в нашей семейной библиотеке (тысяча шестьсот двадцать четыре, если отец не принёс сегодня новых) и коллекционных фигурок Марвел у Дэна (тридцать восемь).

— Ты всё равно не сможешь меня переубедить, — отмахнулся друг, и я невольно улыбаюсь в ответ. Хочется возразить, что я никогда ему не вру, ведь это наше негласное правило, но понимаю, насколько это сейчас бесполезно.

Спорт научил его стоять на своём, и если какая-то мысль врезается в его голову, он держится за неё, как за мяч на финальном матче. С другой стороны, какие ещё качества можно ожидать от капитана команды? Вряд ли мягкость характера позволила бы ему стать опорой и авторитетом в глазах остальных.

— Ну, когда уже появится твоя Ковалёва? — Он поднял бровь, устало посмотрев на часы. — Не хочу опоздать на физику из-за неё.

Последнее слово он выделил особенно чётко, и я прищурилась, неодобрительно замотав головой. Отношения между этими двумя стали причиной, почему мы почти не проводим время втроём: мне страшно вспыхнуть от накала темпераментов, которыми они жонглируют друг с другом. Я всегда могу уступить напору Дэна, в то время как Лера не прекращает отстаивать своё мнение, порой доводя его до предела.

— Можешь идти, я дождусь её сама, — бросила я, не желая стать свидетелем очередной стычки в первую же школьную неделю.

— Окей, но не передавай ей привет от меня, — не смог не съязвить Белов, разворачиваясь к школе. — Кстати, придёшь сегодня на тренировку? Первая в этом году, — спросил он, оборачиваясь на ходу. Раньше я часто появлялась, занимаясь попутно своими делами: брала с собой книгу или заканчивала домашнее задание, сидя на трибунах, пока они играли на поле. А после мы с Денисом вместе шли домой, обсуждая школьный день и планы на выходные.

Но иногда я наблюдала. Не за игрой, конечно — футбол меня особо не увлекает. А вот смотреть, как виртуозно Белов владеет мячом, настоящее искусство. Каждый его манёвр отточен до совершенства, а уверенность в движениях доносится даже до последних рядов трибун.

И хотя в прошлом году у Дэна собралась целая группа поклонниц, то и дело заглядывающих на тренировки, я всё равно старалась хотя бы иногда появляться сама. Это мой способ поддержать друга в том, что ему важно, даже если этому жесту теперь легко затеряться среди толпы.

— Конечно, — согласилась я, улыбнувшись ему в ответ. — Папа обещал забрать Мишу после занятий, так что увидимся.

Белов одобрительно кивнул и направился на физику, оставляя меня наедине с собственными мыслями, все из которых крутились вокруг вопроса: где же Лера?

В то время, как я могу с лёгкостью добраться до школы пешком, многих подвозят родители или общественный транспорт, доходящий почти до самой сосновой аллеи. Лера оказалась в числе тех, кто приезжает на машине, отчего её опоздание наводит на всё более тревожные мысли.

А мне есть, из чего выбрать…

Что если она тоже…?

Так, она, скорее всего, просто стоит в пробке. Час пик и всё в этом духе.

Уверена, это не входило в её планы. Ведь Лера — староста не только класса, но и школы, руководя над остальными. Уровень её нагрузки с каждым годом шокирует меня всё больше, а количество отсеков в её ежедневнике снится мне в ночных кошмарах. Даже такой приверженке планирования, как я, кажется чрезмерной эта цифра. Она держит под контролем всё и всех вокруг. Ну, кроме пробок на дорогах, видимо.

Глава 3 [Саша]

*14 месяцев назад*

Шум за окном заставил встревоженную девушку резко подняться с постели и схватить первый попавшийся под руку тяжёлый предмет. Сжав корешок увесистого книжного томика, она вышла в центр комнаты, мечась между рамой и дверным проёмом.

Судя по скрежету стекла, кто-то слишком настойчиво пытается пробраться в её комнату, расположенную в мансарде их дома. И вряд ли адекватный человек воспользуется этим способом, особенно в полночь…

Дрожащими ногами она всё же решилась пойти на звук, сильнее вцепившись в книгу. И когда незакрытое до конца окно начало подниматься с другой стороны, девушка замахнулась, рассчитывая удар.

— Уф, нифига оно старое, — произнесла запыхавшаяся голова, пролезшая в полураскрытую часть, и книга с глухим звуком приземлилась на ковёр. Взъерошенные волосы показались первыми, а затем в комнату проникла и часть туловища, застряв в крепких мужских плечах.

— Ты чего так пугаешь?! — шёпотом выругалась девушка, удивлённо глядя на друга, пытающегося пробраться внутрь.

— С днём рождения! — почти кричит он, и женская рука тут же ложится на его рот, заглушая громкий голос.

— Тшшш, не разбуди родителей, — шикает она, переводя дыхание. Затем нескрываемое удивление на её лице сменяется улыбкой, разглядывая лучшего друга. — В дверь ты уже не проходишь? — тихо смеётся она, наблюдая, как парень всё ещё не может решиться, пролезть ему внутрь или же вернуться обратно. Что-то явно не даёт ему покоя.

— Я не думал дважды, — бросает тот, поглядывая назад.

— Как и всегда, — тут же отвечает девушка, едва сдерживая усмешку.

— Слушай, тебе лучше спуститься… А то я второй раз сюда не залезу, а торт остался внизу, — перебил её парень, остатками сил упираясь в скатывающийся отрезок крыши под его ногами. Забраться сюда стало делом мимолётной идеи, а не тщательно проработанного плана. И теперь ему приходится наблюдать, как на кулинарный шедевр, брошенный перед крыльцом, планируется нападение в лице голодного воробья.

Ему повезло, что лучшая подруга успела отреагировать на слово «торт» ещё до того, как он произнёс последнюю букву, и уже быстрыми, но бесшумными ногами спускалась по лестнице, открывая входную дверь. Оставив в ладонях несколько заноз, в итоге ему удалось приземлиться на слегка заросший газон без особых усилий. И, отряхнувшись, он мог лицезреть девушку, рассматривающую подарок со взглядом, более голодным, чем у расстроившейся птицы.

— Торт с карамелью? И арахисовой пастой? — спросила она, освещая всё вокруг своими блестящими от счастья глазами.

— И шоколадными коржами, — одобрительно кивнул друг, вручая ей перевязанную лентой вилку и слегка помятую в кармане свечу, которую он тут же вставил в торт и поджёг. — С шестнадцатилетием, — улыбнулся он, наблюдая, как подруга загадывает желание быстрее обычного, явно мечтая поскорее попробовать кусочек.

Разместившись на двух деревянных креслах у стола, друзья укрылись вынесенными из дома пледами и разделили торт, наслаждаясь свежей июльской ночью. Беззаботность так и витала в воздухе, пропитавшись сладким ароматом десерта, а дружеские голоса всё чаще переходили на смех, не в силах противостоять шуткам друг друга.

И оба подростка подумали о том, как было бы славно продлить этот момент. Будто знали, что он станет одним из последних в последующие годы, когда им всё так же просто находиться наедине.

— Вообще-то, у меня есть ещё кое-что, — вдруг произносит парень, потирая затылок, а затем указывает на спрятанный в углу небесный фонарик. Когда-то мама запустила с ним такой же в честь его первого юбилея, и такая традиция показалась ему достойной, чтобы разделить с кем-то ещё, не менее важным. Лицо девушки озарилось очередной улыбкой, а затем она ответила:

— Я читала, что на Древнем Востоке с их помощью рассказывали богам о своих желаниях…

— Конечно ты читала, — усмехнулся друг, даже не удивляясь этому комментарию. Ещё ни разу его подруга не упустила шанса рассказать о каком-то прочитанном факте, и он гадал, сколько же информации хранится в её голове. Он собирался поджечь фонарик, когда девушка положила свою ладонь поверх его, останавливая действие.

— Подождёшь пару минут? Я хочу сделать это… не здесь, — попросила она, удаляясь в свою комнату.

Наспех сменив пижамные штаны на джинсы и застегнув толстовку, девушка спустилась к другу, и теперь они вместе сбегают с заднего выхода участка к парку, ставшему за эти годы чем-то вроде её собственной коробки, в которую можно спрятаться.

Он давно уже заброшен и не жалует посетителей, демонстрируя им полуразваленные беседки, затянувшееся с одной стороной тиной озеро и заросшее мхом разваливающееся ограждение. Другие видят в этом всём неухоженность. Девушка находит спокойствие в тишине и нетронутости этого места.

Они располагаются прямо у озера, не подходя к самому краю, чтобы не будоражить и так неслабый страх воды у именинницы. Не столько самой жидкости, сколько глубины с её неизвестностью, если добавить к этому факт, что она так и не научилась плавать.

Парень достаёт зажигалку, а девушка расправляет фонарик, попутно формулируя желание. Её зелёные глаза фиксируются на голубом оттенке его радужки, и друг впервые смотрит в ответ дольше обычного, размышляя:

Глава 4 [Алекс]

«Не бросай меня…»

Холодный пот обдаёт моё тело, не в силах выдержать её слёз. Дрожащие пальцы сжимают голову, лишь бы не слышать, как она плачет.

Хочется верить, что я открою глаза, и это окажется сном. Дурацким, глупым сном, которого просто не могло произойти на самом деле. Что его придумало моё разбушевавшееся воображение, а не память вставила отрывки из прошлого.

«Я тоже скучаю». Первое, что попадается мне на глаза, как только рядом загорается экран телефона.

Мой ангел.

Три слова, которые разбивают мне сердце снова и снова. Толкают к тому, чтобы сорваться с места и вернуться к ней. Вернуть жизнь, которая могла быть вместо той, что с каждым днём становится всё реальнее.

К сожалению, это роскошь, которую я не могу себе позволить. И не в моих принципах нарушать данные когда-то обещания.

За дверью снова слышится разговор на повышенных тонах, который отбивает всякое желание выходить из комнаты. Но право выбора — не то, что мне досталось в этой версии реальности.

Направляясь в душ, я думаю, что теперь его голос постоянно звучит именно так. Будто остатки жестокости, которые ещё хоть как-то обходили его стороной, окончательно заполнили всё внутри, и холод его тона превратился в ледяное лезвие.

Глядя в зеркало, с разочарованием отмечаю, что становлюсь всё больше похожим на него. Тёмные брови резко выделяются на фоне тёмно-русых волос, сумевших сохранить остатки солнца, впитавшего за лето. Черты лица теперь чётче, жёстче, особенно линия подбородка. Хотя бы глаза остаются прежними, но и в них с каждым днём только сильнее угасаетсвет, потерявший свой источник.

Перед тем, как войти на кухню, пытаюсь подобрать хоть одну причину, чтобы избежать стандартного утреннего диалога.А отец, допивающий утренний кофе с тем же раздражённым выражением лица, что и последние несколько месяцев, только усиливает моё желание остаться на пороге. Строгий чёрный костюм, выглаженный до идеала, сидит на нём так, будто даже пыль боится осесть на дорогую ткань.

— Как результаты тренировок? — сухо спрашивает он, не глядя в мою сторону. Словно я давно стал привычным атрибутом, который в нужное время можно поставить на место, дёрнув золотую цепь, обвивающую его глотку.

И я задумался, когда в последний раз слышал от него «с добрым утром». Или мы всегда общались именно так? Ни одного вопроса о чём-то важном для меня. Завёл ли друзей? Скучаю ли по прошлой жизни? Важен только результат, и тот должен быть самым лучшим. Чтобы такие же снобы пускали слюни от зависти, пока он тешит собственное эго.

— Нормально, — отвечаю я, наблюдая, как в кружке один за другим раскрываются чайные листья, опускаясь на дно. Кажется, я и сам погружаюсь туда вместе с ними. — Завтра первый матч.

— Рассчитываю на победу, — бросает отец, выходя в коридор. — Надеюсь в этот раз обойдёшься без дополнительных стимулов? — добавляет он, изгибая одну бровь, а чёрные глаза упираются в мои, ожидая ответа. Но я лишь опускаю рукава домашней кофты, чтобы скрыть следы, и отворачиваюсь обратно к кружке. Звук захлопнувшейся двери заставляет меня на секунду замереть и услышать резко наступившую тишину, которая только крепче завязывает узел на моём горле.

После завтрака я надеваю серый свитшот с золотистой эмблемой орла, который, к сожалению, уже необходим в начале октября, и выхожу из квартиры. Они выбрали эту птицу за величие, но забыли, что она ещё и свободна. Чего нельзя сказать о тех, кто там учится.

Чего нельзя сказать теперь и обо мне.

Спустя месяц дорога до школы начала занимать меньше времени, а я, наконец, перестал опаздывать, больше не блуждая в её запутанных коридорах. И, какое бы сильное отторжение я ни испытывал к самой системе, здание мне всё же нравилось. Иногда в перерывах рассматриваю детали исторической постройки, гадая, сколько же сил вложено в то, что может простоять десятилетиями. Пожалуй, крепкий фундамент помогает пережить любую непогоду.

Поднимаясь по лестнице, думаю, как они наверняка гордятся своей учёбой здесь. С детства им прививали мысль о том, насколько они особенные, если смогли поступить в такое заведение. Но мне ли не знать, что именно здесь становится решающим фактором. Им твердят об идеальной репутации и высоких результатах, когда не деле врут уже в рекламных буклетах.

Это не мой мир. Но, по жестокой иронии судьбы, я всё же здесь.

Зайдя в кабинет, мельком осматриваю одноклассников. С первого дня я держусь отстранённо, насколько это возможно для вратаря, тренирующегося почти каждый день с целой командой. Иногда мы общаемся на поле или в раздевалке, но в школьных коридорах я предпочитаю ходить один.

Ведь нужно начинать привыкать к такому будущему.

И вдруг в круговороте голосов и движений мой взгляд уже по привычке находит её. Сидя рядом с Беловым у окна, она отчаянно пытается скрыть вырывающийся наружу смех. Но тёплый голос всё же пробивает её фасад, в секунду долетая до меня сквозь посторонний шум. Звук, от которого хочется тут же улыбнуться в ответ, словно задевает что-то внутри, не позволяя оторваться даже в момент, когда мой рюкзак приземляется за привычное место позади их парты.

— Лавров, сегодня тренировка на час позже, — поворачивается ко мне Денис, сообщая новость. Она следует его примеру, и я замираю, замечая её глаза. Всё вокруг сливается в белый шум, оставляя пространство лишь для зелёного цвета, обнимающего своим лесным спокойствием. И только сейчас я осознаю, как сильно мне его не хватает. — Тебе удобно? — уточняет капитан, так и не дождавшись моего ответа, и я киваю, всё ещё боясь хотя бы моргнуть.

Глава 5 [Саша]

«Когда-нибудь я стану говорить и делать все, что мне вздумается, и плевать я хотела, если это кому-то придется не по нраву».[i]

Кровать издаёт тихий скрип, когда я изменяю положение и сажусь спиной к стене, поправляя сзади подушку. Свет из мансардного окна падает прямо на мою постель, согревая остатками тёплого октябрьского солнца, и, после практическибессонной ночи из-за подготовки к завтрашнему тесту, я понимаю, что могла бы проваляться здесь до самого вечера. Особенно если учесть, что таких свободных дней, как сегодня, скоро почти не станется.

Если я только сейчас впервые за неделю села за любимую книгу, что будет к середине учебного года? А к концу, наверное, и вовсе буду существовать только в позе сгорбленной креветки за письменным столом? При условии, что смогу разработать план, в котором сутки вмещают больше, чем двадцать четыре часа, а моя нервная система перестанет давать сбой при любой удобной возможности.

К тому же воскресенье — единственный случай, когда мне буквально запрещают вносить дела в семейный календарь.«Оставь хоть немного места для спонтанности», — повторяет мама, будто это так легко мне даётся. Но я не сопротивляюсь её просьбе. В принципе, стараюсь никогда с ней не спорить. Просто держу свой список дел в голове.

Потому что поделиться с ней чем-то, что меня беспокоит, значит стать причиной переживаний. Или хуже того, остаться наедине. А это не закончится чем-то хорошим, я знаю. Помню.

Дочитывая главу, в очередной раз восхищаюсь смелостью и уверенностью Скарлетт. Порой она напоминает мне Леру, с такой же непоколебимой стойкостью к любым жизненным ситуациям. За все годы дружбы я действительно постаралась научиться этому качеству у подруги, но в неё это заложено природой. Мне же любые изменения в привычной рутине приносят по большей части только стресс.

Поэтому, если выбор стоит между тем, чтобы познакомиться с чем-то новым или погрузиться в уже знакомую историю, я открою уже до неприличия затёртый том «Унесённых ветром» и забуду о реальном мире на ближайшие несколько часов. И недавно прошедший ежегодный просмотр вампирской саги вместе с подругой вряд ли докажет обратное…

Отчётливы й стук прервал мои мысли и заставил оторваться от книги, убирая её в сторону.

— Открыто, — негромко говорю я, сползая на край постели.

В резко распахнутую дверь пролазит сначала взлохмаченная ветром голова, а затем и остальные части тела Белова, который, судя по почти домашней одежде, не думал дважды, прежде чем прийти.

— Как ты сюда пробрался? — спрашиваю я и, вспоминая, что сижу лишь в пижамных шортах и тонкой футболке, тянусь к спинке стула за объёмной толстовкой. Когда он врывался так в детстве, я не чувствовала дискомфорта от количества одежды на себе. Теперь же её всегда кажется недостаточно. Особенно когда настроение Дэна переключается на то, что заставляет его глаза прищуриться и загореться, пока он скользит взглядом по телу.

К счастью, сейчас его вид скорее похож на брошенного под дождём щенка, умоляющего накормить его и отнести в тепло. Сжимая в руках учебник литературы, он проходит внутрь комнаты, возвышаясь надо мной.

— Миша открыл, — без лишней драмы отвечает он, склоняя голову на бок. — Леонова, спаси меня, — умоляет он, глядя своими васильковыми глазами, полными надежды, прямо в мои. — Мне ну никак нельзя завалить завтрашний тест…А ты же не оставишь лучшего друга в беде? — Лёгкая улыбка на его губах подсказывает, что он уже знает ответ. Разве я хоть когда-то ему отказывала? Не припомню, чтобы даже в детстве пыталась с ним спорить: наверное, уже тогда поняла всю силу его характера.

Белов мгновенно устраивается на моей кровати, как у себя дома. Хотя, по правде, раньше так и было, учитывая, сколько времени он мог здесь проводить. В детстве мы, можно считать, жили в моей комнате, и ни мои родители, ни его мама не могли переубедить нас. А мы… Кажется, тогда нам никто не был нужен. Да, сейчас всё уже иначе, но это не изменяет того комфорта, который ощущается рядом с ним.

Меняемся мы и всё вокруг, но не ощущения от встреч.

Иногда наша дружба напоминает мне езду на велосипеде: я редко достаю его из гаража и почти не катаюсь, хотя раньше не слазила с него часами. Но если придётся сесть снова, ноги всё сделают за меня. Я никогда не забуду, как передвигать педали, потому что это уже отпечаталось в моей мышечной памяти.

И, наверное, Дэн тоже в какой-то степени стал частью меня.

— Сколько раз ты её уже читала? — поинтересовался друг, убирая мою книгу на тумбочку.

— Пять…— начала я, но настойчивый взгляд Дэна не дал мне соврать. — …надцать.

— Никогда этого не пойму, — насмешливо бросает он, открывая свои конспекты.

И, в какой-то степени, я ему позавидовала. Вся его жизнь — это бесконечная череда новых матчей, новых людей, новых возможностей, новых эмоций. Даже в рутинные тренировки он умудряется привносить что-то свежее. А пересмотр матча на наличие ошибок стал его нелюбимой частью во всём этом спорте. Как объяснить такому человеку, что привычное и знакомое — моя зона комфорта? Прежде, чем сделать шаг в неизвестное, мне нужно подумать на несколько действий вперёд, желательно в разных вариантах, и надеяться, что жизнь выберет один из тех планов, что я простроила в собственной голове.

Только так я могу действовать. Только так умею выживать.

Глава 6 [Саша]

Ещё несколько метров — и мои ноги устроят забастовку, отказавшись идти дальше. С каждым шагом дискомфорт перерастает в ноющую боль, а выбор наряда всё больше кажется ошибкой. Чёрное облегающее платье выше колена с лёгким разрезом сбоку, конечно, выглядит неплохо, но надеть его пришлось только из-за перестраховки. В такую фазу женского цикла, как сегодня, я лучше отдам предпочтение тёмному цвету, иначе придётся весь вечер просить подругу посмотреть, всё ли в порядке сзади. Но даже этот камуфляж не спасёт от настроения «меня бесят все, кто не страдают, как я». Хорошо хоть серое пальто защищает от резких порывов октябрьского ветра. И как погода так быстро перестала быть приятной? Однакони оно, ни шарф не могут спасти от боли, которую приносят красивые, но жутко неудобные ботинки на каблуке, и собственный организм внизу живота.

Может, это знак, и нужно было остаться дома?

— Поднести тебя? Мне как раз не помешает поработать с весами побольше, — с лёгкой усмешкой предлагает Дэн, внимательно наблюдая за моим страдальческим видом. Ему, вероятно, не так холодно, если он даже не застегнул свою куртку, из-под которой виднеется серая толстовка на молнии.

— Справлюсь, — ответила я, резко одёргивая прядь, прилипшую к губам. Из-за влажности волосы начали завиваться инапали на красную помаду.

Однажды я запомню, что моя укладка каким-то магическим образом влияет на погоду. Иначе как объяснить, что каждый раз, как я выпрямляю волосы, начинает идти дождь?

Ладно, сейчас это всего лишь изморось… Но много ли мне сегодня нужно, чтобы разозлиться? И Белов со своим жизнерадостным настроением прекрасно попадает под категорию тех, кто сегодня будет меня раздражать.

Мой телефон зазвонил уже в третий раз, и я тут же отвечаю, не дожидаясь, пока голос на том конце сорвётся в раздражение:

— Мы почти на месте, открывай.

Лера даже не успела что-то сказать: в трубке гремит музыка, перекрывая всё на свете, а значит, вечеринка в самом разгаре. Мы подходим к воротам элитного жилого комплекса, и улица уже окончательно погрузилась во тьму. Наощупь нажимаю кнопку вызова квартиры подруги и жду, когда откроются ворота.

Неделю назад Лера представила миру свою очередную «гениальную идею»: вечеринка в честь нашего выпускного года. Что может быть лучше? На мой взгляд, что угодно. Но ко всеобщей радости, не я здесь решаю такие вещи. К тому же родители Леры уехали на бизнес-конференцию в другой город и заранее взяли с дочери обещание «не создавать проблем». А разве они могут возникнуть, если в одном помещении соберётся целая параллель полутрезвых школьников? Наверняка нет.

Всё утро мы превращали квартиру Леры в эпицентр школьной вечеринки: украшали комнаты, двигали мебель, освобождая место для танцев. А потом разъехались по домам, чтобы подготовиться к вечеру.

Затем за мной зашёл Дэн, чтобы отправиться на автобус, но на остановке стало ясно: где-то в центре произошла авария, и транспорта нам не дождаться. Из альтернативы у нас остались лишь собственные ноги, так что опаздывали мы, мягко говоря, основательно.

Калитка ограждения открылась, впуская нас на идеально выложенную плиткой дорожку. Ухоженные газоны по обе стороны смотрятся так, будто их подстригали не машиной, а маникюрными ножницами. Несколько новых многоэтажных зданий возвышаются над нами с нескрываемым пафосом, проверяя на принадлежность к элитной жизни. Даже воздух стал теплее, будто подчиняясь строгим правилам этого особого мира.

Мы с Дэном зашли внутрь и ещё в лифте услышали музыку, не успев даже подняться на необходимый этаж.

Действительно, о каких проблемах они беспокоились.

— Думаешь, Ковалёва подкупила соседей, чтобы те не жаловались? — спрашивает Белов, подходя к квартире.

— Просто надеюсь, что на этаже и правда пустует половина квартир…

— Ну вы чего так долго?! — слышится в дверях, и я замечаю Леру, приглашающую нас внутрь. Рыжие волосы уложены мягкими волнами, а короткое изумрудное платье отражает блеск квартирного освещения. Подруга пытается перекричать музыку, но говорить при такой громкости невозможно. Я только спешу снять ботинки, освобождая ноги от этой пытки, и надеваю первые попавшиеся тапочки, выделясь на фоне остальных людей в обуви.

Главное, что пропала боль хотя бы в одной части тела.

— Там в центре столкнулись два автобуса, — отвечает Денис, когда мы втроём подходим к компании ребят за кухонным островом. — Город встал, так что пришлось прогуляться, — добавляет он, облокотившись на столешницу. Музыка из гостиной доносится и сюда, но дверь хотя бы немного сдерживает шум.

— Вызвали бы такси, — прокомментировал Макс, оказавшись рядом с Беловым. Они, как магниты, вечно притягиваются друг к другу. И к неприятностям.

— Саша не очень… дружит с машинами, — встревает произносит Лера, оборачиваясь на меня. Словно спрашивает разрешения, можно ли вспоминать эту историю.

— Да... — подтверждаю я, ощущая, как в горле резко пересохло. Возвращаться в тот день, хоть и мысленно… Нет. Всё ещё больно. Пытаюсь собраться с мыслями, но они предательски расползались по разным углам моего сознания, оставляя наедине с этой неловкой паузой.

Ты готова доверить кому-то такое?

Всё случилось давно. Можно и рассказать.

Это твоя вина.